17.10. Он работал — наконец-то пошло… Просто надо взять себя в руки… Жены все не было. Но ему уже было не до жены, он ушел в тот, другой мир.

17.40. Дети пришли с прогулки. Они были довольные, грязные, румяные. Няня — рыжая молодая женщина с тремя дипломами, знающая пять языков, — была очень дорогая, но хорошая, почти как Мэри Поппинс. Дети ее обожали, он — побаивался. Жена ревновала совершенно напрасно.

— Все нормально? — спросил он.

— Все хорошо, — ответила няня. — Саша наконец сумел залезть на ту большую яблоню…

— Балуете вы его, Арина.

— Ребенку нужна свобода. (Жена так не считала.)

— Там с ними был какой-то большой парень… — сказал он, так, для проформы.

— Это Алеша, он учится во втором классе, живет в третьем подъезде. Все нормально, Александр Сергеевич. Гриша себя в обиду никому не даст.

Дети от этого брака были самые благополучные. Мальчик с абсолютно европейскими чертами, девочка и вовсе блондинка.

— Маша разбила коленку, — сказала няня, — вы не волнуйтесь.

Он и не волновался. Жаль, что нельзя было жениться на няне, а жить — с женой.

18. 30. Позвонил Петр (друг старый).

— Сашка… Что ты об этом думаешь?!

— О чем?

— Ты что, не читал?!

— Ничего я не читал, — отвечал он с раздражением, — на работе компьютер сломался… А домой я только вошел.

— Вынесли приговор-то.

— А… Сколько?

— С учетом моратория — пожизненно. Но это пока мораторий…

— Нет, — сказал он, — не может этого быть. Ты, Петька… Слушай, я тебе потом перезвоню. У меня тут…