Глава 1

Здравствуй, Запад, новый год

Странное чувство считать, что там лучше, где тебя сейчас нет. Оно мучает многих людей, не давая им спокойно жить и заниматься любимыми делами, заставляет куда-то торопиться, ехать, бежать, лететь, мчатся, нестись… И всё только ради того, чтобы, добравшись до заветного места – ужасно захотеть вернуться обратно.

Место высадки нашего странного десанта было продумано и выбрано заранее помощником Кулика – майором Хортом, он же стюард Валя – инструктор парашютного дела.

Это место было обозначено на территории Восточной Европы, недалеко от Берлина. В лесу.

Взрыв лайнера потряс всю мировую прессу и интернет. Благо дело, в России ни мировой прессы, ни свободного доступа в интернет не было. Была дозированная информация о делах в стране и за её пределами. Эта информация тщательно отбиралась, просеивалась, изучалась, а уж потом поступала, в сильно усечённом виде на страницы основных газет страны. Таких газет было четыре.

Газета «Правда России», выходившая тиражом в десять миллионов экземпляров ежедневно. Газета «Народные Известия», имевшая чуть меньший тираж.

Газета «Будни Фронта Национального Спасения», тираж которой тоже исчислялся миллионами. И наконец, самая любимая в народе, и самая развлекательная газета – альманах «Культурный вестник». Она содержала все разрешённые сплетни и слухи, описание жизни российских звёзд эстрады и спорта, кроссворды и шарады, прогноз погоды и шахматную секцию. Печатала новые рассказы молодых авторов, прошедших специальный отбор, просочившись через сито департамента культуры, отчитавшихся кратким докладом на многочисленных совещаниях комиссий и секций по идеологическому воспитанию молодёжи. И наконец, пройдя художественный совет района, области и республики – получили разрешение представить свои работы на всероссийское обозрение, в виде размещения трудов на страницах центральной прессы.

Книг, как таковых, не издавали. Точнее, издавали многотысячные тиражи работ лидеров государства, лидеров Фронта Национального Спасения. Техническую и историческую литературу. Учебники. Всё строго по правилам и с учётом основного курса партии и её бессменного Лидера. Но всенародного интереса сии опусы не завоевали. Распространялись в добровольно-принудительном порядке, через предприятия, лагеря, зоны и средние, высшие и другие учебные заведения.

Отвыкшие от чего-то хоть немного живого, народ был рад малым проявлениям «суверенной демократии», иногда пробивавшимся сквозь сухость и казённость страниц «Культурного вестника».

Авторы в своих рассказах, со свойственным юному возрасту задором и энтузиазмом, описывали трудовые будни своих сверстников, сдабривая их пикантными подробностями «дела молодого» и разбавляя критикой зарвавшихся бюрократов – душителей перспективных начинаний. Клеймить позором разрешалось. Указывая, тем не менее, что это явление – исключение из правил.

Местные газеты – являясь клонами четырёх основных изданий, не представляли собой чего-то, хоть сколь-нибудь интересного для чтения. А с пропажей недавно с полок магазинов туалетной бумаги – находили себе достойное применение.

Вся классическая литература прежних лет прошла сито жёсткого отбора и выдавалась под роспись через библиотеки. Библиотеки организовали в каждом районе, в каждом посёлке, в каждой зоне и в каждом лагере для несовершеннолетних. Литература последних двадцати пяти лет признана вредной и сожжена на массовых праздниках истинного искусства. Читали в основном разрешённую, и не вредную для патриотического воспитания литературу. Страну опять назвали самой читающей. Ещё бы! Компьютеры были под строгим учётом. Интернет доступен для служебного пользования, а телевизионные трансляции велись по десяти федеральным программам, и ничего не проверенного на голубые экраны выскочить не могло априори. Никаких прямых эфиров. Приходилось довольствоваться книгами…

Не удивительно, что о взрыве самолёта над небом Германии российские люди не узнали. Вначале хотели дать информацию об «очередном провале развития технического прогресса в странах Запада», но подумав – решили не рассекречивать информацию вовсе. Так спокойнее. На этом и забыли. В узких кругах помянули добрым словом Кулика и его помощников. Посетовали на судьбу и вывели за штат, сняв с полного денежного, вещевого и прочего довольствия всех шестерых погибших. В прессе ограничились кратким некрологом о гибели истинного патриота, преданного делу родины, героя и просто смелого человека – гражданина Кулика. Имя и отчество его указано не было. Остальные члены группы, не представляли собой какой-то особой ценности, и некролога в их память не опубликовали.

А тем временем считавшиеся погибшими граждане России, отплёвываясь и матерясь, собрались вместе на опушке довольно густого леса. Ночь стояла лунная. Видно было достаточно хорошо, чтобы найти друг друга. Безветренная погода и хорошая подготовка практически всех членов группы способствовали их кучному приземлению. Роман продолжал глупо хлопать глазами, не понимая, что произошло, а стюард-инструктор сердито бурчал себе, что-то нехорошее под нос, вспоминая Ромину маму и всю его многочисленную, судя по продолжительности бурчания, родню. Он слегка прихрамывал, собирая парашют и складывая его в кучу к остальным уже собранным. Приземлились они чуть в стороне от остальных, и ему пришлось тащиться с парашютом несколько сот метров к месту встречи. Спрятать его на месте приземления не позволила инструкция, которой привык придерживаться майор Хорт. Где-то очень далеко выли сирены пожарных машин и скорой помощи. Взрыв самолёта не прошёл бесследно.

– Живы все? – Кулик восседал на небольшом пне и освещал маленьким фонариком развёрнутую на коленях карту местности. Он то и дело что-то помечал на карте маленьким карандашиком и сверял отмеченные точки с показаниями прибора, оснащённого навигационным блоком.

Полковник Саша, Игнат, командир лайнера и всё ещё трясущийся Рома Зюлькинд сгрудились невдалеке от него. Хорт, закончив с маскировкой парашютов, подошёл к Кулику.

– Дальше – на север семь километров, – начал объяснения стюард. – Там, у обочины просёлка – автомобиль с полным баком и ключами в замке зажигания. Мини-вэн, чёрного цвета… «Фольксваген»… Номер машины приметный, 007… Я придумал, – он хмыкнул и продолжил: —Автомобиль восьмиместный… Сядут все. Я поведу. К вечеру доберёмся до Франции. В кемпинге нас ждёт ужин и тёплая ночёвка, в нормальной обстановке.

– С паспортами наш друг решил? – Кулик, как и все остальные, внимательно слушал Хорта.

– Паспорта в машине, в бардачке. Все на граждан Словении… Какие смогли достать… – И Хорт развёл, словно оправдываясь, руками.

Дорога через лес была несложной. Лес довольно ухоженный. Навигатор Хорта, который шёл впереди, работал уверенно, чётко. Темнота не была непроглядной и замедляла движение только в густых местах зарослей, куда с трудом пробивался свет ночной хозяйки неба – Луны.

Примерно через час пути Игнат, шедший в замыкании колонны, вдруг резко остановился и скомандовал шёпотом, но довольно громко: «Ложись!». Роммель, Хорт, командир корабля и сам Игнат молниеносно приняли положение – «лёжа». Кулик присел под ближайшим деревом. Остался стоять один Роман. Он поправил очки, огляделся и тоже медленно присел. Ему повезло, что он находился в тени огромного дерева и был практически незаметен.

Свистящий предмет, вращаясь бумерангом, пролетел рядом с ним, над самой головой у Кулика и врезался в ствол вековой сосны. Он вошёл глубоко, сантиметров на пять. Завибрировал и засветился всеми цветами радуги. Первым пришёл в себя Игнат. Точнее, он и не растерялся. Наблюдал за происходящим с земли, приподняв голову. Он поднялся, подошёл к дереву и стал рассматривать светящийся бумеранг, приговаривая вполголоса:

– Что ещё за хреновина такая? При мне на вооружении ничего подобного не было…

Следом за Коржом поднялись Хорт и Роммель. Они, оглядываясь, подошли к Игнату и тоже уставились на мигающий и немного вибрирующий странный предмет. Остальные члены тайной экспедиции поднялись со своих мест, но к бумерангу подойти не решались. Хорт, между тем, достал свой переносной гаджет, включил его, настроил на какую-то одному ему известную программу и стал что-то, видимо, читать на небольшом экране.

– Ну, что? – спросил Игнат. Новая примочка вооружения, или?..

– Или… – ответил Хорт. Он закрыл прибор, сунул его в карман, и смело подошёл вплотную к бумерангу.

– Привет от наших друзей… – сказав это, стюард поднёс к продолжающему мигать бумерангу руку со специальными, видимо, часами. Раздался короткий щелчок, лёгкий и тихий свистящий звук, и прибор, торчащий из ствола, погас.

– Ну, вот и всё, – Хорт нажал кнопку сбоку своих больших часов и стал читать на экране.

«Ваш прибор адаптирован. Доступ разрешён. Дайте подтверждение начала загрузки информации».

– …Хм. Даю.

Часы засветились такой же радугой, что и прилетевший предмет, защёлкали попугаем и засвистели негромко, но отчётливо на все тона, напоминая звук исходной гаммы в старинных и допотопных аналоговых приборах засекречивания разговоров.

Кулик спросил, тоже приблизившись к погасшему бумерангу:

– Всё в порядке?

– Так точно, господин Кулик. Связь установлена. Координаты, описание ориентиров и маршрут следования загружены. Наши друзья – на связи.

Кулик улыбнулся и кивнул головой.

– А эта штука нам не понадобится? – спросил Саша Полковник, указывая на торчащий из дерева бумеранг. – Понадобится, конечно, – Хорт хотел вытащить прилетевший предмет из ствола дерева, но его опередил Игнат, он ловко выдернул посланника и стал рассматривать его, поворачиваясь к тусклому свету полной луны.

– Надо же. Вот бы мне такую штуковину раньше иметь… В Афгане, или на Кавказе… Ведь ни одна б… не смогла бы запеленговать. А так посмотришь – прошлый век. Механическая передача информации…

– Ну, не совсем механическая, – разглядывая в руках Игната необычную штуковину, заметил Роммель. – Только доставка странная… А так… Вон стюард сколько информации скачал… Даже часы засветились.

Все почему-то тихо засмеялись. Нервное напряжение понемногу спало. Остаток пути прошёл без приключений. Перед самой дорогой пришлось немного повозиться, преодолевая заграждение. Все леса были ограждены от проезжей части довольно крепким металлическим забором. Но боевой опыт присутствующих в группе офицеров ГРУ сделал эту задачу пустяковой. Игнат встал на полусогнутого Полковника и принимал ползущих по живой лестнице своих товарищей по побегу. Когда Кулик, командир лайнера и Хорт оказались за ограждением, Игнат ловко подтянувшись, легко перевалился через металлический забор. Роммель и вовсе в два приёма преодолел нехитрое препятствие. Роман, наблюдавший полосу препятствий, одобрительно кивал головой и цокал языком. Автомобиль стоял там, где и положено было ему находиться.

Машина плавно взяла с места. Хорт сидел за баранкой, остальные расселись сзади в мягких удобных креслах. Перед каждым из них размещался экран и чуть ниже клавиатура управления.

– Ничего себе автомобильчик, – наконец сказал свои первые осознанные и внятные, после десантирования, слова Рома Зюлькинд. – Да тут целый компьютерный класс.

– Вот и я не пойму, поддержал его командир лайнера Степан. – Зачем им надо было заморачиваться с этими «фьють» – и он показал руками, как прилетел бумеранг. – Вот же… Компьютерный центр. Всё есть.

– Не всё так просто и у них, господа, – ответил Кулик. – Но, это вы поймёте позже. Сейчас краткий инструктаж.

Все приготовились слушать, а Хорт, настроив навигатор автомобиля, помчал маленький автобус к намеченной цели.

Кулик говорил достаточно громко, глядя вперёд на ровную полосу автострады. Машин в сей поздний час было достаточно много. Однако движение вполне свободно и комфортно. А может, просто отвыкли от любого движения автомобилей по трассам. На родине езда в ночное время вот уже год как запрещена. Скоростных ограничений в Германии на трассе не было. Ехали быстро и очень плавно.

– Мы, господа, в Западной Европе. Времена у них тоже сейчас революционные…

– Да ну? – не выдержал Роммель.

– Ну да… – в такт ему ответил Кулик. – Только, революционные они, не в смысле переворота во власти, а в смысле научно-технического прогресса. Наша пресса, как вы понимаете, не освещала ничего подобного. Так вот, за последний год, буквально, в мире информационной и компьютерной мысли произошли такие перемены, что трудно себе даже вообразить. Хорошо это, не знают уже и они сами.

– А чего ж плохого? – спросил командир авиалайнера Степан.

– Резкий всплеск в научно-техническом прогрессе даёт всё больше неприятных сюрпризов… Поэтому пункт номер один: не удивляйтесь… по крайней мере, постарайтесь… ничему увиденному. Второе: поменьше контактов с местными… Хотя, они и сами сейчас, практически не идут на контакты. Третье, господин Хорт… – Стюард, услыхав своё имя, посмотрел на Кулика через зеркало заднего вида на лобовом стекле и слегка кивнул, – выдаст всем адаптеры… речевые адаптеры. Ими пользуются для преодоления языкового барьера. Пользоваться очень просто… Разберётесь. Четвёртое: о дальнейших планах мы должны договориться по прибытии на место. Сейчас же скажу: никакой тайной организации создавать не будем. У каждого свой путь. Каждый из вас свободный человек. Захотите работать со мной – милости прошу. Захотите быть в свободном плавании – тоже пожалуйста. Вопросы?

– Вопросы, я думаю, очень скоро появятся, – задумчиво произнёс Игнат Корж.

– Да у меня они уже появились, – добавил Саша Полковник. – Почему меня, как бычка на привязи, приволокли сюда…

– Предпочитаете, Александр Оттович, вернуться? Или я неправильно интерпретировал ваш позыв на срочный вылет? Вы же планировали побег…

– Да. Но я думал вырваться сам… и… Не знаю… Но всё равно, как-то…

– Некогда было разводить канитель и совещания. Сами, господа, знаете, какая ситуация в стране. Начал бы всё обдумывать да советоваться – погорели бы все… И вместо Европы поехали бы в Азию… А точнее на её север. Так лучше?

– Нет, – буркнул Роммель и успокоился.

В машине стало мирно и спокойно. Лётчик Стёпа дремал, откинувшись в удобном мягком кресле. Роман Зюлькинд изучал компьютер, расположенный перед ним и закреплённый в спинке переднего кресла. Он что-то нажимал, щёлкал. Искал знакомые ещё со старых времён сайты. Корж смотрел в окно, на тёмный пробегающий мимо лес, и тихонько мурлыкал под нос весёлую мелодию. Кулик смотрел вперёд на дорогу и внимательно вглядываясь вдаль, то и дело бросал беглый взгляд на экран навигатора, словно тот мог дать дополнительную информацию. Хорт управлял автомобилем, и его спокойное лицо не выражало ровным счётом ничего. Как будто и не было всех треволнений, перелёта, десантирования. Серое шоссе, тёмный лес, уют салона и мысли о будущем.

Ну, здравствуй, Европа, твою мать…

 

Глава 2

Все свои! А свои ли все?

Кемпинг, расположившийся у дороги, чуть в стороне, приютил путешественников, предоставив возможность принять горячий душ, позавтракать и растянуться на чистых, пахнущих свежестью простынях. Спали крепко и долго. Каждому отдельный номер с туалетом и душем. Благодать. Говорят, к хорошему привыкают быстро. Наша компания, вырвавшись из объятий любимой страны, привыкала медленно. За последние годы навязанного «аскетизма» само понятие «комфорт» – считалось пережитком «ужасного времени дикого капитализма». Комфорт ассоциировался с комфортным состоянием души, которое, по мнению российских идеологов, заключалось, в удовлетворении потребности трудиться на благо родины. А личные физические неудобства принимались как данность и умение стойко переносить все тяготы и лишения строителя новой жизни в условиях суверенной демократии.

Проснулись беглецы из счастливого края только под вечер. Каждому в номер позвонил Кулик и попросил подойти в ресторан. Середина февраля в Европе выдалась мягкой и тёплой, однако туристов в кемпинге не было совсем.

Кулик сидел за столиком, рассчитанным на двоих человек. Напротив него восседал молодой мужчина, в странной, как показалось подтянувшимся беглецам, одежде. Какие-то свободно болтающиеся непонятного цвета, отливающего то ли в оливковый, то ли в фиолетовый цвет брюки. Объёмная воздушная рубаха, и странные очки, закрывающие один глаз полностью, а второй лишь наполовину. Человек был лысым, полным и всё время улыбался придурковато-льстивой улыбкой. Он что-то рассказывал Кулику и при этом то и дело ещё с кем-то говорил. Но ни трубки, ни компьютера в руках у него не было. Официант приветливо подавал напитки и закуску. Обслуги было на удивление мало.

– А вот и мои друзья. Познакомьтесь, Пьер, – Кулик поднялся навстречу своим товарищам.

Пьер тоже встал. Ещё шире растянул рот и протянул каждому по очереди маленькую потную ладошку.

Кулик указал на стулья и столы, стоявшие рядом, предлагая жестом рассаживаться.

– Поужинаем после. Сейчас к делу. Пьер расскажет нам порядок действий. Он мой помощник. Заинтересованное лицо. Получил хороший гонорар за это и будет рад помочь нам. Прошу, Пьер.

Пьер заговорил явно на французском языке. У каждого в кармане щёлкнул прибор, выданный накануне Хортом, и в маленьком головном телефоне раздался бесстрастный голос автопереводчика.

– Я, господа, взялся за работу не только из-за денег. Господин Паризе, – он посмотрел на Кулика, – давний друг моего отца. И помочь ему мой долг перед папой. И его светлой памятью.

Лётчик Стёпа смотрел на Пьера, ничего не понимая. Он один не догадался вставить беспроводный микротелефон в ухо, и поэтому слышал лишь французскую речь. Хорт молча устранил сей пробел, вставив в ухо пилота крохотное приспособление, а Пьер продолжил:

– Моя информация очень скудна. Я лишь знаю, что все вы граждане Словакии… Так?

– Словении, – поправил его Хорт.

– Ах, да. Конечно, Словении. Простите. Но не столь важно. Есть несколько вариантов устройства вашего проживания. Вы, как граждане Евросоюза, можете проживать, где захотите. Однако господин Паризе объяснил некую трудность в общении, связанную с выполнением какого-то особого задания, оторвавшего вас от жизни на несколько лет. Поэтому для адаптации предлагаю город Женеву. Это французская часть Швейцарии. Прекрасный климат, красивое озеро Леман, лебеди, фонтан, девушки, вино и, конечно, зона полного охвата created reality…

– Что, простите? – не понял Роммель.

– Созданной реальности, – объяснил Хорт. – Речевой адаптер воспринимает это словосочетание, как устоявшееся международное выражение, а потому не перевёл вам его.

– А… Ну, ну… – и Полковник кивнул головой.

– Да-да, зона полного охвата позволит вам постоянно находиться в… полной гармонии со своим внутренним миром и жить полноценной счастливой жизнью.

– А работать? – поинтересовался Корж.

– Работать… Ну, если появится желание, я могу походатайствовать… Какую отрасль предпочитаете?

– Мне бы что-то менее интеллектуальное. Поближе к технике. Автомобилестроение, или военное производство, – улыбнулся Корж.

– Но там нет ручного труда… И нет вообще людей… Я не знаю… Но вы можете легко с помощью created reality смоделировать любую реальность. Зачем искать то, что можно поручить воссоздать искусственному интеллекту… – А зарплата? Мани-мани, – не унимался Игнат. – Мне же деньги понадобятся.

Пьер с непониманием посмотрел на Кулика, которого упорно называл мсье Паризе, и, пожав плечами, ответил: – На ваши личные счета переведены активы, засчитанные в честь вашего согласия после физиологической жизни представить свой биоматериал для проведения научных работ по поддержанию искусственного интеллекта… Этого более чем достаточно для безбедной жизни… Но вы вправе требовать дополнительных льгот, как прибывшие из зоны неполного охвата…

– Стоп-стоп, – Кулик поднял руку. – Не нужно деталей. Дальше. Детали мы обсудим позже.

Все настороженно посмотрели на Пьера, а затем на мсье Паризе – Кулика.

– Это, что же, меня – на органы? – совсем недружелюбно поинтересовался Степан.

– Никаких органов… Да, что ж я, совсем болен… Нам, при жизни, по крайней мере, ничего не грозит, – стал заверять Кулик-Паризе. – Забор генетического материала, ну и там ещё каких-то компонентов после нашей смерти… И всего-то.

– И всего-то… – тягуче и задумчиво практически пропел полковник Роммель.

– Да, и всего-то. Но за это «и всего-то» каждый будет иметь крышу над головой, приличное денежное содержание и возможность подключения к их чёртовой системе… Как бишь её, всё время забываю? – немного непривычно эмоционально парировал Кулик-Паризе.

– Сreated reality, – подсказал Пьер, начиная волноваться.

– Вот-вот… И мало того! В любой момент каждый из нас может отказаться…

– И вернуть потраченную на содержание сумму, – подытожил Пьер.

– Ни хрена себе, – возмутился Степан. – А где это я, интересно, её раздобуду?

– Всё в жизни меняется… Мир равных возможностей – Запад, – встал на сторону своего шефа Хорт. – Заработаете… Дела в гору пойдут… Или устроитесь пилотом в местную авиакомпанию. А пока живите и наслаждайтесь.

– А по мне хоть и на органы. После смерти, не всё ли равно. Не жалко… Если, тем более, для порядочного дела, – философски заметил Игнат.

– Для очень, очень порядочного дела, – подхватил Пьер. – Этот материал даёт возможность поддерживать программу строительства искусственного интеллекта. В программу включено практически всё население стран, входящих в соглашение возрождения…

– О! Приехали, – засмеялся Саша Полковник. – От одного «возрождения» смылись и попали во второе. Те же яйца, только в профиль… Но, пусть берут. Мне, как и Игнату – не жалко. Только условия пусть пропишут, как следует, условия, ну там, сколько и почём, и каждому на подпись…

– Я подписал за вас, по доверенности… Тогда по-другому было нельзя, – спокойно сказал Кулик. – Иначе… – он грустно вздохнул, иначе нас никто бы не принял… Вот так, господа словенцы. Вот так. И, обращаясь, непосредственно к Пьеру, добавил:

– Продолжайте, Пьер. Продолжайте…

– Хорошо, мсье Паризе. Итак, поселитесь в Женеве. Адреса уже занесены в ваши адаптеры. Стоит только произнести команду, назвав адрес, на их поиск, и навигатор укажет маршрут. Апартаменты нормальные… Не высшего, конечно, класса… Но пока так. Сегодня поезд. До Женевы доедете быстро. Я организовал каждому встречу. Вас доставят в первый раз прямо к порогу.

– А что, мы в разных местах будем проживать? – испуганно спросил Роман. Я думал, господин Кулик, мы как-то вместе держаться будем…

– Вас ожидает в Женеве приятная встреча.

– Люба? – выпалил Роман. Он знал, что Люба уехала ещё в самом начале перемен в стране. Уехала, никому ничего не сказав. Ходили слухи – в Европу. Он успокаивал, по крайней мере, себя этой мыслью. И основной причиной побега, безусловно, стал этот факт её отъезда.

– Она. Мы связались с ней заранее по спецканалам. Так что я думаю, мы вам, Роман, не очень понадобимся вначале. А позже, я уже говорил – каждый решит для себя. Вместе мы, или врозь.

– Но контакты оставите, – не унимался Роман.

– Да и я, признаться, один не смогу, – подключился пилот. Я… мне Хорт обещал… Вместе будем, говорил… Хорт, сидевший рядом со Степаном, похлопал его по плечу и сказал спокойно:

– Не волнуйтесь, Степан Иваныч. Я вас не брошу. Наши квартирки рядом. Дверь в дверь.

Командир взорванного лайнера облегчённо вздохнул: – Это хорошо. А то как-то я привык всегда в коллективе…

– Поверьте мне, господа, – продолжал Пьер, – через пару недель вам вряд ли понадобится компания.

– Это почему ещё так? – спросил недовольно Игнат, разглядывая довольно простой бледный рисунок на белоснежной скатерти.

– Жизнь прекрасна не только явью, но и грёзами… – философски ответил француз.

Никто не придал значения его словам. Все бурно обсуждали услышанное. Предлагали встречаться каждый день на мосту, напротив фонтана Женевского озера, делали прогнозы на будущее. Строили планы…

Пьер не стал мешать товарищам, а, пожелав приятного аппетита, удалился, предупредив, однако, что машина, которая доставит всех к поезду, будет через час.

Женевский вокзал встретил гостей из России обыденной вялотекущей суетой немногочисленных туристов. Во-первых, было раннее утро, а во-вторых, среда, средина недели. Вокзал оживится к пятнице, когда сюда хлынут толпы туристов со всего мира. Аэропорт живёт цикличной жизнью. Иногда перегружен до предела, а иногда, в периоды всенародных выходных, или церковных праздников – полупустой.

Перрон достаточно чистый, но не идеально, принял путешественников, предлагая яркими и чёткими указателями пройти к необходимому месту. Указатели переходов на другую платформу, к паркингу, к стоянке такси, выход в город – были удобно расположены, и читались с любого ракурса, где бы ни находился путешественник, прибывший в Женеву.

– Тут захочешь – не заблудишься, – усмехнулся Саша Полковник.

– Э, ты не знаешь мою Хрыстю, – засмеялся Игнат. – Вона заблудыться, – перешёл на суржик Корж и грустно вздохнул.

– А где она сейчас? – поинтересовался Саша.

– Тебе, Саня, скажу – она где-то тут.

– Как?

– Да, так. Она же осталась на Украине… Ну, после той войны, чёрт бы её взял, когда нас разделили. Я, как ты помнишь, остался в Москве, а она вернулась к хозяйству. Дальше закрутилось с моим внедрением, и уже и речи не могло быть о моём возвращении, как тогда говорили «в стан врага». Какого врага? Хрыстя моя враг? Идиоты… – зло закончил Игнат.

– Ну и? – продолжал допытываться Роммель.

– Ну и она имеет визу в страны Евросоюза, как гражданка Вильной и Нэзалэжной… Обещали организовать встречу. А ты думаешь, чего я здесь? – и он хитро подмигнул своему бывшему сослуживцу.

Вещей у прибывших «парашютистов» не было совсем. Одежда та, в которой прибыли. В карманах адаптер и всё. Роман всё оглядывался, явно выискивая кого-то в редкой массе пассажиров и работников вокзала.

– Не ищите, – сказал Кулик. – Она к вам приедет прямо на квартиру… По крайней мере, обещала.

– Это замечательно, – обрадованно засуетился Зюлькинд. – Может быть, успею цветы…

– Перестаньте. Они ей не нужны, – вставил Хорт, который уже разговаривал с одним из встречающих.

Рома не обратил внимания на его реплику. А между тем, встречавшие подходили к беглецам, держа в руках маленькие цветные таблички с именами.

Все сгрудились вокруг Кулика. Тот всех успокоил, сказав, что жить будут в одном районе, и даже на одной улице. Связь через скайп и электронку.

– У каждого в квартире будет компьютер, в котором уже хранятся в памяти все данные друг друга. Так что после обустройства – свяжемся и где-нибудь пообедаем.

– Я с тобой еду? – всё нервничал Степан, теребя Хорта.

– Конечно, Иваныч. Я же сказал – наши квартирки дверь в дверь. Не потеряешься. Ты же лётчик! Сколько всего повидал.

– Да отвык как-то за последние годы от самостоятельности. Всё ведь за меня там решали. Куда, зачем, насколько… Расслабился, – И он, успокоившись – широко растянул рот в улыбке.

 

Глава 3

Игнат Корж

Игната доставили на маленькой, но очень шустрой машинке прямо к подъезду небольшого четырёхэтажного домика. Водитель проводил в подъезд. Поднялся с Коржом на второй этаж. Открыл карточкой входную дверь квартиры. Передал карточку-ключ новому владельцу и, откланявшись, ушёл.

Квартирка была действительно небольшой. Крохотный коридорчик со встроенным небольшим шкафом. Комната метров шестнадцать. Кухня – продолжение комнаты, была отдельной зоной – полностью оборудована техникой и посудой, что очень понравилось домовитому Игнату. Совмещённый, но очень чистый санузел. Крохотный балкончик с видом на парк. Из мебели двуспальная кровать в неглубокой нише на противоположной стене от балкона, красивый кожаный диван, кресло, журнальный столик с прозрачным верхом, письменный стол у стены, на которой на русском языке надпись – «Коснись меня». На полу паркет.

– Будем жить, – промычал Корж, изучая своё новое жилище.

Он коснулся стены, и она стала чем-то подобным экрану дисплея, и тот засветился, затем отбросил трёхмерное изображение на поверхность стола, прямо перед удивлённым, но спокойно принявшим сей эффект Коржом.

– Хорошая вещь. Дорогая, наверное.

– Всё для вашего удовольствия и благоденствия, хозяин, – пропел приятный женский голос где-то совсем рядом с Игнатом.

– Спасибо, барышня. А как вас выключать?

– Достаточно только высказать пожелание, и я тотчас же исполню… ваше пожелание.

– Покажи-ка ты мне, девонька, карту местности с привязкой моего расположения.

– Прошу, сэр.

На столе появилась карта Женевы с названием улиц на русском языке. Практически в центре, чуть правее, недалеко от набережной Лемана, которым здесь почему-то обозначали Женевское озеро, синяя точка и указание дома, улицы и координат.

– Ага, понятно. Теперь всех моих товарищей найди и покажи на карте.

Практически мгновенно засветились синим – ещё четыре точки.

– Ну, что ж, в пешей доступности. Прекрасно. Продолжим рекогносцировку. Прошу показать основные маршруты. А именно: дом – продуктовый магазин. Дом – вокзал. Дом – аэропорт. Дом – морской вокзал.

Всё проявилось на карте практически моментально. – Пусть это останется моей главной стартовой страницей и возникает при каждом включении экрана.

– Конечно, сэр. Всё будет исполнено, – голос до того был хорош и приятен, что Корж даже хмыкнул от удовольствия. – А сама-то покажешься? Или только болтаешь?

Неожиданно посредине комнаты возник образ молодой, очень строго одетой девушки-блондинки. Если бы на месте Игната был кто-то другой, наверное, он бы вскрикнул от неожиданности. Корж только оценивающе кивнул подбородком:

– Хороша Маша, да не наша…

– Я поняла. Я – Маша. И я – ваша.

– Так – а чего ж с тебя толку? Ты же бесплотная… – засмеялся бывший майор.

– Всё поправимо. Стоит вам, сэр, надеть шлем, который расположен под столом, сесть поудобнее в кресло и составить примерный сценарий ваших пожеланий, и ощущение полного присутствия с осязанием, обонянием, вкусом, видимостью и звуком проявятся в вашем сознании. Наступит эффект полного присутствия.

– Иди ты!

– Не совсем поняла пожелание. Повторите, пожалуйста, сэр, – голос был немного взволнован, словно извинялся.

– Ладно, не заморачивайся. Пока хватит, для первого раза. Хочу помыться и поспать часок.

– Ваш дом – умный дом. Халат и тапочки в ванной комнате, на вешалке. Вода отрегулирована на комфортную температуру в тридцать восемь градусов. Можете идти мыться, сэр.

– А давай ты меня будешь не сэром называть, а Игнатом.

– Конечно, Игнат. Мне это очень приятно. Я должна присутствовать в душе, Игнат?

– Не… А вдруг Хрыстя заявится? Она тебе волосья быстро повыдёргивает.

– Без вашего, Игнат, приказа – дверь она не откроет.

– Та! Ты Хрыстю не знаешь. Услышит бабский говор – сломает… Ого-го… она у меня, – Игнат разделся до трусов, сложил свои вещи армейским способом – на стул, стоявший в кухонной зоне, и пошёл в душ.

Ещё по дороге с вокзала немногословный водитель всё же кое-что поведал Игнату. Сказал, что Хрыстя уже знает о приезде мужа и едет из Страсбурга в Женеву. Должна с часу на час прибыть. Встретить жену Корж хотел вымытым и с накрытым столом.

Выйдя из душа, он дотронулся до погасшего экрана. Появилась трёхмерная карта Женевы с ориентирами, выбранными накануне Игнатом.

– А где здесь вино продают? – спросил Корж, одеваясь.

– Вы можете сделать мне заказ, и вам всё доставят в квартиру.

– Это хорошо, но я хочу пробздеться немного… Извините, конечно… Хотя ты же всё равно машина, а не баба…

– Слово «пробздеться» не имеет точного перевода, поэтому по аналогии и с учётом построения предложения я сделала вывод, что вы, Игнат, хотите прогуляться.

– Молодец. Кумекаешь. Хочу.

– Только включите свой адаптер. Он у вас в правом кармане брюк…

– Шарилась? – шутливо спросил Корж.

– Опять по аналогии делаю вывод: вопрос, рылась ли я в ваших карманах, не уместен. Это невозможно. Нет. Но от меня трудно что-то скрыть. Если возникнут сложности, назовите моё имя. Скажите просто «Маша», и я помогу вам в затруднительной или неординарной ситуации.

– Знаешь, Маша, я в таких затруднительных ситуациях бывал в своей жизни… А прогулка вдоль Женевского озера – это мечта детства.

– Знаю. Мне хорошо известна ваша, Игнат, биография.

– Да? Откуда же?

– Я не задаюсь подобным вопросами. В программе заложено.

Игнат вышел из дому и ощутил прекрасный запах каких-то цветов или деревьев. Услышал пение птиц и удивился отсутствию потока машин. Вид был просто сказочным. Парк ухожен и немноголюден. Редкие парочки и дамочки с колясками прогуливаются не спеша. Тишину нарушает пение птиц и крики какого-то противного свойства. Вскоре объявился и зверь, издающий их. Прогуливающийся между аллеями наглый и крикливый павлин. Он попрошайничал, как обычный серый воробей, нисколько не стесняясь, при своём аристократическом виде и внушительных размерах, побираться от людей. В открытых загончиках разгуливали домашние козочки, овечки, куры с хохолками, петухи маленького размера с грозным нравом. Их кормили дети, набирая корм из стоящего прямо здесь же аппарата. Кинул монетку, или прислонил персональную карту, подставил ладошку, – и угощение у тебя в руке. Чуть в сторонке за невидимым рвом и небольшим заграждением звери побольше. Носороги, верблюды, буйволы. Ограждение так замаскировано под ландшафт, что создаётся впечатление полной свободы животных. На лужайках, усевшись на разноцветные пледы, сидят целые семейства с корзинами для пикников, разложенной едой и вином. Смеются, пьют вино… и, что интересно, не из пластиковых стаканчиков, как обычно на природе, а из стеклянных бокалов.

Игнат невольно улыбался ранней весне, тёплой погоде – где-то около восемнадцати тепла, и умиротворённости вида происходящего.

«Вот же живут люди. Такие же, как мы. Так же устроены. Не орут, не напиваются в стельку, не дерутся, не плюют шелухой от семечек на тротуар. Кто-то громко смеётся – да… Но в смехе абсолютно отсутствует агрессия… Почему? Почему мы, выезжая на пьянку, на природу – напиваемся в хлам, часто заканчиваем её в вытрезвителе, больнице или в полицейском участке? С чем это связано? Не понимаю…»

Размышляя и наслаждаясь, Игнат вышел к набережной. Уютная набережная. Несколько каменных мостов. Белые лебеди парами бороздят гладь прозрачной воды Женевского озера. На стороне где он находился ряд шикарных отелей. Чуть левее – огромная струя воды, прямо из озера уходит метров на семьдесят в небо. Фонтан! Под мостом увидел нищего. Сидит и просит, склонив голову к земле.

– Дал бы тебе, браток, чего-то, да сам немного поизносился. Извини. Наличности нет.

Игнат отошёл шагов на пять, как вдруг услышал слова вдогонку:

– Пшел вон, русский сви́нья… Я не во́зьму от те́бя… Псша крэв… Иб тваю матка…

– А братушки, ну, гляжу, сильно поднялся на европейских харчах. Начальник подмостков… Раз под мостом, – засмеялся Игнат и пошёл прочь от побирушки. Перейдя широкий каменный мост, он очутился в зоне торговых рядов. Большие монументальные здания шикарных магазинов светились рекламой. Прямо перед ним магазин: «Louis Vuitton», чуть левее «Cartier». Прошёл между ними, перешёл через трамвайную линию и оказался на мощёной ровным булыжником площади с памятником. Народу прилично. Цепкий взгляд бывшего офицера разведки отметил – в основном приезжие. Шмонаются по магазинам. Эх, подарок бы какой Хрысте купить. И тут он вспомнил о своей виртуальной помощнице.

– Маша, – неуверенно тихо произнёс Игнат. В головном телефоне, который он не вынимал, раздался знакомый голос:

– Да, Игнат. Слушаю вас.

– Как мне в магазине рассчитываться?

– Поднесёте свой адаптер к расчётному блоку у кассового аппарата и приложите большой палец вашей правой руки на указанную там площадочку. Платёж пройдёт автоматически.

– Супер. Тогда пойду скупляться, как говорил Хрыстин батя. Ой! Я ж не знаю, сколько у меня денег.

– Сумма ежедневного списания не должна превышать тысячи швейцарских франков, – прощебетала Маша в ухо. – Один франк на сегодня соответствует одному евро и пяти центам. Сведения о рублёвом эквиваленте настолько разнятся друг от друга, что я не привожу их.

– Я же Рокфеллер!

– Это новое имя произнесено для меня, или используется, как имя нарицательное? – не унималась заботливая Маша.

– Забудь… Глупая баба… – усмехнулся Игнат.

– Я поняла – это идиома. А последнее – шутка. Ха-ха-ха… Очень смешно, Игнат.

– Ты не знаешь, сумки – где продают?

– Вы прошли мимо магазина «Louis Vuitton». Там очень приличный выбор.

– Понял, даю взад… Ну, то есть не подумай чего – сворачиваю на обратный курс.

Цены в магазине немного разочаровали Игната. «От же посоветовала Машка. Считать не умеет совсем». Он мог себе позволить на свои миллионные, по его разумению богатства, лишь небольшой кошелёк и чуть побольше, который находился в отделе распродаж. Сумки стоили и восемнадцать, и двадцать, а некоторые и тридцать тысяч. Ничего не понимая в таких ценах, где сумка стоит, как пять машин в России, Корж послонялся по магазину, естественно ничего не купив. Решив, что подарок он купит в другом месте, майор вышел на улицу. И тут его ждало разочарование. Дело в том, что перед выходом из дома Игнат напился прекрасной прохладной воды, стоявшей в его холодильнике, и теперь всё его естество желало только одного. А вот куда? Он не знал. Спросить у своей помощницы постеснялся. Он походил по магазинам. Заглянул в подземный переход и тут обнаружил заветную дверцу.

Зашёл бесплатно, но в дверь к унитазу нужна плата. Он не рискнул искать, куда прикладывать палец. Вдруг промажет. Ещё обольёт. Хотя рядом есть писуар, для мужчин, без денег. И на том спасибо ребята. Как только он пристроился, перед ним загорелся экран. Шёл рекламный ролик. Молодая пара сидит на креслах, держась за руки, в каких-то шлемах на головах. Голос за кадром: «Безопасное наслаждение и полный эффект реальности – это всё новые технологии фирмы…» Название фирмы потонуло в шуме смываемой воды, когда Игнат отошёл от фаянсового друга. Моя руки, он посмотрел на себя в зеркало и опять увидел символику этой же фирмы. Две большие буквы – CR.

«Так это же та самая, про которую Пьер плёл всё нам – «created reality». Игнат всё же был человек хорошо образованный, с высшим, пусть и военным образованием. И два слова запомнил прекрасно. «Видать, серьёзная контора»

Подарок он купил. Купил и вина и сыра с запахом, который раньше часто покупал при командировках в Москву или Киев. Но после изменений в стране и сыр, и вино, и шмотки красивые в России пропали. Занавес был плотный и неприступный.

«Ну, дебилы наши правители. Чего ж им всё мешает-то? Ну, что плохого в их сыре, вине, в красивой одежде? Пусть нам поставляли бы. Мы им металлы, нефть, газ… А они нам это». Игнат не был экономистом и не мог понимать глубину замысла… Хотя его никто не мог понять, последние годы в стране «суверенной демократии».

Вернулся домой он без помощи навигатора. Всё очень просто. Ориентиры прекрасные – набережная, мосты, радиальные – всё элементарно.

Дома его ждал сюрприз. Разложив продукты и вино в холодильнике, Игнат решил заняться кухней. Точнее, приготовлением торжественного ужина. Как же, жена приезжает.

Он стал осматривать кухонный инвентарь, проверил варочную панель, подготовил ножи… И тут раздался голос Маши:

– Игнат, подойдите к экрану или отвечайте на вызов голосом.

– Подойду… Чего тебе?

В комнате стояла Хрыстя. Только почему-то одета в куртку, джинсы, сапожки. На голове лёгкий шарф.

Игнат кинулся обнимать жену и чуть не свалился. Его руки обхватили пустоту. Это было изображение жены. Она вызывала его.

– Да, Хрыстына, слушаю, моя любонька.

– Я буду через час. Уже рядом. Еду на такси. Остановились кофе попить. Водитель попросил. Смотри, дождись… – и она звонко засмеялась.

– Та я уже и картошечки купил. И селёдочку нашёл, правда, в банке… И винца купил… А себе водочки. Тут, представляешь – есть «Горилка з пэрцэм».

– Представляю… От ты ж, мой любый… Еду…

Ровно через час Игнат обнимал свою жену в натуральном виде. Не виделись они несколько лет. За это время у Коржа не было ни одной женщины. А когда? Он попал в проект скоротечно и крепко. Ввели в первую пятёрку исполнителей. Потом секретность, встречи, проверки, учёба…

Хрыстя осталась на Украине, и тоже не имела в своей жизни мужчин. Вначале злилась на Сашку Полковника, выдернувшего мужа из дому. Потом на Игната, который не писал ей. Позже – на правителей, которые закрыли границы. А потом, как привыкшая всё время ждать жена офицера – занималась своими делами. Однажды получила письмо, без обратного адреса. В нём говорилось, что если она желает встретиться с мужем, ей необходимо прибыть во Францию, в середине февраля, и ждать дальнейших указаний. Привыкшая к скорым сборам и постоянным сменам места жительства, Хрыстя оставила дочку под присмотром своих родителей, оформила визу, ей, как гражданке Украины, это было легко, и умчалась во Францию. Через неделю после её приезда – получила новое уведомление. «Игнат в Женеве». Адрес – электронная почта. Код визуальной связи. Всё было очень аккуратно указано. И вот она здесь.

Ужинали недолго, не отрывая глаз друг от друга. Перед тем как ложиться в постель, Маша несколько раз поинтересовалась, не нужно ли им подготовить программу интимного свидания? Не желают ли они надеть шлемы, для полного ощущения счастья близости? Хрыстю не удивил призыв Маши. Она только махнула на её предложения рукой и незлобно сказала:

– Та я тебя умоляю, Игнат, ещё наслушаешься тут и не такого. Пошли её подальше.

Всё кончилось тем, что Игнат просто отключил питание проклятой машины, и они предались любви, подчиняясь воле истосковавшейся души и истомлённому ожиданием тела.

 

Глава 4

Рома Зюлькинд

Рома Зюлькинд поселился за два квартала от Игната. Его апартаменты располагались в небольшом старинном особнячке в мансарде. Нет-нет, не подумайте чего плохого. Элегантные апартаменты были достаточно просторными. Новейшая мебель и техника. Светлая комната и вид из окна. Куда лучше, чем у Коржа.

Уехать Зюлькинду Кулик предложил практически за день до их побега. Поначалу Роман думал – проверяет на вшивость. Как отреагирую? Но потом умение Кулика вести свою речь, опираясь на чётко выстроенные им же логические цепочки причинно-следственных событий, убедили молодого человека в реальности предложенного плана. Основным и убойным аргументом побега стала Люба. Любовь Савельевна Кравцова. «Ищите женщину»… говорят, увы, не только французы, но и все мужчины мира, подыскивая оправдание своим не совсем здравым поступкам.

Конечно, есть мужчины, которым женщины не нужны. Это евнухи, геи и совсем престарелые эгоисты, с комплексом сутяжничества и патологической жадности. Но мы сейчас не о них. Мы о тех мужчинах, для которых слово «женщина» означает в первую очередь – любовь, во вторую – любовь, и в третью – любовь. С припиской к каждому случаю слова – «секс». Эти два понятия для них одно целое. И просто дружить с представителем противоположного пола они не то что не умеют, а не представляют себе, в сущности, такой сценарий. Они достигают вершин карьерного роста, богатства и известности благодаря неистощимому желанию понравиться особи противоположного пола, обладать ею и показать другим самцам – «Я её завоевал». Причём обозначение «самец» в данном контексте звучит гордо и вполне уместно. Не простой «кобель», а настоящий породистый «самец». На этом стоит наш мир. Рома был из них. Несмотря на свою скромность, некоторую инфантильность и стыдливость, он относился к категории «самцов», умеющих делать поступки ради предмета своего вожделения – «самки», которая тоже не должна отождествляться у вас, дорогой мой читатель, с обыкновенной дворовой «сучкой». Поэтому дальнейшие объяснения его скоропалительного решения ехать с Куликом – считаю неуместным.

После завершения проекта «Абориген» Роман остался в команде Петра Мироновича Кривых. Дела шли плохо… как, впрочем, и у других проектов. Страна нищала, бюджет мелел, денег не хватало… Вспомнились времена голодной и неустроенной юности. Роман по инерции продолжал ходить на работу. А в последнее время все стали говорить опять забытое «на службу». Зарплату задерживали, ввели талоны на продовольствие и одежду, перспектива дальнейшего развития умерла полностью. Но найти что-то более менее приносящее какие-то деньги не предоставлялось возможным. Опять в стране возобновились лагеря и спецотряды, студенческие стройотряды, бесплатная эксплуатация солдат и заключённых… В общем – привычный ход жизни для закрытой «суверенной демократии».

Молодёжь, не помнившая периодов такого же маразма в совдеповское время, – удивлялась. Как? Ведь мы же поддержали и Лидера, и ФНС, и закрытие границ от врагов. Почему не получается весёлой и сытой жизни? И чем больше людей задавались этим вопросом – тем больше материала и уголовных дел находилось у следственных, судебных и пенитенциарных систем. Соседи с удовольствием доносили на соседей. Дети – на родителей. Подчинённые на начальников. Дворники – на жильцов. Любовницы на любовников. Жёны на мужей. И всё это давало надёжное поступление бесплатной рабочей силы в лагеря, для строительства «светлого будущего» в условиях «мировой агрессии против нашей родины…»

Но Романа больше всего угнетало состояние одиночества. Люба… Его любимая и единственная женщина пропала…

Она исчезла так молниеносно, что он не успел даже сообразить и помешать ей бросить его. Или она стала жертвой доноса? Может, погибла в ночных налётах. В последнее время стало почти нормой нападение на прохожих бандами безработных, шарившихся по городу в ночное время. Их ловили, судили, стреляли… Но нищета выгоняла на «большую дорогу» больше нуждающихся, чем их успевали обезвредить доблестные органы правопорядка. Основные силы силовых структур были заняты другим. Шла ожесточённая борьба с инакомыслием. Роман как-то раз случайно стал свидетелем разговора между Петром Мироновичем Кривых, его непосредственным начальником, и прибывшим с проверкой хода работ засекреченного отдела – Сергеем Сергеевичем Ивановым. Зюлькинд сидел в Кабинете у Кривых и ждал, когда тот закончит телефонный разговор, чтобы получить указания, связанные с работой.

Вдруг дверь резко распахнулась, и на пороге появился Иванов.

– Не ждали? – он был сдержан, но явно очень чем-то взволнован.

– Всё болтаете, пишете, заседаете… – начал Иванов без традиционного приветствия. – Делом нужно заниматься, Петя. Делом! Вон у тебя в штате – молодёжь… А ты знаешь, чем она дышит?

Кривых положил трубку. Встал по стойке смирно и, совсем не к месту, ответил:

– Так точно. Расписана каждая минута его рабочего дня. Сейчас прибыл ко мне для получения инструктажа о проведении очередного испытания, нового аппарата дистанционного воздействия.

Ответ удивил не только Романа, но и вошедшего шефа. Он как-то необычно склонил голову набок и тихо сказал:

– Или ты великий прохиндей, Петя… Или действительно – великий организатор. Так быстро ориентируешься… Ну, ладно. Садись… И вы, молодой человек, останьтесь. Разговор у меня не секретный. Я бы даже сказал, весьма публичный.

Кривых сел, но не за свой стол, а обойдя его – напротив, предложив Иванову своё место. Тот хмыкнул:

– Нет уж. Мне достаточно своего кабинета. Вы сидите, а я постою… Насиделся. Слышали новости?

Присутствующие недоумённо переглянулись и пожали плечами. Последнее время новости были всегда одинаковые. Говорили о подстрекательстве и коварстве стран Запада, о предательстве врагов из бывших союзных республик, о выявлении очередного заговора наймитов США и его Госдепартамента. О каких новостях упомянул начальник, они не знали.

– Вот… Так у нас многие. За текучкой не видим главного. Зреет крупный заговор… А всё эти либералы… Организована целая подпольная партия «Несогласных». Помилуйте, я вас спрашиваю – «С чем несогласных?» С нашими титаническими усилиями противостоять агрессивной военной машине НАТО? Может быть, с идеологией истинного патриотизма? Или несогласных с идеей свободной «суверенной демократии»? Принято решение во всех учреждениях, на всех предприятиях, во всех ведомствах и отделах… включая и ваш, конечно, – усилить разъяснительную работу, по доведению до сотрудников задач, поставленных перед нами Лидером и Фронтом Национального Спасения. Все силы полиции, ФСБ, армии – направить на борьбу с идейными врагами… Пусть даже временно ослабив борьбу с бытовыми правонарушениями… За большими задачами – мелкие иногда не просматриваются… Но, это, конечно, не во всеуслышание… Вы же понимаете? Выпивший и нашкодивший рабочий человек может убить спьяну гаечным ключом… Но потом проспится и будет каяться. Но он не враг. Он оступился. Страшнее эти либерасты – паразиты… Вот от кого угроза стране… Поэтому…

Роман слушал и недоумевал. Он не понимал половину того, о чём говорит этот серьёзный и очевидно неглупый взрослый человек. Раньше, во времена до этого, ну – наступившего «аборигена»… Так Рома называл происходящее вокруг про себя, в мыслях. Он не прислушивался к подобного рода речам. Они звучали иногда с экранов телевизора, иногда на сборищах неосталинистов и коммунистов. Но вот так! Официальный представитель. Всерьёз! По-настоящему! Даже не умудрённый в политических терминах и понятиях Зюлькинд – чуял что-то нехорошее, недоброе в словах Сергея Сергеевича. Ну, ладно бы обиженный пенсионер, всю жизнь просидевший на вахте охраны завода, требует всех наказать, посадить, вычистить. Тут понятно. Человек недалёкий, туповатый и очень завистливый. Ему простительно. Не смог достичь хоть чего-то в этой жизни – ищет виновных в его зря прожитых годах. И его призывы и восклицания: «Сталина на вас нету!» – воспринимают окружающие со снисхождением и сочувствием. Мол, что с убогого за спрос. Но когда «такой» человек впадает в этот маразм… Тут даже аполитичный Роман удивился.

Всей речи Иванова он, конечно, не внимал. Однако смысл стал ясен. Все силы правопорядка будут брошены на борьбу с думающими иначе… чем надо. Вывод – на улицу ночью лучше не выходить.

Так и получилось. Вся полиция и другие силовые структуры взялись за дело борьбы с инакомыслием. Города наводнились людьми далёкими от политики, но близкими к криминалу. Поэтому Роман и боялся за свою Любу.

А Любовь Савельевна Кравцова, почуяв, что в стране растут настроения, опасные для счастливого и сытого существования молодой здоровой самки, предприняла всё, чтобы вовремя свалить. И свалила. Вначале на Украину, к дальней родне. Потом, оттуда – в Польшу, по рабочей визе, за взятку. Далее – во Францию, где и получила пятилетний вид на жительство, способом ей одной ведомым.

О её бегстве Роман узнал от Кулика. Точнее, от его доверенного человечка. Кулик подбирал команду для «отхода». Людей, которые, по его разумению, могли пригодиться в новой обстановке. Роман попал в список «нужных». Уговаривать его поехать к своей любимой – не было необходимости. Заветное слово, а точнее, имя сыграло свою роль. Он согласился, даже не уточняя условий. Главное – к ней… А там…

И вот Роман Зюлькинд в Женеве, в квартире, и ждёт свою любимую Любу.

Кулик сказал, что она сама его найдёт и стоит немного подождать. «Дня два – не больше».

Молодой влюблённый идеалист прогулялся по городу, осмотрел близлежащий парк, набережную. Удивился магазинам, чистоте улиц, довольно немноголюдным прохожим и прекрасным огромным и спокойным горным озером.

Погулял – вернулся в квартиру. Устал с дороги. Решил отдохнуть. Кое-что купил, используя свой универсальный адаптер. Разобрался с ним куда как быстрее Игната. Поколение компьютеров. Им проще.

Съев купленный большой бутерброд с ветчиной, сыром и огурцом, он выпил воды, прямо из-под крана, и растянулся на постели. Внимание его привлёк большой монитор на стене прямо над столом. На вид просто – рисунок на обоях. Но надпись «Коснись меня», не оставляла сомнений, что это такое. Рома встал, подошёл к монитору и коснулся его рукой. Далее всё повторилось в точности, как и на квартире Игната. Отличие – в продолжении. Роман мило побеседовал с виртуальной красоткой и… принял её предложение «Окунуться в мир прекрасных грёз».

Шлем, который он напялил на голову, оказался из очень мягкого, словно из поролона, материала. Очки сами опустились на глаза большим абсолютно прозрачным забралом. Роман прилёг на кровать и матрац принял форму его тела, удобно изогнувшись, и, заполняя собой все пустоты, подстроился под своего хозяина…

Раздался шум прибоя и крики чаек. Далёкий гудок теплохода, детский смех и приятная музыка, совсем рядом. Голос девушки предложил «Закрыть глаза». Он закрыл, удобно устроившись на чудо-матраце, окунулся в мир новый и манящий.

И мир засиял красками южного города родившегося перед Ромой Зюлькиндом. Пальмы, гуляющие красавицы, ресторанчики под открытым небом. И всё это – несомненно наяву… Всё тот же голос предложил:

«А теперь давай поиграем. Попытайся сосредоточиться и создать сценарий к сюжету, в котором ты бы хотел стать главным героем… Смелее». «Я не умею… А вдруг не получится? Что тогда?..»

Он улыбнулся и просто стал мечтать…

Солнце светило ярко. Однако жарко не было. Рома шёл по набережной моря одетый в лёгкий белый костюм из нежнейшего батиста. На ногах прекрасные сандалии, на голове белая шляпа. Девушки, проходящие мимо – мило улыбались, бросая на Рому игривые взгляды. Он отвечал лёгким кивком головы и ответной улыбкой. Подойдя к ярко-красной спортивной машине – без верха, Рома сел на место водителя и взял резко с места. Дорога вдоль набережной была абсолютно свободной. Редкие автомобили не мешали быстрой езде. Вскоре Зюлькинд остановил свой «Астон Мартин» у входа в ресторан. Отдав ключи подскочившему служителю заведения, Роман вошёл внутрь. Прохлада фонтанов, порхающие райские птицы и лучезарные улыбки персонала встретили Романа.

– Ваш столик второй, у окна, – промурлыкал услужливо метрдотель.

Он принял у дорогого гостя шляпу и проводил Романа в зал. За столиками сидели нарядные люди. Звучала живая музыка. Роман присел на предложенное место. Выпил принесённый приветливым официантом сок и стал ждать.

Вскоре на входе в зал появилась она. Люба! В том же платье, в котором Рома видел её в последний раз, перед расставанием. Тугие формы, весёлая улыбка, копна светлых волос и глаза!

Люба огляделась. Увидела своего кавалера. Помахала ему рукой и быстро направилась к столику. Все смотрели на неё. Мужчины с завистью. Женщины со вздохом. Она уже подходила к поднявшемуся ей навстречу Роману. Он уже готовился принять её в свои объятья, как вдруг раздался выстрел… Потом ещё… Потом автоматная очередь… В зал ворвались пятеро мужчин в чёрных «балаклавах», с оружием в руках. Они кричали: «Всем на пол. Всем лежать!»

Посетители стали суматошно ложиться на пол, прикрывая головы руками. Метрдотель, простреленный навылет, валялся у стойки. Музыканты прекратили играть и, бросив инструменты, бросились было бежать, но их остановила автоматная очередь и крик: «Всем на пол!» Люба тоже кинулась ничком и легла, прикрыв голову руками. Дамы визжали, пули свистели, мужчины стонали от полученных ран, посуда звенела и рассыпалась на мелкие осколки. Ворвавшиеся бандиты орали и требовали от всех повиновения.

Рома, воспользовавшись хаосом и неразберихой, присел за большую дубовую тумбу, в которой хранились приборы – вилки, ложки, ножи. Он наблюдал в маленькую щель между тумбой и занавеской за происходящим.

Один из налётчиков подошёл к двери, ведущей к выходу из зала, и закрыл её. Остальные стояли над лежавшими людьми и требовали спокойствия и подчинения. Голоса хриплые и клокочущий акцент. Террористы…

– Если будете вести себя тихо – может, выживете, – говорил гортанным голосом с явным южным акцентом огромный верзила, тыча носками тяжёлых ботинок в бока лежавших на полу посетителей.

– Деньги ваши нам не нужны. Сейчас мы свяжемся с правительством вашей страны и скажем свои условия. Согласятся на них – отпустим всех. Нет – убьём.

Лёгкие всхлипы и стоны раздавались с пола. Женщины плакали и тряслись. Мужчины скрипели зубами… Но головы никто не поднял.

Бандит, который диктовал условия, стал набирать номер на своём мобильном телефоне. Через несколько секунд ему, видимо, ответили.

Он стал говорить, вполне спокойно и твёрдо:

– У нас около семидесяти заложников… И все они, как вы понимаете, сэр, не простые смертные… Хотя мы все смертны… Но они довольно известные и уважаемые в вашем зажиревшем обществе люди. Я требую выпустить моего отца из тюрьмы. Предоставить ему самолёт и возможность вылететь в Иран. После того как самолёт с ним на борту достигнет Ирана – предоставите мне и моей команде ещё один борт. Небольшой. Мы, с тремя заложниками, – отправимся по тому же маршруту. Заложников вернём на промежуточном аэродроме.

О месте его нахождения – позже. На размышление у вас времени нет. Самолёт с моим отцом на борту должен взлететь через один час. Времени хватит. Проверял. Всё.

Роман как можно тише стал подбираться к одному, близко расположившемуся к нему бандиту. Тумба была длинной, метра четыре. Бандит присел на её край и наблюдал за заложниками, играя автоматом Калашникова. Он подбрасывал его на предплечье и напевал какой-то незамысловатый мотив.

Роман подобрался почти вплотную к нему. Их разделяло каких-то полметра, как вдруг террорист оглянулся и заметил Зюлькинда.

Роман принял мгновенное решение. Он прыгнул на налётчика. Нанёс ему удар ногой в лицо, сломав при этом нос. У падающего и поверженного противника Рома выхватил оружие и, перекувыркнувшись через голову, – залёг за колонной. Остальные террористы, вначале не сообразив, что произошло, только теперь заметили валявшегося в луже крови под головой своего товарища.

– Кто? – взревел главарь, ведший переговоры по телефону.

Ответ не последовал. Рома метнул в него острый мясной нож, который прихватил со своего стола. Лезвие ножа полностью вошло в горло террориста. Он захрипел, уронил оружие, схватился за рану, булькающую кровью, и рухнул на пол.

Роман вскочил на ноги и, виляя между столиками, побежал к выходу, стреляя на ходу по оставшимся троим врагам. Опять визжали женщины, опять звенела битая посуда и бутылки. Но пули Романа настигали террористов одного за другим. Через несколько секунд короткого, но жестокого боя все террористы были ликвидированы. Роман, с окровавленной щекой (пуля оцарапала), стоял с автоматом через плечо и внимательно вглядывался в тела убитых им бандитов.

Убедившись, что они мертвы, храбрый спаситель заложников сказал:

– Всё кончено, господа… Можете подниматься… Но осторожно – здесь много битого стекла.

Все постепенно приходили в себя и поднимались на ноги. Восхищённые взгляды женщин, благодарные взгляды мужчин и, вначале тихие, а потом всё усиливающиеся аплодисменты всех спасённых заложников – стали первой наградой бесстрашного героя. Он стоял в изодранной окровавленной белой рубахе, и на его мужественном лице еле заметно проглядывалась хмурая улыбка. К нему подошла Люба и крепко прижалась всем телом.

– Ты! – только и смогла она сказать.

Все стали по очереди подходить к ним. Жать руки. Обнимать и целовать.

Пошёл тихий, а потом всё нарастающий ропот:

– Откуда он?

– Кто он?

– Он приезжий?

Роман, чуть шире улыбнувшись, хрипло, но очень дружелюбно ответил, развеяв все сомнения спасённых: – Всё нормально… Всё в порядке. Я из России… Вы свободны.

Шквал оваций и возгласы одобрения наполнили зал. В ресторан ворвались полицейские, раздались вой сирен и рёв моторов тяжёлых грузовиков. К Роману подошли, видимо, руководители полиции города. Они говорили, что наблюдали за всем происходящим по камерам наблюдения. Что много чего в жизни видели, но такое в первый раз!

А он стоял и обнимал свою Любу. Она гордилась им. И они были счастливы…

Кто-то больно толкнул его в плечо… Потом ещё и ещё раз.

– Проснись ты, чучело огородное… Да проснись же! Ромка! Роман!

Роман встрепенулся… Зал ресторана растаял. Люди куда-то пропали. Он закрыл глаза. Встряхнул головой. Потом вновь открыл их и увидел Игната Коржа, склонившегося над ним.

– Ты? Откуда здесь? Тебя вызвали для переговоров с террористами? А ну да, ты же офицер ГРУ…

– Какие на хрен террористы? Ты шо, сынок? Тут всё спокойно. Давай подымайся… Да сними ты эту каску, ей богу… Вот так. Уснул в ней, чи шо? – Игнат стащил шлем с Роминой головы и силой выволок его с кровати. – Где я? – недоумевал Роман.

– У жопе! – смеясь, ответил Игнат.

А голос виртуальной женщины тревожно оповещал: «Несанкционированный выход! Несанкционированный выход! Будьте осторожны! Отключите питание! Отключите питание!»

Корж вырубил питание компьютера, приложив руку в верхнем правом углу стены, где красовался рисунок, изображавший красную небольшую кнопку. Благо накануне, у себя в комнате, он уяснил секрет этой процедуры.

Роман сел на кровати, тряхнул головой. Посмотрел на всё окружающие отрешённым взглядом и тихо спросил: – А где Люба… террористы, где?

– Э, брат, ты с этой хреновиной совсем того… – ответил Корж.

Шлем, который он напялил на голову, оказался из очень мягкого, словно из поролона, материала

– С какой? – всё еще не опомнившись, шептал Роман.

– У меня тоже такая же хрень завелась в квартире… Но я её не включаю. Это всё равно, что нюхать цветы в противогазе, или трахаться в презервативе… Всё не по-настоящему.

Зюлькинд стал понимать – о чём идёт речь.

– Так, значит это всё мираж… видение… И Любаша, и террористы, и заложники…

– Нэ журысь, хлопче… Давай вставай. Объявлен общий сбор. Нас ждёт Кулик через полчаса. Сказал, что расскажет о дальнейших планах. Кто захочет, дескать, может с ним поработать. А кто нет – вольному воля. Так и сказал. Он мне на мой инструмент позвонил, – и Игнат достал из кармана адаптер. – Хорошая штука. Всё в нём. От бы такую штуковину нам тогда, на Кавказе. Сколько б душ спасли… Ну, что, пришёл в себя? Поехали. Тут рядом. Я посмотрел по навигатору.

 

Глава 5

Саша Полковник. Роммель Александр Оттович

Полковнику определили жильё в тихой части города. Старинные здания. Красивая архитектура. Много летних ресторанчиков, забегаловок. Приятно пахнет кофе и свежей выпечкой. На аккуратных маленьких, ажурных столиках – вазочки с живыми цветами. За столиками старики. Очень ухоженные, нарядно одетые. Пьют кофе и читают газеты. Да-да. Именно газеты. Эти устаревшие средства массовой информации обрели вторую жизнь в Женеве. Устоявшиеся традиции старшего поколения гарантировали хороший спрос на газеты и журналы, в их обычном бумажном виде. Утром, заказав чашечку кофе с булочкой или круасаном, пожилые женевцы неизменно просили свежую газету. Её знакомый с молодости запах, шуршание перелистываемых страниц и цветные интригующие заголовки – вселяли уверенность в завтрашнем дне, веяли спокойной стабильностью и незыблемостью устоев. Всё вокруг располагало… Но всех располагало по-разному и подталкивало к разным действиям. Полковник, например, решил хорошо поесть. Даже больше – поесть и выпить. Но не в домашней обстановке, а в приличном заведении.

С белыми скатертями, официантами, музыкой и красивыми женщинами. Он забыл за годы своего председательствования такое увлечение, как хороший обед в ресторане.

Квартирка, предоставленная ему друзьями Кулика, вполне устраивала его непритязательные, холостяцкие запросы. На компьютерную «хозяйку» он вовсе не обратил внимания. А на её настойчивое предложение примерить шлем ответил: «Не хрена больше делать, как в игрушки резаться. Тоже мне, нашла тинэйджера…» И вырубил надоедливую машину напрочь.

Прогуливаясь по набережной Мон-Блан, он заглянул в приличный ресторан при отеле Англетер. Примерно рассчитав, сверяясь с принесённым ему меню, сумму, не превышающую его дневной лимит, Саша очень плотно поел и от души выпил.

Женщин в ресторане было мало, и все они в возрасте, который не интересовал Роммеля даже после пол-литра хорошего виски. Расплатившись с помощью своего чудо-адаптера, Полковник покинул заведение, сыто отрыгивая и ковыряя зубочисткой во рту. Ну, неэтично, конечно. Однако выпитое и съеденное немного расслабило Сашу. Он прогуливался вдоль Женевского озера, любуясь возвышающейся в небо струёй фонтана, белыми лебедями и умиротворённым движением жёлтых водных трамвайчиков. Полковник заранее решил посетить улицу Берн, славившуюся своими фривольными заведениями и возможностью найти себе временное развлечение. Это была улица «красных фонарей». Дойдя до неё, Саша, однако, удивился. Раньше, лет десять назад, он уже бывал здесь. Тогда улица Берн походила на выставку достижений женских прелестей. Толстые, худые, маленькие, большие, длинные, чёрные, белые.

И всё это проститутки. Они ходили, стояли, сидели, зазывая забредших посетителей поразвлечься. Сновали трансвеститы, с яркими губами и худыми мосластыми мужскими ногами. Дефилировали, по-женски качая тощими бёдрами, геи. Это происходило весело и непринуждённо, не заходя за рамки отведённых расстояний и определённых приличий. Бывало, конечно, что у подвыпивших любителей клубнички пропадали бумажники, бывало… Но, в основном, весь узаконенный бедлам жил мирной и размеренно-пошленькой жизнью обычного квартала «красных фонарей». Сегодня улица была пустынной. И только яркая реклама призывала «Насладиться полной релаксацией». Множество отдельных входов манили вывесками на французском, немецком, итальянском, фламандском и, естественно, английском языках. Смысл их был бы понятен и малограмотному или малолетнему посетителю. «Безопасный секс на любой вкус, с реализацией самой буйной фантазии». «Новая программа полного погружения в реальность», «Просто одень меня». Надписи дополнялись красочными рисунками, на которых мужчины и женщины были изображены сидящими в удобных мягких креслах с аккуратными шлемами на голове, или в больших, затемнённых очках. Над их головой, в облаке, изображавшем, по всей видимости, прекрасное видение, вырисовывались картины откровенных сексуальных утех на любой вкус.

Полковник ходил по пустым улицам некогда бушующего уличного вертепа и пытался понять – «Куда все подевались?».

Около одного из небольших и очень аккуратных входов в дом его остановил приятный женский голос.

Адаптер работал исправно, и Саша слышал всё сказанное на чистом русском.

– Ты ищешь меня? Я здесь… Заходи ко мне. Немного уюта, расслабления и релаксации… Я помогу тебе достичь оргазма всеми возможными способами… Ты оценишь моё умение по достоинству».

Опьянённый крепким виски, свежим ветром и нахлынувшей свободой Роммель вошёл в подъезд. Небольшая узкая мраморная лестница вела к ещё одной внутренней двери, которая сама собой открылась перед выпившим Полковником. За дверью затемнённая комната. Огромное ложе располагалось прямо на полу. Подушки, расписанные восточными темами, горящие, видимо, искусственным светодиодным светом свечи по углам, покрывало нежного шёлка. Лёгкая паутина прозрачного, почти невесомого материала, ниспадала из-под потолка, прикрывая собой это манящее великолепие.

Тот же голос призвал «Прилечь и насладиться». Саша разулся перед ложе, опустился, вначале на корточки, затем на колени, а потом и вовсе улёгся, вперив взгляд в ажурную паутину матерчатого потолка. Перед ним возник образ молодой восточной красавицы, в шароварах и маленьком, едва прикрывающем упругую молодую грудь, лифе. Она танцевала, мягко ступая, прямо у ног лежавшего Полковника.

– Ты видение, или живая? – улыбаясь, спросил разомлевший Роммель.

– Надень очки… Вон там, справа… Протяни руку, – ответила на чистом русском виртуальная девица.

Саша протянул руку. Взял большие, но очень лёгкие, необычные очки. Надел их.

– А теперь расслабься и ляг полностью… Не опирайся на локти. Вот… Думай о приятном. Зачем ты шёл сюда? Думай и представляй…

Перед Сашей открылась необыкновенно реальная картина. Комната осталась той же, но вместо восточной женщины, в дверь вошли две очаровательно-соблазнительные красавицы. Роммель видел таких только на страницах глянцевых журналов, ещё до свершившегося в стране «переворота в приоритетах». Девушки были одеты строго, но в то же время очень интригующе. Никакого вульгарного налёта, никакой яркой косметики. Всё изысканно тонко и эротично. Одна из них – стройная с большой грудью, скрытой, однако, под обтягивающим топом, под стильным пиджаком, улыбнувшись, спросила:

– Вы желаете общения наедине со мной или с моей спутницей? – она посмотрела на брюнетку в белом брючном костюме. Та, в свою очередь, скромно улыбнулась, явно смущаясь откровенного вопроса подруги. И продолжила, тоже слегка стеснительно-кокетливо:

– Может… Я не знаю, конечно, удобно ли это… Ну да всё равно. Вы хотите с нами двумя сразу провести время?

– Ещё как удобно, – Саша встал, подошёл к девушкам и обнял их аккуратно и нежно за талии. Они немного напряглись упругими спортивными телами. Попытались и даже чуть отпрянули от ласковых, но крепких объятий распалённого Полковника, но не ушли.

Саша коснулся губами загорелой шеи блондинки и ощутил запах великолепных духов, свежести молодого тела и вкус, который бы он ни с чем не спутал в любом состоянии. Вкус желанной женщины. Описать его достаточно трудно. Он застывает на губах, проникает внутрь сознания и оседает в памяти трепетным воспоминанием истинного удовлетворения, а точнее, предвкушения его. Девушка вначале коснулась его щеки своими красивыми длинными пальцами, улыбнулась и, наклонив голову, попыталась увильнуть от лёгкого поцелуя. Полковник притянул её ближе и уже горячо и страстно прильнул губами к тонкой, но сильной шее девушки. Вторую красавицу Роммель не выпускал из своей медвежьей хватки. Да она особо и не сопротивлялась…

… бурная оргия продолжалась бесконечно долго. Саша был на высоте. Его воображение даже представить не могло, что он чего-то в этом деле не знает. Но сейчас он осознавал – «Такое впервые. Такое – неописуемо приятно, хорошо… Нет – великолепно! Неповторимо! Нереально!» В сплетении тел Саша потерял ход времени, ход мысли, ход реальных событий. Он брал девушек во всех позах… Ещё и ещё. Стонал, рычал, ругался матом, шлёпая их по тугим, округлым ягодицам. Они неистовствовали вместе с ним в исступлённом экстазе, прерываясь на редкие перекуры с непрекращающимися ласками и сопровождаемые потреблением лёгких напитков, прохладных фруктов и свежайших восточных сладостей. Усталости не было совсем. Она не существовала…

«Это и есть частичка счастья. Это и есть то, ради чего стоило терпеть, служить, работать, убегать из разорённой страны», – проносилось в воспалённом сознании Полковника Саши в минуты кратких перерывов в сексуальном беспределе, творившемся в этой необыкновенной комнате любви.

В конце концов Роммель уснул в объятиях двух красавиц сном уставшего и нашалившегося ребёнка.

Проснулся с лёгкой головой, отсутствием похмелья, прекрасными отчётливыми воспоминаниями и желанием при первом же удобном случае наведаться сюда ещё раз.

Выйдя на улицу, он услышал лёгкий щелчок адаптера. Глянул на его экран. Сообщение гласило, что с его счёта списано 150 единиц виртуального доступа.

– А сколько это в деньгах? – спросил сам у себя Саша.

Но голос домашней хозяйки оставался всегда с ним: – Это эквивалент ста пятидесяти швейцарским франкам.

– И всего-то? А у меня лимит штука в день. Можно жить.

Саша не мог понять только одного – наяву всё это происходило, или он попался в сети, расставленные искусственным интеллектом, мать его так. Пока он приходил в себя, сидя в тени пальмы на набережной, обдуваемый лёгким бризом, его адаптер выдал три настораживающих длинных треска.

– Ну, чего тебе? – буркнул ГРУшник.

– На связи Кулик, – ответила помощница. – Соединить?

– Давай, – так же лениво сказал Саша Полковник.

– Александр, вам рекомендовано прибыть через час ко мне в резиденцию. Много времени это не займёт… Но может быть полезно для всех нас.

– Хорошо… Буду…

Роммель потянулся своим огромным и сильным телом, испугав невольно вырвавшимся рыком прогуливающуюся парочку пенсионеров с маленькой собачкой на поводке. Собачка дёрнулась от неожиданно громкого зевка Полковника и чуть не уронила тощего и очень старого человека, державшего поводок в руке. Старик вежливо поклонился, приподнял шляпу и прогнусавил:

– Désolé, monsieur… Pardonnez-moi… Pardonnez, – и пара с собакой пошла дальше.

«Странные люди всё-таки, – думал Роммель. – Я их напугал, пусть и не специально… А извиняются почему-то они? Странные… И все какие-то очень старые. Им лет по сто, не меньше»

Роммель стал всматриваться в гуляющих по набережной людей более пристально. «Точно – все старики. А где же молодёжь? В первый мой приезд сюда я видел тысячи молодых людей. Бегающих трусцой, ездящих на велосипедах, роликах, самокатах… Просто болтающихся и курящих, по-видимому, дурь… Где они все? Где школьники, студенты, служащие?»

Ответ на свой вопрос он нашёл на небе. Да-да… Прямо над озером, невысоко кружил легкомоторный самолёт с длинным хвостом – плакатом. Плакат гласил «Or 12h00 —18h00. Prix sur le trafic en dessous de 50 %».

– Ну-ка, чётамнаписано? – спросилони, вынувадаптер из кармана, повернул его экраном в сторону хвоста. – Это реклама услуг «Сreated reality». Вы тоже, господин Саша, получили скидку вполовину, посетив в золотые часы зону свободной любви. – И что, все пользуются?

– Основная часть населения. Многие даже изменили график своей учёбы и работы, для возможности получать льготный тариф.

– А почему нельзя сделать вечером скидку? – искренне удивился Саша.

– Не могу дать ответ на ваш вопрос. Это стратегия фирмы-поставщика услуг. Но я могу сделать запрос в их центральный офис…

– Не надо… Что беспокоить людей по мелочам… Нас всё устраивает… А… что, дамы были не того… не настоящие? – Полковник немного смутился. И даже не от самого вопроса, а от осознания, что он – взрослый мужик, словно юноша или солдат-первогодка получил удовольствие от компьютерной игры.

– Восприятие и есть реальность, – как-то уклончиво ответила помощница.

– А действительно. Чего я выёб… простите – выделываюсь. Получил, что хотел – будь спок и «ок»…

– Построение предложения не вполне корректное. Простите – не могли бы вы повторить?

– Проехали…

– Вам по какому адресу необходимо ехать?

– Да… ладно, не тормози… Забудь.

– Опять не совсем ясно. Попробуйте сформулировать вопрос как можно проще. Спасибо, – мягко призывал нежный голос.

– Веди меня к Кулику.

– Принято. Маршрут разработан… – и невидимая помощница повела Сашу к апартаментам Кулика.

Улицы были заставлены маленькими цветными машинами, стоящими так плотно друг к другу, что было совсем непонятно – как они паркуются. Но вот Роммель заметил, как из этой машинной колбасы выезжает автомобиль. За рулём никого. Старушка, очень чистенько и дорого одетая, стоит рядом, а машина выруливает. Колёса поворачиваются на все девяносто градусов, и мини-авто плавно выезжает перпендикулярно стоянке.

«Это здорово они придумали. Помню, и мы на «Мерседесах» ездили, – вздохнул Саша Полковник. – Кому помешало? Уроды долбаные…»

Пройдя пару кварталов вглубь города от набережной, Роммель заметил за собой хвост. Вначале думал – показалось. Но нет. Два молодых, кстати, темнокожих парня брели, волоча ноги вслед ему.

Как только Саша повернул в небольшой переулок, он услышал усилившийся топот двух пар ног и прижался к стене. Парни выскочили из-за угла как раз в тот момент, когда голос в ухе у Полковника мягко предупреждал: «Внимание, зона отсутствия наружного наблюдения. Слабый сигнал». Догонявшие, очевидно, что-то об этом знали. Подскочив к Саше, они встали – один спереди, другой со спины.

Говорили они на ломаном французском. Однако помощница улавливала смысл и переводила:

– Сэр, не сочтите за наглость, но вы не могли бы дать нам на секунду свой адаптер… Очень нужно.

– Это зачем ещё? – хмыкнул Полковник. Помощница перевела, выйдя на громкую связь.

– Нам очень не хватает средств на пропитание, – ощерил белые и большие зубы один из подошедших. Я думаю, мы цивилизованные люди, и неприятности нам не нужны…

– Тем более, что у меня есть кое-что в кармане, – добавил второй, и недвусмысленно оттопырил какой-то острый, по-видимому, предмет в своём кармане на джинсах. Похоже, что – нож, довольно большой.

Грабители нового типа – так называли прибывших из бывших колоний эмигрантов в Европе. Они быстро адаптировались к среде. Уяснили – бить нельзя, насилие карается строго. Но вот, если просто попросить, намекнув на незамедлительную расправу в случае отказа, то можно избежать суда. И в случае с Сашей Полковником двое парней были абсолютно уверены – отпора не будет. Здесь ментальность такая. Не нужно рисковать – отдай что просят, а дальше получи страховку, или компенсацию, или полиция разберётся.

– Хрен у тебя в кармане, – зло ответил Полковник и, не дожидаясь действий парней, нанёс точный, короткий хук правой в челюсть одному, и прямой удар ногой – в подколенную чашечку другому. Оба, вскрикнув от боли и неожиданности, повалились наземь… Полковник был нормальным человеком. Он привык действовать в случае возникшей опасности. И ко всему прочему – мастер спорта по рукопашному бою.

– Вот уроды, – хрипел Полковник, пиная африканцев своими ножищами сорок четвёртого растоптанного…

Из-за угла донёсся вой сирены. Саша оглянулся и юркнул в ближайший поворот. Сирена послышалась совсем рядом. Видимо, около корчившихся на земле горе-грабителей. Саша замер у стойки с открытками видов города Женевы, которая располагалась около маленького магазинчика сувениров. Голоса подъехавших полицейских были слышны отчётливо:

– Вам нужна наша помощь?

– Нет, господа, спасибо, – отвечал один из грабителей. – Мы случайно столкнулись с товарищем. Я засмотрелся и упал. А он хотел мне помочь и тоже оступился.

– Да… – подтвердил второй.

– Вы подтверждаете сказанное? Можете повторить под присягой на суде, если понадобится?

– Да, конечно, – в один голос ответили чёрные налётчики.

– В таком случае… – казённо увещевал полицейский, – ваши показания архивируются и будут сохранены, на случай выяснения новых обстоятельств. Даёте на это согласие?

Мастер спорта по рукопашному бою

– Даём, сэр…

– Да…

– Хорошо. Извините господа. Мы уезжаем.

«Ни хрена… порядочки. Что хочешь говори – всему верят… Но, однако, не всё так мило и опрятно в этой стране», – улыбнулся своему маленькому приключению Полковник.

Он постоял немного и пошёл дальше по направлению, к апартаментам своего шефа.

 

Глава 6

Пилот Степан Иванович

Привыкший к размеренному и расписанному по минутам, особенно в дни полётов, распорядку своей жизни Степан Иванович Меняйло никак не мог адаптироваться к новому месту пребывания и полному безделью. Его квартирка располагалась на одной лестничной клетке со стюардом Хортом. Квартирка маленькая, чистенькая, с балкончиком, цветником на нём и старинными деревянными жалюзи на узких окнах. Хорт всё время был в бегах, выполняя какие-то поручения Кулика. Степан Иваныч ходил в магазин за продуктами, не желая заказывать их через виртуальную помощницу. Вечером готовил ужин на двоих и взял под свою опеку, в плане кормёжки бывшего своего подчинённого стюарда, а ныне своего наставника майора Хорта. Однако тот редко приходил вечером. В основном по ночам, а то и вовсе не возвращался.

Прогулки на свежем воздухе, редкие встречи с майором, просмотр фильмов, приготовление пищи – вот, пожалуй, весь перечень занятий Иваныча, как называли командира лайнера в экипаже, до момента его бегства за границу.

Первое время Иваныч не рисковал воспользоваться услугами волшебного шлема, пылившегося на полке.

Хотя «пылившегося» тут не совсем уместно. Пыли не было вообще. Что удивило хозяйственного холостяка Иваныча. Открытые окна способствовали проникновению в квартиру только свежего бриза и запаха маленького цветника, подвешенного за окном.

Бывший командир сгинувшего лайнера всегда с подозрением относился к новинкам интернет-общения и виртуального развлечения. Хотя сам – технарь и много часов провёл за тренажёром лайнера, однако к игрушкам относился без интереса. Никогда в них не играл. Не успел предстать пред добрые и не очень очи интернет-сообщества, ни одной социальной сети. А с момента запрета свободного обращения с интернетом и вовсе отошёл от мысли общения через «груду металла», как он говаривал.

Но вот однажды, сидя после прогулки по городу у открытого окна, он посмотрел в небо и долго не мог оторваться от белоснежно-голубого лайнера, набиравшего высоту, прямо над зеркалом Женевского озера. Небо тянуло. Двадцать лет отданы службе в гражданском флоте… Двадцать трудных, но прекрасных лет. Лётчики – как дети. Это своеобразный народ. Небо тянет – сказано слабо. Степану оно снилось по ночам. Он сидел в кабине за пультом управления… Он жил…

А здесь сидит, как бабка-пенсионерка. Зачем убежал? Кулик обещал, правда, похлопотать за него. Но в швейцарских авиалиниях, так же как и во французских – отбор. Он не очень строгий. Однако знание языка обязательно. Если с английским у Степана норма, в пределах, конечно требований международных перевозок, то с французским – полная беда. Он надеялся, что появившиеся здесь чудо-переводчики решат его проблему, и тихо ждал своего, вот уж действительно звёздного часа. Хорт обещал вернуться сегодня рано и рассказать что-то интересное. Предложить творческую работу. Стюард так и сказал накануне утром: «Вечером смогу предложить тебе, Иваныч, творческую работу». И умчался куда-то по делам, оставив пилота наедине со своими мыслями и мечтами.

Как ни тянется время, а вечер наступил. Степан Иваныч накрыл стол на двоих, оставив, впрочем, горячие блюда – картофель, цельно сваренный и обжаренный в масле, и жаркое из прекрасной телятины – завёрнутыми в толстый шерстяной плед. Чтобы не остыло. Он не разобрался в мудрёной штуке, стоявшей на кухне, которая и готовила, и подогревала. Готовил по старинке.

На столе красовались салаты из овощей и сырная тарелка. Какой же сыр вкусный в Швейцарии и Франции! Ну, почему его запрещают нашим людям? Почему нельзя? Иваныч не находил ответ на простой вопрос. Он был порядочным и честным исполнителем. Всю жизнь учился и служил. Служил, летал и опять учился. Точнее, переучивался – на новые типы воздушных судов, на новые правила… И многое ещё что другое. Он никогда не лез в политику, не понимал дворцовых интриг и подковёрной борьбы власть предержащих. И поэтому запрет на всё хорошее воспринимал как недоразумение, которое должны исправить.

Почему он бежал? Ответ простой, как распорядок дня. Парк самолётов в России уменьшался с каждым годом «суверенной демократии». Самолёты старели. Отечественные машины – сырые и не выдерживают нагрузок эксплуатации. Становятся просто опасными. Начались предпосылки, а затем и аварийные ситуации. Но это бывает в каждой авиационной компании.

Вот только в нынешней России вину перекладывали на пилотов и механиков. Так называемый «человеческий фактор». Начались громкие процессы по делу о вредителях. К вредителям приписывали, как всегда – стрелочников. А стрелочники, естественно, пилоты и техники. Чиновники прикрывали свою некомпетентность, казнокрадство и сбой в системе работы всей структуры лётного хозяйства страны – обвинениями в «злом умысле», направленном на подрыв авторитета руководства страны, партии и Фронта Национального Спасения. Людей сажали пачками. Гневно высмеивали их на страницах газет, на телеканалах, по радио.

Враги народа появились во всех отраслях. Особенно связанных с техникой. Техника, купленная на Западе, ещё до занавеса – выходила из строя. Санкции не позволяли нормально закупать ЗИП и проводить регламент. Всё сыпалось, рушилось, трещало по швам. А виноват – эксплуатационщик. И полнились бараки вчерашними летунами и технарями. Лётчики рыли ямы, техники выгребали дерьмо лопатой, а народ гневно осуждал врагов промышленного вредительства.

Вот и решил Степан Иваныч не дожидаться такого конца. В его экипаже, помимо «правака», был прекрасный парень Хорт. Стюард. Полное имя Хорт Валентин Карлович. Хотя злые языки утверждали, что имя его на самом деле – Валдис. А отчество реальное. Но это не столь существенно. По новым правилам стюарды, для более успешной партийно-политической работы, закреплялись за конкретным бортом. Хорт был исполнителен, трезв, подтянут и очень организован. Что не могло не нравиться командиру авиалайнера Степану Ивановичу Меняйло. Они сблизились. Оба холостяки. Оба проживали по соседству на служебной площади.

Дружбой это не назовёшь, но приятельские отношения сохранялись.

Как-то раз экипаж Меняйло выполнял задачу по доставке особо важной персоны из Москвы на Дальний Восток. Там начались голодные бунты и несанкционированные массовые переходы на территории сопредельного государства Китая. Важная персона летала туда часто. И этой персоной был Кулик. Так судьба свела всех троих вместе. Дальше Кулик проникся к опытному и профессиональному экипажу. Никто не ныл, даже не заикался про усталость. Всегда улыбки, спокойствие и дружелюбие. Кулик, используя свои большие связи, добился закрепления экипажа Меняйло за собственной персоной. Он конечно, уже тогда, готовил побег. И на экипаж были особые планы. Но Степан Иваныч принял прикрепление за Куликом как благодарность за честное исполнение долга. А после того, как Кулик объяснил ему перспективы, маячившие перед страной – Степан Иваныч согласился участвовать в побеге. Всё просто.

На радость беглецам задуманное получилось. Он сидит у себя в женевской квартире. Ждёт Хорта, который, к искреннему удивлению Иваныча, оказался – офицером разведки.

Невольно взгляд пилота остановился на прекрасно оформленном шлеме. Выполненный в стиле старого военного шлемофона, словно для Иваныча под заказ (местные господа умели найти подходцы к каждому), он притягивал к себе пилота своим видом, предлагая – хотя бы потрогать, примерить. Вспомнить молодость. Начинал Степан в военной авиации… И он примерил…

… за штурвалом… Но откуда в А-320 штурвал? В нём нет штурвала. Не предусмотрен конструктивно. Он же летал на экспортном аэробусе, до самого последнего дня… Всё помнит!

А тут – штурвал… такая знакомая обстановка… Ну, конечно – это первый его самолёт после перехода в гражданский флот ЯК-40! Степан привычно даёт команду: «Готовимся к полёту. Доложить готовность!»

Выполняет операции согласно контрольному листу. Прослушивает автоматическую передачу информации. «АТИС» передаёт номер рейса, маршрут полёта, запасные аэродромы, эшелон полёта… предупреждение о наличии об опасных метеоусловиях на маршруте…

Справа друг Лёшка, его правак… Погода – блеск. Видимость миллион на миллион… слышны команды:

– Доложить готовность к буксировке.

Степан чётко на автомате выполняет операции согласно контрольному листу…

…далее всё ясно и чётко. Штатный режим. Взлёт. Небо, простор, солнце, лоскутный ковёр под крылом и… его первая, и единственная любовь Наденька… Она бортпроводница.

Он счастлив и почти пьян от нахлынувшего внезапно радостного неописуемого восторга… ему двадцать шесть… Наденьке на пять лет меньше… они вместе и навсегда…

Наденька улыбается, подаёт кофе. Руки соприкасаются, и всё тело пронизывает сладкая приятная дрожь… Воспоминания близости, и предчувствие повторения… Лёшка недовольно хнычет:

– А мне кофе…

– Сейчас, Лёшка. Командиру – в первую очередь.

Наденька уходит в салон…

…правак, шутя, теребит Степана за плечо: «Везёт тебе, Степан Иваныч. Такая девушка. Весь отряд за ней бегает… Иваныч… Эй, Иваныч… Ты чего, а?»

Лицо Лёшки превращается в рубленый топором профиль Хорта. Очерченный квадратный подбородок, белый тонкий шрам от виска ко рту, большой нос, немигающие глаза…

– Где… что? Надюша! Не надо, Лёха… Мне сон… вот тут, пока не буди…

– Иваныч, подъём. Иваныч. Стёпа, встать смирно!

Степан поднимается, немного шатаясь. Смотрит вокруг. Комната. Хорт со шлемом в руках. Стол накрыт. Странная обстановка…

«Господи! Я же в Швейцарии! Идиот старый! Наденька…»

– Очухался? Хорошо. Ты пока этой штукой не пользуйся… – Хорт постучал пальцем по шлему. – Я расскажу секрет… Будет и легче, и приятней. Хотя она полностью безопасна… Даже для стариков и детей, – бывший стюард положил шлем на полку и подошёл к столу, потирая от предвкушения ужина, руки:

– Так. Что тут у нас? Ага – выпивка… Это хорошо. Да ты распоряжайся… Говорил, что обычный ужин сварганил… А здесь прямо дегустационные изыски.

– Да, – полностью придя в себя, Иваныч полез доставать укутанные в плед горячие блюда. – Я тут горяченького. А то мотаешься целыми днями… Ну, знаешь, и штука это, – он указал кивком головы на шлем, уже покоившийся на своём месте. – Реальность неописуемая. Я вначале думал, что всё остальное… Ну, вот все эти годы – мне приснились. А жизнь там, у него внутри… Ну, то есть я хотел сказать, у меня в башке… Да, нет не так, немного… – бывший командир накладывал в тарелки дымящийся картофель и прекрасное жаркое из телятины. – Тебе кусок побольше… Я, бездельник, не заслужил. Вот, соус. Сам сварганил. Выпьешь? Ну, как хочешь. А я дёрну. Так меня воспоминания растеребили…

Налил себе холодной водки, купленной накануне в супермаркете. Взял маринованный огурчик. Выдохнул и залпом выпил.

– Хороша… собака… Да ты ешь, ешь. Я ждал тебя и вот эту штуковину надел… О! Неописуемо. О чём все эти дни думал – то и увидал, – он с аппетитом закусывал, пользуясь исключительно только одной вилкой, хотя сервировал по правилам, вилка, нож на столе. Привык.

Хорт элегантно орудовал приборами, отпиливая кусочки телятины и аккуратно поднося их вилкой ко рту. Жевал беззвучно, не открывая рта. Его потребление пищи было обыденно-размеренным. Однако и холодный к эмоциям, он отметил прекрасные кулинарные способности пилота.

– Признаться, не думал, что ты так, Иваныч, умеешь, – он указал вилкой на закуски.

– Это что. Вот Наденька готовила. О! Она была родом из Полтавы… Прекрасный город. Мы ездили к её родителям… Памятники Петру, Полтавской битве… вишни цветут… абрикосы… А теперь? Где наша страна, Валя, скажи, а? Зачем это было нужно? Я, простой человек, не могу понять.

– Можешь меня называть Валдис…

– Что? Так это правда? Говорили, что у тебя имя то ли Валдис, то ли Алнис Карлович, то ли… чёрт, путаю всё… – Просто Валдис, без отчества.

Иваныч молча кивнул и налил себе вторую рюмку.

За ужином Валдис не сказал о деле ни слова. Степан Иваныч тоже не поднимал тему. Природная скромность не позволила.

После еды, складывая грязную посуду в посудомойку, пилот всё же заговорил о волновавшей его теме. Начал издалека:

– Вот ведь штуковина. Сама моет. Сама сушит. Сама отпаривает. Раньше и у нас они были. А потом делось всё куда-то… У многих пока есть эти машинки, но запускать запрет. Экономия электричества… Так учит Фронт Спасения и партия… – Иваныч, подняв палец вверх, многозначительно подмигнул Валдису, – Главное, быстро так. Конец технического прогресса…

– Что? – рассеянно спросил Валдис Хорт, просматривая информацию в компьютере.

– Тянет меня к технике… Нет там новостей по работе? – застыл в ожидании ответа Иваныч.

– Есть. Есть предложение от Кулика. Завтра общий сбор. Всё доведёт сам.

– Может, надо чего-то подготовить? – засуетился оживившийся командир.

– Да чего там готовить. Сколько вместе. Всё ясно.

Степан Иваныч, окончив с посудой, подошёл к шлему и стал внимательно его разглядывать.

– Думаешь – надеть – не надеть? – спросил Хорт.

– Думаю – хорошая штука отвлечься от… жизни. Больше никогда не надену. Фигня всё это.

– Вот как? Глубокомысленно… А ты философ, дорогой мой господин Меняйло, – Хорт уважительно с утверждением покачал головой.

 

Глава 7

Общий сбор

Все беглецы из страны «суверенной демократии» собрались на квартире у своего бывшего шефа Кулика. Место было великолепное. Отдельная вилла на берегу озера. За городом, но не далеко. Сразу за французской границей. Тишина.

Около дома – лужайка в обрамлении живой изгороди из идеально подстриженных туй. Причудливо и искусно, словно вырезаны из камня – изумрудные очертания живой изгороди, придавали сказочность вида всей территории виллы. Посредине лужайки, под огромным зонтом – стол и удобные кресла вокруг него. На столе фрукты, вино и лёгкие закуски. Охраны не видно. Тропинка уходит вглубь и немного вниз, выходя прямо к маленькому пляжу. Мелкая идеально отполированная естественным прибоем галька и прозрачно нежная гладь озера. Воды практически не видно, если смотреть сверху, настолько она чистая и прозрачная. Мелкие рыбёшки у берега, словно летают над галькой. Вдаль озеро набирает густоты, мягкой и упругой, переводя прозрачность в зеленоватый нежный оттенок с переливами голубого и серого. Пара лебедей барражируют вдоль берега, иногда расправляя огромные белоснежные крылья и вытягивая длинные грациозные шеи. Утки нырки шустрят невдалеке, демонстрируя прекрасные качества ныряльщиц. Новый деревянный пирс уходит метров на десять в воду. Несколько зонтов и шезлонги под ними дополняют умиротворённость и беззаботность пейзажа.

Сбор назначен на сегодня. Точное время не указано. «Приезжайте к обеду», было сказано, или «жду через час». По-разному передано всем участникам коллективного бегства.

Первым прибыл Саша Полковник. Его армейское чутьё предсказывало – лучше раньше, чем опоздать к шефу. Вдруг – интересное предложение. Он прошёл к столу, сопровождаемый милой и полной женщиной, по-видимому, смотрительницей за домом. Не отказался от предложенных ею напитков и, усевшись, стал ждать, радуясь, что теперь с его универсальной штукой – знать язык не обязательно. Всё говорится переводом прямо в ухо.

Степан Иваныч Меняйло прибыл через минут десять позже Полковника. Тоже армейский человек. Обед понимает, как все в армии, в тринадцать часов. Поздоровавшись с Роммелем, он уселся рядом в свободное кресло.

Роман примчался, как всегда, запыхавшись и нервно поглядывая на часы. Обрадовался, что не последний, и тоже сел к столу.

Кулик вышел из дому как раз в тот момент, когда к столу подошёл Игнат Корж.

– Прекрасно. Как приятно работать с дисциплинированными людьми, – начал Кулик, присаживаясь в кресло. – Я откровенно проверял – понимаем мы ещё друг друга? Вижу – не забыли. Игнат, присаживайтесь тоже… Да к столу… Ну, как хотите. Можно и в сторонке. Слышно будет всем.

Гости угощались вином и фруктами. Иногда тихо переговариваясь между собой.

Кулик хлопнул не громко в ладоши – призвал к вниманию.

– Господа… Вот, как прекрасно звучит. А то «товарищ» – мне уши резало. Ну, какой мне был товарищ пьяный дворник из соседнего двора? Или вор и взяточник из бригады чиновников…

Господа… Это к слову.

Он поднялся со своего кресла. Заложил руки за спину, и, глядя вдаль, заговорил серьёзно:

– Все вы прибыли в Европу нелегально… Прошу не перебивать, – прервал он попытавшегося встрять Степана Иваныча. – У вас будет достаточно времени на вопросы. Сейчас послушайте, – Дождавшись прекращения ропота недовольства, Кулик продолжил:

– Нелегально, не значит безнадёжно. Как вы заметили, приняли вас более чем радушно. Однако за всё хорошее принято платить. Вы знаете, я не любитель ходить вокруг да около. Буду говорить прямо. От вас потребуется ответная реакция. Реакция благодарности и оплаты предоставленных услуг. Тише, тише… Я же сказал – вопросы позже… Кгм… Современная Европа живёт абсолютно по… другому, чем мы её знали до «железного занавеса».

Кулик щёлкнул пальцами, и на противоположной стороне от тропинки к озеру вспыхнуло свечение, которое постепенно обрело форму подобия экрана.

Шеф продолжал говорить, а на экране, сопровождая его речь, происходили события. Документальные кадры, наглядно иллюстрировавшие речь шефа.

– Россия закрылась и пошла своим путём. Европа переживала бум совершенно новых технологий и… терроризма. Да-да… Казалось бы – такой прогресс… И надо же, банальные бандиты стали угрозой спокойной жизни единого экономического пространства. Китай и США с Израилем боролись с этой заразой достаточно успешно. Япония, Канада, Австралия, Африка – почему-то не представляли собой интереса для террористов. Были отдельные факты, но основной удар пришёлся на развитую и толерантную Европу. Принцип мультикультурализма дал обратный результат. Были приняты меры по адаптации прибывающих беженцев и переселенцев. Задействованы все социальные институты. Усилена работа полиции и армии… Тщетно… Пока не был изобретён метод тотального слежения и контроля. Все прибывающие обязаны были пройти процедуру так называемого кода стандартизации и идентичности. Простым языком говоря – каждому вживляли небольшой, совсем небольшой процессор… или чип, как хотите… И он становился невольным объектом слежения супернового искусственно созданного интеллекта. Я не спец в этом деле… Но можете поверить – даже намерения, возникающие в голове у террориста, давали сигнал… И он тотчас подлежал изоляции. Посмотрите отрывок научно-популярного фильма… Для информации и более понятного восприятия всего окружающего вас здесь…

Кулик провёл рукой по воздуху, и экран заговорил. Отличная русская речь диктора:

«…Учитывая очевидные ограничения компьютеров по сравнению с нашим мозгом, учёные догадались – почему именно нам не удавалось так долго научить компьютер решать ключевые задачи. Первая из них – распознавание образов. И вторая – здравый смысл. Да. Обычный здравый смысл, а не простые миллиардные вычисления за доли секунды.

Наш мозг – машина для распознавания образов и принятия решений, не противоречащих здравому смыслу. Это заложено в нас Создателем…»

На экране проплывали ряды старых огромных компьютеров, персональных машин, затем различных айпадов, айфонов, ноут-буков. Роботы – работали на сборочном конвейере автозавода, манипуляторы извлекали мелкие детали своими неповоротливыми на вид руками – щупальцами и перекладывали их в какие-то отверстия. Голос диктора – продолжал:

«…Средний человек получает представление о мире на примере ста миллионов вещей. Попытка внести информацию о них в программу компьютера не дала положительного результата. Точнее, результат был, и неплохой. Однако задумка была в другом. Интеллект!

И! Наука пошла дальше. Был создан принципиально новый компьютер, в который, в отличие от детройтских роботов, не заложен жёсткий сценарий. Он действует сам по себе. Если, вы, к примеру, попросите робота взять яблоко, он, проанализировав лежавшие на столе предметы, сравнит их с данными, заложенными в него программистами… и выберет яблоко. Его научили свободно передвигаться, различать и опознавать предметы, анализировать их возможное воздействие на организмы и другие предметы. Это был один из первых роботов STAIR…»

Действие на экране менялось довольно быстро, но понятно и доходчиво… Голос за кадром был чётким и приятным:

«…его современник, но более продвинутый индивидуум – робот LARG, он был разработан для самообучения. И это стало отправной точкой в создании искусственного интеллекта…»

Слушатели явно заскучали. Полковник налегал на напитки и закуски, пилот беззастенчиво дремал, сохраняя при этом равновесие и неподвижность головы, Игнат что-то строгал аккуратным швейцарским ножом. Один Роман смотрел на изображение и слушал, казалось, внимательно.

Кулик выключил фильм одним движением руки. Пилот проснулся, мягко и осторожно открыл глаза. Стал осматриваться, проверяя – замечен ли был со сном, или нет? Полковник немного захмелел и поэтому довольно бурно воспринял отключение экрана:

– Правильно… Всё равно толком ничего не поймём. Лучше объясните… Правильно, господа? – он с улыбкой посмотрел на остальных гостей Кулика.

Все согласились.

– Что ж, – Кулик сел в кресло, – расскажу на словах. Европа живёт под опекой супермощного искусственного интеллекта. Нет, он, конечно – не бунтует, как в фильмах про восстание машин. Не преподносит неожиданностей. Он – контролирует поведение всех граждан и выдаёт информацию специальным службам. А те, в свою очередь, принимают меры в зависимости от обстановки.

Полковник напрягся… Кулик не оставил это без внимания.

– Да, господин Роммель. Вот, кстати и ваше приключение отмечено в сводке происшествий. Но сложная система определения террористической угрозы не сочла это опасным обществу. Да и в том районе идут плановые работы по замене приборов слежения… Чего вас туда занесло? Наверняка адаптер предупреждал… А вы ещё не чипированы к тому же…

– Навигатор показал пункт назначения… Но, хотел повести окружным… Я решил срезать. А тут эти зверьки… Охреневшие твари. Хотели списать с адаптера деньги, по-моему.

– Вы их остановили. Да. На будущее запомните все. Здесь никто не имеет права самостоятельно пресекать правонарушение. Никто. Есть полиция, и есть средства оповещения. Они у вас в кармане. Сообщить и ждать. Или скрыться. Повторять не буду. Наживёте неприятности.

– А что такого сделал Сашко? – поинтересовался Игнат.

– Дал по зубам двум негритосам, – ответил весело Полковник.

– Забудьте это слово… Прошу всех забыть слова, связанные с делением людей по расовому, религиозному, сексуальному, гендерному или ещё какому бы то ни было признаку. Все граждане. Все равны, – Кулик смотрел на озеро и говорил негромко, но очень убедительно. – Теперь по теме. Из фильма вам должно было стать понятным самое главное – жизнь тут в корне отличается от нашей. Вы заметили отсутствие на улицах людей?

– Заметили, ещё бы! – сказал Роман. – Я даже удивился… Мало, и то одни старики.

– И полиция … и негры… Ой простите – чёрные граждане. Так? – поддержал его Саша.

– Почему, ещё и разносчики еды и товаров снуют на мопедах своих стоячих… Как они без руля ездят? – вмешался в разговор Степан.

– Все молодые граждане или работают, или релаксируют с помощью хорошо вам уже знакомой штуки. Чудо-шлема… Чудо-очков… Там ещё уйма всяких чудес. А работают тоже оригинально. Посмотрите всё-таки.

Экран опять засветился.

Люди сидят рядами в удобных креслах. К их головам подключены десятки проводков. Они кажется, спят.

– И что это? – спросил Игнат.

– Искусственный интеллект нуждается в подпитке… Ну, или в программировании человеческих чувств. Это, конечно, ответ дилетанта. Но вам большего пока не понять.

– И за это платят? – удивился пилот Степан Иваныч.

– Это основной источник дохода многих граждан, не занятых в сфере обслуживания или сельском хозяйстве… Но и там сейчас бум продажи «мозгов», как называют европейцы процесс обучения искусственного интеллекта.

– А как же на наших счетах появились деньги? – спросил домовитый Игнат.

– Аванс… Или кредит, как хотите, – объяснил Кулик. – Кредит под будущую работу… Или, как сказал Пьер, за согласие предоставить тело, после… Ну, это на усмотрение каждого… Я же – предлагаю вам войти в проект, который европейцы назвали – «Свежая мысль». У них мышление граждан примерно заточено одинаково. Они нуждаются в свежих идеях, чувствах, ощущениях, эмоциях, для подпитки искусственного интеллекта, который постоянно совершенствуется. Они есть у приехавших из других систем. Поэтому особый интерес к нам… Я не говорю об африканцах, азиатах. Их давно привлекли… Но наша новая закрытая система «суверенной демократии», по их понятиям – кладезь новых интеллектуальных основ, для передачи ИИ…

– Кому? – с осторожностью спросил Степан.

– Искусственному Интеллекту, – пояснил очень буднично Кулик.

– А это… не того… На мозги не повлияет? – продолжал осторожничать бывший пилот.

– Учёные говорят – нет, – Кулик улыбнулся. – Ну, у вас есть время подумать. Или вы со мной в проекте «Свежая мысль», или…

– Нас посадят за невыплату кредита! – пьяно заржал Полковник.

– Нет, – зло возразил Кулик. – Нет, не посадят. Привлекут к принудительным работам. Есть ещё сферы, где требуется чёрная рабочая сила. Их мало, но они есть.

– Я лично согласен продавать мозги, – опять заржал Роммель. – Так как они у меня выстроены прямо и перпендикулярно, то сбиться с курса им не удастся… Я с вами, шеф, – и он выпил очередную порцию горячительного напитка.

– Что ж, благодарю… И с выпивкой поосторожней, – здесь строго… Пить можете, но появляться в общественных местах в таком виде… Не советую.

– Я тоже согласен, – испуганно сказал Зюлькинд. – Тем более, если это не опасно…

– Не бзди, Рома, прорвёмся. Бережёного… сам знаешь, – подмигнул ему Роммель.

– А где Хорт? – стал озираться Иваныч. – Он не с нами.

– Хорт со мной, – уточнил Кулик. – Он в проекте и заверил меня, что и вы, господин Меняйло, – с ним.

– Да-да… – неуверенно промямлил бывший командир корабля. – Я с ним… мы так договорились.

– Игнат, ну а вы? – Кулик посмотрел на Игната. Тот сидел вполоборота к остальным и продолжал строгать какую-то веточку.

– Я лучше на чёрную работу… Чего с меня толку вашему ИИ… Не возражаете?

Кулик нервно покусывая губы, немного подождал, явно недовольный отказом Игната Коржа, но через несколько секунд ответил вполне дружелюбно:

– Нет, напротив, помогу. Я предложу вам хорошего консультанта, который подберёт вам место работы.

– От и добре… – ухмыльнулся Корж.

Далее ужин прошёл, как принято говорить, в тёплой дружеской обстановке. Мужчины хорошо выпили и закусили. Потом спели тихо и душевно пару русских песен и далеко за полночь улеглись спать. Комнат хватило на всех. Один Игнат попросил разрешения лечь на веранде. Широкий мягкий диван ему очень понравился. Кулик не отказал. И ни одного комарика, ни одной мошки! Как им удаётся?

 

Глава 8

Жизнь «по-новому»

Работа по передаче эмоций искусственному интеллекту действительно оказалась странной и даже приятной. Время начала и окончания никто не регламентировал. Заданий не давал. Приходишь когда удобно. Тебе надевают на башку штуковину с антеннами и проводками. Садишься в удобное кресло и начинаешь думать о чём-то. Хочешь – сам составляй сценарий. Хочешь – смотри готовый. И главное – не скупись на эмоции. Расслабься и живи. Пусть виртуально, но естественно. Поведение должно быть естественным. Вот и вся работа.

Роммель ходил на «запись эмоций», как он сам называл процедуру отработки, по утрам на пару часов. Остальное время проводил либо на стадионе, благо футбол ещё был реальным, либо с девушками в увеселительном доме. Пил мало. Соблюдал режим и был вполне удовлетворён своим положением. Он иногда вспоминал Катю. Однако не пытался связаться с ней. Всё равно телефона у неё не было – не положено по штатному расписанию в современной России. Да и искать её было бы глупо и опасно. Он же для всех погиб. Взорвался вместе со всей экспедицией. Всё откладывал на потом разговор с Куликом, обещавшим помочь ереправить Катю из России в Швейцарию. Дни сливались в один длинный и однообразный поток. Время, проведённое на сеансах «записи эмоций», становилось реальностью. Реальность становилась – обыденностью, наполняясь скукой и однообразием. Саша Полковник всё чаще приходил в «студию записи эмоций», и всё больше проводил в ней времени. Его личный счёт пополнился на кругленькую сумму, которую, однако, он тратил очень скупо и редко. И не потому, что жадничал. Нет. Просто, реальность мало прельщала.

И главное – не скупись на эмоции…

Игра стала жизнью. Жизнь – скучной и нудной игрой, где ты не был супергероем и не мог один противостоять отряду моджахедов, спасая корабль от террористов. Не мог стать быстроногим нападающим футбольной команды и забивать по пять мячей за матч. Не мог обладать самой красивой женщиной на планете, предварительно вынеся её из горящего здания киностудии и спрыгнув с ней на руках в пожарный брезент с десятого этажа. И всё это под бурные, восторженные возгласы толпы, оценивающей твоё геройство. В реальности этого ничего не было, а значит, и сделать этого ты не мог. Не мог дать в глаз представителю Фронта Национального Спасения, приехавшего с проверкой. Не мог послать самого Лидера куда подальше, в присутствии его охраны, замов, помов и других ублюдков. А во время сеансов – мог. И всё было настолько естественно, что положительные эмоции заполняли всё существо, переполняя организм гормонами счастья и удовлетворённости.

Не получая, хотя бы один день, порцию «виртуальной реальности», Полковник делался нервным, дёрганым и раздражительным. Его бесила серость будней, пусть и сытых, и спокойных, и уравновешенно – позитивных.

Ему не хватало драйва приключений. Где главный герой, естественно всегда – он, Роммель Александр Оттович. Где все газеты и всё телевидение мира только и говорит о его геройских поступках. Где Саша спасает мир от угрозы нападения космических пиратов, совершает космический полёт на Марс, в составе экспедиции по спасению поселения первых пионеров на красной планете. Становится чемпионом мира по боксу в супертяжёлом весе, выигрывает выборы на пост президента Земли и ещё многое и многое, что может придумать воображение.

Приходя домой после так называемой работы, он механически принимал пищу, набивая организм необходимыми калориями, потом спал часа четыре и надевал свой шлем. Жизнь опять играла яркими красками в его воображении, словно наяву.

Что-то подобное происходило с Романом Зюлькиндом и старым лётчиком Степаном Ивановичем. Только приоритеты сценариев отличались. Меняйло всё летал, участвуя в воздушных сражениях, совершал головокружительные мёртвые петли, бочки, колокола, чакру, кобру и ещё много разного, входящего в перечень фигур высшего пилотажа. Иногда он просто в качестве командира современного лайнера бороздил просторы воздушного океана. Его бортпроводницей неизменно была она – та первая и неповторимая, девушка. Его единственная в жизни любовь – Наденька…

Роман Зюлькинд тоже бороздил просторы, но подводного океана. Он спускался на дно Марианской впадины в супербатискафе. Изучал подводный мир, наслаждаясь его многообразием и великолепием. Огромные рыбы-монстры встречались на пути батискафа. Моллюски-гиганты обвивали прочный корпус спускаемого аппарата, пытаясь увлечь в бездну морскую.

Роман принимал всегда верные решения. За его исследованиями следил весь мир. Трансляция велась на все страны. И даже на Россию. Он знал, что Любаша смотрит и гордится им…

…но вот в реальной жизни Любовь Савельевна Кравцова давно прибыла в Женеву, и случайно, а скорее всего очень даже не случайно, оказалась… в гостях, а затем и в постели Кулика.

Житейский опыт гром-бабы подсказал ей единственно правильное решение своих проблем. А проблемы, надо сказать, у неё были. Её организм, а это по исследованиям европейских учёных, случалось примерно у десяти процентов населения, не воспринимал виртуальную реальность. Никак! Набор каких-то рисунков и фотографий. Вот и все видения Любани. Причину такого отторжения визуализации мыслей в действо не мог объяснить ни один светило современной науки. «Не лежит душа!» – смеялась Любаша и продолжала жить простой, нормальной жизнью земной женщины. А женщина, если она нормальная, всегда при мужчине. Которые одинокие – тоже вполне нормальны. Они в поиске. Любаня была в постоянном поиске. Поиск часто завершался успешно. И после определённого периода проживания «под крылом» она начинала новый поиск. Романа она подзабыла. Поэтому, прибыв в Женеву, гром-баба первым делом встретилась с человеком, который ей назначил свидание. Это был Кулик. Не стар, подтянут, интеллигентен, с юмором. И богат. Что ещё?

Она трахнула его в первый же вечер. Хотя Кулик был уверен – трахнул Любу он. Потом как ни в чём не бывало спросил, вытираясь большим махровым полотенцем после душа:

– К Роману когда поедешь?

– Гоните? – потянулась Люба всем своим тугим телом.

– Спрашиваю. Парень ждёт, только этим и живёт.

– Забыла я его… Совсем забыла… Можно при вас? Могу секретарём… Могу – любовницей. Могу борщ сварить, стих выучить, в рот взять и полы помыть… многое ещё что… Могу одновременно занять эти две должности. Днём – секретарь, ночью – любовница. Захотите – и на оборот.

– Хм… – Кулик одевался и, не глядя на свою недавнюю сексуальную партнёршу, говорил обыденно и нудно, как показалось Любаше.

– Мир устроен интересно и непредсказуемо… только для дураков. Я – умный. Умный и старый. А это двойной диагноз. Удивить меня чем-то… очень нелегко. Ты хорошая баба. Но найти бабу для мужика в моём положении – чепуха. Отбиться от них труднее… Хотя, опять же, отбиваются глупцы. Я не позволяю ни одной из моих партнёрш хоть на мгновение подумать, что она имеет какое-то право на моё время, а уж тем более на моё имущество, и ещё более – на меня. Женщины считают, что занятие сексом приковывает мужчин к ним. Нет. Наоборот. Главное здесь – чувство меры, которое отсутствует у всех женщин, без исключения. Одна не подпускает к себе влюблённого и жаждущего её тела мужика, пытаясь больше привлечь. И добивается обратного эффекта. Он уходит… к другой, насытившись мастурбацией после их идиотских встреч с пожиманием ручки и кротким поцелуем. Другая пытается заебать партнёра, а он, насытившись ею, ищет возможность порвать с ней… Как в песне – «я знаю все твои трещинки»…

знает, и они ему приелись. Мужчина, насытившись сексом, перестаёт проявлять интерес к женщине. Его больше будут интересовать футбол, деньги, карты, бильярд, друзья… или вот эта зараза виртуального мира. Тут, в Европе, начинается период катастрофических изменений. Любой урод может стать героем, миллиардером, космонавтом, сексуальным гением, не приложив особых к тому усилий. Напялил на голову шлем – и представляй, чего хочешь. Я – какой-то неправильный. Не вижу в этом занятии ничего привлекательного и кайфового…

– Правда? – подскочила к нему Любаня, чуть прикрывшись полотенцем. – А я думала – одна такая… Меня как ни пытались, – она изобразила руками надевание шлема на голову, – …не получается. Работаю пока помощником повара… Как-то жить надо.

Кулик застегнул последнюю пуговицу на рубахе, затянул тонкий галстук, поправил пиджак и, приподняв брови, заметил:

– Это немного меняет дело. Я собираю таких людей. Хорошо. Поживёшь у меня. Я распоряжусь – комнату выделят. Будешь отвечать за мою почту… Секретного там всё равно ничего нет. Компьютер для почты отдельный… Да, здесь ещё развит и эпистолярный жанр…

– Что? – переспросила Любаня.

– Почта бывает и написанной от руки и напечатанной… Консерваторы… Я научу как сортировать и докладывать только нужное… По желанию можешь быть моей любовницей. Заставлять не буду…

– Я согласна, – Любаня приложила руку к виску и приняла строевую стойку. Простыня съехала на пол, обнажая сочные прелести голой женщины.

Так Люба стала помощницей Кулика.

Наш не ведающий страха майор Корж – устроился, с помощью всё того же всемогущего Кулика, в контору по доставке продуктов и товаров. Это была одна из довольно многих должностей, не замещённых механизмами. В основном всё переходило на автоматическое обслуживание. И не только в металлургии, машиностроении и текстильной промышленности. Во всех отраслях. В ресторанах, например, все столы были устроены так, что, выбрав на дисплее блюда, клиент нажимал на угол экрана и через несколько минут, в зависимости от заказа, пища подъезжала к столику на электрической тележке с подносом. Однако в особо дорогих заведениях работали официанты. Живой труд ценился больше и дороже электронно-механического. Должностей, где требуются живые люди – хватало. Уборку улиц проводили машины, но управлял ими человек. Вообще, всё больше ценился труд людей в сферах обслуживания и бытовых услуг. Однако работа считалась непрестижной и трудной. Все были увлечены виртуальным миром.

Политическая жизнь Европы замерла. Парламенты резко сократились в своём количественном составе. Органы исполнительной власти работали вяло, по накатанной. Банковская сфера вошла в русло киберпространства с полностью автоматизированными операциями и движениями средств. Наличных денег как таковых практически не было. Всё работало под контролем Искусственного Интеллекта, который подпитывали своими эмоциями миллионы «релаксирующих» сограждан. Полиция так же работала по распоряжению ИИ, руководствуясь его указаниями, приходящими на персональные компьютеры – адаптеры каждого стража порядка. Строго регламентированная инструкция, строго выстроенные алгоритмы поведения в отработанных ИИ миллионах ситуаций.

Созданные мощные военные силы, в виде щита противовоздушной и противоракетной обороны, дополнялись зоной отчуждения от стран третьего мира. Это было сильное силовое поле, не позволявшее пересечь границу Еврозоны никаким способом. Так была решена проблема мигрантов из стран Востока и Африки. Их допускали дозированно для замещения вакантных должностей непрестижных мест работы. И для особо одарённых выходцев третьего мира. Ими «подпитывали» ИИ.

Игнат получил в своё распоряжение электросамокат, приспособился им управлять и бойко справлялся со своей работой.

Он развозил пищу. Да-да, именно пищу. Многие жители принимали пищу, а не наслаждались вкусом трапезы и весельем застолья, с изысканными блюдами и приятными разговорами. Они быстро набивали организм калориями и погружались в виртуальный мир. Пища была однообразной, питательной и простой в приготовлении. Основной набор белков, жиров и углеводов разработан ИИ, согласно потребностям организма. Молодые граждане, средний возраст и старые – получали разный набор ингредиентов. Кому – более калорийная пища, кому – менее жирная, кому углеводистая. Вся база данных хранилась в центральном архиве ИИ и была доступна любому серверу супермаркета или кухни – пекарни.

Рестораны работали исключительно для десяти процентов людей, чьи интересы склонялись к нормальному общению и не приемлили вымышленной жизни внутри компьютерной программы. Платили Игнату путём зачисления на его личный счёт определённого количества баллов, которые, используя хитрые схемы вычисления налогов, обязательных выплат и страховок, шли на погашение ранее предоставленного кредита. Жизнь казалась, как при коммунизме – бери что хочется, плати – потом.

В свободное время – Корж гулял с Хрыстей по городу, захаживал в пивные ресторанчики, ходил на футбол и иногда ездил по ближайшим городам, для интереса.

Надо сказать, что население Европы перестало расти путём естественного прироста. Периодически выделялись квоты на мигрантов.

Города были густонаселены, однако девяносто процентов населения было заражено виртуальной зависимостью. Они продавали свои эмоции и… наслаждались искусственно выстроенной в их сознании жизнью. При этом, естественно, ели, пили, спали, учились… Но основной род занятий – релаксация под шлемом, или в очках. Появилось и новое – бесконтактное погружение в мир грёз и мечтаний. Человеку достаточно было зайти на определённый сайт, заплатив предварительно со своего личного счёта, дать согласие на воздействие и наслаждаться по полной программе.

Игнат и Хрыстя, как и все мигранты, подверглись процедуре обязательной идентификации. В распределительном пункте претендентов на «живую работу» – им предложили, помимо обычных дактилоскопических и зрачковых тестов, пройти обязательную процедуру вживления в сообщество. Обычная лёгкая инъекция под кожу – и ты связан с центральной системой идентификации личности. Любой полицейский моментально мог узнать твоё место нахождения. Игнат сильно не зацикливался на этом. А вот Хрыстя поначалу возмущалась и грозилась судом… Что вызвало оживлённую реакцию и непонимание со стороны персонала, проводившего процедуру. Они долго и внимательно выслушивали бурную речь женщины по поводу нарушения личных свобод и предложили… уехать из Европы. Хрыстя хорохорилась. Кричала, что видела «вашу Европу в гробу», но потом постепенно сникла и прошла унизительную, по её мнению, процедуру.

Жизнь вошла в спокойное русло однообразия и покоя. Жизнь – по-новому, началась.

Однако вскоре всем бывшим подчинённым Кулика предстояло кое-что более интересное и вполне реальное. Так считал сам шеф. И план свой постепенно воплощал в жизнь.

 

Глава 9

Тайный план Кулика

Кулик был одним из тех десяти процентов населения, на которого не действовала «волшебная сила» виртуального блаженства. Многочисленные научные исследования, эксперименты, тесты, пробы – не давали ответа, почему есть люди, которым абсолютно по барабану, или, как ещё говорят, «до лампочки», все сладости вымышленной жизни. Они не воспринимали смоделированный мир. Не балдели от разыгрываемых по сценарию самого человека ситуаций. Не получали хоть какого-то удовольствия от всей этой надуманной мишуры.

Прагматичный и практичный Кулик сразу сделал вывод. Если людей с таким строением сознания мало, значит, из этого необходимо извлечь выгоду.

И здесь, как это ни парадоксально, в случае с Куликом, огромное влияние на принятие решения оказал… не кто иной, как его новый секретарь-референт. Да-да. Вы абсолютно правы – Кравцова Любовь Савельевна. Собственной персоной.

Как-то, сидя в кабинете Кулика и ожидая от него какую-то ценную бумагу, которую он готовил, она разглагольствовала про устройство мира. Кулик делал пометки в своём планшете и краем уха слушал девушку, к которой успел привязаться. Что тоже было нетипично его натуре. Но так получилось. Люба разглагольствовала вслух, как бы для себя, рассматривая при этом свои идеально ухоженные руки:

– Вот ведь тупари, эти европейцы. Им что ни говорят сверху – они слушают. Раньше хоть забастовки были, профсоюзы… А теперь, с этими шлемами и реальностью внутри компьютера – как ручные щенята. Им бы поводыря хорошего… Эх… Жив бы был мой папаня… Тот мог уговорить кого угодно… Так, господин Кулик?

– Что? – рассеянно спросил Кулик, не уловив вначале посыл девушки к диалогу.

– Да так… Мысли вслух… Брать можно эту Европу голыми руками… Только с лидерами мигрантских анклавов договориться… И пиши пропало с этой демократией понарошку…

– Демократия понарошку? Красиво… С лидерами говоришь? А ведь это идея… А я всё их проблему оставлял на потом… Говоришь, голыми руками?

Девушка округлила и так довольно большие глаза и ответила:

– Ну, да! Они же ручные. Только укажи, куда идти… А там…

Кулик словно продолжил её недосказанную мысль:

– Привязать к себе – кого одолжением, кого – запугиванием… Кого виртуальной реальностью… Браво, девочка… А ты растёшь!

– Так точно, гер команданте! – засмеялась Любаня и приняла строевую стойку, приложив руку к виску, изображая отдание воинской чести.

– А тех, кто не подвержен влиянию этой заразе… – Кулик потряс своим гаджетом, – привлечь именно деньгами…

– Ну, или ещё чем… – Люба кокетливо оголила красивую стройную ногу.

– Или ещё чем…

Разговор не прошёл даром. Дал почву для размышления…

Кулик всё время думал о чём-то подобном. А эта реплика глупенькой… да нет, пожалуй, не глупенькой девушки подтолкнул к действиям в правильном направлении. Вектор определился – важно, чтобы «нормальные» десять процентов собрались под его руководством. Нормальными считал Кулик – не подверженных виртуальной заразе.

Из прибывших с ним пока полностью отвечали всем требованиям лишь Игнат Корж да подъехавшая позже Люба. Вот женщина! Просто находка. Разобралась в своих обязанностях на раз. Привела в порядок бумаги. Напоминала, ненавязчиво, обо всех мероприятиях, намеченных Куликом на день. Встречала посетителей исключительно сдержанной улыбкой, от которой млели приезжавшие навстречу мужчины, оттаивали женщины и не обижались геи. Иногда сама готовила праздничные ужины.

Отправив прислугу к себе в домик, она накрывала на стол, и ужин проходил в атмосфере домашнего ненавязчивого уюта и теплоты.

С Хортом сошлась плотно… А это не всякому дано. Привезла с собой какие-то чудо-таблетки от головы. Говорит – контрабандный товар из Гонконга… Хорт сказал, что они не только голову лечат, но и мозги прочищают. Вроде после них – пропадает тяга к виртуальному миру… Правда, или нет – точно не знает никто… Но Хорт врать не станет…

А любовница она какая! Кулик был в том возрасте, когда удивить мужчину сексом практически невозможно. Удивила! Не вульгарной похабщиной. Нет. Простым здоровым эгоизмом в сексе. Да-да. Эгоизм в сексе подстёгивает партнёра как нельзя лучше. Люба получала удовольствие непосредственно от всех стадий процесса и так наслаждалась им, что это заводило видавшего виды Кулика, словно молодого солдата, вырвавшегося на свободу… Она неистовствовала искренне и безудержно. Не обращая внимания порой ни на что – звонящий телефон, удар грома, стоны и причитания партнёра… Ни на что! Только огонь в безумных страстных глазах, страсть во всех движениях и отборная ругань – иногда шёпотом, иногда громко и с выкриками…

В общем, Кулик был рад встрече с соотечественницей. Игнат Корж тоже был в поле зрения. Привлечь его он намеревался как самого главного джокера в проекте. Остальных он намерен был тоже подтянуть… по особому плану.

Основным помощником Кулика был прибывший вместе с ним Хорт. Прагматичный, циничный, без проявления эмоций и абсолютно равнодушный к виртуальным действам, Хорт был идеалом помощника, не задающего вопросы «Зачем?». Он выполнял приказы, используя любые методы. Взорвать самолёт, убить конкурента, поджечь дом, ограбить банк. Всё это были обычные вещи, используемые для достижения поставленной цели. А точнее – для выполнения поставленной задачи, ибо цели перед собой сам Хорт не ставил. Он любил исполнять. И ещё он очень любил молоденьких девушек, которых часто вызывал из домов терпимости, сохранившихся в небольшом количестве, в своём первозданном, «довиртуальном» виде. Вот и все его прихоти. Все желания. Кулик даже немного стал ревновать Любу… Но Любаня вела себя, на удивление, очень целомудренно по отношению к другим мужчинам. Кулик даже нанимал тайно агента… Ничего.

Задачу Хорту на сей раз приходилось решать весьма сложную и не совсем обычную. Он должен был собрать несколько сот умных, проверенных, надёжных, а главное, не подверженных заразе виртуального наслаждения людей. Собрать под одним крылом, для работы в команде Кулика.

Люди были, в основном, выходцы из бывшего социалистического лагеря. Из стран образовавшихся после развалившегося монстра Союза и стран Восточной Европы.

Воспитанные в строгости коллективного мышления, они прекрасно чувствовали себя в качестве ведомых. Особенно если их деятельность оплачивалась и представлялась как спасение всего мира от ужасов распада теряющей человеческие ценности западной цивилизации. Отобраны давно. Завербованы, прикормлены и послушны. Они сами по себе были приучены к коллективному подчинению. Даже свободомыслящие и свободолюбивые граждане, но из бывшего соцлагеря, являли собой прекрасный материал. Они как нельзя лучше подходили как полуфабрикат для создания плотной группы, подчинённой одному человеку. Сети расставлялись тщательно и продуманно. Кто-то попался в заброшенный Хортом вербовочный невод на приманку борьбы за чистоту белой расы. Кто-то – на призывы к отмене однополых браков и борьбы с педерастией и «прочей гомосятиной». Кого-то привлекли лозунги о раскулачивании зажравшихся корпораций и справедливом распределении благ среди всех. Кто-то повёлся на лозунг о борьбе с притеснениями мусульман в христианской Европе (хотя куда уж как толерантно относились, благодаря разумно выработанной стратегии ИИ, к различным конфессиям). Ну, а кое-кого просто подкупили…

Основной упор при сколачивании группы Хорт делал на проверенных бойцов. Начал он со своих близких знакомых, прибывших в Европу.

Утром яркого солнечного дня Хорт связался с Игнатом.

– Как устроились? – без лишних слов и эмоций спросил Хорт.

– А это ты… – зевая, ответил Корж. – Да, нормально устроились… Вожу еду, хожу гулять… Нормально, – Игнат говорил, как всегда, сдержанно и неторопливо.

– Есть неплохая работа. Интересная и опасная…

– Когда и куда приехать? – Игнат в несвойственной ему манере ответил бурно и быстро.

– Завтра в десять у Кулика. Хрыстю тоже приглашаем.

– Есть, – Корж явно был рад растворить свою ленивую бездеятельную ерунду живой и опасной работой.

Следующий звонок Хорта был Саше Полковнику.

– Александр Оттович, это Хорт. Вам не надоела виртуальная жизнь?

– О, Хорт! Дружище… Рад слышать… Тошнит уже от неё. От этой жизни понарошку… До неприличия противна… Поначалу – балдел. Потом подсел, а после твоей таблетки от головы… (При одной случайной встрече Хорт дал Роммелю, жаловавшемуся на головную боль, таблетку. Таблетка была особого действия.) Не могу смотреть на этот шлем… Тошнит реально!

– Приезжайте завтра к десяти к Кулику. Игнат тоже будет.

– Игнат? Отлично! Я буду. Вот! Как достала эта тошнотная Европа! Драйва хочется живого.

Пилота Степаныча уговаривать не было необходимости. Он жил с Хортом рядом и заботился о его быте, как добрый старый слуга.

Трудней всего оказалось привлечь Зюлькинда. Роман так проникся своими «подводными» впечатлениями, что новейшая разработка – таблетка от виртуальной зависимости сработала только с третьего раза.

Все прилетевшие с Куликом на парашютах в Европу, по замыслу, должны были стать первыми помощниками в создании мощной организации…

Внимание!.. по захвату власти в Европе. Да-да! Ни больше, ни меньше.

Сотни агентов завербованных людьми Кулика в странах Восточной Европы давно ждали сигнала о начале действий. Тысячи их добровольных и, что важно, идейных помощников, готовились к реализации плана под кодовым названием «Игрушечные люди».

По плану, используя аморфность и мягкотелость погрязшего в виртуальном блаженстве европейского мира, забывшего, что такое настоящая политическая борьба, люди Кулика должны выиграть все региональные выборы в органы местной власти, а затем и в верхние эшелоны – парламенты стран, в Единый Европейский Парламент и наконец – Кулик должен возглавить Единое Правительство Европейских Стран. В то же время со стороны восточных границ, после захвата мирным путём всех ветвей власти, в Европу войдут объединённые российско-китайские части освобождения. Под видом всеобщих маневров десятки дивизий уже переброшены к границам и ждут сигнала.

Передвижные станции Фирельмана – Лаптева ждут своего часа начала работы, также стоя у границ.

Погрязший в неге виртуальных развлечений и атрофированный разум сытой Европы – подчинится любой команде, правильно преподнесённой воспалённому мозгу граждан системой Фирельмана – Лаптева.

Огромное количество созданных в Европе институтов, поддерживающих паритет властных ветвей и обеспечивающих демократию, по мнению ИИ и с его подачи, а также мнению большинства жителей, оказались на удивление слабозащищены от навязывания нужных идей.

Сложная демократическая институция, включая Европейский совет, Европейскую комиссию (правительство), Совет Европейского союза (официальное название – Совет, обычно упоминается как Совет министров), Суд Европейского союза, Европейскую счётную палату, Европейский центральный банк и Европейский парламент – полностью работали в автоматическом дублировании команд, разработанных в Центре Стратегического Планирования с помощью Искусственного Интеллекта. И все команды, поступающие в эти органы, воспринимаются как априори правильные и не подлежащие сомнению. Штат этих структур сокращён до минимума, обеспечивающего точное исполнение указаний от ИИ.

Интеллектуальный разум, он же Искусственный Интеллект, не реагировал на поступающие тревожные сигналы от Командования Объединённых Сил Обороны… Точнее, действовал, но по новым направлениям, выработанным им в результате анализа полученных новых данных и эмоциональных всплесков от …

 

Глава 10

К выполнению приступить…

Роммель получил предложение, вполне соответствующее его, как говорят, базовой профессии.

Квартал, отведённый под компактное проживание вынужденных переселенцев из стран Азии и Африки, ничем примечательным не отличался от других районов Женевы. В каждом большом городе Европы оборудовали такие мини-поселения. Чисто, ухожено. Люди ничем не отличаются от местных граждан, жили обыденной жизнью. Роммель даже удивился. Лет пять назад – иммигранты были бичом. Что произошло за это время? Почему же всё равно местные газеты столь пристально освещают тему ассимиляции мигрантов? Делают из неё проблему. Раздувают их мухи слона?

Он прочёл накануне статью о традициях ассимиляции мигрантов в Швейцарии. Начинать работу решил отсюда. Ближе к дому и спокойнее… Статья сухо и кратко определяла:

«Швейцарская Конфедерация известна своими гуманитарными традициями. В 17 веке здесь принимали бежавших из Франции гугенотов, во второй половине 19 —начале 20 веков – боровшихся с царизмом русских революционеров, а когда Гитлер пришёл к власти в Германии, здесь искали спасения евреи. И сейчас войны и гражданские конфликты во многих странах мира заставляют людей покидать их дома в поисках убежища. Но так ли ждут их в Швейцарии? О проблемах беженцев в Конфедерации – это досье…»

И так далее, и тому подобное. Его задача – найти лидеров эмигрантских поселений. Установить с ними связь. Выяснить основные болевые точки. Их недовольства. И использовать для протестного движения, в случае провала на выборах, организованных Куликом и компанией.

Легко сказать найти…

Роммель имел наводку от Хорта. Адрес небольшого ресторана. По оперативным данным, как выразился Хорт, хозяин заведения связан с экстремистским движением мусульман и воинственно настроенными радикалами, проникшими в эмигрантскую среду, и ищет связи с торговцами оружием. Хорт точно его не знает, но передал Саше часть от разорванной пополам долларовой купюры. Как пароль. Если вторая часть у хозяина кабачка – можно идти на полный контакт. Схема очень сложная, но надёжная. Совпадение исключено. На купюре, при совпадении частей должен быть номер, который Роммель запомнил. Конспирация… Блин… Но, что поделаешь…

Зашёл по указанному Хортом адресу в маленький ресторанчик. Обычная восточная шашлычная. Плов, шашлык, лепёшки на тандыре… Всё, как везде. Сел за столик. Посмотрел меню. В углу стола загорелся экранчик – предлагая указать выбранные блюда. Александр нажал кнопку «Вызов официанта». Вначале высветился ответ – «Это стоит на 40 % дороже. Подтвердите вызов».

Подтвердил. Ещё через пару минут к столику подошёл довольно взрослый мужчина с короткой, но очень густой, чёрной бородой. Похож он был почему-то на индуса. Очень смуглый и тонкокостный.

– Слушаю вас, мсье…

– Мне бы шашлык из баранины… Лепёшку и чай… чёрный бархатный.

– Спасибо за заказ. Ваше ожидание может составить двадцать минут. Что-нибудь на аперитив?

– А у вас пьют? – удивился Полковник.

– Для гостей предусмотрена винная карта. Вот прошу…

Роммель заказал двести водки и «овощную тарелку… с сыром». Официант улыбнулся, но ничего не сказав, только поклонился:

– Одну минуту, мсье…

После водки с сыром и свежими овощами Саша захотел пить. Вода, принесённая всё тем же официантом, шибала в нос газом и охлаждала горло.

Роммель немного размяк и заговорил развязно с официантом, принёсшим приборы для шашлыка.

– А что, любезный, хорошо ли тебе тут платят? – он сам удивился своему странному слогу.

– Спасибо. Я доволен. Что-нибудь ещё?

– Послушай друг, а нет ли у тебя возможности достать… Ну… этого… – Саша почесал нос и громко вдохнул им.

– Это запрещено законом. Извините.

– Да, ладно… Не сердись. Я, видишь ли, из России. Правил ваших не знаю… – И, притянув официанта за руку к себе, прошептал на ухо: —Есть кое-что для продажи…

Официант отстранился от Роммеля.

– Извините. Шашлык готов, – и удалился в кухню.

После обеда Саша рассчитался и, опять притянув официанта, на ухо сказал:

– Завтра в это же время… Пригласи своего хозяина. Скажи, товар есть… Хороший… Он поймёт.

На следующий день Полковник обедал в это же время. Меню не стал просить. Заказал то же, что и в прошлый раз. Официант, немного волновался, как показалось Полковнику.

Роммель уже доедал свою порцию шашлыка и проклинал свой дурацкий план внедрения, как к столику подошёл бородатый мужчина. Поздоровался и, не спрашивая разрешения, присел на стул напротив Саши. Сидел молча, перебирая чётки и глядя Полковнику прямо в лицо.

Роммель посмотрел исподлобья, хмыкнул. Налил себе из второго принесённого графинчика водки. Выпил, тоже глядя прямо в глаза нахалу, развалившемуся без спроса за его столиком. Занюхал куском лепёшки и, зло улыбаясь, выдавил:

– Ну?

– Тебе, уважаемый, хочет видэть моя началнык.

Говорил мужчина на русском языке, хотя и с сильным акцентом. «По-моему – таджик», – подумал Роммель. Он долго служил на Востоке и как-то отличал людей по национальным признакам. Саша отёр рот салфеткой, щёлкнул пальцами, подзывая официанта, и, не отрывая взгляда от непрошеного гостя, сказал:

– Хочет увидеть – увидит. Веди…

Официант рассчитал Роммеля, списав с его счёта какую-то сумму, и Полковник пошёл вслед за таджиком…

Чайхана, как окрестил про себя заведение Роммель, имела целый лабиринт комнат, коридорчиков, закоулков и много выходов. Причём, как понял Саша – на разные улицы. Настоящий духан. Он такое видел раньше. «Вот тебе и Европа, полная жопа, под носом у властей. И камер наблюдения не видно».

Едва успел подумать, как получил удар сзади по затылку и ушёл в туман, как говорили в его хулиганском детстве…

Очнулся от того, что трудно дышать. Открыл глаза… «Как же болит шея! Попал. Скоро шею облегчат. Эти отрежут голову – к бабке не ходи… Вот балбес старый. Прощай, башка непутёвая…»

Места мало. Ноги и руки связаны. Голова упирается во что-то твёрдое. Ноги согнуты. На голове мешок. Что ещё могло иметь такой специфический запах и шероховатость поверхности, как не мешковина.

Багажник автомобиля, в котором везли Полковника, был довольно большим. Но Роммель тоже был большим, и места не хватало. Однако дорога была недолгой, и вскоре его достали на свет божий. Он шатался на затёкших ногах, пытаясь высвободить руки. Кляп во рту мешал сильно. Лучше не делать резких движений.

– Снимите мешок, – голос был почему-то знакомый и язык чисто русский, без акцента.

Мешок сняли. Резкий свет ослепил Роммеля, и он сквозь прищур увидел сидящего перед ним на стуле человека. Одежда восточная. Больше трудно после темноты рассмотреть.

– Ё-моё! – услышал Роммель, приготовившийся уже к самому худшему. – Александр! Дорогой! – и далее заливистый смех, и русский мат. – Ты здесь откуда?

Не до конца понимая, что происходит, Саша съязвил:

– От верблюда, блин… Руки развяжите, суки, покажу, откуда я…

– Развяжите ему руки. Это не фараон! Это Санька Полковник… Ну, подарочек.

И уже развязывали руки и ноги, усаживали в кресло, подносили прохладные напитки и отряхивали от дорожной и багажной пыли.

Попив воды и чуть привыкнув к свету, Полковник присмотрелся и только сказал:

– Едритческая сила! Егор Юсупов! Ну, блядь! Ты тут.

– Давно, Саша…

– А я думал, вы с Толяном попались.

– Попались почти сразу. Ты нам когда этих клоунов подставил… Которые изображали революционеров, или чё ещё непонятное, мы поняли – бежать от них надо. Но куда убежишь… Ладно, об этом потом.

Егор повернулся к своим людям, стоявшим за его спиной, и отдал какое-то распоряжение на арабском…

В этот же день, вечером Александр Роммель и Егор Юсупов сидели в фешенебельном ресторане за ужином. Разговор шёл неспешно, но по-деловому. Егор не пил совсем, Саша только немного сухого вина.

– За нами следят, по-моему, – говорил Егор в своей привычно спокойной манере. – Вот мои ребята и приняли тебя за копа… Как голова?

– Голова, как ни странно, ничего. Шея болит только. Пройдёт. Думал, хуже будет. Меня же не оглушили. Просто удар, а потом какую-то гадость под нос… Ладно – пробежали. Так что, сотрясения нет. Лучше к тебе… Ну и что ты тут делаешь?

– Хм… выполняю ответственное задание партии и правительства…

– Иди ты!

– Когда мы с Толиком дали дёру… Ну, от этих ненормальных революционеров… Подались к кордону… Где там! Петляли три дня… Настигли волки, свои же бывшие сослуживцы. Дальше разбирательство, карцеры, допросы… Вдруг, в один прекрасный… вызвали меня… Не к следаку. Сидит мужик в армейском кителе… Генерал-полковник. – Вербовал?

– Нет… сразу поставил задачу. Так и сказал. Ставлю задачу, товарищ Юсупов. Перейти границу. Внедриться в оппозиционные силы из среды эмигрантов. Сколотить боевой отряд и ждать указаний… Понимаешь – я вкратце поясню…

– Что, штатных сотрудников не хватало? – Роммель скривил губы. – Хотя… в этом есть изюминка… Легенда уж больно…

– Вот… Чувствую школу. Конечно. Зачем штатнику придумывать легенду, устраивать левые побеги и прочее, когда есть готовый, а точнее, готовая жертва «внутреннего террора»… Биография отличная. Уволен из ГРУ. Осуждён. Бежал. Пойман. В карцере, в шизо и прочее… А заметь, это всё есть в базе…

– Которую наши умело слили через подставные каналы спецслужбам Европы…

– С тобой, Полковник, неинтересно… Всё знаешь наперёд. Так и было. С повторным побегом пришлось повозиться. Даже часового не пожалели…

– Грохнул?

– Нет… Оформили как труп, но его перевели под другой фамилией в Заб-Во… И вот я здесь… Приняли с распростёртыми руками. У них тоже пропагандистская машина крутит будь здоров. Я у них на службе, по отслеживанию настроений в районах компактного размещения переселённых лиц и беженцев. Засланный казачок. Ну, и… Выполняю задание товарища генерала… Без связи. Это они отследить умеют. Ждал связного. И вот дождался. Ты здесь.

Мои местные наставники не беспокоятся сильно встречами. И встреча с тобой… Они закрывают глаза на то, что я разыгрываю из себя торговца оружием… Тоже легенда… Так что встречи бывают часто. Многих реальных торговцев выявил… и, заметь, Саша, – сдал полиции. Да. Работаю, твою душу мать… Надеюсь, ты из центра? Или я ошибся? Хоть за мной тут и следят, но слежка у них странная. Только мои интернет-общения и проверяют… А куда я хожу, с кем встречаюсь – помоему до лампочки… Раз в неделю докладываю обстановку в мусульманских районах эмигрантов, и всё… Вообще, их система – полное дерьмо…

– Я уже понял… Что ты талдычишь одно и то же. Слежка, интернет… Я постарел, но из ума не выжил. Оперативная хватка осталась, – Роммель говорил явно с лёгкой иронией и всё время улыбался при этом. А Егор не обижался.

– Но расстрою тебя, я не из самого центра. Я от… одного человека, который ищет выход на лидеров группировок…

– Дальше можешь не говорить, – Егор достал половину от купюры, и положил на середину стола. Роммель проделал ту же операцию. Номер на двух купюрах представлял собой именно комбинацию, которую вызубрили назубок и Саша, и Егор.

После ужина бывшие сослуживцы расстались. Теперь дело было за Хортом и Куликом. Через два дня Егор Юсупов получил детальные инструкции по организации массовых беспорядков в районах, населённых мигрантами, и серии терактов, если понадобится, и на тот случай, когда пойдёт что-то не так.

Это был план «В»… В этот план входили и некоторые другие пункты.

Степан Иванович Меняйло, к примеру, был принят по протекции господина Паризе – Кулика в отряд пилотов авиакомпании «Европа». Его задача была простой, но ужасающей. Опытный пилот сильно стал зависим от виртуальной жизни. Часы и минуты, проведённые «под шлемом», не прошли бесследно. Частые чудо-сеансы виртуального восприятия возвращали ему счастье первой любви, радости молодых лет и давали надежды на лучшее.

Однако реальность иногда начинала сливаться с виртуальностью, и психика немолодого уже человека давала сбои. Это прекрасно знал Валдис Хорт… Знал и приветствовал.

Хорт подсадил старого пилота не только на видеореальность, но ещё и на сильно действующие стероиды, усиливающие эффект от сеансов. Таблетки, как сказал Хорт, «от головы», в реалии делали человека полностью зависимым от их употребления.

Меняйло стал легко управляем и в любой момент готовым выполнить приказ… По замыслу приказ содержал вполне конкретное задание – угон авиалайнера и таран им основного объекта системы ИИ… Да-да – испытанный и проверенный действенно реальный метод устрашения и отвлечения. План захвата лайнера и тарана объекта был детально проработан и расписан до мельчайших подробностей. Несколько раз проигран во время сеансов реального погружение. Кодовое слово внедрено в подсознание пилота именно во время его счастливых сеансов. Стоило Иванычу услышать заветное «Надюша», и он становился тупой управляемой машиной в руках Хорта и его хозяев.

Ещё один щупалец спрута, созданного неутомимым Куликом, – Рома Зюлькинд, работал в качестве научного консультанта в центре предварительной оценки и систематизации данных от ИИ. Его прошлая служба в лабораториях Кривых – стала определяющей при утверждении кандидатуры на замещение вакантной должности. Ну, как же! Зюлькинд – жертва режима, человек с опытом работы в секретном проекте вероятного противника. Учёный, бежавший от политических гонений. И, еврей, наконец. Как не взять? Взяли…

Его задача была сродни задачи пилота Иваныча. По необходимости вывести из строя основной и резервные энергоблоки… Внутренняя система безопасности объекта не была надёжной. В основном охранялся периметр.

Схема поступления приказа аналогична. Кодовое слово «Любаша» – и Рома сделает, что надо.

Но это всё – крайние меры, принятие которых надеялись избежать при условии реализации основного плана «А».

План «А» предполагал включение в игру Игната, с его великолепным даром. И этот план являлся основным.

Хорт вошёл в зал вместе с Игнатом. Их встретил немногословный и немногочисленный персонал лаборатории главного донорского центра.

Большой светлый кабинет. Светлосеро-белые тона. По стенам ряды аппаратуры. Блоки закрыты наглухо. Никаких лампочек, переключателей, кнопочек, мигающих огней. Ничего подобного. Только едва ощутимый тихий шорох, работающего умного устройства. Часть огромного монстра, созданного учёными и названного Искусственный Интеллект.

– Здравствуйте, господа, – поздоровался высокий седой мужчина с вошедшими соратниками Кулика.

Хорт и Игнат кивнули в ответ.

– Я профессор Жак Ришар. Это мои помощники господа Жан Папен, Мари, Федерика и Господин Клод Тюрам – представитель службы безопасности Объединённого Правительства Европы, – все представленные почтительно склонили головы в приветствии.

Профессор Ришар продолжил, обдумывая каждое произнесённое слово, поэтому говорил медленно и твёрдо:

– Господин Паризе сообщил нам о неординарной способности господина Коржа… Мы, – седой профессор окинул взглядом своих коллег, присутствующих в зале, – рады приветствовать вас. Наш мозг, – он указал рукой на ряды с аппаратурой и, улыбнувшись, слегка пожал плечами. – Да, наш Европейский мозг нуждается в свежих неординарных способностях мыслить, рассуждать, убеждать, анализировать и внушать. В свежих эмоциях! Типажи все практически изучены. Ничего нового давно не поступает. У нас нет оснований не доверять такому ответственному человеку, как мсье Паризе… Но… Знаете, господа… Многие потенциальные претенденты на донорство неординарных способностей не прошли тест на доверие и целесообразность использования их, в качестве основных источников необходимого интеллектуально-поведенческого материала для развития новых способностей ИИ… Прежде чем приступить к сканированию и приёму данных вашего, мсье Корж, организма, и передачи информации в центр усвоения эмоций ИИ, мы… хотели бы задать несколько вопросов… И уж извините… просто ответственность велика… с помощью, а точнее, с использованием полиграфа, – он указал на небольшой ящик прямоугольной формы, стоящий на маленьком стеклянном столике у кресла. – Аппарат нового поколения и даёт точную картину правдивости ответа. Это вовсе не от недоверия… Просто ещё раз повторю – ответственность и… словом, вопросы, с детектором…

– Лжи, – улыбнулся Игнат Корж. – Не беспокойтесь, профессор, – меня столько раз проверяли в России, что эта процедура не кажется унизительной. Наоборот. Сам хочу проверить. А вдруг исчез мой дар? А? – Игнат подмигнул всем и продолжил:

– Вот это у вас прибор? Подсоединяйте.

– Госпожа Федерика, – профессор чуть кивнул головой в сторону миловидной брюнетки в больших красивых очках. – Прошу.

– Да, мсье Жак, – голос у брюнетки был низким и приятным. – Присаживайтесь вот сюда, мсье Корж, – и она указала на обычное кресло. – Вот так. Вам удобно?

– Очень, – улыбался Игнат. – Тогда разрешите, я начну.

– Валяйте, мадам…

Все переглянулись между собой с едва скрываемой улыбкой. Поведение Игната им явно импонировало.

– Отвечайте только односложно…

– Я в курсе… А проводки там всякие цеплять не будете?

– Это ни к чему. Всё дистанционно… Прошу всех присутствующих настроить свои персональные адаптеры по системе «ти джи». Трансляция опыта передаётся во все наиболее значимые центры страны. Идёт запись.

Внимание вопрос:

– Вы мужчина?

Игнат посмотрел на брюнетку кокетливо-игриво и ответил:

– Да…

– Вы коммунист?

– Нет.

– В России бывает снег?

– Да.

– Вы любите женщин?

– Да.

– Лёд горячий?

– Нет.

– Спираль прямая?

– Нет.

– Вы любите мужчин, как половых партнёров?

– Нет…

– Вы боитесь закрытых пространств?

– Нет.

– Вы хотите прыгнуть с балкона десятого этажа, глядя вниз?

– Нет.

– Вы боитесь темноты?

– Нет.

– Вам страшно одному ночью в диком лесу?

– Нет.

Бывает ли вам страшно от чего-либо вообще?

– Нет.

– Вы внушали когда-либо людям свои мысли?

– Да.

– Вы грызёте ногти?

– Нет.

– У вас большой член?

– Да.

– У вас большой нос?

– Нет.

– Вы убивали людей?

– Да.

– У вас большая зарплата в российской разведке?

Игнат посмотрел с ухмылкой на мадам Федерику, затем на профессора Ришара и, пожав плечами, ответил: – Нет.

– Вы пытаетесь нас обмануть?

– Нет.

Пауза затянулась на несколько секунд. Затем Федерика заговорила, и её голос немного дрожал, то ли от восхищения, то ли от возбуждения:

– Достаточно. Инициализация прошла полностью. Результат положительный, господа. Он говорит только правду. Вопросы построены так, что охватывают всю необходимую нам сферу влияния человеческих эмоций на Искусственный Интеллект. А база…

Брюнетка сняла очки и, закрыв глаза, потёрла переносицу:

– Она уникальна. Вопросы разработаны так… Короче… Никто из всех ранее тестируемых претендентов не набрал и двадцати баллов из ста возможных. И «великие гуру» Тибета, и «несравненные предсказатели» Востока, ни маги и шаманы Севера – никто и близко не подходил к рубежу хотя бы зачётных двадцати! Здесь сто… Этого не может быть… Но это есть. Федерика надела очки и пристально посмотрела Игнату в глаза. Он опять подмигнул ей и сказал:

– Эх, жаль, Хрыстя ждёт… Я бы с вами, мадам, подружился, – и приятно тихо засмеялся.

Все очень сдержанно стали улыбаться и сначала жидко, а потом одновременно – зааплодировали и заговорили между собой, кивая головами и пожимая плечами…

На следующий день Игнат был принят в специальный проект неординарных воздействий.

Прошёл месяц его работы на благо ИИ и подпитки его новых познаний для самосовершенствования. Игнат приходил в главный донорский центр на работу. Садился в кресло и вспоминал свою жизнь. Такое было задание. Он вспоминал службу, войну, товарищей, испытания, проводимые в России в лаборатории Петра Кривых, и многое что ещё. Ни шлема, ни других устройств на него не надевали. Передача ценнейшей, по мнению светил науки из Европы и США, информации о новых неизведанных способностях разума и инстинктивно-рефлекторного поведения человека разумного, осуществлялась мощным потоком с помощью телепатического воздействия. Супердар Игната работал! Результат оказался полностью тот, на который был ориентирован… Кулик.

ИИ воспринимал и впитывал сигналы от мозга бесстрашного человека. Анализировал их и принимал за основу в формировании поведенческих норм всего общества.

ИИ не замечал угроз для выстроенной системы функционирования государственного аппарата. Он не видел опасности. Да! Он не видел опасности ни в чём… Всё тихо и спокойно.

Выборы, проведённые очень успешно активистами «куликовцами», не вызвали и тени сомнения в своей безобидности. ИИ выдал ответ. «Выборные органы власти – не представляют опасности. Всё по правилам. Регистрация кандидатов, праймериз, голосование, приём должностей. Всё соответствовало разработанному алгоритму управления хозяйством Европы. Активность избирателей от семи до одиннадцати процентов… Этого достаточно».

Ну, что делать. Был принят закон, ещё несколько лет назад, о признании победителем в выборах кандидата, набравшего простое большинство от числа принявших участие в голосовании.

Люди, занятые своим делами и виртуальными наслаждениями, были аполитичны. В выборах принимал участие небольшой процент. И работа «куликовцами» в их среде велась неустанная и конкретная. В ход шли посулы, подкуп, шантаж с намёками на разоблачение перед женой, семьёй, работодателем… У каждого ведь есть свой скелет в одном укромном… Тысячи завербованных волонтёров отрабатывали выданные им авансы сполна.

И вот уже в кантонах, землях, графствах, департаментах, коммунах – побеждали люди, подготовленные спрутом Кулика. Они принимали должности, налаживали связи, окружали себя преданными людьми… и ждали.

А тем временем Кулик и К готовили избирательные кампании на уровне парламентов и глав правительств. Машина завертелась, подпитываемая неукротимой энергией руководителя и страстным желанием подобранных тщательно людей прийти к власти любым путём…

ИИ, насыщаясь эмоциями, рефлексами и инстинктами Игната Коржа, постепенно менял всю стратегическую доктрину безопасности Европы. Генералы негодовали. Хозяйственники радовались. А как же? Затраты на оборонные разработки и усовершенствование систем безопасности снижались огромными темпами. Рост бюджета в сторону социальных затрат радовал всех… Кроме генералов объединённых сил Европы и НАТО, и специальных служб.

Генералы кричали на всех углах об ошибке в системе управления со стороны центра выработки стратегий. Кричали о вирусе, проникшем в главный центр Искусственного Интеллекта. Выступали с трибун. По радио. По телевидению. Через интернет. Их никто не слышал, а точнее, не слушал. Возможность сократить затраты на оборону и увеличить социальные затраты – была на руку правительству, которое полностью доверяло выводам, поступавшим из Главного Центра Стратегических Исследований. А после вхождения в него Кулика – Паризе и компании – политика сокращения сил обороны стала превалирующей. Консервировалась боевая техника, ставились в ангары вертолёты и самолёты, на банку – крейсеры и ракетоносцы. Прошло массовое увольнение личного состава из Объединённых сил обороны Европы…

Из-за океана шли гневные депеши. Приезжали посланники и вице-президент США. Однажды прилетел сам президент. Правительство Евросоюза было непреклонно. Угрозы нет. Так сказал ИИ. Так свёрстан бюджет. Бюджет, направленный на сокращение оборонных расходов и демилитаризацию Евросоюза. Великобритания находилась в стороне от помешательства и вышла из Евросоюза, найдя прекрасный повод – неразумную политику нового руководства. Сокращение сил полиции и жандармерий, специальных служб и служб безопасности… Многие понимали – что-то идёт не так. Но привыкшие к полному подчинению распоряжениям, исходящим из центра глобального управления ИИ, страны Европы, в завершение ко всему вышли из НАТО… И это стало сигналом к действию…