Обед был немногим лучше завтрака. Главным его достоинством было присутствие свежего хлеба и отсутствие комбинированной каши. Ее заменило пюре из сушеной картошки. Как обычно, пюре было водянистым и изрядно сдобренным комбижиром. Но в принципе, если поперчить и хорошенько посолить — есть можно. Тем более, что на пережаренных «рыбих трюпях» находились съедобные куски плоти. Нормально. Пообедав, Макс вышел из столовой. На заасфальтированном пятачке возле входа курили солдаты. Последним вышел дежурный по роте, и, увидев старшину, скомандовал:

 - Строиться в две шеренги!

 Яцкевич встал во второй ряд, рядом с Федотовым.

 - Молодец из молодцов — старший прапорщик Рубцов. — недовольно буркнул тот.

 Старшина подошел, но в строю не хватало еще двоих, особенно медленно жующих.

 - Вот тех, кто из Москвы, называют москвичами… — Максим толкнул друга плечом.

 - Масквачами. — Поправил Серега.

 - Неважно. — Отмахнулся Макс. — А, если кто из Пскова? Псюками?

 - Гэ! Наверно! — Развеселился радист.

 - А вот ты из Пензы…

 - Из области.

 Двое последних побежали занимать свое место в строю.

 - Ну а как вас называют? — Максим подмигнул. — Пензюками? Да?

 - Вот ептать! — Федотов начал хохотать, но его прервал доклад Рустамова:

 - Товарищ старший прапорщик! — Было видно, как Тимур устал. Второй наряд подряд измотал казахского «интеллигента». — Рота связи после приема пиши построена!

 - Вольно! — Старшина козырнул. — Отдыхающая смена сменяет дежурную. Остальные — пятнадцать минут — перекур. Затем сержант Бухайло проводит строевую подготовку. — Строй дружно вздохнул. Рубцов посмотрел на часы. — До пятнадцати ноль ноль. В пятнадцать ноль ноль — политзанятия в Ленинской комнате. Разойдись!