Стальная дверь офиса на втором этаже большого ночного клуба отворилась, и в комнату вошел мужчина в черном смокинге, черном галстуке-бабочке, накрахмаленной рубашке с запонками из оникса, брюках в полоску и туфлях из тисненой черной кожи. Левый лацкан его пиджака украшала бутоньерка из белой гвоздики. Зачесанные назад темные волосы поблескивали в свете ламп.

Вошедший выглядел роскошным и опасным, как дорогой кинжал.

Офис был обставлен изысканной мебелью из светлого дерева и металла, а пол закрыт шикарным белым ковром с длинным ворсом. Мужчина сел за овальный письменный стол, протянул руку и извлек из серебряной шкатулки сигарету. Щелкнув серебряной зажигалкой, он глубоко затянулся. Выпустил в воздух дымок. Подняв трубку стоявшего на столе белого телефона, он нажал три кнопки и после минутной паузы произнес:

— Я здесь. Ну что?

С минуту он выслушивал ответ.

— Где? В баре? Ясно. Кто она? Хорошо. Сейчас спущусь.

Он поднялся и подошел к бару перед зеркалом. Выбрав бутылку виски, налил себе на два пальца, затем разбавил, прыснув пару раз сельтерской, и проглотил напиток одним духом.

Отставив бокал, он поглядел на себя в зеркало, наклонив голову сначала в одну сторону, затем в другую. Удовлетворенный, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.

У пианиста был перерыв, и он упорно наигрывал какие-то баллады. Никто его не слушал. Народу собралась большая толпа, все, подогретые выпивкой, шумели и громко смеялись. В воздухе висели клубы дыма. Пахло алкоголем, духами и дешевыми сигаретами. Звякал лед, стучали столовые приборы. Официанты обслуживали посетителей, а уборщики уносили грязную посуду.

Новый посетитель медленно спускался по винтовой лестнице, держа одну руку в кармане. На полпути остановился, вынул изо рта сигарету и оглядел салон.

Какая-то женщина помахала ему рукой. Он сверкнул ей в ответ белозубой улыбкой и поднял руку с сигаретой в пальцах.

Какой-то мужчина окликнул его:

— Джонни!

Он помахал в ответ. За несколькими столиками все люди были ему знакомы. Ещё полвитка по лестнице — и он оказался в общем зале.

Его встретила женщина, которая только что помахала ему рукой. У неё были короткие темные волосы и бледное лицо.

— Дара, дорогая.

— Ах ты, задавака! Где это ты прячешься, таинственный наш?

— Это моя самая таинственная тайна.

— Хо-хо, ты сегодня остришь! Да вообще-то ты ведь никогда за словом в карман не лезешь. Люблю слушать твои каламбуры, малыш. Как тебе нравится мысль сразиться за меня?

— Придется поддаваться?

— В словесном поединке тебе нет равных.

— Сдается мне, я тебя давно здесь не видел.

— Чертовски занята была.

— Все ещё пишешь для журнала?

— Время от времени. Книжное обозрение, работы не густо. В основном пью кофе и гляжу в окно.

— А как твой роман?

— Два года назад написала целых три страницы. Я спринтер, Джон.

— Некоторые из твоих рассказов превосходны.

— Я сейчас покраснею. Но почему только «некоторые»?

Он рассмеялся.

Она потрепала его по щеке.

— Здесь сегодня столько народу собралось. Когда слишком много друзей в одном помещении — это достает. Не о ком посплетничать.

— Тогда я рад, что сейчас тоже здесь.

— Про тебя я говорю только хорошее. Ну ладно, пойду попудрить свой клаксон. Увидимся.

— С удовольствием, миссис Портер.

— Не делай из меня дурочку.

Он прошел мимо столиков, выделяя среди других знакомые лица: Джеральд и Иззи Гольдфарб, Оливер Лебанон, Рейф Лаример, Джефри С. Кацман, Монк Калаган, Руперт Бартлеби, Волтсон Алькотт и Эфраим Скай Фитцхаг с женой Сельмой.

— Всем привет!

— Джон Карни, чтоб мне лопнуть, — воскликнул круглолицый Волтсон Алькотт.

— Только здесь не лопайся, — съязвил Кацман.

— А где же зимний загар? — спросил Алькотт, внимательно изучая Карни сквозь маленькие круглые очки. — Насколько я знаю, в тюрьме ты не был. В монастырь, что ли, ушел?

— Нет, — ответил Карни. — Прятался в большом замке.

— Я слышал, у тебя проблемы.

— Поэтому я вернулся, а прятался как раз не поэтому. Всем сегодня весело?

Отовсюду раздались утвердительные крики.

— Если бы не эта похоронная музыка, — поморщился Джерри Гольдфарб.

— Думаешь, у тебя выйдет лучше? — фыркнул Карни.

— Не боги горшки обжигают.

Карни помахал пианисту и показал на Гольдфарба. Пианист кивнул, остановился и встал из-за инструмента. Гольдфарб кинулся к маленькому роялю, сел и начал наигрывать попурри из своего нового шоу, оживляя его блестящей импровизацией. Играл он так, словно имел четыре руки.

— Теперь Гольдфарб со своей музыкой весь вечер в нашем распоряжении, — сказала Иззи. — Бесплатно. Расслабьтесь и получайте удовольствие.

— Мне нравятся его мелодии, — заявил Руперт Бартлеби. — А вам?

— Ещё бы, не зря же я ежегодно отстегиваю Гильдии композиторов кругленькую сумму, — ответил Карни. — Так что Джерри свое получит.

— А я собираюсь сочинить шоу, — заявил Оливер Лебанон, — которое все превзойдет.

— Саморекламой занимаешься? — усмехнулась Иззи.

— Жизнь заставит.

Скай Фитцхаг встал и прошептал на ухо Карни:

— В баре всего один денг Твила. С женщиной.

— Да, я знаю. Сейчас подойду.

— Твои ребята боялись лезть на рожон.

— Просто им пока что было приказано не дергаться.

— Ясно. Какая же женщина свяжется с демоном?

Вмешалась услышавшая их разговор Сельма:

— Разве вы не знаете — демоны чертовски хороши в постели.

— Это все байки для старых кумушек, — возразил Фитцхаг.

— Я и есть старая кумушка.

— Ты ещё дитя. Ты ведь не уйдешь от меня к денгу, правда?

— Кто знает… Женщины любят время от времени пошалить.

— Выпей ещё, Сельма.

— Обязательно.

Карни добавил:

— Денги быстро истощают женщин. Роман с денгом сокращает жизнь.

— Жизнь коротка, — протянула Сельма, — но сладка. Не то, что теперешняя — сплошное мучение.

Фитцхаг прокомментировал:

— Сельма не столь несчастна, как расписывает.

— Не говори за других.

Скай Фитцхаг безнадежно пожал плечами, сел на свое место и опрокинул себе в рот содержимое стакана.

— До скорого, ребята, — махнул им рукой Карни. — Есть дела.

— Только кровью ничего не подписывай, — предостерег Монк Калаган.

— По крайней мере без своего агента.

Карни небрежно кивнул и начал пробираться сквозь толпу. У выхода он столкнулся с Тони Монтанаро.

— Босс! Наконец-то вы появились. У нас тут неприятности.

— Как там дела в моем ночном клубе, управляющий?

— Да нормально. Здесь Твил до нас добраться не может, хотя я уверен, что попытается.

Тони был одет в белый смокинг с красной бабочкой. Его довольно длинные седеющие волосы с пробором посредине были зачесаны назад. Несмотря на серебро в волосах, он выглядел моложаво. Брови над темными глазами почти сходились у переносицы, но в лице было что-то нежное, почти младенческое.

— Хауи рассказал мне про Талли и Курта.

— Да, это было ужасно. Но они могли бы вести себя осторожнее. Когда связываешься с денгами без магической подстраховки, лучше сразу заказывать похороны. — Тони безнадежно махнул рукой. — Вы понимаете, о чем я?

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Что ещё происходит?

— Да во всем городе что-нибудь происходит. Вот Дюка Холланда замочили.

— Твил?

— На улицах поговаривают, что это его работа. Он на всех наезжает, не только на нас. По всему городу никому не дает покоя.

— Ему хочется мускулами поиграть, благо они у него есть.

— У него есть денги. А из хозяев совсем немногие обладают реальной силой.

— Дюк Холланд пользовался сильной поддержкой вуду, — вспомнил Карни. — Его охранные заклинания были что надо. Твил, должно быть, получил повышение в адской иерархии. Правильнее сказать, понижение. Денги Твила замочили Холландовых зомби. Холланд, конечно, человек был никудышный, но мне его жаль. Продал свою душу и слишком поздно обнаружил, что его обвели вокруг пальца. Представьте, что вы начертили защитный круг, а потом нате вам…

— Паршиво. Что ж, похоже, нам предстоит разбираться с посетителем.

— Он опустошил бар да ещё и шпионит.

— Беру его на себя. Как сегодня идет игра?

— Как всегда, в пользу заведения. Бизнес в порядке.

— Отлично. Кстати, отец Сили сегодня здесь?

— Да, кажется, я его видел. — Тони огляделся. — Вон там, рядом с оркестром. При нем такая киска…

— Тони, сделай мне одолжение, пошли мальчишку в бар за бутылкой сельтерской, и пусть принесет её к столику святого отца.

— Сельтерской? Ладно. Но отец и от чего-нибудь покрепче не отказался бы.

— Знаю.

— Конечно, босс, конечно.

— А потом скидывай этот обезьяний наряд и переоденься в уличную одежду. Я хочу, чтобы ты меня кое-куда отвез.

— О’кей, босс. Пойду скажу Энди, чтобы подменил меня.

Карни прошел к оркестру. Джерри Гольдфарб все ещё стучал по клавишам мини-рояля. Вокруг него собралась восторженная толпа, подпевавшая новоявленному шоумену.

Отец Сили развлекал юную даму, очень хорошенькую, с короткими каштановыми волосами, в коротком золотистом парчовом платье.

— Джон, привет, давненько не виделись, — улыбнулся отец Сили, сверкая лысиной в отблесках светомузыки. Он поднялся и протянул пухлую руку.

— Как дела, святой отец?

— Так себе. У меня до сих пор нет прихода. Епископ все ещё сомневается, назначать ли меня.

— Он не знает, какого хорошего человека мурыжит без дела.

— Спасибо, Джон. Но мы с его превосходительством расходимся во взглядах по поводу того, где находятся души, нуждающиеся в спасении. Они здесь, а не в церквях. Бабушкам в платочках билеты в рай уже проштамповали. — Он сделал широкий жест рукой. — А эти ещё не знают, в какую гавань пришвартоваться.

— Может, у них посадочные талоны в Харонову лодку.

— Вполне вероятно. Джон, разреши представить тебе мою племянницу Шону Сили. Шона, это мистер Джон Карни, владелец клуба «Пеликан».

— Здравствуйте. — Шона улыбнулась, продемонстрировав очаровательные ямочки на щечках.

— Привет. — Карни взял в ладони её маленькую ручку. — Университет?

— Откуда вам известно?

— Посмотрим… Женский клуб. Омикрон-ипсилон-каппа?

Шона слегка изумилась.

— Вы угадали.

— Специальность — математика.

— История. Но раньше была математика.

— Твоего приятеля зовут Чак, он на инженерном. Увлекается футболом, а на день рождения он подарил тебе огромного плюшевого медведя вместе с этим золотым колечком.

Покрутив кольцо, Шона покачала головой.

— Видно, правду говорят — вы и в самом деле волшебник.

Отец Сили расхохотался. Карни заметил:

— Ваш дядя много о вас рассказывал. Шона слегка покраснела.

— Ах, это вы дразнитесь. — Она повернулась к священнику. — Но как ты узнал про медведя? Я никому о нем не говорила.

Поставленный в тупик отец Сили пожал плечами.

Подошел мальчишка с бутылкой сельтерской.

Карни взял её и поставил на стол.

— Отец, я хочу попросить вас об одолжении.

А у стойки Тони Монтанаро практически выплевывал в морду денгу слова:

— Я сказал, заткни пасть. Понял? Нету больше!

— Так что нужно, чтобы взять пойла в этой вонючей дыре? — гулко разносился голос денга. Он прибавил ещё несколько отборных ругательств.

Ростом он был шесть футов шесть дюймов; массивное тело упаковано в черный габардиновый костюм с широкими лацканами. Черная рубашка, белый шелковый галстук. Лицо казалось странно искаженным — сильно торчащие скулы, обтянутый кожей лоб, да и кожа имела зеленоватый оттенок. При этом было в его лице что-то мощное, властное, если не сказать подавляющее. Только заостренные уши совершенно не походили на человеческие.

— Ты, денг, ничего не получишь. А теперь топай отсюда!

— Так вот как вы обращаетесь с клиентами? Как тебе это нравится, детка?

«Детка» была невысокой брюнеткой с густо подведенными темными глазами и яркими красными губами. Несмотря на крикливый макияж, казалась привлекательной. Одета она была в черное платье для коктейля и курила сигарету с пробковым фильтром. Выпустив в сторону Тони клуб дыма, она сердито сказала:

— Меня выгоняли из более солидных мест.

— Кто тебя выгоняет, красотка? — отвечал ей Тони. — Ты можешь остаться. А вот он пусть уйдет.

— Тебе, вонючка, придется попросить как следует.

— Попросить?! Что ты несешь! Счисти дерьмо с ушей. Я сказал, завязывай. Не будет тебе больше выпивки!

Денг выругался снова — на этот раз ещё более грязно, длинно и витиевато.

— Следи за поганой дырой, что у тебя вместо рта, мистер, — предостерег его Тони. — Тут дамы.

«Детка» засмеялась.

— Кто из этих недоносков меня остановит?

Тони взял бутылку бурбона за горлышко и угрожающе её приподнял.

— Тони…

Монтанаро неохотно поставил бутылку и отошел в сторону.

Денг обернулся к говорящему.

— Ага, вот и босс наконец пожаловал. А я-то все гадал, когда ты появишься. Припоздал немного. У нас уже полгорода, скоро захватим и другую половину.

Карни обосновался у стойки, футах в десяти от демона, и поставил бутылку с сельтерской на стойку.

«Детка» оказалась между ними. Она повернулась к Карни; её платье съехало вверх, открыв ляжки до половины. На губах красотки появилась хитрая улыбка.

— Пожалуй, начнем с тебя, — сказал ей Карий. — Ты кто?

— Велма, — ответила она, вызывающе положив ногу на ногу.

Денг засмеялся:

— Да он тобой заинтересовался. Я могу тебя ему уступить. В этом я добрый.

— Привет, Велма. Поговорим?

— Давай поболтаем. Или выпьем… Вы оба уже, поди, наговорились друг с другом.

— Звучит заманчиво. Но у меня тут дела, знаешь ли.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Если отойдешь в сторонку.

Денг сильно обиделся.

— Хотел быть любезным, и вот благодарность. Ну и дерьмо! — Он вскинул свой стакан и высыпал в рот лед, начав перемалывать его большими белыми зубами. — От тебя воняет!

— Имеешь право на собственное мнение.

— Да, и если я скажу, что все люди — отбросы из сточной канавы, это тоже будет мое мнение.

— Несомненно. Но, может, выскажешь его где-нибудь в другом месте?

— Все так говорят, но словами все и заканчивается, — хохотнул денг, оглядывая зал глазами цвета оникса. — Мне тут нравится. Местечко и впрямь чудное. Да, пожалуй, я останусь. — Из кармана пиджака он достал плоскую фляжку. — Тем более у меня все с собой.

— Уходи, — произнес Карни совсем другим тоном, — а не то пожалеешь.

— Да что ты мне сделаешь? — фыркнул демон. — Хотелось бы посмотреть.

— Тогда попроси даму уйти. Или ты за ней прячешься?

— Ну, детка, вали. — Демон протянул руку и одним легким движением сбросил девицу с высокого табурета. Она слетела на пол; под задравшимся подолом обнаружились короткие черные шелковые штанишки. Она встала на четвереньки и отползла в сторонку, где села и обернулась. Кажется, ей не было ни больно, ни обидно.

Денг отпил из своей фляжки и оскалился, показывая зубы.

— Ну что, задница, стреляй.

В сторону денга вылетело пламя; его источник находился где-то поблизости от Карни. Огненный шар поглотил громоздкую фигуру демона.

Он так и остался стоять, пылая, а черный дым клубами поднимался к потолку. В зале стало тихо, слышалось только потрескивание пламени. С тела денга падали горящие лоскуты материи, и хлопья пепла, как грязные снежинки, летали вокруг.

Пламя погасло. Большая часть одежды сгорела, а денг спокойно сделал ещё один глоток из фляжки.

Велма округлила глаза, разглядывая устрашающего вида гениталии демона.

По ту сторону стойки появился Тони Монтанаро, держа в каждой руке по пистолету сорок пятого калибра.

— Эй, босс. — Он перегнулся через стойку. — Кажись, лишний ствол не помешает?

Демон швырнул фляжку куда-то в зал, вытер рот рукой и вызывающе рассмеялся.

— С чего ты взял, что огонь мне повредит?

— Да я и не думал, — отвечал Карни.

— Теперь моя очередь. — Дьявольское создание сделало шаг вперед.

Тони выстрелил сразу из обоих пистолетов. Пули отскочили от мускулистого зеленоватого торса.

— Ах так?.. Ладно, — продолжал Карни, — сдается мне, что вот это тебе не понравится.

Он поднял бутылку с сельтерской и прыснул на денга. Вода попала тому на грудь и живот. Неожиданно раздалось шипение; взметнулись клубы пара. Демон остановился и взвыл; его потемневшее лицо исказилось от боли.

— Что это? — взревел денг.

— Святая газированная вода.

И в него полетела ещё одна струя газировки. Денг взвизгнул и попятился. Карни наступал, поливая его из сифона.

— Нет, нет!

— Тогда убирайся!

— Ладно, ладно!

Денг повернулся и выбежал из бара.

Клуб «Пеликан» медленно возвращался к жизни. Гольдфарб возобновил игру. Люди начали негромко переговариваться. Зазвенели стаканы. Какая-то женщина истерически засмеялась.

— Отличная работа, босс, — сказал Тони, сметая со стойки медные гильзы.

— Спасибо. — Карни подошел к Велме и помог ей подняться. Вид у неё был несколько ошарашенный. Карни подсадил её на табурет у стойки.

— Что ты пила?

Взгляд её приобрел некоторую осмысленность.

— Терновый коктейль.

— «Розовую даму» для дамы, — сказал Карни бармену.

— Спасибо.

— Это был твой приятель?

— Можно и так сказать.

— Он грубо с тобой обращался.

— Он мужик. Все мужики — ублюдки. Или простофили.

— Ублюдки или простофили. Экий дуализм. — Он поднес ей зажигалку.

— Спасибо.

— Ты знаешь Клера Твила?

— Да, и близко.

— А ты коварная…

— У него много друзей. И девушек много. Ты знаешь, что у него сейчас новая?

— Неужели?

— Да. — Она глотнула коктейля, который ей только что подали. — Её зовут Хелен. Хелен Дарданиан.

— И что, меня это как-то касается?

— Извини, — улыбнулась она. — Мне бы не хотелось навредить тебе. Ты хороший.

— Значит, я — простофиля?

— Ты не простофиля. С моим приятелем ты быстро справился.

— Значит, ублюдок.

— И очень милый, — хихикнула она.

— Ну, это обнадеживает. Тебя подвезти до дома?

— Да, спасибо.

— Куда?

— В Твилери.

Карни поднял стакан с чистым виски, который поставил перед ним бармен.

— Туда-то мне и надо. — Он сделал большой глоток. Алкоголь ухнул по пищеводу вниз, как котировки на бирже в Черный понедельник.