Доктор Куриен опять опаздывал. Алиша ждала его в постели. В этих дневных свиданиях заключался для нее теперь весь смысл жизни. Идеальное время, чтобы побыть наедине: слуги обедают, Микки на работе, а в больнице все можно оставить на старшую медсестру. Единственное, что Алишу расстраивало, — это непредсказуемость графика доктора.

— Прости, дорогая, — объяснял он в таких случаях, быстро раздеваясь, — в самый последний момент появился какой-то идиот с во-от такой раной на голове. Не мог же я оставить его истекать кровью на пороге моего кабинета.

Алиша срывала с него остатки одежды и подталкивала к постели. Любовником он был страстным, но она порой чувствовала себя неудовлетворенной. Вероятно, потому, что постоянно с ужасом думала о том, как потом на долгие часы останется одна, а доктор вернется домой, где его встретят с распростертыми объятиями.

В тот день она была не в настроении. Куриен задерживался, и они уже потеряли больше сорока пяти минут драгоценного времени, которое могли бы провести вдвоем. А в пять пятнадцать ему надо будет уехать, и чем ближе к этому времени, тем больше он будет нервничать, поглядывая на часы. Их он всегда снимал вместе с одеждой, и Алиша вся напрягалась, когда он тянулся за ними.

Наконец до ее слуха донесся шум подъезжающей машины. Затем послышались знакомые шаги. Когда доктор по-хозяйски постучал в дверь, она крикнула вне себя от ярости:

— Пошел вон, ублюдок проклятый!

Он вошел, снимая с себя галстук, но она остановила его:

— Можешь не трудиться раздеваться, зануда.

С нее соскользнула простыня. Обнаженная, она выглядела такой распутной и такой завораживающе прекрасной, что доктор пропустил ее слова мимо ушей. Алиша выскочила из кровати и в два прыжка оказалась рядом с ним. Она набросилась на него, как дикая кошка, в кровь расцарапала его плечи своими длинными ногтями, плюясь, шипя проклятия и стараясь побольнее пнуть его в голень. Он перехватил ее запястья, когда она уже готова была вцепиться ему в лицо. Алиша отчаянно пыталась высвободиться, ни на секунду не прекращая ругаться. Доктор крепко прижал ее руки к туловищу, оттеснил к просторной кровати и сделал ногой подсечку. Алиша повалилась на груду подушек, а он, упав сверху, схватил ее за волосы и резким движением запрокинул ей голову.

— Чего еще тебе от меня надо? — спросил он грубо. — Тебе что, мало? — Он впился поцелуем ей в губы и с такой силой ударил ее, что она закричала. — Давай, кричи, — пробормотал он, — кричи, сколько хочешь, все равно никто не услышит. — Он придавил Алишу к кровати и грубо овладел ею.

— Вот тебе! На! Получай! — приговаривал он. — Все вы, богачки, одинаковые. Каждый раз вам подавай еще больше. Все вам мало. Вот, получай. Это бесплатно.

Алиша не на шутку испугалась. Никогда еще она не видела своего любовника в такой ярости. Он будто бы пытался отомстить ей за что-то, изнасиловав ее. Низ живота у нее раздирала тупая боль, руки и ноги затекли под тяжестью его тела.

— Зачем ты так? — спросила она.

Вместо ответа он быстро встал, оделся и, не сказав ни слова, ушел, оставив ее рыдать в постели.

Алиша его не винила. Она проклинала себя. Сама ведь напросилась. Кто дал ей право так с ним разговаривать? Они же договорились: он приходит к ней на несколько часов днем, не больше. Вместе они никуда не ходят. Им были недоступны маленькие радости, которые другим парам кажутся такими естественными.

Она лежала в кровати, чувствуя себя такой маленькой и беззащитной. Потянувшись за салфетками, чтобы вытереться, она увидела на простыне пятно крови. «Ублюдок! Это уже чересчур», — подумала она.

После этого случая Алиша поклялась себе, что впредь будет держаться от доктора подальше. Но стоило ему позвонить, как она обо всем забывала и снова умоляла о встрече.

— Это просто наваждение какое-то! — призналась она как-то раз Микки. — Я не могу отказаться от встреч с ним. Больше того, даже пытаться не хочу.

— Ну ладно, — сказала Микки, с любовью глядя на сестру. — Давай поговорим о чем-нибудь другом. Боюсь, тут поможет только время. В таких ситуациях разум молчит, а говорят чувства.

Алиша была очень благодарна сестре за поддержку.

— Знаешь, — сказала она, — он просто дикий зверь. С виду ягненок ягненком, а стоит его довести, так мгновенно превращается в тигра.

Микки промолчала. Она видела синяки на руках и ногах Алиши и старалась не думать о том, что доктор делает с ее сестрой. «Да, мы с Алишей очень разные, — думала Микки. — Она крепче. Выносливее.

Сильнее. Но так ли это на самом деле?»

***

Сестры всегда завтракали вместе. Микки очень любила болтать по утрам с Алишей — та развлекала ее рассказами о безумствах, которые вытворяла накануне, деликатно умалчивая об интимных подробностях. Микки подозревала, что сестра выдумывает большую часть этих историй, но они получались очень забавными.

Слуги души не чаяли в своей «маленькой госпоже» и бегом бросались выполнять любую ее прихоть, хотя вздорным характером Алиша уступала разве что ворчливому Дхонду, которого немилосердно дразнила. Даже Гангубаи, казалось, не имела ничего против выходок Алиши и безропотно подбирала вещи, которые та разбрасывала. Микки порой казалось, что она намного старше сестры, особенно когда та устраивала наивные розыгрыши или безудержно хохотала над какой-нибудь глупой шуткой. Но напускное безразличие Алиши — Микки это осознавала — было всего лишь маской, за которой скрывалась маленькая, не уверенная в себе, очаровательная девочка. Если Алиша была дома, ее голос был слышен повсюду. Она носилась, появлялась то тут, то там, подшучивала над слугами, громко давала указания поварам, затевала шумную возню со всеми, кто попадался ей на пути. По сравнению с ней, непосредственной и ребячливой, Микки казалась строгой гувернанткой: она всегда вела себя безукоризненно и говорила очень рассудительно.

Заметив, что доктор Куриен обращается к ней с почтением, она поначалу объясняла это тем, что у него совесть нечиста, но по зрелом размышлении сказала себе: «И все-таки он лучше, чем Навин». Для доктора даже само слово «скандал» было ругательством.

— Ты действительно любишь его или он для тебя — только развлечение? — как-то невзначай спросила она у Алиши.

Сестра состроила ей рожицу и сменила тему. «Они, конечно, не пара, — думала Микки. — Хотя у Алиши есть шанс перевоспитать его». Доктор стал по-другому одеваться, и Микки знала, кто оплачивает счета за его новый стильный гардероб. Как-то раз, оставшись дома, она увидела его в шикарном двубортном пиджаке и даже пошутила: «Ну и ну, похоже, вы собрались сниматься в кино!»

Видно было, что эти двое нужны друг другу, хотя их отношения оставались для Микки загадкой. А вот Ами, та сразу четко определила природу их разногласий:

— Классовые предрассудки. Вот что с ними не так. То же самое, что было у тебя с Бинни. У них разная система ценностей. Я верю, что доктор Куриен замечательный человек… но попробуй представить его закуривающим сигареты «Davidoff» или потягивающим виски «Chivas». Он будет выглядеть неестественно, как будто украл все это. Ну, ты понимаешь, о чем я. А вы с Алишей, как и я, с детства привыкли к роскоши. Однако из того, что ты рассказала, я понимаю, что он учится, и довольно быстро. Но все же, помяни мое слово, милая, весь этот лоск, даже если он его приобретет, будет лишь внешним, напускным. Он ведь человек не нашего круга, да? Разве он все знает о твоей неугомонной сестрице? Да он выпрыгнет из своего белого халата, если ему станет известна хотя бы малая часть ее похождений. Ну ладно, думаю, она получает свою долю удовольствия от этого «хождения в народ», если можно так выразиться. Давай спишем этот роман на ее более чем либеральное воспитание.

Микки смеялась над тонкими замечаниями Ами, признавая, что точнее и сказать нельзя. И все равно продолжала беспокоиться за сестру.

Алиша в последнее время стала сама не своя. Микки заметила, что она повесила у себя в спальне небольшое распятие.

— Зачем это тебе? — поинтересовалась Микки.

— Только не говори, что ты против, большая сестра.

— Да нет, не против, конечно. Просто я до сих пор не замечала, что ты религиозна.

— Раньше я жила во мраке, — ответила Алиша. — И наконец появился тот, кто открыл мне путь к спасению.

— Доктор?

На глазах у Алиши показались слезы, и она отвела взгляд.

— Я и не подозревала, что ты настолько нетерпима к религии, — сказала она, немного помолчав. — Это же мое личное дело. Разве я спрашиваю о медальончиках с изображениями Кришны и Ганеши, которые ты постоянно носишь на шее?

— Прости, — тут же извинилась Микки. — Я не хотела тебя обидеть. Просто… мне кажется, что этот человек оказывает на тебя слишком большое влияние, что ты уже больше не властна над своими чувствами. А я не хочу, чтобы ты отказывалась от своей самобытности, индивидуальности…

— Он ни к чему меня не принуждал, — обиженно сказала Алиша. — Но я знаю, как важна для него религия. И хочу показать ему, что уважаю его чувства. А еще… я думаю принять христианство.

У Микки отвисла челюсть.

— Ты шутишь, — сказала она с тревогой. — Я ничего не имею против его религии, но нельзя же менять вероисповедание только ради того, чтобы произвести впечатление на какого-нибудь мужчину.

— Доктор не «какой-нибудь мужчина», — вспылила Алиша. — Микки, да как же ты не понимаешь? Я люблю его и готова пожертвовать ради него даже жизнью.

— Что за чушь, Алиша! — возмутилась Микки. — Этот разговор напоминает диалог из какого-нибудь фильма. Неужели ты не осознаешь, во что ввязываешься? Завтра ты захочешь стать католичкой, через два года — мусульманкой… А религия — это не средство заполучить мужчину, не сети, в которые его можно поймать. У ваших отношений нет будущего. Доктор никогда не бросит жену — он сам тебе об этом сказал.

Алиша начала всхлипывать, и Микки тут же пожалела о своих словах. Ее любимая сестра, такая ранимая и хрупкая, сидела на краешке кровати и мяла подушку, а по щекам у нее текли крупные слезы. Микки обняла ее и стала убаюкивать, как ребенка. Постепенно Алиша успокоилась. Микки спела ей песенку, которую помнила еще с детства. Алиша подняла голову и сказала:

— А знаешь, папа как-то принес мне кассету с этой песенкой. У меня она до сих пор где-то валяется. Пожалуйста, спой еще.

И Микки пела, пока не почувствовала, что сестра расслабилась и ее дыхание стало глубоким и ровным.

***

— Послушай меня, милая, — сказала как-то раз Ами. — Ты ужасно похудела. Либо ты сейчас же запишешься на обследование, либо я сама тебя запишу.

Микки печально улыбнулась.

— Наверное, это оттого… что я давно одна…

— Конечно, у тебя давно не было мужчины, — улыбнулась Ами, — но я уверена, причина не в этом. Посмотри на себя — ты стала похожа на привидение. Тощая, еле на ногах держишься. Кожа да кости.

Микки глубоко вздохнула.

— Пожалуй, ты права. Надо что-то делать. Но где взять время на все эти проклятые анализы? Ты же знаешь, какой у меня плотный график. Работа, работа, работа. А еще дома. За ними тоже присматривать надо. После гибели Бинни я ни разу не была ни в Мандве, ни в старом доме. Ума не приложу, что с этими особняками делать… наверное, придется продать. А мне так хочется отдохнуть… Я, как только домой попадаю, сразу падаю и засыпаю, сил больше ни на что не остается. Да и не ем почти: нет ни времени, ни аппетита, ни желания.

Ами встала и решительно направилась к телефону.

— Как хочешь, а я записываю тебя к врачу. На завтра. И не пытайся меня остановить.

Лишь встав на весы в больнице, Микки убедилась, что похудела на целых двенадцать килограммов.

— Вот это да! — сказала веселая пухленькая медсестра. — Да вы тоненькая, как тростинка. Хотела бы и я избавиться от всего этого, — добавила она, ухватив себя за жировую складку на талии. — Но что делать? Я слишком люблю пиво и свиной сорпотел.

Потом Микки измерили давление, уровень сахара в крови, взяли анализы…

Алиша насупилась, когда ей сказали, что Микки ляжет в больницу «Брич Кенди».

— Зачем это? У нас есть отличный врач, который работает в прекрасно оснащенной больнице буквально в двух шагах отсюда.

Ами объяснила, что Микки сама решила обратиться именно в эту больницу и что ей предстоит сложное обследование, которое там, где работает доктор Куриен, просто не проводят. Алиша обеспокоенно взглянула на нее и кивнула.

— Не волнуйся, — сказала она. — Я тут за всем присмотрю, прослежу за слугами и за офисом.

Ами снисходительно улыбнулась: сестры были такие разные и при этом так похожи.

Лечащий врач поставил Микки диагноз «нервное истощение».

— Мисс Хиралаль нужен покой и отдых, — сказал он Ами. — Никаких волнений. Она должна отвлечься от всех проблем — и деловых и домашних. У нее был очень трудный год, и организм не выдержал напряжения. Мы, конечно же, проведем и другие обследования, чтобы исключить более серьезный диагноз. Но анемия — это не так страшно. Специальная диета поможет восполнить недостаток железа в организме. Не волнуйтесь за мисс Хиралаль, она непременно выздоровеет. Сейчас ей лучше всего сменить обстановку, уехать куда-нибудь. В Бомбее воздух очень загрязнен, и это отражается на здоровье многих его жителей.

Ами напомнила ему, что Микки уже месяц как не может избавиться от кашля, но врач был уверен, что это аллергия из-за все той же плохой экологии.

Но когда Алиша рассказала об этом диагнозе доктору Куриену, у него возникли сомнения. Впрочем, врачебная этика не давала ему возможности вмешиваться.

А Микки просто таяла на глазам. Щеки у нее ввалились, так что скулы выступали, на коже были видны голубые прожилки вен. Когда сестра увидела ее на больничной койке, она даже испугалась: такой хрупкой казалась Микки. Алиша дала ей четки.

— Пожалуйста, положи их под подушку. Даже если не веришь, сделай это ради меня.

Она рассказала, что начала ходить в церковь: заказывает молебны и ставит свечки во здравие сестры. Доктор Куриен, который прекрасно знал, что Микки противница его отношений с ее сестрой, все же сообщил ей через Алишу, что беспокоится за нее. Алиша передала его слова, но Микки только поморщилась.

***

— Как ты думаешь, это ведь не та болезнь на букву «р»? — спросила Микки как-то раз у Ами.

Подруга крепко обняла ее.

— Милая, я хочу быть с тобой честной… Врачи пока еще ничего не говорят. Они хотят провести еще несколько обследований, прежде чем поставить тебе окончательный диагноз.

— Не-ет, — Микки со вздохом откинулась на подушки и прошептала: — Кто же позаботится об Алише, если со мной что-нибудь случится? Я ей нужна… у нее больше никого нет.

Ами нежно приложила палец ей к губам, присела на краешек больничной койки и взяла за руку.

— Сейчас тебе надо подумать о себе. Ты должна бороться. Это единственный способ победить хворь, какой бы она ни оказалась. И не смей даже произносить это ужасное слово. Это не та болезнь — я уверена. К тому же… я знаю, тебе это не понравится… но доктор Куриен уверен, что здешние врачи ошибаются. Он очень хочет сам тебя осмотреть… но не решается.

Микки закрыла глаза.

— У меня нет сил бороться, Ами, — едва слышно прошептала она. — Делайте, что хотите. Куриен так Куриен. Тебе я доверяю. — И она снова впала в тревожное забытье.

Ами не отходила от Микки, пока ее не сменила сиделка сестра Долорес.

— Такая молодая, такая хорошенькая… — причитала та, провожая к выходу Ами. — Иногда Господь играет с нами злые шутки. Она добрая и кроткая. Но кто знает, что задумал Спаситель?..

Ами подробно и обстоятельно рассказала Алише и остальным о том, как чувствует себя Микки. Кто-нибудь из них обязательно приходил в больницу в часы посещений, и все по очереди дежурили у постели Микки, с волнением ожидая хотя бы мельчайших признаков улучшения ее состояния.

Несколько дней отдыха и покоя совершили чудо. Спустя три недели Микки уже самостоятельно сидела на кровати.

— Давайте это отпразднуем, — предложила Алиша, лукаво подмигивая и доставая бутылку шампанского, которую пронесла в палату под сари. Она извлекла из сумочки бокалы и обняла сестру. — Если бы ты посмела серьезно заболеть, мы бы тебе этого никогда не простили.

Ами ловко открыла бутылку и улыбнулась.

— Признайся, Алиша, ты все это придумала заранее… сотрудники никогда не знают, чего от тебя ждать.

Все засмеялись и подняли бокалы. А потом Микки, пригубив хорошо охлажденный «Таттингер», сказала:

— Да, но если это не та самая болезнь на «р», то что со мной? Я счастлива, что не умираю от рака. Но хочу знать, что со мной происходит. Кто-нибудь может мне ответить?

Все молча уставились на нее, а потом переглянулись. В палате стало так тихо, что слышно было, как в шампанском шипят пузырьки. Неловкую паузу прервала Алиша.

— Только у Господа есть на это ответ, — пылко сказала она. — И Он его даст, когда придет время.

— Аминь, — тихонько произнесла Микки, а остальные отвели глаза.

***

Прошло уже около месяца с тех пор, как Микки выписали из больницы, но до окончательного выздоровления было еще далеко. Все за нее очень тревожились.

— Милая, ты продолжаешь таять на глазах, — с беспокойством говорила ей Ами. — Почему бы тебе не поехать куда-нибудь? У меня есть друзья в Швейцарии — чудесная пожилая пара, с ними очень весело. Представь себе: небольшая деревушка недалеко от Лозанны, маленькое шале на вершине холма, свежий воздух, тишина… Я уверена, тебе там понравится! Пешие прогулки, верховая езда, милые деревенские таверны… Если хочешь, я поеду с тобой. Мне тоже не помешает отдохнуть.

Микки посмотрела на нее в раздумье.

— Спасибо, Ами, твое предложение звучит очень заманчиво, но здесь сейчас столько всего происходит. К тому же я ведь даже не знаю, что со мной все-таки такое. Я так устала от бессилия… ты меня понимаешь?

— Конечно, понимаю, — сочувственно кивнула Ами. — Ты еще очень молода, а на тебя свалилась такая ответственность! В твоем возрасте девушки проводят время со своими ровесниками. А ты…

Микки уставилась в пространство рассеянным взглядом.

— Меня по-прежнему очень беспокоит Алиша со своей религиозностью. Боюсь, она так совсем свихнется. Ведь если она по-настоящему уверует, ей придется порвать с доктором. Я ничего против него не имею… но их отношения ни к чему не приведут. К тому же он изменяет жене — разве церковь не считает это ужасным грехом?

— Но ты же не можешь прожить жизнь за нее, — возразила Ами. — Она взрослая женщина, причем с очень сильным характером. Твоя постоянная опека не пойдет на пользу ни тебе, ни ей.

— Я чувствую себя такой старой по сравнению с ней, — грустно покачала головой Микки, — и постоянно стараюсь оградить ее от всех бед. Может, это как-то связано с жизненным опытом, но хотя мы с ней ровесницы, я постоянно ловлю себя на мысли, что имею дело с упрямым подростком. И сейчас, мне кажется, у нее какие-то неприятности. Прошу тебя, не суди о ней по поступкам, она далеко не такая ветреная и поверхностная девчонка, какой кажется.

— Мне это отлично известно, — кивнула Ами. — Я немного знала ее мать… конечно, я ничего не говорила твоей маме, но дамы в клубе были немало наслышаны о Лилабен. Она была несчастной, не уверенной в себе женщиной, а твой отец — очень требовательным человеком… В конце концов, он устал от нее.

— Да, но все деньги оставил Алише, а не мне, — заметила Микки.

— А что ему оставалось? Учреждение траста стало для него единственным способом отделаться от чувства вины, только и всего. Тогда никто и представить себе не мог, во что все это выльется. И уж тем более никто не ожидал падения империи Хиралаля. Твоя мама намекала мне незадолго до катастрофы, что у Сетха последние годы не все в порядке с головой — какие-то провалы в памяти, и что он принимает одно неудачное деловое решение за другим. Я уверена, именно поэтому ты в конце концов и осталась без наследства.

Микки едва притронулась к своему чизкейку. Ами смотрела, как она без интереса ковыряется в тарелке, а потом не выдержала и сказала:

— Теперь давай поговорим о тебе, милая. Расскажи, что ты сегодня делала?

— Я долго просидела на работе… но без былого энтузиазма. Не могу сказать, что его совсем нет, но остальные тоже заметили мое безразличие, и это плохо сказывается на деле. Мне не хватает бойцовского духа. Азарт пропал. К тому же я не знаю, кому можно доверять. Шанай… он всегда рядом, когда мне нужна его помощь, но вдруг хотя бы малая толика того, что говорит о нем Раманбхаи, — правда? Я стала опасаться ему доверять. А Раманбхаи… Я знаю его с детства, но сейчас он меня почему-то сторонится. И получается, что я могу положиться только на Лючио — он замечательно справляется с нашим бизнесом. Странно… Похоже, у меня легкая рука, ведь все, что я ни задумаю, мне легко удается — наша с Лючио фирма прочно встала на ноги, и мы уже подумываем о франчайзинге. У Алиши тоже легкая рука, ее фирма процветает, но при этом сама она вовсе не горит на работе… Как это у нее получается?..

— Вам просто везет, девочки, — рассмеялась Ами. — Может, причина в генах? Все, что ни затевал в молодости ваш отец, бурно росло и развивалось. Его деловому чутью можно было только позавидовать. И вы обе унаследовали от него это качество. Впрочем, и твоей маме лучше было палец в рот не класть. Ты знала, что она втайне от всех играла на фондовом рынке? И с очень неплохими результатами. Твой отец никогда в это не вмешивался, в конце концов, играла она на свои деньги. Да что там биржа и акции, она постоянно обыгрывала нас в бридж и рами. Она могла делать ставки на что угодно, хоть на то, в каком сари придет в клуб кто-нибудь из дам. Так что вы, девочки, просто обречены на успех, за что бы ни взялись. Но все равно вам обеим надо выйти замуж за солидных, надежных мужчин, которые могли бы правильно распорядиться вашими деньгами.

Микки взглянула на часы и тут же засобиралась.

— Ужас! Уже четвертый час. Ами, вот объясни, почему стоит нам встретиться, как я совершенно забываю о времени? Мне пора бежать.

Ами попросила счет.

— Я тоже забываю с тобой о времени, милая. В клубе меня уже, наверное, заждались. А еще я записалась на маникюр.

Они чуть ли не бегом вышли из «Таджа» и вызвали свои машины. Тут Микки заметила, что кто-то машет ей рукой из такси. Она вытянула шею, пытаясь разглядеть, кто это.

— Алиша! — воскликнула она.

Ами обернулась и присмотрелась повнимательнее.

— Да, это она. Но, скажи на милость, зачем она колесит по городу на такси? Ведь это опасно!

Что-то насторожило Микки в том, как махала ей Алиша. Да и лицо у сестры было каким-то напряженным. Микки не успела разглядеть, есть ли еще кто-нибудь рядом с Алишей в салоне, но ей тоже не понравилось, что та едет в такси. Где ее собственная машина? Есть еще автомобиль доктора… Наконец, почему Алиша не взяла какую-нибудь из машин Микки? Она ведь прекрасно знает, что все они к ее услугам в любое время суток.

— Поезжайте вон за тем такси, — приказала Микки водителю, — быстрее!

Автомобиль, в котором ехала Алиша, явно собирался проскочить перекресток на красный свет и скрыться в одном из узких переулочков в районе Колаба. Микки потребовала, чтобы ее водитель держался как можно ближе к такси. Интуиция подсказывала ей, что с сестрой что-то случилось. Такси остановилось у обшарпанной гостиницы на задворках делового района Козвей. «Что Алиша могла забыть здесь?» — поразилась Микки. Район просто кишел хулиганами, на каждом шагу попадались сомнительные питейные заведения. От этих мест старались держаться подальше, и уж конечно, одинокой женщине было совершенно нечего здесь делать. В шестидесятых и семидесятых эти бульварчики наводнили хиппи, которые пробирались в Гоа или в Катманду. В восьмидесятых здесь поселились арабы. А сейчас район контролировали подозрительные личности, которые торговали всем подряд. Что могло понадобиться здесь Алише?

Микки велела водителю дожидаться ее и вышла, решив проследить за сестрой. Тот хотел было возразить, но посмотрел на решительное лицо пассажирки и промолчал. Ами тоже пыталась угнаться за ними на своей машине, но быстро отстала.

Микки увидела, как сестра сворачивает в один из переулков, и поспешила следом. Алиша, по всей видимости, очень торопилась. Она уже поднялась до середины винтовой лестницы, когда Микки окликнула ее. Алиша не услышала. Она вбежала в какую-то приоткрытую дверь, и Микки тоже начала поспешно подниматься по ступеням, но когда она взбежала по лестнице, дверь, в которую проскользнула сестра, оказалась закрытой. Микки осторожно постучала, читая надписи, нацарапанные на грязной стене: «Рокки любит Марго» и тут же «Рокки трахает Марго», а потом «Марго трахает кого угодно». Кто-то изобразил рядом во всех подробностях мужские и женские гениталии, а рядом пририсовал традиционное сердце, пронзенное стрелой. Микки постучала еще раз. Дверь немного приоткрылась, и она ловко просунула ногу в образовавшуюся щель.

— Я пришла за моей сестрой Алишей, — сказала она. — Я знаю, что она здесь.

В темноте было трудно что-то разглядеть. Микки видела только глаз, уставившийся на нее из-за двери.

— Проваливай отсюда, — грубо ответили ей, добавив грязные ругательства.

— Пожалуйста, — умоляла Микки. — Пустите меня. Мне очень надо ее увидеть.

Чья-то тяжелая ступня опустилась сверху на ее ногу, и Микки чуть не взвыла от боли, но стиснула зубы и настойчиво повторила:

— Я пришла за сестрой. Пожалуйста, позовите ее. Это та девушка, которая минуту назад зашла сюда. Я ее видела. Мне нужно срочно поговорить с ней, и все.

Молчание. Вдруг раздался шепот Алиши:

— Все в порядке, приятель, открой дверь.

Микки впустили в тускло освещенную комнату.

В одном из углов стоял грубый алтарь, перед которым горело множество свечей. Прошло немало времени, прежде чем глаза Микки привыкли к темноте. Наконец она разглядела Алишу. На ней было какое-то черное одеяние. Микки подбежала к сестре и обняла ее за худенькие плечи.

— Что ты здесь делаешь? Ты с ума сошла! Пойдем скорее отсюда.

Оглядевшись, Микки увидела еще человек десять-двенадцать в таких же, как у Алиши, одеждах. Они молча разглядывали ее.

— Кто это? — спросила Микки, продолжая держать сестру за плечи.

— Друзья, — коротко ответила та.

— Что еще за друзья?

Алиша кивнула в сторону мужчины с большими блестящими глазами и пояснила:

— Это наш магистр, мы делаем все, что он прикажет.

Микки изумленно посмотрела на сестру.

— Какой магистр? Что здесь вообще происходит?

— Пожалуйста, тише, — взмолилась Алиша, прикладывая палец к ее губам. — Мы собрались здесь, чтобы отслужить мессу. Восславить Господа.

— Восславить Господа, — эхом отозвались остальные.

Микки почувствовала едва уловимый запах благовоний, а магистр пустил по кругу блюдо.

— Я сейчас не могу тебе все подробно объяснить, — прошептала Алиша, подталкивая Микки к двери. — Уезжай отсюда. Быстро. Тебе здесь не место.

— Тебе тем более, — ответила Микки. — Какого черта ты оказалась здесь, в этой странной одежде, в обществе каких-то бродяг?

— Не смей так отзываться о моих друзьях, — прервала ее Алиша. — И уезжай. Здесь собрались верующие.

Магистр подошел к Алише и протянул ей руку. Она взяла ее и, покачиваясь, будто в трансе, пошла по направлению к группе людей в противоположном конце комнаты. Микки стояла в углу и наблюдала, не веря своим глазам, как Алиша присоединилась к остальным, они все взялись за руки и образовали круг, в центре которого стоял человек с гипнотическим взглядом.

— Помолимся, — произнес он протяжно и начал раскачиваться из стороны в сторону, затянув какой-то напев.

Смысла слов Микки не понимала, но не сводила глаз с Алиши, которая закрыла глаза и пела вместе с остальными. Ритуал оказался недолгим. Вскоре зажегся красный свет, и все встали на колени перед магистром, который обмакнул палец в какой-то темный порошок и нарисовал всем кресты на лбу. Потом он взял пучок розог и стал бить по спине каждого, кто преклонял перед ним колени. Бил он, видимо, достаточно сильно, потому что до Микки донесся стон Алиши, когда настал ее черед склонить голову и подвергнуться порке. Потом все встали, взялись за руки и стали двигаться в ритмичном танце против часовой стрелки, а магистр в это время повторял что-то вроде молитвы. Послышалась какая-то психоделическая музыка. Танцующие двигались все быстрее и быстрее. Потом круг распался и каждый стал кружиться сам по себе, вытянув руки в стороны и закрыв глаза. Кто-то взвизгивал, кто-то стенал, кто-то плакал. Магистр заговорил громче, и Микки уловила несколько слов:

— Да уничтожат силы зла наших врагов! — воскликнул он.

Музыка звучала все громче и громче, а танец становился все более странным. В какой-то момент танцующие дошли до алтаря. Они взяли по две свечи в каждую руку. Магистр поднял алтарь высоко над головой. Алиша прекратила танцевать и теперь только сильно раскачивалась из стороны в сторону. Свечи отбрасывали жутковатые тени на ее лицо.

— О Всемогущий, яви нам свою мудрость в словах, — нараспев говорил магистр.

— Яви! Яви! — раздался женский голос. Ему вторил мужской.

Кое-кто из присутствующих упал в обморок. Алиша тоже упала и осталась лежать на полу, будто сломанная кукла. Свечи потухли. Алиша пригнула голову к полу и застонала. Магистр обошел свою паству, переступая через их безвольно раскинутые конечности. Он поднимал им головы и вкладывал каждому в жадно раскрытый рот какие-то маленькие шарики.

— Духи теперь с нами! — провозгласил он, и комната мгновенно наполнилась голосами. — Поговорим же с нашими любимыми.

Два человека подползли к нему на четвереньках и заговорили детскими голосами. Микки в ужасе услышала, как Алиша бормочет:

— Папа, папа, папочка… я знаю, что ты меня слышишь… Мамочка…

Это было уже слишком. Микки потихоньку выбралась из комнаты, решив дождаться Алишу у подножья винтовой лестницы. Она и не подозревала, что сестра чувствует себя настолько одинокой. Но теперь ей грозит опасность, это совершенно ясно. В ноздри Микки ударил запах застарелой мочи, из-под ног у нее выскочила жирная крыса и скрылась в ближайшем водостоке.

***

— Не надо тебе было сюда приходить, — сказала Алиша, спустившись по железной винтовой лестнице.

Микки обняла сестру. Не проронив ни слова, они шли по грязному переулку обратно к бульвару.

— Зачем тебе все это? — наконец не выдержала Микки. — Ты, конечно, не обязана мне ничего объяснять, но…

Алиша продолжала идти, словно не слышала обращенного к ней вопроса. Микки заглянула ей в глаза. Зрачки расширенные, взгляд тусклый. Они подошли к ожидавшему Микки такси. Она попыталась остановить сестру и усадить в машину, но Алиша продолжала идти, не обращая внимания на проносившиеся по оживленной улице машины.

— Алиша! Что с тобой?! — громко воскликнула Микки, стараясь перекричать шум автомобилей. Она схватила сестру за руку и стала растирать ее длинные нервные пальцы… Они были холодные, как лед, и какие-то липкие.

Наконец Микки удалось запихнуть Алишу в салон такси.

— В больницу к доктору Куриену, — скомандовала она водителю.

***

— Она одержима, — спокойно сказал доктор Куриен Микки, изучая лицо Алиши.

— Чушь какая! — фыркнула Микки. — Что вы несете? Неужели вы считаете, что я вам поверю?

— Посмотри на нее, — сказал он. — Видишь… глаза… никакого выражения… зрачки расширены. Все симптомы. Бедная девочка. Ее телом завладел дьявол. Мы ничего не можем для нее сделать… только молиться Господу.

— С меня хватит! — воскликнула Микки, вскакивая. — Это вы, и только вы виноваты в том, что моя сестра сошла с ума. Это под вашим влиянием она связалась с этой сектой, хотя я предупреждала вас, чтобы вы держались от нее подальше. Это вы разрушили ее жизнь!

Доктор украдкой оглянулся.

— Пожалуйста, успокойся. Я тебе все объясню. Но говори чуть тише, пожалуйста.

Во время этого разговора Алиша так и сидела, не проронив ни слова, взгляд расфокусирован, на губах — отсутствующая улыбка.

— Мы расстались, — продолжил доктор Куриен. — Я сказал ей, что между нами все кончено, что мы совершали смертный грех и нам еще придется расплачиваться за это. Для меня расплата уже наступила. Я решил порвать с Алишей в ту ночь, когда у меня чуть не умер ребенок. Господь послал мне предупреждение. В ту ночь жизнь сына была в моих руках. Это был последний знак. Я грешил с твоей сестрой… моя плоть слишком слаба, чтобы устоять перед таким искушением. Но в тот день у моего сынишки внезапно началась лихорадка… какая-то загадочная лихорадка. Жена пыталась до меня дозвониться, но никто не знал, где я. Ребенок начинал бредить. Воспаление распространялось по позвоночнику и чуть было не перекинулось на мозг, пока мы с твоей сестрой предавались плотским утехам… это была супружеская измена… грех. Домой я попал в четыре утра. Жена безутешно рыдала. Она вызвала священника. Никто уже ни на что не надеялся. Я увидел, как мой сын лежит беспомощный на кровати… и поклялся, что если мне удастся спасти ему жизнь, то я никогда больше не увижусь с твоей сестрой. Господь меня наказывал. Это было слишком дорогой расплатой за похоть… за страсть. Я подхватил сына на руки и помчался в реанимацию… это был менингит. Если бы диагноз не поставили вовремя, то ему грозил летальный исход. Двенадцать долгих дней я не отходил от постели малыша, он был между жизнью и смертью. Алиша несколько раз пыталась меня увидеть. Пожалуйста, пойми меня правильно. Я любил твою сестру… и до сих пор люблю. Но наша любовь была ошибкой. Мы оба грешники. Именно тогда она стала вести себя странно. Поначалу я думал, что она просто пытается привлечь мое внимание. Но вскоре понял, что дьявол овладел ее телом… она уже себе не принадлежала. Я попросил ее сходить к священнику. Не знаю, что произошло потом. Я хотел сдержать свою клятву. Мой сын потихоньку выздоравливал, но он никогда уже не будет прежним. Никогда. Видишь, мне пришлось заплатить ужасную цену… ужасную.

Микки не знала, что на это ответить. Она чувствовала, что проиграла. На нее навалилась усталость. Но надо было позаботиться об Алише.

— Послушайте, доктор, — резко проговорила она. — Мне очень жаль, что такая беда случилась с вашим сыном. Но сейчас меня волнует сестра. Я должна помочь ей. Я не верю в одержимость и подозреваю, что с ней случилось нечто похуже, чем дьявол, вселившийся в ее тело. Иначе говоря, у этого дьявола есть название — наркотики. И это вы ей их давали. И хотя вы вряд ли признаетесь, мы оба знаем, что это так.

— Можешь верить или не верить — дело твое. Но я уже говорил… и повторю еще раз: я вычеркнул ее из своей жизни.

Микки, словно слепую, вывела Алишу из кабинета. Она всегда была против связи сестры с доктором, а теперь знала, что и сама Алиша не захочет с ним больше встречаться. Наконец-то доктор Куриен вычеркнут из жизни Алиши. И наркотики тоже будут вычеркнуты — Микки лично за этим проследит.

***

Анализ выявил в крови у Алиши героин. С помощью Лючио Микки записала сестру на курс интенсивной терапии, которую разработал молодой, но успевший стать знаменитостью в этой области врач. Уже после первого сеанса стало ясно, что Алиша пойдет на поправку. Теперь Микки могла подумать и о себе. За последний месяц она потеряла еще два килограмма. Вся одежда висела на ней, и пришлось ушивать даже топы под сари. На работе все как один волновались о ее здоровье. Особенно Шанай, который постоянно твердил, что ей надо взять отпуск и пройти серьезное обследование. Но Микки утратила волю к жизни. В последние годы на нее наваливались кризис за кризисом — то в бизнесе, то в личной жизни, и их преодоление подорвало ее силы. С гибелью Бинни у нее внутри что-то умерло. Микки даже порой приходила в голову мысль, что ее сглазили и она теперь так и будет чахнуть. Но она даже Ами об этом не рассказывала.

А сейчас, когда с Алишей случилась беда, Микки пришла в ярость. «Почему я?» — билось у нее в голове по вечерам, когда она без сил падала в свою огромную кровать. Но она не находила ответа. Единственным утешением оставалась работа. Бизнес опять шел в гору, и Микки постоянно благодарила Бинни за то, что он вложил деньги в восстановление компаний. Сейчас им уже ничего не грозило — ни сделок поглощения, ни диверсий. Впервые за пять лет финансовое положение корпорации было прочным. Казалось бы, Микки должна быть довольна, что ее тяжкие труды вознаграждены. Но она чувствовала лишь горечь утраты.

А Алиша замкнулась в себе. Лючио говорил, что это предсказуемая реакция, один из этапов долгого курса лечения и реабилитации.

— Учти, солнце, дальше будет еще хуже, — предупреждал он Микки.

— Что ты имеешь в виду? — испугалась она.

— Ну, у Алиши может начаться ломка… судороги там и все такое. Хотя, может, и не будет у нее ломки, она все-таки не так далеко зашла, как я в свое время. Но в любом случае ты должна быть готова к тому, что депрессивное состояние у нее будет чередоваться с приступами ярости.

— Только этого мне и не хватает, — сказала Микки и пошла собираться на работу.

Она засиделась в кабинете, изучая отчет по проекту, и во всем здании, кроме нее, оставался только рассыльный.

— Так ты еще не сдохла? Ну-ну, — раздалось мерзкое хихиканье по телефону. — Живучая, значит…

Микки уже давно не слышала этот голос и надеялась, что он навсегда ушел из ее жизни. Но теперь знакомый страх опять навалился на нее.

— Я-то думал, что избавиться от такой сопливой девчонки, как ты, будет гораздо проще. Но ты до сих пор ловко избегала смерти. Вот только надолго ли тебя еще хватит? Как, не устала еще? Не подумываешь о том, чтобы сдаться? Слушай, а во имя чего ты работаешь как лошадь? У тебя ведь никого не осталось. Ни родителей, ни мужа, ни детей. Никого. И не говори мне про сестру — она легко продаст тебя за дозу наркотика. Та еще сучка. У нее нет никаких моральных принципов. Никакой совести. Так скажи, зачем ты играешь в эти опасные игры? Сдавайся, и тебе сохранят жизнь. Пойми, у тебя нет ни единого шанса спастись. Твой род должен закончиться на тебе, поняла? Но сначала ты признаешь свое поражение. Тебе не суждено наслаждаться плодами неправедных трудов твоего отца. Да, ты не ослышалась, неправедных. Он был само зло. Те, кого он в свое время раздавил, никогда не простят этого ни ему, ни его семье.

Щелчок, короткие гудки.

И опять Микки стояла, вцепившись в умолкшую трубку и уставившись рассеянным взглядом в пространство. Она пыталась узнать этот голос. Определенно она где-то его уже слышала. Но где? Когда? Она просто обязана понять, кому он принадлежит. Но как?

Раздался резкий стук в дверь, и Микки подпрыгнула от испуга. Это был всего лишь рассыльный. Он за шел спросить, не принести ли ей горячего чаю или лепешек с рисом из ресторана «Удупи», что через дорогу.

— Нет, спасибо, — сказала ему Микки, — я уже скоро пойду домой.

Однако ей вовсе не хотелось идти туда, где больше не слышался беззаботный смех Алиши, топот ее каблучков и веселые шуточки. Теперь дом был похож на склеп, а слуги — на призраков. Микки представила, как она войдет туда и на нее сразу же обрушится тишина, так что придется включить музыку, чтобы хоть как-то оживить обстановку.

Она почти перестала выходить по вечерам. Это очень беспокоило Дхонду и Гангубаи, которые привыкли к тому, что раньше Микки каждый вечер наряжалась и шла куда-нибудь развлекаться. Но теперь у нее не было ни сил, ни желания куда-то идти. Со своими старыми друзьями она перестала общаться. Друзья Бинни сторонились ее, как и она их. С партнерами по бизнесу ей было скучно. Лючио тоже нашел себе новых друзей — его приняли в сообщество бомбейских геев. Он несколько раз приглашал Микки на их вечеринки, но она чувствовала себя там не в своей тарелке. И в результате у нее осталась только Ами. А еще работа и дом. Дом и работа. И постоянный страх, что Алиша опять скатится в ту страшную яму, из которой Микки с таким трудом ее вытащила. Доктор Куриен бесследно исчез. Микки слышала, что он уволился больницы и переехал в Квилон. «Хорошо, что его больше нет в Бомбее, — думала она, — ведь, как ни парадоксально это звучит, избавить Алишу от наркотиков проще, чем от любви к этому человеку».

По молчаливому уговору сестры никогда о нем не говорили. Им не хотелось вспоминать о тягостном периоде их жизни, который был уже близок к завершению. Как надеялась Микки, окончательному.

— Я теперь полюбила бегать по утрам, — сообщила Микки Ами по телефону, и та была рада вновь слышать бодрые интонации в голосе подруги.

— Милая, это замечательно, что ты опять хоть что-то, если уж не кого-то, любишь. Скажи, где ты бегаешь, как долго, встречаются ли интересные люди по дороге. Я хочу знать все-все.

— Ты как всегда, неисправимо романтична, — рассмеялась Микки. — Ну, тогда слушай. Мне повезло найти уединенную тропинку неподалеку от дома. Я встаю с рассветом, и в то время там никого не бывает. Так что по пути мне попадаются только бродячие собаки и иногда еще кот. Никаких людей. В том числе и мужчин. Прости, что разочаровала тебя… но я не ищу с ними встречи. И даже если какие-то красавчики пробегают мимо, я их просто не замечаю. Я ответила на твой вопрос?

— Что творится с современными молодыми женщинами! — вздохнула Ами. — Мы-то раньше без макияжа никуда не выходили… мало ли что!

Микки ответила, что в последнее время вообще не красится, даже на работу. Ами шутливо отчитала ее и повесила трубку.

«Да, за последние два года Микки сильно изменилась, — размышляла она. — И не только потому, что повзрослела». У нее сердце разрывалось от беспокойства за подругу. На Микки свалилось столько бед и ответственности — она слишком молода для такого груза! Но, видимо, это предначертано свыше, и никто не в силах ничего изменить… Утешает только одно — впереди у Микки — вся жизнь. И неизбежно придет время, когда плохая карма останется позади. Все образуется. Скоро Микки все преодолеет и станет свободной…