Биография

Она незатейлива.

Родился в 1954 году. Окончил исторический факультет Могилевского педагогического института и (заочно) экономический факультет Белорусской сельскохозяйственной академии. С 1979-го по 1991-й – член КПСС.

На общественных работах был весьма активен. Секретарь комитета ВЛКСМ средней школы. Инструктор политотдела воинской части. Секретарь комитета ВЛКСМ Могилевского горпищеторга. Заместитель командира танковой роты по политчасти в Могилевской области. Секретарь парткома колхоза им. Ленина Шкловского района.

Собственно, в подобной партийной карьере нет ничего необычного или выдающегося. Как и в том, что бывший партийный функционер вошел во власть. Нам известны примеры и похлеще. Других кандидатов для вхождения во власть, без коммунистического прошлого, до последнего времени у нас не было. Так что дело не в прошлом, а в том, как проявляется марксистко-ленинская закваска в наши дни. Бывает – не проявляется вовсе. Но не в случае Лукашенко. Недаром своими кумирами Александр Григорьевич объявил Феликса Дзержинского, Юрия Андропова и Петра Машерова.

С 1987 по июль 1994 года Александр Лукашенко – директор совхоза «Городец» Шкловского района Могилевской области. Первое и главное, что он сделал в совхозе, – построил дороги, причем провел их к каждому свинарнику. За это работники совхоза до сих пор очень ему благодарны. Что касается всей прочей деятельности директора, бывшие его подчиненные занимают круговую оборону. Молчат. Один – пожилой, правда, терять нечего – все-таки разговорился:

«Александр Григорьевич был очень хороший руководитель. Приедет, например, на свинарник, но сразу в него не заходит, а минут 30 посидит за кустами, посмотрит как идет работа, а потом – р-раз, и заходит».

Школа «железного Феликса».

Есть, правда, еще более глухие сведения – о применении Александром Григорьевичем его «дубинообразного большого пальца» по прямому назначению. Иначе говоря, о том, что директор совхоза Лукашенко любил применять силу к своим подчиненным. Особенно почему-то к механизаторам. Или, чтобы совсем уж попроще, не прочь был врезать. И не в смысле пьянства, а в смысле – по морде. Хотя, повторю за классиком, у механизаторов скорее все-таки лица, чем морды. Но Александр Григорьевич различия не делал. Лупил всласть. За что, говорят, получал выговоры по партийной линии, а однажды вроде бы по факту избиения механизатора на директора совхоза «Городец» даже заводилось уголовное дело.

Но следов нынче не осталось. Ни на лицах, ни в бумагах. А бывшие лукашенковские подчиненные молчат, будто воды в рот набрали. То есть фактов избиения они не отрицают, но под магнитофон или видеокамеру говорить об этом не хотят ни в какую. Может быть – боятся. А может – одобряют: народу ведь время от времени нравится, когда его лупят. И не важно, по лицу или по морде.

В конце 80-х годов Лукашенко стремительно начал свое политическое восхождение. Правда, первый блин оказался недопеченным: на выборах народных депутатов СССР в 1989 году он проиграл во втором туре Ке-бичу с разницей в 1% голосов. Однако дальше все пошло по нарастающей.

С 1990 года Александр Лукашенко – депутат Верховного Совета Белоруссии. В избирательной кампании упирал на критику КПСС, чего не делал тогда только ленивый. Но поскольку КПСС Лукашенко ругал как бы изнутри, оставаясь при этом «настоящим ленинцем», то среди депутатов он организовал фракцию «Коммунисты за демократию», весьма близкую по взглядам с одноименной фракцией В С России.

Обратите внимание на это обстоятельство. Добиваясь власти, коммунисты любят порассуждать о демократии. Урвав кусок пирога, они быстро прихватывают все остальное и о демократии больше не вспоминают.

Путь «батьки» Лукашенко – лучшее подтверждение этой закономерности.

Референдум

В борьбе за президентское кресло Александр Лукашенко организовал две кампании и в обеих сыграл в одни ворота – уверенно и расчетливо.

Прежде всего: он оказался единственным депутатом Верховного Совета Белоруссии, кто не голосовал за ратификацию Беловежских соглашений. Лукашенко именно не голосовал, хотя не возражает, если при нем говорят, будто он голосовал «против». Скорее всего на том заседании он или воздержался, или вообще отсутствовал. Но впоследствии, когда распад СССР поверг в уныние «прогрессивную общественность всего человечества», в глазах этой самой общественности Лукашенко обрёл некое преимущество, которым он не преминул воспользоваться.

Еще больше очков он набрал, став в 1993 году председателем временной комиссии ВС по борьбе с коррупцией. Комиссия была создана для изучения деятельности коммерческих структур, появившихся при органах власти Белоруссии.

Коррупция в российской Империи так же перманентна, как и революция, – что-нибудь одно непременно присутствует. И с той, и с другой ведется постоянная борьба, хотя и не слишком успешная. С коррупцией, к примеру, раньше боролись цари, потом – президенты: СССР и РФ. Думы тоже боролись – и боярская, и сословная, и разночинная, и нынешняя. Вспомните: в начале перестройки самыми главными борцами были Гдлян и Иванов, однако на поверку выяснилось, что ничего, кроме громкоголосых заявлений, у них нет. Хотя нас убеждали в наличии неких ужасно разоблачительных материалов, хранящихся где-то в сейфах – чуть ли не в Швейцарии.

Так до сих пор и хранятся. Небось, уже и проценты неплохие набежали.

Потом вице-президент Руцкой объявил о своих 11 чемоданах, полных разоблачений. Насчет чемоданов не знаю, они-то, может, и были. А вот разоблачения оказались блефом.

Это я не к тому, что коррупции у нас нету. Или что ее нет в братской Белоруссии. Коррупция как раз есть. И будет. И потому шумно рекламируемая борьба с ней – всегда беспроигрышная карта.

Лукашенко выиграл. И не просто выиграл, а (используя спортивную терминологию) победил за явным преимуществом. На президентских выборах 1994 года он набрал более 80% голосов (его главный соперник, Вячеслав Кебич, получил менее 15%). Накануне выборов Лукашенко во всеуслышание называл своего конкурента «главой промосковской мафии». Стало быть, выражал неутоленное желание поиграть на струнах независимости и «самостийности». Позже, когда стало ясно, что скорое всеобщее благоденствие, которое обещая Лукашенко своим согражданам, более всего похоже на лозунг Хрущева «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!», в ход пошли идеи «братства славянских народов» и «единого рублевого пространства». Но Россия не торопилась и не торопится: рубль, как и Боливар, двоих вряд ли выдержит.

В случае прихода к власти Александр Григорьевич пообещал: посадить за решетку всех коррупционеров, за полгода обуздать инфляцию и компенсировать жителям Белоруссии денежные сбережения, потерянные в результате реформ. О борьбе Лукашенко с коррупцией мы еще поговорим. О прочем же говорить нечего.

Ощущая за свей спиной «широкую поддержку масс населения», Лукашенко в конце 90-х изготовился к новым свершениям. Но Александру Григорьевичу сильно мешала Конституция, принятая в 1994 году. И тогда президент Белоруссии затеял всенародный референдум. Жителям республики предлагалось высказать свое отношение к новой Конституции, «исправленной и дополненной» лично президентом. Основной Закон имени Лукашенко прошел на ура. Полномочия, которые при этом получил «батька», не снились даже знаменитым диктаторам XX столетия.

Например, президент в Белоруссии определяет состав Конституционного суда, членам которого теперь, конечно же, в голову не придет озаботиться законностью президентских указов (за один лишь 1995 год прежний состав Конституционного суда признал неконституционными 13 указов Лукашенко). Принципа разделения властей не существует. «Народные избранники» лишены контрольных полномочий, Лукашенко оставил им лишь право регистрировать президентские распоряжения. Что еще более важно, депутаты теперь полностью лишены возможности контролировать операции исполнительной власти с бюджетом. Впрочем, бюджетов в Белоруссии как минимум два: один – так сказать, для общего пользования, второй (по сообщению «Белорусской деловой газеты») – некий особый президентский фонд, по размеру вполне сопоставимый с бюджетом республики. В Минске это фонд называют по-разному: кто – «черной кассой», а кто – «общаком».

После референдума в Беларуси практически ничего не осталось от независимости судебной власти. По мнению моих белорусских коллег, в хозяйственных спорах между предпринимателями и государством суд практически всегда выносит решения в пользу последнего. Руководствуясь при этом, вероятно, хорошо известным негативным отношением Лукашенко к частной собственности. Точно так же можно заранее быть уверенным в обвинительном приговоре суда участникам уличных акций протеста. Этих акций «батька» сильно не любит.

И, наконец, из нового текста Конституции исчезла статья, устанавливающая процедуру импичмента. В России, например, эта процедура хоть и чрезвычайно усложнена, но все-таки возможна. В Беларуси ее теперь просто не может быть, потому что не может быть никогда.

Так президент Лукашенко обезопасил себя от любых возможных неожиданностей.

Неограниченная президентская власть в Беларуси – не единственный результат референдума. Республика оказалась в международной изоляции, она не признана в Европе, а в мире с ней решили «подружиться» лишь несколько диктаторских режимов.

Впрочем, в самой Беларуси референдум, судя по имеющимся у меня данным, прошел не столь гладко, как об этом говорят Александр Лукашенко и его «имиджмейкеры». В частности, социологи обнаружили фальсификацию в ответах как минимум на два вопроса референдума. Так, на вопрос: «Выступаете ли вы за то, чтобы руководители местных органов исполнительной власти избирались непосредственно жителями соответствующей административно-территориальной единицы?» – согласно сведениям белорусского Центризбиркома, лишь около 30%, принявших участие в референдуме, ответили «да», остальные – соответственно, подавляющее большинство, – сказали «нет», тем самым предоставив президенту единоличное право назначать и снимать своих наместников. Однако независимая социологическая служба получила совсем другой результат: почти 80% участников референдума ответили на вопрос положительно, пытаясь отстоять возможность самим выбирать себе начальников.

Не менее важен и другой вопрос: «Согласны ли вы с тем, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?». По данным независимых социологов, почти 80% голосовавших ответили «да». По данным того же Центризбиркома – лишь 32%. Следовательно, финансирование всех ветвей власти (в том числе и судебной) может осуществляться негласно и вовсе необязательно из госбюджета. А откуда же? Уж не из президентского ли «общака»?

Если это – не коррупция в государственном масштабе то я, по-видимому, чего-то не понимаю.

Его борьба. С коррупцией

«Первой ласточкой» оказалась женщина: глава Национального банка Беларуси Тамара Винникова. Она была арестована без видимых причин и спустя 10 месяцев так же неожиданно освобождена. Ей инкриминировалось злоупотребление служебным положением (выдача доверенности на право валютного кредитования одному из заместителей), а также получение подарка в виде сервиза. Для 10 месяцев содержания под стражей – не слишком много. При этом «делом Винниковой» занимались 26 следователей сводной бригады Прокуратуры, МВД и КГБ.

В Минске ходил упорный слух о том, что истинная причина ареста Винниковой – в ее женской несговорчивости. Дескать, слишком уж явно симпатизировал президент Лукашенко симпатичной банкирше, а она, якобы, столь же явно эту симпатию проигнорировала.

Но это всего лишь слух. В действительности же, по-видимому, арест Тамары Винниковой объясняется двумя причинами. Одна – явная: за мизерные зарплаты и непомерно высокие цены кого-то нужно было привлечь к ответу. И, уж конечно, не Лукашенко. Один из главных банкиров республики, кокетливая женщина, жесткая в бизнесе, делавшая деньги не ради денег, а ради дела, Винникова как нельзя лучше подходила на эту роль.

Вторая причина не столь явная. Белорусские журналисты считали, что арест Винниковой являлся началом окончательного закрепления единоличной власти Лукашенко. Президенту необходимо было любыми средствами избавиться от тех, кто имел реальные возможности – в том числе и с помощью денег – влиять на ситуацию в стране. Кроме того, Винникова, по-видимому, немало знала. Она – из того же «могилевского клана», что и Лукашенко. Людям из этого клана, соратникам президента, отданы были на откуп практически все самые доходные сферы бизнеса в республике. Вероятно, на каком-то этапе председатель правления Национального банка Беларуси почувствовала себя излишне самостоятельной, повела себя независимо от клана, за что и поплатилась. При этом она, насколько мне известно, прекрасно была осведомлена, к примеру, о том, из чего и как создавался пролукашенковский «общак», об участии в нем фонда Махмуда Эсамбаева и о многом другом. А большие знания – большие печали. Вот и пришлось Винниковой печалиться. Правда, из-под стражи ее все же освободили: то ли компромата не хватило, то ли стало хлопотно держать в тюрьме столь заметную фигуру. К тому же за новыми фигурантами дело не стало.

Собственно, повод, чтобы заявить о своих диктаторских полномочиях, Лукашенко не требовался: он вполне мог обойтись безо всякого повода. Но тут весьма кстати случилось убийство Евгения Миколуцкого – главного президентского наместника в Могилевской области, друга Лукашенко. И не просто друга, а – соратника, члена все того же «могилевского клана». У «батьки», как когда-то у Сталина после убийства Кирова, руки оказались развязаны. И «батька» не преминул этим воспользоваться. А для начала заявил: «Будем мочить!» Во всеуслышание.

Кого– то это напоминает, не правда ли?

Сравнение Миколуцкого с Кировым не случайно. Оба – видные представители кланов: один – партийного, другой – территориального. Не исключено, что и причины смерти обоих могут быть схожими. Во всяком случае, такая версия имела в Белоруссии многих сторонников. Так или иначе, но Лукашенко уже через пару дней после убийства обнародовал указ «О неотложных мерах по борьбе с терроризмом и другими особо опасными преступлениями».

Ничего чрезмерного в новом указе не содержалось. Напротив: основные его положения – не так чтобы совсем уж забытые старые. Например, к терроризму отнесена «угроза насилия в отношении народного дружинника в связи с выполнением им общественного долга». Было. Крикнул в сердцах милиционеру или дружиннику: «Убью, гад!» – терроризм. И срок. Немалый, между прочим. А ежели кто на митинге или еще где заговорит о неминуемой в будущем ответственности Лукашенко за содеянное, – тоже терроризм. Потому как, согласно указу, это есть не что иное, как угроза насилия в адрес должностного лица.

Или вот «заведомо ложное сообщение о готовящемся взрыве или пожаре». Решили детишки школу прогулять, а чтобы от родителей не попало, позвонили в милицию: мол, бомба. Хулиганство, конечно. Нужно карать. Рублем. Или – что там в Беларуси? – зайчиком. А пойдут детишки по лукашенковскому указу как «террористы». Как при Сталине.

А еще очень выгодно обнаружить «угрозу насилия в целях дестабилизации общественного порядка и запугивания населения». При таком подходе демонстрация, скажем, легко превращается в акт террора. Было бы желание. А желание было, есть и будет.

Однако указ – это лишь теоретическая база. До практики, как известно, проходит какое-то время. А оно не терпело: Лукашенко понемногу начинал терять наиболее верных своих приверженцев – аграриев. Или колхозников, что, впрочем, одно и то же. Как их не называй, самая нищенская зарплата – у них, самый большой процент скрытой и явной безработицы – тоже у них, и они же, сельские жители, более всех обделены достижениями цивилизации. Стало очевидно, что без виновных не обойтись.

И тогда в служебный кабинет министра сельского хозяйства и продовольствия Беларуси Василия Леонова вошли сотрудники Совета безопасности и надели на него наручники. Сцена, надо полагать, была эффектная.

Леонову предъявили обвинение в хищении в особо крупных размерах. На его имущество был наложен арест, агентство «Интерфакс» сообщило, будто при обыске у Леонова изъято большое количество денег и ценностей. А Лукашенко поспешил заявить, что у министра «пять квартир и четыре дома».

Что касается хищения, то речь вроде бы идет о 30 миллионах белорусских рублей, выделенных Лукашенко для закупки зерна на Украине. Сделка сорвалась, но кредит и пени были возвращены. А по поводу квартир и ценностей было известно, что Леонов с женой и дочерьми (вместе с их мужьями) живут в доме под Минском; во время обыска в этом доме были найдены около двухсот долларов, а также «ценные изделия из дерева». Что за изделия, выяснить не удалось.

Зато известно другое. В своей докладной записке Леонов назвал цифру потерь, которые понесли белорусские сельскохозпроизводители-экспортеры в связи с валютной политикой президентской команды. В результате удержания цен на продукцию прямые убытки составили более трех триллионов белорусских рублей.

Но, пожалуй, главная причина ареста Василия Леонова – его сдерживание предела сфер влияния на продовольственном рынке республики. Министерство, руководимое Леоновым, добилось жесткого контроля за производством спирта, а также за его транзитом через территорию Белоруссии. Спиртовой бизнес – один из самых прибыльных в республике. Ведение контроля и регламентирования оппоненты Леонова расценили как его попытку взять спиртовой бизнес под личный контроль.

Есть и еще одно немаловажное обстоятельство, которое, на мой взгляд, сыграло решающую роль в скандале с Василием Леоновым. Этот человек, бывший первый секретарь Могилевского обкома партии, – создатель того самого пресловутого «могилевского клана». У Леонова – давно сложившиеся прочные связи с номенклатурой, хорошо налаженные контакты с российской левой оппозицией и прекрасное знание аппаратных игр. Не случайно именно Леонов в 1995 году пробивал в российском правительстве нефть и газ для Беларуси. Через него же решались многие вопросы, связанные с Украиной. Стоит упомянуть и о том, что именно Леонов в свое время помог Лукашенко войти в «могилевский клан» и неоднократно прикрывал некоторые неблаговидные дела директора далеко не процветающего совхоза «Городец». Леонову неоднократно приходилось поправлять «главного специалиста по привесам, надоям и урожаям». Лукашенко публично называл его своим учителем.

Александр Григорьевич оказался неблагодарным учеником. По-видимому, причин для столь черной неблагодарности было две. Во-первых, несмотря на свое партноменклатурное прошлое, Леонов оказался убежденным рыночником. Именно в его министерстве, как утверждали мои белорусские коллеги, была подготовлена первая комплексная программа реформирования. Первые попытки перевода целых отраслей на новые технологии также были предприняты в министерстве Леонова. А некоторые ученики, в особенности – бездарные, со временем становятся ревнивыми к успехам своих учителей.

И, во– вторых, будучи «особо приближенным», Леонов, безусловно, слишком хорошо был осведомлен о том, что происходит в окружении президента. О махинациях с квартирами, эшелонах с контрабандной водкой, продаже за рубеж новейших видов оружия. О том, как Лукашенко создавал свой пресловутый «личный фонд», Леонов, конечно же, тоже знал. В подробностях. Словом, обо всем том, что без чрезмерных натяжек следует называть коррупцией и чему президент Лукашенко объявил «непримиримую» войну.

Одновременно с Леоновым был арестован и председатель бывшего колхоза (ныне – АО) «Рассвет» Герой Социалистического труда 73-летний Василий Ста-ровойтов. Спустя три дня в «Рассвет» пожаловал сам президент Лукашенко – объяснить народу, как он, Лукашенко, печется о народном счастье и какой он, президент, в сущности, справедливый. Несправедливости он перенести не может, поэтому и распорядился арестовать Старовойтова. Потому что – как же так: треть акций «Рассвета» – у трех человек, а у всех остальных «рядовых советских колхозников» – прочие две трети. На каждого – совсем немного выходит. Несправедливо. Поэтому он, Лукашенко, данной ему народом властью не только арестовал бывшего председателя колхоза, но и снял его с должности председателя правления АО.

Права на это Лукашенко не имел никакого: в АО «Рассвет» не было доли госсобственности, и потому исполнительная власть не могла снять председателя с должности. Рядовые акционеры – они хоть и бывшие колхозники, но подобные тонкости нынче прекрасно понимают. Да и не такие уж это тонкости.

Чтобы благополучно миновать этот камешек, Александр Григорьевич нарисовал перед акционерами ужасающую картину их недавнего акционерного прошлого. Вина Старовойтова, по мнению Лукашенко, была очевидна. Он не только вложил в развитие собственного производства более 60 миллиардов белорусских рублей. Старовойтов построил санаторий в Крыму, создал собственный банк, организовал лакокрасочное производство и, помимо сельского хозяйства, еще и приторговывал. Словом, занимался капиталистической деятельностью, на которую у Лукашенко классовое чутье и аллергия.

Живописуя перед акционерами всевозможные провинности председателя, Александр Григорьевич использовал нехитрый арсенал партийного пропагандиста.

Первыми жертвами Старовойтова, по словам президента, были коровы: «Их в хозяйстве было три тысячи, их всех вырезали, осталось только полторы тысячи».

С арифметикой у партийных пропагандистов всегда было не слишком хорошо. Но это бы еще полбеды. Почему-то забыл Президент сказать, что за время его правления поголовье скота в Беларуси уменьшилось на 50—70%. То же самое и с урожайностью: дескать, упала она в «Рассвете» – с 55 ц/га в 1990 году до 37ц/га в 1997-м. Между тем урожайность зерновых по республике составила 23 ц/га. А еще – зарплаты в АО крайне низкие: доярка у Старовойтова получала всего-то 1 миллион белорусских рублей…

«Белорусская деловая газета» приводила следующую цифру: средняя зарплата в сельском хозяйстве в тот же период по республике составляла – 400 тысяч рублей…

Короче говоря, Александр Григорьевич нашел «крайнего»: руководителя единственного в Беларуси процветающего хозяйства. По приказу Лукашенко следователи «будут вести следствие жесточайшим образом», а «если нужна силовая поддержка – получите».

Что имеется в виду под «силовой поддержкой» в отношении содержащегося под стражей 73-летнего председателя бывшего колхоза, Лукашенко не объяснил.

А акционерам, чтобы у них не осталось никаких сомнений относительно своего светлого будущего, пообещал: акционирование «Рассвета» будет пересмотрено (стало быть, всех – обратно в колхоз) и колхозникам «вернут всю собственность, от тракторов до дворцов».

Ну прямо не Президент, а Гасан Абдурахман ибн Хоттаб. А иначе – где он те дворцы планировал раздобыть?

Впрочем, кое-какие возможности у Лукашенко имеются. Вот, к примеру, «Распоряжение Президента Республики Беларусь» за № 182 рп:

«О передаче в оперативное управление Управления делами Президента Республики Беларусь зданий в г. Минске.

В целях повышения эффективности использования государственной собственности и обеспечения органов государственного управления необходимыми помещениями:

Министерствам, государственным комитетам и иным республиканским органам государственного управления Республики Беларусь в двухмесячный срок в установленном порядке обеспечить передачу в оперативное управление Управления делами Президента Республики Беларусь зданий в г. Минске по…»

Далее перечислены 23 здания – главным образом в центре города. Это так называемый нежилой фонд: здесь размещались всевозможные КБ и проектные институты. Чтобы выжить в новых условиях, они потеснились, а часть своих помещений сдавали в аренду. Теперь все эти КБ и прочие шарашки выселены, но арендаторы остались. Как вы думаете, кто стал получать арендную плату?

И это распоряжение Лукашенко подробного плана – не единственное.

Борьба с коррупцией, говорите? Ну-ну…

Лучший друг журналистов

Распоряжением белорусских властей была закрыта газета «Свобода». Все было проделано «по закону»: сначала редакция получила три предупреждения. Первое – за публикацию листовки, которая распространялась по Минску:

«Мы, Белорусское Освободительное войско, берем на себя ответственность за обстрел Российского посольства в Минске, взрыв на газокомпрессорной станции возле Крупок, подрыв трубы магистрального газопровода в районе Узды…

Эти акции – предупреждение московским «интеграторам» и их белорусским холуям. Под видом «интеграции» они обеспечивают стратегические интересы «великой» России и супермонополий: Газпрома, Лукойла, МШЗ и т. д., лишают белорусский народ наивеличайшего приобретения – Независимости, продают будущее наших детей и внуков.

Мы рассматриваем «интеграцию» как аннексию Белоруссии Россией и все действия против этого как борьбу за независимость Отчизны.

Наши цели: возрождение действий Белорусской Конституции 1994 года, установление демократического строя в Белоруссии, борьба с режимом Лукашенко, противодействие имперским интересам России аннексировать Белоруссию.

В связи с этим:

1. На основе Конституции 1994 года объявляем режим Лукашенко и его сподвижников вне закона.

Святое право и обязанность честного жителя Белоруссии бороться за Конституцию 1994 года, с режимом Лукашенко всеми возможными средствами, в том числе и оружием.

2. Объявляем персонами нон грата в Белоруссии проводников имперской политики России в отношении Белоруссии граждан России: Черномырдина, Строева, Селезнева, Примакова, Лужкова, Тулеева, Бабурина, Жириновского, Гончара и им подобных. С этого дня никто не сможет гарантировать им безопасность на территории Белоруссии.

Живи, Беларусь!»

Листовочка, конечно, во многих отношениях сомнительная. Но ведь тоже – глас. Если и не народа, то какой-то его части. Дело же газеты (да еще с названием «Свобода») – информировать (конечно, с соответствующим редакционным комментарием): дескать, есть у нас и такое. Но у Лукашенко, очевидно, иная точка зрения на независимость прессы.

Два следующих предупреждения «Свобода» получила в один день.

«Статья „Импичмент – вторая попытка“ содержит указание на преступную деятельность Президента Республики Беларусь и невозможность исполнения им своих служебных обязанностей, дает положительную оценку деятельности „теневой экономики“. Такое противопоставление направлено на разжигание социальной вражды».

Стало быть, напишешь, что президент приболел или еще по какой причине свои обязанности справлять не в состоянии, и – готово: разжег костер социальной вражды.

«В статье „Деды в Минске“ проводится параллель между событиями 1936 года и нашим временем. Статья направлена на запугивание граждан Республики Беларусь „репрессиями“, что свидетельствует о – намерении автора разжечь социальную вражду в обществе, а также между обществом и властью».

Как говорится, без комментариев.

Видимо, «параллель» была последней каплей в чаше лукашенковского терпения, после чего «Свободу» закрыли. Оставшиеся четыре независимые газеты республики: «Белорусская деловая газета», «Имя» (этот еженедельник уже получил предупреждение за свои коллажи), «Народная воля», и «Свободные новости». Как уверяли мои белорусские коллеги, именно в таком порядке их и будут закрывать.

Прямая речь президента

А теперь послушаем самого Лукашенко. Ведь лучше президента все равно не скажешь.

О Ленине:

«Что касается оценки личности Ленина, я категорически против возвеличивания той или иной личности. Не надо было это делать и с Лениным. Да, это был выдающийся человек. И как теоретик, и как практик».

Александр Григорьевич против возвеличивания. Не сказал ведь – «гениальный» или там «вождь мирового пролетариата». Просто – «выдающийся».

О жене:

«Вот бедная женщина сидит в деревне и лопатой копает землю каждый день. Тут надо разбираться».

Тут действительно надо разбираться. Конечно, семья – личное дело каждого. Но ведь Лукашенко сам об этом заговорил.

Говорят, что Галина Родионовна Лукашенко – женщина замечательная. Она не поехала с мужем в Минск, осталась в могилевской деревне. Вроде бы она неоднократно хотела развестись, но Александр Григорьевич посылал к ней эмиссаров, которые уговорили ее повременить. Сам Лукашенко к жене не ездит.

Бывший глава администрации Могилевской области Синицын пересказал свой разговор с Галиной Родионовной, в котором она объясняла причину своего нежелания ехать с мужем в столицу: дескать, он, Лукашенко, все равно более двух лет там не задержится.

Тут она ошиблась.

О детях:

«Да, у меня двое детей в Германии на практике. Они вместе с другими студентами посланы в эту страну совершенствовать язык. Как они там живут? Один спит на раскладушке, второй – на маленькой кроватке. Но я им сказал, чтобы никаких там излишеств не было. Вы – студенты. И неважно, что вы – дети Президента. Вот звонили вчера. Я говорю: ну, как вы там живете? Да вот, Диме поставили раскладушку возле моей, в комнате два на три метра живем».

Сомневаюсь я, граждане. В Германии бывал неоднократно, некоторое время даже жил там. Раскладушки в этой стране имеются, не спорю. Но вот чтобы жилая комната размером два на три метра – это вряд ли. В Германии даже сортиры значительно просторнее. Может, для детей Лукашенко специально такую отгрохали? Тогда – другое дело.

О преемственности в политике:

«Здесь в этом здании был ЦК компартии Беларуси. Не вдаюсь в характеристики, но был стройный резерв кадров, карточка на каждого, кто, куда готовили его и так далее. Целая система была выработана. И во времена Шушкевича их просто сожгли. Уничтожили. Но мы это восстановили за один год».

Теперь вы понимаете, чем Лукашенко так мил нашим российским коммунистам?

Вождизм

Еще одна цитата. Я бы сказал – эпохальная:

«История Германии – это слепок истории в какой-то степени Белоруссии, на определенных этапах. В свое время Германия была поднята из руин благодаря очень жесткой власти. И не все только плохое было связано в Германии с известным Адольфом Гитлером. Я подчеркиваю, что не может быть в каком-то процессе или в каком-то человеке всё черное или всё белое, есть и положительное. Гитлер сформировал мощную Германию благодаря сильной президентской власти. Ведь немецкий порядок формировался веками, и при Гитлере это формирование достигло наивысшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента».

Сильно. Особенно если учесть, что автор этих слов – лидер народа, чуть ли не треть которого погибла от рук гитлеровцев. Нынче приближенные к Александру Лукашенко товарищи заявляют, что сам он ничего подобного никогда не говорил, а это западные спецслужбы его подставили. То есть вышеприведенный текст и даже голос сфальсифицировали и подделали.

Может, и так, не знаю. И всё же подождем по старинной нашей привычке вылить всё на басурманские спецслужбы. Послушаем Александра Лукашенко.

Вот он встречается с народом в маленьком белорусском городке за несколько часов до того, как станет президентом. «Каковы будут ваши первые шаги на посту президента?» – спрашивает его корреспондентка.

«Будем разбираться с жуликами, сначала – в правительстве, а потом – со всеми остальными».

Стало быть, программа-минимум – разобраться с жуликами. Программа-максимум – со всеми остальными.

В совсем недавние времена белорусский парламент сделал удивительное открытие: воровали, оказывается, не только в России (чем поразил своих сограждан еще Карамзин), но и в Беларуси. Лукашенко был тогда (нет, не во времена Карамзина, а значительно позже), что называется, рядовым членом парламента. Но на горизонте уже маячили президентские выборы. Номенклатурному классу, из которого, собственно, и состоял Верховный Совет Беларуси, в этой роли больше всего нравился Кебич. Шушкевич – романтик, либерал, да еще и физик – очень мешал. А поскольку он был вероятным претендентом, то потому-то (чтобы отобрать голоса у Шушкевича) и возник председатель Комиссии по борьбе с коррупцией депутат Александр Лукашенко.

«У него не было никаких серьезных материалов, – вспоминает Олег Игнатенко (с июля 1994 по апрель 1996 года начальник Главного управления службы контроля президента Республики Беларусь). – Я за 10 минут до его выступления привез ему тезисы выступления. И когда он начал зачитывать и не назвал некоторые фамилии, то я понял: он оставил у себя в запасе эти фамилии для того, чтобы потом этими людьми управлять. И я понял тогда, насколько он опасный человек. То есть эти факты и эти фамилии ему нужны были на перспективу, чтобы дёргать впоследствии за ниточки и управлять ситуацией».

Лукашенко сумел обыграть всех. И, обыграв, начал делиться воспоминаниями о себя самом:

«В Беларуси был один реформатор – это Лукашенко. Тогда еще только-только депутатом стал, еще при Горбачеве. Я и пленумы ЦК КПСС готовил, несмотря на свою молодость, меня Горбачев приглашал часто в Москву. Я рецензировал „500 дней“ Явлинского. Потом Аганбегяну было поручено. Шаталин, Явлинский, и вот Аганбегяну надо было создать общую там концепцию. Кстати, я выступал против этой концепции тогда. Меня очень хорошо знал и знает Николай Иванович Рыжков, поскольку часто я принимал участие в заседаниях правительства в Советском Союзе. То есть я был известным человеком в свое время, но молодым еще.

У меня мать всю жизнь работала простым человеком. Кстати, кто у вас родители?»

«Работать простым человеком», – это электорат любит. И такие вопросы ему, электорату, нравятся. Кто, что, где, когда и, главное, сколько? Потрясая бумагами, их и задавал с телеэкрана Александр Лукашенко. Ответ был один, и отвечал, понятное дело, сам тов. Лукашенко: чтобы раз и навсегда покончить с коррупцией, его, Лукашенко, должны раз и навсегда избрать президентом.

«Гроза коррупционеров» был избран.

Об этом дне вспоминает Александр Федута (с июля 1994 по январь 1995 г. – начальник Управления общественно-политической информации Администрации Президента Республики Беларусь):

«Знаете, что произошло, когда мы выиграли? Мы очень долго его ждали. Мы ждали его до 9 вечера, потом решили расходиться. В этот момент он приехал и сказал: „Вот с завтрашнего дня приходите ко мне и говорите, кто что хочет получить“.

Хотели все, и хотели много. Так что было из кого набирать команду. Правда, не все в ней задержалось. Юрий Захаренко (с августа 1994 по ноябрь 1995 г. – министр внутренних дел Республики Беларусь):

«Он меня подкупил искренностью при общении. Эта искренность и вводит в заблуждение людей. Вот я когда узнал, что из себя представляет Александр Григорьевич, я понял, что сама форма его и содержание – это совершенно противоположные понятия. Он упоен властью, он упоен желанием взять абсолютную власть, и притом я даже пришел к убеждению, что методы здесь и средства – они без разбора».

Первые два года своего президентства Лукашенко, судя по всему, был всем доволен, и даже власти ему хватало:

«Ведь сегодня президент обладает даже не властью Бюро ЦК, он обладает царскими полномочиями по Конституции!»

Интересны и другие тогдашние его высказывания:

«Я понимаю, что вы сейчас задумались об инфляции. Так давайте ж мы вместе бороться с этой инфляцией, чтобы было выгодно инвестировать свои средства туда, куда я говорю».

Ясное дело: туда, куда он говорит. И – «вместе». По мнению Президента Беларуси это «вместе» должно означать вот что:

«Может быть, несколько резко, но повторю то, что я сказал вашему так называемому бизнес-классу, или же – нашим предпринимателям. Я им сказал следующее, что вы с меня выбивать реформы не будете. Я вас привяжу к президенту и его политике настолько, что если вы меня утопите, утонете и вы вместе со мной».

Такое вот светлое будущее. Которое, впрочем, находилось в нашем не менее славном прошлом. И дело даже не в том, что Лукашенко вернул Беларуси прежний, советский герб республики (сверху молот, снизу серп, а под всем этим – БССР):

«Объясняю: того, что, к сожалению, не рассмотрели россияне, белорусский президент увидел. Да. Согласитесь, что история этого никогда не забудет. И эти люди в разной степени будут прокляты. Мы обречены жить вместе. Мы просто обречены на все это. Вопрос состоит в том, кто, кто сблизит эти народы?

Недавно я встречался с одним российским журналистом, Отто Лацис, Отто Рудольфович Лацис. Толковый человек, доктор экономических наук, мы как экономист экономиста очень хорошо понимаем. И вот когда мы начали с ним беседу, он мне говорит: вы понимаете, мы так далеко ушли в реформах от Беларуси, что говорить о каком-то экономическом единстве не приходится. Я говорю: Отто Рудольфович, расскажи мне как доктор наук не доктору наук, но экономисту, который жизнь не по букварю знает, в чем вы и куда ушли. И когда мы обсудили с ним проблемы приватизации, он сел, задумался и говорит: да, я не представлял, что это так. А я ему показал и доказал на простых примерах, поэтому здесь и нет никаких оснований говорить, что вы куда-то ушли. Если ушли, то только в сторону, и вам придется возвращаться обратно, именно к тому вектору, от которого вы ушли».

Спустя малое время Александр Григорьевич уже утверждал, что он, будучи депутатом, единственный в Беларуси голосовал против Беловежских соглашений. Но это, как бы помягче выразиться, не совсем правда. Депутат такой действительно был, но отнюдь не Лукашенко, а Тихиня (впоследствии – председатель Конституционного суда Беларуси). Александр же Лукашенко на том знаменитом заседании Верховного Совета, как выяснилось, не голосовал вовсе.

Несмотря на провозглашенную (всё тем же Лукашенко) любовь белорусского электората к своему президенту, некоторое недовольство народа нарастало. Может быть, потому, что электорат и народ – не одно и то же. А может быть, потому, что росло не благосостояние, а инфляция и государственный долг. Наступала пора браться за поиски причин. А еще лучше – врагов:

«Мы, как в 1941-м находимся во вражеском кольце».

Ну, если во вражеском кольце, то и меры, сами понимаете, должны соответствовать. Вспоминает Александр Федута:

«Представьте себе, что в течении 40 минут каждое утро вы начинаете с того, что вам на стол кладут сводки КГБ: всюду враги. Он начинает день не с беседы с министром экономики, а с беседы с секретарем Совета безопасности, очень хорошим человеком. Но ничего чрезвычайного в стране еще не произошло, а вы уже настраиваетесь на то, что вчера могло что-то произойти, за ночь… и чрезвычайным становится любой факт, любой слух».

«В Верховном Совете – какое-то заговорщицкое такое ядро из бывших генералов… ну, в общем, из бывших. Я же это вижу».

Кто и почему попадал в это «заговорщицкое ядро»? Скажем, бывший министр внутренних дел Республики Беларусь и бывший же генерал Юрий Захаренко:

«Наверное, я остался одним из немногих, кто говорил ему правду. Ту правду, нехорошую правду, которая била по самолюбию президента, но я говорил ее. Когда мы разговаривали с президентом, он сказал мне: ты должен выполнить любой мой указ. Я ему говорю: Александр Григорьевич, людей расстреливать я не буду. Конституцию нарушать я не буду. А он тогда: если ты не выполнишь любой мой указ, тебе наденут наручники. Это стиль руководства президента. Более слабые – ломаются, более сильных – добивают, и делается послушная машина государственная, бездумная, щелкающая каблуками. Это страшно. Это страшнее фашизма».

Еще один «заговорщик», Олег Игнатенко:

«Обратите внимание: практически все правоохранительные органы, которые подчинены руководителю государства, Александру Григорьевичу, работают на собирание компромата на своих оппонентов – для того, чтобы ими можно было управлять. Более того, они собирают компромат на тех, кто окружает его, – для того, чтобы можно было тоже, как марионетками, управлять этими людьми, чтобы они безропотно подчинялись его воле. Другими методами, законными, он управлять людьми не может».

Таких заявлений Александр Григорьевич не любит. Но еще больше он не любит журналистов. Да и как же их любить, ежели обнаружили они коррупцию в президентской команде, выяснили, во сколько обходится казне президентская охрана (о-го-го – во сколько!) и сколько не вернул Беларуси фонд лучшего друга Лукашенко, Махмуда Эсамбаева (а тут никаких о-го-го не хватит).

«Пресса эта подстегивает… Все журналисты, которые здесь находятся! Журналисты российских радио, я готов вам заявить: собирайтесь и уезжайте немедленно в Москву. Немедленно! Пока мы не нашли вас и… Я поручил сейчас Управлению информации и Комитету госбезопасности найти этого журналиста, который передавал эту информацию, об этом вам говорю прямо. Смеяться будет потом поздно. Вам никто не дал право распалять тут страсти».

Страсти особенно «распалились» накануне референдума. И Александр Лукашенко выложил главный свой козырь, назвал главных врагов:

«Я постоянно получал информацию о подготовке лидеров свободных так называемых профсоюзов, которые устроили вот эту бучу в соседней Польше под эгидой „Солидарности“. Консультировали их представители американских профсоюзов. Комиссары, вояжеры, эмиссары прибывали в Республику Беларусь для того, чтобы взорвать эту ситуацию, которая существует в нашем государстве».

Ну, а для борьбы с внешними и – в особенности – с внутренними врагами что нужно? Правильно: прежде всего – сильный президент.

«Обострение, конечно, будет – с особо непонимающими и оголтелыми. Но есть и другая сторона медали в этом: президент должен быть президентом. Президент и в Африке президент, и он свое слово должен сказать. Притом жестко!»

А еще что нужно? Чтобы как в Африке? Правильно: сильный спецназ. О любви Лукашенко к своему спецназу ходят легенды. А еще говорят, что Александр Григорьевич очень любит бананы. Во всяком случае, обилие спецназа и этих экзотических фруктов на улицах белорусских городов заставили местных острословов назвать свою отчизну «банановой республикой».

Время от времени Александр Лукашенко беседует со спецназом:

«Не дай Бог использовать вас! Это не дай Бог! Но армия есть армия, она для того и создана, чтобы…».

Не договорил. То ли засмущался, то ли сообразил, что белорусы и без того уже хорошо знают, для чего создана эта армия. А поскольку знают, то вывод такой:

«Не волнуйтесь, пожалуйста, о сроках президентства Лукашенко. Лукашенко будет президентом 12 лет, я уже об этом говорил».

Действительно, говорил. Никто, впрочем, и не сомневается. Цифра только странная, ассоциации вызывает: как раз столько Третий рейх просуществовал. Тысячелетний.

(Использованные мной высказывания заимствованы из документальной ленты, созданной в Минске режиссером и автором сценария Юрием Хащеватским и продюсером Петром Марцевым. Фильм посвящен Михаилу Ромму, называется он «Обыкновенный президент». Посвящение не случайно: название фильма, его стилистика, иронический закадровый комментарий – все это должно напомнить зрителям самую, пожалуй, знаменитую картину Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм». Понятно, что в Минске фильм никто не увидел: насколько мне известно, там, вместо показа, готовился отстрел авторов.

Словом, этот талантливый фильм если и дойдет до зрителей, то не раньше чем через 12 лет, в которых так уверен «батька» Лукашенко. Или даже позже. Тут уж кому как повезет – ему, «батьке», или зрителям…)

Скажем несколько слов еще об одном фюрере. Человек он не слишком значительный, – как, впрочем, и его партия, – но эпатажный. Эпатаж был заложен уже в название: «Национал-большевистская партия». Интернационализм большевиков и национализм – понятия, казалось бы, несовместные. Но фюреру удалось их совместить – по-видимому, не в последнюю очередь благодаря своему инфантилизму: сочетать несочетаемое подростку всегда удается лучше, чем взрослому. Даже если этому подростку уже 60.

Как вы, вероятно, уже поняли, речь идет об Эдичке Лимонове.