КК спустилась по трем лестничным пролетам и приоткрыла большую белую пожароустойчивую дверь из металла. Она выглянула на улицу, в стамбульское утро — температура уже поднималась, из-за высокой влажности каждый вдох давался с трудом. Мощеная улица была почти пуста, если не считать нескольких лавочников, торопящихся по своим делам в преддверии грядущего дня.

Кэтрин постояла в дверях, сердце ее колотилось, ноги готовы были припустить бегом — она не знала, не наблюдают ли за ней полицейские, не следит ли Иблис, не преследует ли еще кто-то неизвестный. А Майкл — она не могла найти оправдания его предательству. Она поверила, отдалась ему. Нет, Кэтрин не ставила под вопрос тот порыв страсти, что охватил их, но факт оставался фактом: он оставил ее, унеся посох, который выкрала она. КК надеялась, что он не предпримет какой-нибудь глупости. Если Иблис узнает, что Майкл жив, то во второй раз этот убийца не даст осечки. У нее оставалось менее пяти часов, чтобы найти Сент-Пьера и отдать посох Иблису.

И тут из-за угла вырулил лимузин; он двигался медленно, приближаясь. КК отступила в коридор, оставив в дверях щелку, чтобы видеть, что произойдет. Черный автомобиль в этом захудалом районе, среди ветхих домишек, совсем не на месте. Он оказался здесь не случайно.

Лимузин медленно приближался, словно присматриваясь и готовясь к прыжку, и наконец остановился. Окно опустилось.

КК отпустила дверь — и та с гулким стуком захлопнулась, а женщина отошла в темноту коридора, готовая пуститься наутек.

— Доброе утро, — услышала она голос снаружи.

Страх мгновенно оставил КК. Она открыла дверь и увидела стоящего у лимузина Майкла. Левой рукой он держал дверь, а правой — пакет из оберточной бумаги.

— Проголодалась? — спросил он.

Кэтрин вышла, посмотрела в обе стороны, не в силах избавиться от своей паранойи, и быстро запрыгнула в машину. Майкл сел следом, захлопнул дверь, и КК впервые с момента пробуждения почувствовала себя в безопасности. В салоне стоял запах свежего хлеба и кофе; вовсю работал кондиционер, разгоняя утреннюю жару.

Майкл улыбнулся ей, открыл пакет и вытащил оттуда две слоеные булочки и бутылку с водой.

— Куда ты пропал, черт побери? — взорвалась КК, давая волю накопившимся злости и обиде. — Я тебе звонила — ты что, не мог ответить?

Он молча смотрел на нее, на лице — выражение смятения. Потом приподнял пакет.

— Завтрак.

— А записку ты не мог оставить?

Майкл посмотрел на Буша, сидевшего за рулем. КК проследила за направлением его взгляда, увидела крупную фигуру и напустилась на него:

— А с тобой что случилось? Ты тоже не отвечал на звонки.

Пол ничего не ответил — он сосредоточился на дороге, включил передачу, и машина тронулась.

— А где посох? Что ты с ним сделал, черт возьми?

Майкл поднял руки, словно предупреждая драку.

— Успокойся…

— Иди к черту! Ты не имел права его брать.

Не сводя с нее глаз, Сент-Пьер положил пакет с завтраком и, подняв кожаный чехол с пола, передал его девушке. Кэтрин выхватила чехол и погрузилась в молчание, рассерженно глядя в тонированное стекло, как ребенок, который настоял на своем, но все равно не рад этому.

Майкл протянул ей булочку и бутылку с водой. КК проигнорировала его жест и снова занялась созерцанием города, который гудел за окном.

Буш влился в утренний трафик. Машина шла неровно, дергаясь, трогаясь с места и останавливаясь, но все же продвигалась по древнему городу. Пол наконец-то приспособился к стамбульской манере езды, поняв, что здесь каждый сам по себе и против всех и выигрывает тот, кто ездит агрессивно, не думая о других; этакая игра «кто кого», в которой неуверенные обречены ползти улиткой.

Они сидели молча, каждый погрузившись в свои мысли. За окном проплыла мимо Голубая мечеть, откуда выходили после утренней молитвы жители. Затем, миновав Большой базар, они выехали на бульвар Ататюрка, проехали по мосту и дальше — в современный мир азиатской части города. Космополитичная, свежая и новая, она контрастировала с древними шедеврами и кварталами, которые остались позади.

— Ты не хочешь меня просветить, куда мы едем? — Кэтрин посмотрела на Майкла.

— Особо не возражаю. — Он занимался ноутбуком, стоящим у него на коленях.

КК проигнорировала его легкомысленный ответ и подалась вперед к Бушу.

— Может, ты мне скажешь?

Тот вел машину, одновременно сверяясь с навигатором, на экране которого помигивали две метки: одна в центре, другая в правом верхнем углу.

— Что это?

— Ты позавтракала? — спросил Пол, надеясь сменить тему.

— Что это? — повторила КК, чувствуя, как в ней растет раздражение. — Может быть, бога ради, кто-нибудь уже скажет мне, куда мы едем?

Буш бросил взгляд в зеркало заднего вида, встретился взглядом с Майклом и, прочитав в них согласие, повернул на мгновение голову и сказал:

— Едем за твоей сестрой и Симоном.

Частное владение занимало пять акров вылизанных лужаек за каменной стеной высотой в десять футов. Трехэтажный дом в средиземноморском стиле выходил к воде и свидетельствовал о громадном богатстве.

Внушительные ворота кованого чугуна говорили о серьезной системе безопасности за высокими стенами. Двое охранников находились по сторонам ворот, а с высоких белых металлических шестов на мир подозрительно смотрели три камеры.

— Где мы, черт возьми? — спросила КК.

Буш снял монитор с крепления, две метки мигали рядом в центре экрана.

— Мы ищем кожаный чехол с картой.

Он повернулся к девушке, показал маленький чип размером с пластинку жевательной резинки и передал ей.

— Он водонепроницаемый. Батарейки хватает на сорок восемь часов.

КК недоуменно смотрела на него.

— Чтобы его активировать, нужно щелкнуть этим маленьким выключателем сбоку. — Рядом с громадным пальцем Буша булавочная иголка выключателя казалась еще меньше, чем на самом деле.

КК нажала на выключатель, и в центре экрана навигатора появилась еще одна красная метка. Она улыбнулась.

— Сукин сын.

— Ты не первая так его называешь. Я испытываю те же чувства. — Буш ухмыльнулся.

Кэтрин нахмурилась, вглядываясь в экран навигатора.

— Если один в этом доме, другой у меня в руках, то где же третий?

Майкл поднял кожаный чехол с посохом с пола машины.

— Я вчера на всякий случай посадил один сюда. Взял у тебя его на время, чтобы заменить батарейку.

— Почему ты мне не сказал?

— Не хотел тебя будить, — смущенно ответил Сент-Пьер.

— Я спрашиваю, почему не сказал про эти следящие устройства.

— Извини. Дурная привычка. — Майкл опустил глаза. — Никогда прежде не работал с напарником.

— Если мы не можем доверять друг другу… — девушка не закончила фразу — в этом не было нужды — и посмотрела в глаза Майклу. — Ты посадил следящие устройства в чехлы-тубусы… — продолжила она скорее для себя, чем для кого-то другого.

— Я предположил, что Иблис в какой-то момент попытается похитить у нас карту, — сказал тот, передвинувшись по сиденью к передней части автомобиля. — Я даже надеялся, что он сделает это.

— Откуда ты мог знать?

— Это была мера предосторожности, но довольно удачная.

Кэтрин посмотрела на особняк.

— Значит, карта там?

Майкл кивнул.

— И я абсолютно уверен, что там же и твоя сестра с Симоном.

— Как мы можем быть уверены?

— Не можем. Но у нас есть возможность это выяснить.

Кэтрин устроилась на крыше отеля «Кириш» с биноклем, направленным на двор Голубой мечети. Десять минут оставалось до полуденной мусульманской молитвы — зухры, десять минут до назначенного времени передачи Иблису посоха султана.

Нельзя найти ничего более многолюдного, чем Голубая мечеть. Масса туристов увеличивалась с прибытием мусульман, строго блюдущих ритуалы веры. Будучи одним из главных центров притяжения туристов в Стамбуле, Голубая мечеть, построенная в 1609 году, была названа так по голубым изразцам, которыми отделаны стены ее громадного внутреннего помещения. Вокруг нее разместились шесть высоких минаретов — четыре каннелированные узкие вышки по углам мечети, каждая с тремя балконами, и два минарета в переднем дворе. Узкие, похожие на карандаш сооружения достигали высоты почти в двести футов. Они были таким же фирменным знаком Стамбула, каким Эйфелева башня стала для Парижа, а статуя Свободы — для Нью-Йорка. Главная структура представляла собой несколько расположенных один за другим полукуполов вокруг громадного центрального купола, подпирающего небо, отражающееся в нем.

На этом месте стоял когда-то дворец великого визиря Соколлу Мехмет-паши. Дворец был приобретен и снесен султаном Ахмедом I, чтобы освободить место для его великого творения, однако фундамент, своды и подвалы дворца под этим историческим местом поклонения сохранились. КК смотрела на прекрасное сооружение, думая о его скрытой под землей истории, о его основательном фундаменте; она знала, что их нынешнее путешествие началось именно здесь много столетий назад. Под этим домом Аллаха было написано письмо Соколлу Мехмет-паши своему брату. Под крышей этого исчезнувшего дворца великий визирь замыслил скрыть темную часть карты Пири Рейса и связанный с ней посох султана.

Кэтрин снова сосредоточилась на настоящем. Ее руки непроизвольно крепче ухватили бинокль, и кровь начала закипать из-за того, что она увидела в окулярах. Он, ничуть не отличимый от местных жителей, стоял во внутреннем дворе Голубой мечети, одетый в белую льняную рубашку и брюки. Снял солнцезащитные очки и с расстояния в двести ярдов посмотрел прямо на нее — через окуляры бинокля заглянул ей в душу.

Улыбка медленно осветила его невинное лицо; он стоял среди растущей толпы верующих и туристов, обтекающих его и не подозревающих, какое зло находится всего в двадцати ярдах от святыни. Он с вызовом продолжал смотреть на КК, словно предвидя каждый ее шаг. Наконец поклонился — это было едва заметное азиатское приветствие, знак уважения перед схваткой.

Девушка отошла в сторону, чтобы Иблис не видел ее, взяла телефон и набрала номер.

Майкл ответил с первого звонка.

— Начинаем?

— Да, — прошептала она, словно боялась, что Иблис может услышать ее.

— Будь осторожна, — сказал Майкл с искренней тревогой в голосе.

— И ты, — отозвалась Кэтрин. — И пожалуйста, чтобы с моей сестрой ничего не случилось.

— Я буду защищать ее так, как защищал бы тебя.

Буш стоял на коленях на заднем сиденье лимузина и наблюдал. Ствол израильской снайперской винтовки покоился перед тонированным задним стеклом. Эта винтовка принадлежала Сент-Пьеру — подарок Симона. У Майкла не хватало духу, да и нужды не было пользоваться винтовкой, но он возил ее в своей сумке — на всякий случай.

Буш прижал деревянный приклад к плечу, пальцем нащупал спусковой крючок и сжал винтовку так, словно это была его жена и они собирались станцевать пасодобль. Он прижался глазом к окуляру — черное резиновое кольцо не пропускало никакого света, кроме того, что проникал через телескопическую линзу.

Пол подвигал оружие туда-сюда, привыкая к нему, оглядывая улицы фешенебельного квартала. Наконец остановил прицел на больших воротах кованого чугуна перед домом Иблиса. В отличие от ворот многих богатых домов у этих была не чисто декоративная функция — никаких излишеств, никаких семейных гербов на тяжелых прутьях, только толстый металл двусторонней сварки во всей своей неприступности.

Буш посмотрел на три камеры, установленные в шахматном порядке на высоких белых шестах, покрывающие пространство тротуара и перед воротами — спрятаться от них негде. Потрогал пальцем спусковой крючок — лазерный прицел ответил, нарисовав красную точку на белом шесте в центре прицельной рамки. Он улыбнулся.

Пол был первоклассным стрелком. Он прошел снайперскую подготовку в полиции, но, к счастью, ему ни разу не пришлось применить свои умения в деле. Он посмеивался над собой, говорил, что после отставки Майкл вынуждал его использовать те навыки, что он получил в полиции, в гораздо большей мере, чем за двадцать лет службы.

Наконец Буш снова перевел прицел на Майкла, который шел по тротуару вдоль оштукатуренной десятифутовой стены вокруг дома Иблиса. На нем была легкая коричневая летняя рубашка и брюки цвета хаки, на плече — ремень большой кожаной сумки, которая на каждом шагу ударяла его по бедру. Буш подвигал винтовкой между Майклом и металлическими воротами с их видеокамерами, настраиваясь, давая глазу возможность привыкнуть, пробуждая мышечную память, которая спала много лет.

Сент-Пьер, не доходя двадцати пяти футов до ворот, поднял руку и провел рукой по волосам, давая тем самым знак Бушу. Стрелок повернулся и выгнул шею, вдохнул и в этот же момент нажал на спусковой крючок. Он поразил цель с первой попытки и продолжал держать собачку, не отпуская.

Но не последовало ни выстрела, ни отдачи, ни оглушающего звука. Тонированное стекло, через которое он прицеливался, осталось неповрежденным, потому что в магазине не оказалось патронов.

Однако и ошибки никакой не произошло; Буш поразил цель, как и запланировали. Лазерный луч прицела прошил тонированное стекло заднего окна и с расстояния в сто пятьдесят ярдов ударил по объективу видеокамеры. Пол не убирал палец со спускового крючка, и невидимый луч, не встречая никаких препятствий, пересекал дорогу, выводя из строя цель.

Камеры, оборудованные инфракрасным оборудованием, предназначены для работы как при свете дня, так и в условиях слабой освещенности, обеспечивая качественное изображение. А поэтому объективы сверхчувствительны к воздействию концентрированных лучей. Электронная видеолинза вышла из строя, что давало Майклу узкую зону, по которой он мог пройти в дом незамеченным.

Сент-Пьер шел по фешенебельному кварталу. Роскошные особняки располагались таким образом, чтобы из окон открывался наилучший вид на Босфор и европейскую часть Стамбула. Этот район в середине дня был тихим и безлюдным. За пять минут не проехало ни одной машины, даже собачий лай не нарушал тишины. Майкл поправил кожаный чехол на плече, проверил пистолет под рубашкой на пояснице, быстро оглядел улицу. Убедился, что на ней никого нет, вскарабкался по оштукатуренной кирпичной стене, перекинул тело через карниз наверху, спрыгнул и приземлился с перекатом в слепой зоне.

Пышные зеленые кусты и яркие цветы, рассаженные умелым ландшафтным дизайнером, украшали двор. Дом представлял собой белый особняк в средиземноморском стиле с ребристой кровлей, трехэтажный, площадью не менее пяти тысяч квадратных футов на каждом этаже. Приобретено все это явно на криминальные доходы Иблиса.

Убедившись, что подходы свободны, Майкл вдоль стены подобрался к каменной будке охранника, расположившейся сразу за воротами. Приютившаяся под сенью платана, она была маленькая и незаметная. Рядом стояла мототележка с клюшками для гольфа. Майкл незаметно подкрался к будке и, нырнув под ее заднее окно, обошел небольшое сооружение — и сразу же столкнулся с охранником. Высокого роста, под синей форменной курткой — мощная мускулатура. Но прежде чем он успел среагировать, Майкл ударил его по горлу, ломая трахею. Охранник согнулся, поступление воздуха в легкие почти прекратилось. Майкл нанес противнику два апперкота в голову, и тот рухнул спиной в будку — свалился на ее деревянный пол. Сент-Пьер вытащил скотч из сумки на бедре и быстро связал неподвижное тело.

Войдя в будку, он увидел целый сонм мониторов, от их голубоватого света в тесном помещении стояла какая-то призрачная атмосфера. На задней стене обнаружились четыре шкафчика, на полу перед ними стояли три пары уличных туфель. Значит, ему придется разбираться по меньшей мере еще с двумя охранниками, помимо их приятеля, лежащего здесь на полу.

Верхний левый монитор залит белым светом — следствие воздействия лазерного луча; Пол точно попал в цель. Изображения на других экранах получались как с внутренних, так и с наружных камер наблюдения: бассейн в романском стиле и беседка при нем, сад, задняя стена, выходящая на Босфор, разные жилые комнаты и спальни; каждый из мониторов имел соответствующую бирку, указывающую на место размещения камеры и ориентацию по сторонам света.

Внимание Майкла привлек нижний ряд. Сердце у него екнуло, когда он увидел лежащего без движения Симона с капельницей, на голове — окровавленный бинт.

На соседнем мониторе он увидел Синди. Лицо видно плохо, но каштановые волосы не оставляли сомнений — это именно она. Девушка сидела в большом кожаном кресле, смотрела телевизор, прихлебывала воду из бутылки и, к счастью, выглядела довольно неплохо. Оба они находились в комнате, которая называлась «Нижняя гостиная».

Майкл вытащил сотовый и быстро набрал номер.

— Они здесь, — сказал он, услышав голос Кэтрин. — Будь осторожна. И что бы ты ни делала, не теряй голову. Держись плана.

Затем отключился и набрал Буша.

— Начали.

На мониторе, только что светившемся белым светом, сразу же появилась картинка: стена, тротуар и часть сада. Несколько мгновений — и Майкл увидел Буша, трусящего к воротам. Несмотря на громадный рост и вес, Буш двигался, как мальчишка.

Майкл нажал красную кнопку на консоли, послышался тяжелый щелчок, и большие железные ворота разошлись. Буш пробежал внутрь и в будку.

Сент-Пьер вытащил «Зауэр», оттянул затвор, дослал патрон в ствол и поставил предохранитель в боевое положение.

— Их как минимум двое, — сказал он, взяв «уоки-токи» со стола и засунув наушник в ухо.

— Ты что, вдруг начал говорить по-турецки?

Майкл кинул взгляд на друга.

— Ты же все равно ни слова не поймешь.

Буш понял, что лучше ему помолчать.

— Ты представляешь, куда нам нужно идти? — спросил он.

— Нет.

— Ну, тогда пошли.

Они вышли из будки. На глаза им попалась мототележка с клюшками. Не говоря ни слова, мужчины уселись на нее и поехали к дому. Площадь участка составляла около пяти акров, каждый дюйм которых был тщательным образом ухожен. Майкл повел мототележку вдоль фасада и дальше к отдельно стоящему в глубине гаражу на шесть машин. Там теперь находились три машины: лимузин «Мерседес», старинный родстер «Астон Мартин» и спортивный спайдер «Мазерати».

Из-под спайдера на рабочем поддоне выкатился механик и недоуменным взглядом посмотрел на двух незнакомцев, приближающихся к гаражу. Этот человек среднего роста поднялся на ноги, когда мототележка остановилась перед ним. Он вдруг понял, что реагирует слишком медленно, и потянулся к пистолету на боку.

Пол соскочил с пассажирского сиденья и мгновенно подавил его одной своей массой. Он вырвал оружие из его руки и уложил лицом на дорожку. Майкл быстро заклеил ему рот скотчем, обмотал руки и ноги — ни дать ни взять рождественский подарок. Буш подхватил брыкающегося парня за пояс, оттащил в гараж и засунул в шкаф для запчастей.

Без слов они вернулись в мототележку и поехали вокруг дома. Вид сзади открывался впечатляющий: проплывающие корабли и яхты, парусники с надутыми белыми парусами, голубые воды, разделяющие два континента и соединяющие Черное море с Мраморным и остальным миром. Майкл и не подозревал, насколько прекрасен Стамбул с его впечатляющими видами, с его ключевой ролью, какую он играл в экономике древнего мира. Глядя через Босфор, из Азии, он подумал, что привычное представление о городах как о мирах из стекла и бетона столь же неверно, как и представление о Нью-Йорке как об однообразном городе.

— Мне казалось, здесь должно быть больше охранников, — сказал Буш.

— Тебе казалось…

Пуля срикошетила от передка мототележки. Парочку сдуло с двигающейся машины, и они отползли к дому.

Буш поднялся на колени.

— Стреляй каждые пятнадцать секунд.

— Что… — начал было Майкл, но Пол уже скрылся из вида, огибая дом сзади.

Прогремел еще один выстрел. Сент-Пьер ответил на него, стреляя приблизительно в том направлении, откуда велся огонь, хотя и не видел цели. Он не любил ситуации, в которых оказывался беспомощным, и надеялся, что Буш знает, что делает. Тут же упрекнул себя за то, что усомнился в друге. Они столько раз попадали в смертельно опасные переделки, что он со счета сбился. И Пол всегда приходил ему на выручку. Майкл мог сколько угодно ругать его, но никогда не колебался, если нужно вытащить друга из беды.

Майкл выстрелил два раза в невидимого стрелка, спрашивая себя, куда девался Буш. Он молил бога, чтобы с Синди и Симоном ничего не случилось. Хотя и видел их на мониторе, но не мог избавиться от чувства, что попадается на какую-то уловку, которая может привести к их гибели.

Последовали два выстрела, а за ними — целая очередь, после чего мир погрузился в тишину.

Майкл лежал в ожидании. Страх начал закрадываться в душу.

— Для этого скотч нам не понадобится, — крикнул Буш, появившись из-за дальнего угла дома, и трусцой подбежал к Майклу. — Ну, гений, что теперь?

Они вернулись к фасаду дома. Дверь оказалась не заперта.

— Это нехорошо, — сказал Майкл.

— У него охранники, камеры слежения и высоченная стена — зачем еще дверь запирать?

Сент-Пьер не стал говорить другу о своих опасениях — он вошел в дом.

Друзья прошли по мраморному холлу в большую шикарную комнату. Двадцатифутовые окна выходили на бассейн цвета морской воды, отделанный голубой плиткой, словно взятой из Голубой мечети; казалось, что борта бассейна уходят чуть ли не в сам Босфор, который находился менее чем в полумиле отсюда. Пляжный домик при бассейне стоял чуть в стороне, его купол покоился на колоннах светлого мрамора.

Лучи полуденного солнца наполняли большую комнату. Мебель холодная и современная: столешницы полированного металла, стулья из полимера, черный диван без подлокотников. У комнаты какой-то обезличенный вид — ни семейных фотографий, ни каких-то фамильных ценностей, никаких индивидуальных особенностей. Комната словно сделана по каталогу, типичная и неудобная. Да, это особняк Иблиса, но он так и не стал его домом.

— Эй, — сказал Пол.

Майкл повернулся и увидел, что тот держит в руках кожаный тубус, на котором видны мокрые пятна. Буш быстро расшнуровал его и открыл внутреннюю застежку. Потом поднял голову и посмотрел на друга.

— Ну, это было бы слишком просто, — сказал Сент-Пьер. — Он либо спрятал карту в сейф, либо взял с собой.

Он, не теряя времени, отправился на поиски — и быстро нашел ведущую вниз лестницу. Спускаясь, они оба держали оружие наготове. Прошли по нижнему этажу, осторожно открывая двери. Тут располагались домашний кинотеатр, остекленный тренажерный зал с множеством гирь и штанг, беговая дорожка, велотренажер. Они увидели винный погреб, забитый бутылками, гостевую спальню. Потом оказались в большой комнате, где стояли бильярдный и карточный столы, большой бар красного дерева, плазменный телевизор на дальней стене перед большим диваном.

Стоя в этой комнате и оглядываясь, они пришли к одинаковому выводу.

— Ты уверен, что видел их? — спросил Буш.

— Абсолютно. Бирка на этом мониторе гласит: нижний уровень.

Майкл оглянулся, пощупал стены, постучал ногой об пол. Сплошной монолит.

— Они где-то в другом месте, — произнес Пол. — С какой стати Иблис будет указывать, где содержатся похищенные им люди?

— М-м-м… — Майкл покачал головой. — Они здесь.

— Этот уровень — зеркальное отражение верхнего. Здесь негде поместить тайную комнату.

— Иблис — вор, — возразил Майкл. — Но еще он и человек. У него есть его трофеи, сувениры. Это такой спесивый сукин сын… Невозможно, чтобы он жил в такой стерильной среде.

— Может, он живет в том домике у бассейна? — полушутя спросил Буш.

Майкл подошел к бару и заглянул за него. Бар, занимавший пространство от пола до потолка, был красного африканского дерева, отделанного медью. Декоративные светильники располагались по обе стороны, лампочки светились теплым неярким светом. Генератор льда был полон, как и сам бар, в котором находились всевозможные напитки — от имбирного вина, рома, абсента, текилы, водки, виски, «франжелико», «гранд маринер» до дважды очищенной, приправленной анисом турецкой ракии.

Он тщательно осмотрел все это. Задняя стенка состояла из ряда отдельных шкафчиков и контейнеров для бутылок из темного африканского дерева. Майкл провел пальцами по швам, пощупал под ребрышком, открыл нижние двери и ящики, заглянул внутрь. И хотя то, что он искал, примыкало к задней стенке, он его все равно увидел.

— Не думаю, что он живет в домике у бассейна, но может быть… — Майкл отвел в сторону декоративный медный светильник с правой стороны бара. — Может быть, он живет под ним.

Левая часть бара отошла, и за нею открылась большая металлическая дверь без какой-либо видимой ручки, замка, скважины или маховика. Майкл обследовал дверь, прощупал стальную поверхность в надежде найти хоть мельчайший шов. Он приложил к двери ухо, прислушался, думая.

Изготовленная американской фирмой «Матрикс», эта дверь была бестселлером: толщиной в три дюйма, с четырьмя выступающими по углам запорными ригелями, входившими в стальной косяк, и порогом типа «магна-лок». Одно из лучших творений в области систем безопасности. Никаких ключей, никаких маховиков. Она открывалась с электронной клавиатуры, которая могла располагаться на удалении от двери, что давало дополнительную защиту от воров по ночам.

Майкл встал и оглядел комнату; мысли его метались, глаза обшаривали все вокруг.

— Что мы ищем? — спросил Буш.

— Электронную клавиатуру. Она может быть спрятана за какой-нибудь панелью или картиной.

Друзья принялись открывать все ящики, посмотрели за баром, проверили за дешевыми киноплакатами — «Касабланка», «К северу через северо-запад», «Спартак», — которые висели на стене.

Буш ухватился за край плазменного телевизора, висящего на стене, наклонил его на шарнире. Экран наклонился всего на несколько дюймов — в положение, чтобы было удобно смотреть тем, кто сидит у бара. Но этого стало достаточно, чтобы Буш увидел стену за экраном.

— Ненавижу, — пробормотал он.

— Что? — спросил Майкл. Присев перед баром, он отодвигал в сторону дюжину хрустальных бокалов.

— Их же покупают, чтобы смотреть. Какие траты коту под хвост…

Сент-Пьер встал, вопросительно наклонив голову.

— Ты бы потратил тридцать тысяч на плазму размером семьдесят восемь дюймов и даже не удосужился ее подключить?

Майкл постоял несколько мгновений, слегка раздраженный тем, что его отвлекли, потом снова присел и принялся двигать бокалы. Но тут его осенило. Он вскочил на ноги, обшаривая глазами комнату.

— Черт! Он и прятать не стал.

— Что?

Майкл схватил пульт дистанционного управления с бара и принялся его рассматривать. Тот выглядел практически неотличимым от обычного телевизионного пульта, вплоть до логотипа изготовителя: цветные кнопки включения-выключения, видеофункции, цифровой видеомагнитофон, но самое главное, у него была цифровая клавиатура.

— Ты думаешь, дверь открывается пультом?

— В этом есть смысл. Его можно оставить на виду, носить с собой, если хочешь… Никто и не догадается.

— Но если ты похож на других… то каждый день будешь его терять. — Буш посмотрел через плечо друга. — Сколько цифр в комбинации?

— Девять.

— Девять цифр? Это больше миллиона комбинаций.

— Точнее говоря, триста восемьдесят миллионов, — уточнил Майкл, открывая заднюю крышку пульта.

Он вытащил из своей кожаной сумки набор миниатюрных отверток и снял лицевую крышку. Потом оглядел комнату, быстро нашел глазами маленький темный датчик над баром. Вытащив вишневого цвета коробочку из стены, оставил ее висеть на трех проводках.

Его взгляд остановился на черной тумбочке с аудиовидеоаппаратурой под плазменным телевизором. Подойдя к нему, он посмотрел с задней стороны и увидел целую косу проводов, выходящих из стены и исчезающих в черной тумбочке.

— И что теперь? — спросил Буш. — Будешь взламывать код? Всего-то без малого четыре сотни миллионов вариантов… умник.

Майкл проигнорировал слова друга.

— Контрольный компьютер от электронной двери никогда не прячут в сейф. Если что случится с замком, то у тебя не будет никакой возможности добраться до системы перезагрузки.

Майкл открыл тумбочку с аппаратурой и нашел там подсвеченную видеосистему: плеер DVD, цифровой видеомагнитофон, кассетный видеомагнитофон, тюнер и на отдельной полочке за тонированным стеклом компьютер с плоским монитором. На экране было написано «Центральная станция». Майкл вытащил монитор сверхвысокого разрешения и внимательнее присмотрелся к компьютеру.

— Вряд ли кто будет использовать компьютер за двадцать тысяч долларов, чтобы скачивать мелодии.

— А для чего нужен такой компьютер?

Майкл вытащил компьютер из тумбы, снял заднюю крышку.

— Он управляет твоей сейфовой дверью.

Сент-Пьер вытащил фонарик, принялся разглядывать начинку компьютера, вытащил маленькую никелево-кадмиевую батарейку.

— У всех компьютеров есть маленькая батарейка, которая питает определенные функции памяти, даже когда компьютер отключен. — Он осмотрел материнскую плату, вытащил черный чип, показал Бушу. — Это чип магниторезистивной оперативной памяти, ему не нужно питание для сохранения информации. Здесь находится резервная копия информации для этой конкретной системы и сейфовой двери. Так что в случае отключения энергии, поломки жесткого диска или выхода из строя системы ты все же сможешь открыть эту дверь. Но если мы извлечем этот чип вместе с батарейкой, которая поддерживает BIOS…

Майкл выключил компьютер, подождал полминуты и снова его включил. Экран засветился зеленым светом, появилась надпись: «Инициализация системы. Перезагрузите систему. Введите новый пароль». Сент-Пьер прошелся по клавиатуре, и система перезапустилась. Получив полный доступ, он секунд тридцать выстукивал что-то по клавиатуре, а потом с торжествующим видом нажал «ввод».

От двери раздался громкий свистящий звук, за которым последовал тяжелый щелчок.

Трехдюймовая дверь отошла в сторону, и за ней обнаружился темный коридор. Когда дверь пришла в крайнее положение, в коридоре последовательно стали зажигаться огни, открывая перед ними иной мир, утонченный мир изящества и стиля, трофеев и тайн.

Друзья вошли в коридор и обнаружили, что он отделан панелями красного дерева, в стенах — углубленные полки. Богатый паркетный пол устлан синими и зелеными персидскими коврами. Картины, освещенные направленными светильниками, чередовались со скульптурами и древними книгами на полках. Майкл узнал одну из картин: Пабло Пикассо «Nature Morte a la Charlotte». Картина была похищена из реставрационной мастерской в Париже в 2004 году, все попытки найти ее оказались безуспешны — никаких следов, никаких свидетелей, картина исчезла навсегда. Он покачал головой и пошел дальше, но вдруг остановился перед изящной миниатюрой на доске, изображающей Деву Марию с младенцем Иисусом на руках. Сочные цвета, глаза, светящиеся гордостью, были переданы с таким правдоподобием, с такими душераздирающими подробностями… Украдена в 2003 году у герцога Бакклю — «Мадонна с веретеном» кисти да Винчи стоимостью более ста миллионов долларов.

— Неплохо, — проговорил Буш, не понимая, что перед ним.

Майкл, ничего не сказав, подошел к тяжелой двери красного дерева и открыл ее. В комнате горел мягкий свет, в центре стоял единственный стул. То, что увидел Сент-Пьер, трудно было охватить умом. На стене висели картины. Три кисти Рембрандта, по одной Вермеера и Мане, еще три — Дега. Майкл стоял, с изумлением глядя на трофеи кражи, совершенной в Бостоне более пятнадцати лет назад. То, что находилось только в этой комнате, стоило более четырехсот миллионов долларов.

— Эй, — окликнул его Буш, посмотрев на часы.

Майкл закрыл дверь, и они двинулись дальше. В доме находилось предметов искусства не менее чем на миллиард долларов, и ни одно из этих произведений Иблис не стал продавать, рассматривая их как свою добычу, знаки чести, успеха, которым ни с кем нельзя поделиться. Он, казалось, был самодостаточен и не нуждался в похвалах и снисходительных комплиментах за прекрасно проделанную работу.

Коридор расширялся до небольшой комнаты, где перед одной-единственной картиной стояли диван и два стула. Картина освещалась тремя скрытыми в потолке направленными светильниками и висела на дальней стене: XVII век, жемчужина криминальной коллекции Иблиса. Сомнений не было: он считал это главным своим достижением.

Но когда взгляд упал на «Concerto de Oberion», шедевр Говье, профессиональное восхищение Иблисом померкло.

Во время этой кражи из музея Франце в Берлине погибли четыре человека: два студента-старшекурсника — оба получили пулю в висок; секретарша двадцати лет — ей разрезали горло; но мир искусства более всего был шокирован смертью куратора. У Ганса Грюневальда — это имя несколько недель гремело в новостях — были отрезаны уши, сорвана кожа с лица, глаза залиты щелочью. Преступник выпытывал у него коды безопасности музея. Куратор жил еще десять дней, но ничего не мог сказать о воре, который не только ограбил музей, но лишил Грюневальда разума, а в конечном счете — и жизни.

Живот у Майкла перехватило, когда он подумал о том, как Иблис в первый раз разворачивал картину, как он аплодировал сам себе, когда садился перед этим произведением искусства, добытым через кровь невинных людей.

Он с отвращением отвернулся, но то, на что упал его взгляд за этим, чуть не разорвало его сердце. Он смотрел на книжный шкаф красного дерева у боковой стены рядом с Говье, заставленный книгами и сувенирами, альбомами и фотографиями. И гораздо больше, чем Говье, гораздо больше, чем все, что он мог себе представить, его взволновали фотографии. Каждая из них была в серебряной рамочке от «Тиффани» и почтительно и с любовью изображала одну персону. Фотографии были сняты в разные годы: подростковые, ранняя молодость, совсем недавние, снятые несколько дней назад тайным образом здесь, в Стамбуле, на территории дворца Топкапы, причем объект съемки даже не подозревал, что его снимают. И каждая фотография была выставлена здесь аккуратно, с любовью и нежностью, словно самая большая ценность коллекции. Сомнений в том, какие чувства питает Иблис к объекту съемки, не возникало: он наверняка смотрел на нее ночами, очарованный зелеными глазами и длинными светлыми волосами. Майкл не сомневался: Иблис влюблен в Кэтрин.

Отринув эти мысли, он вышел из комнаты и пошел дальше по коридору до самого его конца, где увидел Буша.

— Ты что, призрак там увидел? — спросил тот.

— Дай бог, чтобы Синди и Симон оказались здесь и мы могли убраться отсюда к чертовой матери.

— Я почти уверен, что нашел их, — сказал Пол, отходя в сторону. За ним оказалась еще одна сейфовая дверь, но только с обычным маховиком в центре. Ее полированная поверхность резко контрастировала с теплотой темных деревянных панелей на стенах и персидских ковров. Чтобы открыть ее, компьютеры не требовались — здесь не полагались на современную электронику. Это была дверь фирмы «Сэндс-Мин», с механическим запором, какие делались в 1920-х годах.

Майкл изо всех сил постучал по двери. Подождал несколько секунд, постучал опять.

— Синди, ты меня слышишь?

Майкл и Буш ждали — это мгновение, казалось, тянется вечность.

— Майкл. — Голос едва слышно доносился через металл.

— Симон с тобой?

— Ему плохо, Майкл, нужно спешить.