Несмотря на то что подбор одежды и продуктов для Маркуса занял у Мелании большую половину дня, она сумела собрать довольно большой баул, который ей предстояло перетащить к дальнему забору, куда должен был рано утром прийти Маркус.
Маркус уговаривал Меланию бежать вместе с ним. Он любил ее. И хотел, чтобы она осталась жива. Значит, Мелании надо было непременно покинуть свой дом и поселиться где-нибудь подальше от саксов. Мелания не стала с ним спорить, хотя понимала, что безопаснее держаться вдали от сакских варваров.
Но бежать вдвоем с Маркусом оказалось бы, наверное, еще опаснее. Здесь по крайней мере она находилась под надежной защитой Вулфреда. А он постоянно напоминал ей о священной верности клятве, данной Меланией во время обручения. Маркус олицетворял собой старый мир, в котором она совсем недавно жила. Вулфред же – новый мир, который принес с собой. В какой-то степени Мелания начинала понимать мир Вулфреда. Он основывался на ее гордости, давившей на нее и смущавшей.
На что полагался Маркус?
Только на ее чувства…
…Мелания вернулась в свою комнату, когда день клонился к вечеру. Шум, доносившийся из триклиния, постепенно стихал, и можно было в тишине собраться с мыслями.
Вулфред ждал ее. Она же не хотела видеть его сейчас, поскольку была уверена, что вся гамма переживаний отражается на ее лице.
– Почему ты здесь, а не со своими сакскими единомышленниками? – спросила Мелания, внимательно посмотрев в лицо Вулфреда.
– Потому что теперь у меня есть жена.
– А ты не боишься, что она перережет тебе горло?
– Разве рядом с тобой я не могу чувствовать себя в безопасности?
– Ты считаешь, что я уже перестала быть римлянкой?
– В первую очередь ты моя жена!
– Но ведь ты женился на мне только для того, чтобы иметь возможность еще больше мучить меня. Разве не так?
– Я действительно так думал. Но…
– Что?
– Тем не менее я верю, что женился на всю жизнь.
Мелания поняла, что Вулфред чувствует себя неудобно.
– Скажи, а какие еще причины, кроме слепой ненависти, заставили тебя на мне жениться?
– Мелания, сакские женщины берегут свою честь. И в этом им помогают любовь мужей и уважение общества. Дочери саксов получают права на наследство. И у нас нет разводов.
Нет разводов… У римлян же они очень даже распространены! Причем часто причины для разводов бывают, далеко не серьезными. А порой их и вовсе не существует.
– Но ведь отсутствие разводов – варварство! – покачала головой Мелания. – Ведь брак скрепляется контрактом. А любой контракт может быть расторгнут. Согласись, что в жизни может всякое произойти…
– Ничего не произойдет…
Тем не менее произойти могло. Недаром даже Христос допускал возможность разводов на почве супружеской неверности.
– А если один из супругов уличен в неверности, что тогда? Как выходят саксы из столь щекотливого положения, если разводы запрещены? – спросила Мелания.
– Никак, – фактически уклонился от прямого ответа Вулфред.
– В тебе говорит варвар! – убежденно сказала она.
Вулфред подошел к ней, улыбнулся. Он прижался к Мелании своей могучей грудью.
– В некоторых случаях ты можешь считать меня варваром! – усмехнулся он.
– Ты мог бы мне этого и не говорить, сакский дурень.
– Возможно.
Он прижался своей колючей щекой к ее.
– Почему ты не спросишь, в каких случаях можешь считать меня варваром?
– Меня это не интересует.
– И все же я скажу тебе. Ты можешь называть меня варваром каждую ночь. Ты встретишь своего варвара, лежа на спине. А он будет грубым, требовательным и почти безумным, как и все варвары.
Вулфред нагнулся и поцеловал сквозь тонкую ткань рубашки соски Мелании. И все ее тело вспыхнуло огнем. Она запустила пальцы в густые волосы Вулфреда.
– А что делает сакская женщина, когда в ее спальню входит варвар? – с игривой улыбкой спросила Мелания.
– Она целиком подчиняется его желаниям.
– Разница между сакской женщиной и римлянкой в том и состоит, что первая подчиняется, а вторая жаждет получить наслаждение!
Мелания притянула к себе голову Вулфреда и прильнула к его губам…
Она проснулась незадолго до рассвета и долго смотрела на лежавшего рядом в полутьме Вулфреда.
Он продолжал оставаться для нее загадкой. Он был нежным с ней. И одновременно оставался воином. Он женился на ней и искренне верил, что на всю жизнь.
Но верит ли она? На этот вопрос Мелания не могла ответить. Ее мысли и чувства вконец перепутались…
Только теперь она вспомнила, что ее ждет Маркус. Она должна бежать к нему!
Оставив Вулфреда, Мелания побежала в конюшню и оседлала Оптио. Она решила отдать его Маркусу. Привязав к седлу баул с едой и одеждой, Мелания осторожно вывела лошадь из конюшни и подвела к условленному месту у дальнего забора. Маркус уже был там.
– Так ты едешь со мной? – спросил он. Мелания отрицательно покачала головой.
– Я так и думал! – тихо проговорил Маркус и грустно улыбнулся. – Мое сердце все время твердило «нет», но я не верил. Боже, Мелания, как я могу тебя оставить?.. – Маркус помолчал несколько мгновений и спросил: – Скажи, что тебя здесь удерживает?
– Меня удерживает не дом и не жажда мести. Удерживает… сакс, которому я… принадлежу. Почему принадлежу, я не могу тебе объяснить.
– Что ж, тогда объясню я.
– И ты не сможешь объяснить. Потому что ничего не знаешь и можешь только всех обвинять!
– Мелания, – прошептал Маркус, хватая ее за плечи, – ты вся горишь! Или действительно помешалась на грубом саксе?
– Действительно.
– Как его имя?
– Вулфред.
– Вулфред… Постараюсь запомнить.
– Ты-то как? Поедешь все-таки на запад?
– Да. Ты слышала об Арториусе? Том самом, что собирает единомышленников для борьбы с саксами? Я направляюсь к нему!
– И будешь бороться вместе с ним?
– Да, против саксов. Но я запомнил того, кого зовут Вулфред. Его я не трону. Ведь ты его любишь!
– Я не люблю его! – запротестовала, густо покраснев, Мелания.
– Не любишь… Поэтому остаешься с ним, меняешь свой мир на его… Эх, Мелания!
– Ты ничего не понял! – пробормотала Мелания, чувствуя, что ее охватывает раздражение.
– Возможно, что не понял! В последнее время я многое перестал понимать.
– Я – тоже!
– Что бы ты могла сказать мне о планах Хенсы?
– Ничего. Я не знаю его планов. – Мелания сказала чистую правду.
– А в отношении его людей? Насколько многочислен его отряд?
– Он командует Вулфредом и его людьми, Маркус.
– Он командует не только ими, но и другими отрядами, причем очень многочисленными. И все они наши смертельные враги!
Оба отлично понимали всю глубину их конфронтации между собой. А потому смотрели друг на друга с ледяной холодностью.
– Ну а как велик отряд Вулфреда? И кто он сам?
– Вулфред – мой муж.
– В первую очередь он сакс!
– Он мой муж, Маркус! И я никогда его не предам!
– Но он предал тебя, Мелания! Он клялся защитить римлян от варварских племен и не защитил их!
– Он выполнял свой воинский долг. Ты забыл, что он воюет против римлян. Но я должна тебе сказать вот что.
– Что именно?
– Вулфред никогда бы не попросил меня предать тебя. Понял?
Они впервые в жизни стояли на расстоянии друг от друга. Между ними выросло какое-то невидимое препятствие. Мелания не отметила в глазах Маркуса осуждения. В них блестели только слезы…
– Ты будешь здесь в безопасности? – спросил он дрожащим голосом.
А Мелания подумала о Вулфреде, всегда защищавшем ее от подчиненных ему саксов.
– Не беспокойся обо мне, – убежденно сказала она. – Со мной не случится ничего дурного. А ты должен поехать на запад, где нет саксов и царит мир.
– Я не думаю, что где-нибудь на земле еще сохранился мир, Мелания! Война сейчас везде.
– Но не для тебя! Ты сможешь найти свое место и обрести мир. Но только не здесь!
Сквозь утренний туман стали пробиваться первые лучи восходящего солнца. Запели птицы. Наступило утро, обещавшее хороший день. В такую погоду нет ничего приятнее, чем проехаться верхом. Но Маркусу предстояла слишком долгая дорога.
– Я никогда не забуду тебя, Маркус, – проговорила Мелания сквозь слезы.
Маркус привязал к крупу лошади принесенный Меланией баул, взял ее под уздцы, вскочил в седло и поскакал на запад.
Он уезжал от нее. Уезжал от своей привычной жизни, которую должен был прожить здесь. Уезжал в чужой, неизвестный ему мир. Маркус ни разу не оглянулся.
Мелания в последний раз посмотрела ему вслед и тяжелым, старческим шагом направилась к дому…