— Ты выглядишь превосходно, Хлоя.

Бал был в самом разгаре, и все гости, как французы, так и англичане, отдавали должное щедрости Сек-стонов.

Джон и Хлоя кружились по огромному танцевальному залу, выписывая фигуры английского контрданса.

Его чуждая условностей жена решила появиться на балу в изумрудно-зеленом, а не в надоевшем белом, который в то время предпочитали большинство английских дам. Насыщенный тон платья великолепно гармонировал с ее цветом лица и рыжими волосами. Она выглядела восхитительно.

По мнению Джона, Хлоя была воплощением красоты — внешней и внутренней. Он сказал ей об этом, инстинктивно еще крепче прижимая ее к себе, двигаясь в такт музыке по гладкому полу.

— Спасибо, Джон. Ты сегодня тоже очень хорош. Но мне кажется, что ты всегда выглядишь великолепно.

С этим были согласны большинство женщин в зале, которые не отрывали глаз от ее красавца мужа.

Джон был в темно-желтых панталонах, черном жилете, камзоле и черных башмаках. Белая шелковая рубашка подчеркивала эту скромную, но эффектную цветовую гамму. Его длинные золотистые волосы свободно падали на плечи, поблескивая в свете сотен свечей.

Джон заметил, как Хлоя смотрит на него. Будто он был коробочкой с ее любимыми конфетами. Он усмехнулся. В одних случаях его жена не очень хорошо умела прятать свои чувства. В других же…

Не дававшая ему покоя мысль опять всплыла на поверхность. Что она скрывает от него?

Он намерен докопаться до истины. Сегодня же.

— Как мне хочется прямо сейчас увести тебя наверх, — пробормотал он себе под нос.

Хлоя была поражена. Они же хозяева, им никак нельзя уйти.

— Мы не можем, Джон!

— Да? — Он смущенно посмотрел на нее, не осознавая, что произнес последнюю фразу вслух.

Хлоя усмехнулась. Что еще можно ждать от Лорда Страсти? Похоже, это никогда не выходит у него из головы. Или из других мест, думала она, подчиняясь его уверенным движениям.

Восьмиугольный бальный зал «Приюта изящества» достигал восьмидесяти футов в длину и освещен был шестью огромными люстрами. Из-за своих размеров и великолепия он использовался не очень часто. Но сегодня был особый случай.

Джон обреченно обвел взглядом переполненный зал. Пока ни один из гостей не понял намека. Никто не распорядился приготовить себе карету на завтра. Вероятно, они слишком хорошо проводили время в его доме, чтобы уехать так рано.

Джон почувствовал раздражение, и ноздри его дрогнули.

— Как мне избавиться от них, Хлоя?

Она весело рассмеялась, увидев отчаяние на его лице. До недавнего времени живший беззаботной жизнью гуляки, Джон сам множество раз оказывался причиной подобной ситуации.

Хлоя сделала вид, что серьезно задумалась.

— Это нелегкая задача, милорд.

Джон нахмурился.

— Ты обязательно что-нибудь придумаешь, котенок. Ты всегда отличалась умением плести интриги.

Хлоя замерла. Что он хочет этим сказать? Она взглянула на мужа из-под опущенных ресниц. Затем из ее груди вырвался вздох облегчения. Похоже, он не имел в виду ничего конкретного.

— Ну… — Она наморщила нос. — Ты всегда можешь намекнуть на вспышку лихорадки в соседнем поместье.

Джон бросил на нее озабоченный взгляд.

— Это правда?

— Нет, но ты можешь намекнуть. — На ее щеках появились две озорные ямочки.

— Хлоя, ты плутовка. — Его лицо осветилось благодарной улыбкой, и он подмигнул ей. — Я восхищен.

Ответом ему была плутовская усмешка.

— Вот увидите, как быстро они уберутся отсюда, милорд.

Джон ухмыльнулся:

— Думаю, что распространением слухов мне следует заняться после ужина. Слуги с ног сбились, готовя все это, и будет обидно, если их усилия пропадут даром.

— Полностью согласна с вами, милорд. Признаюсь, что я с нетерпением ждала сегодняшнего вечера — так зачем же портить его? — Хлоя заговорщически улыбнулась ему.

— Вечер не может считаться испорченным, пока я держу тебя в своих объятиях, — обезоруживающе улыбнулся он ей в ответ.

Сердце Хлои учащенно забилось. Несмотря на репутацию неисправимого повесы, виконт Секстон всегда говорил то, что думал. Он никогда не был обычным льстецом. Хлоя всегда считала, что именно это и привлекало к Джону внимание светских женщин. Они привыкли к фальшивым комплиментам, а его прямота и естественность действовали на них неотразимо. Они всегда точно знали, чего он хочет. Плотской любви.

И ничего более.

Поэтому его нежные слова так много значили для Хлои. Ее фиалковые глаза сияли.

— Хорошо сказано, Джон.

— Вы позволите разбить вас? — раздался голос сэра Перси. Улыбаясь, он протягивал руку Хлое.

Джон неохотно уступил ее сэру Сэсилу-Бэзилу.

Когда Хлоя подавала руку франту, она кончиком пальца задела один из его многочисленных перстней.

— Прошу прощения, леди Секстон.

— Это моя вина, Перси. Я… смотрите! Перстень открылся.

Хлоя взяла его руку в свои, чтобы получше рассмотреть занятную вещицу.

Выпуклая резная крышка держалась на хитроумных петлях. Это была необыкновенно искусная работа. Перстень мог использоваться также в качестве печати.

Стоявший рядом с ними Джон наклонился, с любопытством рассматривая украшение.

— Как красиво! — сказала Хлоя. — Что это тут такое? Похоже на какой-то цветок, завернутый в темную ткань.

— Это примула — герб нашего рода.

Джон замер. Примула… Темная ткань… Черная Роза!

Пораженный этим открытием, он поднял голову и наткнулся прямо на пристальный взгляд светло-голубых глаз Перси.

Они молча смотрели друг на друга.

Перси первым отвел взгляд и со щелчком захлопнул перстень.

— Черт побери! — Внимание Джона переключилось на иной предмет. — Здесь этот противный лорд Снелсдон!

Нижняя губа Хлои слегка выпятилась от отвращения.

— Что он тут делает?

— Понятия не имею, — пробормотал Джон, отвлеченный на некоторое время от своего потрясающего открытия.

Лорд Снелсдон подошел к ним. Его сопровождал человек, которого он привел с собой на бал.

— Я не верю своим глазам, — поразилась Хлоя. — Какая наглость! Привести этого человека в мой дом!

Джон не узнал гостя, чего нельзя было сказать о Перси, который весь напрягся.

Лорд Снелсдон поздоровался с хозяевами.

— Добрый вечер, лорд и леди Секстон. Сэр Сэсил-Бэзил. Чудесный бал… Позвольте представить вам моего друга. Это гражданин Малло.

— Я знаю гражданина Малло, — холодно ответила Хлоя.

Джон никогда не видел, чтобы его жена вела себя так грубо. Он не был знаком с этим человеком, но одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять реакцию жены. В нем было что-то такое, от чего мороз пробегал по коже. Джон вежливо кивнул ему:

— Лорд Секстон.

— Рад познакомиться, ваше сиятельство, — ответил гость свистящим голосом.

— Провалиться мне на этом месте! Это же посол! — Перси отвесил глубокий поклон, а затем громко прошептал, так что половина заполнивших зал гостей могла слышать его: — Вы не должны были надевать этот тускло-коричневый цвет, друг мой. Он слишком плебейский.

Малло ощетинился, услышав это заявление, но, к счастью, кто-то помахал Снелсдону рукой, и двое мужчин удалились.

Хлоя была вне себя от ярости.

— Бабушка придет в бешенство, — сказала она.

— Кто это такой? — тихо спросил Джон.

— Приспешник Робеспьера, — объяснил ему Перси. — Говорят, он лично отправил тысячи людей на гильотину. Мясник, скрывающийся под личиной дипломата.

Джон встретился взглядом с сэром Сэсилом-Бэ-зилом.

— Понятно.

— Как он посмел явиться сюда! — воскликнула Хлоя, сжав кулаки. — Большинство наших гостей чудом вырвались из рук этого палача.

Перси вытащил свой надушенный платок и взмахнул им в воздухе, как будто хотел рассеять ядовитые испарения, оставленные этим человеком.

— Надеюсь, никому не придет в голову расправиться с ним сегодня ночью. Джону, вероятно, не очень понравится, если его вовлекут в международный скандал. Кроме того, если голова Малло скатится прямо в пудинг, это испортит его вкус.

Попытка Перси пошутить слегка развеяла мрачное настроение Хлои. Она тихонько рассмеялась.

— Вы неподражаемы, Перси.

— Стараюсь. — Он протянул ей руку, приглашая к танцу.

Джон подал знак оркестру, чтобы играли менуэт. Тем самым он отдавал дань уважения изгнанникам из Франции, которые нашли убежище в его доме. Аристократия поклялась, что сохранит этот старинный танец.

Хлоя бросила на мужа благодарный взгляд, глаза ее сияли.

Когда Хлоя и Перси начали танцевать, Джон обвел взглядом зал в поисках Малло. Посол расположился около чаши с пуншем. Его похожие на бусинки глаза внимательно разглядывали каждого гостя.

По выражению ярости, промелькнувшему на лице этого человека, нетрудно было догадаться, что ему пришелся не по душе выбор музыки. Менуэт он мог расценить как вызов новой власти.

Джон задумчиво посмотрел на жену, танцующую с сэром Перси.

С преступником, которого он скрывал в своем доме от французского правосудия.

С бывшим пиратом и бог знает кем еще.

С человеком, называющим себя Черной Розой.

Во время ужина за столом ощущалась некоторая натянутость.

Каким-то образом Снелсдон и его гость ухитрились занять места во главе стола.

Хлоя подозревала, что этот гнусный Малло проник в зал и переставил карточки с фамилиями. Кроме того, ей казалось, что у него есть серьезная причина присутствовать сегодня на балу.

Черная Роза неоднократно одерживал верх над новыми французскими властями.

Вне всякого сомнения, гражданин Малло был послан в Англию, чтобы найти и захватить преступника, бросившего вызов революционному правительству. Тот факт, что многие из спасенных аристократов оказались в «Приюте изящества», заставил этого человека вести свои поиски именно здесь.

Джон пытался развеять свое мрачное настроение, поддерживая непринужденный разговор с Синдреаками, которые хмурились на своем конце стола и бросали на посла полные смертельной ненависти взгляды. Джон не знал, что именно Малло нес ответственность за то, что братья лишились родового поместья.

Ходили слухи, что теперь Малло жил в замке Син-дреаков, конфисковав его в пользу государства. Многие считали, что он подписал смертный приговор молодым людям просто потому, что жаждал получить их удобно расположенное поместье.

Братья готовы были разорвать этого человека голыми руками. Время от времени один из них порывался вскочить со стула и броситься на врага. И только суровый взгляд Мориса Шевано удерживал Синдреаков на месте.

— Вы слышали, что на следующей неделе лорд Иверсли устраивает большую стрижку овец? Я ужасно люблю это зрелище. Подумать только, такие милые пушистые комочки! — Перси прочувствованно вздохнул. — В раю должно быть отведено специальное место для овечек.

Джон поперхнулся.

— Почему? — непроизвольно вырвалось у него. Он не понимал, зачем задал этот вопрос, но слова слетели с его губ прежде, чем он успел сдержать себя.

— О! Подумайте обо всей одежде, сделанной из шерсти этих очаровательных животных. Если вдуматься, именно они являются краеугольным камнем моды.

Джон едва сдерживал смех. Теперь, когда он знал…

— Ты поедешь туда, Джон? — спросила Хлоя.

— Думаю, нет.

— Ну конечно, какой в этом смысл? Его сиятельство и так уже острижен.

Замечание Перси вызвало дружеский смех сидевших за столом гостей.

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Джон.

Перси в ответ молча отпил вино из бокала, на губах его заиграла улыбка.

Джон повернулся к Хлое.

— Что он хочет этим сказать?

Хлоя пожала плечами и с деланным безразличием стала рассматривать противоположную стену зала.

— Я там обязательно буду, — заявил Снелсдон, хотя его об этом никто не спрашивал.

— А вы, Малло? — Перси снова взмахнул носовым платком и подмигнул Хлое.

— На свете существуют более важные вещи, чем стрижка овец, — с усмешкой ответил посол.

— Неужели? — Перси не сводил с него глаз. — И какие же?

— Вряд ли человек, подобный вам, сможет понять меня, сэр Сэсил-Бэзил. Меня интересует Черная Роза.

Ну вот, наконец все и открылось, подумал Джои.

— Он всех интересует! — воскликнул Перси, взмахнув унизанной перстнями рукой прямо перед крючковатым носом Малло. Казалось, он демонстрировал тому свои украшения. — Необыкновенно ловкий парень.

Джон закашлялся.

— Я написал о нем стихотворение. Хотите послушать?

— Разумеется, нет, — ответил Малло и проглотил большой кусок пирога со свининой.

— О-о, — разочарованно протянул Перси.

Уголки губ Джона дрогнули. Хорош!

— И зачем же вы ищете Черную Розу, Малло? — мрачно спросил Морис.

— Я разыскиваю его для того, конечно, чтобы предать суду.

— Чьему суду? — Графиня де Фонболар была вне себя оттого, что этот человек сидел за ее столом.

— Суду Франции, мадам, — ответил он, намеренно не произнося ее титул.

Морис смерил взглядом Малло.

— Из-за него вы, наверное, лишились сна?

Малло покраснел.

— Я найду его, и он умрет — это неизбежно. Такие люди рано или поздно ошибаются. И когда он допустит промах, я буду тут как тут.

— У вас есть какие-нибудь предположения? — Хлоя хотела бы знать, кого посол подозревает, чтобы иметь возможность предупредить этого человека.

— Конечно. — Малло с подчеркнутой неторопливостью осушил свой бокал. — Несколько предположений.

Он повернулся и бросил на Синдреаков испытующий взгляд.

В ответ они обратили к нему встревоженные лица.

— Семь братьев… хотя арестовано было шесть. Теперь их опять семеро. Интересная загадка. Похоже, никто не может точно сказать, который из братьев оставался на свободе.

Синдреаки хранили молчание. Малло повернулся к маркизу:

— Или вы, месье… Вы, конечно, немного староваты для подобных подвигов, но тоже могли почувствовать желание избавить своих друзей от справедливого наказания.

— От справедливого наказания? — усмехнулся Морис. — За что? За преступление родиться в семьях, чья родословная уходит корнями в глубь веков?

Малло не обратил внимания на явную неприязнь маркиза к нему самому и к власти, которую он представлял.

— Он может оказаться и англичанином, — продолжал посол. — Что не имеет никакого значения, если его поймают на французской земле или каким-либо образом доставят туда.

В его словах слышалась скрытая угроза. Малло не остановился бы перед тем, чтобы выкрасть этого человека с целью подвергнуть его наказанию.

— Англичанином? — Хлоя и сама обдумывала эту возможность.

— Да. Возьмите, к примеру, нашего хозяина. — Малло злорадно посмотрел на Джона.

Зеленые глаза лорда Секстона сверкнули холодным огнем.

— Виконт имеет репутацию дерзкого человека. Известно, что он способен бросить вызов обществу, и он постоянно нарушает общепринятые нормы морали. Лорд Секстон прекрасный наездник, искусный фехтовальщик и, по слухам, отличный стрелок. Его любовные приключения известны даже во Франции.

— Благодарю вас, — пробормотал Джон, вскинув брови. Сидящие за столом гости рассмеялись.

— Его жена наполовину француженка, его дядя француз, — ничуть не смутившись, продолжал Малло. — Отсюда нетрудно сделать соответствующие выводы.

— И каковы же ваши выводы? — спросил Джон, кладя себе на тарелку кусок говядины.

— Вы можете чувствовать ответственность за осужденных французских аристократов. Ваше прошлое хорошо известно, лорд Секстон.

Джон принялся резать мясо.

— Не все, — ответил он, и стальной блеск в его глазах на мгновение сменился веселыми искорками.

— Где вы были в то время, когда совершались эти побеги? — напрямую спросил Малло.

Гости замерли, пораженные его грубостью.

— Я не обязан отвечать вам, Малло, но так и быть: я был со своей женой.

— Но не все же время?

— Все. Мы молодожены.

Хлоя покраснела. Ему не следовало быть таким откровенным!

— Тем не менее я убежден, что Черная Роза сидит за этим столом.

«Я тоже, — мысленно согласился с послом Джон. — Почему бы не позволить этому негодяю считать меня Черной Розой?»

Джон презирал людей, подобных Малло. Он с вызовом смотрел на француза, размышляя, осмелится ли тот предпринять какие-либо действия против него.

— Возможно.

— Возможно, он презирает новый порядок, который вы установили, — храбро вмешался в разговор Адриан Синдреак.

— Возможно, он понял, кто вы есть на самом деле, — добавил Жан-Жюль, чтобы еще больше усилить подозрения Малло.

— Возможно, он ненавидит притеснения, — неожиданно для всех вставил Дейтер. Все мужчины «Приюта изящества» сплотились перед лицом угрозы.

— Возможно, он обожает менуэт, — вызывающе бросил Морис, гордый тем, что и его имя попало в список подозреваемых.

Перси выразил свои чувства громким фырканьем.

— Возможно, он просто ненавидит английскую кухню и считает себя обязанным сделать хоть что-нибудь, чтобы сохранить прекрасные кулинарные традиции Франции.

За столом раздался взрыв смеха.

Малло с елейной усмешкой на лице, напоминавшем хищную мордочку хорька, стойко перенес насмешки.

Несмотря на воцарившееся за столом веселье, Джон чувствовал, что гадюка в образе Малло, притаившись за тонкой завесой приличий, ждет подходящего момента, готовая ужалить в любую секунду.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Морис? Калоуэй сказал мне, что ты ушел к себе.

Графиня де Фонболар стояла в дверях комнаты маркиза.

— Со мной все в порядке, Симона, — ответил маркиз, открыл верхний ящик бюро и стал вынимать оттуда бумаги.

Графиня в недоумении наблюдала за ним.

Морис подошел к кровати и стал складывать лежащие на ней вещи в небольшой чемодан.

— Что ты делаешь? — прошептала она.

— А ты как думаешь? — вопросом на вопрос ответил Морис и со стуком захлопнул крышку.

Прежде чем графиня успела что-то сказать, в дверях появился Калоуэй в сопровождении нескольких слуг.

— Вот этот и вон тот, — указал Морис на чемоданы, которые следовало снести вниз. Слуги послушно подхватили багаж и удалились, закрыв за собой дверь.

— Ты собираешься уехать к себе в поместье? — в замешательстве спросила графиня.

— Да.

Из ее груди вырвался вздох облегчения.

— Ты получил какое-то сообщение? Следовало сказать мне, я…

— Никакого сообщения. Просто я собираюсь к себе, — перебил ее маркиз.

— Что ты хочешь этим сказать?

— По-моему, я достаточно ясно выразился.

Графиня побледнела.

— Ты… ты покидаешь меня, Морис?

Он заколебался, не в силах вынести выражения отчаяния, появившегося на ее лице, но все же решил придерживаться выбранной тактики.

— Это зависит…

— От чего?

— От того, поедешь ты со мной или нет…

Лицо графини мгновенно просветлело — она неправильно истолковала его слова.

— …в качестве моей жены, — добавил он.

— О чем это ты? Тебе же прекрасно известно…

Морис не собирался выслушивать ее.

— Карета ждет меня. Утром вслед за мной в Сомерсет отправятся Синдреаки. Они будут жить в моем доме. Я знаю, что тебе они тоже нравятся. Если ты едешь со мной, я тут же отдам распоряжения готовиться к свадьбе.

Графиня выпрямилась. Что это на него нашло? Какое он имеет право?

— Мы обсудим это после твоего возвращения. — Она сделала нетерпеливый жест рукой, словно хотела отмахнуться от неприятного предмета.

Маркиз держался твердо:

— Я не вернусь сюда, пока ты не станешь моей женой.

— Морис, это неразумно.

— Неужели? — Шевано вытащил из кармана часы и засек время. — Я буду ждать тебя пять минут, Симона. Пять минут.

Захлопнув крышку часов, он решительно направился к двери.

Графиня была ошеломлена. Неужели Морис не шутит? Она прекрасно знала его: он передумает и…

В дверях Морис остановился.

— Я не вернусь, Симона, — тихо произнес он и аккуратно закрыл за собой дверь.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Морис ушел! Оставил ее. В груди ее возникла тупая боль. Она бросила взгляд на часы. Четыре минуты.

Морис блефует! Он вернется… он же всегда возвращался. Три минуты.

Что он о себе возомнил? Посмел сказать ей такое… Две минуты.

Графиня де Фонболар подхватила юбки и впервые за всю свою взрослую жизнь бегом бросилась вниз по центральной лестнице.

Она буквально вихрем вылетела из парадной двери.

У крыльца, готовая тронуться в путь, стояла карета маркиза, украшенная его фамильным гербом.

Когда графиня спустилась на последнюю ступеньку, дверца кареты широко распахнулась, и сильная рука втащила ее внутрь.

— Это просто смешно, Морис. У меня с собой даже нет никакой одежды…

— Я дам вам все необходимое, маркиза.

Сильные руки обняли ее.

— Но…

Он закрыл ей рот поцелуем.

Болван! Следовало сделать это еще много лет назад, подумал Морис, сидя в подпрыгивающей на дорожных ухабах карете.

— Можно тебя на пару слов, Джон? Выйдем на террасу?

Джон кивнул и извинился перед молодыми людьми, с которыми беседовал, стоя у стены бального зала. Затем он проследовал за Перси на пустынную террасу.

Двое мужчин, скрытые пышной растительностью и нависавшими над террасой ветками деревьев, прислонились к выступу стены, всматриваясь в ночную тьму. По небу плыли облака, время от времени закрывая ущербную луну.

Джон ждал, когда Перси поделится с ним своими мыслями.

— Похоже, Малло считает, что найдет здесь Черную Розу. А вы как думаете, Секстон?

— Я полагаю, что Черная Роза подвергает себя большой опасности и вероятность, что его обнаружат, увеличивается с каждым днем.

— Возможно, ему нравится подвергать себя опасности, — сказал Перси после минутного молчания. Джон вздохнул.

— Очень даже вероятно, но Малло вряд ли бросал слова на ветер. Даже если Черная Роза англичанин, он все равно в один прекрасный день может оказаться во французской тюрьме. Чтобы лишиться головы.

— Иногда риск бывает оправдан.

— Да, конечно, — кивнул Джон. — Тем не менее того, что уже совершил этот человек, вполне достаточно, чтобы перестать испытывать судьбу.

Перси хранил молчание.

— Возможно, ему следует вспомнить о тех, кого он уже спас, — добавил Джон.

— Трудно объяснить, почему человек больше думает о том, чего он еще не сделал, — задумчиво пробормотал Перси.

Джон удивленно вскинул бровь. Вероятно, ему многое неизвестно.

— Но он один.

Перси мрачно улыбнулся, сверкнув белыми зубами.

— Говорят, он стоит многих с его умением маскироваться и… всем прочим.

— Я тоже об этом слышал. — Теперь Джон смотрел прямо в глаза Перси. — Человек, занятый таким делом, вполне может искать дружбы с кем-нибудь вроде меня, будучи уверенным, что я не выдам его властям. Он может использовать эту дружбу в своих целях.

— Каким образом? — Голос Перси был еле слышен.

— Он может использовать мой дом в качестве базы для своих операций; он может, переодеваясь, приходить и уходить, когда ему вздумается; он может заниматься здесь всем чем угодно, и никто ни о чем не будет даже догадываться. Можно продолжать этот список до бесконечности.

Уголки губ Перси приподнялись вверх, сложившись в горькую полуулыбку.

— Ты забыл одну вещь.

— Какую?

— Он может действительно дорожить твоей дружбой, Секстон.

Джон, смутившись, отвел взгляд и посмотрел в сад.

— Черной Розе опасно находиться здесь. Малло не успокоится, пока не получит его голову.

Похоже, Перси прислушался к предостережению Джона.

— Боюсь, мне придется уехать, Джон, — сказал он, поправляя кружевные манжеты.

Джон едва заметно улыбнулся. Перед ним был опять светский щеголь.

— Когда мы тебя снова увидим, Перси?

— Точно не знаю — когда что-нибудь входит в моду, это бывает нелегко достать! — Его отороченный кружевом рукав описал в воздухе плавную дугу.

— Тогда будь осторожен, мой друг. — Виконт дружески сжал плечо Перси.

— И ты тоже, Джон. Хотя мне почему-то кажется, что ты уже нашел свое место.

Джон кивнул, удивляясь, что так глубоко огорчен отъездом Перси. Вероятно, он привык, что тот всегда находится где-то рядом. Даже в образе франта этот человек был… очень мил. Джон повернулся, чтобы уйти.

— Ты уже понял, что получается при объединении Хартов с Секстонами? — окликнул его Перси.

Джон отрицательно покачал головой.

— Ну, общеизвестно, что духовное и телесное дополняют друг друга. И это называется любовью!

Джон усмехнулся. Продолжая улыбаться, он повернулся и вошел в дом.

— Тебе очень, очень повезло. Ave atque vale, друг мой. Прощай, и удачи тебе! — Перси махнул рукой в сторону двери, за которой скрылся Джон, затем ловко перепрыгнул через каменный парапет и исчез в ночи.

Бал близился к концу.

Большинство гостей уже либо отправились к себе в комнаты, либо расселись по каретам, чтобы ехать домой. Слухи, распускаемые Джоном, начали оказывать свое действие.

Хлоя и Джон сделали еще один круг по залу. Это был последний танец — шотландский рил.

Когда быстрая музыка стихла, он махнул на прощание рукой оставшимся гостям и устремился прочь из зала, потянув за собой Хлою.

Вместо того чтобы подняться наверх, как она предполагала, Джон повел ее в другое крыло замка.

— Куда мы идем? — Хлоя пыталась остановить мужа, но ей оказалось не под силу преодолеть его напор. Особенно если учесть, что на ногах у нее были шелковые туфельки.

— Увидишь.

В этой части дома царили тишина и спокойствие, словно в пустыне.

Единственным звуком, раздававшимся в ночной тишине, был стук его каблуков по паркету.

Джон провел ее по боковой галерее, затем через потайную дверцу, о которой она и не подозревала. Они миновали еще одну галерею и оказались перед маленькой дверью.

Джон, стоявший чуть впереди Хлои, отпер замок и медленно открыл дверь.

— Добро пожаловать в рай, миледи.

На Хлою обрушилось буйство красок и запахов цветущих растений всевозможных форм и размеров. Хлоя закрыла глаза, вдыхая чудесную смесь разнообразных ароматов.

— Это же другой вход в оранжерею!

— Верно. Я ничего не знал о нем, пока Морис сегодня не показал мне его. Он что-то сказал по поводу того, что эта дверь оказалась ему очень полезной. Я не понял, что он имел в виду.

Джон втянул жену внутрь и закрыл за собой дверь.

Они мгновенно погрузились в тропический мир буйной зелени и экзотических цветов.

— Как чудесно!

— Как и ты, Хлоя, — сдавленно прошептал он.

Хлоя искоса взглянула на него. Даже во сне она могла бы узнать эту интонацию. И она действительно много раз слышала ее во сне. Джон начинал забавляться.

Она скрестила руки на груди.

— И зачем же вы привели меня сюда, милорд?

Ответом ей была чувственная улыбка.