Когда Сакуров проснулся, он чувствовал себя так, словно его переехал танк после того, как он отсидел три лекции подряд по навигации. В общем, башка трещала, тело болело. Константин Матвеевич глянул на часы, подарок самому себе к сороковому году рождения, и не поверил глазам. Затем посмотрел в окно, за которым слабо мерцал свет поздно занимающегося осеннего утра.

 - Ни хрена себе, - буркнул бывший морской штурман, вылезая из-под одеяла, - я думал часов двенадцать, а сейчас…

 Времени было чуть больше восьми. Заснул Сакуров после одиннадцати. Выходит дело, на всё про всё, беседу с домовым и огромный сон про сотворение и конец мира у него ушло от силы девять часов.

 - Чудеса, - уже наяву буркнул Константин Матвеевич, кое-как оделся и пошёл кормить живность. Первым досталось кошкам с котами. Потом дошла очередь до птицы. Сакуров собрал яйца и стал готовить яичницу с ветчиной.

 - Жорка, поди, уже отвалил в своё Болшево, - сказал себе бывший морской штурман, похмеляясь остатками коньяка, - мне тоже не мешало бы в город съездить. Однако под газом рискованно, но что поделаешь?

 Жорке Сакуров на хранение отдал три тысячи долларов. Себе оставил тысячу. Из них он решил пропить долларов триста, не больше, и пропить по лёгкому. То есть, избегать оргий, женского общества и выпадания в бессознательный осадок от передозировки известно чего.

 «Вот именно, - прикидывал Константин Матвеевич, руля по просёлку к Угарову, - буду выпивать по бутылке в день, пока Жорка не приедет, а там будет видно…»

 Планируя так, он вовсе не лукавил с собой, потому что железно решил выходить из запоя и возобновлять упражнения с домашним хозяйством.

 - Вот именно, - вслух повторил Сакуров, - а то денег – кот наплакал, а туда же: коньяк жрать и кальмарами закусывать! Так я никогда не уеду из этой долбанной страны…

 Он вильнул в сторону, объезжая подмёрзшую лужу, и прибавил газу.

 Сакуров добыл медицинского спирта из надёжного источника, купил хлеба, сахара, крупы, соли, без приключений вернулся домой и стал пьянствовать возле Сакуры. Для этого он поставил возле неё самодельное кресло, накрылся ватником, сел поудобней и принял на грудь сто граммов чистого спирта. Закусил солёным огурцом и закурил. На голубом равнодушном небе сияло холодное солнце, заиндевелая земля и деревья изображали хрусталь с почерневшим серебром, а кругом порхала снежная паутина. В деревне в это время никого не было, и Константин Матвеевич наслаждался закономерной тишиной.

 - Вот такая ты, значит, у меня Сакура, - пробормотал бывший морской штурман, щурясь на облетевшую вишню, которая выросла за семь лет в приличное дерево без признаков какой-либо декоративности. – А что, очень даже ничего…

 Он принял ещё пятьдесят, съел очередной огурец и увидел, как его обычная вишня незаметно преобразилась. Сначала скудный иней на её голых ветках приобрёл дополнительную пушистость, потом на вишне появились хрустальные узоры, затем у её ствола нарисовался игрушечный, донельзя нарядный, Дед Мороз.

 - Ну, здрасьте, - буркнул Константин Матвеевич, - а где подарки?

 - Сам ты подарок, - ворчливо ответил Фома и вылез из-под Сакуры.

 - Так вот ты какой, - не удивился Сакуров.

 - И такой тоже…

 - Выпить хочешь?

 - Шутишь? Мы на работе. Как съездил?

 - Куда? В Угаров?

 - Да нет, к Сакуре.

 - Нормально. Только я ни хрена не понял. Это что, вещий сон про мои кранты или про кранты всего сущего?

 - Вещих снов не бывает, но бывают моменты откровения истины на уровне глубокого подсознания в таких его местах, где истина и подсознание находят точки общего соприкосновения по принципу их совместимости.

 - Какой ещё совместимости? Группы крови, её резуса или даже на генетическом уровне?

 - Сам ты на генетическом! Совместимость подразумевается интуитивная полярная, каковая полярность предполагает наличие пары разно заряженных контактов со стороны истины и подсознания. Усекаешь?

 - Что ты несёшь, старче?

 - То и несу, что данная пара контактов может вступить в продуктивное взаимодействие в случае а) дискретной (160) заряженности динамического подсознания на получение трансцендентной информации; б) инвариантной (161) заряженности статического тела Истины на отдачу данной информации…

 - В) пошёл ты в жопу…

 - Сам иди…

 «Кажется, это какая-то бессмыслица, потому что я хоть и плохо помню про инвариантность с дискретностью, однако заряженность не может быть ни дискретной, ни инвариантной», - подумал в этом месте беседы с домовым бывший морской штурман, учивший в своё время и высшую математику, и физику с химией, и даже философию, но в той её части, в какой мать наук одобряли старик Маркс и психопат Ленин (162).

 - Ну, да! – хмыкнул домовой в виде Деда Мороза. – Если заряженность, то только положительная и отрицательная! Мелко плаваете, батенька.

 Фома откуда-то достал скамеечку по росту – а был он не выше среднего зайца – и примостился рядом с рубленным креслом Сакурова. В руках домового очутилась балалайка размером с деревянную ложку, Фома затренькал на ней и запел какую-то фигню, начинающуюся с иностранного слова «Гаудеамус» (163).

 Жорка приехал на третий день после отъезда. Он нашёл деревню пустой, а Сакурова, сидящего возле Сакуры и выпивающего чистый медицинский спирт. Рядом с креслом, в котором сидел бывший вынужденный беженец, стояла трёхлитровая банка с подмёрзшими огурцами, на коленях Сакуров держал большую алюминиевую тарелку с салом, хлебом и луком. На тарелку иногда налетали синички, но пара котов, тёршихся рядом с хозяином, не давали им распоясаться.

 - Эй, ты как? – окликнул соседа бывший интернационалист.

 - Нормально, - буркнул Сакуров.

 - Ты один? – поинтересовался Жорка.

 - Нет, с домовым…

 - Теперь понятно, с кем ты тут бубнишь. Давно ты тут?

 - Не считал…

 - Дома, поди, вода в трубах замёрзла?

 - Так же, как у тебя.

 - Да нет, я, когда уезжал, работающую электроплитку в печь сунул.

 Все деревенские, не имея ни газового, ни электрического, ни, тем более, центрального отопления, тем не менее, давно избавились от громоздких русских печей. Вместо них, чтобы сэкономить место в избах и сохранить коэффициент теплоотдачи, построили новые малогабаритные печи, а к ним присобачили примитивные конструкции из бачков, труб и радиаторов. Таким образом, в деревне появилось водяное отопление, но на печной тяге. И всё бы хорошо, да за недосмотром вода в трубах иногда замерзала, трубы лопались, и чинить их в такой морозной глуши выходило довольно проблематично.

 - А я под расширителем камин поставил, - вяло возразил Сакуров и моргнул в сторону ёмкости со спиртом.

 - Наливай, - разрешил Жорка, выпил сто и стал выковыривать огурец из замёрзшего рассола. Затем он хотел взять кусок сала, но, обнаружив в алюминиевой тарелке птичий помёт, вытряхнул её содержимое на землю и обозвал соседа идиотом.

 - Ты чего? – вяло огрызнулся Сакуров и только сейчас заметил, что Жорка с лица и какой-то разноцветный, и припухший.

 - Не ссы, это не твои дополнительные глюки, - ухмыльнулся Жорка, перехватив взгляд односельчанина, - это мне опять харю намяли…

 Выпив ещё по пятьдесят, приятели перекочевали в избу Сакурова. Там Жорка растопил печь, они с Сакуровым выпили ещё, потом Жорка насыпал в печь соседа ведро угля, и они перебрались в Жоркину избушку. Жорка и у себя растопил печь, распаковался, и они с Сакуровым стали закусывать спирт белорусским сыром и испанскими маслинами.

 - Чё у тебя с мордой? – своевременно поинтересовался Константин Матвеевич.

 - Подрался с водителями автобусов, - охотно объяснил Жорка.

 - Мало тебе было подраться с одним, так ты сразу с несколькими, - прокомментировал Сакуров.

 - Так начинал я с одним, - возразил неунывающий Жорка.

 - Как дело-то было?

 - Есть там у нас один гипермаркет, - начал рассказывать Жорка, - «Ашан» называется. Туда от Мытищ ходит корпоративный маршрут. Двадцать рэ с носа в один конец. Одно место – для льготников. Так вот, закупаю я в этом «Ашане» продуктов на две штуки, потому что там всё дешевле и качество приемлемое, залезаю в автобус и нарываюсь на скандал. Скандалит мордастый мужик, водила данного корпоративного маршрута. Причина скандала – бабушка, ветеран Великой Отечественной войны. Дело в том, что бабуля оказалась второй из желающих занять льготное место, место ей не досталось, но она на всякий случай спросила у водителя, а нельзя ли ей по её удостоверению тоже бесплатно прокатиться? Что тут началось! И что ты мне, дескать, своим блокнотом в морду тычешь, да выметайся на хрен и жди следующего автобуса, а то мне из-за вас, халявщиков, никакого плана не выполнить!..

 - Ты, Жорка, наверно, всё сочиняешь? – не поверил своим ушам Сакуров (164).

 Последнее время страна очень сильно уважала ветеранов ВОВ, по поводу очередной годовщины Победы проводились всевозможные кампании и акции, под это дело списывалась уйма денег, 9 мая ветеранам разрешали бесплатно говорить по сотовым телефонам, а те из них, кто приезжал в Москву, могли целый день бесплатно кататься на столичных трамваях и троллейбусах. Провинциальные мэры дарили своим ветеранам шоколадки австрийского производства, потому что они были дешевле отечественных бабаевских, а подавляющее большинство автовладельцев навешивало на свои машины специальные ленточки, символизирующими Великую Победу советской страны над фашистской коалицией. И Австрией в том числе.

 - С места не сойти, - заверил соседа бывший интернационалист и продолжил повествовать: - Ну, заплатила бабушка за билет, а этот идёт дальше по салону, собирает деньги и разоряется: «Развелось вас тут, дескать, на мою голову и так далее». А народу в автобусе: здоровых мужиков среднего возраста штук пять и таких же баб с сумками штук восемь. И все молчат, как будто вчера из Швейцарии приехали и по-русски не понимают. А я, дурак, не выдержи, да и обзови водилу козлом. Ну, на козла он моментально отреагировал, но я ему в пятак первый успел въехать. Колбасились, в общем, сначала в салоне, потом выкатились на улицу. Там эта сука стала вопить о водительской солидарности, и скоро в драке приняло участие несколько его козловых коллег. Но недолго, потому что в «Ашане» охрана не то, что наша милиция: нас быстро развели, а меня так даже слегка обработали в ихней медчасти, ничего из вещей с деньгами не спёрли и домой на личном транспорте какого-то ихнего сотрудника доставили. Вот такие дела…

 - Вот видишь, брат, не все наши люди плохие, - рассудил Сакуров, наливая в рюмки.

 - «Ашаном», как раз, рулят не наши люди, - ехидно возразил Жорка. – Хозяин – турок, а персонал – сплошной интернационал с большой примесью лиц азиатской национальности. Зато водила был наш, чистый москвич или подмосковный, каковых паскудных земляков я за версту вижу по повадке и слышу по разговору.

 - Что-то ты сильно злобишься на наш народ в целом и своих столичных земляков в частности, - фальшиво вздохнул Сакуров, памятуя тот факт, что ему, наполовину русскому, русских, в отличие от чисто русского Жорки, лучше не ругать. – Авось это был единичный случай.

 - Как же, - не понял фальши Жорка, - я уж не первый раз такое говно вижу. Вот, например. Еду, опять же, с «Ашана» на похожем автобусе. Дождь с градом, на остановке пожилая женщина с палкой. Тормозит водилу и спрашивает: занято ли льготное место? Занято, буркает водила, захлопывает дверь у неё перед носом и прёт дальше. Автобус полупустой, городские маршруты по этому пути не ездят, дождь с градом крепчает, и пожилая женщина, которая и хлеба-то вдоволь не ест, остаётся в такую непогодь ждать какого-никакого микроавтобуса, где найдётся незанятое льготное место. Ну?

 - Тоже не показатель, - ещё фальшивей вздохнул Сакуров, - просто тебе везёт, Жорка, на всякие неприятности.

 - Ладно, хватит врать. Ты чё не спросишь, куда я твои деньги дел?

 - А куда ты их дел?

 - Я на них купил гараж, понял?

 - Ни черта не понял…

 - Чудак. Сейчас, пока страна не очухавшись от дефолта, всё сравнительно дёшево. Особенно недвижимость. На хазу, ясное дело, не хватило бы, а вот гараж – как раз впору. Года через два мы его толкнём за семь штук, не меньше.

 - Это хорошо, - вяло одобрил Сакуров, прикидывая, как бы ему не околеть за эти два года или не попасть в дурдом.

 - Кстати, что-то Мироныча давно не видно. Часом не помер?

 - Он нас переживёт. Ты сам говорил…

 - Кстати: ты мне не все деньги отдал?

 - Нет.

 - Тогда держи их в строгой заначке, а пропивать-проедать будем мои. Я давеча один трофей удачно пристроил, да три пенсии получил. Что думаешь насчёт дальнейшего скотоводства?

 - Думаю продолжать, у меня ведь нет пенсии.

 - Хорошо бы тебе на работу устроиться.

 - Хорошо бы. Да где её взять.

 - В Москве, вообще-то, можно устроиться, но там за жильё больше заплатишь, чем заработаешь. К тому же, пока ты там будешь копейки зарабатывать, здесь тебя по брёвнышку раскатают.

 - Факт.

 - И давай возобновляй самогоноварение, а то на покупное бухло много денег уходит.

 - Надо…

 - Да что ты какой-то пришибленный?

 - Устал, наверно…