В это утро понедельника 6 июля 1992 года Морс завтракал последний раз в отеле «Залив», то есть через шесть дней после только что воспроизведенного здесь продолжительного совещания между Джонсоном и Стрейнджем в Кидлингтонском управлении полиции в Оксфордшире. Он хотел бы задержаться еще на пару дней, но мест не было, а свою изрядную долю удачи, как напомнил ему владелец, он уже отхватил.

В ожидании мясного ассорти он перечитал статью, помещенную на первой странице, – главная, значит, новость – статью, обещанную в прошлую пятницу Говардом Филлипсоном, литературным обозревателем "Таймс".

ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ

Интерес к стихам о "шведской деве", которые были напечатаны на прошлой неделе (пятница 3 июля), захлестнул всю редакцию, но я лично сейчас не столь уверен, как прежде, в возможности решения завораживающей загадки, представленной в пяти строфах. Ранее я предполагал, что в информации, полученной управлением полиции "Темз-Вэлли", может присутствовать достаточная "внутренняя логика", которая позволит прийти к определенному твердому выводу. Сейчас я не стал бы столь твердо настаивать на своем мнении.

Таким образом, не без некоторых колебаний я представляю на ваш суд свой любительский анализ загадки. Убежден, что очень скоро криптологи и кабалисты, криминалисты и чудаки предложат свою, гораздо более тонкую интерпретацию занимательных строк.

Не знаю, насколько ценным будет мой анализ, но я надеюсь, что он установит параметры проблемы, хотя и весьма расплывчатые. В современной школе на уроках математики (насколько мне известно) ученика просят определить еще до начала работы над задачей, каков приблизительно может быть ответ и какого рода ответ он может логически предположить. Если, скажем, задача связана с определением скорости сверхзвукового лайнера, пересекающего Атлантику, то ответ вряд ли будет "десять миль в час", и любому ученику, назвавшему столь маловероятную величину, посоветуют проверить свои расчеты и найти, где он потерял пару нолей. Если же нам предстоит выяснить время, за которое столь знаменитые краны наполнят семейную ванну, ответ "десять минут" будет ближе к истине, чем "десять часов". Позвольте мне сделать, имея это в виду, несколько общих замечаний о том, какого рода решения мы можем ожидать. (Стихотворение перепечатано на стр. 2.)

Стихотворение написано на "лесную" тематику: мы встречаем "лесника", "ручей", "мчитесь" (sic!), "цветущий тимьян", "пойманный в ловушку", "загнанный олень", etc. Конечно, такой анализ не принесет мне дивидендов, я понимаю, но пренебрежение очевидным всегда есть начало глупости.

Лес или роща, следовательно, могут оказаться весьма вероятным местом действия, и я предлагаю управлению полиции "Темз-Вэлли" сконцентрировать свои, без сомнения, ограниченные людские ресурсы в двух близлежащих районах: многочисленных рощах вокруг Бленхэймского замка и в Витхэмском лесу, который становится знаменитым из-за большого количества лис и барсуков, там обитающих.

Разрешите мне обратиться теперь к более специфическому посланию, заключенному в этих строфах. Лицо, от имени которого написано стихотворение, очевидно, уже не пребывает среди живущих людей. Вместе с тем послание недвусмысленно: она была убита, ее утопили (или, может быть, спрятали ее труп) в одном из озер или ручьев, расположенных в лесу(ах); если там искать, то труп будет найден; наконец, полиция, возможно, не проявила достаточной энергии и настойчивости в поисках истины.

О чем говорит нам сама природа стихотворения? Его автор явно не Херрик или Хаузман, но с точки зрения техники стихосложения поэт более чем компетентный. Словарь ("покров", "лазурные", etc.) больше пахнет литературным кружком в старших классах школы, чем поэтическим салоном; стихосложение, пунктуация и ритмика – все указывает на грамотного, начитанного человека – мужчину или женщину! Что еще особенного можно сказать об авторе? Некоторое время, пока я читал и перечитывал стихотворение, я не мог отделаться от впечатления, что автор – родственник убитой девушки. Основания для моих догадок связаны с мотивом, проходящим через все стихотворение, – мотивом "найди меня". В этой связи я вспомнил героев гомеровской "Илиады", для которых смерть в бою была вполне ожидаемым и почетным концом, но для которых наиболее ужасной судьбой из всех возможных была смерть анонимная, ненайденное, непогребенное тело, исчезновение в неизвестной и далекой стране. Не является ли стихотворение в первую очередь отчаянным призывом похоронить тело по-христиански? Такой призыв глубоко понятен каждому. В последние годы мы были свидетелями столь многих трагических мгновений, когда (например, на Среднем Востоке) простое возвращение мертвого тела прокладывало путь мирным инициативам.

И все-таки я не думаю, что мы имеем дело с родственником. Я твердо убежден, что стихотворение было послано в полицию человеком, для которого этот период – ныне уже год – между убийством Карин Эрикссон и настоящим моментом – стал настоящим адом. Человеком, который стоит на краю безумия. Человеком, который хочет, чтобы его преступление было наконец раскрыто; который уже готов заплатить за свой грех. Короче, убийцей! Осмелюсь ли я продолжить свой анализ? Я узнал еще два факта (до настоящего времени неоглашенные) от главного инспектора Джонсона. Первый. Автор письма оказался в состоянии без ошибок написать не очень легкое слово "Эрикссон". Второй. Автор знает фамилию прежнего главного констебля, но не знает фамилии его преемника. По старой пословице, что повесить можно за овцу с тем же успехом, как и за ягненка, я считаю убийцу мужчиной: тридцати – тридцати пяти лет; прошел курс английской литературы; шесть или девять месяцев назад жил в Оксфордшире; около месяца назад вновь посетил место преступления, остановившись в одном из пансионов в Вудстоке.

Я препоручаю вам остальное, друзья!

– Привет, – сказала она. – Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

– Пожалуйста, – ответил Морс, осторожно укладывая последний кусок яичницы на последний кусочек тоста.

– Вы когда-нибудь читали о холестерине? – Произношение культурное, два "т" в ее простом вопросе четко акцентированы.

Морс дожевал и проглотил кусок, затем поглядел на изящную, дорого одетую женщину, которая сидела напротив него, заказав только чашку кофе и круассан – ничего больше.

– Говорят, мы все от чего-нибудь умрем, – он постарался, чтобы его слова не звучали уж слишком мрачно.

– Глупый подход! – Губы, тщательно очерченные бледно-розовой помадой, были сурово сжаты, но в серых глазах на нежном овальном лице, похоже, пряталась усмешка.

– Наверно, так и есть, – согласился он.

– У вас уже избыточный вес, не так ли?

– Наверно, так и есть, – неохотно повторил он.

– У вас будет повышенное давление к пятидесяти пяти годам – если уже не повышенное? Затем сразу после шестидесяти – удар; а после семидесяти вы, скорее всего, умрете от инфаркта. – Она уже выпила кофе и подняла элегантную, властную руку, подзывая официантку. – Где вы работаете?

Морс вздохнул и посмотрел на последний тост в хлебнице.

– Я полицейский и живу в Оксфорде, здесь я в отпуске до десяти часов утра сегодняшнего дня. Я не женат и не очень большой подарок в этом отношении, но если бы я знал, что...

– ...что встретите такую очаровательную девушку, как я! Уверена, что вы способны на более оригинальные заявления, чем это. – В ее глазах снова появилась усмешка.

Морс взял тост и начал намазывать его маслом.

– Нет, на существенно лучшее заявление я не способен.

– Может быть, вы себя недооцениваете?

– Ну а вы? Чем вы занимаетесь?

– Почему бы вам самому не рассказать мне о этом? Вы же полицейский?

С полминуты Морс смотрел на нее, слегка склонив голову направо. Затем поделился своими наблюдениями:

– Вы косметолог, возможно, также и диетолог – слово, которое вы, наверно, произносите с четко артикулируемым "т"; вам около тридцати лет, вы посещали школу "Леди Челтем"; замужем, но иногда снимаете свое обручальное кольцо – как сейчас, например, – вы любите домашних животных, но думаете, что дети – слишком обременительная нагрузка. И, если вы пойдете со мной на прогулку по набережной, я добавлю несколько деталей, пока мы будем гулять.

– Вот это уже лучше.

– Да? Понравилось мое описание?

Она улыбнулась и покачала головой:

– Вас случаем зовут не Шерлок Холмс?

– Морс.

– Неужто я настолько прозрачна?

– Нет, я... э-э... видел, как вы вошли с вашим мужем вчера вечером. Вы сразу же отправились спать, а он...

– Он застрял в баре!

– Мы выпили пару рюмок вместе, и я спросил, кто эта красивая женщина...

– И он сказал: "Это не красивая женщина; это – моя жена"?

– Что-то в этом роде.

– И он рассказывал обо мне?

– Он очень хорошо говорил о вас.

– Он был пьян.

– Он все еще пытается проспаться? – Морс показал пальцем на потолок.

Она встряхнула своими темными завитыми локонами.

– И таким образом, он не будет против, если вы возьмете меня с собой на прогулку, мистер Морс, ведь не будет? Разумеется, сначала вы прикончите свой тост. Может, вы попробуете произнести слово «диетолог» с внятным "т"?