— Ты все еще дуешься на меня? — поддразнивала Анита.

Тупо уставившись в окно главного офиса Гранта, Гизелла молча слушала свою подругу.

— Да ладно тебе, Джи-Джи. Уже три недели прошло.

Гизелла молчала.

— Я же просила прощения. Мы с Кертисом и подумать не могли, что все так обернется. Правда. Вот уже две недели я хочу объяснить тебе, что мы пытались свести вас — наших лучших друзей. Мы знали, что вы с Митчем будете отличной парой.

Гизелла отвернулась. При упоминании его имени она почувствовала пустоту в душе и приступ удушья.

— Отличная пара? Мне кажется, вы ошибаетесь.

Анита покачала головой:

— Нет, все именно так. Митч сейчас находится в таком же жалком состоянии, что и ты.

В душе Гизеллы вдруг затеплилась надежда. Она дотронулась пальцами до своих губ.

— Правда?

— Кертис говорит, что он очень подавлен.

— Кстати, о Кертисе… — Гизелла наклонилась и положила руки на стол, подражая отцу. — Почему я никогда раньше его не встречала? Мы ведь с тобой дружим с детства. Я знаю всех в твоей семье, но его никогда не видела. Как это странно!

— Вообще-то он мне не двоюродный брат. — Анита прикусила губу. — Как тебе сказать?.. Просто так я его представляю своим друзьям.

— Почему?

— Ну, он… Кертис такой… особенный. Точно. Он очень отличается от всех.

Гизелла продолжала давить:

— Чем же?

— Джи-Джи, поверь мне на слово… Кертис — непредсказуемый: то очень весел, то груб, резок и неприятен. Поэтому я, как правило, ни с кем его не знакомлю, да мне это и не нужно. Своим поведением он может смутить кого угодно.

— А-а, теперь понятно. Ты так же ведешь себя со мной. Мне кажется, что он идеально подходит тебе и твоей семье.

Гизелла выпрямилась, скрестив руки на груди.

— Я что, такая же невыносимая? — спросила Анита, посмотрев на подругу своими большими глазами. И Гизелле ничего не оставалось, как перестать дуться на нее. Уже три недели она сердилась на Аниту, не принимала от нее никаких утешений и извинений. И она добилась своего. На Аниту было жалко смотреть. Она чувствовала себя так же, как Гизелла.

Впервые за несколько недель Гизелла улыбнулась:

— Нет, ты очень хорошая подруга. Извини, что я тебе нагрубила, Анита, я просто не знала, — она прокашлялась, — что от любви так страдают.

Анита плюхнулась в кресло перед столом Гизеллы.

— Послушай, Джи-Джи, ты места себе не находишь, да и Митч тоже. Почему бы вам все не уладить?

В глазах Гизеллы заблестели слезы.

— Поверь, из этого ничего не получится. Митч не простит меня. У него есть на это свои причины. И я его не виню.

— Давай я с ним поговорю.

Гизелла подвинулась на край кресла.

— Нет! Ни в коем случае. Ты со своей инициативой уже и так много натворила, спасибо большое. И потом…

Жужжание устройства внутренней связи прервало ее.

— Мисс Грант, звонил ваш отец. Срочно зайдите к нему в кабинет. Прямо сейчас.

— Интересно, что ему надо? — простонала она.

С тех самых пор, как Гизелла покинула Парадайз-Ки, она пыталась избегать отца. Бесполезно. Теперь он казался более властным и требовательным, чем прежде.

По связи снова раздался голос:

— Мисс Грант?

Она вздохнула и нажала кнопку.

— Мари, скажите ему, что я сейчас приду.

Анита изобразила некое подобие озорной улыбки, и Гизелла посмотрела на нее, прищурившись.

— Чему ты ухмыляешься?

Глаза Аниты невинно расширились.

— Да так…

Она встала со своего кресла и попросила:

— Позвони мне, когда выберешься из медвежьей берлоги.

— Анита…

Гизелла встала и направилась к подруге, но Анита уже исчезла.

Через несколько минут Гизелла была готова к неприятной беседе с отцом и постучала в дверь его кабинета.

— Войдите! — раздался грозный голос. Она сделала глубокий вдох и открыла дверь.

— Папа, ты хотел меня видеть?

Он взглянул на нее, подняв глаза от бумаг на столе, и указал на стул:

— Садись.

Она села. Наступила тишина. Гизелла заерзала на месте. Наконец отец закрыл файл, к которому было приковано все его внимание.

— Я хочу, чтобы ты отправилась на Парадайз-Ки и проследила за тем, как подрядчики выполняют мои указания по ремонту.

— Но, папа…

Джордж Грант продолжал, словно не слышал ее возмущения:

— И удостовериться, что остров убран и ему возвращен прежний вид.

Она вскочила с места.

— Отец, я не могу туда поехать.

Он посмотрел на нее взглядом, не терпящим возражений.

— Почему? Я уверен, что здесь от тебя никакого толку. На острове ты можешь принести больше пользы.

На какое-то мгновение его лицо смягчилось.

— Кроме того, Джойс настаивает, что тебе нужен еще один отпуск. Да я и сам вижу, что ты выглядишь изнуренной.

Он откашлялся.

Гизелла упрямо подняла голову.

— Я не поеду.

— Что ты сказала?

Она проглотила слюну.

— Я поеду только при одном условии.

Отец зло посмотрел на нее:

— Я не собираюсь устраивать здесь обсуждения.

— Однако тебе придется это сделать. — Она замолчала, чтобы до него дошла вся серьезность ее слов. — Если ты можешь требовать, то и я могу.

У него в глазах появился странный блеск. Гизелла не поняла, был ли то гнев или восхищение.

— Продолжай.

— Если ты настаиваешь на том, чтобы я отправилась на Парадайз-Ки, я требую, чтобы контракт со студией Салливана был возобновлен.

Она сказала это, почувствовав силу, исходящую откуда-то изнутри. Теперь, затаив дыхание, она ждала, как отец придет в ярость.

Джордж Грант повернулся и посмотрел в окно. То, что произошло дальше, потрясло Гизеллу до глубины души.

— Договорились.

Она облизала сухие губы.

— Что… что ты сказал?

Он осторожно посмотрел на нее:

— Я сказал, что твоя взяла. Если этот контракт все еще интересует Салливана, то он его. Но только в том случае, если ты выполнишь свою часть договора и поедешь на остров.

Гизелла обошла вокруг стола и неожиданно заключила отца в объятия.

— О, папочка, спасибо тебе. Спасибо!

Он неловко похлопал ее по спине и непривычно мягким голосом сказал:

— Ну, успокойся. Ладно тебе. Я же, в конце концов, не мир тебе подарил.

Она посмотрела ему в лицо:

— Нет, пап. В каком-то смысле ты подарил мне целый мир.

Хотя Митч ей уже не принадлежал, она смогла вернуть ему самое главное: возможность сделать карьеру. Может быть, ей придется провести всю жизнь без него, но она была совершенно уверена, что ей удалось вернуть его жизнь в нормальное русло.

Джордж подошел к своему столу и открыл портфель.

— Вот твои билеты. У тебя два часа на сборы.

На лице у Гизеллы появилась снисходительная улыбка.

— Какая самоуверенность!

— Юная леди, запомни: мы, Гранты, всегда добиваемся того, чего хотим.

«Если бы это было так», — грустно подумала Гизелла. Но одна лишь принадлежность к семье Грант не могла дать ей того, чего она хотела больше жизни: синие глаза, улыбку с ямочками, светлые волосы и загорелое мускулистое тело, Митча. Парня с рекламного щита. Мужчину ее мечты. Ее возлюбленного. Ее единственного.

* * *

…Звонок в дверь. Митч бродил среди пустых пивных банок и разбросанной на полу одежды. Открыв дверь, он удивился:

— Кертис, что ты здесь делаешь, шалопай? Я же сказал, чтобы ты оставил меня в покое.

Кертис прислонился к дверному косяку.

— Ты хреново выглядишь, — развязно заметил он Митчу и окинул взглядом квартиру. — Впрочем, как и твоя берлога.

— Ты за этим пришел? — Митч провел рукой по своему небритому лицу. — Если ты все сказал, можешь идти.

— Подожди, дай мне шанс. И ты также должен дать шанс Гизелле. Она ни в чем не виновата…

Отпустив дверную ручку, Митч повернулся:

— Я же предупреждал тебя, что не хочу о ней разговаривать.

— Это, конечно, твое дело, друг.

Митч стоял на пороге, заслоняя проход. Однако Кертис все-таки просочился и захлопнул дверь.

— Но тебе придется выслушать меня.

Митч уселся на диван и устало посмотрел на своего друга. Бывшего друга.

Митч выглядел хреново. Как бы ни старался, он не мог выбросить Гизеллу из головы. Ее фотографии висели по всей квартире. Он просто не мог заставить себя снять их. Эта сессия была его лучшей работой.

— Говори что хочешь, мне все равно.

Кертис судорожно ходил по комнате взад и вперед, закрывая Митчу все пространство.

— Какой же ты упрямый, Салливан. Она была вовсе ни при чем. Все это затеяли мы с Анитой, моей двоюродной сестрой. Гизелла попала в ловушку, у нее не было выхода. Но главное то, что она с тобой познакомилась, ты стал нужен ей как человек, как мужчина.

— Извини, приятель, — проворчал Митч. — Главное то, что она солгала.

Кертис подтянул джинсы и снял бейсболку.

— Ты не должен сравнивать ее с Селестой…

— Интересно почему? Они обе обманули меня.

— Но их нельзя сравнивать. Это все равно что сравнивать добро и зло или яблоки и апельсины. Селеста не любила тебя. Она была испорченным яблоком, гнилым, червивым, — настаивал Кертис, а потом добавил: — Гизелла же любит тебя, и ты отлично, блин, это знаешь. Она совершенно не похожа на испорченное яблоко. Она — сочный спелый апельсин, которым ты готов пренебречь из-за своей гордыни…

— Что ты все сравниваешь с едой?

— Кстати, неплохо было бы перекусить. У тебя есть что-нибудь в холодильнике?

Не дождавшись ответа, Кертис отправился на кухню и стал шарить в холодильнике и шкафах.

— У тебя что, кроме горчицы и грейпфрутового сока, ничего нет? Как же ты живешь?

Да, Митч перестал жить. Он существовал. Но его существование было пустым. Слова Кертиса постепенно доходили до него, они перестали казаться ему лишенными смысла. С одной стороны, он понимал, что Гизелла была не виновата в том, что произошло. Но с другой стороны, он не мог простить ее за обман.

Но он так безнадежно хотел ее! Ему не хватало ее остроумия, ее длинных ног, ее возбуждающего запаха.

Кертис вернулся назад в комнату.

— У тебя пиво еще осталось? — Он разочарованно посмотрел на разбросанные по полу пустые банки. — Понятно. У меня дома может закончиться еда, но в холодильнике всегда есть пиво.

Митч рассердился от такой наглости:

— Убирайся!

— Что? Что я сделал не так на этот раз?

— Мне надо подумать.

— Ну, уже пора…

— Проваливай!

Кертис подошел к двери.

— Ладно, ладно, ухожу. Но уже в который раз ты выгоняешь меня, как только я прихожу. Я ведь могу подумать, что ты больше не хочешь меня видеть.

Митч поднял с пола пустую банку из-под пива, прицелился и запустил ею в Кертиса. Но дверь уже захлопнулась. Зазвонил телефон. Митч проигнорировал несколько первых гудков, испугавшись, что это может быть Гизелла. Он и хотел, и боялся услышать ее голос.

Он снял трубку:

— Салливан слушает.

— Наконец-то! — раздраженно произнес знакомый голос. — Говорит Джордж Грант. Я хочу, чтобы ты пришел ко мне в офис как можно быстрей.

Митч попытался умерить его пыл:

— Зачем? Мне кажется, вы дали ясно понять, что наш контракт расторгнут.

— Сынок, ты просто зайди. У меня есть к тебе предложение.

И из трубки раздались короткие гудки… Митч еле сдержал гнев и выругался. «Что, я должен нестись со всех ног только потому, что позвонил сам всемогущий Джордж Грант? Предложение?» Смел ли он предположить, что старик передумал? Митч отправился в ванную переодеться и стал искать хоть какую-нибудь чистую одежду. Он перевернул весь шкаф и отыскал слегка помятую рубашку и джинсы.

Посмотрев на себя в зеркало, он испугался… А что, если Митч вдруг встретит Гизеллу? Как он отреагирует? Он хочет заключить ее в свои объятия и не отпускать, забыть про обман и любить ее. Он боялся. Боялся встречи с Гизеллой.

Через полчаса он вошел в кабинет Джорджа Гранта.

Тот молча кивнул толовой и указал Митчу на кресло:

— Садись, Салливан. Ты хреново выглядишь.

— Спасибо. Вы второй человек, который говорит мне об этом.

— Ты бы побрился, сынок.

Грант снова указал на стул.

— Нет, спасибо. Я постою.

Джордж пожал плечами:

— Как угодно. Тогда давай перейдем к делу.

— Вы говорили о каком-то предложении…

— Да. — Грант откашлялся. — Я бы хотел восстановить твой контракт.

— Что заставило вас принять такое решение?

— Дареному коню в зубы не смотрят, сынок. Я даю тебе еще один шанс. Я видел твою работу, и она пришлась мне по вкусу…

— А Гизелла? — перебил Митч, заподозрив неладное.

— Дело твое.

Джордж Грант указал на большую коробку, стоящую на полу рядом со столом.

— Вот купальники. А в остальном делай все, что считаешь нужным. Можешь использовать любую модель. Единственное требование: все должно быть отснято на фоне; похожем на Парадайз-Ки.

— Подождите. Это значит, что я должен буду снова сделать фотосессию?

— Ты хочешь получить этот контракт или нет? — Грант выпрямился. — Можешь отправиться на любой остров. Можешь даже воспользоваться моим собственным островом. Только, отправляясь в дорогу, заранее узнай, какая будет погода. Знаешь, я не могу так рисковать бизнесом.

Мучимый подозрениями, Митч спросил:

— В чем подвох?

Терпение Джорджа лопнуло, он вышел из себя, заорав:

— Если бы не моя дочь, я уже давно бы послал тебя на все четыре стороны! Я делаю все это только ради нее, Салливан. Она уже несколько недель находится в подавленном состоянии из-за того, что я расторг с тобой контракт. Это ее просьба.

— Послушайте, я благотворительностью не занимаюсь… — начал Митч.

— Черт возьми, да если бы ты не сделал отличные снимки, я бы не стал восстанавливать твой контракт, несмотря ни на что. — Грант положил свои огромные руки на стол и угрожающе посмотрел на Митча. — Ну что, тебе все еще нужен этот контракт или нет? Если да, то подпиши здесь. — Он бросил ему ручку. — Если нет, то проваливай из моего кабинета!

Мысли в голове Митча крутились с невообразимой скоростью. Гизелла ради него спорила с несносным отцом. Ей пришлось уговаривать его. И все это ради него.

Он поставил свою подпись на документе.

— Где Гизелла? Я бы хотел ее увидеть.

Не поворачиваясь к Митчу, Джордж Грант сказал:

— Ее нет в здании. Тебе придется самому ее отыскать…

* * *

Митч мчался по трассе. Вдруг он резко затормозил и замер от удивления, уставившись на рекламный щит. Вот это да! Только на этот раз со щита ему улыбалась Гизелла. Это была та самая фотография, которую он сделал в своей квартире, когда они познакомились. Как и на печально известном щите, рядом с фотографией была сделана надпись большими буквами:

Разыскивается

Парень с рекламного щита

ТЕХАССКАЯ ЛЕДИ ЛЮБИТ ТЕБЯ!!!

Заинтересовался?

Найди меня в раю

Машины, скопившиеся позади него, сигналили не переставая. Он не мог отвести взгляд от фотографии, снова и снова перечитывая сообщение. До него наконец-то дошло, на какие жертвы Гизелла пошла ради него, ради своей любви. Она не только уговаривала отца продлить контракт с Митчем, ей пришлось повесить этот щит на обозрение всего Хьюстона. Эту смелую рекламу может увидеть и ее отец.

Каменное сердце Митча смягчилось, а страхи исчезли. Она заслужила еще один шанс. Как и он сам. Шанс обрести любовь и счастье, которые много лет назад украла у него Селеста. Сравнивать Гизеллу и Селесту было нечестно. Странно, но Кертис был прав. Теперь Митч знал, что ему делать. Он должен был отправиться в рай.