Хотя в зале стояло всего десятка полтора столиков, гул голосов и грохот посуды мешали разговаривать. Херонимо придерживал локтем дверь, а удивленный взгляд его светлых глаз скользил по лицам сотрапезников. Он разглядел Паблито в той части зала, куда вели три ступеньки; волосы у него были прилизаны, сладкая улыбка на губах; а рядом рыхлый мужчина, лысый, круглолицый, раскорячился на краешке стула, будто намеревался укрыться скатертью,

– Вот они, – громко сказал Херонимо,

Поднялись на три ступеньки и подошли к столику. Навстречу встал сияющий Паблито и положил белую, словно выточенную из слоновой кости, руку на плечо сидевшего с ним мужчины,

– Лино, – улыбаясь, сказал он, – вот, позволь представить тебе сеньора помощника генерального директора, для друзей он – Пако, и Херонимо, моего мадридского коллегу. – Лысый, пытаясь встать, безуспешно боролся со стулом, затиснутым между столом и переборкой. Смешавшись, он протянул руку, тяжелую, большую руку крестьянина, помощнику генерального директора и потом Херонимо. Паблито добавил: – А это дон Лино Куэста Баес, он нашел клад.

Все сели. Дон Лино глядел на вновь прибывших с опаской, словно бы они приехали спросить с него отчет. Откинутое назад бескровное лицо Паблито под черными набрильянтиненными волосами, напротив, излучало полное удовольствие,

– Я заказал лягушачьи ножки и жареного барашка на всех, – сказал он, намеренно оттягивая разговор о деле, – Если кто хочет что-нибудь другое, еще можно переменить.

Помощник генерального директора впился своими маленькими глазками в лицо дона Лино, тот в смущении ерзал на стуле и, хотя еще ничего не ел и не пил, машинально вытирал губы салфеткой,

– Вы знали дона Вирхилио, Полковника? – обратился к нему Херонимо, разливая вино.

Дон Лино несмело, словно извиняясь, улыбнулся.

– Кто ж в этих краях не знал дона Вирхилио? Его все поголовно любили.

Херонимо отхлебнул вина.

– Полковник, как вы знаете, полжизни посвятил Арадасскому холму. И, уж конечно, за последние двадцать лет он больше времени провел там, чем в собственном доме. Знал каждую расщелину, каждый камень, каждую выемку. Он был всего-навсего дилетантом, но трудолюбивым, и, хотя работал сам по себе, всегда поддерживал контакт с университетом.

Дон Лино смущенно кивал, соглашаясь с Херонимо, помощник генерального директора загадочно посмеивался, и Паблито, первоначальная веселость которого постепенно сменялась тревогой, казалось, спрашивал себя: чего добивается Херонимо своими вопросами? А тот продолжал:

– Вот поэтому я удивился, когда помощник генерального директора сообщил о кладе, найденном на холме в Гамонесе, точнее – на месте раскопок Полковника. Я…

Паблито, стыдливо улыбаясь, попытался направить разговор в другое русло.

– И какой клад, Херонимо! Через несколько минут ты сможешь поглядеть на него. В половине четвертого у меня назначена встреча с управляющим банком, – он показал ключ, все три зубца которого были разной длины, и подмигнул. – Не извольте беспокоиться, все в надежном месте,

Дон Лино заерзал на стуле, наморщил лоб, словно бы мучительно старался заглушить не ко времени забурчавший живот. Голос у него стал глухой, говорил он невнятно и не очень убедительно:

– На самом деле клад я обнаружил не на холме, а на огнезащитной полосе, на горке, повыше крепости, – пояснил он, – Я поднялся туда на тракторе, потому что работник мой сказал, что полоса сильно заросла дроком и бурьяном. А когда такая полоса под сорной травой и хворостом, так это хуже, чем если бы ее и вовсе не было; схватывается как трут, понимаете?

Херонимо пристально глядел на него, не притрагиваясь к еде, которую только что подали. Когда дон Лино умолк, он с воинственным, обвиняющим видом нацелился на него подбородком.

– Но, по моим сведениям, этот холм общинный. Вы что же, собирались очистить эту полосу из любви к ближнему, только ради того, чтобы услужить общине?

Вымученная улыбка застыла на губах дона Лино. Взгляд его обратился к Паблито, словно за поддержкой,

– Вы не хотите меня понять, – сказал он наконец, поджав губы. – Конечно, холм общинный, но на южном склоне у меня есть собственность – сосняк, и если будет пожар, его, ясное дело, затронет. Вот поэтому я и поднялся. Очистить от бурьяна полосу и избежать риска,

Херонимо принялся за еду, ел быстро, краем глаза наблюдая за собеседником. Покончив с едой, отодвинул в сторону тарелку, безуспешно поискал салфетку и вытер губы краем скатерти.

– Значит, начинаете чистить полосу и – бац! – утыкаетесь в кувшин, вот как просто, – сказал он, словно продолжая с того места, где прервал свою речь, – Не кажется ли вам странным, что Полковник, который, как бы там ни было, свое дело знал, полжизни провел на этом холме без всякого практического результата, а в один прекрасный день являетесь вы, совершаете прогулочку на тракторе, и на тебе – клад?

Дон Лино раздул ноздри, словно собирался чихнуть, и, улыбнувшись, сказал уклончиво:

– Такие вещи случаются, сеньор, да, случаются. Нельзя скидывать со счета и удачный случай. Случай играет в жизни существенную роль, А кроме того, кто может точно сказать, не появилась ли после смерти дона Вирхилио на холме какая-нибудь новая трещина или оползень?

Паблито непрестанно гладил свою бородку, словно собирался заострить ее. Пожалуй, после приезда Херонимо и помощника генерального директора он как-то сник. Дон Лино, напротив, хотя и держался по-прежнему настороженно, но становился все самоувереннее и разговор вел теперь спокойно. Подошел официант, помощник генерального директора обвел вопрошающим взглядом всех присутствующих и поднял на официанта глаза, казавшиеся за очками еще меньше:

– Одно мороженое и четыре кофе, пожалуйста.

Херонимо снова повел осаду.

– И что же, вы очистили в конце концов эту полосу?

– Я хотел очистить, сеньор, да только времени не хватило. Едва начал, как заметил круглый край кувшина, который торчал из земли среди кустов. Я сошел с трактора, поскреб немного мотыгой и увидел золотой браслет. Это было первое, что я увидел. И очень разволновался, честно признаюсь. Не знал что и делать. Пробыл там с полчаса, разглядывал браслет со всех сторон, потом снова зарыл клад, спустился в деревню и поднялся на холм уже вместе с одним из моих работников. С собой мы взяли две кирки и две лопаты.

Херонимо улыбался насмешливо и ехидно.

– И вы, человек безо всякого археологического опыта, оказались способны разглядеть с трактора закраину черного кувшина на черной земле, среди густых зарослей кустарника и бурьяна?

– У вашего покорного слуги нет опыта, о котором вы толкуете, зато я почти полвека проработал на земле. Я умею на нее глядеть.

Помощник генерального директора улыбался, его забавлял спор, а Паблито, совсем утратив приподнятое, радостное состояние духа, в котором прежде пребывал, с отчаянием смотрел на спорщиков. Но Херонимо неумолимо продолжал гнуть свое.

– И чем же вас так привлекла закраина старого кувшина, что вы даже сошли с трактора? Обломки керамических изделий всех веков попадаются на полях Кастилии повсюду. Для профана в археологии тут нет ничего странного.

Дон Лино привалился к столу и плутовато подмигнул.

– Вот вы говорите, что дон Вирхилио полжизни провел на холме, значит, было зачем. Я-то понимаю, что не зря он этим занимался.

Херонимо вспыхнул от охватившей его мгновенно ярости.

– Вы нас оскорбляете! – сказал он. – Ни дон Вирхилио, ни мы золота не ищем. Если раскапываем землю, то по другим причинам, исключительно ради науки. Понятно?

Дон Лино заморгал. Но держался все же спокойно. Отпил кофе и облизал губы.

– Я этого не знал, – сказал он. – Теперь я в курсе дела.

– По какой же причине вы промедлили несколько дней, прежде чем сообщили о находке?

– Я же вам с самого начала сказал, что был всем этим потрясен.

– Лишний довод, чтобы поскорее сообщить, не так ли?

Дон Лино закинул назад голову, допил последнюю каплю кофе, Поставил чашку на поднос и сухо, немного деланно усмехнулся.

– Похоже, вы меня судить собрались, ей-богу. Вот вы меня упрекаете, а я ведь все точнехонько так и сделал, как надо. Позвонил Пабло, рассказал ему о находке. Только Пабло вел себя не так, как вы. Наоборот, он благодарил меня и обещал часть клада, – Он ухватился за лацканы своей вельветовой куртки и сказал потише: – Есть, по-моему, кое-какая разница.

Херонимо взглянул на Паблито, на его бледное, позеленевшее лицо, умоляюще бегающие глаза, и сдержался.

– Ладно, – ответил он. – Помощник генерального директора поговорит с вами об этих деталях. Я-то здесь ничего не решаю. И не стану вмешиваться, если не просят.

Глаза дона Лино и Паблито обратились на помощника генерального директора, который поправил пальцем очки, облокотился на стол над чашечкой кофе и только тогда заговорил.

– Вам известно, что о находке некоторых кладов, а именно тех, что имеют культурную ценность, нельзя умалчивать, – в голосе у него появились назидательные нотки, – Когда бывает обнаружен клад, следует немедленно сообщить об этом государству, потому что государство изначально является его владельцем, или, точнее говоря, обладает правом первым его приобрести.

Дон Лино согласно кивнул. Помощник генерального директора прищурился, наморщил лоб и подождал, пока неугомонная компания за соседним столиком покинет зал,

– В случае, который мы рассматриваем, – продолжал он, – нет сложностей. Все предусмотрено законом, Клад нашли вы, но государство претендует на него, так как дело идет об имуществе, представляющем интерес для всего общества. Понятно?

Дон Лино согласно кивнул, глаза его смотрели алчно.

– Пабло уже немного мне это объяснил, – хрипло подтвердил он.

Глазки помощника генерального директора холодно уставились на него. Глаза Паблито смотрели на помощника генерального директора с жаркой благодарностью. Голос помощника генерального директора звучал теперь отстраненно, словно юрист разъяснял какой-то вопрос.

– Последующий этап – авторитетная оценка. Эксперт высказывает свое мнение: «Это стоит десять тысяч или двадцать». Сколько бы ни было. Когда оценка произведена, вам выделяют половину, как нашедшему клад, при условии, что находка была случайной.

Дон Лино облизнул губы.

– Да, сеньор, – сказал он едва слышно.

– Так вот, – продолжал помощник генерального директора, – если находка к тому же была сделана, как я понял, в ваших владениях, вы имеете право на всю сумму оценки, потому что вторая половина передается хозяину земельного участка, где был найден клад.

Голос дона Лино прозвучал еще печальнее.

– Нет, те заросли, где я нашел клад, находятся в границах Гамонеса, а мой кусок – среди земель Побладура-де-Анта, Границей служит край огнезащитной полосы, она проходит всего несколькими метрами выше.

Помощник генерального директора неторопливо опустил веки, Улыбнулся неопределенно.

– В таком случае этот вопрос решит государство.

– На самом-то деле участок этот ничей, или, иначе сказать, общинный, – Дон Лино так заспешил, что чуть ли не перебил своего собеседника.

Улыбка сошла с губ помощника генерального директора, а круглый подбородок был осуждающе вздернут вверх.

– С каких это пор стало ничьим то, что принадлежит общине? В этой стране, сеньор, у каждой вещи есть хозяин. И тот факт, что это не частная собственность, не меняет положения вещей. Общины, провинции, автономные районы, само государство, наконец, – юридические лица, и, как таковые, правоспособны.

Паблито посмотрел на часы, С каждой минутой он становился все бледнее, а синяки под глазами все темней, и желтоватая рука его слегка дрожала, когда он перебил помощника генерального директора.

– Извини, Пако, – сказал он, – Сейчас двадцать минут четвертого, а на половину я назначил встречу с директором банка. К тому же – прости, что я влезаю, но вопрос о вознаграждении достаточно ясен. Лино ничего не требует, он удовольствуется тем, что ему выделят, и с богом!

– Хорошо, хорошо, – отозвался помощник генерального директора, отодвигая стул и поднимаясь.

Херонимо заплатил по счету, сложил его и спрятал во внутренний карман куртки. Уже на улице дон Лино, надевший грязный крестьянский плащ без рукавов, серого цвета, и кепку, пропустил помощника генерального директора вперед. Позади шли Паблито и Херонимо.

– Ты, пожалуй, слишком крепко взял, – вполголоса сказал Паблито. – Чего ради это расследование? Кто докажет, что у Лино был детектор?

Херонимо рывком застегнул молнию, сунул руки в карманы брюк и пожал плечами.

– Ничего я не собирался доказывать, да и не собираюсь. Только хочу, чтобы твой приятель не держал меня за дурака.

– Откуда ты взял, что Лино мой приятель?

– Неважно, Пабло, приятель, знакомый, называй как хочешь, все едино.

Пабло внезапно коснулся его руки повыше локтя:

– Прости, директор банка ждет уже.

Он ускорил шаги и обогнал дона Лино и помощника генерального директора.

Под большой вывеской у застекленных дверей величественного здания из красного мрамора им улыбался пожилой мужчина в пальто цвета морской волны, Когда они поднялись по ступенькам, Паблито их познакомил, а потом директор банка, недоверчиво оглядевшись, открыл двери. Снова запер их, теперь изнутри, В глубине обширного пустого патио лестница, тоже из красного с прожилками мрамора, вела в подвал. Директор убрал толстый темно-красный шнур, преграждающий путь, и включил свет.

– Простите, что я пойду первым, – сказал он.

Уже из подвала он взглянул, по-прежнему с опаской, на верх лестницы, повозился с ключом и, навалившись изо всех сил на бронированную дверь, открыл ее. Камера, три метра на три, с нумерованными ящичками по всем стенам, напоминала колумбарий. Директор протиснулся в дверь, вынул ключ и улыбнулся Паблито:

– У вас ведь есть второй?

Помощник генерального директора, Херонимо и Лино выжидали у дверей камеры, и, когда Паблито снова появился, таща красный войлочный мешок, директор пригласил их пройти в соседнее помещение, зажег там яркую лампу, свет от которой падал на большой овальный стол, и, пробормотав извинения, вышел из комнаты. Заботливо высыпая содержимое мешка на полированную столешницу, Паблито опять сиял.

– Сокровища Али-Бабы, – пошутил он,

Нашейные украшения, браслеты, кольца, фибулы, подвески, серьги золотые и серебряные рассыпались по пустому столу, перепутанные между собой, зацепившиеся друг за дружку. При виде их помощник генерального директора только присвистнул, а дон Лино, отступив немного, хитро улыбнулся. Первым очнулся Херонимо и попытался разъединить сцепившиеся драгоценности. Ему достаточно было лишь взглянуть на них, чтобы высказать свои суждения:

– Составные части личного убора. Конец второго периода железного века, – сказал он с лаконичностью знатока.

И, словно бы эти слова послужили приглашением, нетерпеливые руки Паблито и помощника генерального директора протянулись к сокровищам, сперва робко, а потом, утратив первоначальное почтение, стали их переворачивать, расцеплять, раскладывать, в то время как дон Лино наблюдал за ними, стоя на приличествующем случаю расстоянии, словно за детьми, развлекающимися игрушками. Три археолога обменивались скупыми фразами, понимая друг друга с полуслова, увлеченно подчеркивая особенности каждой вещи, Паблито вытащил золотой браслет и указал на него помощнику генерального директора,

– Посмотри, Пако. Не думаю, чтобы такие ленточные браслеты спиралевидной формы находили раньше на Пиренейском полуострове, – гордо сказал он, играя в пользу дона Лино.

Довольный помощник генерального директора согласно кивнул, глазки за толстыми стеклами очков превратились в щелочки. Уважительно поддев золотую застежку, он крутил ее в руках, необыкновенно осторожно поднося к очкам, без конца поворачивая то так, то эдак. Он с головой ушел в это занятие, казалось, у него вот-вот слюнки потекут. Улыбнулся. Наконец сказал, пряча волнение:

– Это та фибула, о которой ты говорил?

Паблито тоже восторженно улыбнулся.

– Та самая, – сказал он. – Обрати внимание на протомосы. Среди всех доримских сокровищ на полуострове я не встречал анималистических протомос.

Помощник генерального директора долго рассматривал фибулу, а потом передал Херонимо,

– Ты заметил? – спросил он. – Похоже на двух львов, И в самом деле, для золотых и серебряных вещей Центрального плоскогорья она необычна.

Херонимо пожал плечами, без всякого интереса посмотрел на фибулу и, ничего не сказав, положил обратно в общую кучу. Помощник генерального директора вопрошающе глядел на него,

– Ну и что, – проговорил Херонимо сквозь зубы. – Возможно, привозная. На некоторых иберийских фибулах с юга встречаются похожие изображения.

Помощник генерального директора и Паблито по-прежнему перебирали драгоценности, обмениваясь возникающими у них впечатлениями, а дон Лино все смотрел на них. Херонимо вытащил из специального карманчика старые часы.

– Предупреждаю, уже почти пять, – сказал он, – а в половине седьмого темнеет.

– Ты прав, пошли, пошли, – сказал помощник генерального директора, подталкивая Паблито, но глаза его как магнитом притягивало одно серебряное украшение, и, не в силах противиться, он вернулся к столу, – Простите, – добавил он, осторожно беря изделие двумя пальцами и слегка приподнимая, чтобы и спутники рассмотрели, – Это увеличивающееся к середине утолщение напоминает предметы из Сантистебана и Торре-де-Хуан-Абада, однако застежка, сам крючок ни на какие известные вещи не похожи, – Он положил эту вещь в груду драгоценностей и повторил: – Пошли, пошли. Если станем всерьез этим заниматься, то уйдем только когда рак свистнет, В Мадриде все рассмотрим не торопясь. Разумеется, находка значительная, – И он поднял маленькие глазки на Херонимо: – Сколько километров до Гамонеса?

– Если повезет и дорога не забита, минут за сорок доедем, – ответил Херонимо, положив в рот леденец.

– Тогда поехали, – сказал помощник генерального директора, направляясь к двери.