Март-май 1828 г. Харьков

Вы одни не забываете людей, искренно вас любящих, почтеннейшая Прасковья Александровна. Вы одни утешили нас милым письмом вашим в скучном Харькове. Скука и нездоровье занимают наши досуги {1}. Каковы собеседники! Мы радуемся даже инвалиду {2}, который вернее наших петербургских друзей, хотя ничего не говорит, кроме того, что он жив и здоров и, слава богу, глуп. О свадьбе Ольги Сер‹геевны› {3} мы узнали еще в Москве и немало удивились решимости ее бежать. С. Л. жаль очень и еще жалче потому, что он во всем этом представляет комическое лицо. Он не подозревал даже, что Павлищев, едва им замеченный у Лихардовых и не бывающий у него, любит его дочь. Вдруг она, не спросившись, запретит ли он ей думать о предмете любви ее, уходит и соединяет свою судьбу с судьбой этого неизвестного. Надежда Осиповна, кажется, подозревала это, и чуть не ее ли внезапная перемена в обращении с Павлищевым ускорила все это дело. – Пишите к нам чаще, повелительница, очаровательница Тригорского. Любите и помните меня и напомните обо мне девам гор, воспоминание о которых, как прекрасное дело, живо во мне. Жена просит, чтобы я оставил ей место писать к вам. Будьте же здоровы и любите вас уважающего и любящего

Дельвига.