1

Странно, но никогда до этого Полетаев ей не снился. Может, конечно, и мелькал где-то там, на заднем плане, но чтобы с такой ясностью — впервые. Даша почти физически ощущала ненависть, исходящую из темно-синих глаз. Ужас какой! Наяву эфэсбэшник никогда на нее так не смотрел.

Ей вдруг стало очень весело. Как прекрасно ощущать себя спящей: любая неприятность кажется не более весомой, чем облако, проплывающее за окном. — Палыч, ты дурак, — сказала она.

Интересно, как отреагирует мающийся в ее сне подполковник?

Реакция виртуального Полетаева не намного отличалась от действительности.

— Может я, конечно, и дурак, но вряд ли залез бы в постель собственного племянника.

Даша насторожилась. Голос звучал не внутри ее головы, что было бы естественным. К тому же он звучал слишком громко. А может, это сложный, многоплановый сон, вызванный треволнениями последних дней?

— Вставай, одевайся. Нам надо поговорить. Чувствуя странное волнение, Даша повернула голову направо, где по идее должен был находиться чудный профиль Богдана, но не увидела даже смятой подушки. «И все-таки это сон». — Сбежал твой полюбовник.

Даша похолодела и проснулась окончательно. В кресле, напротив кровати, положив ногу на ногу, сидел подполковник Полетаев и мрачно барабанил пальцами по металлическому подлокотнику. Даша приподнялась на локте:

— Как ты здесь оказался?

— Угадай. — Каждое слово вонзалось в больную голову отравленной стрелой. — Прилетел на ковре-самолете.

— Я имею в виду здесь, в квартире.

— Дверь была открыта.

— Не ври. Где Богдан?

— Я тоже хотел бы это знать.

Даша потерла ладонями щеки. Она все еще никак не могла понять, что происходит.

— Что происходит?

— Ты спала с ним?

— С кем?

— С мистером Титаевским, естественно. — Из-за большого количества шипящих звуков вопрос напомнил сипение змеи. Неподвижные черные зрачки усиливали впечатление.

— Нет, — невольно поежилась Даша. Ей было холодно и плохо.

— Что?

— Нет, говорю, не спала.

Подполковник с сомнением качал головой. Ни сочувствия, ни доверия в его лице не обнаруживалось. И тогда она заорала:

— Нет!!!

— Не кричи, — бросился к ней Полетаев. — Соседей разбудишь.

— Разбужу? — Даша автоматически посмотрел на левую руку, но часов на ней не оказалось. — А который час?

— Половина восьмого.

— Утра?

— Нет, черт побери, вечера! Не видишь — светает. — Подполковник встал и, заложив руки за спину, раздраженно отошел к окну.

Застонав. Даша откинула голову на спинку кровати. Она совершенно не понимала, как и зачем здесь оказался эфэсбошник и на всякий случай решила вызвать у него жалость.

— Палыч, ты меня сейчас не трогай. У меня страшно болит голова. Не знаю почему…

— А вот я догадываюсь. — Подполковник кивнул на пространство слева от стола, уставленное пустыми бутылками, — Нет, ты все-таки с ним спала!

— Да не спала я ни с кем, отстань!

Широкие плечи затряслись в демонстративном смехе, ибо вряд ли Полетаеву было смешно на самом деле.

— Что же тебя удержало? Уж не девичья ли гордость?

— Нет, все-гаки ты дурак. — Даша начала злиться. — Как я могу спать с собственным племянником?

Полетаев обернулся:

— Ты это серьезно?

— По поводу?

— Что не спала с Титаевским только из-за того, что он твой родственник? И что в таком случае ты делаешь в его постели?

— Да отстань ты от меня… И отвернись. — Даша подтянула висевшую на спинке кровати рубашку. — В квартире всего одна кровать, — недовольно пояснила она. — А на полу спать холодно и жестко. К тому же повторяю: мы родственники.

— Если вы и родственники, то очень далекие. — Недоверчивый подполковник все еще не оставлял попыток вывести подозреваемую на чистую воду. — А браки, как известно, допускаются даже между кузенами.

Даша издала булькающий звук, обозначающий, надо полагать, резкое несогласие.

— Да какая разница, что там допускается! Мне сама мысль отвратительна…

— А вот это правильно! — Полетаев выказал неожиданное оживление. — Наследственные болезни — страшное бедствие.

— Какие еще болезни?

Даша опять перестала понимать собеседника: одновременно с беседой она вела неравный бой с пуговицами на рубашке. Пуговицы были слишком маленькие, слишком скользкие, и их количество явно не совпадало с количеством петелек: на первый взгляд казалось, что пуговиц гораздо больше.

— Я имею в виду тот случай, если бы у вас вдруг появились дети…

— Господи, Палыч, ты бы женился, что ли! — сорвалась молодая женщина. «Нет, пуговиц и дырок все-таки должно быть поровну!» — Сорок лет, а до сих пор не знаешь, откуда дети берутся. «Вдруг»! Лучше скажи, где Богдан? Ты что, его арестовал?

Полетаев взял стул и грохнул им об пол.

— Хотел. Но не успел. — Он шумно вздохнул. — Смылся твой красавчик. Кстати, все хочу спросить: почему ты всегда выбираешь таких приторных?

Плюнув на пуговицы, Даша просто связала полы рубахи на техасский манер. Получилось очень сексуально, если не обращать внимания на серое, помятое лицо.

— Никого я не выбираю. Это раз. А во-вторых… Во-вторых, такие всем нравятся. И отстань от меня. Дай лучше попить.

Полетаев снова перевел взгляд на батарею пустых бутылок.

— К сожалению, шампанское закончилось, мадам. Воду будете?

— Ой-ой-ой! Как смешно… — Даша скривила конопатое личико. — Но куда же все-таки подевался Богдан?

Неожиданно громко зазвонил телефон. Друзья-неприятели, как по команде, вздрогнули, посмотрели на телефон и сразу же друг на друга.

— Возьмешь? — Полетаев кивком указал на разрывающийся аппарат. — Это наверняка тебя.

Даша почесала плечо. Она сомневалась.

— Почему меня? Квартира-то Богдана. Может, ему девушка любимая звонит, что я ей скажу? Уж лучше ты.

Полетаев продолжал смотреть на телефон. А тот продолжал звонить.

— Нет, скорее всего, это твой Титаевский.

— Почему ты так думаешь?

— Тот, кто звонит, уверен, что трубку есть кому снять.

— Хм!

— Первый раз на моей памяти телефон звонит больше двух минут. Я тебе точно говорю: пока ты не ответишь, он не успокоится.

Сунув ноги в танки, Даша дошлепала до тумбочки.

— Алло… — осторожно произнесла она и сразу же вскричала: — Да, это я! Ты куда пропал?.. Богдан, ну разве можно так пугать, я уже не знала, что и подумать…

Услышав имя соперника, Полетаев моментально подтянулся. Глаза сузились, крылья носа, наоборот, расширились.

— Что?! Как это можно! Ах! — Приложив руку к груди, Даша медленно опустилась на стул. — Ты уверен в этом?.. Подожди, успокойся, не делай поспешных выводов… Нет, я полагаю, ты даже сомневаться не должен… Богдан, миленький, ты такой умный, такой красивый, неудивительно, что она тебя любит… Да разве можно тебя сравнить с…

На подполковника хвала в адрес постороннего мужчины действовала приблизительно так же, как салют на коршуна: в небе вдруг появилось что-то выше, красивее, но это даже укусить нельзя. Пока Полетаев соображал, как эффективнее расправиться с соперником, молодая женщина продолжала издавать нечленораздельные восклицания, хватаясь то за сердце, то за голову.

— Черт побери, как это все не вовремя! Нет, я хочу сказать вовремя, но… Послушай, Богдан, если то, что ты говоришь, вернее, то, что она говорит, правда, тебе необходимо немедленно скрыться… Да, ты меня совершенно правильно понял. Нет, я не шучу… Не могу тебе объяснить сейчас, но в одном уверена точно — тебе надо бежать и чем быстрее, тем лучше. Куда угодно, лишь бы… А ну пошел к черту!

Последняя фраза относилась уже к подполковнику, который предпринял неожиданную попытку вырвать у нее из рук трубку. Поняв, что ей все равно не справиться, Даша из последних сил крикнула:

— Слышишь, Богдан, беги! — И с силой дернула шнур на себя, пытаясь вырвать его из розетки. При этом она не удержалась на скользком паркете и упала, увлекая на пол противника. — Ой, мамочка, спасите!!!

Некоторое время слышались только сдавленные крики. Наконец все стихло.

— Ну ты и… — Полетаев пытался подобрать подходящее слово, не выходящее за рамки приличий. — Что он тебе сказал?

— Слезь с меня. — Даша тяжело дышала, пытаясь спихнуть навалившегося эфэсбэшника.

— А ты расскажешь?

— Если ты не слезешь, то сломаешь мне ребро, и тогда я точно ничего не скажу.

Полетаев легко поднялся и протянул руку. Даша, стеная, встала.

— Палыч, я боюсь, что его убьют, — прошептала она и вдруг заплакала.

— Ну, ну… — Увидев на веснушчатых щеках слезы, подполковник тут же смягчился. Он приобнял свою непутевую подругу и со вздохом похлопал ее по плечу, — Погоди расстраиваться. Такие пижоны так просто не сдаются. Что он тебе такого понарассказывал?

— Когда я уснула, ему позвонила жена, — всхлипнула Даша.

Подполковник всплеснул руками, совсем как подъездная кумушка.

— Он еще и женат! Ты спала с женатым мужчиной!

— Я с ним не спала! — сквозь слезы прорычала Даша, — В сотый раз тебе говорю… Кроме того, они давно расстались.

— Угу. — Полетаев осклабился. — Кто бы сомневался. Да если хочешь знать, еще не родился мужик, который признавался бы в любви к собственной жене, пытаясь затащить в постель другую.

Бледные губы задрожали.

— Только попробуй еще раз произнести при мне слово «постель», и я тебя…

— Да пожалуйста! Можно подумать, от этого что-то меняется… Ну и зачем ему якобы звонила жена?

Даша хотела огрызнуться, но не нашла в себе сил.

— Месяц назад у нее родилась двойня, — нехотя пробормотала она. — Богдан хотел мне рассказать все подробно, но не смог. Из-за тебя, разумеется!

— А ну-ка, повтори, что у нее родилось? — Полетаев резко отстранился.

В ореховых глазах промелькнуло раздраженное осуждение.

— Не что, а кто. Двойня у нее родилась.

— Вот это новость! — Эфэсбэшник откинулся на спинку дивана и прищелкнул пальцами. — А главное, насколько вовремя. — Он посмотрел на Дашу. — Когда, говоришь, твоя бабушка фотографию брата обнаружила?

— Полгода назад… — Даша растерянно моргнула. — Ты думаешь, существует какая-то связь?

Вместо ответа подполковник выразительно постучал указательным пальцем себя по лбу:

— Девушка, проснитесь.

— Но… — Даша не знала, что и сказать. — Нет, это невозможно! Дети были зачаты гораздо раньше. Приблизительно год назад. И зачем бы они ссорились?

— Кто с кем?

— Я же тебе говорила: Богдан уже несколько лет в ссоре со своей женой…

Подполковник не выдержал и рассмеялся:

— Как же у них тогда дети-то родились? Ветром, что ли, надуло?

— Не знаю… — Даша отвела глаза. Ей стало неприятно, что Богдан ее обманывал. Пусть даже из чисто мужской корысти, — Может, я неправильно расслышала: не несколько лет, а несколько месяцев. И потом он что-то говорил о неверности. Может, это вовсе и не его дети…

Полетаев досадливо отмахнулся:

— Да какая, в сущности, разница. Ты мне лучше скажи, почему его жена позвонила именно вчера вечером? Именно в тот день, когда ты сообщила ему о наследстве. Как, по-твоему, она об этом узнала?

— Может, просто совпадение? — робко предположила Даша.

Шумно выдохнув, подполковник тряхнул головой:

— Нет, тебе алкоголь все-таки противопоказан. Это все что угодно, только не совпадение, это…

— Ах! — Прикрыв рот ладошкой, Даша начала нервно озираться. — Я все поняла, — зашептала она.

— Что именно?

— Эта квартира прослушивается!

Губы Полетаева беззвучно зашевелились. Он быстро обежал комнату глазами.

— Кем прослушивается?

— Женой его, конечно. — Заметив, как перекосило гладкое лицо подполковника, Даша обреченно махнула рукой. — Да расслабься ты. Думаю, она Богдана ревновала и…

Подполковник не стал дослушивать. Ухватив Дашу за локоть, он сдернул ее с дивана и потащил в коридор. Сунув слабо сопротивляющуюся женщину в одежду, Полетаев сдернул с вешалки свое пальто и выпихнул Дашу на лестничную клетку.

— Ты безумна! — зашептал он, осторожно защелкивая дверь. — Ты знаешь, что мне нельзя здесь находиться!

— Почему? — также шепотом спросила Даша, пытаясь привести одежду в порядок. — Послушай, ты уверен, что взял все мои вещи? Кажется, чего-то не хватает.

— Брюк. — Полетаев застегнул на ней плащ. — Но это не имеет значения. Надо немедленно отсюда выбираться.

Даша опешила.

— Сейчас же принеси мои брюки!

— Не могу: я захлопнул дверь. Идем, купим в первом попавшемся магазине.

— Но я не хочу оставлять свои брюки в его квартире!

— С чего бы это?

— Потому, что это… улика.

— Какая еще улика? — раздраженно отмахнулся подполковник. — Хозяин-то квартиры жив. Пока еще, во всяком случае… Быстро, быстро!

Придерживая молодую женщину за талию, Полетаев вывел ее из подъезда и впихнул в непримечательную серую «семерку».

Прикрывая папами плаща голые колени скорее от холода, чем от стыда, Даша недоверчиво оглядела не очень чистый салон.

— Это твоя машина?

— На ближайшие полчаса — да.

— А что будет через полчаса?

— Не позже, чем через полчаса, мы покинем этот гостеприимный город.

Но Киев уже не выглядел гостеприимным — московская непогода добралась и сюда. Небо затянулось серыми, в сизину, облаками, а по сухому от мороза асфальту заметались первые колючие снежинки.

— Я не полечу самолетом в такую погоду. — Даша боязливо глянула на низкое небо. — Это опасно.

— Разумеется, мы не полетим самолетом. Это действительно опасно. Но не из-за погодных условий. Если твоего медового племянника, или кем он там тебе приходится, убьют, и станет известно, что мы были последними, кто его видел и слышал, тебя просто посадят, а вот я лишусь работы.

— В охранники пойдешь! — Даша возмутилась: оказывается, потеря работы для подполковника — событие более значительное, чем се арест. — Включи печку, я околела.

 

2

Едва отогревшись, Даша начала размышлять. Происходит что-то серьезное. Настолько серьезное, что еще вчера равнодушный ко всему Полетаев примчался в Киев и…

Ноги опять начали стыть. Как эфэсбэшнику удалось отыскать ее в миллионном Киеве?! Вряд ли он просто прилетел следом: в этом случае он ни за что бы не позволил ей остаться на ночь с посторонним мужчиной, пусть даже родственником. Как выяснилось, родственным связям подполковник не слишком доверяет…

— Палыч, а ты как меня нашел? — Даша развернулась, чтобы лучше видеть лицо собеседника.

— По запаху. Я здесь каждый куст знаю.

Судя по уверенности, с которой подполковник вел машину, тот действительно был неплохо знаком со столицей Украины. И все равно это не являлось ответом на вопрос.

— Очень смешно. А на самом деле? Неужели следил?

— Была нужда!

— А как же тогда?

— Валера рассказал…

— Валера?! — Даша задохнулась от страшного подозрения. — Так он… тоже ваш?

— Почему сразу наш? — повернулся к ней Полетаев. — Ты же нас сама знакомила. Просто вчера случайно встретились, разговорились…

— Случайно. — Даша недобро прищурилась. — Кто бы сомневался.

Она некоторое время следила за пролетающими за окном деревьями. Все окончательно перемешалось: Богдан, его жена, подполковник…

— Что-то я не понимаю логики твоих поступков: то ты меня выгоняешь, а то готов преследовать на краю света. Не проще ли держать меня при себе? Все дешевле выйдет.

— С тобой дешевле только помереть, а все остальное выходит не только дороже, но еще и боком, — Полетаев достал сигарету и прикурил. — Нужно быть не в своем уме, чтобы среагировать на какое-то левое сообщение в Интернете и приехать в дом к совершенно незнакомому человеку. А если бы он тебя изнасиловал? Хорошо хоть Валера рассказал, как все было…

Наконец что-то стало проясняться. Значит, Полетаев через оператора мобильной связи выяснил номер телефона, с которым она связывалась — последним был номер Кудрявого — позвонил, поинтересовался ее местонахождением, а тот ему все и выложил. У бедного подполковника случился приступ ревности, и он, бросив все, помчался в Киев. «Эх, жалко жена не вовремя вызвала Богдана!»

Молодая женщина закусила губу, удерживая улыбку.

Полетаев оценил ее игривую реакцию и мстительно добавил:

— Изнасиловал, а потом убил бы. Даша рассмеялась уже открыто:

— Да на кой ему меня убивать, а уж тем более насиловать?

— За несколько миллионов еще не то можно сделать.

— Это ты от злости говоришь! Я сейчас для него свет в окне. Если бы не я, Богдан об этих миллионах никогда бы в жизни не узнал… — Тут она посерьезнела. — И сейчас у нас одна задача: чтобы о его существовании не узнал Алексей Скуратов.

— Да-а-а? — протянул подполковник, и в голосе его прозвучала откровенная издевка. — Еще вчера ты была прямо противоположного мнения.

— Это было вчера, — смутилась молодая женщина. Покачав головой, словно иного ответа он и не ожидал, Полетаев криво усмехнулся:

— Что ж, в таком случае у меня для тебя есть одна потрясающая новость. Просто потрясающая! Весь вопрос в том, насколько ты хорошо себя чувствуешь, чтобы ее выслушать.

Даша побледнела и сжала ворот плаща:

— Не переживай, я выдержу.

— Это очень хорошо. — Подполковник удовлетворенно кивнул. — Выдержка тебе понадобится недюжинная.

— Да слушаю я, слушаю! — Так и не прошедшая головная боль и волнение заставляли голос немного дрожать.

— Так вот, многоуважаемая Дарья Николаевна, спешу сообщить: ваш последний подозреваемый, надежда и опора вашей железобетонной версии, Алексей Георгиевич Скуратов скончался.

Послышался скрежет. Это были Дашины зубы. Качнувшись вперед, она несколько раз стукнулась головой о торпеду.

— Проклятье!

Полетаев переплел на руле пальцы, синие глаза его смотрели вперед строго, но без осуждения, давая понять, что хозяин их много повидал на этом свете, и где-то в глубине души он все понимает и прощает.

— Никакого проклятья. Он покончил с собой более десяти лет назад. Так что при всем желании ты не сможешь включить его в свой сценарий. Итак, 19 августа 1990 года, — Полетаев достал из внутреннего кармана пиджака казенную бумагу и протянул ее спутнице, — в районе Борисовских прудов был найден труп мужчины. Документов, удостоверяющих личность, при нем не оказалось, зато в кармане пиджака было обнаружено письмо на имя Скуратова Алексея Георгиевича, на конверте указывался и адрес. Вызвали на опознание его жену, но она категорически заявила, что покойный не является ее мужем. Через некоторое время труп захоронили как неизвестного.

— Вот сволочь, — процедила Даша. — Это она решила так отомстить ему за измену. Чтобы даже могилы не осталось.

Полетаев чуть пожал плечом. В лице читалось усталое безразличие.

— Может быть. Проблема не в этом.

Даша прекрасно понимала, в чем теперь состоит проблема, но от дикого внутреннего нежелания остаться с этой проблемой наедине все-таки задала вопрос:

— А в чем?

— Да все в том же: кому это выгодно, — спокойно ответил подполковник. — Если твои родственники действительно были убиты, а не пали жертвой средневекового проклятья, то кто же их, в таком случае, убил? Своего отца ты исключаешь. Так кому это было выгодно?

— Ну не Богдану же… — пробормотала Даша.

Что-то мешало ей взять и объявить племянника убийцей. И дело было совсем не во внешности, хотя, если судить по презрительной усмешке подполковника, дело было именно в этом.

— Почему? — спросил он, продолжая усмехаться.

— Да потому, что он мог стать наследником и без этих смертей. У него сейчас уже двое мальчиков. А через год может быть еще один, или два, или три… С медицинской точки зрения это возможно. Да и безопаснее, чем нанимать…

— Все это справедливо только в одном случае: если он действительно потомок твоего деда.

Через силу рассмеявшись, Даша заявила как можно увереннее:

— В этом можешь даже не сомневаться. Он действительно потомок Николая Андреевича.

— Да-а-а? И как же ты это выяснила? — Теперь рассмеяться был готов подполковник. — За одну-то ночь?

— У него документы и фотографии, — холодно заявила Даша.

— Тьфу ты! — Подполковник хлопнул ладонью по рулю. — Ну как, как ты могла ему поверить?! Детдомовец, без единого документа…

— А ты откуда знаешь? — подскочила Даша.

— От верблюда.

— Тогда передай своему верблюду, что Богдан — вылитый прабабка! — Она возмутилась: одно дело, если Полетаев не доверяет незнакомому красивому мужчине, и совсем другое — не верит ее глазам. — Может, документов у него и не очень много, но зато я видела свадебную фотографию деда и Галины Новиковой. Любая экспертиза подтвердит, что он ее внук.

— Ох ты, Боже мой, что за чудо-доказательства! — Подполковник состроил гримасу. — Да хочешь, я завтра же принесу свидетельство о том, что являюсь прямым потомком дома Романовых? Или свою фотографию в обнимку со Сталиным? Тоже ни одна экспертиза не подкопается.

— Разумеется, — скривилась молодая женщина. — Я не удивлюсь, если у тебя сохранились снимки в обнимку и с Гитлером. Ты же наверняка приходишься родственником обоим.

Пропустив последнюю реплику мимо ушей, подполковник зарычал:

— Ну как же можно быть такой бестолковой! Допустим, ты права и твой Богдан похож на Новикову больше, чем она сама на себя. Но даже в этом случае на основе анализа снимков можно доказать только тот факт, что Титаевский и Новикова родственники — если, конечно, экспертиза это докажет — но твоя задача, как мне помнится, состоит совершенно в другом…

— Как — в другом? А в чем?!

— В том, чтобы найти прямых потомков своего деда. А не внучатых племянников его бывшей жены.

— Как, как? — растерялась Даша. Полетаев шумно выдохнул.

— Объясняю популярно: что, если твой разлюбезный Богдан — потомок более позднего или более раннего брака Галины, то есть брака не с твоим дедом?

Дашу обдало жаром:

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что тебе в самое ближайшее время необходимо успокоиться и не влезать в то, в чем ты мало разбираешься. Мне надоело вытаскивать тебя из очередной… — Полетаев запнулся, — проблемы.

Сунув ладо ни между колен, Даша угрюмо молчала. У нее страшно разболелась голова, хотелось спать и ни о чем не думать.

— Слушай, Полетаев, а какой твой интерес в этом деле? — задумчиво спросила она.

— В каком смысле?

— Просто так ты никогда за мной таскаться не будешь. Какое задание на этот раз ты выполняешь?

— У тебя идея фикс, — буркнул подполковник и, не дождавшись ответа, пояснил: — Навязчивая идея.

— Не надо мне переводить: я латынь учила.

— Кстати, — повернулся подполковник к ней, — все забываю тебя спросить: зачем?

— Что «зачем»?

— Зачем ты учила латынь, английский, немецкий… Даже французский, если не ошибаюсь. Зачем училась в лучшем учебном заведении нашей страны? Чтобы затем подслушивать, подсматривать и, вообще, отравлять порядочным людям жизнь?

Дыхание оскорбленной женщины стало чаще и глубже.

— Если я не ошибаюсь, — вкрадчивым голосом начала она, — ты тоже не только закончил самое лучшее учебное заведение, но и еще пару не менее эксклюзивных академий. Однако тебе почему-то можно не только подсматривать и подслушивать, но еще получать за это зарплату, накручивать и трудовой стаж! Чем я-то хуже?

— Да просто ты хуже! — Подполковник хватил руками об руль. — Хуже! Ты просто хуже, чем я, чем он, чем голубиный помет на крыше…

— Если ты сейчас не замолчишь, я тебя ударю, — процедила Даша. — И запомни, еще раз оскорбишь меня, я…

— Я вообще с тобой больше не собираюсь разговаривать. — Подполковник свернул на стоянку перед вокзалом. — Запомни: если у тебя в дальнейшем будут возникать проблемы, постарайся ко мне не обращаться. Мне очень неприятно отказывать женщинам. Особенно в грубой форме.