– Вот и все. – Барби прилепила последнюю блестку на грудь Фиби. – Теперь посиди пару минут, пока клей сохнет. Потом можешь идти. Фиби скривила рот.

– Как, черт возьми, я смогу почесаться под этими штуками? Уже зудит. – Она поежилась.

– Никак не сможешь. После представления чешись, сколько захочешь.

– Эй. – Дэйзи подошла к Фиби. – Волнуешься, детка?

– Немного. Барби засмеялась.

– Это хорошо. Но не бойся, ты будешь великолепна. А сейчас мне надо закрепить прическу.

Она направилась к своему месту перед зеркалом. Дэйзи вдруг заявила:

– Я не знаю, что случилось перед вчерашней репетицией, но ты танцуешь совсем не так, как раньше. Хотя я кое-что подозреваю…

И Дэйзи подмигнула. Фиби покраснела, увидев в зеркале свое сияющее лицо.

Насколько ей было бы легче, если бы ее сердце не становилось слабым каждый раз, когда Трейс оказывался рядом, и если бы слово «любовь» не начало возникать в ее мыслях с потрясающей регулярностью!

Ее раздумья были прерваны, когда прозвучало распоряжение танцовщицам собраться за кулисами. Фиби быстро помахала рукой Барби и другим девочкам, которые еще оставались в гримерной, и направилась к двери. Но в коридоре у нее так начало зудеть под блестками, что она не выдержала и сжала руками грудь, не заботясь о том, что клей еще не высох.

– Тебе помочь, котенок? – Трейс вышел из-за угла, лаская Фиби взглядом.

Подойдя, он взял ее за руки, отвел их вниз и удивился:

– А где же твой костюм?

Фиби подняла брови.

– На мне много больше, чем было на тебе, когда ты танцевал у Кэнди.

Трейс нахмурился, а Фиби рассмеялась.

– Это будет самая долгая ночь в моей жизни, – проворчал он.

Когда танцовщицы направились к сцене, Фиби задержалась и тихо спросила Трейса:

– Что ты собираешься делать, пока я выступаю?

– Готовить коктейли. А что?

– В баре, который расположен в зрительном зале?

– Да… А что?

Фиби посмотрела вокруг, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает.

– Я должна знать, где ты будешь. Я не верю тебе и боюсь, что ты уйдешь в трюм, стоит мне повернуться к залу спиной.

– Меня ты ничем не остановишь.

– Прекрасно. Тогда я тоже пойду одна, втайне от тебя. – Тут она поняла, что в ее плане есть большой изъян. – Послушай, а где здесь трюм? Я думаю, если спуститься по служебной лестнице, то…

Он выругался.

– Хочешь иметь неприятности?

Фиби ткнула в него пальцем.

– Слушай, Шпион Морей, ты даже не узнал бы об этом катере, если бы не я. Я могу позвонить Тони и спросить, как идти в трюм, но ты можешь уберечь меня от лишней возни.

Трейс поймал ее за палец.

– Когда после ужина соберут салфетки и скатерти, в прачечной никого не будет. Я буду возле служебного входа ровно в десять часов. Если ты не придешь до одной минуты одиннадцатого, я пойду без тебя, и тогда трюм ты будешь искать сама.

– Я не опоздаю. О, и вот еще что. – Готовя маленькую месть, она коварно улыбнулась. – Просто хочу, чтобы ты знал. Я буду танцевать для мужчин, сидящих в зале, но во время моего выступления буду думать только о тебе.

Подмигнув, она ушла за кулисы.

Трейс притаился за ящиками. В пяти метрах от него стоял Малыш Марторелли со своими людьми. «Мираж» сильно качало на волнах, и Трейсу приходилось крепко держаться, чтобы не упасть.

При такой качке вряд ли можно было ожидать прибытия катера. За последние полчаса море стало необычайно бурным, пенящиеся волны достигали пяти метров высоты. Катер был бы неминуемо опрокинут.

Малыш стоял, дымя сигаретой, у маленького верхнего люка, который был приоткрыт. Он подбрасывал свой мяч, и стук мяча по ладони начал сводить Трейса с ума.

Минут через двадцать Трейсу казалось, что прошло несколько часов. Делать ему было нечего, кроме как считать удары мяча и думать о Фиби.

Она не пришла ни в условленное время, ни позже, хотя Трейс ждал ее много дольше обещанного. В конце концов ему пришлось уйти, чтобы не пропустить погрузку.

Черт побери, он не должен был спускать с Фиби глаз.

– Думаю, сегодня мистер В катера не дождется, – раздался голос одного из людей Малыша. – Так почему мы должны торчать здесь, а не смотреть на ту новую девочку? Черт, она хороша. У нее ноги растут от ушей.

Когда смех затих, другой ответил:

– Брось, Джой. Кто ей нужен, так это настоящий мужик. Ей очень повезло, что я здесь.

Теперь смех уже стал похож на конское ржание.

Пока Трейс решал, с кого начать расправу, он услышал слабый писк и выругался про себя. Едва различая светлое пятно там, откуда исходил этот писк, он двинулся к Фиби. На качающейся палубе это было нелегко, но он наконец добрался до нее, никем не замеченный. И когда различил, как она одета или скорее раздета, он был крайне изумлен.

Зажав ей рот рукой, Трейс шепнул ей в ухо:

– Где твоя чертова одежда?

Если бы Трейс не держал ее, она, вероятно, подскочила бы на метр. Он быстро оглянулся и, различив в слабом отсвете открытую дверь, указал на нее движением головы. Это была, вероятно, кладовка, хотя он не мог быть в этом уверен.

Войдя вместе с Фиби в небольшой отсек, он осторожно закрыл металлическую дверь. Трейс не боялся пропустить прибытие катера, так как не сомневался, что шума будет много.

Но теперь в помещении стало так темно, что он потерял Фиби. Корабль качнуло, и Фиби уткнулась в спину Трейса. Повернувшись, он обнял ее и притянул к себе.

– Где ты была? – прошептал он почти беззвучно. – Я ждал тебя почти полчаса. – Вспомнив, как она одета, он испугался, что если бы люди Малыша увидели ее, то сразу же и набросились бы.

Проклятье. Ее костюм состоял из растягивающейся сетки. Это было все, что он смог понять, когда обнял ее.

– У меня теперь много времени: мы же не можем танцевать, когда так качает. А в костюме я потому, чтобы в случае чего сразу выйти на сцену.

Трейс заскрипел зубами.

– О да. Это хорошая причина, чтобы без одежды спуститься в трюм.

Фиби не ответила, но обняла его, и он наклонился к ней. Когда их губы встретились, он почувствовал себя лучше. Снова появилась мысль: «Я не могу потерять ее». Он обнял Фиби крепче.

Палуба ушла из-под ног, Трейс пошатнулся, шагнул назад и наткнулся на низкую полку. Это позволило ему не упасть.

– Слышишь, – прошептала она. – Стук мяча становится громче. Малыш идет сюда. Он может поймать нас?

Трейс встряхнул головой, чтобы прочистить мозги. Теперь и он слышал, что зловещий звук, казалось, стал громче. Трейс замер, быстро решая, что делать. Фиби прижалась к нему, крепче целуя его.

Стук мяча стал еще громче, и было слышно, как кто-то говорит про погрузку и погоду. Трейс вцепился в полку, чтобы не упасть, и другой рукой прижал Фиби к себе.

Стук прекратился. Трейс и Фиби замерли. Слышался только шум моря. Трейс напрягся, готовый к схватке. Наконец раздался голос Малыша:

– Эй, Джой, я думал, ты оставил эту дверь открытой для приема товара.

– Я сделал точно, как ты велел мне. Эту посудину так качает, что, видно, дверь просто захлопнулась.

– Что-то я не слышал, чтобы она хлопнула, – с сомнением сказал Малыш, но тут корабль сильно качнуло, кто-то ударился о стену и изощренно выругался.

Ручка двери лязгнула. Замок щелкнул.

– Катер прибудет завтра, и тогда, придурки, один из вас будет стоять у этой двери, – раздался голос Малыша.

После пережитого напряжения Трейсу хотелось упасть на палубу и не двигаться, но он направился к двери, шаря рукой по стене.

Найдя выключатель, он повернул его, вздрогнул и заморгал от яркого света. Когда глаза немного привыкли, он увидел, что за костюм был на Фиби. Она действительно была одета в сетку, под которой не было ничего. Непрозрачными были только два пятна на груди и нижняя часть. Почему-то в таком костюме она казалась более соблазнительной, чем совсем без одежды.

Он оглядел комнату. Это была не кладовка. Десяток мощных ламп заливали все ярким светом. Длинный деревянный стол стоял посередине. Невысокие бортики делали его похожим на неглубокое корыто. Черная пластиковая пленка выстилала внутреннюю часть.

В это время Фиби увидела в углу три ящика. Два из них были довольно большие, третий поменьше.

– Ты не думаешь, что это те самые ящики? – тихо спросила Фиби.

– «Мираж» принял немаркированный груз, а Малыш запирает эту комнату. Я надеюсь, что ответы на все вопросы скрыты здесь, ответил Трейс и подошел к ящикам.

В них действительно могли быть скрыты ответы на все вопросы. А это означало, что он сможет написать статью и продать ее, и его отношения с Фиби закончатся. Мысль о том, что он может потерять Фиби, была невыносима. Он будет тосковать по ней сильнее, чем девять лет назад. Ему будет плохо без ее улыбки, без ее смеха, без ее шуток. Без ее объятий. Внезапно он понял нечто важное для себя. Он опоздал. Он проиграл битву с самим собой. Фиби вызвала у него такие чувства, справиться с которыми у него уже не было возможности.

– Ты знаешь, как открыть их?

Голос Фиби вернул Трейса в ярко освещенную комнату.

– О да. – Он покачал головой. Фиби облизывала губы снова и снова, и он видел, как она взволнована. Ему захотелось притянуть ее к себе и успокоить. Просто сказать, что все будет хорошо.

– Крышки, вероятно, прибиты гвоздями, – сказал Трейс со вздохом. Убедившись в этом, он сказал: – Ты останешься здесь. Я сейчас найду, чем их открыть.

Фиби посмотрела на дверь.

– Ты уверен, что Малыш не вернется?

– Да. Они ушли. – Он поглядел на часы. – Мы должны успеть. Не думаю, что Малыш заметит мое отсутствие в баре. И у тебя есть еще пятнадцать минут, если шоу все еще идет. Тем не менее я выключу свет, когда уйду.

– Замечательно, – сухо сказала она, потирая руки, будто ей внезапно стало холодно.

Трейс обнял ее и мягко поцеловал в щеку.

– Я быстро вернусь. Не уходи отсюда, хорошо?

Фиби кивнула. Он еще раз быстро поцеловал ее, неохотно отпустил и пошел к двери. К счастью, изнутри замок открывался без ключа. Вынув из кармана зажигалку, прихваченную в баре, он сумел найти дорогу в машинное отделение, где нашел большую отвертку. Он вернулся к Фиби меньше чем через две минуты и опять включил свет.

– Ничего лучше я не смог найти.

Он взял отвертку и принялся за работу. Фиби заглядывала через его плечо.

– Что там? Что?

Доски скрипнули, когда Трейс поднял крышку, и они оба посмотрели внутрь.

– Это же земля… Неужели он занимается контрабандой земли?

– Возможно, Венцара прячет здесь наркотики, чтобы отбить запах.

Многократно проткнув отверткой груду земли, он покачал головой.

– Посмотрим, что в других?

Трейс кивнул и оторвал крышку от второго ящика.

– И здесь земля, – подавленно сказала она. – Это нам вообще не поможет. Зачем бы мистеру В тайком ввозить землю?

– Совсем ничего не понимаю, – бормотал Трейс. Он счистил липкую землю с рук и отвертки и передвинулся к меньшему ящику. Когда он открыл его, их глаза от удивления полезли на лоб.

– Стеклянные банки с крышками.

– Ящики с землей и банками. Вряд ли это заинтересует полицию. – Фиби вздохнула и покачала головой. – Возможно, Тиффани права, и мистер В не нарушает закона.

Трейс вынул банку и поднял ее к свету.

– Может быть, они будут использовать банки, чтобы запечатать в них наркотики. Так, чтобы собаки не смогли учуять запах.

Пожимая плечами, он поглядел на часы, взял гвозди и ручкой отвертки начал забивать их на место один за другим.

– Но разве нельзя перевозить в этих банках какую-нибудь жидкость или что-то подобное? Потребуется огромная партия кокаина, чтобы заполнить их все, – отметила Фиби.

– Это правда. Но мистер В может не заполнять их доверху. Хотя он может производить какой-нибудь жидкий наркотик.

Плечи Фиби разочарованно опустились. Трейс закрыл последний ящик, оперся на него и указал отверткой вверх на лампы.

– А ведь это лампы для теплиц.

– Лампы, заменяющие солнце?

– Вроде того. Это очень мощные и яркие лампы. Садоводы используют их, чтобы дома выращивать рассаду.

Фиби уставилась на грубый стол.

– Возможно, это что-то вроде солярия, – с надеждой сказала она.

Трейс засмеялся.

– О да. В Южной Флориде без этого никак нельзя обойтись. Солярий! Я могу представить себе, как мистер В мажется маслом какао и с солнечной палубы спускается в темный трюм, чтобы позагорать под искусственным солнцем. На жестком плоском топчане, на черном пластике.

Фиби состроила гримаску. Трейс начал размышлять вслух:

– Мистер В определенно что-то выращивает. Или скоро будет выращивать. Но почему на корабле? Это не имеет смысла.

– Разве ты не заметил еще кое-что? – Фиби показала на термостат, прикрепленный к стене.

– Твоя правда. Остальная часть трюма горяча, как пекло. А в этой комнате установлена система кондиционирования воздуха.

В комнате было тепло, но не жарко, хотя горели все лампы. Фиби задорно улыбнулась.

– Теперь мне понятно, почему ты был так холоден со мной. Даже не вспотел.

Трейс поднял бровь, и при одном лишь воспоминании о том, как Фиби целовала его, у него внутри стало жарко, будто там горела одна из этих ламп. И затем Трейс понял, что остается с Фиби, так как они понятия не имели, чем же, черт возьми, занимается мистер В. На сердце у Трейса стало так легко, что он едва не закричал от радости. Но вместо этого сказал:

– Поверь мне, я вспотел очень сильно. Но только потому, что боялся, как бы нас не поймали. – Скрывая улыбку, он пожал плечами. – Правда, я смутно припоминаю, что то, как ты целовала меня, было очень неплохо.

Она приподняла подбородок.

– Тогда я, наверное, не буду впустую тратить время и опять начну тебя целовать.

– Конечно, начинай хоть сейчас.

Фиби понимающе улыбнулась, и он улыбнулся ей.

– Знаешь, мне кажется довольно очевидным, что мистер В собирается привезти сюда какие-то растения. – Он обвел рукой комнату. – Мы не знаем, какие. Хотя стол недостаточно глубок для больших растений.

Фиби облизала губы, внимательно разглядывая стол.

– Моя мать любит разводить цветы. – Фиби указала пальцем на пластик. – Вот такой же стол она использует для выращивания рассады.

– Рассада, – сказал Трейс спокойно. – Возможно. – Он подумал немного. – Нам здесь больше нечего делать. Пойдем отсюда, пока наверху не заметили нашего отсутствия.

– А что подумает Малыш, когда найдет замок открытым?

Трейс обошел вокруг комнаты, чтобы удостовериться, что ничего не оставил, и ответил:

– Я позже зайду сюда и запру дверь.

Фиби поморщилась. Ей не понравилось, что он будет находиться здесь без нее.

– Как запрешь? – спросила она.

– Есть много способов. – Он пожал плечами. – Открывать замки я умею, значит, сумею и закрыть.

Фиби не понравился такой ответ, но она вздохнула и сказала:

– Ну что ж, хорошо по крайней мере уже то, что Малыш попросил меня танцевать в субботу. Завтра ночью эта комната будет охраняться. Мы сможем пробраться сюда и увидеть груз, прибывающий на борт, но у нас не будет возможности открыть какой-нибудь ящик. Давай надеяться, что Алварецу будет достаточно того, что я подслушаю на вечеринке. – Она посмотрела на Трейса и, должно быть, заметила, что он начал хмуриться, потому что помахала рукой, не давая ему говорить. – Я совсем забыла сказать тебе. Малыш встретил меня за кулисами после моего первого номера и предложил мне дополнительную работу.

Трейс поморщился. Если завтра ночью ему удастся выполнить задуманное, он все узнает сразу после прибытия груза, и тогда можно будет считать, что статья уже у него в кармане. Выступление Фиби на вечеринке уже не будет иметь для него никакого значения.

Фиби смотрела на него.

– Ты воспринял мои новости намного лучше, чем я ожидала.

Он пожал плечами.

– До субботы много чего может случиться.

Фиби напряглась.

– Что ты задумал?

– Ну, взять кустик рассады, конечно.

– Нет, один ты не пойдешь. – Фиби помрачнела. – Это я тебе рассказала о прибытии катера. Если кто и должен раздобыть рассаду или то, что привезут на катере для мистера В, то это я.

Но Трейс ничего не стал ей обещать. Они с Фиби прекрасно понимали, что присутствие Малыша сделает выполнение их задачи не только крайне трудным, но и очень опасным. Он выключил свет, взял ее за руку и вывел из трюма.

А ночью случилось то, чего не ждали ни Трейс, ни Фиби.

Они лежали в ее кровати, и он, не отрываясь, смотрел ей в глаза. Каждое их движение было столь совершенным, что им не хотелось торопиться. Их ощущения уже не были просто физическими.

Фиби бурно дышала, но не отводила взгляд от Трейса, не теряла контакта с ним, и странный свет возник у него в душе…

– Ты изумительна, – прошептал он, когда они снова вернулись в реальный мир. Он поцеловал ее. Ему захотелось, чтобы никогда не исчезало чудо, случившееся с ними.

В груди Трейса появилась боль, и он понял, что это его сердце раскрывается навстречу Фиби. Он продолжал ласкать и целовать ее, и вдруг она вскрикнула:

– Я люблю тебя!

Трейс замер. Его сердце сбилось с ритма, и он мог только смотреть в лицо Фиби, поняв только сейчас, что всю жизнь хотел услышать от нее эти слова.

Он спрятал лицо у нее в волосах, потом засмеялся и попробовал поднять голову, чтобы говорить с нею, глядя ей в глаза. Но он не мог двигаться. Его шея стала слабой, плечи и спина дрожали. И он понял, что в целом мире существует одна только Фиби. Без нее ни статья, ни карьера, ни работа, ни даже жизнь не имели бы смысла.

– Ты уверена? – спросил он, затаив дыхание.

Фиби не отвечала целую вечность.

– Да.

Он счастливо и широко улыбнулся.

– Чудесно. – Он уже решил, что должен сделать, и знал, что это будет хорошо и правильно. – Завтра вечером после моего выступления… Ты и я, мы встретимся у гримерной. После моего последнего номера мы спустимся в трюм. Я добуду тебе это растение. Мы найдем это. Ты и я. Мы получим материал для Алвареца. Это важнее, чем моя статья.

Фиби замерла, не дыша.

– Что ты сказал?

– Ты же слышала.

– Ты серьезно? – Он кивнул, и Фиби крепко обняла его.

Он сделал то, что должен был сделать для женщины, которую любит. Тут он понял, что так и не сказал ей о своей любви. Но у него уже не было сил держать глаза открытыми. Веки стали тяжелыми, и, прежде чем заснуть, Трейс подумал: «Завтра скажу, у нас есть все время в мире… потому что я никогда не дам ей уйти от меня». И со счастливой улыбкой он заснул.