Ксафен лежал мертвым у ног существа.

Его спина была изломана, броня разбита, это была смерть, в которой не было мирного упокоения. В метре от вытянутых пальцев на палубе лежал его черный стальной крозиус, деактивированный и безмолвный. Шлем остался на трупе, скрывая застывшее на лице выражение, но эхо вопля капеллана все еще гуляло по вокс-сети.

Звук был неестественно-влажным, полузаглушенным кровью, заполнявшей разорванные легкие Ксафена.

Существо повернуло голову с хищной грацией, зловонная слюна стекала липкими сталактитами между многочисленных зубов.На наблюдательной палубе не осталось ни одного искусственного источника света, но звезды, мигающие далекие солнца, отбрасывали серебристые отблески в разных глазах существа.Один из них был янтарным, опухшим и лишенным века. Второй — черным, словно обсидиановая линза, глубоко посаженная во впадине.

- Теперь ты, - сказало оно, не двигая пастью. Эти челюсти никогда бы не смогли воспроизвести человеческую речь. -Ты следующий.

Первая попытка Аргел Тала заговорить сорвалась с его губ горячей струйкой крови. Она обожгла подбородок, скатываясь по лицу. Химический запах жидкости, крови Лоргара, струящейся в венах каждого из его сыновей, был достаточно силен, чтобы перебить смрад, исходивший от подрагивающей мускулистой серой плоти существа. На мгновение он ощутил запах собственной смерти сильнее, чем скверну твари.

Это была странная отсрочка.

Капитан поднял болтер, рука тряслась, но не от страха. Это неповиновение было единственной формой, в которой он мог выразить свой отказ.

- Да, - существо придвинулось ближе. Низ его тела был омерзительной смесью змеи и червя, покрытый толстыми венами, оставлявший за собой, словно слизень, клейкий след, смердевший разрытой могилой. - Да.

- Нет, - Аргел Тал наконец протолкнул слова через стиснутые зубы. - Не так.

- Так. Так же, как твои братья. Так и должно быть.

Болтер застучал хриплым лаем, очередь зарядов врезалась в стену, взорвавшись при ударе и нарушив тишину в помещении. Каждый рывок оружия в трясущейся руке уводил заряды все дальше от цели.

Мышцы руки пылали, оружие упало с глухим лязгом. Тварь не смеялась, не издевалась над его неудачей. Она потянулась к нему четырьмя руками, аккуратно поднимая. Черные когти проскрежетали по серому керамиту доспеха, когда она вздернула его кверху.

- Приготовься. Это не будет безболезненно.

Аргел Тал безвольно висел, сжатый хваткой существа. На короткий миг он потянулся к мечам из красного железа на бедрах, забыв, что они сломаны, что обломки клинков рассыпаны по мостику под ногами.

- Я слышу, - скрежет зубов почти заглушал слова, - еще один голос.

- Да. Один из моих сородичей. Он идет за тобой.

- Это... не то... чего желал мой примарх...

- Это? - существо подтянуло беспомощного Астартес поближе и молниеносно нанесло удар во второе сердце Аргел Тала. Капитан забился в конвульсиях, ощущая месиво под ребрами, но демон удерживал его на весу с омерзительной заботой.

- Это именно то, чего хотел Лоргар. Это — истина.

Аргел Тал силился сделать вдох, которому не суждено было произойти, и напрягал умирающие мышцы, чтобы дотянуться до отсутствующего оружия.

Последним, что он ощутил перед смертью, было нечто, вторгающееся в его мысли, сырое и холодное, словно масло текло по ту сторону глазниц.

Последним, что он услышал, было неровное дыхание одного из его мертвых братьев в воксе.

И последним, что он увидел, был Ксафен, рывками поднимающийся с палубы на непослушных конечностях.

Он открыл глаза и обнаружил, что очнулся последним.

Ксафен стоял увереннее прочих, сжимая булаву крозиуса в руках. Пока замутненное сознание Аргел Тала возвращалось к нему, он слышал, как капеллан распоряжается, ободряет и требует от братьев встать на ноги и собраться.

Даготал все еще стоял на коленях, его тошнило сквозь решетку ротового отверстия шлема. Что бы ни извергалось из его желудка, оно было слишком черным. Малнор прислонился к стене, прижав лоб к холодному металлу. Прочие пребывали в похожем состоянии потрясения, кое-как поднимаясь на ноги, выплевывая зловонный ихор и шепча литании из Слова.

Аргел Тал не видел демона. Он огляделся по сторонам, но сетка целеуказателя ничего не захватывала.

- Где Ингефель? - попытался спросить он, но наружу вырвалось только продолжительное хриплое, болезненное и бессловесное рычание

Ксафен приблизился к нему и протянул руку, помогая встать. Капеллан снял шлем, и во мраке помещения лицо воина-жреца выглядело неестественно бледным, но в остальном не изменившимся.

- Где Ингефель? - повторил Аргел Тал. На этот раз слова удались ему. Голос был почти что его обычным, но не совсем.

- Ушел, - ответил Ксафен. - Вокс снова работает, энергоснабжение корабля восстановлено. Отделения со всех палуб выходят на связь. Но демон ушел.

Демон. Все еще было странно слышать, как это слово говорят вслух. Слово из мифологии, произносимое, как сухой факт.

Аргел Тал перевел взгляд на стеклянный купол, вглядываясь в пустоту за ним. Там не было пространства. Настоящего пространства, как минимум. Пустота была безумным круговоротом сырой энергии и сталкивающихся волн. Тысячи оттенков фиолетового, тысячи оттенков красного. Цвета, которым человечество никогда не давало названий, и которых ни одно живое существо раньше не видело. Звезды, окрашенные буйством сшибающихся сил, моргали сквозь бурю, словно налитые кровью глаза.

Наконец он увидел в окне собственное отражение. По лицу потекли капли. Даже от пота пахло демоном: звериный, сырой и зловонный запах органов, пораженных раком.

- Нам нужно выбираться отсюда, - сказал Аргел Тал. Что-то двигалось у него в желудке, разматываясь внутри, и он сглотнул едкую желчь, подступившую к горлу.

- Как это случилось? - простонал Малнор. Никто из присутствующих никогда раньше не видел невозмутимого воина в таком жалком виде.

Торгал, пошатываясь, подошел к ним, потирая покрасневшие глаза в желтых глазницах. На его нагруднике виднелась неопрятная полоса обожженного керамита — черный кислотный ожог от рвоты.

- Мы должны вернуться к флоту, - проговорил он. - Обратно к примарху.

Аргел Талу на глаза попались расколотые клинки, разбросанные зубчатыми обломками по палубе. Подавляя сожаление о потере, он потянулся за отброшенным болтером. Как только пальцы перчатки коснулись рукояти, на счетчике боекомплекта его дисплея замерцал ноль.

- Для начала нужно попасть на мостик.

Все люди на борту были мертвы.

Чего-то в этом роде Аргел Тал и опасался, пока двигался, шатаясь, по коридорам. Страх становился реальностью по мере того, как все новые отделения Седьмой роты докладывали по воксу одно и то же.

Они были одни. Все сервиторы, слуги, рабы, проповедники, ремесленники — все были мертвы.

Палуба за палубой, помещение за помещением — Несущие Слово выискивали любые признаки жизни, кроме них самих.

Уступая размерам «Де Профундис», эсминец «Песнь Орфея» был ударным кораблем, обтекаемым и узким охотником, а не штурмовым кораблем, как большинство крейсеров Астартес. Его экипаж составлял менее тысячи людей и аугментированных сервиторов, плюс сотня Астартес — полная рота.

В живых осталось девяносто семь Несущих Слово. И ни одного смертного.

Трое Астартес просто не проснулись, в отличие от остальных. Аргел Тал распорядился сжечь их тела, а останки выбросить через шлюз, как только корабль сможет выйти из варп-шторма.

Как только, если это вообще случится.

Гибель смертного экипажа была видна повсюду. Аргел Тал, рожденный без возможности ощущать страх, не был защищен своими генами ни от отвращения, ни от сожаления. Каждый труп, мимо которого он проходил, смотрел на него безжизненным взглядом, распахнув рот. Они беззвучно кричали. Высохшие пожелтевшие глаза смотрели на каждый его шаг с осуждением.

- Мы должны были защитить их от этого, - пробормотал он вслух, сам того не замечая.

- Нет, - тон Ксафена исключал споры. - Они были не более, чем расходным материалом для Легиона. Мы исполняем поручение Легиона, и они стали ценой, которую мы заплатили.

«И не единственной ценой», - подумал Аргел Тал.

- Разложение, - проговорил он. - Я не понимаю. Капитан двигался быстрее с каждым шагом и, приближаясь к мостику, уже почти бежал. Сила наполняла его, приятно контрастируя со слабостью прошлых минут.

Коридор был крупной магистралью, проходившей вдоль всей длины неровной спины корабля, словно позвоночный столб. В любое время дня и ночи его наполняли члены экипажа, спешившие по своим делам.

Но не сейчас. В тишине раздавались только шаги Аргел Тала и сопровождавших его братьев.

Повсюду на полу лежали истощенные вытянувшиеся тела, разлагаясь в сухом и затхлом воздухе из кислородных очистителей корабля.

- Они мертвы несколько недель, - сказал Ксафен.

- Это невозможно, - произнес Малнор. - Мы были без сознания не более пяти минут.

Ксафен поднял голову, стоя на коленях у высохших останков сервитора. Бионика свободно отпала от сморщенных конечностей и лежала нетронутой на полу.

- Без сознания? - он покачал головой. - Мы не были без сознания. Я почувствовал, как мои сердца лопнули в когтях этой твари. Я умер, Малнор. Все мы умерли, как и обещал демон.

- Сейчас мои сердца бьются, - отозвался сержант. - Твои тоже.

Аргел Тал тоже это видел. Ретинальные дисплеи не лгали.

- Сейчас не время, - произнес он. - Надо идти на мостик.

Воины двинулись дальше, переступая через высохшие трупы, которых становилось все больше по мере приближения к командной палубе.

На мостике их ожидало восемьдесят одно мертвое тело.

Они лежали, разбросав конечности, или сидели, сгорбившись. Несколько свернулись в позе зародыша на полу, прочие съежились на своих местах.

- Они знали, что происходит, - проговорил Ксафен. - Это произошло не быстро. Они что-то чувстовали, умирая.

Аргел Тал задержался у изломанной фигуры капитана Янус Силамор. Она свернулась в своем кресле, словно в свои последние мгновения пыталась спрятаться от чего-то, что рыскало вокруг. Иссушенные, почти мумифицированные черты, сообщили ему все, что он хотел знать.

- Боль, - сказал он, - они чувствовали боль.

Даготал был уже возле одной из консолей управления, оттаскивая в сторону тело офицера. Тело рухнуло на пол, но его покой был снова нарушен Ксафеном, который начал обследовать его — вскрывать его — своим боевым клинком.

Даготал грязно выругался по-колхидски.

- Я вожу реактивный мотоцикл, сэр. Я не смогу управлять имперским боевым кораблем, даже будь у нас рабы, необходимые для обслуживания двигателей.

Аргел Тал отвернулся от останков капитана корабля.

- Просто дай мне общую картину.

Его голос все еще не звучал, не ощущался, как следовало. Будто нечто поблизости говорило в унисон с ним насмешливым хором

- Мы — труп в космосе, - Даготал без какого-либо эффекта покрутил переключатели. - Питание возобновлено не у всех систем. Далеко не у всех. Поле Геллера функционирует, но у нас нет пустотных щитов, плазменных двигателей, энергетического оружия, пушек и систем жизнеобеспечения на половине палуб.

- Маневровые двигатели?

- Сэр, - Даготал замешкался. - До полной остановки мы значительно продвинулись вглубь шторма. Принимая это во внимание и не имея возможности лететь в варпе... На маневровых двигателях у нас уйдет самое меньшее три месяца на выход из... туманности.

- Это не туманность, - проворчал Ксафен. - Ты сам видел, что снаружи. Это не туманность.

- Что бы за ад это ни был, - огрызнулся Даготал.

- Ад — вполне подходящее название, - пробормотал Ксафен, все еще поглощенный своим занятием.

Аргел Тал снял тело капитана Силамор со слишком большого для нее, предназначенного для Астартес, командирского кресла и перенес ее к остальным на край командной палубы. Вернувшись, он сел на ее место, броня лязгнула о металл сиденья.

- Включить двигатели, - распорядился он. - Чем скорее мы начнем, тем быстрее вернемся к флоту.

- Крови нет, - сообщил Ксафен. Он поднялся с колен с клинком в руке, завершив ужасающее расчленение на полу. Вскрытие вокс-офицера Амал Врея никогда бы не попало в официальные записи, но оно бесспорно было проведено досконально.

- В телах нет крови, - сказал Ксафен. - Что-то высосало кровь из их вен и убило всех.

- Ингефель?

- Нет. Ингефель был с нами. Это сделал его сородич.

Сородич. Слова демона болезненно всплыли в сознании Аргел Тала. «Да. Один из моих сородичей. Он идет за тобой»

Он ощутил, как что-то скользит внутри. Нечто двигалось, обвиваясь вдоль костей рук и ног, скручиваясь в тугую спираль вокруг позвоночника.

- Вызвать всех воинов на мостик, - приказал он, услышав в сознании эхо собственного голоса, беззвучный хор, повторявший его слова.

- И, Даготал, - добавил Аргел Тал, - выводи нас отсюда.

Корабль, медленно вышедший из варп-шторма, значительно отличался от гордого имперского судна, врезавшегося туда. За тонкой пленкой поля Геллера тянулся туман психической энергии, эсминец медленно вращался, что указывало на неисправность систем навигации и повреждение стабилизаторов.

С искореженных башен связи срывались импульсы, повторяя сообщение. Колхидские слова искажали помехи расстроенного вокса.

«Говорит «Песнь Орфея». Мы понесли критические потери. Серьезный ущерб. Запрашиваем эвакуацию. Говорит «Песнь Орфея»...»

- Восстановлен контакт с «Песнью Орфея», - воскликнул один из экипажа мостика.

На командной палубе «Де Профундис» кипела деятельность. Муравейник из офицеров, сервиторов, аналитиков и членов экипажа самых разных званий трудился вокруг центральной платформы, возвышавшейся над консолями. С платформы на экран оккулуса смотрел золотой гигант в облачении из серого шелка. Лицо, столь похожее на его отца, было тронуто эмоциями, несвойственными Императору: Лоргар был одновременно заинтересован и встревожен.

- Уже? - произнес он, глядя на офицеров у консоли вокса.

- Сир, - позвал ауспик-мастер из-за стойки мерцающих мониторов, - корабль... ужасающе поврежден.

Суматоха на мостике начала стихать, все больше членов экипажа смотрели на оккулус, наблюдая за бессильным дрейфом «Песни Орфея».

- Как это возможно? - Лоргар оперся о поручень, окружавший возвышение, золотые пальцы вцепились в сталь. - Этого не может быть.

- Принимаем сигнал бедствия, - сообщил один из вокс-офицеров. - Сир... Мой примарх... «Песнь Орфея» понесла критические потери. Мы получили автоматическое сообщение.

Лоргар прикрыл приоткрывшийся рот рукой, не в силах скрыть беспокойство там, где кто-либо другой из примархов, наверное, стоял бы невозмутимо. Озабоченность проступила на его правильных чертах, придя на смену замешательству, овладевшему им несколькими мгновениями раньше.

-Воспроизведите сообщение, пожалуйста, - мягко попросил он.

Вокс заскрежетал, и из динамиков мостика раздалось послание.

- ... «Песнь Орфея». Мы понесли критические потери. Серьезный ущерб. Запрашиваем эвакуацию. Говорит «Песнь Орфея»...

- Как это может быть? - снова вопросил он. - Вокс-мастер, дайте мне связь с этим кораблем.

- Будет исполнено, сир.

- Аргел Тал, - выдохнул Лоргар имя своего сына. - Я узнал этот голос. Это был Аргел Тал.

Стоявший рядом Магистр Флота Балок Торв кивнул, строгое лицо осталось незатронутым болью, омрачившей черты примарха.

- Да, сир. Это был он.

На установление контакта ушло три с половиной минуты. За это время оставшаяся часть 1301-го флота активировала щиты и приготовила все орудия. Буксиры стартовали с причальных палуб флагмана, готовясь подтянуть плетущуюся «Песнь» к однотипным судам.

Наконец на экране оккулуса появилось изображение с мостика другого корабля. Спустя несколько секунд со всплеском статики появился и аудиоконтакт.

- Кровь Императора, - прошептал Лоргар, вглядевшись.

На Аргел Тале не было шлема. Лицо было истощенной тенью его прежнего здоровья, глаза окружали темные следы многочисленных бессонных ночей. Пятна засохшей крови покрывали левую сторону лица, броня — вернее, то, что от нее осталось — была покрыта выбоинами и трещинами, на ней не осталось ни одного священного текста.

Он поднялся с командирского кресла на нетвердых ногах и отсалютовал. Кулак коснулся нагрудника со слабым стуком.

- Вы... все еще здесь, - проскрежетал он. Голос был совершенно обессилен.

Лоргар нарушил молчание.

- Сын мой. Что случилось с тобой? Что это за безумие?

За Аргел Талом в поле зрения входили другие фигуры. Все из Несущих Слово. Такие же слабые и опустошенные, как их командир. Один упал на колени под взглядом Лоргара, начав молитву из бессмысленного потока противоречащих друг другу слов. Примарху потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Ксафена, которого выдавал только черный цвет остатков доспеха.

Аргел Тал закрыл глаза, выдохнув.

- Сир, мы вернулись, как и было приказано.

Лоргар бросил взгляд на Торва прежде, чем снова повернуться к Аргел Талу.

- Капитан, вас не было не более шестидесяти секунд. Мы только что заметили, как «Песнь» входит в край шторма. Между вашим уходом и возвращением прошло меньше минуты.

Аргел Тал вцепился пальцами в свое измученное лицо.

- Нет. Нет, этого не может быть.

- Может, - Лоргар пристально смотрел на него, - и так оно и есть. Сын мой, что с вами случилось?

- Семь месяцев, - капитан пошатнулся и оперся на поручень кресла, чтобы устоять на ногах. - Семь. Месяцев. Нас осталось меньше сорока. Мы ели экипаж... ненавистная пища из кожистой плоти и сухих костей. Не было воды. Резервуары пробило во время шторма. Мы пили прометиевое топливо... оружейное масло... охладитель из двигателей... Сир, мы убивали друг друга. Мы пили кровь друг друга, чтобы остаться в живых.

Лоргар отвлекся только, чтобы обратиться к одному из вокс-офицеров.

- Привести их, - сказал он, понизив голос. - Заберите моих сыновей с этого корабля.

- Сир? Сир?

- Я здесь, Аргел Тал.

- Это был последний полет «Песни». Мы идем только на маневровых двигателях.

- «Громовые ястребы» уже вылетают, - заверил примарх. - Мы вернемся в безопасный космос вместе.

- Благодарю, сир.

- Аргел Тал, - Лоргар замешкался. - Вы убили экипаж «Песни Орфея»?

- Нет. Нет, сир, не мы. Мы ели их трупы. Падальщики. Как пустынные шакалы Колхиды. Что угодно, лишь бы выжить. Мы должны были принести ответы, которые вы искали. Сир, прошу... Вам нужно кое-что узнать. У нас есть ответы на ваши вопросы, но один из них превыше всего.

- Скажи мне, - прошептал золотой гигант. Он не стеснялся выступивших слез, увидев, до чего дошли его сыновья. - Скажи мне, Аргел Тал.

- Это место. Эта область. Грядущие поколения назовут ее Великим Оком, Оком Ужаса, Оккуларис Террибус. Понижая голос, они дадут тысячу дурацких названий тому, чего не смогут понять. Но вы были правы, мой повелитель.

- Здесь, - Аргел Тал указал слабой рукой на бурлящий за иллюминаторами мостика варп-шторм. - Здесь встречаются боги и смертные.

Вскоре он оказался в изоляции. Отдельно от братьев.

Это не стало полной неожиданностью, но они вдобавок еще и забрали у него оружие — «для необходимого ремонта, брат» - и этого он не мог предвидеть. Возле него они теперь были очень осторожны. Сопровождавшие его в комнату для медитаций были напряжены, говорили неохотно и мешкали с ответами даже на простейшие вопросы.

Никогда еще он не ощущал подобного грубого недоверия между братьями. Разумеется, он знал его причину. Правду было не скрыть, да он и не хотел скрывать ее. Да, выжившие ели мертвечину. Да, они убивали собственных братьев. Но не ради развлечения. Не ради славы. Ради выживания.

Утолить смертельную жажду медно-красным вином, льющимся из разрезанных вен.

Какой был выбор? Умереть? Погибнуть вдали от флота, похоронив на мертвых губах ответы на все вопросы, когда-либо заданные примархом?

Но ты умер. Предательская мысль пришла за гранью внимания. Ты же умер.

Да. Он умер. До того, как грыз сухую кожу обескровленных тел. До того, как перерезал горло братьям своим кинжалом и пил их жизнь, чтобы поддержать собственную.

Некоторым из них пришлось умереть дважды. Окончательная смерть, чтобы подпитать жизни тех, кому предстояло выжить.

Палубу «Песни Орфея» покинули тридцать восемь Несущих Слово. Тридцать восемь из ста. Гораздо меньше половины. Седьмая рота была истреблена.

Аргел Тал судорожно вдохнул. Каждый раз, закрывая глаза, он видел шторм снаружи. В накатывающихся волнах варпа десять миллионов лиц беззвучно выкрикивали его имя. Он видел, как их губы двигаются, а зубы скалятся. Лица образовывались из столкновений психической энергии, разливающейся по защищающему корабль полю Геллера. Плоть и кровь не обретших форму демонов. Грубая духовная материя.

Он выдохнул и открыл глаза.

Стены его личной комнаты, пристанища на борту «Де Профундис»» все многочисленные годы Великого крестового похода, теперь выглядели чуждыми. Странно, насколько семь месяцев могут изменить душу. Семь месяцев и наполнявшие голову необузданные откровения.

Хронометр над дверью насмехался над ним, показывая дату больше полугода назад. Слова примарха были нежеланной правдой: на краю аномалии варпа прошли секунды. Внутри же — месяцы.

Лишенный брони, капитан осмотрел свое измученное тело, отражавшееся в поверхности кинжала, единственного оставшегося оружия. В ответ глядел выходец с того света — костлявое существо с ввалившимися глазами, оказавшееся не с той стороны могилы.

Он опустил клинок и стал ждать сигнала, который должен был скоро прозвучать.

Лоргар никогда не выглядел величественнее, чем в своей скромной ипостаси.

Он пришел к Аргел Талу, облаченный в многослойное, украшенное символами одеяние жреца Завета, с опущенным капюшоном, скрывавшим лицо. В руках он держал маленькую деревянную шкатулку. Крышка была откинута, демонстрируя набор перьев грифа и чернильницу. Под мышкой примарх нес пергаментные свитки, чтобы записывать слова сына. Когда Лоргар вошел, Аргел Тал успел заметить громоздкие фигуры двоих Несущих Слово — братьев по Зазубренному Солнцу, но не из Седьмой роты — стоявших за дверью.

Стоявших на карауле за дверью.

-Я в заключении, отец? - спросил он примарха.

Лоргар откинул капюшон, открыв вечно молодое лицо с игравшей на нем неопределенной улыбкой. В серых глазах виднелся груз эмоций, и в них было мало приятного. Он сожалел о своих сыновьях. Сожалел о том, на что взирал.

- Нет, Аргел Тал. Разумеется, ты не в заключении.

В этот момент их взгляды встретились, и улыбка Лоргара застыла на совершенных губах.

- Стража у моей двери, похоже, полагает иначе, - сказал Аргел Тал.

Лоргар не ответил. Украшенная тонкой резьбой деревянная шкатулка упала на металлический пол. Шум не остался без внимания, дверь в переборке открылась. Двое воинов 37-й роты вошли внутрь, нацелив болтеры в голову Аргел Талу.

- Сир? - спросили они хором.

Примарх не ответил. Он стоял и завороженно молчал, протягивая руку и почти касаясь изможденного лица капитана. В последнее мгновение он отдернул руку, не дав пальцам притронуться к впалой плоти Аргел Тала.

Их взгляды все еще были прикованы друг другу: примарха и капитана, отца и сына.

- У тебя две души, - прошептал Лоргар.

Аргел Тал прикрыл глаза, чтобы разорвать контакт. Нечто — сотня неведомых сущностей — скользило в его крови, ползло по венам, проталкиваемое биением сердца.

Наконец он встал на ноги.

- Я знаю, отец.

- Расскажи мне все, - произнес примарх. - О демоне, о мире откровений. Расскажи, почему мой сын стоит передо мной с рассеченной надвое душой.