Благословенная Леди знала, кто это, еще до того, как дверь открылась.

Она поудобнее уселась на краю кровати, сложив руки на коленях, одетая в многослойное кремово-серое облачение жрицы. Незрячие глаза повернулись к нему, как только он вошел, ориентируясь по шагам босых ног. Она слышала шелест одежды вместо гудения включенного доспеха, и от этой новости на ее губах заиграла улыбка.

- Здравствуй, капитан, - сказала она.

- Исповедник, - отозвался он.

Ей потребовалось немалое самообладание, чтобы скрыть потрясение. Его голос изменился за месяцы лишений, он звучал более сухо, покидая гортань. И было что-то еще... Что-то большее: новоприобретенная раскатистость, несмотря на слабость.

Разумеется, до нее доходили слухи. Если люди говорили правду, им пришлось убивать друг друга и пить кровь своих братьев.

- Я думала, что ты зайдешь раньше.

- Прости за задержку. Я был с примархом с момента возвращения.

- У тебя усталый голос.

- Слабость пройдет, - Аргел Тал сел на пол возле ее кровати, принимая привычную позу. Последний раз он сидел так три ночи назад, хотя для Несущего Слово прошел почти год.

- Мне тебя не хватало, - сказал он. - Но я рад, что тебя с нами не было.

Кирена не была уверена, с чего следует начать.

- Я слышала... разное... - произнесла она.

Аргел Тал улыбнулся.

- Скорее всего, все это правда.

- Смертный экипаж?

- Мертвы, все до единого. Потому-то я и счастлив, что тебя не было с нами на борту.

- И вы страдали так, как рассказывают?

Несущий Слово усмехнулся.

- Смотря что рассказывают.

Его обыденная стойкость восхитила ее, как обычно. Намек на еще одну улыбку щекотал ей уголки губ.

- Подойди. Встань на колени и дай мне посмотреть на тебя.

Он повиновался, встав лицом к ней, и аккуратно взял ее за запястья, направляя руки. Она погладила его кожу кончиками пальцев, обводя увядшие черты.

- Мне всегда было любопытно, красив ли ты. Так трудно сказать, когда полагаешься лишь на осязание.

Эта мысль никогда не приходила ему в голову до сих пор. Он с рождения был выше таких вещей. Он сказал ей об этом и весело добавил: «Как бы то ни было, я выглядел лучше, чем сейчас».

Кирена опустила руки.

- Ты так исхудал, - заметила она. И твоя кожа слишком горячая.

- Питания не хватало. Как я и говорил, слухи не врали.

Воцарившаяся тишина показалась ей неловкойм и тревожной. Им никогда раньше не приходилось подбирать слова для беседы. Кирена поигрывала прядью волос, тщательно уложенных служанкой всего полчаса тому назад.

- Я пришел исповедаться, - произнес он, наконец, нарушив молчание. Но это не успокоило ее, а напротив — заставило сердце забиться чаще. Она была не уверена, что хочет слышать о бесчинствах, творившихся на «Песни Орфея».

Но Кирена оставалась верна Легиону. Ее роль была желанной, и она была горда тем, что занимает это место.

- Говори, воин, - в ее голосе появилась дружелюбная формальность. - Поведай о своих прегрешениях.

Она ожидала, что он станет рассказывать, как убивал своих братьев и пил их кровь, чтобы выжить. Ждала ужасных историй о варп-шторме, который не видела своими глазами и потому могла полагаться лишь на немногословные описания других членов экипажа.

Капитан заговорил медленно и отчетливо.

- Я потратил десятилетия жизни, сражаясь во имя лжи. Я приводил миры к согласию с ложным обществом. Мне нужно прощение. Моему Легиону нужно прощение.

- Я не понимаю.

Он начал описывать Кирене последний год своей жизни, как уже описывал отцу. Она прерывала его намного реже и, когда рассказ завершился, сконцентрировала внимание не на важных эпизодах, а на том, где голос Аргел Тала дрожал сильнее всего.

- Ты убил Вендату, - сказала она, сохраняя голос мягким, чтобы в нем не было обвинения. - Ты убил своего друга.

Аргел Тал взглянул в ее слепые глаза. После возвращения из глубин шторма в наблюдении за живыми существами появилась странно приятная черта. Он всегда мог услышать текучий ритм ее сердца, но теперь к нему добавилось дразнящее ощущение бегущей по венам крови.

Теплой, вкусной, живой, едва прикрытой уязвимой кожей. Смотреть на нее, зная, как легко можно убить ее, было тайным увлечением, ранее неведомым ему.

Это было так легко представить. Ее сердцебиение замедлится. Глаза потускнеют. Дыхание будет трепетать на дрожащих губах.

А потом...

Потом ее душа упадет в варп, крича в этой буйной бездне. И будет вопить в сталкивающихся волнах, пока нерожденные не поглотят ее.

Аргел Тал отвернулся.

- Простите мне минутную рассеянность, исповедник. Что вы сказали?

- Я сказала, что ты убил своего друга, - Кирена прикоснулась к простой серебряной сережке. Аргел Тал подозревал, что это был подарок ее любовника — майора Аррика Джесметина.

Несущий Слово ответил не сразу.

- Я пришел не за прощением этого.

- Я не уверена, есть ли тебе прощение.

Капитан снова поднялся на ноги.

- Было ошибкой придти сюда так скоро. Я боялся этого сомнения между нами.

- Боялся? - Кирена улыбнулась ему. - Никогда не слышала, чтобы ты раньше использовал это слово, Аргел Тал. Я думала, что страх неведом Астартес.

- Хорошо. Это не страх, - у любого другого эти слова звучали бы раздраженными и защищающимися, но в голосе Аргел Тала не было таких эмоций. - Я видел больше, чем большинство имперских жителей когда-либо увидит. Возможно, я стал лучше понимать смертность — в конце концов, я видел, куда попадают наши души после смерти.

- Ты все еще отдашь жизнь за Империум?

На этот раз ответ последовал без колебаний.

- Я отдам жизнь за человечество. Но никогда не пожертвую собой во имя сохранения Империума. День за днем мы отдалялись от империи лжи моего деда. Наступит воздаяние за обман, которым он закрыл глаза всему нашему роду.

- Приятно слышать, как ты говоришь это, - произнесла она.

- Почему? Тебе доставляет удовольствие слушать мою хулу на власть Императора?

- Нет. Далеко не так. Но в твоем голосе снова слышна уверенность во всем. Я рада, что ты вернулся из этого... места.

Кирена протянула руку так же, как жрица Завета подставила бы печатку для поцелуя. Это был давний их ритуал; печатки для поцелуя не было, так что потрескавшиеся теплые губы Аргел Тала на краткий миг коснулись кожи на ее костяшках.

- Это приведет к войне, - сказала она. - Не так ли?

- Примарх надеется, что нет. У человечества есть лишь один выбор, и его должны сделать те, кто нашел ответы.

- Такие, как ты?

Он снова усмехнулся.

- Нет. Мой отец и братья, которым он может доверять. Некоторых он привлечет на свою сторону обманом, если они окажутся слишком бестолковыми, чтобы обрести совершенство веры. Но мы — многочисленный Легион, наши завоевания обширны, а предстоит еще больше. Многие пограничные миры Империума в первую очередь откликнутся на зов воинов Аврелиана, а уж затем — Императора.

- Вы... вы уже все это планируете?

- Войны может и не быть, - сказал он. - Примарх отправляется в Великое Око, чтобы получить собственные откровения. Выходит, что жизни Зазубренного Солнца были растрачены и исковерканы всего лишь во имя прелюдии к истине.

Кирена слышала дискомфорт в его голосе. Он и не пытался скрывать его.

- Ты думаешь, что примарх послал вас первыми из чувства... страха?

Аргел Тал не ответил.

- Прежде, чем уйдешь, скажи мне еще одно, капитан.

- Спрашивай.

- Почему вы поверили во все это? Миры-преисподние. Души. Медленное вымирание человечества и эти... чудовища, которые называют себя демонами. Почему вы решили, что все это не просто какой-то фокус чужих?

- Эти существа не отличаются от богов бессчетных религий, появлявшихся и исчезавших за тысячелетия. В любой культуре мало какие боги — доброжелательные творцы.

- Но что, если нам лгут?

Было бы легко сказать, что вера поддерживает саму себя, и что люди всегда тяготели к религии; что почти каждая открытая человеческая культура придерживалась своих верований в бесконечное и божественное; и что там было царство пророчеств — место, где существа, наделенные силой богов, доказали, не оставляя места сомнениям, что призвали владыку Семнадцатого легиона, творя судьбу произойти этим событиям.

Было неважно, являлись ли они добрыми богами-творцами или же простыми воплощениями эмоций смертных. В галактике потерянных душ была божественная сила. На краю материальной вселенной боги, наконец, встретились с людьми, и без своих хозяев человечество падет.

Но Аргел Тал не сказал ничего из этого. Он устал объяснять.

- Я помню твои слова после того, как Монархия погибла в огне Императора. Ты сказала мне, что в тот день по-настоящему начала верить, что боги реальны, когда на твоих глазах вырвалась такая мощь. Я испытал то же самое, увидев силу внутри этого шторма. Понимаешь, Кирена?

- Понимаю.

- Я так и думал.

И с этими словами он вышел из ее комнаты.

Аквилон обнаружил его в тренировочной клетке.

Оба воина знали о присутствии друг друга задолго до того, как заговорили. Аквилон тихо наблюдал, тактично ожидая, пока Аргел Тал закончит цикл упражнений, а Несущий Слово одарил кустодия небрежным кивком, молча отрабатывая работу с мечом. Держать равновесие в его ослабленном состоянии было мучительно сложно. Отключенные тренировочные клинки рассекали воздух невыразительными ударами — бледная тень пропавших мечей из красного железа — а сам он едва дышал от напряжения, сердца колотились, стараясь поспеть за требованиями, которые он предъявлял к собственному истощенному телу.

Наконец, Аргел Тал опустил клинки. Мышцы болели после всего лишь двух часов тренировки. До путешествия в Око он искупал бы такую скверную работу девяносто девятью ночами обрядов.

- Аквилон, - поприветствовал он друга.

- Ты выглядишь так, словно умер и забыл упасть.

Несущий Слово фыркнул.

- Я и чувствую себя так же.

- Прискорбно. Последний раз, когда мы вместе были в этой клетке, ты продержался против меня почти четыре минуты.

- Вижу, ты не в милосердном расположении духа, - в лучшие времена Аргел Тал воспринял бы шутку спокойно. - Ты пришел поговорить про Вена?

Аквилон открыл силовую клетку и взял такой же тренировочный клинок, как тот, что Аргел Тал все еще держал в руке. Полусферы тренировочной клетки сомкнулись вокруг них. Оба воина были в рясах: один в белом облачении дворцовых слуг Терры, другой — в серой одежде XVII Легиона.

- Я хотел услышать это от тебя, - он поднял клинок обеими руками, словно свое любимое оружие. Его воины носили традиционные алебарды, но старинный широкий биденхандер Аквилона стоял особняком. Он держал клинок, как собственный меч: уверенным легким хватом.

Аргел Тал поднял свои мечи, скрестив их для защиты, чувствуя, как молочная кислота жжет мускулы. Оба воина в прошлом стремились использовать свои сильные стороны: Аквилон свирепо атаковал, Аргел Тал был непревзойден в обороне.

- Ну так как — расскажешь мне, что случилось?

Аквилон явно был не расположен к снисхождению. Прежде, чем Несущий Слово хотя бы успел ответить, клинки вышибло у него из рук, и капитан оказался на полу, дыша в острие меча кустодия. Оно царапнуло грязную кожу на горле, и Аквилон покачал головой.

- Жалкое зрелище, - он протянул руку, предлагая Аргел Талу помощь. - Попробуй еще раз.

Несущий Слово поднялся, не опираясь на руку, и подобрал свои мечи.

- Мне не нравится сожаление в твоем голосе.

- В таком случае сделай что-нибудь, чтобы убрать его. Но для начала ответь на вопрос.

Следующая схватка длилась несколько секунд, но окончилась так же. Несущий Слово отвел от своей шеи меч Аквилона.

- Ты читал рапорты? - спросил он кустодия, опять отказываясь от руки друга и вставая самостоятельно.

- Да. Они расплывчаты, и это еще мягко сказано.

Аргел Тал тоже их читал. Поверхность Кадии... Путешествие в Око... Сообщения о каждом событии были уклончивой и туманной выдумкой, почти что вызывавшей у него смех.

- Они расплывчаты, - согласился он, снова поднимая клинки. - Но точны. Я проясню тебе то, что смогу.

На этот раз атаковал Аргел Тал. Аквилон обезоружил его двумя ударами меча и пинком в солнечное сплетение отправил Несущего Слово обратно на пол.

- Начни с Вендаты. Он сказал мне, что Лоргар собирался посетить языческий обряд в сопровождении нескольких офицеров.

- Это вполне верно.

- К слову, ты все еще блокируешь ложный удар.

- Я знаю.

- Хорошо. Говори.

Что-то пылало в его крови. Нечто реактивное, не желающее подчиняться. Аргел Тал подавил внезапное желание проклясть кустодия на языке, который был и не был колхидским.

- Это... не было обрядом в том смысле, которого мы опасались, - он поднялся на ноги, продолжив. - Скучное чтение древних текстов. Молитвы духам предков. Танцы, барабаны и растительные наркотики.

Взяв мечи в руки, Аргел Тал снова атаковал. Очередное «кланг-кланг-кланг» - и его опять отбросило на пол, голова оказалась в опасной близости от гудящих прутьев силовой клетки.

- И из-за этого Лоргар послал вас в шторм? Из-за... театрализованной постановки древних выдумок? - на этот раз Аквилон не предложил Аргел Талу помощи. Его лицо нахмурилось в сомнении.

- Не будь дураком, - Несущий Слово покрутил плечами, морщась от хруста измученных мышц и позвонков. - Он не посылал нас в шторм. Я вызвался сам. У нас не было стандартных исследовательских кораблей Механикум, так что мы воспользовались самым маленьким боевым кораблем флота.

Два воина кружили вокруг друг друга, клинки разделяло полметра.

- Ты вызвался?

- Это была последняя попытка извлечь пользу из путешествия. Последняя вылазка за пределы Империума прежде, чем развернуться и отправиться в новую область космоса. Аквилон... здесь ничего нет. Ты думаешь, мы хотим продолжить покрывать себя позором, признав это? У множества экспедиционных флотов уходят месяцы, даже годы, чтобы найти достойный покорения мир — но это флот нашего примарха, пусть и временно. Отчаяние толкнуло нас на одну последнюю попытку. Не нужно ненавидеть нас за исполнение данных клятв.

Кустодий атаковал, его клинок выбил один из мечей Аргел Тала из руки капитана, в то время, как удар ноги отбросил второй.

Несущий Слово улыбнулся, хотя его лицо было залито потом, и потянулся, чтобы снова подобрать свои клинки.

- А Вендата? - спросил Аквилон.

Улыбка Аргел Тала угасла и пропала с лица.

- Вен погиб вместе с моими братьями. Первым пал Деймос, за ним Рикус и Цар Кворел. Вен был последним, - Несущий Слово посмотрел в глаза кустодию, демонстрируя свою искренность. - Он был мне другом, Аквилон. Я скорблю по нему так же, как ты.

- А что это за... мятеж... на планете, который стоил жизни троим Астартес и Кустодес?

- Когда примарх отверг варваров и отказался ввести их в Империум, они злобно запротестовали. Что мы могли поделать? Их обряды слишком далеки от Имперской Истины. Они никогда не примут власть Императора.

- Вторжение?

- Планета населена не густо, большая ее часть — рай, несмотря на всю близость к адскому шторму. Циклонные торпеды уничтожат племена и очистят планету для будущей колонизации — если на то будет воля Императора.

Аквилон выдохнул, перестав сдерживаться. Несмотря на лишенное возраста восстанавливающееся бессмертие, в воине бесспорно было что-то молодое.

- Я одобряю действия Лоргара, отвергшего дикарей с мира внизу. Три года я наблюдал согласие за согласием, достигнутые идеальным образом, и не считаю его действия неправильными. Просто трудно поверить, что Вен мертв. Он заслужил двадцать семь имен, безупречно служа Императору более ста лет. Нас с ним учил обращаться с мечом один и тот же наставник. Амона опечалит известие о его судьбе.

- Он погиб, служа Императору, защищая примарха от восставших язычников. Ты можешь не уважать моего сюзерена, но он все еще сын Императора. Если бы я мог выбрать час, когда умру, это была бы битва рядом с Лоргаром.

Аквилон поднял меч наизготовку, заговорив с забавным формализмом.

- Благодарю за откровенность, Аргел Тал. Наше присутствие ненавистно вашему Легиону, но Кустодес всегда ценили дружбу с тобой.

Несущий Слово не ответил. Его следующая атака была отведена в сторону и отбита за считанные мгновения.

Аквилон снова протянул руку, и на этот раз Аргел Тал оперся на нее, чтобы встать.

- Что будет с Зазубренным Солнцем? - спросил кустодий.

- Нам больше нечего делать здесь. Зачистив Кадию, мы продолжим трудиться как часть 1301-го, вернувшись в более перспективную область. Я думаю, что примарх вернется к основному флоту крестового похода, к Эребу и Кор Фаэрону. Он покончит с этими периферийными завоеваниями. Я подозреваю, что он также хочет поговорить с некоторыми из братьев.

Аквилон кивнул и положил свой тренировочный меч обратно на стойку. Его белое облачение осталось нетронутым, в то время как на одежде Аргел Тала на спине и возле шеи проступили пятна пота. Кустодий отсалютовал, сотворив знак аквилы на груди. Аргел Тал повторил жест, как делал всегда в присутствии друга.

- И еще одно, - заметил кустодий.

Несущий Слово поднял бровь.

- Говори.

- Мои поздравления, Магистр ордена.

Аргел Тал не удержался от улыбки.

- Я и не знал, что это общеизвестно. Ты будешь на церемонии?

- Несомненно.

В момент редкого товарищества Аквилон положил руку на плечо Аргел Тала.

- Желаю тебе успешного выздоровления. Я рад, что в конце Вендата был рядом с другом.

В сознании Аргел Тала вспыхнула картина последних секунд Вена: раздетый кустодий подергивается и давится, его тащат и насаживают на деревянную пику.

Не в силах солгать еще раз, Несущий Слово просто кивнул.

На церемонии присутствовали все старшие офицеры, а также оставшиеся Несущие Слово из Зазубренного Солнца, включая ряды облаченной в рясы ауксилии аколитов — многим из которых предстояло возвыситься и войти в три роты, ослабленные потерями Легиона за последние месяцы. Для подобного собрания потребовалась основная ангарная палуба «Де Профундис», что в свою очередь означало оглушительный и тревожный фоновый гул силового поля, мерцавшего за открытыми дверями помещения. Сквозь тонкую дымку энергии шторм снаружи выглядел беспорядочным круговоротом психической кислоты. Корабль поскрипывал и стонал вокруг, в то время как они стояли стройными рядами, глядя на Лоргара.

Возле примарха Благословенная Леди держала на простой белой подушке свернутый свиток. Она незряче глядела на ряды Несущих Слово, иногда бросая взгляд на возвышавшегося примарха, словно каким-то образом видела его. Слева от Лоргара прямо и гордо стоял Магистр флота Балок Торв в парадной бело-серой форме. Меховая накидка — когда-то шкура одного из огромных арктических зверей, которых офицер никогда не видел, не говоря уж о том, чтобы убить лично— прикрывала один его бок. Никто из присутствующих не мог вспомнить, когда Торв последний раз высаживался на планету; человек явно дорожил своим местом среди звезд.

По меньшей мере треть воинов Легиона составляли изможденные призраки в полуотремонтированной броне. Это были выжившие в Оке, они построились впереди сотни своих оставшихся братьев.

Контингент Механикум также явился во всей своей мощи, хотя присутствовал лишь один из его роботов. Никого не удивляло, что Инкарнадин стоял в рядах Несущих Слово, багровая боевая машина была украшена почетными свитками и возвышалась над живыми родичами.

Несмотря на багряную броню Карфагена, его приветствовали среди серого цвета Легиона.

В стороне от других, с помоста наверху наблюдали четыре золотые фигуры. Аквилон и его кустодии были ослепительны в своей пышной броне — золотая поверхность отбрасывала мерцающие отражения шторма снаружи.

Примарх, облаченный в тонкую серебристую кольчугу, поднял руки, призывая к тишине. Все перешептывания моментально смолкли.

- Я завел этот экспедиционный флот далеко от сердца царства моего отца. Каждый флот, где присутствуют Несущие Слово, поступил так же, удалившись от возлюбленной Терры в холод, прочь от колыбели нашего рода. Мы далеко от наших братьев и в свое время выслушаем рассказы об их странствиях и завоеваниях, но скажу с уверенностью: никто в моем Легионе не вынес столько же, сколько вы. Никто не заглядывал в безумие на краю вселенной, как вы. И вы выжили. Вы вернулись.

Прежде чем продолжить, Лоргар наклонил голову к своим воинам.

- Этот Легион претерпел больше всего перемен и преображений с момента своего основания. Но каждый шаг возвышает нас, улучшает и делает ближе к исполнению своего предназначения. Император создал этот Легион в генетических блоках на далекой Терре, и долгие годы его ряды пополнялись только терранцами. То была невинная эпоха, когда Легион носил другое имя, и сегодня мы оставляем позади последние ее пережитки. Имперские Вестники стали Несущими Слово, а Несущие Слово узрели свое заблуждение в поклонении Императору. Перемена за переменой вели нас к этому моменту.

Примарх указал рукой в перчатке на дверь в ближайшей стене и произнес единственное слово.

- Войдите.

Дверь раскрылась, явив две фигуры — обе закованные в алый керамит — идущие к примарху. На первой был черный шлем с хрустально-синими линзами. Вокруг одного глаза было изображено золотое Зазубренное Солнце, силовая броня была отделана полированным серебром. Вторая несла знакомый крозиус из черного железа, отделка брони была выполнена из бронзы и кости. Массивные узорчатые цепи гремели у них на поясах и запястьях, когда воины двигались. К наплечникам и голеням были прикреплены свитки с молитвами, на пергаменте был виден собственный гладкий почерк примарха.

- Воины Зазубренного Солнца, - улыбнулся Лоргар. - Преклоните колено перед своими новыми командующими.

Каждый Несущий Слово опустился на колени. Инкарнадину потребовалось на несколько секунд больше, чтобы опуститься в почтении на скрежещущей гидравлике.

Первый алый воитель снял шлем. Аргел Тал оглядел собравшийся Легион, и его голос разнесся над палубой.

- Выжившие с «Песни Орфея», встаньте и сделайте шаг вперед.

Они исполнили распоряжение. За спиной Аргел Тала Ксафен снял свой шлем в виде черепа, оставшись возле примарха.

Новый Магистр ордена был все еще изможден, как и воины, которых он озирал спокойным взглядом.

- Наш господин приказал нам восстановить Зазубренное Солнце, многократно преумножив его мощь. Мы повинуемся его словам, как повиновались всегда. Но он предложил большее. Вы, те, кто выжил на «Песни Орфея», удостоены чести за вашу жертву.

Аргел Тал кивнул Ксафену, который взял свиток с подушки Кирены и поднес его Магистру ордена.

- Этот свиток почти чист, на нем лишь два имени. Мое и капеллана Ксафена. Если вы примете честь присоединиться к нам и стать избранной элитой примарха, преклоните колени перед Благословенной Леди в этом самом ангаре и назовите ей свое имя. Оно будет записано на этом свитке и сохранено в архивах «Де Профундис».

Аргел Тал смотрел в глаза выжившим, одному за другим.

- Мы станем Гал Ворбак, закованными в черное и алое, элитой Зазубренного Солнца и избранными Лоргара Аврелиана.

Лоргар легко и весело усмехнулся, шагнув вперед и положив руку на наплечник Аргел Тала.

На помосте наверху Калхин подмигнул Аквилону. Он понизил голос, хотя был в шлеме, и никто бы не смог услышать их переговоры по вокс-каналу отделения.

- Гал Ворбак. Я не знаком с их культурой так, как ты. Это по-колхидски?

Аквилон кивнул.

- Это означает «Благословенные Сыны».

- Я рад за Аргел Тала. Он идет на поправку, и будет хорошо вернуться в более приличные места после провала этого безумия. Деймос всегда был неприятен, так что я не стану оплакивать окончание его командования.

Фраза вызвала одобрительное ворчание остальных.

- Когда Лоргар вернется к 47-й экспедиции, следует ли нам сопровождать его?

Аквилон как раз размышлял об этом.

- Нам приказано надзирать за Легионом. Четыре отряда кустодиев прикомандированы к четырем флотам. 47-й уже занят Яком, и я верю ему, как любому из вас. Пусть немного побудет сторожевым псом при этом слабаке-примархе. Мы останемся нести службу при 1301-м в грядущих приведениях к согласию.

Калхин медленно вздохнул.

- Дорого бы я дал, чтобы снова увидеть небо Терры.

- Увидишь, - сказал Аквилон.

- Через сорок семь лет, - усмехнулся другой кустодий. - Вспомни условия нашего обета. Пять десятилетий среди звезд. Пятьдесят долгих скучных лет вдали от Терры.

- Это лучше, чем бесконечные кровавые игры, - пожал плечами Ниралл.

- Ты так говоришь, - заметил Калхин, - потому, что так слаб в них.

Аквилон слышал напряжение в голосах братьев.

- Несущие Слово не будут вечно под подозрением. За три года вы видели, чтобы они продолжали поклоняться Императору? Взгляните на них: их ритуалы уже ближе к традициям других Легионов. Это похоже на то, как Сигизмунд посвящает одного из своих храмовников в рыцари на сборе Имперских Кулаков.

Калхин пожал плечами.

- Может, они и отдалились от тех фанатиков, к которым мы когда-то присоединились, но в их боевых кличах продолжает слышаться отчаяние. Я все еще не доверяю им.

Оккули Император не отрывал взгляда от облаченной в красное фигуры, беседовавшей со своими новыми воинами, которые преклоняли колени перед слепой девушкой с мертвой планеты.

- Нет, - произнес он. - Я тоже не доверяю.

- Даже Аргел Талу?

- Одному воину во всем Легионе, - Аквилон отошел от ограждения, отвернувшись от кустодиев. - Он единственный, кому я доверяю. В этом-то и проблема.