Мы летели к границе с Паратом без малого два дня, при этом не делая остановок. Грифоны уже тяжело дышали и всё чаще планировали, но упорно подвигались вперёд, минуя непроходимые чащи, малозаметные болота, глубокие овраги и другие препятствия, обходить которые было бесполезно, так что можно было с уверенностью сказать, что без наших помощников, мы бы не вышли из Забытого Леса. В животе урчало, и желудок не пространственно намекал, что ещё чуть-чуть и пищей стану я сам, но я пообещал, что первым делом накормлю его и тот, кажется, чуть присмирел. Эльфы так же выглядели неважно, но мне, собственно, было безразлично. Чем меньше становилось расстояние до границы, тем слабее становились неощутимые ранее нити обещания. От этого я чувствовал потрясающую лёгкость и свободу, что и держало моё настроение на приемлемом уровне.

Летящий в начале клина вожак повернулся и что-то сказал остальным, отчего те заметно расслабились и перестали излишне напрягаться. Вскоре и мы поняли, в чём дело. В нескольких километрах от нас полоса леса заканчивалась, и начиналось пустое пространство — граница Забытого Леса. Так как оный кишит различными тварями, которых я так ни разу и не заметил даже краем глаза, король Парата разумно решил, что ставить людей с этой стороны не нужно, ведь кто в здравом уме сунется в Лес, а кто сунется, тот так же быстро и сгинет. Так что в этом плане нам, несомненно, повезло.

Грифоны быстро преодолели последние метры и вскоре стали снижаться. Из последних сил держась на Шутнике, я представлял, как сейчас ступлю на земную твердь и распластаюсь по ней вовсе не из переполняющих меня чувств, а из-за плачевного состояния. За время полёта всё тело онемело и едва слушалось. Пальцы и лицо обветрили, глаза слезились. В целом — печальное зрелище.

Шутник плавно опустился на землю и тут же упал на колени, хрипло дыша. Я свалился рядом и протянул руку к грифону, погладив его по голове. Тот благодарно прочирикал и закрыл глаза. Сначала испугался, думал, что он умер, но потом успокоился и прислушался к мерному дыханию и ровному стуку сердца. Вымотался, пернатый. Потихоньку разминая конечности, я кое-как умудрился подняться и на шатающихся ногах проковылял к вожаку. Тот настороженно косил глазом и, видимо, готовился к чему угодно, но не к тому, что я опущусь подле него на колени и обниму его за мощную шею. Винки говорил, что они могут быть телепатами, потому я и со всей искренностью мысленно поблагодарил его. Тот несильно ущипнул меня клювом за плечо и немного побадался, уперев свою голову мне в грудь. Рассмеявшись, треплю его за едва заметный хохолок и встаю. Что ни говори, а грифоны много приятнее тех же самых ушастых.

— Ну-ну. Вот станешь какой-нибудь собачонкой, и будешь таким же милым и хорошим, — Усмехнулся Винки.

— Ты мне зубы не заговаривай. Я ведь могу превратиться только в разумного.

Фей рассмеялся, но не стал посвящать меня в причины своего веселья, а я, впрочем, и не рвался.

Эльфы рассредоточились по поляне и внимательно осматривались. Вдали виднелись столбики дыма, и это говорило о том, что цивилизация не так далеко.

— Надо попросить, чтобы нас подбросили до ближайшего поселения, — задумчиво проговорил Торис.

— Не получится, — возразил я, подходя ближе, — грифоны устали. Они уже ни на что не годятся. Отправимся пешком.

— Ладно, — пожал плечами тёмный, при этом переглядываясь с королевой.

Ещё раз мысленно поблагодарив наших помощников, я без лишних слов направился в сторону дыма, где рассчитывал получить хотя бы горстку соломы, чтобы не спать на голой земле, которая за эти дни просто зверски надоела мои косточкам и сухожилиям. Всё же привык я спать на комфортной кровати с подушкой и одеялом.

Вожак улёгся рядом со своими и провожал нас задумчивым взглядом, в то время как мы достаточно резво передирали ногами в противоположном Лесу направлении. Эльфы вновь отставали, так что мне приходилось намеренно замедляться, чтобы не дразнить их своей потрёпанной тушкой. Мало ли что им может придти в голову, а ну как решат, что я издеваюсь, и полезут в драку? А я сейчас не в лучшем состоянии.

В общем, мы держали темп и рассчитывали уже к вечеру добраться до людей или же иных представителей какой-либо расы, чтобы хоть эту ночь провести так, чтобы не просыпаться от малейшего шороха.

* * *

До места добрались, как и было намечено, к концу дня, когда солнечный диск уже касался своим краем горизонта, окрашивая небо в оттенки алого. Обогнув небольшой холм, нашему взору предстала приличная деревенька, которую окружала десятиметровая стена, сооружённая из целых брёвен, чуть меньших размеров, чем те древесные исполины, но от этого не менее больших. Причём данная конструкция была весьма устойчива и даже красива. Функцию ворот исполняли две большие створки из железа, толщиной в локоть. На данный момент они были чуть приоткрыты, но я был уверен, что при малейшей опасности они тут же захлопнутся.

Так же возле них были наспех сколоченные будки, в количестве двух штук. В каждой сидело по человеку сельской местности. На них не было ни кольчуги, ни какой-либо другой видимой защиты. Из оружия присутствовали две дубинки и пара грубых тесаков. Мужики пристально всматривались в окрестности, поэтому сразу заметили нас.

— Стой…

— …кто идёт!? — ловко вылезли из своих укрытий они.

Подойдя чуть ближе, я невольно улыбнулся. Мужички были близнецами с яркими рыжими шевелюрами и густыми усами, которые смешно топорщились, словно наэлектризованные.

— Мы мирные путники, которым нужен ночлег, чтобы передохнуть с пути, — ответил я, так как эльфы уже нацепили презрительные маски, не желая показывать жалким смертным свою слабость.

— Эк, вы далеко…

— …забрели-то! Не со стороны ли Леса…

— … Забытого пришли? — заинтересовались охранники.

— Со стороны него самого, — подтвердил я, протягивая руку. — Вот на охоту шли, да заплутали немного.

— Оно понятно… Из этого леса…

— …проклятого сложно вернуться, — оскалились они, по очереди пожимая протянутую ладонь. — Ну, проходите, коль буянить не станете.

— Не станем, — заверил я их и шагнул за ворота, крутя во все стороны головой.

Ну, что можно сказать. Самая обычная крупная деревня, которую можно встретить в некоторых уголках России. Деревянные домишки с черепковой крышей, фигуристые девки с толстыми косами и сияющими глазами, да мужики крепкие, подозрительно косящиеся на незнакомых людей и нелюдей. Вдоволь насмотревшись, подхожу к бабке, что никак не могла воды набрать и забираю у неё жестянку, как можно добрее улыбаясь:

— Не тяжело ли тебе одной ведёрко-то таскать, бабуля?

— Ой, да ничего страшного, милок, — ахнула та, глядя как я с лёгкостью (показной, кстати) достаю полное ведро с водой и вогружаю на коромысло.

— Куда нести?

— Ох, ты ж родненький, не перетрудись! Вижу я, на ногах еле держишься с дороги-то. Ну, коль помочь старой женщине хочешь, пойдём за мной.

Невзирая на слова, произнесённые от чистого сердца, старушка бодренько так потопала в центр деревушки, едва удерживаясь от того, чтобы посвистеть себе под нос. На поясе у неё я, к своему удивлению, обнаружил исправный меч в локоть, сделанный для женской руки.

— Это что же у вас тут творится, что даже старые девы с клинками разгуливают?

— Так тут, сынка, Забытый Лес рядом-то, из которого нежить гуляет. Тут на чеку быть надобно.

Пожав плечами и поудобнее перехватив коромысло, которое давило на плечо, я чуть ускорился, едва поспевая за шустрой бабулей. Та свернула влево и вскоре мы оказались перед не новым, но ухоженным домиком, который старушка обогнула и привела меня во двор.

— Ставь здесь, милый, — указала она на дорожку, а сама скрылась в пристройке. Оттуда вскоре раздалось мычание, и на свет неспешно вышла упитанная бурка с обломанным рогом и остатком ужина меж зубов. Окинув меня безразличны взглядом, она прошествовала, а иначе назвать это нельзя, к ведру и, испустив тяжкий вздох, опустила голову, чтобы напиться. Причём делала она это будто вдовствующая императрица, соизволившая трапезничать в присутствии простолюдинов. И если я смотрел на скотину как на нечто диковинное, то бабуля разве что слезу не пустила.

— Вот она, моя Пшенка, — улыбнулась она. — Гордость моя, ненаглядная!

— Похоже у старухи бзик, — ржал Винки. — Небось, и жертвы своей корове приносит!

— Заткнись, бессердечный, — осадил я его, — либо она свою корову так любит, либо…

— Вы ведь одна осталась, да? — утвердительно произнёс я, с жалостью смотря на бабулю.

Улыбка на морщинистом лице исчезла, а выцветшие глаза затопила тоска и грусть. Женщина посмотрела на меня и тяжело выдохнула:

— Одна я осталась, правда твоя. Нет мне ещё тех лет, что оставили свой след на лице и теле. От горя постарела я. Нет ничего страшней, чем хоронить собственных детей и внуков, коим не исполнилось и шести. Если уход мужа я ещё могла пережить, то потерю близких уже не так просто… Мне не за чем жить больше, парень. Только вот Пшенка осталась, как живое напоминание о том, что вся моя жизнь не сон, а реальность.

Она осунулась и присела на крыльцо. Корова подняла голову и с упрёком смотрела на меня, но мне не нужно было её неодобрение. Я и сам понял, что не стоило заводить этот разговор. Я почувствовал к этой женщине симпатию и уважение, ведь не смотря ни на что, она держится и живёт. Пусть не так как раньше, но всё же.

Подойдя поближе, сажусь рядом и кладу руку на костлявое плечо. Женщина не обращает на меня внимания, продолжая смотреть в никуда и что-то говорить одними губами. Признаться, подобная открытость к чужакам меня удивляла, но наверно это объяснялось тем, что «гостей» здесь не так уж и много, так что поводов для недоверия у жителей деревни попросту нет.

— Там, откуда я родом, есть поверье, — начал я говорить, и старуха невольно прислушалась. — Его суть состоит в том, что если один из твоих потомков, неважно в каком поколении, станет самоубийцей или же просто не захочет жить и быстро угаснет, то все его предки, весь его род будет обречён на муки и страдания, не сможет обрести посмертие. То, что ты не сдалась — это правильно и, даже благородно. Ведь ты живёшь ради душ своих усопших родственников, испытываешь боль ради них и несёшь это бремя. Не спеши на тот свет, он сам выберет время, когда забрать тебя.

Закончив, я внимательно посмотрел в бесцветные глаза и увидел на их дне затаённую радость и благодарность. Так что когда женщина открыла рот, чтобы поблагодарить меня, а что она именно это хочет сделать, я понял по её выражению, я просто покачал головой и откинулся на стену. Старуха ещё долго рассматривала моё лицо, после чего вновь заговорила:

— Ты похож на моего сына, парень. У него были такие же глаза. Проницательные и тёплые. Ты ведь пришёл в нашу деревню искать ночлега?

— Да, бабуль.

— Тогда оставайся здесь, у меня. В доме есть пара пустых комнат, ты сможешь занять понравившуюся.

— Хорошо, но прежде мне нужно проведать эльфов, что пришли со мной.

— Не стоит, — махнула рукой та и пояснила. — Их уже уводили к старейшине, когда мы уходили. Твои друзья не останутся без крова.

Порадовавшись, что не нужно никуда идти, я вошёл в дом вслед за женщиной. Всё тело ломило и немного трясло, но я не подавал виду. Незачем волновать ту, что приютила меня.

Я назвал своё имя, без каких-либо выдуманных титулов и прочей ерунды. Женщина же представилась как Ярина — знахарка. Она показала мне комнаты, и я выбрал ту, что была попросторней. В ней была кровать, небольшая тумба, маленький стол и два стула. Светлые занавески на больших окнах покрылись пылью, которую я тут же стряхнул.

Затем, сняв покрывало, присел на краешек постели и прикрыл глаза. Вся обстановка напоминала мне о доме и заставляла невольно тосковать. Нет, я не хотел возвращаться в тот серый и неинтересный мир. Просто там я родился и вырос, а это многое значит.

— Итор! — позвала меня Ярина. — Иди на кухню, стол накрыт!

Невольно улыбнувшись, резво направляюсь в сторону звука. Зайдя в небольшое помещение с печкой, не успеваю заглушить дикий рёв желудка, который голосит, наверно, на всю деревню. Щёки запылали, но само выражение лица не изменилось.

— Ишь, какой голодный. — Рассмеялась женщина, ставя на белоснежную скатерть горшок с какой-то кашей. И когда только успела столько всего наготовить?

Здесь были и блинчики со сметаной, и свежий батон хлеба, и шматок колбасы, и пара котлетин. В общем, всё, что только надо обычному человеку. Ну а я о подобном мог только мечтать. Втянув воздух, я насладился ароматом всего этого великолепия и уселся на удобный стул. Женщина приземлилась напротив и, положив голову на сцепленные ладони, с улыбкой смотрела на то, как я со скоростью электровеника расправляюсь с едой.

— Ммм… Божественно! — пропел я и недоумённо уставился на Ярину. — А что это хозяйка не трапезничает?

— А хозяйка не голодна, она ещё в обед насытилась. — В тон ответила та.

Ну, тогда ладно. Вновь включившись в ускоренный режим, я за какие-то пятнадцать минут смёл всё в со стола в желудок, и сыто откинулся на спинку стула. Не хватало только икнуть, для правдоподобности, но этого, к счастью, не произошло.

— Да… Теперь я Ваш должник до самой смерти! И приютили, и от голодной смерти спасли.

— Не льсти, проказник, — ухмыльнулась та. — Иди уже, отдыхай.

Шутливо поклонившись, еле вылез из-за стола и, покачиваясь, дошёл до временно моей комнаты. Там, стянув с себя грязные шмотки, я юркнул под одеяло и тут же заснул. Вот, что значит комфорт…

* * *

Утро встретило меня щебетанием птиц и назойливым лучиком света, что настойчиво лез мне под веко. Поморщившись, я отвернулся, но заснуть так и не смог, потому просто поднялся и стал искать одежду. Оной не нашлось, зато вместо неё на столе лежала аккуратненькая стопка новой и свежей, что я и одел. Она была мне велика, но я не стал заморачиваться и что-либо изменять. Выйдя на улицу, я невольно поёжился, так как было раннее утро, и потому по земле ещё гулял холодный ветерок. Он быстро прошёлся по моему телу, проникая сквозь одежду, и направился дальше, потеряв к моей персоне всякий интерес. Присмотревшись, я заметил, что отсюда хорошо просматриваются ворота, у которых сейчас томились три фигуры, закутанные в плащ. Заинтересовавшись, я пошёл в их сторону.

Каково же было моё удивление, когда я разглядел в этих фигурах моих спутников. Те переступали с ноги на ногу и явно кого-то ждали. Когда я подошёл, они резко развернулись:

— Итор, где тебя носило? — спросил Торис, в то время как остальные сверлили меня недовольным взглядом. Ещё не понимая, к чему весь этот разговор, я честно ответил:

— Я отсыпался. А вам, собственно, какое дело?

— Как какое? — искренне недоумевал Ритор. — Мы же тебя уже сколько ждём!

— Зачем?

На этот раз ответила королева:

— Мы и так потеряли много времени, пора выдвигаться.

И тут до меня дошло. Неужели они решили, что я стану сопровождать их до самой столицы Мирта? Странно, они же вроде бы через силу терпели моё присутствие.

— Да потому что они знают, что по пути через Парат их просто напросто зарежут, как обычных свиней, — Включился Винки. — Люди недолюбливают их братию за то, что те слишком высокомерны и жестоки. Светлые эльфы ведут себя куда скромнее.

Ну, тогда всё понятно. Поняли, что мало кто решится сопровождать их, и сделали ставку на меня. Боюсь, что их выигрыш пойдёт в минус.

— Прошу, выдвигайтесь. Рад был знакомству, — и только я хотел удалиться, как вновь заговорила Фарина.

— Ты дал клятву защищать меня, человек. Хочешь умереть мучительной смертью, нарушив её?

Всмотревшись в её холёное личико, я не нашёл ничего живого. Лишь безграничное самодовольство, пренебрежение и довольно приемлемо скрытую ненависть. Жалкое создание, в руках которого, так или иначе, находятся поводья правления. Мне искренне жаль Мирт и его жителей. Но уверенность этой девки в своей правоте разозлила меня. Я подошёл вплотную к ней и чуть наклонился, чтобы говорить прямо ей в лицо.

— Во-первых, не было клятвы. Так что никакая смерть меня не ждёт. Было лишь обещание, которое я мог со спокойной совестью нарушить, но не стал, пожалев такую бесполезную тварь, как ты. А во-вторых, я обещал помочь тебе сбежать от кентавров, а не то, что ты себе напридумала. Я и так сделал для вас много больше, чем должен был. Так что проваливайте отсюда.

Тёмное лицо стало грязно-зеленоватого оттенка, фиолетовые глаза вспыхнули, как два огонька, но она сдержалась. Не стала угрожать мне, ведь это было не нужно, так как я и сам понимал, что появляться в Митре мне противопоказано. Она не выкрикнула мне в спину проклятий, гневных слов. Просто молча развернулась и пошла. Её телохранители так же последовали за ней, и только Ритор обернулся у самых ворот и посмотрел на меня без малейшего признака ненависти и неприязни в глазах.

— Ты действительно сделал много больше, чем следовало. Я благодарю за свою жизнь и не забуду тебя, Итор Кар.

И он ушёл. Они покинули деревню, чтобы прорываться с боем туда, где их дом. Они прекрасно понимают, что одним им не справиться, но не стали уговаривать меня, так как осознали, что я не пойду с ними при любых обстоятельствах, так как накопилось много дел. Отточить навыки, научиться у Винки азам магии и просто подготовиться к выходу в жизнь. И это займёт не один день. А значит приступать надо прямо сейчас, не задерживаясь ни на минуту.