Дорога – окружное шоссе номер 6 – была прямая и ровная, на ней почти не было движения в этот воскресный вечер, и потому Кит включил дальний свет и разогнал «блейзер» до семидесяти пяти миль в час.

– Скажи мне, все действительно в порядке? – спросила его Энни. – Только серьезно, без шуток.

– Я не хотел волновать твою сестру, – ответил Кит.

– Значит, не в порядке.

– Н-ну… вопрос в том, сколько понадобится Клиффу времени, чтобы сообразить, что же именно произошло. Как по-твоему, когда он все вычислит? Ты же его знаешь лучше, чем я.

Энни помолчала, задумавшись, потом ответила:

– Сейчас почти восемь вечера; я еще ни разу не отсутствовала так поздно без того, чтобы он не знал совершенно точно, где я нахожусь.

Кит промолчал в ответ.

– Хорошо, что мы так сразу сорвались очертя голову, – проговорила Энни.

– А иначе какое же удовольствие.

Энни взглянула на него, увидела, что он улыбается, и тоже улыбнулась, хотя оба понимали, что ничего веселого в их положении нет. Помолчав некоторое время, Кит сказал:

– Не знаю, как насчет удовольствия, но ты сейчас слишком сильно рискуешь, и все из-за меня. Если бы я был уверен, что по дороге назад, ко мне на ферму, нас никто не увидит, я бы отвез тебя туда и отправил сегодня домой.

– Нет. Даже если бы я и могла вернуться, я бы этого не сделала. Теперь я с тобой, и назад уже никогда не вернусь. И если я сегодня сказала «да», то это никак не означает, будто ты в чем-то виноват. Договорились?

– Договорились.

Они проехали еще некоторое время на восток, выехали за пределы округа Чэтэм и оказались на территории округа Доусон.

– Как ты думаешь, что сейчас предпринимает твой доверчивый супруг? – спросил Кит.

– Мой толстый глупый Питер? Звонит каждые две минуты мне в машину: он и на телефон-то в машине расщедрился только ради того, чтобы иметь возможность мне туда звонить. А в перерывах между этими попытками обзванивает моих родителей, родственников, друзей и знакомых. Может, например, позвонить пастору Шенку и его супруге. Когда ему надо меня выследить, для него не существует никаких ограничений и приличий, да и в разговорах по телефону в таких случаях он не стесняется и не выбирает выражения.

– Все, наверное, думают, что ты гуляешь направо и налево, – улыбнулся Кит.

– Нет, все думают, что он просто дурак, – ответила Энни. – Он полагает, что, поступая таким образом, ставит меня в неловкое положение и наказывает всякий раз, когда я уезжаю куда-нибудь, не доложившись ему. А на самом деле только выставляет самого же себя в глупом свете.

– И, что еще лучше, на эти звонки уходит какое-то время… а под каким номером в списке обзваниваемых идет Терри?

– Обычно вторая, сразу же следом за моими родителями. После нее он, как правило, звонит еще не меньше чем десятку человек.

Кит кивнул.

– Терри молодец, наконец-то она ему выдала, – улыбнулась Энни. – «Клифф, иди к черту!» – повторила она, подражая голосу сестры, более глубокому, чем ее собственный, и рассмеялась. – Это вгонит его в ярость не меньше чем на полчаса. Он не выносит тех женщин, которые дают ему отпор.

– А кто таких выносит?

– Ты, например. И ты даже любишь, когда предоставляется возможность с кем-нибудь попикироваться. Но ты это делаешь с юмором, а не подло. Ты еще не разучился меня смешить, – добавила она, слегка ущипнув его за щеку.

Кит улыбнулся. Ехали они неплохо: по его прикидке, до межштатной дороги номер 75 оставалось еще миль десять.

Энни взяла плюшевого мишку и посадила его Киту на колени.

– Помнишь, откуда он у нас?

Кит посмотрел на игрушку.

– С ярмарки штата? – попробовал припомнить он.

– Округа.

– Точно.

– Из тира. Ты тогда был бесподобен. Тебе по-прежнему нравится стрелять?

– Нет. По-моему, это пристрастие я в себе преодолел.

– Могу понять. А у тебя сейчас есть с собой оружие? – спросила она.

– Нет.

– Почему?

– Ну, я не собираюсь затевать перестрелку с полицией.

– А если это окажется он?

– Мы ведь через его королевские владения не поедем.

– Он сам поедет куда угодно, Кит, если бросится нас искать.

– Ну, а у тебя есть с собой оружие?

Она ответила не сразу, но, помолчав немного, все же проговорила:

– Вчера утром было. А сегодня все вышло так неожиданно…

Кит тоже помолчал, потом спросил:

– И ты бы им воспользовалась?

– Если бы он попытался помешать нам быть вместе – да.

– Я, пожалуй, тоже… Честно говоря, я бы прихватил с собой пистолет, но он у меня пропал. Полагаю, его выкрал твой муж.

– Что? Ты хочешь сказать, он забрался к тебе в дом и?..

– Я не могу быть абсолютно уверен, что это сделал именно Клифф, но в списке подозреваемых он у меня на первом месте. А вообще, не нужно нам никакого оружия. Все и так будет в полном порядке.

– Надеюсь…

Кит посмотрел на нее, потом сказал:

– Месяца два назад, примерно когда я только приехал, у вас в доме была какая-то стрельба, рано утром. Не хочешь мне рассказать, что тогда случилось?

Энни опустила голову и долго молча смотрела в пол машины, потом наконец произнесла:

– Нет, не хочу.

– Ну, ладно.

– Я расскажу… но не сейчас.

– Хорошо.

– А как ты узнал?

– Городок-то маленький.

– Значит, о Бакстерах идут пересуды, да?

– Ты ведь и сама знаешь, что идут. Но ты в них всегда выглядишь как святая. А он – неизменно как злодей.

– А ты – мой ангел-хранитель.

– Спасибо. – Однако полученной информации Киту было слишком мало, и он принялся расспрашивать Энни дальше: – И что он предпримет после того, как всех обзвонит и попытается как-то запугать своими звонками? Позвонит к себе в полицию?

– Может… это, конечно, самая крайняя мера. Но он так делал. Вероятнее всего, он сейчас мечется на своей полицейской машине, высматривая мой «линкольн»… сначала он объедет все местные мотели, как будто я отправилась бы на свидание с любовником именно туда. И одновременно обзванивает из машины всех, кто только придет ему в голову. А когда это ничего не даст и он окончательно выйдет из себя, то позвонит к себе в полицию… заезжать туда он не будет, потому что не захочет представать перед своими подчиненными с идиотской историей, будто он беспокоится, не попала ли я в аварию или не случился ли со мной несчастный случай. Как будто если бы это действительно произошло, то из больницы или из самой же полиции ему бы сразу же не сообщили. Он идиот, и его подчиненные это знают.

– Похоже, ты хорошо изучила его повадки и методы, – заметил Кит.

– Думаю, что за столько-то лет – да. Когда-то в здешней полиции работал один сержант, пожилой уже человек, очень хорошо ко мне относившийся, – настоящий друг. Он-то мне и рассказывал о том, что Клифф ведет себя просто как ненормальный. Клифф избавился и от него, и от других хороших старых полицейских при первой же возможности. Ты обратил внимание, что у него в основном работает одна молодежь? Клифф сам подбирал каждого, лично. Он мне однажды сказал, что полицейских надо натаскивать так же, как собак: брать их еще щенками, кормить с руки, заставить бояться хозяина и слушаться только его… А еще он говорил, что и с женами надо поступать так же, – добавила она. Кит ничего не ответил.

– Он старается сделать их такими же мерзавцами, как и он сам, – продолжала Энни. – Но мне кажется, невозможно воспитать человека мерзавцем, если только у него в характере изначально не заложена такая предрасположенность. Большинство из его полицейских – нормальные ребята, и относятся ко мне с сочувствием, но они вынуждены изображать перед боссом то, что от них требуют.

Насчет последнего Кит был не вполне уверен, но поскольку он не собирался заезжать в переделы округа Спенсер, то и не стал интересоваться дополнительными подробностями. Ему такие знания уже больше не понадобятся, разве что только полиция какого-нибудь другого округа задержит их и передаст в спенсервильское отделение.

– Ну, хорошо, – сказал Кит, – а после того, как он всех обзвонит и позвонит к себе в полицию, он, по-видимому, связывается и с окружным шерифом?

– Да. Шериф – двоюродный брат его матери.

– Значит, начиная с этого момента вся полиция округа бывает брошена на розыск твоего белого «линкольна».

– Да. До того как у меня в машине появился телефон, меня обычно останавливали и очень вежливо просили заехать к мужу на работу или вернуться домой, потому что ему нужно мне что-то сообщить. И многие из них при этом посмеивались, – добавила она, – но не надо мной, а со мной, вместе.

– Похоже, быть женой начальника местной полиции – занятие довольно веселое.

– Откровенно говоря, иногда очень. Да простит меня Бог, но одно время мне даже нравилось наблюдать, как он выставляет себя идиотом. Извини, – оговорилась она, – вообще-то я не такая.

– Ничего. Знаешь, если честно, – решил признаться Кит, – то многое сейчас зависит от того, сколько времени пройдет, прежде чем он сообразит съездить ко мне на ферму, а там – осмотреть дом и заглянуть в амбар.

– Я понимаю.

Кит попытался поставить себя на место Клиффа Бакстера. Он обдумал все то, что рассказала ему Энни насчет его обычной процедуры розысков жены, отметил для себя тот факт, что Бакстер, по-видимому, был убежден, что после возвращения Кита Лондри у того не было никаких контактов с его женой. Но рано или поздно Клифф Бакстер появится на ферме Лондри. И что тогда? Если он просто подъедет к ней, то увидит, что в доме темно и «блейзера» нет. Он может подумать, что Кит Лондри воспринял его угрозы всерьез и действительно уехал, – для Бакстера, учитывая его непомерно раздутое самомнение, было бы естественно прийти именно к такому выводу. Но, принимая во внимание, что он еще и ревнивец, и параноик, – а для того и другого в данном случае имелись все основания – Бакстеру могло прийти в голову и что-то иное. Тогда, если только он решит заглянуть в амбар, то сразу же получит ответы на все свои вопросы. И записка со словами «Пошел ты на…» вряд ли будет способствовать поднятию его настроения. Кит повертел все эти соображения в голове и заключил, что в их с Энни распоряжении остается не больше часа до того момента, как во всех близлежащих округах оживут полицейские радиостанции.

Через полчаса после того, как они расстались с Терри и Ларри, Кит и Энни подъехали к межштатной дороге номер 75. Путь на юг вел прямиком в Дейтон или же к дороге номер 23, по которой можно было доехать до Колумбуса. Путь на север шел прямо в Толидо. Кит стал прикидывать варианты. Если повернуть на юг, то дорога до Колумбуса займет около двух часов, а до Дейтона – почти три. Но аэропорты в обоих этих городах крупнее, чем в Толидо, и оттуда больше шансов улететь в Вашингтон или даже в Балтимор или Ричмонд. Да сейчас уже неважно куда. Но в их положении было опасно на протяжении еще нескольких часов торчать на дороге.

До аэропорта Толидо было всего около получаса езды, но Кит не был уверен, сумеют ли они в такое время суток вылететь оттуда в восточном направлении, да и вообще вылететь хоть куда-то. Но должны же отправляться из Толидо хоть какие-то рейсы! Кит полагал, что самое главное для них в данный момент было как можно скорее убраться с шоссе.

– Думаю, надо ехать в Толидо, – повернулся он к Энни, – туда ближе.

Она согласно кивнула.

– Но я не знаю, какие оттуда есть рейсы, куда и во сколько, – добавил он.

– Мне совершенно неважно, каким рейсом, куда и во сколько.

– Ну, хорошо. – Он свернул на дорогу номер 75 в северном направлении. Это было отличное двухполосное шоссе, почти свободное в это время суток – Кит держал скорость стабильно семьдесят миль в час. Сейчас они ехали в сторону округа Спенсер, но эта дорога не проходила через территорию самого округа. Кит решил прикинуть, какое пространство может охватить первоначальный полицейский розыск, и поэтому спросил Энни:

– Ко мне ты приехала в шесть часов, а во сколько перед этим ты в последний раз кого-нибудь видела или с кем-нибудь разговаривала?

Энни призадумалась, потом ответила:

– В пять часов я звонила ребятам… просто чтобы услышать их голоса… Тома не было, а с Венди я поговорила.

– А Бакстер звонит в подобных случаях дочери?

– Обычно нет, но на этот раз, думаю, что позвонит: он может решить, что я уехала к ней. Я говорила, что собираюсь это сделать, но он отнесся к моей идее неодобрительно.

– Значит, Венди ему скажет, что примерно в половине шестого ты была дома.

– Да. И примерно в это же время я наговорила кое-что на автоответчик Тома.

Кит посмотрел на автомобильные часы: они показывали половину девятого вечера. Если Бакстер добросовестно провел свое расследование, то уже знает, что его жена исчезла где-то после половины шестого, то есть примерно три часа назад; машиной за это время можно отъехать от Спенсервиля миль на сто восемьдесят. В пределы этого радиуса, разумеется, попадает и Толидо, но также и Форт-Уэйн в штате Индиана, где есть аэропорт примерно того же класса, что и в Толидо. И каждые полчаса радиус поисков будет автоматически расширяться. Конечно, это при условии, что поиски уже начались или вот-вот начнутся.

Энни понаблюдала за ним некоторое время, потом проговорила:

– Не надо тебе во все это ввязываться, Кит.

– Но я именно этого и хочу.

– Тебе не нужно будет удирать отсюда, если меня с тобой не будет. Высади меня на ближайшей автобусной остановке, я позвоню в спенсервильскую полицию и скажу…

– Что ты им скажешь? Что забыла машину в моем амбаре и тебе не на чем добраться до дому?

– Неважно, что я скажу, что он сделает и вообще что произойдет. Я не хочу втягивать тебя в эту…

– Энни, у меня есть свои счеты с Клиффом Бакстером, которые тянутся еще из прошлого. Я это делаю не ради тебя.

– Ах, вот как…

– Мне просто захотелось выкрасть его жену и таким образом досадить ему, только и всего. А потом мы разъедемся: я в Вашингтон, а ты в Рим. Пришлешь мне оттуда открытку. Хорошо?

– Это ты так шутишь, да?

– Просто стараюсь быть саркастичным, что как всегда не смешно. А ты чересчур благородна. Но я ценю твою заботу обо мне. – Кит посмотрел на нее и добавил: – Ты даже выбросила обручальное кольцо. Мы договорились, что назад возврата нет. Тема закрыта. Навсегда.

– Ну, ладно. А знаешь, – заметила она, – пока у тебя хорошо получается. Наверное, тебе на твоей работе часто приходилось заниматься чем-то подобным.

– Обычно я похищал в среднем по жене в неделю.

– Я хотела сказать: заниматься чем-то опасным. У тебя была опасная работа?

– Нет, если все делать правильно, – пожал он плечами. – Но последние пять или шесть лет я провел по большей части за письменным столом. Так что совсем заржавел.

– Меня – так всю трясет.

– Еще бы. – Он взял ее ладонь в свою и слегка сжал. – Но ты молодец, отлично держишься.

– С тобой я чувствую себя в безопасности.

– Вот и хорошо. Слушай, а твоя сестра выглядит просто великолепно. В семействе Прентисов хорошие гены, я погляжу.

– Моя мама тоже не кажется старой. Так что вы сделали удачный выбор, мистер Лондри.

– Я знаю. У меня осталось такое впечатление, – продолжал он после короткой паузы, – что ты дала Ларри зеленый свет свести некоторые счеты с мистером Бакстером.

– Клифф теперь не подойдет к нему ближе чем на пятьдесят миль, а Ларри никогда не станет сам напрашиваться на неприятности, – пояснила Энни. – Замечательная они пара, Ларри и Терри. Из женщин-Прентисов всегда получались отличные жены. Всегда, – добавила она, как бы предупреждая его возражения. – Просто одна из них ошиблась в выборе мужа.

– Ты его когда-нибудь любила? – спросил Кит, хотя и сознавал, что об этом лучше не спрашивать.

– Нет. Никогда.

– Но он-то тебя любит.

– Он – да. Но не такой любовью, какая мне нужна или какую мне хотелось бы получить. Просто ему необходим такой человек, как я, – от этого-то у меня и сложилось ощущение какого-то морального долга перед ним. Вот почему я так долго терпела. Но теперь, когда Венди в колледже, – добавила она, – я все равно собиралась что-то предпринять, с тобой или без тебя. Ты мне веришь?

– Верю. Ты мне в своих письмах на это намекала. Возможно, именно это и заставило меня вернуться.

– Нет, Кит, давай уж безо всяких «возможно». Сейчас у нас последний шанс. И ты это понял.

– Верно, понял.

– И на этот раз у нас все получится, да?

– Получится.

– Если бы я не дрожала так от страха, то прыгала бы сейчас до потолка.

– Попрыгаешь в самолете. – Он достал кассету и вставил ее в магнитолу. – Шестидесятые годы, разные вещи. Годится?

– Более чем.

«Лавинг спунфул» запели «Веришь ли ты в чудеса?», и Энни проговорила:

– Шестьдесят девятый год. Мы тогда были на первом курсе. Верно?

– Верно.

– Моим ребятам очень нравится эта песня, – сказала она.

«Казино» запели «И тогда мы с тобой простимся», и Кит сказал:

– А это… пожалуй, шестьдесят седьмой. Тогда мы еще были в школе, в предпоследнем классе.

– Как быстро пролетело время!

Они ехали, слушая музыку, минут через десять Энни тронула его за рукав и показала вперед, туда, где возле съезда с дороги стоял указатель со стрелкой: «Боулинг-грин».

Кит кивнул. Странно, подумал он, как много воспоминаний способно вызвать у человека одно только название какого-нибудь места. Он ощутил щемящую боль в сердце, повернулся к Энни, собираясь что-то сказать, и увидел, что по щеке у нее катится слеза. Кит положил ей руку сзади на шею и принялся мягко массировать ее.

– Знаешь… – проговорила Энни, – если дочка сейчас там хотя бы наполовину так счастлива, как я была счастлива с тобой, то памяти об этом ей хватит на всю оставшуюся жизнь…

– Если она похожа на тебя, то наверняка будет счастлива.

– Надеюсь… но жизнь так изменилась… не знаю, к лучшему или к худшему по сравнению с тем временем, когда мы были молоды.

– Я тоже не знаю, но, честно говоря, меня это больше и не волнует. Я хочу жить своей жизнью и надеюсь, что мир оставит нас в покое.

– Наверное, тебе довелось видеть много изменений в мире к худшему, Кит.

– Много. И, честно признаться, я тоже приложил к таким переменам руку.

– Правда?

– Ну, может быть, не преднамеренно…

– Расскажи мне о каком-нибудь добром деле, которое ты совершил преднамеренно.

– Ну, так сразу и не вспомнишь… было немало хороших поступков… мир вовсе не так уж плох, Энни, я вовсе не это хотел сказать. При всем плохом, что мне довелось повидать, я сталкивался и с самыми невероятными проявлениями мужества, доброты, честности, любви. И с чудесами, – добавил он. – Вот видишь, встретились же мы с тобой снова.

– Спасибо тебе… давно я уже не слышала таких слов… – Она посмотрела на него долгим взглядом, потом проговорила: – Кит, я понимаю, что у тебя в жизни случались не только радостные и светлые дни, должны были быть и какие-то неудачи, разочарования, остались какие-то шрамы на сердце, что-то такое, о чем ты хотел бы, но не можешь забыть или о чем тебе необходимо с кем-то поговорить. Можешь поделиться со мной, насколько сочтешь возможным. Я готова буду тебя выслушать.

– Спасибо. И я тебя тоже.

Впереди над дорогой показался огромный зелено-желтый знак: «Аэропорт Толидо»; стрелка указывала направление съезда с шоссе.

– Почти добрались, – проговорила Энни.

– Да, – кивнул Кит. Еще одно-два маленьких везения, чуда – и им повезет уже по-настоящему.