Казалось, Бет была загипнотизирована тенью огромного судна, нависшей над нами как призрак.

Поражен был и я. Из-за шума шторма и грохота моторов я не услышал, как к нам подобрался преследователь. Видимость была отвратительной, а "Крис-Крафт" шел без ходовых огней. В любом случае Тобин занял удобную позицию. Как в страшном сне мне виделось: нос "Осеннего золота" разрезает корму нашей "Сондры".

Тобин понял, что мы его заметили, и прокричал через судовой громкоговоритель:

– В гробу я вас видал!

Я прибавил газа, и расстояние между нами несколько увеличилось. Тобин понимал, что "Формулу-303" не догнать, даже при таком волнении. И он вновь прокричал:

– В гробу я вас видал! Вы – покойники! Вы – покойники!

Его голос был хриплым, а может, искажался громкоговорителем.

Бет вынула свой пистолет калибра 9 миллиметров. Она присела за своим креслом, пытаясь с помощью его спинки ровно держать руку с пистолетом. Я думал, она станет стрелять, но она только целилась.

Я оглянулся на "Крис-Крафт" и увидел, что на открытом мостике Тобина уже нет. Он находился в надпалубной каюте, где, как я знал, установлен второй пульт управления судном. Я также обратил внимание, что навесное лобовое стекло каюты было поднято. А шкипер Фредди наполовину высунулся из окна, в правой руке было ружье, левой удерживал равновесие. Правое плечо упиралось в раму окна, он целился прямо в нас.

Оба судна сильно раскачивались, было темно, огни не включены, бушевали ветер и дождь. Поэтому Тобин все никак не мог точно прицелиться и открыть огонь.

– Сделай пару выстрелов! – крикнул я Бет.

– Я не имею права стрелять первой.

– Стреляй!

Она выстрелила, выпустила все пятнадцать зарядов. Лобовое стекло каюты Тобина разлетелось на куски. Не было видно ни его, ни ружья.

– Отличная работа! – ободрил я Бет.

Она вставила в пистолет следующую обойму с пятнадцатью патронами, послала еще несколько пуль в каюту Тобина.

Я наблюдал за всем этим через плечо, стараясь управлять "Формулой", погода стала еще хуже. Неожиданно в окне каюты появился Тобин. Вспыхнул огонь выстрела.

– Ложись! – прокричал я Бет.

Тобин сделал еще три выстрела. Одна пуля ударила в пульт управления, другая расколотила мое лобовое стекло. Бет отвечала выстрелами, теперь медленнее и расчетливее.

Я понимал, что огонь из ружья более прицельный, поэтому дал полный газ, и мы, взмывая над волнами, оторвались от "Крис-Крафта". На расстоянии около шестидесяти футов мы перестали видеть друг друга. Я услышал, как он снова включил свой громкоговоритель, с трудом расслышал выкрики:

– Будьте вы прокляты! Вы утонете! Вам не спастись в такую погоду! Будьте прокляты!

Меня коробило оттого, что я слышал такое от человека, который только что убил мою любимую женщину. Я сказал Бет:

– Этот ублюдок умрет.

– Джон, будь с ним осторожен. Он обречен и знает об этом. Он в отчаянном положении.

– Мы не в лучшем.

Бет оставалась на своем огневом рубеже, лицом к корме, ствол пистолета на спинке кресла.

– Джон, постарайся сделать широкий круг и зайти к нему в корму.

– Бет, я не великий мореход и это не морское сражение.

– Но я не хочу, чтобы он был у нас за спиной.

– Не беспокойся об этом. Только внимательно следи за ним.

Я взглянул на указатель топлива. Стрелка стояла между одной восьмой и нулем.

– У нас мало горючего, чтобы делать маневры, – объяснил я Бет.

– Думаешь, он все еще движется к Пламу?

– Да, туда, где лежит золото.

– Но он знает, что мы его преследуем.

– Вот поэтому он и попытается уничтожить нас. Или убедиться в том, что мы перевернулись и утонули.

– Мы сможем его опередить?

– Думаю, мы движемся быстрее. И по закону физики...

– Какой у тебя план?

– Никакого. А у тебя?

– Может быть, стоит поискать безопасную гавань?

– Может быть. Но мы не можем возвращаться. Я не хочу вновь оказаться под прицелом Фредди.

Бет разложила на пульте управления карту в пластиковой обложке.

– Посмотри. Это, должно быть, маяк на Лонг-Биче.

Я взглянул вправо и увидел слабый мигающий огонек.

Бет продолжала:

– Если мы возьмем влево от маяка, может быть, увидим буйки фарватера, который выведет нас к Ист-Мэрион или к Ориенту. Там мы сможем причалить и вызвать береговую охрану или охрану с Плама, объяснить им ситуацию.

Я взглянул на карту, едва освещенную дрожащим светом от лампочки на пульте управления.

– Я не смогу провести наше судно в такую погоду по этим узким каналам. Мы сможем достичь Гринпорта или Деринга, но между нами и этими гаванями нас поджидает Фредди.

– Иными словами, мы больше не преследуем его. Это он загоняет нас в открытое море.

– Знаешь, можно сказать, что мы завлекаем его в ловушку.

– Какую ловушку?

– Я знал, что ты это спросишь. Поверь мне.

Я сбросил немного скорость, и "Формулу" стало не так сильно бросать.

Я сказал Бет:

– Вот как я все себе представляю. Мы теперь точно знаем, где он и куда направляется. Я хотел бы покончить с ним на берегу. Так что давай встретим его на Пламе.

– Правильно. Здесь у него преимущество и в оружии и в судне.

Я стал на курс немного правее маяка. Это должно вывести нас в залив Гардинера, а затем и к Пламу.

– Сколько у тебя осталось патронов? – спросил я Бет.

– Девять в обойме пистолета и еще пятнадцать в другой обойме, которая в кармане.

– Немало. Да и постреляла уже недурно.

– Не совсем.

– Ты не дала ему целиться в нас. А может, и попала в него.

Она не ответила.

– Я слышал, как последняя пуля просвистела у самого уха. Перед тем как пробить лобовое стекло. Как в старые времена в городе. А у тебя все в порядке?

– Знаешь...

– Что случилось? – Я бросил взгляд на нее.

– Я не знаю...

– Бет? Что с тобой?

Ее левая рука двинулась под дождевиком, она поморщилась. Вынула руку из-под дождевика. Рука была в крови.

– Черт... – сказала она.

Я остолбенел.

Она продолжала:

– Странно, не думала, что он попал, потом почувствовала что-то теплое, сейчас все в порядке... просто царапина.

– Ты... Ты уверена?

– Да. Я чувствую, где она прошла.

– Давай посмотрим. Подойди ко мне.

Она подошла поближе. Ослабила спасательный жилет. Затем задрала дождевик и рубашку. Грудная клетка между грудью и бедром была в крови. Я взглянул на рану и немного успокоился. Это действительно была царапина. Она была глубокой, вдоль нижнего ребра. Но не до кости.

Бет тихонько охнула, когда мои пальцы ощупывали рану. Я убрал руку и произнес:

– Все в порядке.

– Что я тебе и говорила.

– Спустись вниз и поищи санитарный пакет.

Она сошла вниз.

Я оглядел горизонт. Даже в темноте смог рассмотреть две точки на суше слева и справа, которые отмечали выход из относительно спокойного пролива.

Через несколько минут мы были уже в заливе Гардинера. Ветер завыл с гораздо большей силой, волны обрушились на наше судно, которое стало почти неуправляемым. Я раздумывал, что делать дальше.

Бет выкарабкалась из каюты наверх, ухватилась за поручень на пульте управления.

– Как себя чувствуешь? – постарался я перекричать ветер и волны.

– Джон! Мы должны повернуть назад.

Я понимал, что она была права. "Формула" создана не для такой погоды, как, впрочем, и я сам. Вспомнил слова Тома Гордона, сказанные мне на моей веранде когда-то, как мне кажется, уже очень давно: "Лодка в гавани – безопасная лодка. Но лодки не созданы для гавани".

Говоря по правде, мне было уже не страшно море, не боялся я и смерти. Я держался за счет адреналина и ненависти. Наши взгляды встретились. Она сказала:

– Джон, если мы погибнем, он уйдет. Мы должны причалить в какой-нибудь гавани или заливе.

– Я не могу этого сделать. Мы сядем на мель и утонем. Мы должны двигаться.

Она промолчала.

– Мы сможем высадиться на Пламе. Я могу зайти там в залив. Он хорошо обозначен и освещен. У них там свой электрогенератор.

Она вновь стала рассматривать карту, а я задумался, как выходить из создавшегося положения. Я уже приходил к выводу, что единственно возможными для высадки были гавани Гринпорта и Деринга, позади нас. А между нами и гаванями находился Тобин.

Она сказала:

– Теперь, когда мы вышли в открытое море, мы можем сделать более широкий круг и проскочить в Гринпорт мимо Тобина.

Я покачал головой:

– Бет, мы должны оставаться в этом канале, где имеются фарватерные буйки. Без этих буйков мы погибнем. Мы как на узком шоссе, а этот парень с ружьем у нас за плечами. Единственный выход – двигаться вперед.

Она взглянула на меня, и я понял, что она не совсем верила моим словам. Да это и понятно. Я ведь не говорил всей правды. А правда была в том, что я хотел убить Фредрика Тобина. Когда я думал о смерти Гордонов, мне хотелось, чтобы Тобина уничтожили власти штата Нью-Йорк. Теперь, после того как он убил Эмму, я жаждал уничтожить его своими собственными руками. Вызов береговой охраны или охраны Плама лишил бы меня шанса самому свести с ним счеты. Кстати, о сведении счетов. А где в эту ночь находится Пол Стивенс?

Бет прервала мои мысли:

– Убито пять невинных людей, Джон, пять человек – это очень много. Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью, не хочу рисковать и своей. Поворачивай назад. Сейчас же.

– Ты что, хочешь заставить меня сделать это под дулом своего пистолета?

– Да. Если ты меня вынудишь.

– Бет, я справлюсь с этой погодой. Я в этом уверен. Все будет в порядке. Поверь мне.

– Тобин убил Эмму Уайтстоун прямо под твоим носом. Это унизило твое мужское достоинство. Вот что движет тобой теперь. Я права?

– Частично.

– А что еще?

– Я влюбился в нее.

– Хорошо. Если ты собираешься загубить нас обоих, то прежде ты должен узнать всю правду.

– Какую правду?

– Кто бы ни убил Эмму... думаю, это был Тобин... он прежде изнасиловал ее.

Я промолчал. Хотя, честно говоря, и не был слишком шокирован.

Шум ветра, моря и моторов мешали разговаривать. И это в данный момент меня вполне устраивало.

Бет сидела в левом кресле. Я оставался стоять за штурвалом, упершись спиной в правое кресло. Ветер врывался сквозь разбитое лобовое стекло. Дождь полосовал со всех сторон. Горючего становилось все меньше, я промок, продрог и чувствовал большую усталость. С ужасом представлял, что творил Тобин с Эммой. Бет не произносила ни слова, казалось, она впала в оцепенение, уставившись на все новые и новые волны.

Наконец она, кажется, немного пришла в себя и оглянулась назад через плечо. Не говоря ни слова, встала с кресла и направилась к корме. Я оглянулся и увидел, как она опустилась на колени и вытащила свой пистолет. Посмотрел на море за кормой, но не увидел ничего, кроме стены волн, преследующих судно. Через мгновение, когда волна подняла "Формулу", рассмотрел мостик "Крис-Крафта". Преследователь был не более чем в шестидесяти футах сзади нас и быстро приближался. Я принял решение сбавить скорость до минимума, при котором судно все же оставалось бы управляемым. Бет услышала, что обороты двигателей упали. Она поняла мой маневр и одобрительно кивнула. Направила свое оружие на цель. Нам предстояла встреча со зверем.

Тобин не заметил неожиданной разницы в относительных скоростях двух судов. А когда он это понял, "Крис-Крафт" был уже менее чем в двадцати футах от "Формулы", к стрельбе он был не готов. Бет начала беглый огонь по темной фигуре, мелькнувшей в окне каюты. Я старался удерживать "Формулу" носом к волнам и с тревогой оглядывался на Бет.

Тобин был больше не виден в каюте, и я подумал, не попала ли в него одна из пуль, выпущенных Бет? Неожиданно вспыхнул прожектор, установленный на носу "Крис-Крафта". Лучи осветили "Формулу" и Бет, стоящую на корме на коленях. Она вставляла в пистолет обойму. Тобин появился у лобового стекла и, бросив штурвал, целился из ружья обеими руками.

Я вытащил свой пистолет, развернулся, прижал штурвал спиной, попытался прицелиться. Ружье Тобина смотрело прямо на Бет с расстояния менее пятнадцати футов.

Казалось, на какие-то полсекунды все замерло: оба судна, Бет, Тобин, я и само море. Я выстрелил. Ствол ружья Тобина, направленный прямо на Бет, резко повернулся на меня, и я увидел вспышку выстрела. В это же мгновение "Крис-Крафт", оставленный без управления, завалился на левый борт, и выстрел Тобина прошел мимо цели. "Крис-Крафт" очутился под углом к носу "Формулы", и я рассмотрел Тобина в боковое окно каюты. Наши взгляды встретились. Я сделал еще три выстрела по окну, стекла разлетелись. Фигура Тобина исчезла.

Я заметил, что на буксире у "Крис-Крафта" тащился маленький вельбот, та самая лодка, которую я видел в ангаре. Теперь не оставалось сомнений, что Тобин намеревался использовать ее для высадки на Пламе.

"Крис-Крафт" крутился на месте, штурвал был явно брошен. Пока я раздумывал, попал ли я в него, нос "Крис-Крафта" ловко повернулся к нам и прожектор вновь осветил нас. Бет стала стрелять по прожектору, и с третьего выстрела он взорвался, выбросив сноп искр и стекла.

Тобин не был сбит с толку и продолжал управлять "Крис-Крафтом". Его нос приближался к корме "Формулы". И он врезался бы в нас, если бы Бет не выстрелила из ракетницы прямо в лобовое стекло каюты на мостике. Белая вспышка фосфора была ослепительна, "Крис-Крафт" отвернул в сторону. Я представил, как быстро Тобин бросил штурвал, спасаясь бегством. Может быть, он обожжен, может, ослеп, может, был мертв.

– Давай уходи, уходи, – прокричала мне Бет.

Я прибавил газу, и "Формула" стала набирать скорость. На мостике "Крис-Крафта" гуляли языки пламени. Мы посмотрели с Бет друг на друга, удивляясь нашей удаче. Но пламя стало спадать. На расстоянии футов сорока мы вновь услышали звук включенного громкоговорителя. Мелкий ублюдок снова заговорил.

– Кори! Я догоню тебя! И тебя, мисс сука! Я прикончу вас обоих! Я убью вас.

– Уноси ноги, Джон! Он снова приближается, – дала совет Бет.

Я прибавил газу, но более высокая скорость сделала "Формулу" неустойчивой. Мы так врезались в набежавшую волну, что нос резко задрался вверх, казалось, нас перевернет назад. Я услышал крик Бет. Подумал, что ее выбросило за борт. Но когда судно опустилось, увидел ее катящейся по палубе. Она достигла трапа, скатилась до его середины и только там сумела остановиться.

– Ты в порядке? – спросил я.

Она поднялась на четвереньки и стала карабкаться вверх по трапу.

– Со мной все в порядке.

– Спускайся вниз и немного передохни, – велел я ей, слегка сбавляя скорость.

Она отказалась и разместилась между своим креслом и пультом управления.

– Ты следи за волнами и буйками фарватера. А я послежу за Тобином.

Я подумал, что Бет, может, и была права, советуя сделать широкий круг и зайти Тобину в корму, не давая ему наседать на нас сзади. Может быть, он сидел в своей уютной и сухой каюте и не заметил бы нас, когда мы взбирались бы на его борт? Но если бы он нас заметил, мы оказались вновь под дулом его ружья.

Нашим единственным преимуществом была скорость, но из-за погоды мы не могли полностью его использовать.

– У тебя еще остались заряды в ракетнице? – спросил я Бет.

– Еще пять.

– Хорошо.

– Не совсем. Я выронила ракетницу.

– Хочешь вернуться и поискать?

– Я устала от твоих шуток.

– Я тоже. Но это все, что нам осталось.

Мы продолжали двигаться. Погода стала еще хуже, если такое вообще возможно.

– Я уже думала, что мне пришел конец, – сказала Бет.

– Мы больше не должны давать ему приближаться на такое расстояние.

– Он не стал стрелять в меня, решив перенести огонь на тебя.

– Это моя судьба. Как только кто-то готов сделать единственный выстрел, эта пуля предназначается для меня.

Она попыталась улыбнуться и спустилась вниз. Поднялась через минуту и передала мне очередную бутылку пива.

– Как только ты что-нибудь сделаешь удачно, я подам тебе пиво.

– У меня в запасе не так уж много маневров. Сколько бутылок осталось?

– Две.

– Этого должно хватить.

Я стал раздумывать над вариантами действий и пришел к выводу, что большинство из них исчерпано. Оставались на выбор две гавани: причал парома у Ориент-Пойнт или залив на Пламе. Ориент-Пойнт должен был быть сейчас где-то слева от нас. До Плама на пару миль дальше. Я посмотрел на стрелку указателя горючего. Она была в красном секторе, но еще не касалась нулевой отметки.

Море так бушевало, что я подолгу не видел буйков, обозначающих фарватер. Понимал, что Тобин из своей каюты на мостике имел обзор лучше, он мог рассмотреть и буйки и нас. Пришла в голову и другая мысль: у него, должно быть, есть аварийный радиолокатор, с его помощью он и обнаружил нас. Наверное, у него был и эхолот, который помогал маневрировать, даже не видя буйков фарватера. Короче говоря, "Осеннее золото" намного превосходила "Формулу".

Каждый раз, как волны все с большей частотой обрушивались на нос или борта, я чувствовал, что "Формула" становится все тяжелее. Короче говоря, наша осадка увеличивалась. Лишний вес тормозил ход, увеличивался расход горючего. И на той скорости, с которой мы сейчас двигались, Тобин мог догнать нас. Мы проигрывали и морю, и в морском бою.

Мы с Бет посмотрели друг на друга, наши взгляды встретились.

– В случае если мы перевернемся или утонем, я хочу успеть тебе сказать, что ты нравишься мне, – произнесла она.

– Я знаю это, – ответил я с улыбкой.

– Веди судно и помолчи.

Я сосредоточился на штурвале. "Формула" теперь шла так медленно, что волны настигали нас и заливали корму. Вскоре нас или затопит или зальет машинное отделение. И в том и в другом случае Тобин возьмет верх.

Бет следила, не появится ли Тобин. Она не могла не видеть и того, как волны заливают корму, а "Формула" все погружается и теряет скорость.

– Джон, мы скоро потонем.

Я снова взглянул на указатель горючего. Единственное, что нам оставалось, – дать полный ход и посмотреть, что из этого выйдет. Дал полный вперед.

"Формула" вынырнула и немного набрала скорость. Стало меньше заливать корму, но удары с носа усилились. Казалось, что каждые пять секунд мы врезаемся в кирпичную стену. Но фибергласовый корпус все еще держался.

Бет пыталась усидеть в своем кресле, то подпрыгивая с ударом волны, то устремляясь вниз.

Полный ход спасал нас от затопления и позволял легче маневрировать, но расход топлива резко увеличивался. Однако большого выбора не было. Либо наверняка затонуть, либо наверняка остаться без горючего.

С тех самых пор, как у меня появилась первая машина, я знал, что указатели горючего всегда врут в ту или иную сторону. Но в какую врал этот? Вскоре мне предстояло это узнать.

– Как с горючим? – спросила Бет.

– Прекрасно.

– Ты хочешь остановиться на заправке и спросить, как проехать?

– Нет. Настоящие мужчины не нуждаются в советах. И у нас достаточно горючего, чтобы добраться до Плама.

Она улыбнулась.

– Спустись вниз и немного передохни.

– А если мы перевернемся?

– Катер слишком тяжел, чтобы перевернуться. Мы утонем. Но я предупрежу тебя заранее. Передохни.

Она спустилась вниз.

Я взял карту из открытого бардачка. Стал ее рассматривать, не спуская глаз и с горизонта. Слева вдали рассмотрел отблеск мерцающего огня и понял, что это маяк на Ориент-Пойнт. Взглянул на карту. Если бы я прямо сейчас повернул на север, то, скорее всего, вышел бы к паромному причалу на Ориент-Пойнт. Но между паромным причалом и маяком имелось столько скал и отмелей, что проскочить их можно было просто чудом. Другая возможность – пройти еще около двух миль и достичь бухты на Пламе. Но это означало, что придется двигаться по узкому проливу, который достаточно опасен и при обычных приливах и ветрах. А в такой шторм, ураган...

Пошатываясь из стороны в сторону, по трапу поднималась Бет. Я протянул ей руку и помог выбраться. Она дала мне развернутую шоколадку.

– Внизу воды уже по щиколотку. Трюмные насосы все еще работают.

– Отлично. Судно стало немного полегче.

– Приятно слышать. Передохни, я возьмусь за штурвал.

– Я в полном порядке. А как твоя царапина?

– Все хорошо.

Я ел шоколад и объяснял обстановку.

– Итак, мы либо можем разбиться о скалы у Ориент-Пойнт, либо утонуть в проливе, – прокомментировала Бет.

Я взглянул на указатель горючего и сказал:

– Мы уже далеко от того места, где можно было повернуть к Гринпорту.

– Мы упустили свой шанс.

– Думаю, что да. Итак, на Ориент или на Плам?

– Между нами и Ориентом очень много опасных мест, даже не видно фарватерных буйков, их могло сорвать и унести штормом.

Я обратил внимание, что она смотрит в сторону кормы. Вгляделся, но ничего не заметил.

– Я видела его. Думаю, я видела его.

Она вскочила со своего кресла, стараясь держать равновесие, но ее бросило на палубу. Она вскочила на ноги и выкрикнула:

– Он прямо сзади нас!

Теперь я точно знал, что этот сукин сын имеет локатор. Хорошо, что я не пытался заходить ему в корму.

– Это не просто наше невезение. Причина в том, что он имеет локатор. Он видел нас с самого начала.

– Некуда бежать, негде прятаться.

– Прятаться негде, но давай попытаемся убежать.

Я дал самый полный газ, и мы стали набирать скорость.

Мы примолкли, "Формула" тяжело шлепалась о волны. Я прикинул, что мы делаем около двадцати узлов. Приблизительно треть максимальной скорости нашего судна в тихую погоду и без воды в трюме и каюте. Думаю, "Крис-Крафт" в такую погоду шел тоже со скоростью не менее двадцати узлов, поэтому и смог нас нагнать.

– Джон, он догоняет нас.

Я оглянулся и увидел неясные очертания судна Тобина на гребне огромной волны, футах в сорока от нас. Минут через пять, а то и раньше он сможет открыть по нам прицельный огонь из ружья. Наше оружие будет практически бесполезно, можно рассчитывать лишь на случайный выстрел наудачу.

– Сколько у тебя осталось патронов? – спросила меня Бет.

– Давай посчитаем... барабан рассчитан на пять... я выстрелил четыре раза... сколько же осталось...

– Не время для твоих дурацких шуток!

Из уст мисс Пенроуз вырывались ругательства. Потом она спросила меня:

– Ты можешь прибавить скорость этой проклятой посудины?

– Постараюсь. А ты спускайся вниз, прихвати что-нибудь тяжелое и расколоти свое лобовое стекло.

Она нырнула вниз и поднялась с огнетушителем. Разбила им лобовое стекло. Затем выбросила огнетушитель за борт.

Бет спускалась еще несколько раз, возвращаясь с чем-либо, и выкидывала за борт, включая, к сожалению, и пиво. Она даже изловчилась поднять и швырнуть в море портативный телевизор. Выбросила одежду и обувь.

Мы немного прибавили скорость, но "Крис-Крафт" настигал нас. Скоро Тобин начнет стрелять из ружья.

– Сколько у тебя осталось патронов? – спросил я Бет.

– Девять.

– У тебя было всего три обоймы?

– Всего? И ты со своим пятизарядным пугачом еще спрашиваешь меня...

Неожиданно она примостилась позади кресла и вынула свой пистолет. Выкрикнула в мою сторону:

– Я заметила вспышку выстрела!

Я оглянулся и увидел проклятого Фредди на его огневой позиции. Последовала еще одна вспышка. Стрелять с судна по судну на пляшущих волнах – это одно дело, но вот точно поразить цель – совсем другое. Так что я был относительно спокоен. Но вот когда оба судна зависнут на гребнях волн, у Тобина будет преимущество и в более высокой позиции и в более длинном стволе оружия.

Бет не стреляла, предусмотрительно берегла патроны.

Я разглядел маяк Ориент-Пойнта прямо слева от нас, он был совсем близко. Понял, что нас снесло на север, хотя я и старался держать ближе к востоку. Оставалось только одно. То, что я и сделал: переложил штурвал резко влево, взяв курс на пролив.

– Что ты делаешь? – закричала Бет.

– Иду в пролив.

– Джон, мы там утонем!

– Или Тобин прикончит нас из своего ружья. Или раздавит нас и утопит. Посмеется, глядя, как мы идем ко дну. Если мы утонем в проливе, может быть, там с нами утонет и он.

Она промолчала.

Шторм шел с юга, поэтому, как только я повернул на север, судно прибавило скорость. Через минуту прямо справа я разглядел очертания Плама. Слева различался маяк Ориент-Пойнт. Я направил судно между огнем маяка и берегом Плама, прямо в пролив.

Поначалу Тобин последовал за нами. Но когда волны стали еще мощнее, а ветер между двумя массивами суши достиг сверхзвуковой скорости, мы потеряли Тобина из виду. Я предположил, что он отказался от погони. Теперь я точно знал, что он намерен предпринять и куда направляется. Я надеялся выжить и минут через пятнадцать удостовериться в своей правоте.

Теперь мы находились в самой середине пролива: Ориент-Пойнт на западе, Плам на востоке, залив Гардинера на юге и пролив Лонг-Айленд на севере. Я вспомнил рассказ Стивенса об урагане, который несколько сот лет назад сильно углубил здесь морское дно. Трудно было в это не поверить. Казалось, мы очутились в стиральной машине, в которой со дна поднялось все, что только возможно: песок, водоросли, щепки, мусор, всяческие обломки. О том, чтобы управлять судном, не было и речи. "Формула" сама стала обломком, уносимым потоком. Судно крутилось вокруг собственной оси. Нос поочередно смотрел во все стороны света. Но шторм тащил нас к проливу Лонг-Айленд, туда, где я и хотел бы оказаться.

Мысль попасть в бухту Плама показалось просто смешной, когда я увидел все нас окружающее.

Бет смогла подойти к моему креслу и прислониться ко мне. Она обвила меня руками и ногами. Я держался за штурвал, как будто это могло спасти наши жизни. Разговаривать было почти невозможно. Она приложила лицо к моей шее, и я услышал:

– Мне страшно.

Страшно? Я был просто в ужасе. Это был самый кошмарный момент в моей жизни, если не считать того, когда шел под венец.

"Формулу" так крутило, что я потерял всякую ориентацию. Временами мы буквально взмывали в воздух. Судно, такое устойчивое на воде, показывало способности буквально выпрыгивать в воздух. Думаю, только тяжесть воды в трюме удерживала нас днищем вниз во время прыжков в стратосферу.

У меня хватило ума выключить двигатели, как только понял, что винты чаще находятся в воздухе, чем в воде. Экономия горючего – долгосрочная стратегия, а у меня все решали минуты...

Бет прижималась все теснее. И если бы не боязнь вот-вот утонуть, то это мне показалось бы приятным. Но это и было приятно, я надеялся, что физический контакт как-то поможет ей. Мне он помогал.

– Если мы окажемся в воде, держи меня покрепче, – проговорила она мне в ухо.

Я кивнул. Подумал о Тобине, который уже убил пять хороших людей и мог стать причиной еще двух смертей. Трудно было представить, что такое маленькое дерьмо стало причиной всех этих смертей и страданий. Единственное объяснение, которое я мог дать: коротышки с глазами-бусинками и хорошим аппетитом всегда беспощадны и опасны...

Нас пронесло через пролив, как плевок через соломинку. Море и ветер стали поспокойнее. Я включил двигатели и взял курс на восток.

Бет все еще была позади меня, обнимала, но уже не так крепко.

Справа от нас вырисовывался темный контур старого маяка на Пламе. Я понимал, что если зайдем за окружающую маяк возвышенность, то будем немного защищены от ветра и волн. Подобно тому, как это делал остров Шелтер. Плам не был так высок, как Шелтер, и гораздо дальше выступал в океан, но все же и он сулил какую-то защиту.

– Мы еще живы? – спросила Бет.

– Конечно. Ты очень храбрая. И очень хладнокровная.

– Я просто была парализована страхом.

Мы зашли на подветренную сторону Плама, оставив маяк справа. Я взглянул на фонарь маяка и заметил зеленую точку, передвигающуюся вслед за нашим движением.

– Прибор ночного видения. За нами следят люди Стивенса, – заметил я Бет.

– Действительно. Это все, что может делать охрана в такую ночь.

Плам немного прикрыл нас от ветра, и море стало потише. Можно было расслышать удары волн о берег, ярдах в ста от нас.

Сквозь проливной дождь я смог рассмотреть отблески огней за деревьями. Понял, что это сторожевое освещение здания главной лаборатории. Значит, генераторы работали. Что, в свою очередь, означало полный порядок с воздушными фильтрами и другими средствами очистки. Действительно, было бы несправедливо пережить шторм, высадиться на Пламе и отдать концы от сибирской язвы.

– Как ты думаешь, что случилось с Тобином? – спросила меня Бет.

– Видимо, он пошел дальше к южной оконечности острова. Думаю, он уверен, что мы погибли.

– Согласна, ты, наверное, прав.

– Но он мог связаться по радио с кем-нибудь на Пламе и узнать, что мы выжили.

– Считаешь, что он имеет там сообщника?

– Не знаю. Но мы это скоро выясним.

– Итак, куда же сейчас направляется Тобин?

– Есть только одно место. И это место на этой стороне острова.

– Другими словами, он заходит с другой стороны, и мы его скоро встретим.

– Постараюсь этого избежать. Но он точно хочет зайти на подветренную сторону – в том случае, если намерен бросить якорь и добраться до берега на своем вельботе.

– Мы собираемся высаживаться на острове? – спросила Бет.

– Надеюсь.

– И каким образом?

– Попытаюсь выскочить на берег.

Она снова взглянула на карту и предупредила:

– У этого берега множество скал и отмелей.

– Выбери место без скал и отмелей.

– Попытаюсь.

Еще минут с десять мы шли на восток. Я посмотрел на указатель горючего, он показывал ноль. Понял, что на берег надо выскакивать немедленно, иначе мы окажемся во власти стихии. Нас либо унесет в море, либо выбросит на скалы. Но перед броском на берег хотелось хоть на мгновение увидеть судно Тобина.

– Джон, топливо на исходе. Действуй.

– Минутку.

– У нас нет ни минуты. До берега около сотни ярдов. Поворачивай немедленно.

– Взгляни, не видишь ли "Крис-Крафт"?

Бинокль все еще висел у нее на шее. Она посмотрела в него.

– Не вижу никакого судна. Поворачивай прямо на берег.

– Еще минуту.

– Нет. Сейчас же. Мы все делали, как ты хотел. Теперь слушай меня.

– Хорошо...

Но перед тем моментом, когда я хотел повернуть к берегу, ветер неожиданно стих, и я увидел перед нами огромную стену поднимающихся облаков. Что еще более поразительно, над головой открылось ночное небо, окруженное стенами вихрящихся облаков, казалось, мы смотрели на небо со дна колодца. Затем я увидел звезды, которые, думал, не увижу больше никогда.

– Над нами проходит самый центр циклона, – воскликнула Бет.

Ветер значительно спал, но волны не унимались. В эту своеобразную дыру проник звездный свет и озарил берег и море.

– Давай, Джон. Другого шанса у нас не будет.

Она была права. Я мог теперь видеть движение волн и правильно маневрировать. Можно было разглядеть торчащие из-под воды скалы, волны, разбивающиеся о дно, что указывало на отмели и песчаные валы.

– Давай, Джон!

– Еще минуту. Мне надо увидеть, где высадился этот ублюдок Я не хочу потерять его след на острове.

– Джон, у тебя не осталось горючего!

– Полно горючего. Высматривай "Крис-Крафт".

Кажется, Бет поддалась моему идиотизму и стала осматривать горизонт в бинокль. Казалось, минуло полчаса, хотя на самом деле прошла минута или две, и она выкрикнула:

– Там!

Она передала мне бинокль. Я взглянул в дождевую завесу. На фоне темного горизонта различался контур, который мог быть мостиком "Крис-Крафта", а мог быть и грудой скал.

Подойдя ближе, я убедился, что это "Крис-Крафт". Судно было почти неподвижно. Это говорило о том, что Тобин бросил как минимум два якоря – носовой и кормовой. Я отдал бинокль Бет.

– Все. Мы прыгаем и двигаемся к берегу. Держись. Следи за скалами и будь осторожна.

Она присела на свое кресло, наклонилась вперед, вцепилась в раму разбитого лобового стекла. По выражению ее лица заметил, что рана причиняет ей боль.

Я развернул "Формулу" вправо на 90 градусов, нацелив нос судна на берег. Волны стали заливать нос, и я прибавил газу. Мне нужно было горючего всего на одну минуту.

Берег становился все ближе и различимее. Огромные волны со страшным шумом разбивались о песчаные отмели.

– Прямо впереди нас песчаный вал! – закричала Бет.

Я понимал, что его не обойти, и дал полный газ. Мы проскочили.

Берег был менее чем в пятидесяти ярдах, и я подумал, что у нас появился шанс. Но "Формула" ударилась обо что-то гораздо более твердое, чем песок. Ни с чем нельзя было спутать звука крошащегося фибергласа. Судно взмыло над водой и грохнулось вниз.

Я взглянул на Бет, она смогла удержаться.

Судно стало почти неуправляемым. И я мог представить, как вода хлынула в разбитый корпус. Моторы продолжали работать на полную мощность. Волны подталкивали нас в сторону берега, но между их ударами отдача засасывала назад. Если мы и двигались вперед, то очень медленно. Судно наполнялось водой, она уже плескалась у нижней ступеньки трапа.

– Мы не двигаемся! Давай попробуем вплавь! – выкрикнула Бет.

– Нет! Оставайся на борту! Ждем удачной волны!

И мы ждали, глядя, как приближается берег. Он уже был на расстоянии около шести водяных валов. Я оглянулся и увидел, как сзади нас возникает огромная волна. Перевел рычаги скорости полузатопленной "Формулы" в нейтральное положение. Судно немного дернулось назад и было подхвачено потоком у самого гребня вала.

– Ложись и держись! – закричал я.

Бет бросилась вниз и обхватила основание кресла.

Волна подняла нас, как доску для серфинга, и понесла на своем гребне с такой силой, что "Формула" весом в восемь тысяч фунтов и тысячами фунтов зачерпнутой воды напомнила соломенное ведерко в реке, вышедшей из берегов. Я предполагал достичь берега как на амфибии, но это оказался прыжок с воздуха.

На обглоданный волнами берег мы приземлились носом вперед. "Формула" завалилась на бок. И до того как обрушилась очередная волна, мы успели выпрыгнуть. Я нашел выступавший на поверхность камень. Одной рукой зацепился за него, другой поймал руку Бет. Волны набегали и отступали. Мы вскочили и как бешеные помчались в сторону суши. Бет прижимала руку к раненому боку.

Добежали до размытого обрыва и стали карабкаться вверх. На нас сыпались большие куски мокрого песка, глины, земли.

– Добро пожаловать на Плам! – произнесла Бет.

– Спасибо.

Кое-как мы вскарабкались на обрыв и рухнули на землю, на целую минуту припав к траве. Затем я сел и оглянулся на берег. "Формула" валялась днищем вверх. Ее белый корпус был расколот. Отступающая волна перевернула катер и оттащила в море. На минуту судно заняло нормальное положение, затем оно опять перевернулось, и другая волна швырнула "Формулу" к берегу.

– Не хотел бы находиться на ней, – сказал я Бет.

– Я тоже. И не хотела бы быть на этом острове.

– Прямо с пожара на горячую сковородку.

– Не мог бы помолчать? Хотя бы пять минут.

По правде говоря, после стольких часов воя ветра, дождя и рева моторов мне была по душе относительная тишина. Я мог расслышать биение своего сердца, стук крови в ушах и хрипы в легких. А еще в голове стучала мысль: "Опасайся коротышек с длинными ружьями".