– Ветка очень хорошо помнит тот вечер, когда они уезжали в Москву, – рассказывала Тина Давиду. Сегодня она была в больнице у Виолетты, та чувствовала себя вполне сносно и могла поговорить с Тиной. Маурицио и Анна Евгеньевна дипломатично ушли пить кофе. Итальянец понравился и Давиду и Тине, и та посоветовала Виолетте "не дурить" – то, что он любит ее видно и невооруженным глазом. Повезло. Во всем повезло, и то, что живая осталась, и то, что есть мужчина способный взвалить на свои плечи тяжелый груз и не бояться ответственности.

– Да зачем ему нужна инвалидка! – жалобно прошептала Виолетта – Жалость пройдет, а калека будет висеть на шее пудовою гирею.

Но Тина была убеждена, что Маурицио – это Веткин шанс. В конце концов, слабенькая Ветка сдалась, не было сил препираться.

– Павлов отослал Ветку к машине, – Тина продолжала пересказывать свою беседу с Виолеттой, – она спустилась на лифте. Сумки прихватила с собой, но ключей от Ровера у нее не было. Она стояла около машины, охранники сидели в будке. Кроме компании подростков из дома никто не выходил.

– Что за компания? – поинтересовался Давид.

– Обычная. Выпили и дурачились. Ветка вспоминала, что какого-то Васю заставляли выпить.

– Сколько человек?

– Вроде пятеро.

– Я проверю, живут ли в нашем доме эти личности, – Давид сделал пометки в блокнотик, и задумался, покусывая колпачок ручки, – видишь ли, Павловский Ровер стоял на виду у охраны, дежурный клянется, что никто к нему не подходил, кроме подростков, но их просили присмотреть за сумками.

– Точно! – вспомнила Тина – Ветка попросила одного паренька… Когда мы вышли из подъезда, сумки стояли у Ровера, охранники сказали, что прогнали компанию, шумели сильно.

– Как звали того паренька?

– Аркадий.

– Тина, нам нужна помощь детектива! – Давид вскочил и заметался по комнате, боясь упустить мысль. – Во-первых, это обычно отставные работники силовых структур, а нам нужна информация, о том, как идет следствие по факту взрыва Ровера. Во-вторых, Бернс не должен догадываться о нашем собственном расследовании, мы должны быть в радиусе его видения.

– Согласна, – сказала Тина и выдала давно вертевшуюся на языке фразу. – Давид, я хочу, что бы детектив собрал материал и на Бернса. Кто делает за него грязную работу, грубо говоря "крышует"?

– Я и сам об этом думал, Тина, – задумался Давид. – Крыша Бернса мне неизвестна, взносы перечисляются на счет, курьеров не было.

– Я все чаще склоняюсь к мысли, что без Бернса здесь не обошлось… Чего Роман Израилевичу париться? На похороны Павлова я не ездила, а что было, то прошло.

Нет человека, нет проблемы. В смерти Павлова, во всяком случае, Бернс точно был заинтересован, еще хвастал что "у него и мушка не пролетит".

– Кто заключит договор с детективом? – спросил Давид – Мы оба, в случае недееспособности одного, информация будет передана другому.

– Недееспособности?

– Детка, – усмехнулась Тина, – если так легко убили троих, с чего ты взял, что пожалеют нас?

Тем временем в Москве оперативным отделом готовилось заключение по делу Ризио-Браско.

В кабинете заместителя начальника управления, полковника Николая Ивановича Борового, собрались все, кто занимался делом граждан Итальянской Республики.

Николай Амбросимов получив разрешение полковника, начал зачитывать подготовленное заключение:

– Гражданин Джованни Ризио, подозревался в незаконном распространении наркотиков на территории Российской Федерации. Обвинение снимается в связи со смертью.

Каналы сбыта продолжают разрабатываться оперативной группой отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков.

Амбросимов откашлялся и продолжил:

– Гражданин Джеронимо Браско подозревался в убийстве гражданина Джованни Ризио.

На основании заключений судмедэкспертов гражданин Джованни Ризио скончался от нанесения ножевой раны. Мотив убийства – разногласия в финансовых отношениях между вышеупомянутыми гражданами. Гражданин Джеронимо Браско скончался от сердечного приступа в присутствии свидетелей Николая Амбросимова и Алексея Наумова, входящих в оперативную группу и присутствующих здесь. Обвинение снимается в связи со смертью.

Полковник Боровой согласно кивнул головой Амбросимову. Амбросимов продолжил:

– Гражданин Российской Федерации Павлов Виктор Федорович подозревался в пособничестве обвиняемому в убийстве гражданина Ризио. Им уничтожено орудие убийства и спрятан труп гражданина Ризио в морозильной установке ресторана, принадлежащего гражданину Браско. Обвинение с гражданина Павлова снимается в связи со смертью.

– Гражданка Российской Федерации Лада Антоновна Кренникова на просьбу явиться для дачи показаний, выехала из Агельска на проведение следственных мероприятий.

В связи со смертью все подозрения отклоняются.

Полковник взглянул на Амбросимова: заканчивай.

– Расследование обстоятельств взрыва принадлежащего гражданину Павлову Виктору Федоровичу автомобиля Лэнд Ровер Дискавери, результатом которого явилась смерть вышеупомянутого гражданина и гражданки Кренниковой Лады Антоновны, передается Ангельскому управлению Внутренних дел.

Полковник встал, оглядел всех присутствующих и произнес:

– Дело закрыто. Спасибо за работу.

После похорон Лады съемки новой картины возобновились. Давид вернулся из Москвы, и Бернс посчитал нужным собрать совещание. В конференц-зале во главе с Бернсом собрались Сара Абрамовна, главный экономист Лескова, режиссер Клюкин, звезды картины Тина Гранд и Иван Драго, директор картины Михалыч и референт продюсера Давид Коткин. Каждому были розданы папки с графиками ближайших съемок, смета затрат и перспективный план на ближайший месяц. Бернс надел очки и внимательно выслушивал желающих взять слово. Тина сидела молча, с отсутствующим видом, чем обратила на себя его внимание.

– Тина Андреевна, а вы что думаете по этому поводу? – спросил он неожиданно, прервав речь главного экономиста.

– С моими восемью классами, я, Роман Израилевич, могу только ноги раздвигать, – медленно начала Тина, и продолжила далее, все преображаясь, – но если вы считаете, что я могу заменить Ирину Александровну, то давайте меняться. Она фотогенична, я думаю, у нее недурно получится.

Ирина Александровна пошла красными пятнами, и чуть не села мимо своего стула, благо Михалыч вовремя подал ей стакан воды.

– Я поинтересовался у вас Тина Андреевна, что вы думаете по поводу наших убытков за прошлый месяц, – грозно одернул ее Бернс. – Я вовсе не предлагал меняться с уважаемой Ириной Александровной.

– По поводу убытков… Думаю, что с человеком, принесшим убытки нашему продюсерскому центру, надо расстаться.

– Даже так? – глядя поверх очков, переспросил Бернс.

– Именно так вы бы и поступили, Роман Израилевич?

– Верно.

– Ну, а поскольку виноватой оказалась я, то…

Тина придвинула к себе чистый листок бумаги и размашистым почерком написала заголовок "заявление". Бернс вскочил со своего кресла.

– Доиграешься…

– Наигралась уже, – сказала Тина и краем ладони провела по горлу, показывая степень своего недовольства. Быстро черкая шариковой ручкой, она заполнила часть листа и лихо подписалась. В гробовом молчании швырнула листок в сторону продюсера. Листок спланировал на пол около начищенных туфель Бернса.

– Незаменимых нет, – сказала Тина, и гордо вскинув голову, направилась к выходу.

– Тина! – крикнул ей вслед Бернс. – Смотри!

Он взял поднятый Давидом листок и с яростью изорвал его на мелкие кусочки. Тина лишь усмехнулась и оглушительно хлопнула дверью.

– Давид, – приказал Бернс, – верни ее.

Давид быстро пересек конференц-зал и вышел вслед за Тиной. Она быстро удалялась по длинному коридору.

– Тина! – окликнул Давид. – Подожди!

Она остановилась и с улыбкой дождалась, пока он, запыхавшись, приблизился к ней.

– Ты, что, с ума сошла?! – воскликнул Давид. – Ты рушишь все наши планы!

– Ох, и надоел он мне до чертиков, – спокойно ответила Тина. – Ты что, не знаешь своего дядюшку? Это показательные выступления. Решил выпороть меня в назидание другим, что б не повадно было. Да только на такую реакцию не рассчитывал.

– И что теперь будем делать? Сама же говорила о том, что считаешь Бернса причастным!

– Да ничего не будем делать. Иди к нему, скажи, что успокоил меня, застыдил, и я жду твоего дядюшку после совещания у себя дома.

– Ты серьезно?

– Совершенно серьезно. Но ты должен ненавязчиво обозначить свою главную роль в нашем примирении. Ты будешь незаменимым, Давид. Бернс должен безоговорочно тебе доверять.

– Я понял, Тина. Все сделаю. Ну а ты как, справишься?

– Еще бы. Роман Израилевич будет доволен. Иди.

Давид пошел по коридору, несколько раз обернувшись на Тину, задумчиво стоявшую около окна. Совещание продолжалось, Давид занял место рядом с Бернсом и периодически что-то нашептывал ему на ухо, от чего лицо продюсера то делалось багровым, то мертвенно бледнело.

Тина подготовилась к приходу Бернса, она была уверена, что он воспользуется ее приглашением, но прошло несколько часов после того, как она покинула совещание, а продюсера все не было. Ей надоело ждать, она разделась, скинула кружевное белье, призванное разжечь огонь в застывших чреслах старика, и надела домашнее кимоно. Звонок прозвучал, когда она, приняв душ, собиралась лечь в постель с томиком детективного романа. Тина открыла, Бернс молча прошел в просторный холл.

– Что-то поздно вы Роман Израилевич, – упрекнула его Тина, думая, а не выставить ли его вон?

– Занят был, искал тебе замену, – Бернс прошел в гостиную, по-хозяйски сел в кресло и бросил Тине, – виски принеси мне.

Тина принесла бокал с "Чивас Ригал" и горкой льда. Бернс неторопливо сделал приличный глоток.

– Ну и как, нашли? – вернула его к прерванной теме Тина.

– Желающих много, – он цокнул языком, якобы смакуя воспоминания о кастинге. – И то правда, через пару-тройку лет спишем тебя как отработанный материал, надо подготовить замену заранее. Стареешь ты Тинка, скоро двадцать пять. В тридцать никто уж не снимается. Ну, если очень захочешь, есть возрастные роли, но не главные.

"Не захочу", – хотела зло ответить Тина, но тут же одернула себя, ей необходимо примириться с Бернсом, а не порвать окончательно – Простите меня, Роман Израилевич, погорячилась я. Конечно, я буду сниматься, – сказала Тина, опустив голову в знак покаяния.

– Ну, а это мы еще посмотрим, – похабно рассмеялся Бернс, – это зависит от того, как будешь ублажать продюсера.

– Буду ублажать… – обещала Тина.

– Начинай, – скомандовал Бернс и оторвал левую ногу от вощеного паркета, – обувь мне сними Тина, закусив губу, рукой взялась за задник туфли Бернса, в нос ударил запах прелой стельки. Тина поморщилась.

– Давай, давай, – подгонял продюсер.

Тина сняла вторую туфлю и отставила пару в сторону. Бернс удовлетворенно растянулся в кресле, оглядывая стоящую рядом Тину.

– Халатик сбрось, – теперь приказал он.

Тина развязала узел пояса, и тяжелый жаккард сполз по плечам на пол, задев кончики грудей. Высокая грудь колыхнулась, у Бернса задергался кадык.

– На колени встань, – хрипло выдавил он, расстегивая пряжку ремня. – Брюки расстегни, да полегче, не то я кончу быстро.

Тина осторожно расстегнула брюки продюсера, и убрала руки, изображая послушание.

Бернс схватил ее за волосы, притянул к своему паху и ткнул лицо Тины в месиво, состоящее из восставшей плоти, мошонки и седеющих волос.

– Губками, губками… – с придыханием шептал Бернс на грани оргазма, тыча свой орган в лицо Тине. Наконец извергнувшись, он откинулся на спинку кресла, глядя на лицо своей любовницы, спутанные волосы, обнаженное загоревшее тело.

– Хороша, стерва, – удовлетворенно подытожил он. – Дура, правда, но хороша!

Детективное агентство, предлагающее услуги, они обнаружили в колонке объявлений местной газеты. Борис Дурбин, молодой и судя по арендованному офису, преуспевающий бизнесмен, имел в своем агентстве восемнадцать человек – начиная от хорошенькой секретарши и заканчивая вышедшей на пенсию уборщицей. Давид и Тина сидели на веселеньком, в цветочек, диванчике, в приемной, где царствовала секретарь Танечка и пили приготовленный ею кофе. Аромат достиг соседнего кабинета, из которого выглянула мужская голова с прической и усиками в стиле Кларка Гейбла из "Унесенных ветром".

– Танюша, ангел, можно и мне кофейку? – пропела голова, выражая восхищение Танечкой, и вращая белками глаз.

– Артурчик, – кокетливо спросила Танюша, – тебе с сахаром или без?

– Две ложечки, – голова нарочито печально вздохнула, и исчезла за дверью.

– Артурчик, наш главный специалист, – прокомментировала зардевшаяся Танюша, всыпала в чашечку две ложки сахарного песка, и часто перебирая ступнями, на манер гейши, отнесла кофе в кабинет "гения сыска".

Дурбин появился десять минут спустя, извинился перед новыми клиентами и пригласил их к себе в кабинет. Закрытый ноутбук, лежащий на столе, был стыдливо прикрыт свежею газетой. Дурбин предложил гостям стулья и сам сел в кресло за своим столом.

– Чем могу вам помочь? – спросил он после того, как гости представились выдуманными именами.

– Мы хотим провести собственное расследование, – ответил Давид.

– Вы хотите сказать, параллельно с расследованием государственным?

– Да.

– Изложите, пожалуйста, суть вашего дела, а я постараюсь прикинуть во что могут быть оценены наши услуги, и какому детективу поручить расследование.

Давид рассказал о взрыве на федеральной трассе, и о возбуждении уголовного дела по этому факту в городской прокуратуре.

– Помимо проведения расследования, – продолжил Давид, – нам необходимо установить наблюдение за одним человеком. Цель этого расследования выяснить, кто из местных бандитских группировок, обеспечивает решение его проблем.

– Цены на наши услуги достаточно велики, вы должны определиться устраивает ли вас названная мной цена, – сказал Дурбин и написал цифру на отрывном листке перекидного календаря. На календарном листке черной жирной единицей и небольшим наклонным шрифтом сентября значилась дата взрыва и гибели Павлова и Лады. Тина вздрогнула и решила, что это судьба.

– Мы заплатим любую сумму, – сказала она.

Дурбин смял листок и бросил в корзину, застеленную голубым полиэтиленом.

– Что ж, вам повезло, сейчас свободен наш лучший детектив Артур Далакян, мастер высшего класса, и человек бесспорной интуиции. Я провожу вас к нему. Прошу вас…

Он предложил руку Тине, и немного наклонившись к ней, интимно произнес:

– Неужели очаровательная Тина Гранд питает иллюзии насчет того, что черный парик может изменить ее до неузнаваемости? Я бы посоветовал вам, если вы хотите, конечно, в первую очередь не надевать коротких обтягивающих платьев, сменить их на что-нибудь бесформенное. Мужчины в первую очередь узнают вас по совершенным формам вашего тела, – закончил он совет комплиментом.

– Спасибо, – поблагодарила Тина, бывшая уверенной, что ее визитной карточкой являются огненно рыжие локоны.

Дурбин проводил их в кабинет Далакяна, уже закончившего пить кофе и рассматривавшего документы в папке из тисненой бордовой кожи. Далакян взглянул на пришедших и жестом пригласил всех садиться. Дурбин представил:

– Артур Далакян, ведущий специалист нашего агентства.

– Валентина Иванова.

– Давид Белкин.

Артур скользнул по Валентине взглядом. Во франтовских усиках притаилась усмешка.

Неужели каждый мужчина узнает ее? Они что, все смотрят порно фильмы? Есть ли в нашем городе мужчина старше восемнадцати лет, который не видел фильмов с участием Тины? Похоже, что нет.

Они пробыли в агентстве еще несколько часов, Далакян подробно опрашивал и Давида и Тину, его особенно интересовали взаимоотношения между молодыми людьми, большой интерес вызвала итальянская линия, закрытие дела Ризио-Браско породило ухмылку, будто говорил детектив "знаю, знаю". Они договорились, в какие дни будут получать подробные отчеты и связь при возможных форс-мажорных обстоятельствах.

Рвение молодого детектива понравилось Давиду, Тину же немного смущало то, что карие глаза детектива, похожие на глаза повзрослевшего Бэмби, явно были знакомы с ее телом, что было скрыто под эффектным платьем.