Джеймисон растянулся на кровати в «Уан Вашингтон Серкл», уединенной гостинице с многочисленными удобствами, которыми он не собирался пользоваться. Недовольный тем, что прекратил охоту, он с нетерпением ждал звонка Блевинса. Блевинс должен был позвонить в 11 часов.

Он закрыл глаза и попытался отдаться отдыху и сполна воспользоваться вынужденным бездействием, но мозг продолжал работать в бешеном режиме. Слишком много сложнейших вопросов, наполняющих сознание, слишком много для того, чтобы найти на них ответы, не заменив существующую мозговую программу на более совершенную. Джеймисон надеялся, что Блевинс снабдит его информацией, которая поможет вернуть Мелиссу.

После уличной драки он позвонил сенатору Драммонду в надежде установить личность здоровилы. Драммонд был возмущен тем, что Джеймисон подверг себя такому риску, и потребовал, чтобы он немедленно явился и принял охрану от возможного насилия, которую обеспечит ему соответствующая служба сенатора. Он хотел, чтобы Джеймисон оставался в живых, по крайней мере достаточно долго, для того чтобы выступить в качестве свидетеля на сенатском слушании. Джеймисон пытался объяснить, что это невозможно. Он не мог сделать это сейчас – вот когда удостоверится, что Мелиссе ничего не угрожает… Они даже могли бы явиться вместе. Но только не раньше того, как она окажется в полной безопасности. Джеймисон не смог помочь, когда Мелисса рассчитывала на него, и никогда не забудет ее мольбы. Ему не хотелось провести остаток жизни с еще одним воспоминанием о постигшей его неудаче.

Это произошло два года назад. Они поехали вдвоем вдоль побережья золотой осенью на уик-энд, надеясь, что им удастся снять боль, которую причинили друг другу, и забыть об ущербе, который нанесли своим отношениям. Они провели в поездке на два дня больше, чем планировалось, потому что стояла превосходная погода. Питеру вообще не хотелось возвращаться домой.

Это случилось в последнюю ночь их пребывания на отдыхе, звездным вечером, достаточно холодным для того, чтобы надеть жакеты, но вполне теплым, чтобы пройтись босиком по пляжу Делавер-бич. Они заметили, как к ним приближаются мужчины, но не увидели причины подозревать их в чем бы то ни было, хотя позднее Джеймисон, мысленно прокручивая события той ночи в обратном направлении, со стыдом признавал, что он все-таки подозревал и внимательно следил за ними, приведя себя в боевую готовность. В конце концов, он был крупнее их, сильнее и лучше подготовлен. Они были всего лишь местными «крутыми парнями», которые искали приключений. Пусть только попробуют полезть, он заставит их пожалеть об этом.

Однако все произошло не так, как он предполагал.

Люди подошли, когда они с Мелиссой медленно прохаживались, делясь друг с другом тайными мыслями и добрыми чувствами. Это было на дальнем пляже к югу от паромной переправы, что на мысе Кейп-Льюис. Парни вели себя естественно и дружелюбно, говорили что-то приятное и вежливое, а потом брызнули Джеймисону в лицо перечный аэрозоль. Его глаза от этого мгновенно запылали огнем, а лицо охватил жар.

Сквозь боль и жжение он слышал крик Мелиссы: «Питер, помоги, пожалуйста, помоги!» Этот порождающий ужас крик потонул в приглушенном бормотании. Джеймисон тотчас бросился в атаку, торопливо извлек своего далеко запрятанного «неуправляемого психа» и привел его в действие, позволил ему слепо взорваться всем, что в нем набралось, даже когда спиной почувствовал удар ножа между ребер. Потом один из парней ударил его сбоку по голове, чуть не сбив с ног, но «неуправляемый псих» успел перехватить руку нападавшего, скрутил ее, заломил назад и переломил в запястье. Он несколько раз сжал сразу ослабевшую руку, слушая, как визжит обидчик, и радуясь этому визгу. Где находится Мелисса, он уже не знал.

Он схватил парня свободной рукой за предплечье и рывком двинул висящую руку обратно к телу парня. Страшный визг противника буквально оглушил его жалобной мольбой о прощении. «Пожалуйста, мистер, не делайте этого! Простите меня!»

Но «неуправляемый псих» еще не закончил. Даже с закрытыми глазами Джеймисон почувствовал, что мальчишка падает. И он держал его до тех пор, пока тот не упал на землю, потом наступил на него ногой, охватил его тело и еще раз резко закрутил ему руку. Крутил ее до тех пор, пока она не отделилась от сустава. Потом еще раз загнул ее, а парень в это время корчился, орал и матерился. Болтающийся придаток привел Джеймисона к шее врага, которую он схватил и переломил поворотом, характерным для рейнджеров.

Прошло не более тридцати секунд. Не много времени, но по меньшей мере на десять секунд дольше, чем это должно было бы занять. Десять дополнительных секунд, которые могли стоить Мелиссе жизни. Где же она? Успокойся. Остановись. Послушай. Где?

Вон там! За дюнами, вдали от шумящего прибоя, он услышал высокий пронзительный вопль и понял, что кричит Мелисса. Так он единственный раз в жизни услышал, как она плачет. Питер пошел на звук. С усилием открыл обожженные глаза, сел рядом с нею и обнял. «Неуправляемый псих» не знал, что в этом случае следует делать, и оставался рядом в готовности схватить человека, который сотворил зло.

Она была без джинсов и трусиков. Блузка разорвана, лифчик расстегнут. Мелисса лежала на песке, прикрывая глаза рукой. Она рыдала. Он хотел поднять ее, унести, вызвать «скорую помощь». Хотел, чтобы полиция арестовала насильника, и ждал от нее какого-нибудь знака, свидетельствующего о том, что она готова к этому.

Мелисса подавила плач, словно повесив замок на свои страдания, и заставила себя говорить.

– Питер, – она села, одной рукой потянулась за покрытыми песком трусиками, другой прикрыла голые груди, – я… я хочу забыть об этом, хорошо? Ты поможешь? Пожалуйста, не вызывай полицию. Я не хочу снова пережить это только ради того, чтобы копы могли повеселиться. Я и так чувствую себя по уши в дерьме.

Он закрыл глаза и прикусил губу, ненавидя себя за то, что негодяй не ответит сполна.

– Тебе не следует обратиться к врачу?

Она содрогнулась.

– Я не могу. Одна мысль о том, что еще один незнакомый человек побывает во мне…

– Понимаю, – быстро ответил Питер, подал ей джинсы и отвернулся.

Он не осознавал, что просто хотел, чтобы она замолчала. Он не мог больше слушать ее. Знал, что Мелисса достаточно сильна духом, чтобы жить с этим. Питер видел, как переживания о самоубийстве отца не отражались у нее на лице. Она обладала колоссальной способностью молча переносить страдания, и он будет уважать ее желание и хранить тайну, понимая, что некоторые люди предпочитают страдать в одиночестве. Он и сам научится этому.

Они вернулись в гостиницу. Мелисса приняла душ и настоятельно потребовала, чтобы они больше никогда не говорили о случившемся.

Но он так и не смог забыть. Постоянно слышал ее крики о помощи и никак не мог простить себе, что позволил тому негодяю овладеть ею. Он просто обязан был предусмотреть возможность нападения. Ему нужно было быстрее убить человека, который напал на него, и быстрее прийти ей на помощь. Почему он потратил так много времени, задержался на несколько секунд и дал насильнику унести ее? Был ли это страх? Неужели он подумал хотя бы на секунду о том, что, помогая ей, может пострадать сам? Так ли сильно он желал помочь Мелиссе, как сам себе это представлял? Джеймисон с душевной болью размышлял над тем, что предпочел считать, будто такое невозможно. Но он потерял драгоценное время и целых два года пытался понять, почему.

Он презирал себя за то, что удержать или замедлить его реакцию мог страх, как бы давно это ни случилось. С тех пор он постоянно думал о страхе и о том, что больше никогда не даст ему хотя бы в самой малой степени повлиять на свои действия. Именно поэтому он так энергично отстаивал интересы коллег. Это же послужило причиной его готовности на что угодно, даже на убийство, ради возвращения Мелиссы. Он никогда больше не сделает ничего постыдного. И побуждал его к этому эгоизм, он знал. Боролся он на самом деле не за рабочие места для своих сотрудников. Даже сегодня, прямо сейчас, он всего лишь старался спасти себя, а не Мелиссу. Все, что он делал, всего лишь проявление эгоизма. И он позднее оценит этот факт самым тщательным образом.

Питер уставился на потолок, вспоминая. То, что он сделал тогда, чувства гордости не вызывало. Тысячу раз он мысленно возвращался в прошлое и пытался убедить себя, что его поведение было вполне бескорыстным, что броситься в густые заросли его заставила верность товарищам. Он пытался поверить, что это был единственный чистый и честный поступок в его жизни, но… понимал, что это неправда и гордиться тут нечем.

Его товарищей спас «неуправляемый псих». Джеймисон всего лишь сопровождал его в той пробежке, да и то не по своей воле.

Джеймисон сел на край кровати, потер виски, попытался думать о чем-нибудь другом. Поможет ли ему Шарлотта? Он недавно встречался с ней в небольшом кафетерии, и она сообщила, что в «Диллон» все нервничают. Имя Джеймисона, подобно имени Теда Броновича, произносится только шепотом. Тем не менее Питер ей нравится, и по этой причине она поможет ему, несмотря на то что он рассказывал о своей любви к Мелиссе.

Зазвонил телефон, и Джеймисон тотчас схватил трубку.

– Да?

– Мистер Калиго?

Джеймисон покачал головой и почувствовал, что краснеет. Этим бессмысленным именем называли бедолагу кота до тех пор, пока сын Блевинса не научился правильно произносить слово Калико.

– Он самый. Как дела, Рич?

– Хорошо, дружище. А у тебя?

– В полном смятении ума, но жив и все еще взбрыкиваю. Небольшие услуги, знаешь. А где ты-то прячешься? В бомбоубежище?

– Почти. Я сейчас в гараже ФБР и звоню по своему сотовому телефону. Несколько часов провел наверху, в кабинете Сакетта. По его вызову.

– Ты у него о Мелиссе спрашивал?

– Я потребовал, чтобы он рассказал мне о том, что происходит с Мелиссой.

– И?

– Ничего нового. Она продолжает оставаться под стражей при окружном суде, и с ней все в порядке.

– Думаю, не так плохо.

– Мы с Сакеттом разбирались с разницей во взглядах на то, что происходит, и начинали проникаться большим доверием друг к другу. У него был один вопрос, который он хотел, чтобы я задал тебе. Я, разумеется, не собирался спрашивать тебя об этом по его телефону.

Джеймисон подошел к столу у стеклянной раздвижной двери. Он посмотрел наружу и увидел в двери на стекле свое отражение, потом конную статую Джорджа Вашингтона – там, за потоком машин. Больше в темноте ничего не было видно. Со стола он взял ручку, бумагу и приготовился записывать.

– Что за вопрос?

– Он нелеп.

– Прекрасно. Он будет точно соответствовать тому, что мне предстоит сделать до конца сегодняшнего дня.

– Правильно. Готов? Он хочет с тобой побеседовать.

Джеймисон бросил ручку и смотрел, как она катится по полу.

– О да, разумеется. Это так похоже на него. Скажем так, короткая вежливая беседа, несколько минут на дурацкие вопросы и усмешки, а потом, о да, конечно… мой арест! Извини, Рич. Дудки.

– Мне казалось, что именно так ты и ответишь.

– А меня удивило, что ты такой вопрос вообще задал.

– Глупо звучит, правда? Все ФБР ищет тебя, чтобы арестовать, а я собираюсь привезти своего босса на встречу с тобой.

– Рад, что ты заметил в этом иронию. Это была лучшая часть.

– Нет, лучшая часть сейчас последует. Мне кажется, это хорошая мысль.

– В самом деле? А я так не думаю. И поскольку под хвост коту летит моя жизнь, я скажу «пас», если ты не возражаешь.

– Не возражаю. Но Сакетт начинает с сомнением смотреть на то, что происходит. Он умный парень, Питер, и ему все больше кажется, что в этом деле что-то нечисто. Он вызвал меня из отпуска, в котором я находился в связи со служебным расследованием моей деятельности, чтобы помочь ему во всем разобраться. Не все в его оценках сходится, а он ничего не принимает на веру, если сам не убедится.

– Что может удержать его от моего ареста?

– Он обещал только поговорить. Если он попытается арестовать тебя, я сам не позволю ему это сделать.

– Я остановлю его раньше, чем у тебя появится шанс вмешаться.

– Логично. Мы можем прийти?

Джеймисон не сводил глаз со статуи Джорджа Вашингтона. Что-то в решительных очертаниях скульптуры заставило его понять, насколько далек он сейчас от Мелиссы.

– Мне это не нравится, Рич.

– Знаю. Но если тебе удастся убедить его в своей полной невиновности, это будет большой шаг вперед. Он, вероятно, начнет исходить из того, что и Мелисса ни в чем не виновата. А это значит, что ты скорее увидишь ее.

Джеймисон осмотрел гостиничный номер, пытаясь оценить его с точки зрения интервью или борьбы.

– Хорошо, я доверяю тебе в этом деле. Комната 318. Предупреди, что ему могут быть нанесены телесные повреждения.

– Предупрежу. До свидания.

* * *

Джон Батлер прятался в затемненных местах гаража ФБР. И хотя изо всех сил прислушивался, ничего путного не услышал. Но он был готов биться об заклад, что Блевинс либо разговаривает с Питером Джеймисоном, либо планирует что-то с участием этого человека. Из краткой биографии Блевинса, которую ему предоставил Кейн, следовало, что Блевинс лучший друг Джеймисона. Кейн даже высказал предположение, что Блевинс может вывести Батлера на его жертву. Кейн, по всей видимости, прав, как всегда.

Батлер вел себя тихо, наблюдая, как Блевинс закончил разговор и бросил телефон в машину. Было заметно, как Блевинс вдруг занервничал, словно почувствовал, что не обратил внимания на нечто смертельно опасное в темных углах подземного гаража. Он сам вошел в тень и двигался между железобетонными опорами. Батлер видел, как он вынул пистолет и обследовал промежутки между автомобилями, быстро ходил по ним, громко дыша.

Батлеру стоило великих усилий не рассмеяться. Чертовски забавно. Ему всегда хотелось смеяться, когда на руках оказывалась козырная карта. А сейчас она у него была – этот глупый агент ФБР, который толчется в темноте, испугавшись чего-то такого, чего не может ни видеть, ни слышать.

Специальный агент Блевинс мог чувствовать его присутствие. Он ощущал его как упирающийся в грудь костлявый палец сатаны. Ощущал как нечто нематериальное и знал, что это нечто может в любой момент убить его.

Но Батлер этого делать не собирался. Во всяком случае, сейчас. Прежде всего задание. Блевинс нужен для того, чтобы привести его к Джеймисону. А потом, может быть, он убьет и его.

– Ну давай же, Блевинс, – шептал он в темноте, когда Блевинс пошел на выход. – Иди в лифт с пистолетом в руке, превратись там в легкодоступную мишень, ожидая, когда закроются двери, и убирайся отсюда. Держи на мушке тени, если это приносит тебе облегчение. Сейчас я тебя не трону. Так что эту встречу ты переживешь, но никаких обещаний на следующую я не даю.

Двери лифта закрылись, и Блевинс исчез. Батлер склонился над убитым охранником. Он отрезал ему левое ухо и положил его в пластиковый пакет, полюбовался им. Милое дополнение к домашней коллекции.

Через тридцать шесть минут после звонка Блевинса Джеймисон услышал, как в лестничном колодце тихо закрылась дверь, лишь слегка щелкнув. Это встревожило Джеймисона, поскольку она не хлопнула так, как хлопала сегодня вечером уже десятки раз. От этого щелчка инстинкты Джеймисона проснулись, и он буквально сорвался с места.

Питер вскочил с постели, схватил свою «беретту» и бросился ничком на пол, внимательно прислушиваясь к шагам в холле. Ступало две пары ног. Ступали легко. Стены гостиницы пропускали все звуки. Джеймисон взвел курок «беретты» и выбрал направление стрельбы на поражение. Он был готов осветить помещение и пристрелить любого, кто сейчас распахнет дверь.

Вместо этого раздалось легкое постукивание.

– Кто там?

Он находился в глубине комнаты. Любые выстрелы сквозь дверь, надо думать, не нанесут ему вреда.

– Это я, Рич, – произнес Блевинс громким шепотом. – Со мной Сакетт.

Джеймисон встал и, крадучись, медленно и бесшумно пошел к двери. Тихо взялся за круглую ручку, распахнул дверь и мгновенно встал в проем, уперши свою «беретту» прямо в лицо Сакетту.

– Не двигаться.

Сакетт скосил глаза, следя за стволом пистолета, перемещающегося к кончику его носа.

– Шутить изволите? Думаете, я дурак?

– Думаю, да, если считаете, что можно влететь в комнату с оружием.

Сакетт сдавался, поднимая руки вверх, как при замедленных киносъемках.

– Я оставил его в машине. Блевинс велел.

– Это правда, Питер. Он не вооружен. Я обыскал его, перед тем как нам подняться.

Джеймисон молча отступил, держа Сакетта под прицелом. Оба агента ФБР вошли в комнату. Блевинс закрыл дверь. И все трое стояли, будто не знали, что делать дальше. Рядом со скользящими стеклянными дверями имелся маленький столик, и Джеймисон рукой показал Сакетту, что тот может сесть.

– Я могу опустить руки?

– Если они останутся в пределах моей видимости. Либо поднятыми вверх, либо положенными на стол. Выбирайте сами. Больше нигде.

– Спасибо.

Джеймисон прислонился к комоду с зеркалом и опустил пистолет, который тем не менее продолжал держать обеими руками в готовности открыть стрельбу на поражение, если бы Сакетт пришел вооруженным.

– Давайте к делу. Что вы хотите?

Сакетт сел в кресло и сухо улыбнулся.

– Я хочу задать вам несколько вопросов, мистер Джеймисон.

– О чем?

Сакетт захихикал, словно дело касалось его лично и ему было неудобно говорить об этом.

– У меня возникла проблема.

– Значит, теперь нас двое.

– В самом деле?

Блевинс неловко заерзал и посмотрел на пистолет Джеймисона.

– Питер, мистеру Сакетту хотелось бы услышать, что ты узнал за время своей работы над проектом «Вомбат».

Джеймисон бросил недовольный взгляд на Блевинса. Ему не понравился вопрос. Даже если он решит на него ответить, то сколько следует рассказать? Конечно, он может пригласить этого парня в свой номер и быть с ним любезным. Но государственная система стережет Мелиссу, а Сакетт один из винтиков этой системы. Блевинс – тоже, хотя сейчас находиться под микроскопом Джеймисона была очередь Сакетта.

И он решил рассказать кое-что. Кое-что из того, что тому хотелось бы узнать – о своем исследовании, о встрече с сенатором Драммондом, о стрельбе по его машине и о здоровом детине, оставленном лежать на тротуаре. Потом спросит об агентах, которые арестовали Мелиссу, и о том, где она сейчас находится.

И Джеймисон заговорил, осторожно исполняя свою часть сделки. Сакетт прерывал его вопросами, постоянно подталкивая к тому, чтобы тот рассказывал больше, чем хотел. Когда он закончил, Сакетт встал.

– Где ваши документальные свидетельства, Джеймисон?

Джеймисон, по крайней мере секунду, стоял перед Сакеттом, прежде чем задать встречный вопрос:

– Где Мелисса?

– Она в безопасности.

– Я в этом уверен. В такой же безопасности находятся и мои доказательства.

– Мне нужно ознакомиться с ними.

– Круто. Возьмите их у сенатора Драммонда.

– Это уже что-то.

– Послушайте, Сакетт, Рич говорит, я могу доверять вам, и я пытаюсь это делать. Но прямо сейчас вы являете собой один большой вопросительный знак. Ваши люди арестовали Мелиссу и хотели сделать то же самое со мной. Больше я не собираюсь давать вам никаких преимуществ.

Сакетт вернулся в кресло и взглянул на Блевинса.

– Драммонд – это горячая голова, мистер Джеймисон. Если он решит, что совершается преступление, начнет подозревать всех и каждого и взбудоражит весь город. Он даже не станет доверять ФБР. И я сомневаюсь, что он даст мне копии ваших данных.

– В таком случае считайте, что вам не повезло.

– Не спешите. А если я прикажу привезти Мелиссу сюда? Пойдете ли вы тогда на более тесное взаимодействие?

Неужели так легко вернуть ее? Он посмотрел на Блевинса.

– Как ты думаешь?

– Стоит попытаться. Я сам привезу ее. Могу доставить сюда через час.

– Меня здесь не будет. Сакетт знает, что я здесь, так что, как только он уйдет отсюда, уйду и я.

– Думаю, ты можешь доверять ему.

– Если ты ошибаешься, то ничем не рискуешь. Рискую только я. И Мелисса. Да и где гарантия, что вскоре после нашего разговора здесь не будет кучи агентов, чтобы забрать нас?

Сакетт кивнул, словно подтверждал логичность опасений.

– Вот что я вам скажу, Джеймисон. Что, если я позволю Блевинсу направить сюда несколько человек, которым он полностью доверяет и которые будут находиться только в его распоряжении, для обеспечения вашей с Мелиссой безопасности? Этого достаточно? Не забывайте, вам нужно также заботиться о безопасности Мелиссы. Как вы будете себя чувствовать, если во время вашего с ней пребывания в бегах женщина пострадает?

– Мы можем постоять за себя.

– Верю. Но вы мне потребуетесь для дачи показаний. Мне нужны вы оба, и живыми.

Джеймисон повернулся к Блевинсу:

– Рич. Что, по-твоему, перевешивает: «за» или «против»?

Блевинс встал, потянулся и заговорил уверенным тоном:

– Я уже говорил тебе, Питер. Агенты вырабатывают в себе чувства привязанности друг к другу. И среди моих коллег, разумеется, есть люди, которые верны мне. Им ты можешь доверять. Так что перевешивает «за».

Мелисса. Всего в часе езды отсюда. Вся эта чертовщина могла бы закончиться еще сегодня вечером. Блевинс мог бы дать Сакетту материалы, а Джеймисон с Мелиссой могли бы ускользнуть куда-нибудь и начать все заново.

А если это ловушка? Каков дополнительный риск? Его жизнь? Черт побери, но ведь голова Мелиссы и так уже была на плахе, так что есть смысл рискнуть.

– Хорошо, Сакетт. Материал в обмен на Мелиссу. Я передам его, как только Блевинс привезет ее сюда.

Сакетт резко повернулся к Блевинсу и заговорил тоном, не терпящим возражений:

– Выбери шестерых по своему усмотрению. Сошлись на меня и прикажи им незамедлительно прибыть сюда. Используй самолеты, если потребуется. Эти материалы нужны мне сейчас же. – Он повернулся к Джеймисону: – Кто еще знает, что вы здесь?

– Никто.

– Вы уверены? Потому что я собираюсь действовать самым решительным образом и, возможно, выпустить потроха кое-кому там, наверху. Вы окажетесь в самом пекле, поэтому я вас еще раз спрашиваю, знает ли кто-нибудь еще о том, что вы находитесь именно здесь. Уверен, вы не захотите, чтобы мы сами куда-то вас перевозили.

– Конечно, уверен. Если, разумеется, вы никому не сказали и за вами никто не следил.

Сакетт проигнорировал эти слова и ничего не ответил. Он не спускал с Джеймисона внимательного взгляда, пытаясь увидеть, не мелькнет ли на его лице хотя бы тень сомнения.

– Хорошо, Блевинс. Сколько времени потребуется твоим людям на то, чтобы приехать сюда?

Блевинс только что закончил телефонный разговор.

– Пятьдесят минут.

– Ну вот и все, мистер Джеймисон. Пятьдесят минут. Постарайтесь до этого остаться живым.

– Не хотелось бы слышать такое пожелание именно от вас.

Сакетт засмеялся, дотронулся до его руки и вышел.

Блевинс направился за ним, шепнув Джеймисону:

– Пароль для опознания моих ребят: «Это вы заказывали шампанское?»

– Спасибо.

Джеймисон проводил посетителей до лифта, подождал, пока закроются его двери, и вернулся в комнату. Войдя, закрыл дверь на замок и направился в ванную. Хотелось встретить Мелиссу чистым.