Следующие несколько дней Рейчел старалась как можно реже принимать приглашения Валантена, если их не сопровождал кто-нибудь еще. Не было смысла настраивать Бертеллей против себя хотя бы ради Селии.

Несколько раз сестры ездили вдвоем, захватив с собой мальчугана Хэрри. Им было о чем поговорить. Рейчел даже посмеивалась над Селией, когда та именовала себя будущей узницей.

— Надеюсь, все будет не так страшно, — подбадривала ее Рейчел. — Но на этот раз ты должна оказать сопротивление.

— Там будет видно, — обещала Селия сестренке, стараясь ее не расстраивать.

Маленький Хэрри редко доставлял им хлопоты, видимо, его хорошо вышколила французская «bonne». Он чинно семенил за ними вокруг церквей, в огромных количествах поглощал булочки со сливками и собирал букетики из диких анемонов и фиалок, растущих по склонам гор.

Со дня приезда Рейчел прошло около недели, когда однажды за обедом Франсин милостиво спросила:

— Вы еще не были в Исуаре?

— Нет пока.

— Мы собирались съездить туда завтра, — моментально вмешался в разговор Валантен.

— Превосходно. Сегодня мне позвонила Изанна. Она сказала, что с радостью поедет с вами.

— Изанна? — Валантен сердито сверкнул глазами. — Она может побывать там в любое время. Слава Богу, машину водить умеет.

— Люсьену не нравится, когда на горных дорогах она садится за руль. Это слишком опасно.

— У Люсьена есть шофер, пускай его услугами и пользуется.

Франсин многозначительно улыбнулась:

— Видимо, она предпочитает твое общество.

Рейчел расценила столь откровенные слова как явную уловку, цель которой — вклинить Изанну между ней и Валантеном. Вот только чья это уловка? Пожалуй, скорее всего, Франсин сама позвонила Изанне и сообщила о планах поездки.

Рейчел нисколько не возражала против присутствия девушки. Изанна ей очень понравилась. Но вот чего она никак не ожидала, так это того, что в назначенный день Люсьену тоже вздумается отправиться в Исуар.

Разумеется, Изанна предпочла переднее место рядом с Валантеном, из-за этого Рейчел пришлось сесть сзади рядом с Люсьеном.

Правда, на этот раз он повел себя совершенно по-другому. По дороге он то и дело обращал внимание Рейчел на интересные достопримечательности и охотно рассказывал о них.

Рейчел пришла в восторг от Исуара. Большая площадь, окруженная красивыми старинными домами, колокольня и сводчатые галереи очаровали ее ничуть не меньше, чем остальные живописные уголки городка.

— Какая жалость, что я занялась не живописью и архитектурой, а обувью, — заметила она во время ленча в ресторанчике на открытом воздухе, где Валантен заранее заказал столик.

— Обувью? — переспросила Изанна. — А что ты с ней делаешь?

— Я занимаюсь обувным дизайном, — пояснила Рейчел, жалея, что заговорила о своей профессии. Ей стало неловко, так как Люсьен не сводил с нее пристального взгляда, хотя она даже не взглянула в его сторону.

— У Рейчел очень интересная профессия, — не преминул вставить Валантен, придя ей на подмогу. — Одежду разрабатывать может чуть ли не каждый, а вот обувь — дело другое, верно?

Она была признательна ему за помощь, но Изанна хотела знать больше.

— Значит, после отпуска ты вернешься в Англию и опять примешься за свое дело?

— Сначала я собираюсь побывать в Милане, Флоренции и, конечно, в Париже. Мне будет чему поучиться там.

— Примите мои извинения, — проговорил Люсьен, вежливо склонив голову. — Я был не прав, предположив, что вы гувернантка. Простите.

Валантен резко повернулся к ней. С его губ уже готов был сорваться недоуменный вопрос, но в этот момент официант спросил, какое вино подавать.

— Люсьен, пока Рейчел здесь, ты должен устроить для нее великолепный обед, бал или что-нибудь в таком роде. Видит Бог, в твоем доме не так часто бывают праздники, где можно развлечься. Обещай мне это, чтобы я не рвалась в Париж или еще куда-нибудь.

— Думаю, мы сумеем организовать небольшое торжество для мадемуазель Марри, — проговорил Люсьен с высокомерием, которое Рейчел находила отвратительным. — Нужно определить подходящую дату.

Рейчел вскипела от негодования.

— Оттого, что я сестра Селии, вам вовсе незачем устраивать в мою честь прием!

В ответ она услышала совершенно спокойный, мирный голос:

— Не потому, что вы сестра Селии, а потому что вы гостья наших ближайших соседей.

Да, этот человек умеет поставить на место, сердито подумала Рейчел. Бесполезно говорить что-то еще или затевать перебранку за столиком.

— Мы сами тоже можем устроить прием для Рейчел, — раздраженно бросил Валантен. — Что тебе больше по вкусу? Бал-маскарад? Вечер охоты за сокровищами с заглядыванием в подземелье?

Люсьен сухо заметил:

— Фамильные призраки лучше бы не тревожить.

Слова его подействовали на Валантена так же усмиряюще, как перед этим на Рейчел; тот немедленно перевел разговор на другую тему.

Вечером Рейчел спросила у сестры:

— Неужели де Фонтенаки были такими могущественными, что до сих пор считают себя вправе давать указания всем остальным?

— Сегодня Люсьен — последний представитель де Фонтенаков. Если он не женится, его владения перейдут к какой-то дальней ветви рода. Там наверняка разгорится спор, и в конце концов либо все наследство раздробят на мелкие доли, либо его поглотят бесчисленные судебные издержки. Наверно, он чувствует, что должен пользоваться своим авторитетом, пока может.

— Изанна предложила устроить танцы или что-нибудь в таком роде, ничего из ряда вон выходящего, — продолжала Рейчел. — Но Люсьен заговорил об этом так, словно ему предстоит распахнуть двери перед толпой оборванцев!

— Танцы! — Селия неподдельно заинтересовалась. — Должно быть, ты произвела на него сильное впечатление, сестричка. Он даже для Изанны устраивал такое только в Париже, а не у себя дома.

— А как случилось, что он стал ее опекуном? У нее что, нет родителей?

— Ее отец умер несколько лет назад, а мать снова вышла замуж, ну и, видно, не пожелала отягощать свою жизнь заботами с тех пор, как девочка кончила школу. Дювиньи, родители Изанны, и родители Люсьена всегда были очень дружны. Наверно, поэтому отец Изанны и назначил его опекуном дочери. Насколько мне известно, в двадцать пять лет девушка получит огромное состояние и станет необычайно богатой, так что Люсьену постоянно приходится отгонять охотников за ее приданым.

— У него есть отличное средство избавиться от них навсегда, — заметила Рейчел. — Жениться на ней самому.

— Ты говоришь таким тоном, будто это зависит только от его желания. Может, у Изанны на сей счет совсем другое мнение. И потом, я не верю, что Люсьен из тех, кто женится на деньгах. Совесть ему не позволит.

— Ну просто-таки старый аристократ с гордо поднятой головой даже у гильотины, — пробормотала Рейчел. — Это Изанна так выразилась о нем. Передаю почти дословно.

Спустя пару дней Рейчел, Селия и все остальные члены семейства Бертелль получили официальные приглашения. На изящном листе бумаги золотыми буквами было напечатано: «Господин Люсьен де Фонтенак и мадемуазель Изанна Дювиньи желают иметь удовольствие…» Разглядывая листок, Рейчел невольно фыркнула.

— Да, Фонтенаки все делают с размахом, — заметила она, обращаясь к сестре. — Вы такие близкие соседи — казалось бы, хватит и телефонного звонка.

— У нас принято приглашать именно так, — холодно произнесли в ответ.

Но голос принадлежал не Селии, а Франсин, которая вошла в комнату незамеченной.

Рейчел мудро промолчала.

Франсин уселась в кресло и взяла в руки вышивание, над которым трудилась. Небольшая гостиная, примыкающая к основному салону, предназначалась для всей семьи, но обычно Франсин удавалось заставить сестер чувствовать себя так, словно они незаконно вторглись на чужую территорию.

— Ты, конечно, отклонишь это приглашение, — сказала Франсин как нечто само собой разумеющееся, не поднимая глаз от иглы.

— Почему? — воскликнула Рейчел.

— О, вы гостья и имеете полное право принять приглашение. Возможно, здесь развлечений меньше, чем вам бы этого хотелось, но мы живем очень тихо. Я обращалась к Селии.

— А почему Селия должна отказываться? — упрямо настаивала Рейчел, не дожидаясь ответа сестры.

— По очевидной причине. Довольно неделикатно ездить в гости в таком положении.

Селия, направившаяся было к дверям, вернулась обратно.

— Что же в том неделикатного — ждать ребенка? Ты ведь об этом?

Рейчел одобрительно улыбнулась сестре. Видимо, та все-таки нашла в себе силы сопротивляться.

Франсин вскинула вверх изящные дуги бровей:

— Если ты сама не понимаешь, вряд ли я сумею тебя убедить. Кроме того, есть риск повредить ребенку.

Селия более уверенно возразила:

— Ничуть не больше, чем дома. Здесь тоже можно упасть и серьезно покалечиться. Кроме того, приглашение прислано не только мне, но и Пьеру. Он что, тоже не должен ехать?

— Это совсем другое дело, — настаивала Франсин. — Пьер, разумеется, будет сопровождать Рейчел.

— Думаю, что Пьер сумеет обо мне позаботиться! Вот если он скажет, что мне следует остаться дома, тогда я не пойду против его желания.

Франсин грациозно пожала плечами.

— Как тебе угодно, — пробормотала она, принимаясь за вышивание с видом, означавшим, что говорить больше не о чем. Но Селия, похоже, была настроена по-боевому.

— Когда я ждала Хэрри, мне было понятно, что все беспокоятся о наследнике, и я подчинилась добровольному заключению, но теперь в этом нет необходимости.

Губы Франсин тронула ледяная улыбка.

— В таком случае нам следует быть особенно внимательными к Анри. Я считаю, что пора начать с ним заниматься. Мальчик не должен расти неучем.

— Верно, ему нужна гувернантка. Мы с Пьером это обсудили…

— И что же? Нашли подходящего человека?

Селия заколебалась. Лицо ее побледнело так же, как костяшки пальцев, стиснутых в кулаки. Рейчел хотелось помочь сестре, поддержать ее, но вмешиваться сейчас было бы бестактным, а, возможно, даже имело бы губительные последствия.

— Да, я нашла человека, — помолчав, твердо сказала Селия. — Моя сестра останется здесь на несколько месяцев.

Франсин отбросила вышивание в сторону и с неприязнью взглянула на Рейчел:

— По-моему, обувщица — совсем другая профессия. У вас есть хоть какая-нибудь квалификация, позволяющая учить?

— Нет, — спокойно ответила девушка. — Но думаю, что сумею занять Хэрри и дать ему несколько элементарных уроков.

— Скорее всего, вы нанесете вред воспитанию мальчика, — раздраженно бросила Франсин.

— Я пробуду здесь слишком мало, чтобы хоть кому-нибудь причинить серьезный урон.

— Вы даже не представляете, какой след может оставить в душе ребенка иностранка, не знающая наших обычаев! — гневно воскликнула Франсин и торопливо покинула комнату, словно кто-то гнался за ней по пятам.

Селия печально вздохнула и опустилась в ближайшее кресло:

— Побежала докладывать Madam la Grand-mère. Вот и вышел наружу весь наш ужасный секрет.

Глаза Рейчел светились восхищением.

— Какой ты сегодня дала ей отпор! Молодец! Теперь она не посмеет помыкать тобою, хоть под конец и выдала пакость. Господи, Селия, оказывается, ты, как иностранка, вечно нарушаешь покой семьи!

Селия слабо улыбнулась:

— Увы, это стало ясно с самого начала. Боже мой, хоть бы она вышла замуж и занялась собственным домом! С мадам Бертелль я бы уж как-нибудь сладила, но с двумя мне не справиться.

— Если Франсин выйдет замуж за Люсьена, она не перестанет постоянно совать сюда свой нос, сестричка, — возразила Рейчел. — Ведь так?

— Наверно, — уныло согласилась Селия.

— Ну же, — тормошила ее Рейчел, — не кисни! Идем найдем Хэрри и скажем, что у него появилась гувернантка, которая будет с ним очень строга, если он не захочет заниматься как следует.

Валантен с восторгом отнесся к услышанному. Он схватил Рейчел за плечи и расцеловал в обе щеки.

— Отличная новость! Твой отъезд маячил черным облаком на моем горизонте! — театрально воскликнул он. — Теперь ты останешься с нами надолго, и мы найдем, как развлечься.

— Ты что, ничем не занят? — поинтересовалась Рейчел. — Я вижу, Пьер, например, отдает поместью много времени.

Вал пожал плечами:

— Пьер предпочитает все делать сам. Я не против.

— Но разве это не часть твоего наследства? Какой из тебя получится в будущем хозяин, если ты не станешь вникать в дела и работать хоть изредка?

— Рейчел, а в тебе, оказывается, сильны задатки эксплуататора. Придется мне постараться их искоренить. В Канаде, Штатах и Южной Америке я изучал земледелие и лесоводство, но оказалось — это не мое призвание.

— Чем же ты тогда хочешь заниматься? — допытывалась она.

Блеск черных глаз моментально поведал ей, что ее вопрос расценен как глупость.

— Я имею в виду, чем ты хочешь зарабатывать себе на жизнь? — настаивала Рейчел.

— Зарабатывать! — насмешливо повторил Валантен. — Мало кто из моих предков заботился о том, чтобы зарабатывать себе на хлеб в современном смысле этого слова. Они развлекались, извлекая из всего максимум удовольствия.

— Значит, тебя устраивает стиль жизни плейбоя, пока кто-то другой выполняет работу, которая приносит тебе деньги?

— Какая из тебя вышла бы надсмотрщица! Я жалею малыша Анри. Если он не сумеет быстро выучить свой урок, тогда — пуф! Он получит линейкой по пальцам.

— Никогда! Я буду учить Хэрри с любовью, терпением и без всякого битья!

Она слишком поздно сообразила, что так говорить тоже не стоило. Теперь, когда Валантен знал, что она остается здесь надолго, ей придется быть осмотрительнее в словах.

Изанна к сногсшибательному известию отнеслась сначала несколько сдержанно, даже холодно. Видно, Валантен был тому причиной. Однако вскоре девушка сообразила, что в целой округе Рейчел ей ближе всех по возрасту и вполне годится в подруги.

А вот Люсьен выразил свое отношение сразу и вполне определенно. Однажды утром Рейчел вместе с Валантеном отправилась в Клермон-Ферран. Пока тот по поручению Пьера занимался какими-то деловыми переговорами, Рейчел ходила по торговым рядам. Выйдя из канцелярского магазина, она увидела Люсьена де Фонтенака. Он холодно поздоровался с ней, даже не улыбнувшись.

— Что, решили пуститься в плавание без сопровождающего? — спросил он чуть иронично.

— Не совсем. Меня привез Валантен, но он отправился куда-то по делам. Мы встретимся за ленчем.

Люсьен зашагал с ней рядом.

— Конечно, я должен был сообразить, что вашим гидом будет Валантен.

Услышав эти слова, Рейчел возмутилась:

— Я и сама могу добраться до Клермона. Тем более мне уже приходилось бывать в больших городах.

— Не сомневаюсь, но вам нужно немножко пообвыкнуть, прежде чем вы начнете ездить по нашим горным серпантинам и избавитесь от традиционного для Англии левостороннего дорожного движения.

Она рассмеялась:

— Интересно, и почему считается, что в Англии все не так, а наоборот? Ладно, ладно, только не рассказывайте мне, что во Франции пятьдесят миллионов жителей. Я это знаю.

Он искоса взглянул на нее и чуть помягчел.

— Не хотите выпить кофе, пока нет Валантена? Или вы еще не все купили?

Рейчел до того удивило галантное приглашение Люсьена, что она согласилась не раздумывая:

— С покупками покончено, и я выпью чашечку с удовольствием, если у вас есть несколько свободных минут.

Они свернули в боковую улочку, Люсьен усадил ее за столик на открытом воздухе и заказал кофе. Усевшись напротив, он, однако, довольно требовательно спросил:

— Почему вы не сказали мне правду?

— Правду? О чем?

— О том, что остаетесь у Бертеллей на неопределенное время. Вы, помнится, намеревались изучать французский и итальянский обувной дизайн?

Рейчел чуть не задохнулась от возмущения:

— В то время, когда вы с Изанной расспрашивали меня, я пообещала сестре молчать, пока она сама не сочтет нужным известить о своем замысле. Вы считаете, я должна была нарушить обещание?

— Правда всегда предпочтительнее лжи.

— Простите, но я никого не обманывала. Я по-прежнему собираюсь посетить другие города, когда уеду отсюда. А во-вторых, на тот случай, если вам придет в голову, будто я снова вас обманываю, говорю сразу: отныне буду понемножку заниматься с Хэрри, так что можете считать меня его гувернанткой. Но повторяю еще раз: в тот момент, когда вы упрекнули меня, будто я плохо за мальчиком присматриваю, все это было еще не решено.

Только тут Рейчел обратила внимание, что глаза Люсьена полны смеха, а улыбка скорее дружелюбная, чем ироническая.

— Да, вы определенно предпочитаете откровенность, — удовлетворенно заметил он. — Тем не менее советую помнить одно: вам будет нелегко…

Люсьен замолчал, ибо в этот момент к столику подошел Валантен.

— Премного тебе благодарен, что предложил Рейчел кофе. — Молодой человек придвинул пустой стул и сел рядом. — Старик Монтеле совершенно утомил меня своей болтовней, но, к счастью, я увидел вас в окно.

— Вот и хорошо. Раз Рейчел теперь не одна, я могу идти.

Откланявшись, Люсьен зашагал по улице. Валантен смотрел ему вслед. Рейчел же для этого пришлось бы обернуться, чего она делать принципиально не стала.

— Какая муха его укусила? — пробормотал Валантен, попросив принести что-нибудь выпить.

Рейчел безразлично пожала плечами, но в голове у нее беспрестанно вертелась незаконченная фраза. «Будет нелегко…» «Будет нелегко» что?

Они вернулись в Сосновый замок перед самым обедом. Рейчел едва успела принять ванну и переодеться, чтобы вовремя явиться на ритуал в салоне мадам Бертелль. Интересно, размышляла про себя Рейчел, что будет, если кто-нибудь из членов семьи или гостей задержится и пропустит эту церемонию, не предупредив заранее? До чего же странная семейка! Мадам Бертелль неукоснительно требует от всех поклонения, точно особа королевской крови.

Потягивая французский вермут, девушка заметила, что сегодня в комнате не было белого кота мадам Бертелль. Громадный пушистый кот по кличке Лафайет обычно лежал, свернувшись клубком, на маленьком пуфике рядом с креслом мадам. Когда зажигали свет, он приоткрывал зеленый глаз, оглядывал людей, подергивал розовым носиком и снова закрывал глаз, демонстрируя всем, что собравшиеся его нисколько не интересуют.

— А Лафайет где? — тихонько спросила Рейчел у сестры, когда та оказалась с ней рядом.

— Наверно, отправился на поиски вольной жизни, — еле слышно ответила Селия, но Франсин все-таки расслышала.

— Лафайета увезли к ветеринару, — громко сказала она. — Маленькое недомогание, ничего серьезного.

Лицо Селии помрачнело. Рейчел поняла, что слова сестры, сказанные без всякого злого умысла, будут непременно переданы мадам Бертелль.

Дом Люсьена производил внушительное впечатление. Если Сосновый замок Бертеллей представлял собой длинное, белого цвета двухэтажное строение с симметричными окнами и флигелями, расположенными по обе стороны, то дом Люсьена на самом деле напоминал старинный замок своими остроконечными башенками, башнями и стенами, сложенными из серого дикого камня.

Дорога к парадному входу вела через темную въездную арку во двор, выложенный разноцветным булыжником. Высокие каштаны отбрасывали вокруг приятную густую тень.

Рейчел, ехавшая на прием вместе с остальными приглашенными, по дороге разволновалась. Вид же сказочного замка привел ее в еще большее замешательство.

Она была рада, что Селия уговорила ее оставить себе несколько платьев из числа тех, которые Бертеллям прислал на пробу дом мод из Лиона. Оказалось мучительно трудно выбрать, какое же из них надеть, но в конце концов Рейчел остановилась на наряде из тяжелой золотисто-белой парчи. Сюда очень подошли длинные сверкающие серьги, а еще больше изящные туфельки — предмет ее особой гордости.

— Нравятся? — беспечно спросила она Селию. — Моя модель. Этот образец изготовлен по моему размеру.

Носок и пятка туфли соединялись тончайшими ремешками золотистого цвета, на подъеме красовался крохотный цветок из розового и бледно-зеленого стекла, отливающий перламутром.

— Танцевать в таких туфлях рискованно! — воскликнула Селия. — Если какой-нибудь неуклюжий медведь наступит тебе на ногу — он их погубит.

Рейчел засмеялась:

— Если наступит сильно, то скорее всего раздавит и ногу. Кто этот неуклюжий медведь? Люсьен? Он что, плохо танцует?

— Ну, скажем, средненько. Прирожденным танцором его никак не назовешь. Я редко составляла ему пару. Каждый раз, когда мы бывали на балу, он старался по возможности избегать танцев.

— Хм-м. Наверно, предпочитает сидеть в укромном уголке или затененной части террасы с той, которую выбрал.

Селия усмехнулась:

— Может быть, сегодня, если Люсьен предпочтет тебя, твои туфли останутся целыми до следующего раза.

Однако танцам предшествовал долгий обед с бесчисленными переменами блюд. Даже на взгляд неопытного человека стол выглядел изумительно. У Рейчел дух перехватило от сказочного великолепия. Высокие свечи в серебряных канделябрах, изящные вазы с желтыми розами, расставленные так, чтобы не закрывать лицо соседа напротив, сверкание света на эффектных граненых бокалах — все это усиливало ощущение, что ты присутствуешь на королевском банкете для небольшого кружка избранных.

Возле ее тарелки лежала орхидея. Рейчел заметила, что все женщины получили подобный подарок, хотя не все цветы были одинаковыми. Некоторые гостьи вертели в пальцах розовую или желтую розу. По какой-то необъяснимой причине Рейчел нетерпеливо пыталась разглядеть, кого Люсьен одарил пунцовой розой. Но если он кого-то и выделил таким образом из всех остальных, Рейчел ее не увидела. У Франсин и Изанны были орхидеи с зеленовато-фиолетовыми лепестками.

Наконец подали невероятно разнообразную закуску. Баклажаны, фаршированный перец, нежные кусочки телятины с пряным рисом, мидии и рыба в соусе с анчоусами… Рейчел вполне хватило бы всех этих восхитительных закусок на целый обед, но, памятуя о том, как проходят трапезы у Бертеллей, она понимала, что следует приберечь местечко для предстоящих яств.

Крошечные пирожки с начинкой из омаров и трюфелей; утка под вкуснейшим соусом; затем каждому из гостей подали лимон, увенчанный зелеными листьями лимонного же дерева: под его кожурой вместо мякоти было фруктовое мороженое. Очередное новое блюдо оказывалось дополнением предыдущего и пикантным предисловием к последующему.

— Неудивительно, что туристы приезжают во Францию объедаться, — шепнула Рейчел Пьеру, который сидел слева от нее. В этот миг перед ней появилось целое сооружение, в котором чередовались слои взбитых сливок и мороженого, сверху обильно политых горячим шоколадом.

— Ты забываешь, что мы питаемся так не каждый день, — негромко ответил он ей. — Наш дом славится хорошей кухней не меньше, чем дом Люсьена, но днем мы едим очень скромно, если только не ждем к ленчу гостей. Один-два кусочка салями или копченой ветчины, несколько оливок да пара бокалов вина, ну, может, с сыром — вот и все.

Рейчел дружелюбно улыбнулась зятю. Может, ленч Пьера и состоял только из этого, но только по его собственному желанию. Сколько бы раз она ни садилась за стол, ей всегда предлагался большой выбор холодных и горячих блюд.

Кофе и ликеры подали в небольшой комнате, примыкающей к столовой. Отсюда гости по желанию могли выйти на узкую террасу с каменной оградой.

— Как скоро после такого застолья начинаются танцы? — поинтересовалась Рейчел у сестры.

Селия мягко заметила:

— Люсьен решит, что ты пренебрегла его угощением, которое так тщательно готовилось, если сразу после обеда будешь их требовать.

— Ничего я не требую, — запротестовала Рейчел. — По мне, так можно начать и в полночь.

— Вам не придется столь долго ждать, — вмешался Люсьен. В этот миг он как раз проходил мимо вдоль мощного каменного парапета, служившего ограждением балкона. — Только прошу иметь в виду, что гостей сегодня немного и найдутся те, кто не захочет танцевать. Для них будут другие развлечения. Карты и беседа — ну и, возможно, отдаленные звуки музыки напомнят им молодость.

Рейчел пристально смотрела на Люсьена — высокого, с резкими чертами лица, отчетливо различимыми на фоне ясного вечернего неба, и глазами, выражение которых было невозможно прочитать.

— Вы очень внимательный хозяин, — проговорила она, наконец понимая, до чего это избитая фраза, и досадуя на себя за то, что не может придумать ничего оригинальнее.

— Мы обязательно дадим вам знать, когда начнутся танцы, — с едва заметной улыбкой заверил ее Люсьен и отошел к группе молодых людей, окруживших Изанну.

Селия ободряюще подмигнула: мол, не стоит обращать внимание на его жесткую манеру. Рейчел твердо решила, что не даст ни единому облачку омрачить этот удивительный вечер.

Франсин стояла так, что отблеск догорающего за горами заката лежал на ее роскошных золотисто-каштановых волосах и элегантном атласном платье цвета бронзы. Стоило ей шевельнуться, и вышивка с крошечными золотыми бусинками мгновенно оживала.

Несмотря на классическую красоту и нос почти совершенной формы, в ее облике и манерах читалась жесткость. Без сомнения, Франсин пребывала в ярости, так как Селия пренебрегла ее мнением и приняла приглашение Люсьена. Однако Рейчел считала, что сестра поступила правильно, продемонстрировав неуступчивость.

Тут Изанна громогласно объявила о начале танцев.

Вместе с другими Рейчел оказалась в малом бальном зале, где к ней тут же подскочил Валантен:

— Станцуешь со мной первый танец?

— Разве ты не должен открывать бал в паре с Изанной? — ответила она вопросом на вопрос.

— В тебе нет ни капельки такта, особенно если учесть, что Изанна уже выбрала себе напарника.

Зал выглядел небольшим, но очень оригинальным. Одну стену, возле которой на небольшом возвышении расположились музыканты, покрывал гобелен, все остальные были завешаны зеркалами, и гости отражались в них бессчетное число раз.

Заиграли скрипки. Изанна со своим партнером Альбером, загорелым молодым человеком, выплыла на середину зала. За ними последовали Люсьен и Франсин.

Странная мысль вдруг пришла в голову Рейчел. Если Валантен и Изанна не стали танцевать первый танец вместе, то для Люсьена и Франсин это, видимо, было вполне уместным.

— Рейчел, ты должна оставить все танцы только для меня, — настойчиво проговорил Валантен, бережно поддерживая ее за спину. Он выговаривал ее имя на французский лад — «Рашель», отчего оно звучало необычайно мягко, словно ласка.

— Почему? — удивилась она.

— Просто потому, что я больше ни с кем не хочу танцевать.

— Ну а мои желания не в счет?

Он скорчил унылую физиономию:

— Чем же я нехорош?

— Ты всем хорош. Просто мне нравится разнообразие.

Когда танец кончился, Валантен проводил ее к столику, приютившемуся в одной из ниш:

— Вы, женщины, странные существа, вечно ищете новых впечатлений.

— А что в этом плохого? Разве ты не воспользовался возможностью увидеть и испытать как можно больше, пока был в Канаде и Штатах?

Он дурашливо ей поклонился:

— Туше! Давай выпьем шампанского за все восхитительное разнообразие, которое принесет нам жизнь.

— Я уже столько выпила! Боюсь, голова начнет кружиться.

— Глупости! — Валантен подал знак официанту, и, точно по мановению волшебной палочки, на столике появилась бутылка и фужеры.

Его тост сопровождался не только словами, но и испытующим взглядом, и впервые за весь вечер в душе у Рейчел зашевелилось смутное беспокойство. Удастся ли ей остановить этот легкий флирт, прежде чем он обернется каким-нибудь ненужным осложнением?

Валантен не смог безраздельно завладеть ею. Несколько молодых людей поочередно увлекали Рейчел в круг танцующих. Ей доставляло удовольствие видеть на его лице притворно-скорбное выражение всякий раз, когда это случалось. Она веселилась от всей души. Единственный из всех, кто не потрудился ни разу пригласить ее, — это Люсьен.

Слегка досадуя на саму себя, она постаралась забыть легкое разочарование, припомнив слова сестры, что он не особенно любит танцевать. Однако когда Валантен снова повел ее на середину зала, их остановил Люсьен. При этом на его лице отсутствовал даже намек на улыбку, он буквально отодвинул Валантена в сторону.

— Моя обязанность — моя приятная обязанность — пригласить вас хотя бы на один тур вальса, — произнес он, закружив Рейчел в центре зала.

— Мне очень жаль, если вы считаете это простой обязанностью. Партнеров у меня вполне хватает. Или я похожа на увядший желтый цветочек?..

— Я вовсе не имел в виду, что вас не приглашают. — Он озадаченно взглянул на девушку. — Почему вы упомянули желтый цветок? Вы имели в виду наш giroflée jaune или ravenelle?

Рейчел расхохоталась:

— Нет. У нас так называют девушек, которые остались без кавалера и только наблюдают, как танцуют другие.

— Вот оно что! У нас говорят «faire tapisserie» — быть настенным ковром.

— Это одно и то же. Но вот этого слова я не знала — ravenelle. Красиво звучит.

— В нашем языке очень много красивых слов.

— В английском тоже! — запротестовала Рейчел.

Он улыбнулся:

— Большинство из них заимствованы из французского.

— Вовсе нет. Подавляющее число их — чисто англосаксонского происхождения.

— Англосаксонского происхождения! В таком случае они относятся к германским языкам и, значит, возникли всего лишь в другой части континента. Где же ваш собственный, родной язык?

— А где ваш родной язык, если не считать слов, заимствованных из латинского?

Ни он, ни она, увлекшись спором, не следили за тем, куда движутся; пара рядом с ними мечтательно смотрела в глаза друг друга, словно пребывая на необитаемом острове — столкновение было неизбежно. Рейчел моментально сбилась с ритма, и Люсьен тут же наступил ей на ногу. Она невольно сморщилась от боли. После секундного замешательства Рейчел, прихрамывая, сделала два шага.

— У меня лопнул ремешок, — пробормотала девушка, обнаружив, что пострадал не только ремешок, но и вдребезги разлетелся стеклянный цветок, украшавший его. На полу блестели мельчайшие розовые и зеленые осколки.

— Идемте со мной. — Люсьен взял ее за локоть, увлекая за собой на террасу.

Она постаралась шагать ровно, хотя и ступала босой ногой.

— Похоже, я погубил вашу обувь, — сказал Люсьен, усадив Рейчел в ближайшее кресло. Он внимательно осмотрел туфельку, а затем опустился на колено, безуспешно пытаясь надеть ее.

— Вот уж не думала, что увижу вас в роли принца, а себя — в роли Золушки, — беспечно проговорила она.

— Мне эта роль не очень подходит, — отозвался Люсьен. — К сожалению, туфельке не на чем держаться. Представляю, как вы огорчены.

— Н-да, эта модель разработана лично мною и была изготовлена специально для меня.

Люсьен глянул на нее с нескрываемым удивлением:

— Как может разумный человек тратить энергию и талант на создание элементарных бытовых вещиц?

— Видимо, вы не считаете меня даже более или менее разумной?

— Я совсем не это имел в виду.

— Даже простейшие предметы, необходимые в жизни, доставляют удовольствие одним и дают работу другим, — резко парировала Рейчел, подумав при этом, что он не имеет никакого права сваливать вину на непрактичность туфель, тогда как сам их испортил.

— Согласен, но обувь с украшением из стекла все равно потенциально опасна, как ни рассуждай, доказательство чему кровь на вашей ноге.

Рейчел проследила за его взглядом и увидела на чулке пару пятнышек крови:

— Должно быть, эта крошечная царапина принесла вам громадное удовлетворение, потому что подтверждает вашу правоту насчет непрактичности и даже опасности моей собственной модели. Но позвольте вам напомнить, хоть это не совсем учтиво, поскольку я у вас в гостях: хороший партнер не отдавит даме ногу!

К удивлению Рейчел, Люсьен пропустил мимо ушей столь ядовитое замечание и даже рассмеялся:

— Простите. Ну конечно, виноват только я. Но сейчас перед нами совсем другая проблема: бал в разгаре, а любительница потанцевать в безвыходном положении…

— Золушка с этим справилась. Отправилась домой босиком — вот и все.

— Мы должны придумать что-нибудь получше, клянусь, так и будет! — пообещал он.

На сей раз она рассмеялась вместе с ним. Весь ее гнев исчез без следа. Именно в этот момент их и застала Франсин.

— Так вот почему вы так долго отсутствуете! — обвинила она непринужденно и в то же время ледяным тоном.

Люсьен встал с колен и отряхнул брюки. Рейчел смущенно спрятала ногу в чулке под подол платья.

— У нас небольшая авария с туфелькой Рейчел, — объяснил он.

— И это все? — не поверила Франсин. — Я думала, случилось более ужасное. Горничная Изанны обязательно найдет что-нибудь подходящее.

— Да, конечно, я пошлю за ней.

— Не беспокойся, — остановила его Франсин. — Я провожу Рейчел в комнаты Изанны. Ей, естественно, не захочется сидеть здесь и примерять обувь, как в магазине.

Франсин повела Рейчел через дом, вверх по широкой лестнице и по коридору до апартаментов, которые занимала Изанна.

Горничная открыла шкаф и продемонстрировала ряды полок с дюжинами пар туфель. Рейчел примерила несколько, но ни одна не подошла по размеру.

— Видимо, у вас нога гораздо больше, чем у Изанны, — заметила Франсин. Это прозвучало так, словно у англичанок ноги громоздкие и неуклюжие.

— У англичан ноги обычно длиннее и уже, а у французов короче и шире, — ровным тоном проговорила Рейчел.

Горничная вспомнила о босоножках на низком каблуке с открытыми пальцами и показала их гостье.

— Спасибо, — обрадовалась Рейчел. — В этих я вполне выдержу до конца вечера.

По лестнице они спускались вместе. На площадке второго этажа Франсин остановилась, глянула вниз, подождала, когда Рейчел поравняется с ней, и сказала:

— Люсьен поразительно трогательно привязан к юной Изанне.

Рейчел остановилась и тоже глянула вниз. Изанна стояла рядом с Люсьеном, держа его под руку. Оба беседовали с гостями.

— Ничего удивительного. Изанна — очаровательная девушка.

Франсина ни на шаг не отпускала от себя Рейчел.

— Скажи мне правду, почему ты решила остаться, пока у Селии не родится ребенок? — наконец спросила она.

Девушку огорошил такой вопрос в лоб. Ей подумалось, что тем же самым можно было поинтересоваться и поделикатнее.

— Только для того, чтобы составить ей компанию. Остальные члены нашей семьи теперь живут на другом конце света.

— Может быть, ты тоже собираешься подыскать себе мужа? И тогда не придется думать о работе?

Рейчел резко повернулась:

— У меня и в мыслях нет ничего подобного!

— В таком случае ты совсем не похожа на сестру, — вполголоса раздраженно бросила Франсин.

Возмущенная Рейчел ничего не успела ответить, ибо в этот момент они сошли с последней ступеньки лестницы и оказались среди гостей. К ней сразу ринулся Валантен:

— Наконец-то я снова тебя нашел! Говорят, с тобой приключилась неприятность?

— Ничего страшного, лопнул ремешок на туфле, и только.

Когда Валантен вел ее в зал, она заметила Люсьена, стоявшего у застекленного шкафчика с изумительной инкрустацией, в котором были выставлены различные комплекты шахмат.

— Будем надеяться, Валантен окажется более безопасным партнером, — шепнул он Рейчел, проходившей мимо.

Она улыбнулась, но ничего не ответила, так как не совсем поняла — относить ли эти слова к танцам, или они имеют скрытый глубокий смысл.