Кейн сидел на кушетке в гостиной, свет лампы отражался на глянцевых страницах книги в твердом переплете, которую Меган преподнесла ему как свадебный подарок.

Он не мог заснуть, хотя было уже два часа ночи. Его тело насытилось любовью с Меган, но он испытывал беспокойство, от которого не мог избавиться. Он побродил по дому, и его необъяснимо потянуло к книге по изготовлению мебели. В одиночестве, когда никто не следил за его реакцией и когда не было никаких вопросов, связанных с текстом книги, он мог разглядеть и проанализировать иллюстрации. Он решил выполнить один из эскизов без объяснения, просто чтобы доказать себе, что он это может.

Но картинки стали расплываться перед глазами, когда он мысленно вернулся к женщине, которую оставил в своей постели. К женщине, которая запала в его душу и заставила почувствовать то, что он не хотел чувствовать. Одним взглядом или прикосновением она прогоняла одиночество, которое так долго было его постоянным компаньоном. Как могло такое случиться?

Прошла почти неделя после размолвки по поводу чекового счета. Он вел себя как подонок, но, к счастью для него, Меган было легко отвлечь поцелуями и ласками, и она быстро прощала. Это нравилось ему в ней. Нравились ее улыбка и шутки, и как она произносила его имя, когда они сливались воедино.

Зато ему не нравились перемены, которые она внесла в его дом, пусть даже эти изменения были незначительными. Ему было достаточно найти свою одежду не в тех ящиках или увидеть туалетные принадлежности не на тех местах, как у него начинался приступ тревоги.

И вдруг, будто он мысленно вызвал ее, она тихо подошла к нему, со спутанными волосами и в его рубашке. Глаза их встретились, и что-то пробежало между ними. Не сексуальный разряд, но что-то, несомненно, очень интимное. Чувство такое сильное и глубокое, что тронуло его душу.

Закрыв книгу, он выпрямился.

— Почему не спишь?

Она сонно улыбнулась.

— Могла бы задать тебе тот же вопрос, но, думаю, ответ очевиден.

Опустившись рядом с ним на кушетку, Меган подобрала под себя обнаженные ноги и прижалась к нему.

— Мне приятно, что тебе нравится книга. А то я сомневалась.

Он нежно убрал пряди волос с ее щеки.

— Это самый лучший подарок, который мне когда-либо дарили. — То была правда. Ему никогда никто не дарил ничего, выбранного с таким вниманием.

Она засияла.

— Я рада, потому что ты это заслуживаешь. — Она вздрогнула и прижалась к нему.

— Замерзла? Хочешь, пойдем в спальню или развести огонь в камине?

Она подняла голову, посмотрев на него страстным взглядом.

— Трудно сделать выбор.

— А зачем нам вообще идти в спальню, если у нас здесь есть замечательная кушетка? — спросил он и принялся разводить огонь.

— Этот шкаф для посуды сделал ты?

— А что, он выглядит кустарным?

— Наоборот! — Она внимательно разглядывала искусную резьбу. — Он прекрасно выполнен и не похож на серийную вещь с конвейера мебельной фабрики.

Ее комплимент был так приятен его самолюбию, что он сказал правду:

— Я сделал его к первой годовщине нашей свадьбы с Кэти.

Она выпрямилась и удивленно посмотрела на него.

— Почему же в нем ничего нет?

— Кэти хотела обеденный уголок к нему, но я так и не сделал его.

На самом же деле она сказала: «Я не хочу иметь мебель, на которой нет знака изготовителя. Люди подумают, что мы купили ее на барахолке». После таких слов у него пропало всякое желание что-либо делать.

— Этот шкафчик красив сам по себе.

Интересно, восхищалась бы она его талантом, если бы он признался, что неграмотен и что вполне мог неправильно соединять детали, но каким-то образом ухитрялся все делать правильно?

— У меня есть посуда и хрусталь, которые я еще не распаковала. Ты не возражаешь, если я поставлю их сюда?

Кейн пожал плечами и повесил кочергу на крючок, потом приладил экран.

— Если хочешь.

— Конечно, хочу. — Она прошла через комнату и опустилась на колени около него. — Прекрати скромничать, Кейн. Ты не думал продавать свои изделия?

«Много раз, но с продажей связано столько бумажной волокиты, а я на это не способен», — мысленно ответил Кейн, а вслух сказал:

— Кто захочет купить это?

— Если бы ты попробовал, то смог бы продавать мебель и игрушки. Ты можешь зарабатывать, занимаясь тем, что тебе нравится. У тебя потрясающий талант, ты делаешь такие красивые вещи!

У Кейна все сжалось в животе. Меган была предельно открыта и честна с ним, а он отвечал ей только ложью и обманом.

— Это всего лишь хобби, Меган. И ничего больше.

— Знаешь, вначале писательство тоже было моим хобби.

Он обрадовался перемене темы.

— Ты не всегда писала?

— Профессиональной писательницей я стала не так давно, а раньше публиковалась в журналах. По профессии я секретарь по юридическим вопросам, а писать начала после развода. Пришлось много работать, мне не раз отказывали, пока наконец я не получила заказ на свою собственную серию.

— Ну, а я не люблю рисковать.

Она потрогала пальцами щетину на его подбородке. Прикосновение было легким и благоговейным.

— Ты же рискнул со мной.

— Мне повезло. Вы, миссис Филдинг, — пробормотал он, опуская голову, чтобы подразнить ее, и целуя в губы, — оказались удачным приобретением.

— Кейн, не мог бы ты зайти ко мне в кабинет?

Просьба Джефа насторожила Кейна, ведь босс никогда не вызывал его в офис за те полтора года, что руководил лесопилкой. Кейн поднял свежеоструганную доску и положил ее в штабель. Пять минут спустя он уже сидел перед начальником.

Джеф проглядел бумаги в папке и вытащил одну.

— Как тебе известно, я руковожу лесопилкой всего лишь пару лет, и у меня не было времени на все. Но недавно я прочитал твое послужное дело и заметил, что ты отказался от нескольких повышений!

— Я доволен тем, что имею.

Джеф удивленно посмотрел на него. Потом продолжал, то ли не слыша, что сказал Кейн, то ли намеренно пропустив мимо ушей его заявление:

— Рой Питерс увольняется через две недели. Он переезжает в Калифорнию. Освобождается место снабженца, и я хотел бы предложить его тебе. — Нет.

— У тебя зарплата будет значительно выше. — Нет.

— Ты прекрасно подходишь для этой работы, Кейн, — возразил Джеф. — Ты знаешь лесопилку вдоль и поперек.

Руки Кейна сжались в кулаки. У него появилось странное ощущение, как будто все это уже было с ним когда-то. Кейн вспомнил горечь Кэти, когда он отказался от предложения ее отца, и подумал, что не вынесет такого же непонимания со стороны Меган. Но и повышения он не мог принять.

— Спасибо за предложение, но нет.

Джеф откинулся в кресле и стал с любопытством разглядывать Кейна.

— Не возражаешь, если я спрошу, почему?

Кейн посмотрел на него, представляя, как отреагировал бы его босс, если бы он сказал правду.

— Я должен указать в твоем деле причину отказа.

— Напиши: личная причина.

Кейн ехал с работы домой, и его наполняла знакомая злость, вытесняя даже ту малейшую уверенность в себе, которую он почувствовал после разговора с Меган. Он не мог получить повышение даже там, где работает с двенадцати лет, а Меган полагает, что он способен завести собственное дело.

Кейн вылез из фургона, вяло поздоровался с Эндрю, который играл во дворе, и вошел в дом через кухню. Остановился на пороге, стараясь сразу заметить новые перемены.

Должно быть, она распаковала еще одну коробку со своими вещами и побывала в магазине. Занавески с оборками обрамляли окно над раковиной, на столе стояли цветы, лежали новые салфетки-коврики под тарелками и матерчатые салфетки — у каждого прибора.

Он заметил также какие-то новые приспособления на столе и полотенца, не обтрепанные по краям. Что еще она заменила в кухне?

Испытывая злость и раздражение, Кейн поставил на стол коробку из-под завтрака и открыл буфет, где обычно хранил продукты и посуду. Вместо его тарелок с оббитыми краями стояли тарелки и салатницы в цветочек. А продукты оказались в другом буфете. К тому же Меган постепенно заменяла известные ему продукты на другие, по своему вкусу.

Он резко выдохнул и захлопнул дверцу буфета. Из-за накопившегося за день напряжения в сочетании со страхом, которого он не мог выразить, что-то лопнуло у него внутри.

— Я больше ничего не могу найти в этом доме! Когда ты закончишь перестановки и украшательство, останется ли здесь хоть что-нибудь мое?

У нее расширились глаза, и она отступила на шаг назад.

— Я только хотела добавить кое-что из своих вещей. Если тебе это неприятно…

Его взгляд упал на связку писем, которую она прижимала к груди. От дурного предчувствия у него побежали мурашки по спине, а ноги стали ватными. О Боже, только не это…

Он подскочил к ней и выхватил письма. Его грубость напугала ее.

— Где ты взяла их? — потребовал он, заранее зная ответ. Он знал также, что она нашла больше, чем эти невскрытые письма. В горле поднялась желчь, и его замутило.

— Я нашла их в нашей спальне.

В стенном шкафу, на верхней полке, за коробками и старыми свитерами. Смачно выругавшись, он пронесся мимо нее и замер на пороге гостиной. Страх тисками сжал его грудь. Коробка, которую он так тщательно спрятал, стояла открытая, а содержимое было рассыпано на кофейном столике. Невскрытые письма, несколько фотографий его родителей и сестры, и самое заметное — учебники Эндрю из детского сада и первого класса.

Кейн закрыл глаза. На него нахлынули мучительные воспоминания о тех вечерах, когда он засиживался допоздна, глядя на буквы и слова и не понимая, что они означают. Он почувствовал себя оскорбленным и чертовски униженным. Как будто она заглянула в самую потаенную часть его души. Он медленно обернулся и посмотрел на нее.

— Зачем ты, черт побери, рылась в моих личных вещах?

— Кейн, я твоя жена, — почти умоляюще ответила Меган, а глаза стали такими голубыми, каких он никогда не видел. — Если ты не можешь доверять мне, то это не брак.

Она провела трясущейся рукой по рассыпавшимся волосам, потом прижала пальцы к губам, следя, как он положил письма на стол и стал собирать в коробку все, что там хранилось. Взяла связку писем и, когда он попытался забрать их у нее, с вызовом отступила назад.

— Это письма от твоей сестры, — ровным голосом сказала она. — Почему ты не открыл и не прочитал их?

Забрав у нее письма, он швырнул их в коробку.

— Не твое дело.

— Нет, мое, — горячо возразила она. — Никаких тайн, никакой лжи, помнишь, Кейн?

Но у него была своя тайна, и ужасная, а ложь стала единственным способом удержать его на плаву.

— Я сказал, что это не твое дело! — резко бросил он. Взял коробку и вышел.

Он снова стал избегать ее.

Поздно вечером, сидя на качелях, Меган закуталась в теплую куртку Кейна. Но холод был у нее внутри. Прошло три дня после их стычки, и все это время он не прикасался к ней и разговаривал, лишь когда этого требовала вежливость.

Размолвка с Кейном очень ее огорчала, к тому же беспокоил тот факт, что он скрывает от нее какие-то стороны своей жизни. Вспомнив его резкие слова о том, что у него не осталось ничего своего в доме, она стала раздумывать, не сожалеет ли он об их браке и о том, что она вторглась в их жизнь. Может, она взяла слишком быстрый темп, так много изменяя в его жизни? Ведь он столько лет жил в одиночестве…

Нераспечатанные письма от сестры, которые она нашла, его реакция на них и содержимое той коробки озадачили ее. Она вспомнила замечание Дианы о том, что Кейн никогда не отвечал на ее письма, однако же, когда она спросила его об этом, он разозлился и ушел. И у нее по-прежнему не было ответов.

Дрожа от холода и щемящего одиночества, Меган прислонила голову к цепи, поддерживающей качели. Ей не хватало тепла рук мужа, ей отвратительны были его сдержанность и ледяная вежливость, после того как она узнала, каким нежным и щедрым он может быть.

Этим вечером повторится то же, что было в последние три дня: Кейн вернется из мастерской после полуночи, полагая, что к этому времени она уже уснула… Меган вздохнула и пошла в дом. Надела тренировочный костюм, забралась в постель и сжалась в комок под одеялами. Ее ожидала еще одна долгая, холодная, одинокая ночь.

Меган сидела в уголке их с Кейном спальни, где она поставила стол и компьютер для работы. Отложив в сторону свои черновики, она взяла в руки сочинение Энди «Семья» — целую книгу, которую он сделал из чертежной бумаги, украсив своими рисунками. Он получил первое место за свое сочинение и с гордостью показал его ей накануне дня открытых дверей в школе. Маленький мальчик на нескольких страницах с большой любовью и старательностью выражал свой взгляд на семью. Единственное, чего не хватало в этой истории, это улыбающихся дедушки и бабушки.

Меган надеялась, что такое положение изменится после сегодняшнего обеда с Патрисией и Харольдом. Ее совесть была неспокойна — она не сказала Кейну, что пригласила Линденов на обед, и не представляла, как он отреагирует. Она вообще не представляла, чего можно от него ждать, не знала, когда ее слова или поступки могут взорвать его, как часовой механизм бомбы.

Тяжело вздохнув, она положила сочинение Эндрю на полку над своим столом, откуда могла доставать его каждый день. Проверив, как тушится мясо с морковью и картошкой к обеду, она села за стол и погрузилась в новую книгу, чтобы хоть на несколько часов забыть о своих семейных проблемах.

Около половины второго она услышала, как приехал с работы Кейн.

Меган не обернулась, хотя каждой клеточкой своего существа трепетно отзывалась на его присутствие. Заскрипели пружины матраса, когда Кейн сел на край кровати позади нее, потом раздался стук падающих башмаков. И все это в полном молчании. Она закрыла глаза. Вот к чему они пришли. Чужие люди, которых объединила только любовь к Энди…

Она повернулась на вертящемся стуле и заглянула ему в лицо. Кейн тоже посмотрел на нее, лицо его было непроницаемым, а под глазами залегли темные тени. Протянув руку, она могла прикоснуться к нему. Но не сделала этого.

— Я начала новую книгу. Называется «Отец Энди женится».

Это сообщение не вызвало ни малейшего проблеска интереса у Кейна, словно Меган завела разговор о погоде. Ей хотелось ударить его или бросить что-нибудь в него, просто чтобы вызвать хоть какую-нибудь ответную реакцию.

Но тут он скинул блузу, и у нее все пересохло во рту. Ноющая боль появилась внизу живота, обостряя все ощущения.

— Не хочешь прочитать набросок моей новой книги?

Боль исказила его черты, он побледнел. Точно так же реагировал он на дне открытых дверей, когда она дала ему прочитать сочинение Энди.

— Кейн, что с тобой?

— Ничего, — грубо ответил он.

Он хотел встать, но она не собиралась отпускать его. Прижав руку к его груди, она толкнула его на матрас. Смело села ему на колени и взяла его лицо в свои руки. Он попытался увернуться, но она держала крепко.

— Господи, Кейн, не лги мне! Я больше не могу выносить твоего молчания и того, что ты избегаешь меня.

Его тело содрогнулось, а глаза молили о прощении. «О Боже, я не хочу тебя потерять», — словно говорил он.

— Люблю тебя, — прошептала она.

Он задрожал всем телом. Искра надежды промелькнула в его глазах. Каким бы мимолетным ни был этот взгляд, ей было достаточно. Она хотела дать ему столько любви, чтобы он смог выгнать всех демонов, которые изводят его. Столько любви, чтобы он поведал ей о том, почему так болит его сердце.

Обняв его за шею, Меган скрепила свое признание поцелуем. Он страдает, и ее единственная цель — утешить его. Сделать так, чтобы он принял ее помощь.

Она любит его. Сознание этого наполняло Кейна Удивлением, а также сомнением. Он знал, как хрупка бывает любовь, как легко разрушить иллюзию счастья. Кэти любила его, пока не узнала правду.

Он взглянул на женщину, которая, прильнув к его груди, крепко спала, получив удовлетворение от любви. Меган была дорога ему, ни одна женщина так не действовала на него.

Он заботливо накинул простыню на ее обнаженные плечи. Она вздохнула и обвила ногами его ноги. Может, она и не будет в шоке, если он скажет ей правду? Может, она не отвергнет его? Господи, когда его чувства к Меган превратились в узел, который он не может распутать? И почему она все осложнила, влюбившись в него?

Она снова зашевелилась и на этот раз подняла голову, чтобы посмотреть на него. Она была сонной, растрепанной и необыкновенно желанной. Он улыбнулся, несмотря на одолевавшие его тревожные мысли. Если бы они никогда не покидали спальню и не сталкивались с реальной жизнью, его тревога и беспокойство исчезли бы.

— Чему ты улыбаешься? — пробормотала она.

Он прикоснулся к ее раскрасневшейся щеке, погладил припухшие губы, которые так страстно целовал.

— Тебе.

Она улыбнулась со вздохом сожаления.

— Надо вставать.

— Зачем? — лениво поинтересовался он.

— Во-первых, Энди придет в любую секунду.

— А во-вторых?

Она помолчала, набрала в легкие воздуха и сказала:

— Я пригласила Линденов на обед.