Владимир БЕЛЯЕВ
***
"В этом желтом автобусе
с полосой голубой…"
Б. Рыжий
И пассажир, и водитель автобуса
с хмурыми лицами смотрят вперед.
Оси колесные с осью на полюсе
круто сцепились и рвут небосвод.
Туч разозлившихся плиты лиловые
танцем цунами нам ход тормозят.
С пиков во впадины и с ног на голову
вертимся бешено — в рай или в ад…
Да! Остановок не будет, не встретятся
рано упавшие в вечность друзья.
И чтоб на поручнях ты не повесился,
песню простую спою тебе я:
"Выдумай любого, если не любится.
Если не верится — веруй назло.
Все перемелется, что-то да сбудется,
как и куда бы нас ни занесло".
Треплет автобуса крылья чугунные
время-пространственный водоворот.
Все безбилетники — глупые, умные —
только авансом попали на борт.
Спросишь на выходе счет у кондуктора,
строго смотрящего в шумный салон.
Может быть в час ослепительный, утренний,
он улыбнется, расплачется он…
Юруслан БОЛАТОВ
***
Вот-вот наступит новый-новый Мир,
И мы увидим белый-белый Свет,
И засмеются Суздаль и Кашмир,
И ты, и гуттаперчевый поэт;
На берег розоватых волн придя,
Весь род людей увидит сердца путь;
Верь, верь, народов светлое дитя,
День можно тонким небом обернуть.
Алексей БОРЫЧЕВ
НИ СУДЬБЫ, НИ СТРАНЫ
Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Этот ветер — не ветер, а — смех!
Догорает рубиновый день.
Голубая ложится вуаль
По просторам лесов, где везде
Розовеет закатная даль,
Где березы, осины, дубы
Тщетно тянутся ветками вверх.
...Ни зимы, ни страны, ни судьбы.
Только холода бешеный стерх.
Холода обжигают лицо.
В синеве утопая, иду.
Замыкается снова кольцо.
Снова мир в одноцветном бреду.
Открывается медленно глаз
Обалдевшей от горя луны.
...Ни покоя, ни жестов, ни фраз.
Ни любви, ни судьбы, ни страны...
Роман ВОЛКОВ
***
Шальные дети подземелья
Шмыгают грязными носами.
Шелестят их немытые волосы,
Словно змеи на голове Медузы-Горгоны.
Комендант оленьего рая
Зорко смотрит за новоприбывшими.
Ощупывает карманы, щиплет за щеки,
Отправляет на передовую.
— Подайте, Христа ради, —
Плачутся олешки сирые,
— Тётеньки и дяденьки,
Сограждане милые…
Люди ходят, хмуро насупившись,
Не обращают на деток внимания.
Потому что своих кормить нечем,
Даже жалости человечьей
На сирот не осталось.
Не до блох, ежель Бог отвернулся.
Причитания не причина добродетели.
Там где брод, там и сброд.
Где сладко, там гадко.
"У-у-у, грязное скопище,
Попрошайки чумазые,
Не тревожьте покоя вы нашего,
Убирайтесь в свои подземелия!"
Улыбаются дети несчастные,
А в глазах стоят слёзы алмазами,
А в алмазах-глазах отражаются
Злые взрослые —
Прежние дети.
Александр ГАЛЬПЕР
БРУКЛИНСКАЯ СИБИРЬ
Я живу в Сибири
В сердцевине южного Бруклина
По утрам люди тянутся в тайгу Уолл-Стрита
Вечером возвращаются еле живые от холода акций
Искусанные до крови комарами компьютеров
Некоторые иногда пропадают
Задранные медведем больших корпораций
Купившие дома в Нью-Джерси
По весне я натыкаюсь на их трупы
Призывающие быть как они
Со страниц уважаемых изданий.
Алексей ГАЛЬЯНОВ
ПИЛИГРИМ
Скитаньем долгим утомлённый,
Суровым жребием гоним,
Иду по жизни раскаленной,
Бродяга вечный — пилигрим.
Главы пред роком не склоняя,
Не помня знаковых примет,
Духовных истин не меняя,
Ищу страну, которой нет.
Без слов молитвы покаянной,
Теряя времени следы,
Бреду, дорогой безымянной,
На свет неведомой звезды.
Не внемля злу предначертаний,
Стремлюсь из гибельных теснин,
Влача вериги испытаний,
К теплу заветных палестин.
Тяжёлой поступью, устало,
По острым терниям пути,
Иду, но только жизни мало
Спасенья землю обрести...
Любовь ГАЛИЦКАЯ
***
Я останусь в двадцатом веке,
Там, где Анна молчала вслух,
Где Марина сомкнула веки,
Где серебряный царствовал дух.
Предугаданы вечные лица.
Сокровенна зеркал пустота.
"Без героя" зовёт, чаровница,
Открывает души ворота.
Я останусь в двадцатом веке,
Двадцать первый лишь пригублю.
Сохнут кроны, мельчают реки,
Я Серебряный век люблю.
Пётр ГЕРАСИМОВ
***
В этой дикой глуши с обнищаньем деревни,
С расхищением леса, невспашкой полей,
Я в Россию Великую верую верой,
Непокорною верой любви сыновей…
Пусть дырявая хата едой небогата,
Пусть о стены подпорки оперлись, гния...
Я Россию Великую вижу крылатой,
Вдохновенно крылатой, как прежде в ней я…
Это дело надежно должно сотвориться;
Власть картавой шпаны — не народная власть.
В этой дикой глуши даже малая птица
Над собою глумиться и ветру не даст!..
В этой дикой глуши, в изжитой развалюхе,
Я голодную грубку дровами топлю...
Встаньте, люди, с колен, всенародную ухнем
Про Великую Русь и про волю свою!
Евгений ГРАЧЁВ
КРАСОТА
Я, счастливый лунатик,
Попробовал ночью заснуть
И упрямо забыть, что увидел
Случайно в беседке:
Поцелуи, объятья
И белую-белую грудь,
Как два яблока спелых,
Торчащих на тоненькой ветке.
Я пытался забыть,
Но меня возвращало туда:
Эта белая грудь,
Эти легкие возгласы, ласки…
Эта тайна — пугающая нагота,
Как полотна порою пугают,
Где самые яркие краски.
Почему будоражат желанья,
Слепят и волнуют холсты
Эти тонкие линии
Спелого женского тела?
Почему достигает душа
Той божественной высоты,
Где уже красота,
Как любовь, не имеет предела?
Вдохновенье, желанье,
Какая-то сложная суть
Наших чувств,
Возвышающих и настоящих.
О, прекрасные линии!
Белая-белая грудь,
Как два яблока спелых
На ветке,
стыдливо
манящих…
Виктор ГРИГОРЬЕВ
***
Горит свеча. Я слышу пламя
как шелест бабочки ночной,
как звуки музыки в бедламе
души, измученной тоской.
Я буду одинок весь вечер,
вне общества, вне пошлых дам.
Я пепел стряхивать на плечи
начну, как Осип Мандельштам.
Горит свеча. Ночные звуки
в раскрытое плывут окно.
Я узнаю, как Парки руки
судьбы сучат веретено.
Я в одиночестве беснуюсь
затравленным зверьком в клети.
В беспутную уходят юность
начала и концы пути.
Горит свеча. Воск оплывает.
Так плавится слеза в пылу
любовной схватки на полу,
когда не плоть, а дух сгорает.
Повсюду тишина под Богом.
Ночь водворилась на земле.
Живое в городке убогом
все тонет в непроглядной мгле.
Горит свеча. Свет полнолунья
над тихой родиной моей,
как всполохи зарниц в июне
оживших в очаге углей.
Жизнь в одночасье замирает.
Лишь полуночника душа
в полночный час тепла алкает,
прохладой сумерек дыша.
Ирина ГРИШИНА
***
"О, не внемли мне!.." — Пусть идут молитвы
Рука в руке, по кругу, в древнем Лимбе, —
И хороводы листьев, и оливы,
И долгих гласных властные приливы
Смирят меня — и отведут в покои,
Замкнут на ключ — коснись крыла рукою! —
Желанное сбылось, взросло — рекою,
Но было предназначено другое…
Сбылась мольба — так тягостно и больно!
Была с тобою — под водой — в неволе…
В полях придонных одинокий воин —
До крови губы — на коленях взвоет:
"Дозволь остаться! Жажду — воды моря
Да утолят, и соль из раны смоют!.." —
Но — не внемли…
Елена ГРОМОВА
***
Эх, друзья! Наливайте вина.
Мы сидим на руинах форпостов...
Если нашему делу — хана,
То не к месту — победные тосты.
Если нашему делу — каюк,
Если дочиста мы проиграли —
Не искать ли веревку и крюк,
Или, может, цианистый калий?
Или проще прибегнуть к свинцу,
Никому не отдав эстафеты...
Только это не очень к лицу
Нам — последним хранителям Света.
Мы еще не убиты в борьбе.
Ночь темна — но не повод для тризны.
Мы еще пригодимся Судьбе,
Мы еще пригодимся Отчизне.
Что ж, друзья! Наливайте вина.
Наша преданность — не оскудела.
Если нашему делу — хана,
Выпьем — за безнадежное дело.
Нина ГРУЗДЕВА
***
Сидишь — нога на ногу,
Говоришь — новости.
Я с тобой — на небе,
Без тебя — в пропасти!
Мне с тобой целый век
Говорить надо бы.
Если ты — человек,
Возьми меня на небо!
Заведи в райский сад,
Подними на руки.
Захочу снова в ад —
Надкушу яблоко!
Все равно и в аду
Не сожгут — не за что,
Вновь до рая дойду
За твоей нежностью!
Алексей ДАЕН
ПСИНА
Не помещается боль на весах…
Струбцины улиц сдавливают мозг…
Балконы нависают гильотиной…
Мне страшно;
Болен и промозгл…
Мечтаю о любви, о тёплой вкусной пище,
Ладони, нежно гладящей загривок…
Я буду предан и вас ради жить,
Служить…
Характером я гибок.
Я одноглаз, зарос, меня съедают вши.
И кровоточит хвост; хочу забыться…
Я прячусь за деревьями, заборами;
Боюсь
вновь
Увидеть
истинные
человечьи лица…
Анастасия ДЕМИЧЕВА
***
мое подсознание играет со мной в прятки
кто выиграет тот и останется
кто проиграет вернется позже
я теперь кукла на кринолине
я теперь на старость немного похожа
мы разучили несколько нот
и ноем по новым ночлегам
что для вас значит милорд
красное платье на снеге белом
сущность сосуществования — смех
смех над обломками пирамиды
я была девочкой 40 с лишним лет
он тоже звал меня милой
Владимир ДЕМУРИН
***
Так грустно. И жил не бесстыжим
Для женских задумчивых глаз.
Лет в сорок на мерине рыжем
Скакал по холмам в первый раз.
Россия, как ты одинока
В своём запустенье полей.
Забытая Богом дорога, —
Забытого Богом жалей...
Холмы и низины приветил.
Такая была тишина.
А женщины так и не встретил,
Не ходит на воле она.
Сергей ДЕРЮШЕВ
***
В полдень стихло.
Белым-бело!
Выносивших с похмелья мутит.
Пятистеночки замело
До наличников (отгребут ли?)...
Протоптали, гляжу, тропу
В дом покойницкий: похмеляют.
Не вмещает тропа толпу —
Очерёдно, гуськом ступают.
И прохожий (уже какой!),
Поскользнувшись на тропке узкой,
Снег досадно стряхнул рукой
И ругнулся на грязно-русском, —
Душу болезную отвёл,
Усмехнулся, ещё ругнулся,
Пять шагов журавлём прошёл
И опять-таки
Поскользнулся ...
Вячеслав ДЁМИН
ОБЪЯСНИМСЯ
Объяснимся. Гложет душу зверь,
и закон тот остается в силе.
Объяснимся в сущности потерь:
почему мы не спасли Россию?
Почему? Труба трубить отбой
в знойном мареве давно уже устала...
Почему? Ужель окончен бой —
к черту рыцарей туманное забрало!
Скинь Россия европейский шлем,
лучше так, без шлема, синим оком!
Вдалеке маячит Вифлеем —
по какую сторону окопов?..
Юрий ДУХАНОВ
***
Отдаю, отдаю Тебе
сердце и жизнь,
и прошу, и прошу
об одном, Боже правый,
не губи, не губи меня
сладостью лжи,
погуби, погуби меня
горечью правды.
Александр ЖЕЛЕЗНЫЙ
ГЕОМЕТРИЯ ЛЮБВИ
В клетке мозга — эллипс крика,
Гексаграмма плавит нервы,
В солнцах глаз — осколок блика.
Рваный ритм сердцебиенья,
Параллели плавных вдохов
На вершинах наслажденья.
Взгляд пунктиром чертит стену,
Отрешившись от реалий.
Заплачу любую цену...
Наталья КВАСНИКОВА
НЕСЛУЧАЙНЫЙ СОНЕТ
На станции сидели два бомжа —
Она и он, — и пьяны были оба.
Он говорил, дрожа, как от озноба:
"…Большой там зал — в четыре этажа.
И знатный был в театре дирижёр!
Я пел — вот так…" И — ария звучала…
Из Верди спел он строчку для начала,
И продолжался дальше разговор.
Осколками хрустального вчера
Делился он… почти с самим собою,
Был вычеркнут из жизни он судьбою —
Иль чьим-то злобным росчерком пера.
Молчало равнодушие вокруг,
Лишь кто-то крикнул: "Эй, заткнись-ка, друг…"
Борис КЛИМОВ
***
Белы монастырские стены.
Сливаются с ними снега.
И мощи святые нетленны,
И поступь монахинь легка.
В глухом, и немом, и незрячем
Надежды живут образа,
Пока Богородица плачет
И мироточатся глаза.
Земные блаженства мгновенны,
Спасенья молитва долга...
Белы монастырские стены —
Сливаются с ними снега...
Игорь КЛОШАР
***
Ты выдернула вилку из розетки,
Погас экран и буковки на нем.
Стихи горчат, как белые таблетки,
Висят в крови свинцовым мотылем.
Твой взгляд вот так же тихо отключает
Мой разум, лексику стерев.
Я путаю слова, стакан сжимая,
Гляжу и слушаю — едва ли понимая,
Что взгляд и голос твой обозначают…
Отсутствие? Ответствие? Припев?
Константин КОЛЕННИКОВ
ВСТРЕЧА
Варианты отпали трухой,
Человек добрый плюнул в лицо,
Пробираюсь тропою глухой
Я на встречу с небесным Отцом.
Подавали деревья знак,
Рисовала змея узор,
На четвертую ночь без сна
Я почувствовал Его взор.
Встрепенулся усталый взгляд
Обжигая проемы глаз —
Много тысяч веков назад
Потерялся один из нас.
Владимир ЛЕСОВОЙ
СПАСИТЕЛЮ РОССИИ
Над златоглавою Москвой
Поднялся чад кровавых оргий…
Людмила Скатова
Над златоглавою Москвой
Дымится чад хасидских оргий.
О, где заступник наш святой
Великомученик Георгий?
Где Воин-Спас, о Русь-земля, —
Вождь благоверного народа?
Он не придёт к нам из Кремля
Иль инородного Синода,
Но из совсем другого рода…
В кроватке спит малыш Егорка.
Мила ему игрушка, горка.
Играет мальчик во дворе.
Змей нагло свистнул на горе,
И по колено детке море,
Пелёнки стынут на заборе.
Расти, расти, мой друг Егор,
Как цвет безсмертника средь гор,
Не бойся бесов, тёмных ночек —
Спи под покровом вещих строчек.
Взлетай на белого коня —
Копьём да вздёрнется змея.
Трудом твоим озарена,
Ожидовевшая страна
На плахе будет спасена.
А над Россиею, Москвой
Клубится дым кровавых оргий.
Приди, приди, вечно живой,
Новопреставленный Георгий.
Юрий ОРЯБИНСКИЙ
ПАУТИНА ОСЕНИ
В ночь не случайно и мудро
Вызвездило небеса,
И по морозцу наутро
Заполыхали леса.
Перед тоской угасанья
Надо ж так землю любить,
Чтобы единым касаньем,
Как под венец, нарядить!
Золото листьев рябины,
Дуба чеканную медь
Тесно связать паутиной —
Это ведь надо суметь!
Видимо, все мы на свете
Крепче пружины стальной
Связаны тоненькой этой
Лишь паутинкой одной.
И в расставаньях и встречах
Связи незримая нить.
Голову буйную легче,
Зная об этом, склонить.
Вроде уже и не страшно
Кинуть в погибельном сне.
Если озимыми пашен
Вспыхнешь опять по весне.
Елена ПЕТУХОВА
ЛЮБЛЮ СЕБЯ
Ты знаешь, я, наверное, люблю...
Люблю, разбухнув до размера мира,
Ворваться сладкой ватою в квартиру,
Где ты почти залез в свою петлю.
Люблю, расположившись по-хозяйски,
Обязывать душевной теплотой
В попытке для чужого стать родной —
И выкупать привязанность за ласки.
Привязанность — бальзам для одиночки.
Привязанный послушен, дорожа
Корягой, за которую душа
Цепляется, моляся об отсрочке.
...За то, что скуку даришь и покой,
Люблю... себя — которая с тобой.
Парамон ПЕРЕГРИН
ПРЕДВЕСТНИК ВСЕОБЩЕГО СЧАСТЬЯ
Утихните, злобные страсти,
Сегодня у вас выходной!
Предвестник всеобщего счастья
Навис над любимой страной.
Похоже, представился случай
Отринуть последствия зла.
Висит жизнерадостной тучей
Над нашей башкой, как скала,
Как меч над беднягой Дамоклом,
Зудя, как большая оса,
По битым бутылочным стеклам
Тропя нам пути в небеса,
Предвестник Великой удачи,
Вселяющий веру прогноз.
Прорвемся! А как же иначе? —
Себе мы бормочем под нос.
У каждого в жизни сей миг есть
С названьем "была, не была!",
Когда этот чертов предвестник
Свои распускает крыла.
Взмахнет, соответственно, ими,
Скомандует тихо: "в ружье!"
И ты идиотское имя
Навеки забудешь свое.
Возможно, ты вспомнишь, скотина,
Забывшая совесть и честь,
Что нет ни жида, ни эллина,
А есть… не поймешь, что там есть!
Мы — только Единого части,
Мы точки единой прямой,
В единой находимся касте,
И призрак всеобщего счастья
Висит над космической тьмой.
Дмитрий ПОЛТОРАЦКИЙ
МОЙ БОГ
Каким богам молиться мне теперь
На родине ПОЭТОВ и уродов.
Кто мне откроет страшной правды дверь
О гибели ВЕЛИКОГО НАРОДА.
Какому богу мне зажечь свечу?
Какому сделать жертвоприношенье?
Поверьте мне, сегодня я хочу
Принять своё последнее решенье.
Кому молиться, подскажите мне.
Я знаю точно, кто бы мне помог!
Мой бог висит на кожаном ремне —
КАЛАШНИКОВ — единственный мой бог!
Каким сегодня молимся богам?
Какая кровь течёт по нашим жилам?
Смиренно поклоняемся врагам,
Целуя ноги идолам фальшивым.
И снова правит золотой телец
Святой душою моего народа.
Мой бог, тебя я вижу, наконец,
С клеймом простого русского завода.
Кто изобрёл для нас такой закон,
Что снова кровь и брат идёт на брата.
А, правда, словно колокольный звон,
Стучится в сердце бешеным набатом.
Каким богам молиться мне теперь?
Как уберечь РОССИЮ от уродов?
Но я открою страшной правды дверь
О гибели ВЕЛИКОГО НАРОДА.
Предупреждаю, не мешайте мне!
Я знаю точно, кто бы мне помог!
Мой бог висит на кожаном ремне —
КАЛАШНИКОВ — единственный мой бог!
Андрей ПОПОВ
***
Опускается серое небо,
Приближается к серым глазам.
Никакому румяному Фебу
Я бессмертной души не отдам.
Жертвы требует идол кудрявый,
Искушает свободой стиха.
А взамен ни покоя, ни славы —
Одиночество, лира, тоска.
Пусть летят аполлоновы стрелы
Мимо строк моего бытия,
Смерть — вот самое важное дело,
Умирать так за други своя.
Людмила РЕДИНОВА
ЕСТЬ ВЕРНОСТЬ
Я знаю. Есть нежность
за зыбкою кромкой в мерцанье рассвета. И воздух,
где звезды дождем осыпаются в полую вечность, —
есть верность, есть нежность.
Есть полдень,
где с неба доносится крик журавлиный,
где в тайных чертогах живут исполины.
Где сердце приковано цепью над дверью любимой.
Есть верность. Есть нежность.
Во влажных ладонях ко рту подносящих бессмертье.
Поверьте, я знаю, где можно укрыться от боли.
Всего лишь слегка прикоснутся к груди головою
и вволю напиться дождем, опадающим с неба
на тихую пристань — пречистым.
Без страха шагнуть, улыбаясь рассвету,
на плаху, не ахнув.
Есть верность.
Есть нежность, которая чужда высокому слогу.
Ей Богу!
Ей только в глаза посмотреть и все станет понятно.
Захочется тысячи раз возвратиться обратно
к тем робким гигантам.
Есть верность!
Поверьте! Там больше всего не захочется смерти.
И сердце
без страха отдашь, чтоб достигнуть любые вершины,
В руках исполина — Мужчины.
Я верю! Есть нежность!
Сергей САВИК
***
На яркий свет из полутьмы рванулись —
и без корней свободно стало нам…
От истерично-суетливых улиц
иду к спокойным выцветшим лугам.
Бродя по ним и впитывая осень,
зайду и в лес, дремавший все века,
где на зелёной шевелюре сосен,
как седина, белеют облака.
Обняв берёзы ствол шероховатый,
я к ней щекой, как к матери, прижмусь…
Не времена — мы сами виноваты,
забыв, где корни, и теряя Русь!
В замшелом камне древних колоколен
затихла дрожь оборванной струны…
Наверно, мир неизлечимо болен —
вокруг всё меньше доброй тишины.
Николай СЕМЁНОВ
***
Город, освещённый вечером души,
возле века тонет; на карандаши
трудятся деревья, но горящий след,
алый, акварельный, всех умыл — и нет
жадного терпенья, сытости живой —
только сон растений, только дом чужой.
Страх иной печали так забавно глух…
Облака пропали… в тополиный пух;
шерстяную лужу пуха и пера
пламенем наружу подожгут с утра
маленькие дети, подымят росой
на возникшем свете, на земле босой.
Сергей СОМОВ
ДИНГО
Пересуды листвы.
Хвои дух.
Лунный свет
оторочил теней ряднину.
Ты, входя в наготу, рассмеялась:
— На нет?.. —
Сумасшедшая...
Дикая динго...
Как отторгнутый
свет угасших звезд
с высоты мироздания,
до сих пор мне маячит
в юдоли слез
твоих глаз сияние.
Светлана СУПРУНОВА
ДУША
Я душу пошла продавать.
Толпа набежала большая,
Давай головами качать:
"Куда нам такая больная?"
Я душу ходила менять
И, больше не выдержав пыток,
За так захотела отдать —
Берите, мол, мне не в убыток.
Повисла она, как вуаль,
На шапке убогой блеснула.
"На кой мне вторая печаль?" —
И нищенка душу смахнула.
Ее подхватив на лету
И скомкав рукою несмелой,
Заткнула я всю пустоту,
Прикрытую кофточкой белой.
Лана ЧЕРНОБУРОВА
***
Закатилося солнце за крышу,
Обратилося ясной луной.
Тише-тише, прошу вас, потише! —
Он сегодня гуляет со мной!
Всё вокруг за туманным покровом
Затерялось. Ни зги, ни огня.
Тише-тише, прошу вас, ни слова! —
Он сегодня целует меня!
Он сегодня такой повелитель!
Я ж, напротив, нежнее, чем воск.
Тише-тише, прошу вас… молчите!
Ну, зачем вы?! Всё было всерьёз!
Людмила ШИКИНА
Памяти Юрия Кузнецова
Когда на сумерках дожди
Заплачут тихо, чтоб не слышал
Тот человек, который вышел
На свет манящий впереди.
Его окликнет дом родной,
Его окликнут степь и пашни.
И день останется вчерашний
У человека за спиной.
…Он шел безбрежием долин,
Опередив простор и время,
Он навсегда расстался с теми,
Кому он был отец и сын.
Он шёл валежником сухим,
Он шёл болотами и полем...
Он шёл легко, пока не понял,
Что поотстал родимый дым,
Что поотстали хутора
И городов бетонных звуки...
Он протянул с мольбою руки,
Когда прийти пришла пора
Туда, где свет остыл, зачах,
Холодным пеплом опадая,
Где вышла самка молодая
Над мёртвым выводком волчат.
Кустами чёрными рябин
Межа вросла в былое поле...
И он проникся волчьей болью,
Оставшись на земле один.