* * *

прикосновение к прекрасному опасно.

тем более в осенние часы,

когда у многих с вечностью борцов

глаза и зубы выпасть норовят.

я сам люблю округлый женский зад

шершавою ладонью приласкать,

что связано с минутным облегченьем.

хоть на Руси избыток красоты,

тут нечем утолить мою печаль.

да впрочем, утолять её не надо.

кто я такой без этих тайных уз?!

почти кастрат,

почти интеллигент,

чья участь разложенье и упадок.

1999г.

* * *

испорченное лето. и разбиты

надежды на бескровный дел исход.

с небес уже сошло двенадцать вод…

что делать мне с пропавшим аппетитом?

и жёны на меня теперь сердиты,

и в рот не лезет с маслом бутерброд,

и под ногами путается сброд,

и местной вид не радует элиты.

и невозможно что-нибудь читать:

откроешь и тотчас закроешь книгу.

сподручней баню книгами топить.

от нашей жизни трудно не устать.

на службе скучно мне держать интригу.

и даже водку надоело пить.

август 2000г.

* * *

опять зачем-то гадко на душе…

растрачено бездарно это лето

на шум дождя, на слухи и приметы,

на кваканье лягушек в камыше.

и вот в любимом друге-алкаше

я вижу лишь безумного скелета.

я слушаю ненужные советы,

чреватые огромной буквой "жэ".

уходит время, как моча в песок,

как деньги между пальцами у шлюхи.

я бормочу какие-то стихи

и так же машинально тру висок.

дурацкая привычка быть не в духе,

житейской наглотавшись чепухи.

август 2000г.

* * *

машина, скрежеща, но всё же мчится,

хотя давно рассыпаться должна…

жизнь осенью опасна и сложна.

от огорчений некогда лечиться.

с тобою может всякое случиться.

нам грязь вокруг, увы, ещё нужна.

и наша брань тут больше чем слышна.

тут бранью очень просто отличиться.

ты видишь перед носом дулю с маком

и пьёшь различной тяжести вино.

шлёт кто-то поцелуй тебе вдогонку.

невдалеке кого-то ставят раком.

и крутится такое вот кино,

пока не зажуёт устройство плёнку.

сентябрь 2000г.

* * *

я сплю, но иногда могу проснуться

и злобно отчебучить что-нибудь:

спалить наш лифт в подъезде, выпить ртуть,

съесть несколько гвоздей и не загнуться.

могу в конце концов совсем свихнуться

и тёщу укусить в большую грудь.

могу аванс начальнику вернуть

и дико, саблезубо усмехнуться.

а перед тем, как впасть в анабиоз,

поймать и долго бить мотоциклиста

(им всё равно здоровья не сберечь).

итак, вы задаёте мне вопрос.

и шлю я вам в ответ привет садиста.

пока. до новых виртуальных встреч.

сентябрь 2000г.

* * *

простой, но ёмкой сталинской цитатой

сегодня никого не вгонишь в дрожь.

я осенью ценю чужую ложь

и уши не закладываю ватой.

октябрьские напялив маскхалаты,

на улице, кусачие как вошь,

сограждане выпрашивают грош.

они умом довольно небогаты.

а народившейся буржуазии

понятен лишь один язык свинца.

их киллеры дырявят иногда.

мне в нашей полоумной Евразии

придётся жить до самого конца.

хоть пользы в этом меньше, чем вреда.

октябрь 2000г.

* * *

скорей бы, что ли, сделалась зима

и снегом занесло мечты поэта

открыть свой небольшой публичный дом

в кривых арбатских переулках где-то.

зачем-то лезут в голову стихи

и жгут мозги как щупальца медузы,

как виды беззащитных женских ног…

не знаю, люди мы или французы.

не знаю, люди мы или грибы…

а то вдруг на Смоленке встретишь чёрта.

с какой-то стати хочется зимы,

хотя зима в Москве второго сорта.

и лезет, лезет в голову мура.

бодаться с мелким бесом суицида

вошло в привычку гения, зато

он скромен, не показывает вида.

сказать по правде, грёбаная жизнь

нам всем, по ней влачащимся, любезна.

депрессия — и та есть Божий дар.

роптать и злобно кашлять бесполезно.

но лучше б сразу сделался декабрь

и белым снегом плюнул прямо в душу.

и показалась эта дурнота,

о да, всего лишь старой доброй чушью.

ноябрь 2000г.

* * *

в столице мало истинных арийцев:

одни гяуры, гои, москали.

зато вполне хватает инородцев.

а это, как известно, пуп земли.

и в Питере арийцы вымирают.

там в силе Розенкранц и Гильденштерн.

болотный климат, видимо, влияет

на качество зубов и плотность сперм.

там на почётном кладбище у Лавры

зачем-то крыса дохлая лежит.

и мозг Ф.Ницше на куриных лапках

в Неве топиться, дёргаясь, бежит.

март 2001г.

* * *

апрель.

две тыщи первый год.

весна.

и сухо в утром в глотке у поэта.

поэту плохо пишется.

поэт

устал от идиотских новостей,

которыми нас пичкают садисты.

в Европе наводнение.

она

вся сплошь теперь Венеция,

водой

залитая с гниющего залива.

в России тоже, впрочем, снег растаял.

тут женщины полны высоких дум

и самых высочайших устремлений.

поэту плохо мыслится.

поэт на женщин смотрит жадными глазами.

по-моему,

почти одно и то же

его борьба с бессильем половым

и с творческим бессилием борьба.

Европа ж на Венецию похожа

во времена упадка и конца.

зато Россия больше чем погибла

и много лет живёт на дне воды,

сама себе порою ненавистна,

но и прекрасна словно Китеж-град.

апрель 2001г.

* * *

то вдруг нога отвалится,

то печень

вдруг станет силикатным кирпичом.

то членство потеряешь в сладком деле.

то глаз,

что выпадает из глазницы,

с короткой бранью ловишь на лету.

прилаживая органы на место,

ты думаешь о том,

что самолёт,

бывает, тоже терпит катастрофу.

и ты,

от разной разности страдая,

живёшь,

чтобы на части распадаться.

на части распадаешься,

чтоб жить.

как иудей,

в Армении застрявший,

душой стремишься в Иерусалим.

а тот уже арабами захвачен,

и там уже опять Израйля нет.

апрель 2001г.

* * *

я великан. вокруг меня пигмеи,

мелки — как тараканы и клопы.

я слово оброню — они замлеют,

хотя нелюбопытны и глупы.

а если встречу брата-великана,

с ним тотчас начинаю водку пить.

тут в ход идут ведёрные стаканы,

тут глотки могут рявкать и вопить.

вот так вот и живу в миру реальном.

и скрыть нельзя огромный, мощный ум.

и что б я ни сказал — всё гениально.

и что б ни сделал — всё рахат-лукум.

июнь 2001г.

* * * я мяса человечьего не ем,

поскольку не являюсь каннибалом.

сограждане же щёлкают хлебалом

и тонут в нужниках своих проблем.

бессмысленно движенье бренных тел.

в глазах у них — желанья красть и лопать.

их души и сердца покрыла копоть.

глухое прозябанье — их удел.

не то чтобы урод из них любой,

но сколько зря на них уходит корма!

одеть бы эту сволочь в униформу,

построить, дать винтовку, бросить в бой.

как Гитлер призывал их умереть,

как Сталин звал на подвиг

грозным взглядом

и тех, кто выжил, представлял к наградам,

всегда, всегда мне нравилось смотреть.

июнь 2001г.

* * * а долго ль будет так херово

нам жить на свете, ведь помрём?

мне люди говорили слово, —

пойми, касатик, мы не врём.

я отвечал им: не робейте,

пока Господь не приберёт,

себе живите и не смейте

прервать неброский свой полёт.

быть может, правящая каста

сама собой сойдёт на нет.

быть может, сами педерасты

сломают голубой балет.

сорвать бы лист, что к жопе липнет!

не всё же водку из горла.

Россия, блин, веками гибнет,

но до сих пор не померла.

август 2001г.

* * *

я жить хочу на выжженной земле,

где мусор жизни

с пеплом жизни смешан…

рай вместится на ангельском крыле.

ад настоящий должен быть кромешен.

а человек познать обязан боль

несовершенства собственного тела…

успешно я свою играю роль,

земля-то подо мной давно сгорела.

мне хоть бы что… люблю родную чушь.

тут даже с чёртом просто повидаться.

столицу и болотистую глушь

люблю. в России есть, куда податься.

ноябрь 2001г.

* * *

я видел ангела с кастетом.

он сказал,

что мир мой внутренний давным-давно разрушен,

что мне любой из ближних

может плюнуть в душу.

затем меня с какой-то стати облобзал

и, помочившись в грязь,

покинул эту сушу.

1999г.

* * *

я — старый, лысый, жирный и тупой,

слепой, хромой, недобрый и скупой.

я матерюсь и не читаю книг.

но как поэт по-прежнему велик.

сентябрь 2001г.