КАКИМ ОН БУДЕТ, ЭТОТ НОВЫЙ ВЕК?
В дыму столетий…
А.Пушкин
Двадцатый век. Столетья черный дым.
Разлуки, боль утрат... Нам не забыть их.
Не разглядеть сегодня молодым
Подробности трагических событий.
Я вместе с ними новому учусь,
Приглядываюсь к ним, прищурив веки:
Дай Бог, со всей сумятицею чувств
Им разобраться в двадцать первом веке.
У них побольше трезвости в душе
И жизненного что ли практицизма.
Они привычно чувствуют уже
И вольность, и оскал капитализма.
Идет ли дождь, метет ли в поле снег,—
Не о погоде мысли, не о стуже.
Каким он будет, этот новый век?
Дай бог, чтоб предыдущего не хуже.
МЫ — РУССКИЕ
Куда ты, время, нас торопишь,
Несешь на вспененной волне,
Людские души слепо топишь
В слезах, в наркотиках, в вине...
Секундой дорожат японцы.
В нас хватки той от века нет.
И рынок бросил нас в пропойцы,
В вахтеры, в продавцы газет...
Нам не до жиру — быть бы живу,
Хоть вера в силы глубока.
Американцу дай наживу,
А нам — наживку для крючка
Да с тихой заводью озерко,
Да чтоб с волнушками лесок.
Да чтоб стекал на дно ведерка
Душистых ягод алый сок.
Но хороши мы или плохи,
В нас есть отзывчивость и грусть.
Скрипят колесики эпохи,
Но остается Русью — Русь!
Любой российский наш умелец
В терпении неодолим.
С часами ходит в поле немец,
А мы — на солнышко глядим.
Нужны нам Пушкин и Есенин,
В углу — Никола поясной;
И снег в полях,и свет весенний,
И дождик перед посевной.
Умеем выйти с переплясом,
А в горе молча в угол сесть.
И даже, даже редьку с квасом
Не разучился русский есть.
ГРУСТНЫЕ РАЗДУМЬЯ
Я б сумел атмосферу комфорта
В муках творчества даже найти,
Если б смог по путевке Литфонда
Вдохновенье в пути обрести,
Чтоб потом без высоких приятельств,
Не кивая на толстый карман,
Посетить кабинеты издательств
И внести свою рукопись в план.
Покажу в ней людские пороки,
Путь, что мнился прямее луча,
На котором маячили строки
Про Октябрь и шалаш Ильича.
Город я воспою и деревню,
Как добро уживалось со злом.
Все кумиры приходят на время,
Все идеи уходят на слом.
Мы с мечтою о вольности вышли
Из железных объятий страны.
Нам казалась романтики выше
Демократия первой волны.
Был нам люб демократ, говоривший
О свободе, отринувший страх.
Осмелев, стал потом нуворишем,
А теперь — он большой Олигарх!
Респектабельным стал и вальяжным.
Перед ним аж министры в долгу,
А его особняк трехэтажный
На лазурном стоит берегу.
А поэту пристало быть нищим
И в лачуге творить по ночам;
Той кормиться духовною пищей,
Что не снилась иным богачам.
***
В новый век входит старое зарево
И не очень-то радует мир,
Раскроили железный мы занавес
На запоры и двери квартир.
Переменами жизни измучены,
Приносящими людям трагизм,
Мы искусство до пошлости сплющили,
Обратили духовность в вещизм.
Чуть забыли мы стены барачные,
Тут же ринулись в западный быт...
Стали наши границы прозрачными,
А начальство с народом темнит.
Слово терпит предательство явное,
Нормой речи становится мат.
Капиталу свобода объявлена,
А Закон помещен в каземат.
Кто-то, словно играя на публику,
Едет в Канны иль в Рим погостить.
А иной копит деньги по рублику,
Чтобы мать в Чухломе навестить.