Элдсуайт застонала и прижалась щекой к потному крупу лошади. Уже несколько часов они скакали без остановки, заросли становились все гуще, а лес – темнее.

Перед глазами у Элдсуайт стояла леденящая душу картина: Роберт неподвижно лежит на земле. Внезапно ее охватил приступ паники. А что, если он умер?

Рядом скакал солдат на серо-коричневой лошади.

– Вы, случайно, не убили ее, капитан? Она не шевелится, даже не пытается кричать.

Повернувшись в седле, капитан ткнул Элдсуайт пальцем в плечо.

– Нет. Она дышит. Мне осточертело гоняться за ней по здешним окрестностям. Теперь, когда она наконец-то в наших руках, пусть лучше молчит и не рыпается. Я собираюсь сегодня отоспаться.

Капитан остановил лошадь и спешился.

– Здесь мы и расположимся на ночлег. – Он стащил Элдсуайт с лошади и привязал за талию к стволу дерева. – Сбежать вам не удастся, миледи. Мы сейчас приготовим ужин. Будете себя хорошо вести, дадим и вам поесть. – Он подмигнул.

Элдсуайт оперлась спиной о дерево и закрыла глаза. Все тело ныло, голова болела, в висках стучало.

Солдаты разбили лагерь. Один разжигал костер, другие отправились поохотиться, чтобы добыть что-нибудь к ужину. На закате они возвратились с белками и вальдшнепом – вымытыми и выпотрошенными. Пока их добыча жарилась на огне, они сидели у костра и пили вино.

Капитан опустился перед Элдсуайт на корточки.

– Я уберу у вас кляп изо рта, чтобы вы смогли поесть и попить. Но если вы вздумаете сбежать, мы знаем тысячу способов, как заставить вас сидеть смирно. Свяжем вас и не развяжем, пока я не передам вас в руки Гилрою. – Не развязывая Элдсуайт рук, капитан сунул ей в рот кусок мяса, затем поднес к ее губам бурдюк с вином.

Элдсуайт поперхнулась.

– Я лучше сама убью себя, чем сдамся Гилрою. Джон Гилрой – проклятый ублюдок! – выкрикнула она.

Мужчины рассмеялись.

– Не могу не согласиться с вами, миледи. Лорд Гилрой и впрямь ублюдок. Он – внебрачный сын вашего отца! – Солдаты присвистнули. – Не знаю, зачем вы понадобились Гилрою и что он собирается с вами сделать: жениться на вас или бросить в темницу. Он не посвящает в свои планы таких, как я.

– Я дала обещание выйти замуж за графа Глостера! – гневно вскричала Элдсуайт.

Капитан недовольно пробурчал в ответ:

– Когда я последний раз видел графа Глостера, его состояние было весьма плачевным. И лорд Гилрой палец о палец не ударит, чтобы ему помочь. Разве что родственники Глостера заплатят за него огромный выкуп.

Капитан бросил объедки в костер.

– Проверь, как там лошади, Уэлсли. Джеррод, ты сегодня первым заступаешь в караул. – Он проверил веревки на ногах и на талии Элдусайт. – А вы хорошенькая, – сказал он. – Не прикажи Гилрой вас не трогать, мои солдаты заинтересовались бы вами. Полагаю, сэр Роберт, который провел бок о бок с вами столько времени, не преминул воспользоваться ситуацией. Наверняка затащил вас к себе в постель.

Элдсуайт почувствовала, как ее лицо заливает краска стыда.

– Да… – присвистнул он. – Тогда ваше дело – дрянь, леди Элдсуайт. Если сэр Роберт приударил за вами, он сделал это назло Гилрою. В отместку. – Капитан рассмеялся. – Ну что ж… Гилрой это заслужил. Поделом ему. Ведь, в конце концов, это он оборвал лепестки на любимой маргаритке сэра Роберта, его возлюбленной невесте леди Маргарите Саттон. Вот уже целый год с тех пор сэр Роберт и Гилрой с переменным успехом пытаются свести счеты друг с другом. Сэр Роберт только и ждет момента, чтобы отомстить за леди Маргариту. А Гилрой даже во сне мечтает насолить Роберту Бретону. И если Гилрой узнает, что сэр Роберт вас возжелал, он не посмотрит на то, кто первым оборвал цвет.

Услышав это, Элдсуайт пришла в отчаяние. Она оперлась спиной на дерево, к которому была привязана. Неужели она – всего-навсего орудие мести? Пешка в игре двух мужчин, состязающихся из-за другой женщины и затаивших друг на друга злобу?

Не может этого быть. Роберт не мог так подло поступить с ней, использовать ее в своих целях. Элдсуайт всегда знала, что ему нужны ее земли, но старалась не возненавидеть его за это. Неужели Роберт Бретон использует ее, чтобы свести счеты с Джоном Гилроем? Стремится отомстить Гилрою за то, что тот похитил у него его невесту – женщину, которую Роберт любил и, возможно, все еще любит…

Роберт открыл глаза и увидел полную луну в небе, освещавшую лес таинственным сине-зеленым светом. Он застонал от острой боли, которая пронзила голову. Роберт протянул руку и почувствовал, как Барстоу уткнулся своей бархатистой мордой ему в ладонь. Роберт встал на четвереньки, пытаясь разглядеть место, где находится, но перед глазами все поплыло. Он с трудом различал силуэт Барстоу, казавшийся в темноте гигантским. Ухватившись за поводья, Роберт поднялся на ноги и стал озираться, ища глазами Элдсуайт.

Тут его взгляд упал на сломанный наконечник копья, валявшийся в траве рядом с Робертом. Роберт положил его на ладонь и задумался. Точно такой же металлический наконечник пронзил ему шею год назад, на рыцарском турнире в Смитфилде.

У него сжалось сердце. Он с силой стиснул в руке острый наконечник, но не почувствовал боли.

– Гилрой! – хрипло закричал он и зашатался. Чтобы не упасть, он оперся на коня. Только бы не потерять сознания! Нельзя медлить ни минуты. Он не успокоится, пока не вонзит наконечник прямо в сердце врага!

Они не могли уйти далеко – три всадника, которые медленно двигались через лес. Выследить их не представляло большого труда. Злость и ненависть к врагу придавали ему сил, и он невольно ускорял шаг, не ощущая ни боли, ни усталости. И лишь когда пульсирующая боль в голове становилась нестерпимой и темнело в глазах, Роберт хватался за гриву Барстоу, чтобы не упасть. Он доверил свою жизнь коню, полагаясь на его умение находить дорогу, пока к нему не возвратилась способность четко видеть.

Прячась в кустах с обнаженным мечом в руке, он увидел Элдсуайт, привязанную: к дереву, и капитана, сидевшего у костра с бурдюком вина.

Лагерь охранял один-единственный часовой, Зашуршали листья. Роберт был начеку. Подняв глаза, он увидел в темноте одинокую темную фигуру в капюшоне. Жак Литтен сидел на дереве, прямо над тем местом, где находился стражник. Цыган дал знак Роберту, призывая его оставаться на месте. В мгновение ока он спрыгнул с дерева прямо на спину стражника, сдернул с головы капюшон и приставил кинжал к горлу солдата.

– Тому, кто поступает нечестно с цыганом, – зловеще прошептал он, – не уйти от возмездия. – Его рука не дрогнула, когда одним движением он перерезал солдату горло, и тот замертво упал.

Жак Литтен снова надел капюшон и посмотрел на Роберта.

Роберт выскочил из кустов и приставил кончик меча к шее цыгана.

– Это ты выдал нас и направил людей Гилроя по нашему следу. Не вижу причин, почему я не должен тебя прикончить.

Жак Литтен испуганно попятился и бросил взгляд в сторону лагеря.

– Тсс, милорд. – Он приставил палец к губам. – Я пришел, чтобы помочь вам освободить леди Элдсуайт.

Роберт прищурился. Он по-прежнему не доверял Литтену.

– Ты выдал леди Элдсуайт людям Гилроя, а теперь заявляешь, что хочешь ей помочь? Почему я должен тебе верить?

– Я не скрываю, что хотел немного подзаработать, продав людям Гилроя кое-какие сведения. Однако этот негодяй не выполнил наш уговор. А это значит – они не вправе распоряжаться тем, за что не заплатили. Я цыган и должен поступить по закону цыганской чести и восстановить справедливость. – Он приложил руку к сердцу.

Роберт хмыкнул:

– Разве у цыган есть свой кодекс чести?

– Нужно было преподать этим людям урок: никто не вправе обманывать цыгана. А кто обманул, должен заплатить за это своей жизнью. – Жак Литтен широко улыбнулся. – Если мы с вами будем действовать заодно, перевес сил окажется на нашей стороне. И каждый из нас получит то, чего хочет.

– Я не стану сидеть в засаде и нападать с дерева, чтобы перерезать горло своему противнику. Я привык сражаться с врагом в открытом бою, лицом к лицу.

Жак Литтен снова вскарабкался на дерево.

– В таком случае вы рискуете быть убитым, потому что сюда идет еще один солдат.

Солдат Гилроя обнажил меч.

– Уэлсли, почему ты так долго? – Он стал осторожно пробираться через кусты. – Эй, отвечай!

Роберт бросился вперед и, остановившись перед солдатом, нанес ему удар мечом но голове.

Тот зашатался и бросился с оружием на сэра Роберта.

Послышался лязг скрещенных мечей, и последовали несколько минут ожесточенной схватки. Уклоняясь от удара, Роберт укрылся за стволом дерева. Лезвие меча просвистело прямо перед его носом.

Меч солдата врезался в дерево. Он попытался вытащить оружие, упираясь в ствол ногой, и потянул за рукоятку. Когда его меч резко вышел, солдат споткнулся, ахнув, схватился за грудь и упал, сраженный кинжалом Роберта.

Жак Литтен спрыгнул с дерева и оказался рядом с Робертом.

– Когда он пытался вытащить свой меч, дерево зашаталось, и я чуть не упал, сэр. Благодарю вас. – Он повернулся и направился к лагерю. – Остался последний.

Роберт бросился следом за Литтеном.

К его удивлению, он застал капитана спящим в нескольких дюймах от Элдсуайт.

Увидев Роберта, Элдсуайт изумленно округлила глаза и с опаской покосилась на капитана.

Жак Литтен перевернул безвольное тело капитана и срезал у него с пояса кошелек с деньгами.

– Полагаю, ему пришлось по вкусу цыганское волшебное зелье, которое я подсыпал ему в вино.

Роберт бросился к Элдсуайт и перерезал веревки. Он поцеловал ее руки в ссадинах от веревок, которыми она была связана, и обнял ее.

– Все будет хорошо, – сказал он. – А Гилрой за это заплатит.

Элдсуайт положила голову Роберту на плечо, сдерживая слезы радости.

Жак постучал Роберта по плечу.

– Вы еще не уезжаете, сэр? Мне нужна ваша помощь.

– Какая, к черту, помощь? – спросил Роберт и пристально посмотрел на капитана. – Вы усыпили его, подмешав ему снотворное в вино, Литтен? – Он пнул ногой бурдюк с вином.

– Я поступил бы точно так же с остальными, но не имел такой возможности. Когда капитан связывал леди Элдсуайт, он поставил бурдюк рядом с кустами, чем я не преминул воспользоваться. А остальные носили свои фляги с собой.

– Вы убили его людей и забрали у него кошелек. Чего еще вам надо?

Жак широко улыбнулся:

– Вам не кажутся знакомыми эти кольчуга и седло?

Роберт стал внимательно разглядывать седло на лошади капитана.

Жак подошел к спящему капитану.

– Помогите мне его раздеть. Вы можете забрать у него свои вещи: кольчугу и седло.

– Литтен, в чем конкретно заключается ваш план? – Роберт снял со спящего мертвецким сном капитана свою кольчугу и отстегнул свое седло с его коня.

– Я уведу его коней. В Биллингтоне живет один торговец лошадьми, который не задает лишних вопросов. Я выручу за них фунт или два. – Он широко улыбнулся. – Я заберу у капитана одежду и обувь и верну это в деревню, где они их украли. – Жак подбоченился и сказал: – Если оставить посреди леса человека нагим и без лошади, ему в голову не придет кого-то выслеживать. У него будут другие заботы. А чтобы у капитана не оставалось никаких сомнений на мой счет, оставлю ему на память небольшой сувенир, пусть напоминает ему о цыгане, которого он обманул и пытался убить. – Жак вынул из уха серьгу в форме кольца и прицепил к уху капитана. Затем отошел на несколько шагов назад. – Ах, какой красавчик! – рассмеялся он.

Жак Литтен поднес к губам руку Элдсуайт.

– Леди Элдсуайт, я виноват перед вами, но постарался загладить свою вину. Простите меня. Надеюсь, с вами все в порядке? – Показав на гладкий зеленый камешек, который висел у нее на шее, Жак сказал: – Вот видите: чуточку цыганской магии – и сэр Роберт снова оказался рядом с вами. Конечно, наше колдовство уступает по силе чародейству колдуньи, заговаривающей лошадей, но все-таки оно действует. – Он подмигнул Роберту.

Капитан пошевелился, пробормотал что-то себе под нос и почесал живот.

Жак вскочил на лошадь капитана и подтянул к себе двух других лошадей.

– Увидимся будущей весной, милорд, на ярмарке в Хиллсборо. – Помахав на прощание рукой, Жак скрылся среди деревьев.

Роберт надел седло на спину Барстоу и застегнул подпругу.

– Элдсуайт, завтра вечером мы уже будем в Хиллсборо. Там Гилрой не сможет до вас добраться.

Элдсуайт отвела глаза. Глубокая печаль теснила ей грудь. У нее в ушах стояли слова капитана о старых счетах между Робертом и Гилроем из-за Маргариты Саттон. Но все существо Элдсуайт сопротивлялось предупреждению капитана: спасая ее, Роберт рисковал жизнью. Не может быть, что он использует ее, чтобы досадить Гилрою, как это утверждал капитан.

Роберт подошел к Элдсуайт, обнял ее за шею и привлек к себе, прижавшись лбом к ее лбу.

– Элдсуайт, что бы ни ждало нас в Хиллсборо, никогда не сомневайтесь, что я… – Он осекся, а затем наклонился и поцеловал Элдсуайт в губы – властно и пылко.

Капитан застонал и открыл глаза.

– Какого черта…

Роберт не сразу смог оторваться от губ Элдсуайт, а потом бросил сломанный наконечник копья к ногам капитана:

– Верните это своему хозяину, любезный сэр. Передайте ему, что когда мы с ним в следующий раз встретимся в бою, я ударю его мечом прямо в сердце.

Не говоря больше ни слова, Роберт усадил Элдсуайт на Барстоу, а сам сел позади нее. Они покинули этот лагерь, где в кустах лежали убитые солдаты Гилроя, а их еще до конца не очнувшийся от сна командир лежал нагой на земле.

Элдсуайт прильнула к груди Роберта. Полная луна ярко освещала дорогу, по обе стороны от которой рос темный безмолвный лес. Стояла тихая безветренная ночь, и только громкий уверенный топот копыт Барстоу нарушал тишину ночи. Умело сделанная накладка на копыте Барстоу сняла раздражение, и конь бежал легко и свободно и больше не хромал. Элдсуайт радовалась, что с лошадью все в порядке, а дорога, по которой они едут, ровная и безлюдная.

Впереди, среди деревьев, показалась плоская крыша небольшой придорожной гостиницы. Из закрытых ставнями окон проникал яркий свет и доносились звуки лютни, громкие голоса, пение и смех. Вероятно, постояльцы гостиницы перед сном весело проводили время.

– Остановимся здесь, – сказал Роберт. – «Медведь и лисица» – скромная гостиница, но тут вкусно готовят.

Предложение Роберта заночевать в гостинице удивило Элдсуайт. Она поняла, что Роберт устал точно так же, как и она, и решил рискнуть. Всю дорогу, пока они ехали, он молчал, крепко обнимая ее за талию. Он то и дело оборачивался назад, разглядывая лес у них за спиной, в любой момент готовый к внезапному нападению. Роберт остановил Барстоу, спрыгнул с коня и помог спешиться Элдсуайт.

– А если у них не найдется комнаты для нас? – спросила девушка. – Судя по всему, у них полным-полно постояльцев.

– Комнату они найдут, – уверенно заявил Роберт. – Мой брат здесь завсегдатай. Он часто приводит сюда на ужин своих друзей, когда они ездят на охоту.

Роберт повел коня под навес, где были привязаны лошади и ослы. Барстоу с радостью бросился к кормушке, полной свежего сена.

Роберт взял за руку Элдсуайт, Он молчал, и только когда они подошли к двери «Медведя и лисицы», у самого входа остановился и, повернувшись к Элдсуайт, сказал:

– Элдсуайт, ни с кем не разговаривайте. Старайтесь быть неприметной и не привлекайте к себе внимания. Я сам буду говорить с хозяином.

Роберт, держа Элдсуайт за руку, вошел в гостиницу. Голоса в комнате мгновенно стихли. В помещении пахло дымом, потом и прокисшим элем.

Усталые путешественники – мужчины и несколько женщин – небольшими группами сидели за столами, держа в руках высокие кружки с мутным пивом. Мужчина в красно-желтом полосатом плаще сидел в углу и бренчал на лютне. В камине весело потрескивал огонь.

Роберт выпустил руку Элдсуайт и прошел вперед.

– Где Рейнольдс? – спросил он грудастую женщину, которая целовалась с пьяным рыцарем, сидя у него на коленях, и не заметила появления гостя. Роберт держал руку на рукоятке меча, но его лицо оставалось спокойным и бесстрастным.

Маленький, круглый, похожий на тролля человечек не спеша спускался со второго этажа.

– Здесь я… Что за черт? Глазам своим не верю. Неужели это Черный Всадник зашел к нам отметить свое возвращение к жизни? Сэр Роберт Бретон, это вы, или я вижу перед собой привидение? – Сняв с головы колпак, он поклонился. – Как хорошо, что вы снова здесь, милорд. Нам вас не хватало. А это та самая леди Map… Ой, нет. Вижу, что это не она. – Он вопросительно посмотрел на Роберта.

Роберт покачал головой:

– Этой леди нужна комната. У вас найдется свободный номер? – спросил он, не утруждая себя объяснениями.

Роберт поднял глаза на лестницу, которая вела на второй этаж, где находились гостиничные номера.

– Для вас, милорд, разумеется, найдется. Я распоряжусь, чтобы вас… то есть я хотел сказать… чтобы леди никто не беспокоил.

Он поклонился и стал торопливо подниматься по лестнице. Через минуту он громко забарабанил в дверь одного из номеров.

– Вон отсюда, баламуты! Ваше время истекло. А у меня внизу ждут господа.

Из номера, пошатываясь, вышла подвыпившая парочка: вульгарного вида толстая женщина не первой молодости и мужчина с довольной улыбкой на лице. В вырезе платья у красотки торчала свернутая банкнота.

Рейнольдс широким жестом пригласил Роберта и Элдсуайт войти в комнату.

– Номер в вашем распоряжении, милорд. Я принесу вашей даме чистое постельное белье и еще одеял.

Роберт привел Элдсуайт в крошечную каморку. Он обнажил меч и внимательно осмотрел помещение, не забыв заглянуть под кровать. Затем раздвинул ставни и выглянул в окно, выходившее во двор. Мягкий свет полной луны освещал убранство гостиничного номера, придавая всему таинственный и романтический ореол. Из окна пахнуло приятной ночной свежестью.

Вскоре в дверях снова показался Рейнольдс. В руках у него была стопка постельного белья и одеяла.

Роберт жестом позволил ему войти.

– А еще нам нужны еда и питье. Неси сюда все самое лучшее, что у тебя есть.

Круглый человечек вошел и перестелил кровать, после чего поспешно удалился.

Элдсуайт осторожно присела в ногах кровати, прислушиваясь к пьяным голосам, доносившимся из таверны внизу. Роберт ссутулился. Пресвятая Дева Мария, он так же валится с ног от усталости, как и она сама.

Элдсуайт очень хотелось рассказать Роберту о том, какое отчаяние ее охватило, когда она увидела, что он неподвижно лежит на земле. О том, что в тот момент ей самой не хотелось больше жить. Она с трудом сдерживалась, чтобы не обнять и не осыпать поцелуями Роберта. Но хочет ли он этого? Даже после того, как Роберт спас ее от солдат Гилроя, он по-прежнему держится с ней холодно и отчужденно. Сохраняет дистанцию. Может быть, Роберт испытывает досаду из-за того, что Элдсуайт причиняет ему столько беспокойства? Мог бы сказать ей хоть пару слов, сообщить, что он устал или что ему хочется отдохнуть. В коридоре послышались шаги, в комнату постучал Рейнольдс. Элдсуайт встала и открыла ему дверь.

– Это понравится вам обоим – и барышне, и вам, милорд, – сказал круглый человечек и вручил Элдсуайт поднос с двумя мисками дымящегося супа, ножкой жареного барашка и красным вином. После чего с поклоном удалился.

Элдсуайт продолжала стоять посреди комнаты с подносом в руках. От волнения у нее дрожали руки. Она знала, что должна сказать Роберту то, что собиралась. Даже если после этого он ее отвергнет.

Посуда на подносе дребезжала, а вино выливалось из высоких оловянных кружек. Наконец Элдсуайт поставила поднос на тумбочку.

– Я должна вам кое-что сказать, – почти шепотом проговорила она.

– Нет, прошу вас, не надо. – Роберт поспешно шагнул к ней, но вдруг остановился. Его руки были сжаты в кулаки. – Давайте оставим все как есть, Элдсуайт. Мы оба очень устали. Что бы ни происходило между нами, мы должны держать себя в узде. Нам нельзя давать волю чувствам. Не говорите ничего такого, что может все осложнить. Для вас… Для меня…

Элдсуайт опустила глаза.

– Мне нужно сказать вам это… до того как наступит завтрашний день. До того как мы доберемся до Хиллсборо. Потому что я боюсь, что потом мне больше не представится возможность, чтобы это сказать. Роберт, я…

Не дав ей договорить, Роберт взял ее руки в свои ладони и привлек Элдсуайт к себе. Он прислонился лбом к ее лбу и стал гладить ее по спине. У Элдсуайт по спине побежали мурашки.

– Ради Бога, Элдсуайт, помолчите, – хрипло прошептал он. – Я боялся, что никогда больше не увижу вас. Когда, очнувшись, я обнаружил, что вас нет рядом, от ужаса едва не лишился рассудка.

Элдсуайт кинулась Роберту на шею.

– Я тоже. Когда увидела, что вы неподвижно лежите на земле, подумала, что вас убили. И мне уже было все равно, что случится со мной.

Ее сердце билось рядом с его сердцем. Элдсуайт прильнула к Роберту. У нее подкашивались ноги и дрожали колени. У Роберта перехватило дыхание.

– О, Роберт, – прошептала она. – Я согласна гореть в аду и всю жизнь молить Господа о прощении. Но я не смогу жить, не зная… Я чуть не потеряла вас, Роберт. Неужели я так никогда и не узнаю, каково это – любить вас? Мне тяжело даже подумать об этом.

Она встала на цыпочки и поцеловала его – страстно и самозабвенно, чувствуя безудержное желание.

Дрожа и задыхаясь, она на секунду высвободилась из его объятий, а затем сняла платье, расстегнула сорочку, и через мгновение ее одежда упала на пол к ее ногам.

Роберт не сводил с нее глаз. Эта женщина изумила его. Большинство женщин, которые пережили бы то, через что пришлось пройти ей за эти несколько часов, бились бы сейчас в истерике. А Элдсуайт не плакала и не жаловалась. А ведь одному Богу известно, как она страдала все эти последние несколько недель. Эта женщина прекрасно владеет собой и не теряет присутствия духа ни при каких обстоятельствах. Элдсуайт ни разу не обвинила Роберта в том, что он ее подвел. Не защитил, как обещал. Она стоит сейчас перед ним, сорвав покровы со своего тела и обнажив перед ним душу. Она только что открыла ему свое сердце. Призналась Роберту в том, что он ей дорог, отбросив ложный стыд и позабыв о том, как он собирался поступить с ней и ее усадьбой. Неужели Элдсуайт искренне желает ему отдаться? Неужели ею движет истинное желание? А что же тогда, если не это? Разве она может что-то выгадать от связи с ним?

Искренний порыв Элдсуайт покорил его сердце, а ее смелость восхищала его и волновала. Но он не мог допустить, чтобы она так открыто предлагала ему себя. Нет, только не так откровенно и бесстыдно.

– Элдсуайт, – ласковым тоном проговорил он. – Прикройтесь. Вы сами не понимаете, что делаете. Вы забыли, чего я хочу. Потом вы будете ненавидеть меня за это. И возненавидите саму себя за то, что вы собираетесь сейчас сделать.

– Роберт, я отдаю себе отчет в том, что делаю. И я не забыла, как вы собираетесь поступить. Но Бог свидетель – это именно то, чего я хочу сейчас. – Элдсуайт шагнула к Роберту, намереваясь его раздеть, и взялась за подол его жакета.

Роберт схватил ее за руки и держал, не давая ей пошевелиться.

– Элдсуайт, если вы забеременеете…

– Я сильна духом, Роберт. И не боюсь рисковать.

Роберт чувствовал, как сильно бьется у него сердце. Он никогда не видел Элдсуайт такой красивой, как сейчас. Длинные ноги. Стройные бедра. Красивые плечи. Тугие груди с розовыми сосками. Стоя сейчас перед ним обнаженная, словно купаясь в сиянии лунного света, Элдсуайт была так беззащитна и так чертовски притягательна.

Ее запах кружил ему голову, и Роберт затрепетал от желания. Сможет ли он, овладев ее телом, утолить безумную жажду, которая его мучит? Или огонь, сжигающий его изнутри, разгорится еще сильнее?

Словно угадав его душевные метания, Элдсуайт прильнула к Роберту всем телом – грудью, животом. Она поднялась на цыпочки и потянулась губами к его рту. Роберт видел решимость у нее в глазах. Она искала его губы с одной-единственной целью – сломить его сопротивление.

Ее поцелуй воспламенил его. Он не мог устоять перед натиском ее страсти.

Он поднял Элдсуайт на руки и, не отрываясь от ее губ, отнес на кровать.

– Элдсуайт, уже поздняя ночь. На рассвете мы уезжаем. Я мечтаю о том, чтобы научить вас, как это прекрасно – любить друг друга. Но спешка здесь неуместна.

– Эта ночь – последняя. Других не будет. Вы сами это понимаете, Роберт. Хоть час – да мой. Я ничего не боюсь. Покажите мне, какова любовь. – Элдсуайт погладила Роберта по спине и сняла с него жакет.

Когда она коснулась пальцами его спины, у Роберта мурашки побежали по телу. Он попытался подняться с постели, но в это мгновение почувствовал влажные теплые губы Элдсуайт на своей шее.

Он не мог устоять против ее ласк и нежных прикосновений. Ни одну женщину он не хотел так сильно, как ее.

С трудом оторвавшись от ее губ, Роберт снял сапоги и одежду и забыл о своем благородном стремлении не вовлекать себя и Элдсуайт в отношения, которые усугубят и без того тяжелую ситуацию, из которой нет выхода.

Роберт, не отрываясь, смотрел на Элдсуайт, любуясь ею, изнемогая от желания. Поцеловав ее в губы, он остановился в нерешительности, все еще терзаемый сомнениями. Элдсуайт погладила его обнаженные бедра. В ее объятиях Роберт трепетал, как мальчишка.

Он понимал, что все происходит слишком стремительно, и делал все возможное, чтобы подготовить ее. С трудом сдерживая себя, он ласкал пальцами ее естество.

– Как жаль, что у нас так мало времени, – проговорил он.

Она закрыла глаза и еще крепче прижалась к нему.

– Я не знаю, что надо делать.

– Доверьтесь мне, – сказал он, с трудом держа в узде желание.

Роберт осторожно раздвинул ей ноги коленями, вошел в ее теплое влажное лоно и остановился, почувствовав преграду.

Элдсуайт замерла. Она вцепилась пальцами в его спину и затаила дыхание, а он толчками старался войти в нее глубже. Элдсуайт закрыла глаза и тихо стонала.

– Обнимите меня ногами за талию, – прошептал Роберт. – Я почти у цели. – Одним толчком он полностью вошел в нее.

Роберт почувствовал, что препятствие отступает. Элдсуайт тихо ахала, когда он стал медленно попеременно выходить из нее, а затем опять с новой силой углубляться внутрь. Роберту казалось, что он умрет от удовольствия, которое разливалось по его телу от каждого толчка.

Элдсуайт застонала и подняла бедра. Ритм их соития становился все быстрее. Роберт входил в нее все глубже, сгорая от желания. Элдсуайт выгибала спину и стонала, стремясь подхватить его ритм. Ее щеки пылали, лоб покрылся испариной.

– Ну пожалуйста, – бессвязно бормотала она. – Я хочу узнать вас всего целиком. Испытать то, что чувствуете вы.

Он пронзил ее плоть и почувствовал, как крошечные мускулы глубоко внутри ее тела сжались вокруг него, задрожали, а затем снова напряглись от чего-то более сильного. Элдсуайт застонала и содрогнулась всем телом, ее мускулы еще сильнее сомкнулись вокруг него. Роберт задохнулся от силы ее страсти.

Когда он затих и остановился, из его горла вырвался низкий гортанный звук – глухой стон полного удовлетворения. Влажный от пота, Роберт нежно поцеловал Элдсуайт в губы, а затем прошептал ей на ухо:

– Мне надо было дольше наслаждаться вами, Элдсуайт.

– Я не могла больше терпеть. Я умерла бы от желания. – Роберт хрипло рассмеялся и поцеловал ее в щеку.

– Если бы я мог, я остался бы здесь с вами навсегда. Если бы мы могли…

Элдсуайт закрыла глаза.

– Если бы я могла, я бы тоже хотела остаться с вами здесь навсегда. Позабыла бы обо всем на свете. Но нас с вами ждет замок Креналден. И ваше войско. Мы должны выполнить свой долг.

Роберт положил голову на грудь Элдсуайт.

– Пока не наступил рассвет, дайте мне насладиться хотя бы еще одной минутой, проведенной в ваших объятиях. – Он взял в руку зеленый камешек, который висел на кожаном шнурке у нее на шее. – Откуда это у вас? – устало спросил он, глядя на Элдсуайт.

– Это подарок. Хотя вы правы: я чересчур доверчива и наивна. И кажется, я снова делаю глупость: я все сильнее влюбляюсь в вас, Роберт Бретон. Я делала все, чтобы этого не случилось. Я знаю, вы ненавидите моего отца, вам нужны наши земли. Но я ничего не могу с собой поделать: я вас люблю.

В ответ на это признание Роберт не проронил ни слова. Он перевернулся на спину и лежал, уставившись в потолок.

Если бы только он мог ответить Элдсуайт откровенностью на откровенность, признаться, что он тоже любит ее всем сердцем. За эти несколько недель Элдсуайт удалось снова вдохнуть в него жизнь и вселить надежду. Он почувствовал себя совсем другим человеком. Снова воспрянул духом. Эта женщина была откровенна с ним, ничего от него не таила. Она первая открыла ему свое сердце, рассказала о своих чувствах, ничего не требуя взамен. Зная при этом, что он собирается сделать с ее усадьбой. Ее прямота обезоруживала. Элдсуайт завоевала его уважение. Тронула его сердце. Элдсуайт не походила на других женщин, с которыми Роберт был когда-либо знаком. Они что-то скрывали от него, хранили какие-то мрачные тайны, подвергая жизнь Роберта и свою собственную опасности. Доверившись Маргарите Саттон, Роберт жестоко поплатился за это. Чем обернется для него безграничное доверие к Элдсуайт из Креналдена?

При одной мысли об этом Роберт поморщился. Его рана еще кровоточила. Не держит ли Элдсуайт камень за пазухой? Не отдалась ли ему, чтобы усыпить его бдительность? Жизнь не научила Роберта разбираться в женщинах. Что касается Элдсуайт, Роберта ослепило желание. Его разум бездействовал. Но если окажется, что Элдсуайт не похожа на остальных женщин, как в таком случае сможет он отпустить от себя ту единственную, которая достойна его любви и уважения? Как он сможет добровольно отказаться от нее, отдать ее другому? В этой жизни у них с Элдсуайт разные дороги, которые никогда не пересекутся. Какое он имеет право говорить Элдсуайт о любви, если впереди их ничего не ждет? Они с Элдсуайт не могут быть вместе. Это было бы сопряжено с душевными муками, страданием и борьбой. А что, если окажется, что Элдсуайт – совсем не такая, какой желает казаться? Прежде чем с его губ слетят слова любви, которым он придавал такое большое значение, необходимо во всем разобраться.

Роберт был в смятении. Сомнения терзали душу.

– Элдсуайт. Элдсуайт, я не…

Она положила Роберту руку на плечо.

– Вы сожалеете о том, что произошло между нами?

Роберт посмотрел ей в глаза, все еще затуманенные после их занятий любовью. Эти глаза были искренними и честными. Они не могли лгать. Они были полны любви, и в них светилась надежда на счастье. Господи, она кажется такой правдивой и искренней! В ней нет ни тени фальши.

– Нет, что вы, Элдсуайт! Боже милостивый, конечно же, я ни о чем не жалею. – Он лег на постель и крепко обнял Элдсуайт. – Но вы заслуживаете взаимной любви, – ласково сказал он. – Вы заслуживаете, чтобы на ваше чувство ответил мужчина, который любит вас, не скрывая своих чувств. Которому вы сможете доверить свою душу, сердце и вашу землю. И который доверяет вам. Я недостоин такой женщины, как вы.

У Роберта и в мыслях не было ее обидеть, но из груди Элдсуайт вырвалось рыдание.

Он расцеловал ее мокрые от слез щеки.

– У вас нет причины сомневаться во мне. Мой отец не оставлял вашего отца без помощи, обрекая его на верную смерть, – прошептала она. – И вы могли попросить у короля другую землю, а не мою. Или взять взамен деньги.

Роберт не нашелся, что ответить. Неужели Элдсуайт переспала с ним только потому, что надеялась уговорить его отказаться от своей затеи и оставить ей землю, на которую он претендует?

Элдсуайт разбудил звон колокольчика, который донесся с улицы, нарушив тишину. Она высвободилась из объятий Роберта и подбежала к окну. По залитому солнцем двору бегали какие-то люди и что-то кричали. Маленький мальчик, который волочил за собой веревку, крикнул Элдсуайт:

– Кто-то напугал коней, некоторые отвязались и убежали. Миледи, скажите вашему мужу, чтобы спустился вниз.

Элдсуайт повернулась к Роберту.

– Барстоу!

В мгновение ока Роберт вскочил с кровати и оделся. Он схватил свой меч и поцеловал Элдсуайт в губы.

– Оставайтесь здесь. Возможно, Гилрой что-то замышляет.

Роберт выбежал из комнаты и бросился во двор.

Он искал глазами Барстоу. Отвязавшиеся лошади ржали и носились вокруг деревьев и повозок. Люди их ловили. Некоторые бежали за ними в лес, другие пытались успокоить дрожащего жеребца, которому устроили западню у колодца.

Роберт схватил мальчика за плечо.

– Ты видел боевого коня – большого, гнедой масти. С копытами большими, как блюдца? – с надеждой в голосе спросил он.

Мальчик показал на навес:

– Он остался на своем месте, сэр. Он и осел, который стоял рядом с ним.

Роберт нашел Барстоу там же, где оставил его накануне, – у шеста для привязи. Он отвязался, и его поводья волочились по земле. Даже не привязанный, Барстоу стоял смирно.

Осел громко закричал, после чего продолжил жевать зерно, воспользовавшись отсутствием лошадей. Роберт перевел дух и привязал Барстоу к шесту.

– Что бы там ни испугало остальных коней, я рад, что ты оказался на высоте и сохранил невозмутимость. Или тебе было жалко отдавать ослу твой ужин?

Роберт с улыбкой смотрел на Барстоу, как вдруг услышал звон меча, зачехленного в ножны.

Он мгновенно обернулся и обнажил свой меч.

– Брось, Роберт. Ради всего святого, дружище! Это же я, Томас!

Роберт опустил меч и перевел дыхание.

– Когда мы виделись в последний раз, у стен замка Креналден, ты собирался присоединиться к Хьюго. Вижу, ты жив и здоров. Но знаешь, дружище, я только что чуть не снес тебе голову мечом.

Томас протянул Роберту руку для рукопожатия.

– Значит, Бог меня хранит. Когда мы увидимся в следующий раз, главное – успеть выкрикнуть свое имя. Иначе я закончу жизнь так же, как этот несчастный.

Он показал на лежавшего на земле мертвого солдата, у которого из груди торчала рукоятка кинжала. Его рана была свежей.

Роберт раздвинул мечом плащ мертвеца.

– У него бляха с эмблемой Джона Гилроя. Спасибо, что опередил его и он нашел свою смерть до того, как успел пробраться в гостиницу.

– Это не я его убил, – сказал Томас. – Я гнался за каким-то пешим воином, который потом убежал в лес, а этот… Я даже не знаю, откуда он тут взялся.

– Тогда кто же в таком случае его?.. – Роберт не договорил. Он заметил, как мелькнуло чье-то белое одеяние, а затем увидел Элдсуайт, которая, округлив от страха глаза, бежала к нему. В руке у нее была палка.

– Роберт! Что случилось?

Он скрестил руки на груди и широко улыбнулся. В этот момент Элдсуайт и впрямь была похожа на ведьму – с огромными сверкающими безумными глазами, с растрепанными, развевающимися на бегу волосами, готовая броситься в драку, чтобы спасти его, Роберта.

Роберт довольно улыбнулся. Ему было приятно, что на свете есть женщина, которой он так дорог.

– Все в порядке.

Он вышел к ней навстречу, надеясь заслонить спиной убитого солдата, чтобы Элдсуайт его не увидела.

– Другие лошади чего-то испугались, и только Барстоу и ослик остались на месте. Оба стоят как ни в чем не бывало и жуют зерно.

Элдсуайт, запыхавшись от быстрого бега, остановилась рядом с Робертом. Не поверив Роберту на слово, она с тревогой озиралась по сторонам. Ее взгляд упал на Барстоу, который спокойно продолжая жевать, не поднимая головы от кормушки.

Затем Элдсуайт увидела неподвижно лежавшего на земле солдата Гилроя с клинком, торчавшим у него из груди.

Желая ее успокоить, Роберт положил руку на плечо Элдсуайт.

– Когда я нашел этого солдата, он уже был мертв. Томас, который тоже случайно оказался здесь, гнался за вторым солдатом по лесу.

Элдсуайт, с ужасом глядя на Роберта, спросила:

– Вы не ранены? С вами все в порядке?

Роберт улыбнулся, обнял ее за шею и привлек к себе.

– В жизни себя так хорошо не чувствовал. Лучше скажите мне, колдунья, заговаривающая лошадей, что вы намеревались делать с этой палкой? – Он показал на палку, которую Элдсуайт пыталась спрятать за спиной.

Не дожидаясь ответа девушки, Роберт обнял ее и крепко прижал к себе. Рассмеявшись, он поцеловал ее в губы – страстно и одновременно нежно – и после минутного молчания проговорил:

– Нам пора в путь. Иначе я снова затащу вас в постель. Нас ждет Хиллсборо.

Сэр Томас смущенно откашлялся.

– Немного дальше по дороге стоит гарнизон солдат. Они обрадуются, узнав о нашей встрече.

Томас стыдливо отвел глаза, делая вид, будто смотрит на дорогу. Все в поведении Томаса выдавало замешательство и смущение из-за сцены, свидетелем которой он невольно стал: его друг, член семьи Бретонов, целует леди Элдсуайт. Продолжая рассеянно смотреть куда-то вдаль, он сказал:

– Роберт, дело в том, что твой брат предоставил Маргарите приют в вашем доме.

Роберт отстранился от Элдсуайт. В глазах у него промелькнул ужас. Сделав над собой усилие, он изобразил на лице равнодушие, но Элдсуайт заметила, как сильно он взволнован.

– Спасибо, Томас. Мы готовы продолжить путь. – Он подошел к Томасу и положил руку ему на плечо. – Прошу тебя держать в секрете то, чему ты стал свидетелем. Ни к чему рассказывать всем о том, что ты здесь видел. У леди Элдсуайт и у меня имеются обязательства. Мы с ней не забыли наш долг и надежды, которые возлагают на нас другие люди. Мы договорились, что с этого момента каждый из нас пойдет своей дорогой. О чем бы мой брат ни договорился с Маргаритой, мне все равно.

Роберт стоял, гордо расправив плечи и высоко держа голову, но от внимательного взгляда Элдсуайт не укрылась внезапная перемена в его настроении. Она снова видела перед собой мрачного рыцаря с властными манерами, каким он предстал перед ней во время их первой встречи, на берегу Па-де-Кале. Элдсуайт часто вспоминала, как Роберт держался с ней тогда – несколько холодно и свысока, – под маской высокомерия и отчужденности стараясь скрыть свои переживания.

Воцарилось неловкое молчание, и в наступившей тишине Элдсуайт услышала доносившийся из леса перезвон седельных колокольчиков – далекий, но такой знакомый.

Элдсуайт бросила на землю палку и стала разглядывать окрестные леса. Боже милостивый. Этот перезвон был ей до боли знаком и напоминал о родном доме. На мгновение. Элдсуайт даже показалось, будто она увидела среди деревьев лошадь светло-гнедой масти. Церера? Не может быть!

Внезапно на Элдсуайт нахлынули воспоминания о замке Креналден. Об Изольде. О Халифе. Об отце. Звон колокольчиков напомнил ей о долге, о данном ею обещании, которое она обязана выполнить.

Роберт молча удалился, и каждый его шаг усиливал чувство потери, которое внезапно охватило Элдсуайт.

Утро было в самом разгаре, когда Барстоу довез Роберта и Элдсуайт до гарнизона.

Гарнизон представлял собой отряд из тридцати, самое большее из сорока человек. Рыцари и кони разбрелись среди деревьев. Вид у них был усталый, ведь они провели в пути всю ночь. Голубые с серебром знамена развевались на ветру. На флагах был изображен герб Хиллсборо – встающий на дыбы единорог.

Сэр Томас ехал вместе с ними, следуя позади Барстоу на небольшом расстоянии, предоставляя Роберту и Элдсуайт возможность беседовать наедине друг с другом. Однако Элдсуайт словно оцепенела. Она не могла заставить себя признаться Роберту в том, что ее сковал страх.

Она – колдунья, заговаривающая лошадей из замка Креналден. Как ее примут в Хиллсборо? Как гостью? Или как пленницу?

Элдсуайт не жалела о том, что. произошло между ней и Робертом Бретоном. Однако неопределенность ожидавшего ее будущего тяготила девушку.

Роберт велел Барстоу замедлить шаг и поднял руку, чтобы приветствовать своих воинов. Едва завидев Роберта, рыцари поднимали над головой мечи или опускались перед ним на колени.

Солдаты закричали «ура». Сэр Хьюго хлопнул облаченной в латную перчатку рукой по груди, остановил лошадь и поздоровался с другом. Его конь нетерпеливо грыз удила. Сэр Хьюго рассмеялся и хлопнул себя по бокам. Затем, сняв с головы шлем, сказал:

– Наконец-то Томас нашел неуловимых сэра Роберта Бретона и леди Элдсуайт. Черт побери, где вы все это время пропадали?

Роберт широко улыбнулся и обменялся рукопожатиями с сэром Хьюго.

– Рад снова видеть тебя, дружище.

– Боже милостивый, Роберт! Мы прочесали лес и послали гарнизон на запад. Не знай я тебя, подумал бы, что ты все это время просто скрывался от нас. Не хотел, чтобы тебя нашли.

Сэр Хьюго перевел взгляд на Элдсуайт и пригладил густую бороду.

– Леди Элдсуайт, так и быть, прощаю вас за то, что вы не послушались моего приказа и уехали от меня в лесу Белуэй. Но прелестная Бертрада будет на вас очень обижена и, возможно, даже не захочет с вами разговаривать. Она все это время сходила с ума, беспокоясь за вас.

Элдсуайт опустила голову:

– Очень сожалею, сэр Хьюго. Постараюсь загладить свою вину и помириться с Бертрадой.

Сэр Хьюго пожал плечами и повернулся к Роберту:

– Все очень рады, что ты вернулся. Граф Глостер – неважный военачальник. Генрих сделал ошибку, поставив его во главе войска. Если бы ты был с Генрихом, дела пошли бы гораздо лучше. Гилрой и его люди перебили не меньше сотни, а то и больше, наших бойцов. Сотня или две находятся сейчас в Хиллсборо, отдыхают и собираются с силами.

Роберт приосанился и гордо вскинул голову. В глазах у него была решимость.

– Сразу видно, что солдаты короля изнурены боями. Войско Хиллсборо станет той силой, которая даст достойный отпор Джону Гилрою.

– Солдаты ждут твоего приказа.

Роберт поднял сжатую в кулак руку и крикнул:

– По коням. В Хиллсборо!

Элдсуайт с удивлением и восхищением смотрела на Роберта, не узнавая в нем нежного и ласкового мужчину, в чьих объятиях провела эту ночь. Теперь она видела перед собой бесстрашного воина с горящим взглядом – мрачного и полного праведного гнева. Того, кто получил прозвище Черный Всадник.