ЛЮК

Я хватаю Фрэнни за руку, как раз когда она садится в машину к Белиасу. Он стремительно вцепляется в ее второе запястье и трогается, таща Фрэнни за собой, затем останавливается.

Я великолепно понимаю, что если мы продолжим это соревнование по перетягиванию каната, то разорвем ее пополам — в буквальном смысле. Но в то же время, отпусти я Фрэнни, он завладеет ею, и я не смогу вернуть ее обратно. Я позволяю силе струиться по телу, взвешивая риски. Если я ударю Белиаса силой, то могу убить Фрэнни. Или же она может пострадать от ответного удара. Единственная надежда — он понимает, что в любом случае ад потеряет ее. Ведь сейчас Фрэнни не отмечена. Если она погибнет здесь — от наших рук, то, бесспорно, ее душа отправится в другом направлении, а нас ожидает расчленение и раскаленная яма.

Я опускаю глаза на шар силы, освещающий мой левый кулак, затем с угрозой смотрю на демона.

— Белиас, мысли трезво. Мы выступаем на одной стороне, а она — мое задание. Дай мне позаботиться обо всем самому.

Его глаза светятся красным огнем, а теплый весенний воздух наполняется запахом серы.

— У тебя был шанс. Владыка Люцифер очень разочарован. Он мне так сам сказал, когда предлагал место Бехерита.

— Да? Что ж, становись в очередь, — говорю я, взвешивая варианты.

Переместиться отсюда вместе с Фрэнни невозможно. Тело смертного не перенесет перемещения. Остается только одно.

Внутри меня все кричит, когда я разжимаю пальцы и отпускаю руку Фрэнни.

На лице Белиаса появляется зловещий оскал, способный заставить смертного обмочиться.

— Мудрое решение, — говорит он, выпуская запястье Фрэнни и дотягиваясь до двери, чтобы закрыть ее.

В эту же секунду я собираю все свои адские силы — даже не знал, сколько их у меня, — и направляю в Белиаса огненный поток. Из моего кулака вырывается красная струя раскаленного адского огня, поджигающего машину и ударяющего демону прямо в лицо. Его откидывает к двери. Стиснув зубы от боли, вызванной такой огромной силой, я наклоняюсь и подхватываю на руки Фрэнни. Оказавшись в моих объятиях, она трясет головой и поднимает на меня взгляд — ошарашенная, но целая.

Я пускаюсь бегом по улице, держа Фрэнни на руках, но Белиас возникает прямо перед нами с темным и дымящимся лицом — в буквальном смысле.

— Отличный прием, — говорит он сквозь зубы. — Но ты кое о чем забыл. — Он поднимает правый кулак — огненно-красный и светящийся — и направляет его на меня. — Я тоже так умею.

Я бросаю взгляд на Фрэнни, лежащую, как в люльке, у меня на руках.

— Белиас, не будь идиотом. Убьешь ее, и билет в один конец до раскаленной ямы тебе обеспечен. Ни похвалы, ни признания, ни продвижения. Произошедшее не удастся скрыть. Владыка Люцифер узнает все раньше, чем ты успеешь доложить ему.

Белиас перестает скалиться и опускает кулак. Но тут я замечаю, что демон смотрит мимо меня, и снова призываю силу, окутывая Фрэнни защитным полем. Как раз в этот момент мне в спину выстреливает огнем Аваира. Вот дьявол, это больно!

Пошатнувшись, я все же умудряюсь устоять на ногах. Прогоняя боль, я смотрю вниз, на лицо Фрэнни. Ее веки подергиваются, а дыхание поверхностное. В моей груди расползается ужас.

Как я мог допустить это?!

Я добавляю жару своим рукам, находящимся под Фрэнни. Достаточно, чтобы она покраснела и вспотела. Не отрывая глаз от Белиаса, таящего большую угрозу, я равнодушно произношу:

— Отличная работа. Вы двое и впрямь идиоты. Я всегда подозревал, что именно поэтому ты, Белиас, никак не можешь достичь первого уровня. Ты просто недостаточно умен. Посмотри-ка, что натворила твоя подружка. — Я слегка разворачиваю Фрэнни так, чтобы он видел ее глаза и пот, катящийся по лбу, а также пар, вызванный мной для подкрепления слов. — Вы убили ее. Она поджарилась. — На самом деле я очень надеюсь, что блефую, поскольку запах гвоздики и смородины отчетливо висит в воздухе — ее душа на поверхности в ожидании ангела.

Лицо Белиаса наливается яростью, но не в мой адрес. Он смотрит мимо меня, на Аваиру.

— Черт побери, Аваира. Это не входило в наш план.

— Извини. — В ее сладострастном голосе я слышу ухмылку. — Это было слишком просто. Не думала, что так сильно ударила в него.

— Ты, дура набитая! Теперь мы все на очереди в раскаленную яму. И о чем ты только думала? — От ярости сквозь человеческую оболочку, мерцая, проступает его истинная сущность.

Веселье уходит из голоса Аваиры, сменяясь тревогой.

— Это была случайность. Мы не отправимся в яму.

Белиас испускает рык и растворяется, оставляя после себя серное облачко. Через секунду его «шелби», по-прежнему припаркованная на обочине, с визгом срывается с места. Я поворачиваюсь. Аваира тоже ушла.

За все свое существование не припомню случая, когда боялся бы так сильно. Я опускаю глаза на Фрэнни и отзываю жар. Она смотрит на меня. В отсутствие Белиаса ее мысли проясняются. Ангел пока не явился за ней, так может, все в порядке. Я крепко прижимаю Фрэнни к груди, гадая, кого из нас так сильно трясет. Зарываюсь лицом в ее волосы и вдыхаю их аромат.

— Я не мог позволить ему завладеть тобою, — бормочу я, не подумав.

Она смотрит на меня из-под полуопущенных век.

— Не мог чего? Что происходит? — Ее голос слабый и хриплый, а слова неотчетливы.

Что же ответить? Правду? Что я почти позволил Белиасу, инкубу, соблазнить тебя и вытянуть твою душу?

Нет.

Я изображаю улыбку и стараюсь говорить спокойно.

— Фрэнни, ты садилась в машину к какому-то незнакомцу. Разве мама не предостерегала тебя от такой беспечности?

Ее брови хмурятся, словно она силится что-нибудь вспомнить, но не может. Она не отвечает.

Шумный отъезд Белиаса привлек внимание некоторых соседей. Спасибо еще, что сейчас день, а не то огненно-красный удар Аваиры осветил бы весь район. Но я все же замечаю, как в доме напротив поднимаются жалюзи, и пытаюсь побыстрее занести Фрэнни внутрь. Я проношу девушку мимо своей «шелби» в дом, затем взбираюсь по ступенькам, дохожу до ее спальни, где кладу на кровать и быстро осматриваю. Фрэнни все еще горячая, но ее дыхание и пульс в норме. Опустив голову, я облегченно вздыхаю.

Фрэнни в полном порядке.

Я делаю шаг к окну, проверить, нет ли снаружи Белиаса, но она хватает меня за руку.

— Эй, — говорю я, — тебе нужно отдохнуть.

— Останься. — Ее голос слаб, но полон решимости.

Фрэнни тянет меня за руку, и я сажусь на край кровати, убирая с лица девушки светлые локоны, прилипшие ко лбу.

— Думаю, мне все-таки лучше уйти. Если родители придут и найдут меня в твоей спальне, нам несдобровать. Я буду снаружи. Обещаю.

Ее голос крепчает, а глаза умоляюще смотрят на меня.

— Останься.

Я тяжело вздыхаю, борясь с желанием поцеловать ее. Сказать ей «нет» просто невозможно.

— Как пожелаешь.

Я долгое время сижу на кровати и наблюдаю, как ее дыхание становится размереннее, когда она проваливается в сон. Что, черт побери, я творю?!! Я смог уйти из преисподней, поскольку пришел по собственной воле — меня не призывали, но это лишь вопрос времени. А когда меня призовут, все будет кончено. Есть ли у меня в запасе дни? Часы? Но этого все равно будет недостаточно. Каков бы ни был исход, отмечу ли я ее душу или нет, я все равно не смогу остаться с ней. В груди все переворачивается при мысли, что мне придется снова покинуть Фрэнни.

Я наклоняюсь и целую ее в лоб, затем освобождаюсь от руки. По крайней мере, пытаюсь. Фрэнни резко открывает глаза и сильнее вцепляется в меня.

— Куда это ты собрался? — говорит она в полудреме, но в ее голосе отчетливо слышна паника.

Я не могу противостоять этому. Если она нуждается во мне, я не смогу заставить себя уйти.

— Никуда, если ты этого не хочешь, — улыбаюсь я.

Сперва она тоже улыбается мне в ответ, но затем выражение ее лица меняется. В сапфировых глазах появляется недоумение, как и на всем ее прекрасном лице, когда она вспоминает, что ненавидит меня.

— Я не могу доверять тебе. Ты словно Джекил и Хайд, — говорит она, по-прежнему крепко сжимая мою руку.

Я лишь качаю головой, когда мое сердце из серы разбивается вдребезги. Игра окончена, и я проиграл — всеми возможными способами. Ведь я люблю Фрэнни. Но не могу получить ее.

Я встаю, желая уйти подальше от нее, чтобы не навредить еще больше. На этот раз она отпускает меня.

— Ты права, — говорю я. — Ты не можешь доверять мне.

ФРЭННИ

Я заставляю себя сесть на край кровати, испытывая головокружение. Вижу, как Люк выходит через мою дверь, и знаю, что должна отпустить его. Но остатки трезвого смысла и благоразумия уступают место первобытной потребности быть с ним.

— Подожди! Не уходи.

Он поворачивается, стоя на пороге.

— Фрэнни, ты совершаешь огромную ошибку. Тебе действительно будет лучше, если я уйду.

Я по-прежнему дрожу, а обрывки воспоминаний всплывают в голове, дразня меня. Я помню, как выбежала, чтобы накричать на Люка… но это оказался не он. А после — все как в тумане. Мой взгляд опускается на тумбочку и останавливается на заваленной таблетками поверхности.

— Что это был за тип?

Люк опирается о косяк, глядя на меня.

— Его зовут Белиас. Он очень опасен.

— Что он здесь делал? Чего хотел?

Люк лишь смотрит на меня и качает головой.

— Он так похож на тебя, — наконец говорю я, видя, что он не желает отвечать.

— Да. Думаю все дело в том, откуда мы родом. Мы обычно выглядим похожими.

Я поднимаю глаза и сталкиваюсь с его взглядом.

— И где же это? Ты всегда меняешь тему, когда я спрашиваю.

Он долго смотрит на меня в упор, размышляя над ответом.

Наконец я закатываю глаза.

— Если ты так долго думаешь над этим, то твой ответ окажется враньем. Так что забудь.

Люк снова поворачивается, чтобы уйти.

— Извини. Но ты не поверила бы, расскажи я, — бросает он через плечо, выходя в коридор.

— Жаль, что ты даже не попытался.

Люк поворачивается и с потерянным видом, какой я замечала и раньше, делает шаг в комнату. Открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Качает головой. Я пристально смотрю на него. Ответы должны быть где-то рядом, на поверхности, и если я присмотрюсь повнимательнее, то найду их. Люк снова открывает рот, но затем его взгляд упирается в пол, а плечи опускаются.

— Мне и впрямь нужно идти.

Сердце мое бешено бьется, и я знаю: лучше прекратить расспросы, но мне нужно узнать еще кое- что.

— А что насчет той девушки? В твоей постели? Подружка из тех краев, откуда ты родом?

Люк поднимает на меня взгляд и осторожно произносит:

— Нет. Вообще-то она подружка Белиаса. Аваира.

Я не могу сдержать ревнивых ноток в голосе.

— Хм. Мило с его стороны поделиться.

— Фрэнни, все совсем не так, — выпаливает он. — Они здесь для того… — Внезапно он замолкает и впивается в меня взглядом. — Она для меня ничего не значит.

Люк роняет голову на грудь, а меня одолевает страх, что он уйдет.

Я проглатываю следующее замечание по поводу загадочной незнакомки — что размер ее бюстгальтера явно превышает размер мозга.

— Но если все совсем не так, то как это называть? Она была в твоей квартире — в постели! У нее есть ключ?

Он негодующе смотрит на меня целую вечность, затем стремительно идет в комнату и опускается за письменный стол, упираясь взглядом в ковер.

— Нет. У нее нет ключа. Никакой замок не остановит ее.

— Что это значит? Она преследует тебя?

— В каком-то роде, — Люк поднимает глаза, и мне кажется, я вижу в них смятение. — Ты многого обо мне не знаешь.

Я перекатываюсь на кровати, ближе к нему.

— Конечно. Так расскажи мне.

Он снова целую вечность смотрит на меня, затем упирается локтями в колени и зарывается пальцами в черной копне волос, снова уставившись на пол.

— Я не то, что ты думаешь.

— Я вообще не считаю тебя «чем-то».

Люк поднимает глаза, чуть ли не улыбаясь.

Я поеживаюсь.

— Не это я хотела сказать. В смысле, мне не важно, что ты такое. Или что-то в этом духе. Так чего я не знаю?

Люк встает и берет меня за руку, притягивая к себе. Я хочу оттолкнуть его, но не делаю этого.

Он вздыхает, зарывшись в мои волосы.

Я поднимаю голову и смотрю на него.

— Ты можешь рассказать мне.

Его взгляд полон обещаний, и хотя я знаю, как это глупо и что он, бесспорно, снова ранит меня, все равно тянусь для поцелуя.

Когда я снова смотрю ему в глаза, они по-прежнему полны негодования.

— Я не был полностью честен с тобой, — говорит он. Затем отходит и смотрит в окно. — Да поможет мне Сатана, но я совершенно не был честен с тобой.

— Расскажи, — прошу я, делая к нему шаг.

Он снова тяжело вздыхает, опускается на стул, будто ноги больше не держат его. Затем поднимает взгляд на меня. Выглядит он мрачным, но настроенным решительно.

— Белиас, Аваира, я… — медленно говорит он, будто каждое слово причиняет ему боль. — Мы все из…

— Фрэнни? — от подножия лестницы доносится мамин голос. Как же я не услышала, что она пришла?

Я вздрагиваю и отстраняюсь от Люка.

— Да, мам.

— Это… машина Люка перед домом? — Она с трудом выговаривает его имя.

На лице Люка появляется тревожная мина.

— Да, мам.

Ее голос становится на октаву громче, а шаги по лестнице — быстрее.

— Он наверху?

— Да, — говорю я, хватая его за руку и таща к двери.

Когда мы выходим в коридор, мама с округлившимися глазами появляется наверху лестницы.

— Привет. Мы всего лишь делали уроки по математике, — говорю я, бросая его руку и прогоняя краску с лица.

— А-а… — Она сердито смотрит на Люка. — Разве за кухонным столом не больше места?

Как раз в этот момент хлопает дверь черного входа и раздается хриплый голос дедушки.

— Эй! Чья это «шелби» припаркована перед домом?

Мое сердце подпрыгивает.

— Дедушка! — визжу я, когда он появляется у основания лестницы. Его голубые глаза улыбаются.

— Должно быть, моя, — говорит Люк.

— Реставрированная или оригинальная?

— Все оригинальное.

Мама делает шаг в сторону, давая Люку пройти. Он кивает ей и улыбается — доброй, дружелюбной улыбкой.

— Кто занимается ремонтом? — спрашивает дедушка, когда Люк спускается по ступенькам.

— Я.

— Она просто красавица, — говорит дедушка, хлопая Люка по спине. — Не против, если взгляну под капот?

— Валяйте. — Люк взволнованно оборачивается к нам, затем вместе с дедушкой выходит на улицу.

— Что он здесь делал? — сердито спрашивает мама. — Мы, кажется, прояснили это. Тебе запрещено видеться с ним — особенно наедине.

— Мам, ну хватит. Ты не говорила, что мне нельзя видеться с ним. Не знаю, почему ты его так невзлюбила, но мне бы очень хотелось, чтобы ты была более снисходительна к нему.

— Фрэнни, мы это уже обсуждали. Позволь я скажу все предельно ясно. Ты не будешь встречаться с этим парнем.

Это просто невероятно.

— Ты так нелепо ведешь себя.

И к тому же ты опоздала.

Я иду к окну и смотрю, как Люк поднимает капот и они вместе с дедушкой заглядывают под него. В чем его проблема? «Белиас, Аваира, я, мы все из…»? Откуда же они? Что может быть такого страшного? Мы из тюрьмы? Из психушки?

Откуда?

Из космоса? Или будущего?

Я опираюсь локтями о подоконник и наблюдаю за ним и дедушкой. Может ли он сказать что-то такое, что изменит мое отношение к нему? Не думаю. И кроме того, не только у него есть секреты. Знает бог, и у меня парочка найдется.

Например, Гейб. Как я целовала его. И как бы снова поцеловала.

Застонав, я закрываю лицо руками. Что, черт побери, я творю?

Но тут же я вновь поднимаю голову и подпираю подбородок руками. Люк смотрит на меня с улицы, и внутри все гудит.

«Белиас, Аваира, я, мы все из…»

Я ничего не знаю ни о нем, ни о Гейбе. Они оба появились из ниоткуда и перевернули мой мир. Почему я не могу перестать думать о них?

«Белиас, Аваира, я, мы все из…»

Сегодня ночью я не усну. Я уже знаю это наверняка.

ЛЮК

— Ну ничего себе. Это же классика. Какой пробег?

— Всего тридцать тысяч, — отвечаю я.

Он наклоняется сильнее, чтобы получше взглянуть.

— Святой боже. Эта малышка стоит немалых денег. Все оригинальное — и почти новое. Сколько она уже у тебя?

— Купил новой.

Он отрывает взгляд от мотора и громко хохочет.

— Ее сделали, сынок, когда тебя еще и в помине не было.

Ах да.

— В смысле, мой дед. Он купил ее в шестьдесят восьмом.

Мужчина кивает на кабриолет 1965 года, стоящий на подъезде к дому.

— Фрэнни могла бы подсобить с ремонтом. Она лучший механик винтажных «мустангов», какого я только знаю.

Я поднимаю глаза на окно и улыбаюсь, видя, как она стоит там, облокотившись на подоконник, подперев щеку рукой и наблюдая за нами. Меня одолевает желание стать этой рукой — и прикасаться к ее щеке. Да поможет мне Сатана, для меня непереносимо быть так далеко от нее. Я отрываю от Фрэнни взгляд, вновь сосредотачиваясь на ее деде.

— Да уж, это часть жизни, которой она не делится.

Он серьезно смотрит на меня.

— Надеюсь, она не делится не только этим.

Я делаю вдох и смотрю ему в глаза.

— Фрэнни особенная. Я бы не рискнул совершить нечто подобное.

Вот только чуть не позволил Белиасу высосать ее душу и затащить в преисподнюю. Но кроме этого…

— Она и вправду особенная. Слишком хороша для кого-либо из вас, — говорит он, неопределенно махнув рукой. И он даже не знает, насколько прав. — Веди себя с ней порядочно. — Его взгляд пролетает до окна и опускается обратно.

— Вы правы. Она слишком хороша для меня. Я пытался сказать ей это.

— Но она не желает слушать, — улыбается он. — Она упрямая. Вылитая бабушка.

— Я не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось, — обещаю я.

Он сурово смотрит мне в глаза.

— Беру с тебя слово. А если не сдержишь, то знаешь, с кем будешь иметь дело.

— Да, сэр.

— Ты любишь ее? — вдруг спрашивает он, застигнув меня врасплох.

Я лишь секунду смотрю на него. В желудке ворочается что-то острое. Я поднимаю взгляд на Фрэнни, застывшую в окне. Как бы я ни пытался отрицать или хотя бы убеждать себя, будто это неважно, я знаю о своем чувстве так же хорошо, как знаю, что попаду из-за него в раскаленную яму.

— Да, сэр.

— А ей сказал?

— Нет, сэр.

— И когда планировал?

— Скоро, — с улыбкой говорю я.

— Отлично, — улыбается он в ответ.