— Эльвира, посыльный принес письмо от Леонардо!

— Иду! — Эльвира запеленала Аделу и, положив девочку в кроватку, натянула гирлянду из погремушек над ее головой.

— Спасибо, Полли, — сказала она, входя в кабинет. — А почему вы его не вскрыли?

— Должно быть, это что-то личное, — пожав плечам, ответила та.

Эльвира взяла конверт из ее рук. Полли была неглупой женщиной. За эти дни она успела догадаться, что Эльвира проводит ночи у Леонардо, но деликатно помалкивала. Факт стал очевиден, когда домработница нашла ее ожерелье в комнате Леонардо и, не задавая лишних вопросов, вернула его владелице. Она не собиралась вмешиваться в личную жизнь хозяина, к тому же сейчас ее гораздо больше волновала своя собственная: Полли то и дело бросала взгляды на обручальное кольцо, блестевшее на безымянном пальце.

Прежде чем прочитать письмо, Эльвира приветливо улыбнулась Полли.

— Наверное, там какое-нибудь поручение для вас, — сказала она.

Полли недоверчиво покачала головой.

— Вряд ли. На самом деле я больше не нужна Леонардо. Пора ему переменить свою жизнь, так же как и мне.

Эльвира слушала ее вполуха. Она вскрыла конверт, и оттуда выпала вырезка из газеты на испанском языке. Это было объявление о рождении ребенка. Нахмурившись, она взглянула на дату. Напечатано неделю назад. В заметке говорилось:

«У Эльвиры Лопес и Леонардо Ортиса в Лондоне родилась девочка. Луис Хорхио Лопес рад сообщить о рождении внучки Аделы Марии».

Эльвира скомкала листок и, услышав телефонный звонок, вышла в коридор. Снимая трубку, она уже знала, что звонит Леонардо.

— Ты получила письмо? — спросил он.

— Да, — сквозь зубы ответила она. Шло время, и она постепенно смирилась с тем, что все считают его отцом ее дочери, но объявление в газете словно документально подтверждало это, и к такому повороту событий Эльвира была не готова. — Не знаю, что и сказать, Леонардо. Я считаю, отец не имел права так поступать. Что на него нашло?!

— Неужели? — последовал сухой ответ. — У меня на этот счет есть определенная точка зрения. Он, очевидно, пытается пристыдить нас, чтобы мы поженились!

Эльвиру передернуло.

— Пристыдить? — переспросила она.

— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Для него твоя беременность была позором, а то, что у девочки нет отца, официально зарегистрированного в документах, тем более.

— Я позвоню ему прямо сейчас, — решительно заявила Эльвира. — И потребую, чтобы он поместил в газете опровержение.

Последовала долгая пауза.

— Ты вообще-то думаешь, что говоришь? Хочешь опять расстроить отца?

— Но… нужно же что-то делать. — Эльвира стиснула трубку и плотнее прижала ее к уху.

— Самое разумное — как можно скорее пожениться.

Эти слова прозвучали для нее прекрасной музыкой. Хотя они могли быть и одной из его шуточек… Одним словом, пора выяснить это, решила Эльвира.

— Я не потерплю шантажа, — яростно заявила она.

И снова последовало долгое молчание.

— Прошу тебя, не звони отцу, пока мы это не обсудим, — наконец сказал Леонардо.

— Послушай!

— Не сейчас, Эльвира. Я звоню из офиса. Поговорим обо всем, когда я вернусь домой.

Эльвира положила трубку на рычаг. Она никак не могла прийти в себя. Как отец посмел? Да и Леонардо тоже хорош. Сделал ей предложение по телефону, так обыденно, словно выяснял, есть ли в доме хлеб. А ведь брак — вещь серьезная, нельзя говорить о нем с такой легкостью!

Она обрадовалась, что наступил конец недели, потому что Марко собирался к школьному другу и должен был остаться там ночевать. Погруженная в эти мысли, она совсем забыла о еде. Однако Леонардо вернется с работы голодным. Эльвира поставила приготовленную Полли овощную запеканку разогреваться на медленный огонь.

Леонардо обнаружил ее на кухне и подумал, что она даже у плиты умудряется выглядеть сексуальной. Он уже собирался ей об этом сказать, как вдруг увидел в янтарных глазах знакомый блеск. Эльвира явно была в бешенстве.

— Пожалуй, не стоит и заикаться о поцелуе, — пробормотал он себе под нос.

Ей хотелось отпустить едкое замечание в его адрес, но она сдержалась и кратко ответила:

— Это точно.

Леонардо откупорил бутылку вина и налил себе стакан.

— Хочешь?

— Нет, спасибо, — натянуто ответила она.

Он пил вино маленькими глотками и наблюдал за ней. Всем своим видом она выражала готовность к обороне. Наконец Леонардо вздохнул и сказал:

— Послушай, Эльвира, на кого ты сердишься? На меня или на своего отца?

— На вас обоих! — взорвалась она. — Мне не нужны подобные предложения от тебя, Леонардо Ортис! Ты сделал его только потому, что Полли уходит и ты чувствуешь себя брошенным на произвол судьбы! Дешевле нанять новую домработницу, вместо того чтобы надевать на себя хомут. Это доставит тебе гораздо меньше хлопот!

— Ты совершенно права, — холодно согласился Леонардо и вышел из кухни.

Эльвира растерянно уставилась ему вслед. У нее возникло ощущение, что ее… надули. Она ждала, что Леонардо будет горячо возражать против ее обвинений, выдвинет множество аргументов в пользу женитьбы, но это убийственное равнодушие подтверждало ее худшие опасения. Значит, он действительно пошутил, с горечью решила она.

Эльвира слышала, как хлопнула входная дверь.

Впервые, с тех пор как они стали любовниками, Эльвира легла спать одна в своей комнате. Она долго лежала с широко открытыми глазами, не в силах уснуть.

Леонардо вернулся домой уже за полночь.

За эти долгие серые часы Эльвира поняла, как сильно по нему соскучилась. Ей было так одиноко без него в постели. Но тосковала она не по любовному наслаждению — хотя Леонардо, без сомнения, был великолепным любовником, — ей не хватало его объятий после секса, которые свидетельствовали скорее о душевной, чем о физической близости. В его крепких руках, властно обнимавших ее, она всегда чувствовала себя в безопасности.

Должно быть, в какой-то момент она все-таки задремала. Когда Адела проснулась в шесть утра, Эльвира чувствовала себя абсолютно разбитой. Но после кормления уже не было смысла возвращаться в постель.

Эльвира долго плескалась в душе и еще дольше одевалась. Потом она наконец заставила себя спуститься вниз и стала готовить завтрак, нарочито громыхая посудой.

Может, шум в кухне выманит Леонардо из спальни? — с тайной надеждой думала она. Но он не вышел, а она не могла просто войти к нему и разбудить, даже если бы пребывала в уверенности, что он этого хочет.

Эльвира тепло укутала малышку, уложила в коляску и вышла на улицу. День выдался на редкость холодным, и в парке никого не было. Деревья стояли почти голые, опавшая листва была аккуратно убрана, и мрачный пейзаж соответствовал настроению Эльвиры.

Она отчаянно пыталась убедить себя, что поступок отца заставит ее принять решение по поводу собственного будущего. На самом деле в глубине души она давно понимала, что не может оставаться в семье Леонардо на прежних правах, но гнала эти мысли прочь. Теперь же отступать некуда.

Нужно подумать и о Марко. Возможно, она допускает ошибку, пытаясь заменить мальчику мать? Ведь он привязался к ней, и ему будет очень тяжело, когда их отношения с Леонардо закончатся.

Адела беспокойно заворочалась в коляске, и Эльвира, взглянув на часы, с удивлением обнаружила, что гуляет уже почти два часа.

Эльвира вошла в дом с твердой решимостью сегодня же объясниться с Леонардо, но едва успела вкатить коляску в переднюю, как услышала мужские голоса, доносившиеся из гостиной.

Она оставила спящую Аделу в коляске и прошла в комнату. Леонардо стоял возле камина, освещенный отблесками пламени. Никогда раньше Эльвира не видела у него такого лица: сумрачного, холодного, отчужденного. Потом она разглядела второго мужчину и, пораженная, замерла на месте.

Он стоял к ней спиной, и его длинные волосы падали на воротник старого поношенного пиджака. Прошло уже почти одиннадцать месяцев, с тех пор как она видела этого человека в последний раз. Он тогда спал, громко храпя и дыша на нее перегаром. Среди ночи она осторожно выскользнула из его постели.

О Боже! Если бы можно было вычеркнуть из жизни эту ночь!

Но тогда был зачат ее ребенок, и, хотя Эльвира горько сожалела о своем поступке, она уже не могла представить свою жизнь без Аделы. Так же как без…

— Леонардо, — прошептала она.

— К тебе пришел гость, — язвительно сказал он. — Разве ты не собираешься поздороваться с ним, Эльвира?

— Здравствуй, Альфредо, — вяло произнесла она, но лицо ее оставалось бесстрастным.

Она инстинктивно ощущала исходившую от этого человека опасность.

Альфредо повернулся к ней лицом, и она содрогнулась от отвращения, но постаралась не выказать своих эмоций. Теперь Эльвира поняла, что была наивной дурочкой, которую он ловко обольстил, воспользовавшись положением преподавателя.

— Что ты здесь делаешь? — спокойно спросила она.

— Я оставлю вас наедине, — вставил Леонардо и вышел.

Однако Эльвира не услышала его слов. Она все еще не могла поверить, что перед ней стоит Альфредо. Его присутствие оскверняло место, которое она привыкла считать своим домом.

— Как ты нашел меня, Альфредо?

Он пожал плечами.

— Это было нетрудно. Я прочитал объявление, которое твой отец поместил в газете. Леонардо Ортис — один из известных в Испании банкиров. Да и в Англии, как оказалось, тоже, — с откровенной завистью добавил Альфредо, окинув жадным взглядом комнату. Он улыбнулся Эльвире. — Знаешь, а ты неплохо выглядишь для женщины, недавно родившей ребенка…

— Зачем ты сюда пришел? — спросила она ледяным тоном.

— А ты как думаешь? — Он огляделся по сторонам. — Где она, Эльвира?

— Кто? — с замирающим сердцем спросила она.

— Пожалуйста, не делай из меня дурака.

Эльвира хотела сказать, что он тут ни при чем, но передумала. Не стоило раздражать этого человека.

— Где она? — повторил Альфредо. — Моя дочь Адела.

При имени Аделы, произнесенном его губами, Эльвира на мгновение остолбенела, но потом, собрав все силы, скрыла свой страх.

— Альфредо, ты с дороги, — спокойно заговорила она. — Позволь предложить тебе выпить.

Она заметила его колебания. Жадность победила, и он кивнул.

— Давай. Этот Ортис не стал даже говорить со мной. — Его глаза блестели, когда он наблюдал, как бурно вздымается ее грудь. — И я, кажется, догадываюсь почему.

— Одну минуту, — выдохнула Эльвира и опрометью бросилась на кухню.

Она без сил опустилась на стул и до крови закусила губу, чтобы не разрыдаться.

В таком состоянии и застал ее Леонардо. Он не вымолвил ни слова, пока она, подняв голову, не взглянула на него, и то, что он прочел в ее глазах, заставило его вздрогнуть всем телом.

Но ему требовалось подтверждение.

— Ты хочешь его? — уныло поинтересовался он.

Эльвира проглотила подступивший к горлу комок. Ее передернуло от отвращения.

— Как ты можешь даже спрашивать об этом?

Леонардо с усилием заставил себя продолжать:

— Но это отец твоей дочери.

— О, Леонардо, — взмолилась она. — Пожалуйста, помоги мне.

Этот стон проник в сознание Леонардо и заставил действовать. Сколько он помнил, Эльвира в любой ситуации сохраняла присутствие духа и завидное мужество. Раньше даже в слезах она оставалась дерзкой и смелой. Но сейчас ее взгляд, обращенный к нему, был таким беспомощным, таким безнадежным…

— Пойдем в гостиную, — скомандовал он.

— Но я предложила Альфредо выпить…

— Пошел он к черту со своей выпивкой! — гневно выругался Леонардо.

Услышав шаги, Альфредо поднял голову.

— Я вижу, ты не принесла мне выпивки. Вместо этого ты привела своего любовничка. — Его глаза злобно прищурились.

— Вы проделали долгий путь, Альфредо, — заговорил Леонардо почти любезно. — Естественно, даже не думая о расходах?

Тот покраснел.

— Действительно, — согласился он. — Но я рассчитывал, что дело того стоит.

— Так зачем же вы к нам пожаловали? За деньгами?

Альфредо напрягся и внимательно посмотрел Леонардо в глаза.

— На самом деле я приехал, чтобы обсудить с Эльвирой, как нам быть с дочерью…

От страха у Эльвиры противно засосало под ложечкой.

— Адела, — спокойно перебил его Леонардо, — не ваша дочь. — Мужчины пристально смотрели друг другу в глаза. — А моя, — тихо добавил Леонардо.

Только страх за судьбу малышки дал Эльвире сил, чтобы никак не отреагировать на это заявление, но она почувствовала слабость в ногах и бросила тревожный взгляд на Альфредо.

— Вы лжете, — возразил тот.

Леонардо покачал головой и притянул к себе Эльвиру, обхватив ее за талию.

— Мы с Эльвирой любовники, — проникновенно сказал он, — И довольно давно. Не так ли, дорогая?

Да, в мечтах именно так оно и было, подумала Эльвира. Ни один мужчина не мог сравниться с ним.

Она кивнула, молча подтверждая его правоту.

— Я вам не верю, — выдавил Альфредо.

— Тогда доказывайте свои права на Аделу в британском суде, — предложил ему Леонардо. — Только учтите, что это будет длительный и весьма дорогостоящий процесс, который в конечном счете вы проиграете, — с угрозой закончил он.

Альфредо судорожно сглотнул.

— А если выиграю?

Леонардо пожал плечами.

— Для этого нет никаких оснований. Так что не советую вам сдавать обратный билет. Жизнь в Лондоне очень дорогая. Сомневаюсь, что ваших сбережений хватит надолго. — Взгляд его стал острым как лезвие ножа. — Если же вы попытаетесь настаивать, я найму лучших адвокатов и докажу, что вы не можете быть хорошим отцом. Вряд ли с этим возникнет много хлопот, учитывая ваше отношение к молоденьким студенткам.

Альфредо облизнул пересохшие губы.

— Мне все-таки необходимо выпить, — сказал он. — Потом я уйду.

Леонардо проигнорировал его слова.

— Вы еще работаете? — поинтересовался он все тем же спокойным тоном.

— Конечно. — Альфредо снова судорожно сглотнул.

Леонардо улыбнулся жесткой, почти жестокой улыбкой.

— Интересно, как отнесется ваше начальство к тому, что вы, пользуясь служебным положением, совращаете студенток? Наверное, все ужаснутся, не так ли? А остальные студентки? А их родители? Даже самые либерально настроенные люди отнесутся отнюдь не лояльно к такому… должностному преступлению.

Альфредо начало трясти. Он стал похож на загнанное в угол животное.

— Что вы намерены сделать? — захныкал он.

Отпустив Эльвиру, Леонардо с угрозой двинулся вперед.

— Что я хотел бы сделать, — ледяным голосом отозвался он, — так это набить тебе морду, предварительно заставив написать признание, которое передал бы ректору университета. Я хотел бы сгноить тебя в тюрьме, чтобы ты никогда больше не смог заниматься преподавательской работой. Вот что я хотел бы сделать…

— Леонардо, — испуганно пробормотала Эльвира.

— Не сейчас, Эльвирита. — Он спокойно отстранил ее, прежде чем снова обратился к Альфредо, который, казалось, стал ниже ростом, слушая его гневную речь. — Но я не дотронусь до тебя и пальцем, слизняк, если ты уберешься из жизни Эльвиры раз и навсегда. Можешь быть уверен, если у тебя хватит наглости хотя бы упомянуть когда-либо о ваших… — лицо Леонардо ожесточилось, — отношениях, это будет опровергнуто. А то, что затем последует, заставит тебя горько пожалеть о содеянном. Уж поверь мне! — Его глаза сверкнули. — И если до меня дойдут слухи, что ты снова взялся за старое… — Леонардо мрачно усмехнулся и покачал головой. — Запомни мои слова, Гонсалес, — спокойно предупредил он. — А сейчас убирайся из моего дома, пока я не передумал.

Альфредо застыл с открытым ртом, напоминая выброшенную из воды рыбу. Он вопросительно обернулся к Эльвире, но что-то в ее лице заставило его промолчать. Передернув плечами, он развернулся и молча вышел из комнаты.

Эхо захлопнувшейся двери было единственным звуком, нарушавшим мертвую тишину, длившуюся несколько напряженных мгновений.

— Как мне отблагодарить тебя? — прошептала Эльвира, протягивая к Леонардо руки.

Он покачал головой, и ее рука безвольно опустилась.

— Достаточно того, что этого пресмыкающегося не будет в жизни Аделы, — холодно ответил Леонардо. — И тебе не придется расплачиваться за это, выполняя условия нашей сделки, Эльвира.

— Сделки? — Она не верила собственным ушам. — Но еще вчера ты предлагал мне выйти за тебя замуж.

— И хорошо помню твой ответ.

— Я подумала, что это была шутка.

— Шутка? — Леонардо скептически посмотрел на нее. — С чего ты взяла, что я могу шутить по поводу таких серьезных вещей, как брак?

Она дерзко встретила его взгляд.

— Потому что ты сделал мне предложение по телефону.

Леонардо опустил голову.

— Ты права, я не подумал…

— Оно прозвучало как бы между прочим, — с упреком заметила она. — Словно речь шла о каких-то обыденных вещах.

— Эльвира, — торжественно произнес Леонардо, — наши отношения до сих пор едва ли можно было назвать приемлемыми, не так ли? Но если бриллиантовое кольцо — это то, что ты хочешь…

— Нет! — возмущенно воскликнула она. — Ты же сам говорил, что всему приходит конец! Тогда в чем же смысл брака, если он рано или поздно закончится?

Леонардо нахмурился.

— Я выразился иначе…

— Нет, именно так!

Он покачал головой.

— Нет, — решительно возразил он. — Ты спросила, как долго мы будем любовниками, и я ответил, что не знаю. Я знал, что этого мало. Нашим чувствам друг к другу никогда не наступит конец, ведь правда, Эльвира? И мы оба это знаем. — Его губы расплылись в улыбке. — Мы любим и уважаем друг друга. И отлично ладим. Я счастлив, когда ты рядом. Поверь, дорогая.

— Тогда зачем ты так долго мучил меня? — выкрикнула Эльвира.

— Зачем? — Он задумчиво погладил ее по голове. — Мне было так больно, что кто-то другой стал твоим первым мужчиной, а я упустил свое счастье… Мне хотелось защитить тебя, позаботиться о тебе. Я собирался предложить тебе пожениться, но боялся давить на тебя. Вот почему я приготовился ждать и подумал, что если мы станем любовниками по-настоящему, не только в мечтах, то…

— Что? — спросила Эльвира с дрожью в голосе.

— Ты поймешь, как сильно я люблю тебя. — Его взгляд смягчился. — Я оказался полностью во власти твоих чар. — Он усмехнулся. — Эльвирита, неужели ты думаешь, что я со всеми женщинами испытывал в постели такое блаженство?

— Никогда не упоминай о них больше! — грозно предупредила она.

Леонардо улыбнулся.

— Я люблю тебя. — Он посмотрел на ее поднятое к нему лицо, на ослепительный блеск в ее огромных янтарных глазах… — И не спрашивай, как, когда и где это случилось. Это просто случилось, и все.

Эльвира дотронулась до небольшого шрама на его подбородке и честно призналась:

— А я всегда любила тебя. Сначала это была детская привязанность, которая незаметно переросла в серьезное чувство. А потом я совершила эту непростительную глупость и возненавидела себя. Мне казалась, что я уже никогда не отмоюсь от этой грязи, что никто больше не сможет полюбить меня…

— Но теперь-то ты веришь?

— О да. Да! Я люблю тебя, Леонардо! — И она бросилась в его раскрытые объятия.

— Почему не звучат победные фанфары? — пробормотал Леонардо и поцеловал ее в губы.