Мэгги была права, жизнь с Люком оказалась совсем не такой, какой она ее себе представляла. После перерыва в учебе ей пришлось очень упорно заниматься, чтобы нагнать упущенное, но Кенн, репетитор, которого нанял Люк, оказался энтузиастом. И очень строгим учителем.

— Чего будет стоить моя работа, если вы не получите наивысшие оценки, — пошутил он однажды. — В конце концов, Люк платит мне кучу денег.

Он называл Люка по имени.

— Вы его хорошо знаете? — полюбопытствовала Мэгги.

— Люка? — Кенн кивнул. — Разумеется. Мы познакомились в Кембридже — собственно говоря, я учил его. Лучшего студента у меня никогда не было.

Все как обычно. Иначе и быть не могло, мрачно подумала Мэгги.

— А почему вы решили оставить Кембридж?

Кенн пожал плечами.

— Я всегда ненавидел академическую карьеру — скучнее ничего не придумаешь, — и когда Люк предложил мне работу, я с радостью согласился.

Мэгги сделала большие глаза.

— Так, значит, на самом деле вы работаете на Люка?

— Конечно, работаю! Я его финансовый советник — довольно странное название для человека, занимающегося почти что бухгалтерией. Но сейчас я освобожден от работы и должен подготовить вас к экзамену, так что хватит болтать, Мэгги, и отвечайте на вопрос, который я вам задал.

В результате ежедневного общения с Лори Мэгги очень привязалась к дочке Люка и нашла девочку еще более очаровательной, чем это представлялось ей раньше. Мэгги не могла точно сказать, когда это произошло, но однажды вдруг поняла, что начинает любить Лори, и это чувство росло в ней.

А ее отец? Тут никаких перемен не было.

Компания Люка никогда не наскучивала и не утомляла ее. Более того, Мэгги поняла, что никогда не полюбит никого так, как его.

И не то чтобы он поощрял контакты между ними, Мэгги нисколько не преувеличивала, когда обвиняла Люка, что он покидает комнату, когда она туда входит. Казалось, что вдали от нее Люк чувствует себя лучше, но она была не глупа и отлично понимала, почему он избегает ее.

Он по-прежнему желал ее.

Мэгги видела это по взглядам украдкой, которые он кидал на нее, когда ему казалось, что она этого не видит; по тому, как невольно загорались его глаза, задерживаясь на ее фигуре. Это чувствовалось и по напряжению, повисающему в воздухе, когда Лори укладывали в постель, а они оставались вдвоем в гостиной. Она не сомневалась, что именно поэтому он и старался избегать ее, насколько это было возможно.

Но им неизбежно приходилось проводить какое-то время вместе, особенно с ребенком, и для Мэгги это были лучшие мгновения, потому что в присутствии Лори все барьеры, которые он устанавливал между ними, рушились. Люк вел себя гораздо деликатнее и раскованней. И снова и снова Мэгги ловила себя на том, что, с тоской смотря на его элегантную фигуру, мечтает, чтобы он вновь принял бы ее в свои объятия и зацеловал до потери сознания.

Мечты, только мечты, грустно думала она в тот субботний вечер, когда он вез их обратно в Лондон из Ричмонд-Холла, где они проводили уик-энд. Сестра Мэгги тоже приехала туда со своим новорожденным ребенком, и по сравнению с ней Мэгги почувствовала себя опытным специалистом. Она прямо купалась в изумленных взглядах Люка, когда Клэр советовалась с ней как нужно обращаться с младенцем.

И вдруг на следующий день она узнала об истинном характере отношений Люка со своей секретаршей…

Мэгги ела на кухне тушеные бобы прямо из банки, когда туда вошел Люк, вдевая запонку в манжету. Именно такие мелочи вносили ложное ощущение интимности в их конфликтное сосуществование. Увидев, как она ест, он слегка поморщился.

— Тебе кажется, что это хорошая идея? — пробормотал он.

Мэгги без тени смущения отправила в рот еще одну полную ложку.

— Замечательная идея: напоминает мне те времена, когда я отдыхала в летнем скаутском лагере для девочек. — Мэгги оглядела его. — Смотри, а не то испачкаю твой костюм кетчупом! — шутливо сказала она, размахивая банкой перед самым его носом.

Люк был одет в безукоризненный черный смокинг и белоснежную сорочку с аккуратно завязанной шелковой бабочкой, его волосы были еще влажными от только что принятого душа. Внезапно тушеные бобы потеряли для нее всякую привлекательность, и Мэгги поставила банку на кухонный стол.

— Ты куда-нибудь уходишь? — спросила она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал обыденно.

Люк с насмешкой посмотрел на нее.

— Нет, Мэгги, я оделся так просто для того, чтобы посмотреть телевизор! — Но увидев выражение ее лица, смягчился. — Да, я ухожу. Мне предстоит ужин, а потом я иду в оперу.

— Звучит заманчиво.

— Уверен, что так оно и будет, — мягко ответил он. — А как насчет тебя? Как ты думаешь провести этот вечер?

Мэгги энергично поперчила половинку помидора.

— О, у меня в Лондоне сотни знакомых, с которыми я могла бы встретиться! — язвительно ответила она.

— Не строй из себя бедную сиротку, Кенн обещал позаботиться о том, чтобы ты познакомилась с другими студентами, — осторожно сказал он.

— Он и познакомил, но им всем нет еще и двадцати. Что у меня может быть с ними общего! Они все такие зеленые!

— Мэгги! Но тебе самой ведь только восемнадцать! — возразил Люк.

— Я девушка, рано созревшая. — И которая, кстати, была бы не против, если бы и ее сводили в оперу, добавила она про себя.

— Знаю, знаю, — сказал он несколько угрюмо.

— Кстати, — сказала она капризно, — если бы даже у меня и нашлось с ними что-нибудь общее, я все равно не смогла бы никуда пойти. Вспомни о Лори. Кроме того, у меня в жизни никогда еще не было столько работы. Кенну надо было бы быть рабовладельцем.

— Прекрасно, — сказал Люк безразличным тоном, но в глазах его промелькнуло довольное выражение. — Я рад тому, что ты в первую очередь думаешь о Лори, а что касается Кенна, то его для того и пригласили. — Он вдел вторую запонку и слегка улыбнулся ей. — Ну что ж, спокойной ночи, Мэгги. Вероятно, к тому времени, как я вернусь, ты будешь уже спать.

Он повернулся, чтобы идти, и при виде его великолепных широких плеч ее сердце сжалось, она живо вспомнила, как обнимала их и как это было чудесно — попасть в горячие объятия этих сильных рук.

— Ас кем ты идешь? — неожиданно спросила Мэгги.

Люк остановился.

— С другом, — ответил он каким-то странным голосом.

Но она ведь не спросила у него ничего особенного.

— Я его знаю? — упорно продолжала она, хотя за все время ее пребывания здесь он не приводил сюда ни одного друга.

Он покачал головой.

— Нет.

— Это женщина?

Люк кинул на нее долгий, холодный взгляд.

— Да, — спокойно ответил он.

— Твоя девушка?

Люк вздохнул.

— Маргарет двадцать шесть лет.

Маргарет. Теперь у соперницы появилось имя, и имя это говорило о многом. Женщина, которая обставляла его квартиру. Та, которая «знает его вкусы». Маргарет, его помощница.

— Ты хочешь сказать, что она не твоя девушка?

— Я хочу сказать, что, принимая во внимание возраст, ее вряд ли можно назвать девушкой. — Он вопросительно поднял брови. — Но если ты спрашиваешь, есть ли у меня с ней что-нибудь…

— Да, спрашиваю, — нахально заявила Мэгги, с замиранием сердца ожидая, когда упадет нож гильотины. — Есть?

— А ты как думаешь? — холодно нанес он жесткий удар и взглянул на часы. Мэгги на мгновение охватил приступ смертельной ярости. — А теперь мне пора идти. Спокойной ночи, Мэгги.

— Спокойной ночи, Люк, — машинально ответила она.

Проводив его глазами, Мэгги в сердцах швырнула банку с бобами в мусоропровод.

Лежа без сна в своей постели, она ожидала возвращения Люка и, услышав наконец его осторожные шаги, посмотрела на светящийся циферблат. Почти половина пятого. Какие бы надежды ни питала Мэгги и как бы ни была неопытна, но все же поняла, что Люк с Маргарет вовсе не кофе пили всю ночь до утра.

Во время занятий на следующий день Мэгги могла думать только о Люке с Маргарет, о Маргарет с Люком, и Кенну пришлось несколько раз устраивать ей головомойку. Она была настолько поглощена размышлениями о наружности Маргарет, о том, как она должна быть красива, что задержалась в пути и опоздала сменить Люка.

Когда Мэгги, еле переводя дыхание, влетела в квартиру, то увидела одетого для работы Люка, сидящего на полу детской и строящего из деталей конструктора небоскреб для Лори, которая подняла голову и завопила:

— Мэг-ги!

— Привет, милая. — Девушка улыбнулась своей маленькой подопечной и взглянула на Люка, стараясь по его виду определить, занимался ли он накануне ночью бурной любовью, но так и не смогла этого сделать.

— Извини, что опоздала.

Он покачал головой.

— Ничего страшного. Для меня не так уж трудно поиграть с Лори лишние полчаса.

— Но теперь ты опоздаешь на работу.

Он улыбнулся, поцеловал на прощание дочь и направился к двери.

— Ну я все-таки босс. В этом одно из моих преимуществ.

— И ты поздно лег спать, — коварно заметила она.

Не обратив на ее замечание никакого внимания, он спросил:

— Какие у тебя планы на сегодняшний день?

Мэгги взглянула в огромное окно детской; в голубом весеннем небе плыли похожие на клочки ваты облака.

— Сегодня прекрасный день, пожалуй, пойду с Лори на прогулку в парк. Кормить уток.

— Звучит неплохо.

Ей показалось, что он завидует им.

— А почему бы тебе не пойти с нами? Лори будет в восторге.

Люк улыбнулся:

— Что? Пробездельничать целый день?

— Но ты же все-таки босс, сам только что сказал.

— Да, но должен же кто-то руководить компанией. Пока. — Он взмахнул на прощание рукой и вышел.

Мэгги протащила коляску через весь парк со скоростью ракеты, но даже это физическое упражнение не помогло ей избавиться от внезапно охватившего ее ощущения безнадежности своего положения.

Почему я отказываюсь поверить в то, что он просто не интересуется мной? — в отчаянии спрашивала она себя, останавливаясь, чтобы опустить коляску в «лежачее положение», потому что девочка заснула. В то, что «влечение», о котором он говорил, оказалось недолговечным, что он нашел себе новую привязанность?

А может быть, эта привязанность давняя…

Она замедлила шаги, поняв, что почти дошла до улицы, на которой находился центральный офис Люка. Какое у меня поразительное чувство направления, иронически подумала Мэгги, особенно если учесть, что я была здесь всего раз.

Это случилось вскоре после переезда в Лондон. Люк попросил ее принести ему кое-какие документы, и она, с радостью исполнив его поручение, была совершенно поражена зримыми свидетельствами его жизненного успеха. Тогда, по словам Люка, Маргарет была в отпуске.

Может быть, мне надо просто увидеть ее. Только один раз. Если я встречусь и поговорю с ней, возможно, даже вместе с Люком, это поможет мне понять, что Маргарет — не просто имя, которое он мне называл, а женщина, разделяющая с ним жизнь. И, скорее всего, постель тоже.

Окончательно решившись, Мэгги покатила коляску по направлению к офису.

Это были три красивых коттеджа, стоящих вплотную друг к другу и связанных между собой внутренними переходами. Как-то раз он сказал ей, что ненавидит современные небоскребы из стекла и бетона, уродующие ландшафт, и любит старинные особняки.

Она позвонила в дверь и сказала, что хочет видеть его, но бестелесный голос из динамика сообщил, что мистера Ричмонда на месте нет.

Это была удача, на которую она даже не надеялась.

— Тогда могу я повидаться с Маргарет, его помощницей?

— Простите, кто говорит?

— Мэгги. Мэгги Десмонд.

Несколькими минутами спустя Мэгги вкатила коляску в светлую, просторную комнату центрального коттеджа, и сидящая за столом женщина грациозно поднялась, чтобы приветствовать ее.

Стоило Мэгги открыть дверь, как сердце ее замерло. Она понимала, что ее длинные волосы растрепались после прогулки, что джинсы все в пятнах зелени после ползания на коленях по траве и что на лице ее нет ни следа косметики. Стоявшая же перед ней женщина являла собой полную противоположность. Маргарет была в элегантно сшитом сером льняном платье. Она обладала холодной красотой нордического типа, натуральными светлыми волосами, собранными сзади в пучок, и необычным, светло-оливковым цветом кожи. Редко встречающееся сочетание.

— Здравствуйте, Мэгги, — приветливо сказала она со слабым, но явным американским акцентом. — Я Маргарет Джинкинс. Мы с вами не встречались, но Люк столько говорит о вас, что мне кажется, будто мы давно знакомы! Боюсь, что вы выбрали неудачное время, потому что его нет на месте и он приедет не раньше, чем через час. — Она слегка нахмурилась. — Но он не упоминал о том, что ожидает вас…

— А он и не ждал, — торопливо объяснила Мэгги. — Я просто проходила мимо и решила зайти.

На удачу, добавила она.

— Что ж, если уж вы здесь, а Лори, кажется, находится в царстве сновидений… — она кивнула в сторону малышки, громко сосущей во сне палец, — может быть, вы выпьете кофе? — На столе в углу комнаты искушающе булькал чайник, да и Мэгги хотелось побольше узнать об этой женщине.

— С удовольствием.

— Тогда присаживайтесь.

Мэгги устроилась на стоящем напротив сверкающего чистотой стола кожаном диване. По всей комнате были расставлены вазы с красными розами, наполняющими божественным благоуханием помещение, на взгляд девушки, скорее похожее на элегантную гостиную, чем на офис транснациональной компании.

Маргарет Джинкинс налила две чашки, поставила их на стол и села напротив девушки.

— Благодарю вас, — очень вежливо сказала Мэгги и просто для того, чтобы поддержать разговор, спросила: — Вы американка?

Маргарет покачала великолепно уложенной головой.

— Собственно говоря, я не американка, но долго проработала с Люком в Штатах. Только я умудрилась приобрести акцент, а он нет!

— Понимаю, — протянула Мэгги, слегка хмурясь.

Сидящая перед ней женщина намекала на то, что их взаимоотношения сложились давно, но как это могло быть, если еще месяцев десять назад Люк был женат на Джоан? А вдруг их отношения перешли в интимные только после ее смерти?

Маргарет Джинкинс элегантным жестом скрестила затянутые в шелковые чулки прекрасной формы ноги.

— Люк рассказывает мне, что Лори просто обожает вас и что вы прекрасно умеете обращаться с детьми.

— Лори нетрудно полюбить и… О! — невольно воскликнула Мэгги, чье внимание вдруг привлекло поблескивающее на пальце миссис Джинкинс золотое кольцо. — Вы… я хочу спросить… вы замужем!

Маргарет покачала головой.

— Собственно говоря, нет. Уже не замужем. Овдовела несколько лет назад.

Пожалев, что вовремя не прикусила язык, Мэгги зажала рот ладонью.

— О Боже мой, я не хотела…

Женщина вновь покачала головой.

— Не извиняйтесь, пожалуйста. Ваша ошибка вполне естественна. Я ношу кольцо частично по привычке, частично для того, чтобы отпугивать мужчин, полагающих, что вдовы легкодоступны, а частично потому, что до сих пор храню память о муже. Конечно, надо было бы снять его, но я никак не могу решиться. А вы, моя дорогая, — неожиданно сказала она, бросив проницательный взгляд на порозовевшие щеки Мэгги, — влюблены в Люка.

Мэгги покраснела до корней волос.

— Неужели это так очевидно?

Маргарет Джинкинс понимающе улыбнулась.

— Для меня да, но я могу судить об этом лучше, чем другие. Мы знакомы с Люком с давних пор.

— Пожалуйста, не говорите ему ничего! — взмолилась Мэгги.

— А вы думаете, он этого не знает? — мягко спросила женщина. — Люк один из самых проницательных людей, которых я когда-либо знала. Кроме того, как вы наверняка знаете, ему не впервой видеть влюбленную в него женщину.

Подобное замечание отнюдь не улучшило настроения Мэгги — понимать то, что ты просто одна из тысячи…

— Не надо было мне сюда приходить…

— А зачем все-таки вы пришли.

Мэгги заглянула в добрые, сочувствующие глаза женщины и поняла, что не в состоянии солгать.

— Хотела посмотреть на вас.

— Я что-то не понимаю.

— Мне казалось, что, если я увижу вас, вы станете для меня более реальной и я смогу смириться с тем, что Люк любит вас, и перестать питать глупые надежды.

Маргарет нахмурилась:

— Но Люк вовсе не влюблен в меня.

Мэгги проглотила комок в горле:

— Но вы с ним встречаетесь?

— Иногда он приглашает меня куда-нибудь сходить, и я всегда получаю большое удовольствие — вы ведь знаете, как приятно бывать в его компании. Кроме того, у меня создалось впечатление, что с некоторых пор он пользуется любыми предлогами, чтобы почаще бывать вне дома. — Она вопросительно взглянула на Мэгги. — Не имеет ли это какого-либо отношения к вам?

Мэгги покачала головой:

— Не думаю.

— Так ли? — Маргарет Джинкинс задумчиво отхлебнула глоток кофе. — Люк был близким другом моего мужа, — внезапно сказала она. — Они познакомились в Штатах после того, как Люк окончил университет. Он был свидетелем на нашей свадьбе. Пока я была замужем, мне не приходилось работать; мы хотели иметь детей… но они так и не появились. А потом Джон внезапно умер. Люди никогда не страхуют себя на случай жизненных ударов. Пока молоды, мы просто не думаем о плохом. Поэтому я никогда не готовила себя к какой-либо деятельности. — Она помолчала, ее взгляд потеплел. — Так что я оказалась в тяжелом финансовом положении, и Люк дал мне работу, хотя я была совершенно к ней не подготовлена. Но он в меня верил — а он очень хороший друг для тех людей, в которых верит.

— Знаю, — сказала Мэгги, — сейчас он помогает мне.

— Основная проблема Люка, — продолжила Мэгги, — хотя, возможно, вы решите, что мне не стоит распространяться о личной жизни своего босса, но я все-таки скажу, — основная проблема Люка заключается в том, что после года, прожитого с Джоан, у него развилось циничное отношение к браку. В Нью-Йорке ни для кого не было секретом, что их взаимоотношения отнюдь не были счастливыми, но он никогда не — говорил об этом, а я никогда не спрашивала.

Глаза Мэгги широко раскрылись, она поставила чашку на стол. Интересно, почему же Люк и Джоан не были счастливы?

— Мне кажется, что он хочет оградить себя от эмоциональных переживаний, сконцентрировать все свое внимание на воспитании дочери, и я очень сожалею об этом. Уверена, что в Люке скрыта масса невостребованных свойств, которые ждут только того, чтобы их разбудили.

— И я хочу быть той женщиной, которая сделает это, — внезапно севшим голосом высказала вслух свои мысли Мэгги.

— Почему бы и нет?

— Во-первых, потому, что я женщина. А мы привыкли к тому, что инициатива исходит от мужчины…

Миссис Джинкинс откинула голову назад и разразилась громким смехом.

— Моя дорогая, испокон века женщины охотятся на мужчин, и всякий, кто возьмется это отрицать, — лжец. Весь секрет в том, чтобы заставить их поверить в то, что охотятся они! Мне кажется, Люк к вам очень привязан, но не хочет признаваться в этом даже самому себе.

Когда Мэгги вернулась домой, все в ней пело от того, что ей сказала Маргарет Джинкинс. Да благословит Бог эту женщину! Он не влюблен в свою секретаршу! И это открывало дорогу Мэгги.

Как там говорится: «риск — благородное дело»? Люк сказал, что в августе собирается возвращаться в Нью-Йорк. Значит, за оставшееся до его отъезда время она должна что-то предпринять. Потому что так или иначе, но она намеревалась соблазнить Люка, заставить его понять, что ему нужна только одна женщина, имя которой — Мэгги Десмонд.