На следующее утро нам предстояло продолжать наш путь в Трансвааль, а потому прежде всего надо было уйти от неприятеля. Для этого мы повернули сперва несколько на юг, а потом на юго-восток. Спустя несколько дней мы достигли села Вреде. Там коммандант Мани Бота добыл нам нескольких бюргеров, которые хорошо знали окрестность и потому могли указать нам дорогу через железнодорожную линию. Мы пошли на север от Фольксруста и на второй вечер после того, как покинули Вреде, подошли к железной дороге как раз в том месте, где стояли караульные. Они немедленно стали в нас стрелять. Генерал Деларей и я решили, после того как бюргеры сделали уже несколько выстрелов, сперва отойти немного назад, а потом, сделав большой обход, перейти в другом месте. Это нам удалось; мы прошли незамеченными. Но едва успели бюргеры сделать 60—70 шагов по другую сторону железнодорожной линии, как послышался страшный взрыв динамита, последовавший менее чем в 30 шагах от того места, где мы находились. Было ли это сделано с помощью электрического приспособления, или же задние лошади задели какую-нибудь соединительную проволоку, я не знаю. Во всяком случае, мы отделались только легким испугом.

На четвертый день после этого мы прибыли туда, где находилось трансваальское правительство, и тотчас же собрались на совещание по поводу вышеприведенного письма.

Мне не нужно говорить, как жаль нам было всем, что дела наши приняли такой оборот; главным образом это было неприятно потому, что англичане обо всем происходившем сейчас же узнавали.

К счастью, трансваальское правительство изменило совершенно свой образ мыслей. Два происшествия повлияли на эту перемену. Во-первых, депутация, бывшая в Европе, прислала телеграмму одного содержания с прибывшим вслед за тем письмом, в котором говорилось, что мы не должны сдаваться. А во-вторых, два больших сражения, выигранные нами только что перед этим: одно генералом Кемпом, а другое коммандантом Мюллером. Мы остались еще два дня и ушли только после того, как было решено обоими правительствами всеми силами продолжать борьбу и были установлены два дня для молитвы бюргеров: благодарственный день (Dankzegging) и день покаяния (Verootmoedinging). Вслед за тем мы отправились назад, дружественно сопровождаемые коммандантом Альбертом ван-Стандертоном, который благополучно перевел нас через железнодорожную линию Наталь — Трансвааль. Коммандант Альберт ван-Стандертон оказался не только храбрым воином, но и очень интересным собеседником. Он сократил нам время интересными рассказами о приключениях, в которых принимал участие, и мы так заслушались, что незаметно очутились у железной дороги. Поспешив пересечь ее, мы сердечно простились с нашим любезным коммандантом и его бюргерами.

Теперь мы направились к ферме Зильвербанк-Ватервалривир. Я не нуждался более в проводнике, так как знал эту местность, в которой прожил два года. На следующее утро, после завтрака, мы отправились дальше, на юг от фермы Гексривир, миль за пять. Там мы расседлались, и через несколько часов генерал Деларей должен был расстаться с нами. Он хотел пересечь железную дорогу между Фереенигингом и Мейертоном — это был кратчайший путь к его отрядам и дальше к Оранжевой республике. Мы обменялись сердечными словами, которые были вызваны, между прочим, мыслями о том, увидимся ли мы с ним еще когда-нибудь в жизни. Потом каждый из нас отправился своим путем с радостным и облегченным сердцем, так как мы освежились и подкрепились не только вследствие уютного совместного пребывания в течение нескольких дней, но также и вследствие непоколебимого решения, принятого обеими республиками не отдавать своей независимости ни за какую цену, что бы ни случилось!

От Вальривира я направился к Вилиесдорпу, где мы провели вечер и весь следующий день. Потом мы расстались с президентом Штейном: он направился к Безейденгоутсдрифту, а я через Франкфорт к гейльбронскому отряду. Я остался во Франкфорте одну ночь с коммандантом Россом и его бюргерами и провел очень приятно время. У гейльбронцев я пробыл всего несколько дней, так как мне нужно было торопиться уладить важные дела у винбургцев, куда я и отправился.

Так как отряды были теперь разделены таким образом, что каждому приходилось быть в своем округе, мне пришлось разъезжать больше прежнего.

Через несколько дней я уже был у комманданта Газебрука и его бюргеров в Дорнберге. Здесь я получил от президента Штейна письмо, в котором он описывал мне, как он спасся в Рейце 11 июля 1901 года, куда успел добраться с некоторыми бюргерами из своей охраны, тогда как, к несчастью, коммандант Давель и все члены правления, исключая В. Бребнера, который был в отлучке, взяты в плен.

Из Винбурга я поспешил навестить главного комманданта Я. Гаттинга и из кронштадтского отряда отправился к президенту. Я нашел его 20 июля в 12 верстах к западу от Рейца. Как велика была моя радость, когда я увидел президента благополучно здравствующим, но как тяжело было отсутствие старых друзей: генерала А.П. Кронье, члена исполнительного совета, генерала Вессельса, де Брена, государственного секретаря, комманданта Давеля, Рокко де Вилье, секретаря исполнительного совета Гордона Фразера, частного секретаря президента, М. Гарди, помощника секретаря, Питера Штейна, брата президента и фельдкорнета при штабе, и многих других друзей-бюргеров, составлявших личную охрану президента! Мне тяжело было думать, что такие люди находятся в плену. Но что усиливало еще нашу скорбь — это было сознание того, что здесь играла роль измена: Стенекамп, бюргер Оранжевой республики, а не кто иной, был тем предателем, который привел англичан и который указал на место пребывания личной охраны президента Штейна, взятой в плен.

Правительственный состав должен был быть пополнен, и президент назначил следующих лиц.

Вместо генерала А.П. Кронье — генерала Оливира, членом исполнительного совета; вместо г-на Брена — г-на В.К. Бреб-нера, государственным секретарем. Г. Иоганнес Терон был назначен секретарем исполнительного совета вместо г-на Рокко де Вилье, а г-на Б. дю Плесси частным секретарем президента вместо г-на Гордона Фразера.

Президент в своей свите в будущем не пожелал иметь более 30 бюргеров, коммандантом которых был назначен капитан Г. ван-Никерк.