Впрочем, все трое знали с самого начала, что затеяли опасное предприятие. Но Элайне, которая все еще немного опасалась Транна, несмотря на уверения Джа-рида и обаяние темноволосого мага, приходилось тяжелее других. Транн знал о Пути Терона только по легендам и слухам, в чем сам признался. Никто не путешествовал по Лесу Теней уже много веков, и почти так же давно торговые суда не заходили в юго-восточные порты. Только Терон мог сообщить им подробности избранного ими маршрута, но провести еще одну ночь в Роще Терона — это было бы уже слишком. Элайна бурно протестовала против путешествия по берегу океана, но все же Джарид смог убедить ее, что это — единственный способ догнать Бадена и Сартола.

Они проскакали по лесу несколько часов на восток и увидели, как над головой кружат первые чайки; воздух стал более прохладным и источал легкий запах моря. Однако продвигаться по темному густому лесу было все еще трудно. Они выехали на высокие прибрежные травы к исходу утра и еще через час достигли белого песка и соленых синих вод Океана Дуклеи. Вдалеке над горизонтом величественно проплывали грозовые облака. Над берегом кружили и дрались из-за пищи морские птицы. Берег был усыпан камнями, раковинами и ошкуренными песком и водой стволами Деревьев. Высохшие водоросли тянулись вдоль кромки прибоя повсюду, куда доставал взгляд.

Элайну, выросшую близ пролива Абборидж, захлестнули воспоминания. Она словно увидела, как мать с отцом собирают моллюсков, как они с сестрой смеются и играют на песке и, взявшись за руки, скачут через волны. Сила тоски по дому поразила ее Она покинула Бризалли, чтобы учиться у Сартола два года назад и с тех пор ни разу не тосковала. То есть, конечно, она скучала по Фарен и родителям, но до этого дня, когда впервые увидела южное побережье Тобин-Сера, этим все и ограничивалось. Стоя рядом с конем, с Филимаром на плече, глядя на далекие облака, она покачала головой. В другое время это показалось бы трогательным, но здесь, куда веками не ступала нога человека, когда Сартол и Баден оторвались уже больше чем на день пути, она не могла позволить себе расчувствоваться. Она безжалостно отшвырнула воспоминания, сама себе удивляясь. "Подумаю о них потом, — сказала она себе, — когда все это кончится".

Они отдохнули несколько минут, потом снова вскочили на коней и поскакали на север по влажному жесткому песку вдоль полосы прибоя. С ними было два запасных коня, которые когда-то принадлежали Джессамин и Передуру, и всадники каждые несколько часов меняли лошадей, чтобы дать им отдохнуть. Даже Джарид не боялся пересаживаться со своего покладистого мерина на более крупных и быстрых коней. До конца дня они мчали вдоль берега, то и дело пересекая текущие к океану из лесу ручейки. Здесь было даже красивее, чем в горах близ Амарида, но путники не могли в полной мере этим насладиться: они упорно искали Тропу Терона.

Согласно легенде, по узкой прибрежной полосе между океаном и болотом молодой Терон ушел на север в изгнание. Если это была правда, то у путников появился шанс добраться до Равнины Тобина намного быстрее и легче, чем через лес. Транн подсчитал, что это сэкономит полдня, не меньше. В любом случае, однако, не было гарантии, что тропа, даже если она действительно существовала, сохранилась за только веков. Ее могло постепенно размыть приливом или уничтожить бурными осенними штормами. Если так, то оставалось пересекать болото в его самой широкой части и, естественно, распроститься с надеждой догнать Магистров.

Они загоняли себя и коней, надеясь найти тропу до захода солнца. Но по мере того как тени деревьев становились длиннее, всадники поняли, что представляют себе эту местность еще хуже, чем им казалось вначале. По подсчетам Транна, они должны были добраться до болота к вечеру, но солнце давно зашло, а они все скакали при свете цериллов, и стук копыт заглушал песок и шум прибоя. Над океаном взошла красноватая луна, когда Элайна наконец уловила мерзкий запах болота, смешанный с соленым морским воздухом. И тут же Транн, ехавший впереди, поднял посох, давая знак остановиться.

— Чувствуете? — крикнул он и, не дожидаясь ответа, добавил: — Мы добрались до болота. Можно отдохнуть до утра, а завтра посмотрим, в сохранности ли тропа.

Они соскочили с лошадей и отвели их к пресноводному ручью, потом собрали хворост и разожгли костер. Они сидели у самого костра, закутавшись в плащи, и ели сухари и сыр, глядя в огонь. Усталость не позволила им поесть как следует.

Вдруг Джарид повернулся и уставился во тьму, словно надеясь разглядеть тропу, несмотря на темноту и туман, поднимающийся над болотом.

— Как далеко они могли опередить нас? — Голос его заглушал прибой, волосы трепал ветер.

Транн смотрел на молодого мага некоторое время и только потом ответил:

— Трудно сказать. Они уехали на целый день раньше, а из-за изгибов берега наше путешествие затянулось. Впрочем, не забывайте, что они еще задержатся на болоте и в лесу. Если мы найдем тропу и завтра достигаем равнины, то сможем их догнать.

Джарид кивнул, глядя в небо:

— Думаешь, Баден цел?

Маг улыбнулся:

— Безусловно. Я уже давно усвоил, что беспокоиться о Бадене — значит впустую тратить время: он может сам о себе позаботиться и слишком упрям, чтобы дать сделать это другому.

Джарид усмехнулся и перевел взгляд на друга:

— Видел бы ты его брата. Они похожи гораздо больше, чем согласятся признать.

— И ты на них похож? — спросила Элайна, явно поддразнивая.

Джарид повернулся спиной к костру и потер ладони друг о друга.

— Я, вообще-то, пошел в мать. Не такой упрямец, как отец и дядя, но умею добиваться того, чего захочу.

— Это еще хуже, — заметил Транн, подмигивая Элайне.

Она улыбнулась. Не доверять Транну становилось все труднее. Джарид тоже улыбнулся, но внезапно помрачнел.

— Сартол очень силен, — сказал он Транну, возвращаясь к разговору, который они заводили уже не раз.

Транн успокаивающим жестом положил руку на плечо Джарида:

— Знаю. Ты мне рассказывал. Честно говоря, я тогда и сам напугался. Но с этим ничего не поделаешь. — Он безуспешно попытался улыбнуться. — Баден тоже силен. Может, он и не одолеет Сартола, но хотя бы сумеет сбежать в случае необходимости.

Джарид кивнул. Он уже слышал эти уверения, дважды в пути и один раз когда они отдыхали на песке. Но Элайна и Транн понимали его потребность услышать что-либо подобное еще раз. Транн особенно старался, и Элайна поняла, что ее подозрения относительно него снова ослабевают. Она всегда умела поверять, даже в детстве. Фарен была робкой и несколько замкнутой, а она — общительной и легко обзаводилась друзьями. Она никогда не была подозрительна. Но предательство Сартола заставило ее усомниться и в верности Транна, хотя он не совершил ничего, что бы могло оправдать эти сомнения. Она считала, что неплохо разбирается в людях, но Сартол легко провел ее. Если бы она не видела своими глазами, как он пытается убить Джарида, если бы не видела его глаз тогда, в Роще Терона, никогда бы не поверила, что ее самый близкий друг — предатель и убийца. А вот теперь напридумывала про Транна неизвестно что. "Где была моя голова?" — не раз спрашивала она себя в течение дня.

Хуже того, все это накладывало отпечаток на ее отношение к Джариду. Если она так легко обманулась насчет Сартола и не оценила верности и благородства Транна, может, и в ее зарождающихся отношениях с Джаридом есть какая-то двусмысленность? Не то чтобы она сомневалась в его намерениях даже сейчас ей было ясно, что он не способен на ложь. Но она боялась, что слишком сильно поверила в то, что их связывает, слишком много о нем думает. Ей стало не по себе, как в детстве, когда она забиралась слишком высоко на дерево и ветка под ней начинала раскачиваться.

Она помрачнела. Резкие перепады настроения были памятны ей с отроческих лет. Джарид и Транн снова отправились за хворостом, и она пошла с ними, но не сказала ничего и избегала встречаться с ними взглядом. За едой мужчины говорили о Тероне, и она не участвовала в их разговоре.

Старший маг задавал, казалось, тысячи вопросов о том, как выглядел Неприкаянный Магистр и что он говорил. Более всего, однако, его занимал обугленный посох, и он то и дело просил разрешения посмотреть его и взять в руки. Джарид с радостью удовлетворял любопытство друга и гордился тем, что у него есть такой знак благоволения отреченного мага. Элайна поняла бы их, но не в эту ночь, и даже посох Терона мало ее интересовал. Филимар прилетел и опустился к ней на плечо, вытягивая шейку: он явно хотел, чтобы его погладили. Лаская птицу, она однако, поняла, что попытки ее любимца ободрить свою хозяйку напрасны. Все мысли были о Сартоле и о том, как легко он обманул ее. Джарид не раз напоминал ей, что Сартол надул их всех, но она проводила с ним столько времени, и уж она-то должна была разобраться... Был еще один знак, известный ей и больше никому, но вовремя не понятый. О да, она должна была знать. Так она твердила себе, глядя в огонь и не заговаривая ни с кем, словно была в добровольном изгнании — будто это кара могла что-то изменить!

Наконец Транн отошел подальше и улегся спать. Он оставил друзей, давая им возможность немного побыть вдвоем, — да, этот человек заслуживал явно большего, чем ее холодное молчание. Да и Джарид тоже; он подошел, сел рядом с ней на песке и уставился в огонь.

Он долго молчал, а когда наконец заговорил, его слова удивили ее.

— Я понимаю, что ты сейчас испытываешь, и могу помочь. Но ты сама должна преодолеть жалость к себе и сомнение в своих силах. Я уважаю твои суждения обо всем и вижу, что ты мудра. И потом, я, похоже, начинаю тебя любить. Да, мне легко во всем этом признаться, но сказанное ничего не стоит, если ты не в силах сама себя уважать.

Он был прав, и она поняла это потом, когда прогнала его, — лежа в темноте, слушая звуки моря и пытаясь остановить потоки слез. Он даже попал в точку, словно прочел ее мысли, и потом, его слова заставили ее пульс участиться, не успокоили, как ей бы хотелось... Это была не его вина. Тем не менее ей захотелось ранить его в ответ.

— Неважно, что ты думаешь или знаешь обо мне, — холодно ответила она. — Вопрос в другом: не слишком ли я легко верю людям, о которых знаю очень мало. И тебя это тоже касается. Особенно тебя.

Он удивленно посмотрел на нее, потом встал и спокойно сказал:

— Жаль, что ты так думаешь. Мне казалось, что между нами все несколько иначе. — И ушел в темноту, оставив ее наедине со своей тоской и сомнениями.

Она крепко спала в ту ночь, и ее разбудили серебристые предрассветные лучи; небо было свинцово-се-рым, над морем стоял холодный, пронизывающий туман. Транн уже встал и сидел к ней спиной, задумчиво глядя на север; его длинные черные волосы не были связаны и падали на плечи.

— Если мы не обнаружим тропы, — прошептал маг, не оглядываясь, но зная, что она не спит, — то проиграем.

Она не знала, что и сказать. Она была эмоционально истощена и растеряна; боль от предательства Сартола не ослабла, а Транна, которому она теперь смогла доверять, она знала не так хорошо. Джарид спал на песке ближе к ней, чем могло показаться ночью; она дала магу единственный ответ, казавшийся ей возможным:

— Джарид ни на минуту не усомнился в том, что мы найдем дорогу, как ты и обещал.

Транн обернулся к ней; он улыбался.

— Надеюсь, однажды ты сможешь так же верить и в меня. Раз уж мы оказались здесь вместе, придется стать друзьями.

Элайна отвернулась, глядя на Джарида, лицо которого казалось совсем юным и безмятежным. Раз уж мы оказались здесь вместе... Ничего она не желала так сильно, как этого. До этой ночи, вопреки всему, что случилось за время путешествия, она испытывала неизведанное прежде волнение благодаря молодому магу и чувствам, которые их связывали Но теперь она снова и снова вынуждена была прокручивать в уме слова, которыми намеренно задела его, и ей казалось, что она разрушила свою толком еще не начавшуюся жизнь. Ей было плохо, хотелось плакать, и было совершенно непонятно, что сказать Транну.

Вместо того чтобы ответить на его слова, она быстро встала и, бормоча что-то о необходимости ополоснуться, побежала вдоль ручья в лес. Там она разделась и погрузилась в холодную прозрачную воду, словно пытаясь содрать с кожи и смыть воспоминание о том, что натворила.

Несколько минут спустя она, вся дрожа, вышла из воды. Сменной одежды и полотенца не было, и, стуча зубами, посинев, как Джаридов церилл, она принялась ждать, пока не обсохнет на воздухе. Одевшись, она поняла, что купание освежило ее и хотя бы отчасти прогнало дурные мысли. К этому времени Джарид проснулся, и они с Транном развели костер. Джарид заметил ее и, не говоря ни слова, поднес ей чашку какого-то дымящегося напитка.

Они вместе вернулись к костру. Элайна держала чашку в ладонях, пытаясь их отогреть. Сладкий прохладный запах подсказал ей состав напитка, прежде чем Джарид успел что-либо сказать.

— Отвар листьев шан, — тихо сказал он, и на мгновение их взгляды встретились. Он слабо улыбнулся. — Транн как чувствовал, что шан пригодится: у него этого добра целый карман.

— Спасибо.

Он кивнул и снова взглянул на нее, потом отошел.

Она села у костра и принялась смотреть на океан, чувствуя каждое движение Джарида, готовящего завтрак и седлающего коней вместе с Транном.

Они быстро поели и пустились в путь. Всем не терпелось двигаться дальше и найти наконец тропу. Запах болота чувствовался все сильнее, но, хоть лес уже и не был таким густым, туман мешал видеть, что происходит впереди. Только когда в нескольких ярдах показалась жидкая грязь, они поняли, что доехали до болота. Тропы Терона не было видно.

Они остановились, и Транн сошел с коня. Маг шел вперед, пока песок под его ногами не сменила темная топь. Он нагнулся, поднял камень величиной с кулак и бросил его в грязь. С мерзким хлюпаньем камень погрузился в болото на несколько дюймов.

— Лошади здесь не пройдут, — убитым голосом сообщил он, не оборачиваясь. — А тропы, похоже, больше нет. — Он обернулся и умоляюще протянул руки: — Простите меня, я ошибся.

У Элайны похолодело в желудке. Она не только поверила в Транна, но и решила, что они обязательно найдут тропу, и вот... Тоска снова нахлынула. Не в силах смотреть в печальные глаза Транна, она отвела взгляд и... заметила, как странно поднимается вода в нескольких ярдах от берега. Она улыбнулась детскому воспоминанию и погнала коня вперед.

— А ты был не так уж и не прав, Транн. Смотри!

Оба мужчины посмотрели туда, куда она показывала, но, кажется, так ничего и не поняли.

— На что там смотреть? — недоумевал Джарид. — Прилив... — И тут его лицо озарило понимание. — Да там же мелко!

— Мой отец говорит, это песчаные косы. Тропа все еще существует, возможно, во время отлива она выглядит так же, как при Тероне.

— Она все еще там! — радостно выдохнул Транн. — Без тебя я бы ничего не заметил и потащился бы по болоту. Спасибо.

— На солнце ты бы все прекрасно увидел: над тропой вода казалась бы намного светлее.

— И тем не менее. — Маг широко улыбнулся.

Джарид тоже просиял:

— Молодец, коллега!

Она смутилась; его улыбка и слова так много для нее значили.

— Спасибо. — Она подъехала ближе и тихо спросила: — Значит, мы снова друзья?

— Я всегда был твоим другом, Элайна. В одночасье это не могло измениться. Но... все зависит не только от меня.

Они все смотрели в глаза друг другу; его улыбка постепенно угасла. Наконец заулыбалась она:

— И я постараюсь.

— Я знаю.

Транн отъехал подальше, чтобы дать им поговорить, но теперь вернулся.

— Понимаю, что вам не надо напоминать десять раз, но мы очень спешим. А я совершенно не представляю, как ехать по песчаной косе.

Элайна улыбнулась:

— Тогда следуй за мной. — И она пришпорила коня.

Вода почти сразу же поднялась до конских плеч и намочила плащ Элайны до бедра, но она скоро вывела беспокойную лошадь на песок. Он был неожиданно тверд, и вода едва доставала лошадям до колена. Оглянувшись, Элайна увидела, что Джарид и Транн следуют за ней. Со стороны казалось, что они скачут по поверхности океана, но полюбоваться таким необычайным зрелищем было некому.

Все шло хорошо, за исключением того, что они опять сильно недооценили расстояние. Три мага ехали в молчании, часто меняя коней, но из-за нехватки пресной воды были вынуждены передвигаться сравнительно медленно. К вечеру, когда солнце припекало и лишь усугубляло мучения лошадей, пришлось еще сбавить скорость. Транн пытался убедить Джа-рида, что с Баденом ничего не случилось, но сейчас сам был подавлен и раздосадован невозможностью ехать быстрее. Он скакал впереди, не сводя глаз с горизонта, словно мог заставить равнину появиться позволить им завершить путешествие по Тропе Тепона. Джарида тоже мучили мысли о Бадене, и он невидящими глазами смотрел на море.

Элайна скакала посредине. Она пыталась хотя бы какое-то время не думать о Бадене, Сартоле и всех напастях, свалившихся на Тобин-Сер. Но скоро ей стало ясно, что это невозможно. Она рассеянно смотрела на волны, безуспешно пытаясь стереть из памяти лицо Сартола. Она вспоминала семью и Бризалли, но он присутствовал даже там, очаровывал ее комплиментами и предсказывал, что однажды она вступит в Орден. Она пыталась подумать о Джариде и своих отношениях с ним, но видела лишь лицо молодого мага, искаженное страхом и болью, в тот момент, когда Сартол пытался убить ее.

И повсюду был этот Сартол с его обезоруживающей улыбкой, пока она не осознала правоту Джарида: надо одолеть собственные сомнения и тогда, лишь тогда они уйдут. И она перестала суетиться и мысленно посмотрела в лицо Терона.

Прошлым вечером, слушая вместе с Джаридом рассказ Транна о Тропе Терона, она поймала себя на том, как за последние несколько дней изменилось ее отношение к Магистру. Люди Тобин-Сера считали его чудовищем, да и она сама еще недавно не была исключением. Но теперь она лучше поняла его. Это был человек, не более и не менее. Конечно, он был могуч, но его одолели обычные человеческие страсти: гордыня и зависть. "Простит ли его страна?" подумалось ей, и тут же вернулись мысли о Сартоле. Рана была еще слишком свежа. Она подумала о том, сможет ли однажды сказать нечто подобное о предателе и простить его, как и Терона. Разве его алчность и честолюбие не были обычными свойствами человека? Впрочем, теперь, осознав, кем он стал и что он с нею сделал, она поняла: никогда. Сартол предал даже не ее или Орден — он, насколько можно было понять из слов Терона, предал всю страну. Его действия помогли врагу, грозящему разрушением всему Тобин-Серу. Масштаб этого преступления ошеломил ее. Не то чтобы от этого стало легче и боль ослабла, но решимость ее усилилась.

Солнце скрылось за горизонтом, и небо начало темнеть, когда маги наконец вывели усталых коней на сухой песок, окаймлявший Равнину Тобина. Транн заметил землю за час до этого и возблагодарил богов, впервые улыбнувшись с тех пор, как взошло солнце. Джарид тоже приободрился и принялся вслух считать, какое расстояние они одолели и когда смогут догнать Магистров. Элайна молчала; она лишь усмехнулась и, оглянувшись на Джарида, с удовольствием отметила, что он смотрит на нее, ласково улыбаясь.

Они заночевали на побережье, отпустив коней пастись. Животные долго пили из ручья, но в общем выглядели вполне прилично. Маги тоже утолили жажду и наполнили мехи водой. Запасы провизии практически истощились, и пришлось отправить птиц на охоту. Тем не менее Элайна понимала, что все равно придется зайти в какой-нибудь город или деревню за продовольствием, и вздрагивала при мысли о том, что придется иметь дело с разъяренной толпой.

Транн опять лег спать рано, оставив молодых людей наедине друг с другом наслаждаться костром и плеском прибоя. Элайна смотрела на звезды, Джарид ворошил костер палкой. Потом они поняли, что смотрят друг на друга сквозь пляшущее пламя.

— Извини за вчерашнее, — приглушенным голосом сказала она. — Ты был прав. Но все же я должна была понять насчет Сартола.

— Элайна...

— Нет. Слушай, что я тебе скажу. — Она помолчала, собираясь с духом. Я должна была знать ему цену, потому что в одном из моих снов ты бился с Сартолом.

— Что?

Она кивком подтвердила свои слова.

Джарид некоторое время молчал. Элайна чувствовала все возрастающий страх: ну вот, теперь он скажет, что она во всем виновата.

Но, как это бывало уже не раз, он ее удивил.

— Подобные сны могут многое что означать, и совсем не обязательно понимать их буквально. В то время ты вообще не могла бы определить: а может, предатель — это я? В общем, не надо себя винить. Сартол всех нас одурачил.

— Но никто не знал его лучше меня.

— Не думаю, что кто-нибудь действительно знает его. И потом, он сделал для тебя то, что не делал больше ни для кого: научил законам Ордена, помог овладеть Волшебной Силой, наделил плащом и цериллом. У тебя менее всего были причины для подозрения.

— Ты и вправду так думаешь?

— Безусловно.

Она задумчиво вглядывалась в огонь.

— Спасибо. Мне от этого легче.

Вместо ответа он подбросил еще хвороста и придвинулся к ней поближе. Он взял ее за руку и посмотрел в глаза:

— Я был так же серьезен, когда сказал, что начинаю любить тебя.

Он хотел еще что-то сказать, но она приложила палец к его губам и поцеловала его.

Конечно, ей случалось целовать других мужчин; один из них, еще в Бризалли, был некоторое время ее любовником. Но только теперь, чувствуя губы Джарида на своих и его теплые руки на шее и щеке, она поняла, что никогда прежде не любила. Это ощущение было совсем не таким, как она ожидала. Не то чтобы не было страсти, напротив: она не испытывала никаких сомнений относительно того, чем бы все кончилось, если бы в нескольких ярдах от них не спал Транн. Но она чувствовала нечто неизмеримо большее. Словно прилив двигался внутри нее, наполняя ее силой луны, океана и богини, связавшей их; хотелось и смеяться, и плакать. Мир вокруг закружился, словно преображаясь; она хотела разделить его с человеком, в чьих объятиях покоилась, и с удивлением и испугом понимала, что жизнь ее уже никогда не станет прежней.

Она положила голову на грудь Джарида и заснула, прислушиваясь сквозь плащ к биению его сердца. Так хорошо ей не спалось уже много недель; проснулась она лишь однажды, когда он пошевелился, повернула голову, словно во сне, и нашла его губы. Она помнила поцелуй, и больше ничего, и знала, что он вернул их на грань между сном и явью. Открыв глаза в следующий раз, она увидела, что солнце поднимается над океаном, разливая золотой свет по песку и высоким, мягко колышущимся травам. Они быстро встали, перекусили и поскакали дальше. Лошади хорошо отдохнули и вполне оправились после трудного дня. Элайна поняла, как тяжко бедным животным приходилось на песках Тропы Терона: немудрено, что они не могли скакать во весь опор. Ветер свистел в ушах, высокие травы хлестали по ногам; лошади радостно летели, словно вырвавшись из плена.

Весь день они мчались по безбрежной равнине; наконец показался Мориандрал, прихотливой линией рассекающий степь, и маги повернули на запад, чтобы следовать его руслу и потом заночевать на берегу. Они ни разу не останавливались надолго, да им и не хотелось: теперь появился шанс догнать Магистров, пока те не достигли Амарида. Более того, путешественники почувствовали новый прилив сил. Вечером они основательно подкрепились, прикончив остатки припасов, и вместе решили, что завтра найдут какое-нибудь селение и в нем провизию, а пока что продержатся на том, что добудут их птицы.

Опустилась ночь, а они все скакали, освещая степь цериллами. Элайна ездила верхом с детства и ладила с лошадьми, но к ночным поездкам еще не привыкла Поэтому она и смотрела в землю в тот момент, когда Транн внезапно поднял церилл и остановил коня.

— Вы видели? — взволнованно спросил он, вглядываясь в ночное небо.

— Нет, — признал Джарид. — Я стараюсь смотреть под ноги коня, чтобы не свалиться.

Транн обернулся к Элайне, в его ясных зеленых глазах читался вопрос.

Она с сожалением покачала головой:

— Я тоже смотрела в землю. Извини. А что ты видел?

— Блики света. Думаю, правда, что это могла быть молния или...

И тут у обоих перехватило дыхание: они что-то заметили впереди.

— Там! — воскликнул Транн, показывая пальцем на север. — Теперь-то вы видели!

Элайна кивнула.

— Да, — подтвердил Джарид, глядя в небо, — но грозовых облаков сегодня вроде бы не было.

— И я их не видел. Это мог быть волшебный огонь.

Джарид встретился с Транном взглядом:

— Баден?

Элайна тоже заметила характерный оранжевый свет.

— Смотрите! — В голосе ее слышалась тревога.

— Транн, в том направлении есть город или деревня?

— Их там несколько, по обоим берегам. Самое крупное поселение называется Излучина. Вы думаете, там что-то случилось?

— Насчет Бадена и Сартола не уверен, но там точно кто-то есть, — может быть, на городок напали.

Транн переглянулся с Джаридом, и три всадника пришпорили лошадей.

Они скакали во весь опор, но до того места, где горели огни, было лиг десять, и Элайна ругалась так, что ее мать наверняка была бы шокирована. Где-то через полчаса вспышки повторились, и некоторые кз них казались ярче остальных.

— Это волшебный огонь! — крикнул Транн, перекрывая голосом топот копыт и свист ветра. — Иначе и быть не может!

Показалось еще несколько вспышек, а потом их сменило какое-то мрачное свечение, — видимо, пламя горящих строений. Всадники еще без малого два часа немилосердно гнали коней, пока не увидели дымящиеся, разгромленные дома. В небе собралось большое облако дыма.

Когда маги наконец прибыли в Излучину, пожар уже почти прекратился, лишь в темноте грозно мерцали тлеющие угли. Улицы были пустынны, в окнах уцелевших домов не горел свет. Маги спешились и медленно прошли на центральную улицу, осматривая разрушения и пытаясь найти хоть что-то, что указало бы на виновников бедствия и тех, кто помешал им уничтожить деревню целиком. От первой находки у Элайны кровь застыла в жилах; маги остановились, не в силах вымолвить ни слова. Посреди улицы лежала лошадь Бадена с окровавленной и обгоревшей грудью. Кто-то успел снять с нее упряжь, но ошибки быть не могло: друзья узнали гнедого коня с белым пятном на морде, напоминающим по форме луну.

— Что бы это могло означать? — хмуро спросил Джарид.

Транн покачал головой, не в силах взглянуть в лицо молодого мага:

— Честно говоря, не знаю.

— Это ничего не значит, — убежденно сказала Элайна. — По крайней мере пока. — Она пристально посмотрела на Джарида; он нехотя кивнул ей.

Они отправились дальше и вскоре наткнулись на два трупа, обгоревших до неузнаваемости. Присев на корточки для более внимательного осмотра, Транн выдохнул сквозь зубы.

— Думаешь, это Баден и Сартол? — спросил Джарид, глядя через плечо Транна на ужасное зрелище.

— Трудно сказать. Возможно, что жертвы нападения, оставленные здесь до утра. Но это маловероятно, учитывая масштаб разрушений. Я склонен думать, что это либо те, кто напал на городок, либо те, кто им воспрепятствовал.

Элайну передернуло при виде трупов.

— Я бы предпочла первое.

— И я, — сказал Транн.

Смуглый маг встал, и они зашагали дальше. К северу разрушения выглядели все более жуткими. Лавки и мастерские лежали в руинах, дорожная пыль была залита кровью. Но все остальные жертвы были уже убраны с улиц. Вскоре показались сожженные дома и поля и убитый скот. На открытом поле лежали заботливо уложенные рядами погибшие. Их были сотни — мужчины, женщины, дети, искалеченные и обгоревшие, у некоторых отсутствовали руки или ноги, иных нельзя было опознать, как тех, что лежали на площади. Элайна почувствовала, что ее сейчас вырвет, и опустилась на колени. Джарид отвел глаза и плакал, но Транн стоял и смотрел, и его лицо казалось холодным и твердым, как обсидиан.

— Пошли, — наконец сказал он, и голос его, лишенный выражения, был еще страшнее, чем лицо. — Нам здесь больше нечего делать.

Джарид помог Элайне встать и крепко обнял ее, словно черпая в объятиях силу, необходимую для того, чтобы отомстить тем, кто это сделал. Он взял ее за руку, и они пошли за Транном обратно в центр селения. И тут показались местные жители с топорами, вилами и факелами; похоже, они тоже заметили магов и направились прямо к ним.

— Вы те, о ком говорил Магистр? — спросил лысый человек с бородой. Вы пришли за изменником?

— Нас никто не посылал, — ответил Транн. — Но, возможно, мы знаем этого Магистра. Как его зовут?

Мужчина нахмурился, в глазах его читался вопрос. Он обернулся к какой-то женщине, но та только покачала головой.

— Не знаю, — сказал он. — Он убил людей, напавших на наше селение, и, — мужчина показал длинный темный след на предплечье, — вылечил наши раны.

Но имени своего он не назвал.

— Я маг Транн. А это маг Элайна и маг Джарид.

— Я Венфор, глава городского совета.

— Большая честь для нас, Венфор. — Транн улыбался, но голос его оставался напряженным. — Мы ищем одного Магистра, и, похоже, он здесь побывал.

Может быть, вы сможете описать человека, который вас вылечил.

Венфор кивнул:

— Конечно. Высокий, сильный, у него темные волосы и доброе лицо.

В сознании Элайны мгновенно возник образ, неразрывно связанный с воспоминанием о дружбе и предательстве.

— Сартол, — сказала она, не осознавая, что говорит вслух.

— Так вы его знаете, — с улыбкой сказал Венфор.

— А с ним был другой Магистр? — спросил Джарид, не обращая внимания на это замечание. — Тоже высокий, но худой, рыжеватый с проседью? — Венфор подозрительно прищурился:

— И его вы тоже знаете?

— Так ты его видел? — быстро спросил Транн.

— Разумеется. Это предатель. Мы сейчас ищем его и его друга.

— Какого друга?

— Тоже мага, — сказал кто-то еще. — Коренастого такого, с бородой. У него длинные светлые волосы.

"Оррис, — подумала Элайна. — Он выжил в битве с Сартолом, хвала Арику".

Транн снова повернулся к Венфору:

— Думаешь, он тоже предатель?

— И не сомневаюсь. Он помог этому, высокому, бежать из тюрьмы.

Транн выдохнул:

— Когда это все случилось?

— Недавно, где-то час назад. Когда ваш друг — Сартол, или как там его, — когда он узнал о бегстве предателя, то сказал, что должен срочно вернуться в Амарид и поднять тревогу. Он еще обещал прислать магов, чтобы забрать предателя и проводить свидетелей в столицу. Мы поняли, что надо дождаться этих магов, и когда вы появились...

— Конечно, — перебил Транн. — Понимаем. Но скажи: что за свидетели?

— Все мы! Хотя, конечно, на суде будет достаточно и нескольких человек.

Джарид покачал головой, не веря своим ушам:

— Вы видели Бадена... что он делал?

— Страну предал, — холодно сказал Венфор. — Магистр поднял посох, чтобы убить нападавших, а этот Баден пытался его остановить. К счастью, Магистр оказался сильнее и расправился с преступниками.

Джарид хотел что-то сказать в ответ, но Транн удержал его, положив руку ему на плечо.

— Так вы теперь ищете предателя и его друга?

— Именно. — Венфор все еще разглядывал Джарида, но уже несколько более сдержанно. — Магистр сказал, что это неопасно. У предателя нет посоха Магистр отобрал его при аресте. И еще он сказал, что птица этого подлеца погибла.

Транн мрачно оглянулся на друзей.

— Что еще он сказал?

Венфор выпрямился и решительно посмотрел на магов:

— Он велел нам отыскать предателей и вернуть их в тюрьму, а если это не получится — убить их.