Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как Джон Шеридан последний раз ступал ногой на землю Марса, хотя он, кажется, и не упускал никогда случая побывать на этой планете. Сейчас он сидел в конференц-зале «Эдгарс/Гарибадьди Энтерпрайзес», машинально барабанил пальцами по столу, и размышлял, что сколько бы самых дальних миров он ни повидал, Марс для него всегда будет таить в себе нечто мистическое. Возможно, это есть просто влияние старинной литературы, посвященной этой планете, превратившей Марс в такое место, где прорыты таинственные каналы, где живут экзотичные вооруженные до зубов монстры, и разношерстные завоеватели готовятся к тому, чтобы атаковать несчастную Землю и похитить с нее всех красивых женщин.
- Президент Шеридан, - раздался голос с большого экрана, висевшего справа на стене. - В ваш адрес поступило сообщение.
- Выведите его, - ответил Шеридан невидимому собеседнику.
Спустя мгновение экран засветился, пробуждаясь к жизни, и появилось изображение Деленн, а рядом с ней - Дэвида.
Дэвид был удивительно хорошеньким мальчиком. Настоящий роковой мужчина, несмотря на свой довольно юный возраст, твердил про себя Шеридан. Светловолосый, с дежурной ухмылкой на губах, острым чутьем и врожденной интеллигентностью, и холодным любопытством в глазах, унаследованных им от матери. Шеридан не мог не чувствовать, что Дэвид в самом деле был куда более симпатичным, чем отец, и более смышленым, чем мать. Получалась очень грозная комбинация.
Дэвид, к тому же, вошел уже в такой возраст, когда он чувствовал досаду, если, не сумев совладать со своими чувствами, позволял им проявится внешне. Деленн, которая прямо-таки обожала Дэвида - чересчур сильно, как про себя считал Шеридан, - обняла сына, что заставило того недовольно поморщиться прямо перед экраном. Однако, вслух он не протестовал. Он прекрасно понимал, когда следует быть осмотрительным - конечно, в первую очередь когда его мать чем-нибудь обеспокоена.
- Я просто хотела напомнить тебе, - сказала Деленн, - что ты обещал быть дома, когда Дэвид будет проходить церемонию поступления в школу.
С несколько жалобной интонацией в голосе Дэвид сказал:
- Отец, я уже говорил ей, что это неважно. Но она все равно продолжает настаивать.
- Ты ведь обещал вернуться, и я просто хотела лишний раз показать сыну, что обещание отца нерушимо.
- Не волнуйся, - рассмеялся Шеридан. - Мне осталось провести на Марсе одну последнюю встречу, и тогда я смогу отправиться домой.
- Ты встречаешься с Майклом, я так поняла?
- Да. И… - он вдруг умолк.
Деленн сразу же встревожилась.
- И с кем еще?
- Ну… Так получилось, что новый Премьер-министр Примы Центавра находится примерно в этом районе. Когда он выяснил, что я тоже здесь, он обратился с просьбой о кратком свидании. Я не нашел повода отказать ему.
- Новый Премьер-министр? - Деленн нахмурилась. - Я об этом не слышала. И когда же центавриане избрали нового Премьер-министра?
- Совсем недавно. Его зовут Дурла.
- Дурла. - Она сморщила нос. - Я знаю его, Джон. Я читала о нем. Проблематично доверять любому центаврианину, но этот… Он очень опасен. Это тот же Лондо, только лишенный совести.
- Если учесть, что я сомневаюсь, была ли у Лондо когда-нибудь совесть, от твоих слов прямо мурашки по коже бегают, - ответил Шеридан.
Дэвид с недовольным видом заерзал.
- Мам, я еще нужен тебе здесь?
- Нет, нет. Можешь идти. Скажи отцу, что ты любишь его.
В ответ Дэвид выпучил глаза и быстро удалился из поля зрения. Деленн рефлексивно приблизилась к экрану на шаг, словно каким-то образом могла сойти с него и оказаться сейчас рядом с Шериданом.
- Деленн, - задумчиво сказал Шеридан, - связь между Марсом и Минбаром в режиме реального времени - это не такая уж простая вещь. Осуществлять ее сложно и дорого. Ты и в самом деле вышла на связь лишь для того, чтобы напомнить мне о церемонии?
- Может, это и глупо, - сказала Деленн, всем своим видом демонстрируя, что ни в коем случае сама так не считает. - Но в последнее время у меня стали возникать… тревожные предчувствия, Джон. Странные сны… не похожие ни на какие другие, что приходили ко мне прежде. И я начала раздумывать… уж не пытается ли кто-нибудь о чем-то предупредить меня.
- Что за сны? - спросил Шеридан. Он не был склонен игнорировать тревожные предчувствия, как бы странно это ни могло показаться. В конце концов, чувствительные Минбарцы часто получали ценную информацию из самых удивительных источников, начиная от пророков и заканчивая чужими душами (30), так что Шеридан не собирался игнорировать слова жены.
- Я все время вижу… Приму Центавра. И Лондо. И… глаз.
- Глаз? Что за глаз?
- Вглядывающийся в меня. Просто глаз. И ничего больше. А потом я увидела сон, и этот глаз смотрел уже не на меня, он смотрел сквозь меня, будто меня там и нет вовсе, и смотрел он прямо на Дэвида. Я не знаю, что все это может означать.
- Я тоже, но должен признаться, из-за тебя я чертовски разнервничался, - сказал Шеридан.
- Джон… возвращайся поскорее. Я понимаю, ты Президент Альянса, и у тебя много обязанностей, но…
- Я обязательно вернусь. Как только смогу, обещаю это. И Деленн…
- Да, Джон?
- Я буду таращить свой глаз на тебя и Дэвида.
Деленн вздохнула, даже не пытаясь скрыть недовольство.
- Иногда я перестаю понимать, зачем я вообще беспокою тебя своими звонками, - сказала она, и экран померк. Шеридан с некоторой досадой понял, что даже забыл сказать Деленн, как сильно ее любит. Оставалось только надеяться, что она не будет за это держать зла на него.
Проблема в том, что он не мог думать теперь ни о чем, кроме злобного глаза, уставившегося на сына.
- Ну спасибо тебе, Деленн, - пробурчал он.
* * *
Гарибальди уже сидел в конференц-зале, обсуждая что-то с Президентом Шериданом, когда прибыл Первый Министр Дурла. Рядом с ним шла сногсшибательной красоты центаврианская женщина, которую Шеридан узнал с первого взгляда.
- Леди Мэриэл, не так ли? - спросил он. - Бывшая жена Лондо Моллари, верно?
- Вообще-то, - сказал Дурла, - Леди Мэриэл - это моя жена. Мы поженились несколько недель назад.
- Мои поздравления!
- Благодарю вас, господин Президент, - мягко сказала Мэриэл. Она казалась гораздо более сдержанной, гораздо менее кокетливой, чем при предыдущей их встрече. Шеридан сказал себе, что недавно вышедшей замуж центаврианской женщине и полагается быть несколько более сдержанной в своих манерах. И все же он не мог отделаться от впечатления, что все не так просто, что здесь таится что-то еще. Какая-то тщательно скрываемая меланхолия, словно Мэриэл, приобретая мужа, потеряла нечто гораздо более ценное.
- И конечно, я не могу не помнить Мистера Гарибальди, - продолжил Дурла. - Он побывал у нас с визитом около года назад, если я не ошибаюсь. С сожалением должен признать, что в тот раз у нас случились некоторые недоразумения. Впрочем, нам удалось многого добиться, и теперь мы гораздо надежнее держим ситуацию в своих руках.
Дурла уселся напротив Шеридана с Гарибальди. Шеридан заметил, что Леди Мэриэл осталась стоять, и жестом пригласил ее занять свободное кресло. Но Мэриэл покачала головой, вежливо, но твердо.
- Я предпочитаю стоять, - сказала она.
- Хорошо, - согласился Шеридан, пожав плечами, и вновь обратился к Дурле: - Итак, господин Премьер-министр… Чем могу быть вам полезен?
И тут он заметил на столе какой-то маленький объект.
- Можно спросить, что это? - поинтересовался Шеридан.
Опередив Дурлу, на этот вопрос ответил Гарибальди.
- Записывающее устройство, - сказал он. - А я все думал, собирается ли наш гость предъявить его или попытается сохранить в тайне.
- Вы знали, что я взял его с собой? - Дурла был явно удивлен.
- Невозможно войти в штаб-квартиру бывшего шефа безопасности без того, чтобы вас не обследовали несколько сканеров, - не без гордости ответил Гарибальди, умудренный собственным огромным опытом.
- Хорошо. Очень хорошо. Но, как видите, я намерен провести эту встречу честно и с раскрытыми картами. Не будете ли вы возражать, чтобы я записал наши переговоры, господин Президент?
- Если их предметом не станут вопросы безопасности, то никаких возражений.
- Ну что ж, отлично. По правде говоря, господин Президент, вопрос у меня только один, и когда мы обсудим его, я не буду больше занимать ваше время.
- Хорошо. И что же это за вопрос?
Дурла склонился вперед, и на лице у него появилось ястребиное выражение.
- Когда прекратятся военные нападения Альянса на наши колонии?
Шеридан аж заморгал от удивления.
- Я извиняюсь… Что? Военные нападения? Мне не совсем ясно, о чем вы говорите…
- Да что вы, - Дурла, со своей стороны, похоже, был несколько озадачен. - Позвольте тогда мне прояснить для вас ситуацию. Агенты Межзвездного Альянса раз за разом совершают внезапные атаки на различные центаврианские аванпосты. Вы же понимаете, что мы твердо намерены не просто возродить наш мир, но вновь добиться величия…
- Постойте, постойте, - оборвал его Шеридан, терпение которого было уже на исходе.
Но Дурла был неудержим, как каток, сорвавшийся под уклон с горы.
- …поскольку мы пытаемся вернуть славу и почет, которые приличествуют Республике Центавра… А вы по-разбойничьи нападаете на нас, пытаетесь подорвать нашу решимость и наши усилия. Шесть месяцев назад вы осуществили атаки на Морбис и Нефуа. С тех пор произошло еще несколько нападений на другие наши колонии. Нападения и саботаж на наших вновь возводимых объектах могут иметь лишь одну цель - замедлить работы или просто воспрепятствовать нашей мирной экспансии.
- Это все чистый вымысел.
- Значит, это мой вымысел, что ряд членов вашего Альянса не смогут успокоиться, пока не добьются того, чтобы Прима Центавра была полностью стерта из анналов галактической истории? - возвысил голос Дурла, и у Шеридана возникло чувство, будто этот человек не проводит дипломатические переговоры, а выступает с речью перед огромной толпой.
- Я на все сто процентов уверен, что это и в самом деле вымысел, - решительно сказал Шеридан.
- И, следовательно, вымыслом является то, что ваш Альянс пытается подорвать обороноспособность Примы Центавра, наводнить нашу планету своими агентами и всеми способами подчинить своему влиянию определенных центавриан, тех, которым вы в состоянии промыть мозги и подвигнуть на свержение существующего режима?
- Мне очень странно слышать все это, господин Премьер-министр. Вы сами попросили о встрече, и я согласился. Но я не соглашался выслушивать беспочвенные обвинения, которыми вы столь безответственно швыряетесь.
- Когда мы согласились подписать мирный договор, господин Президент, мы не имели намерения отказаться от самой души Примы Центавра. - Дурла резко поднялся из-за стола. - Я предлагаю вам постоянно помнить, что с Примой Центавра вам и в будущем придется иметь дело… Иначе нам придется действовать таким образом, чтобы вы все-таки поняли, кто такие центавриане, и как надо к нам относиться.
И с этими словами он повернулся и направился к выходу. Мэриэл так ничего и не сказала, и даже не взглянула в сторону Шеридана с Гарибальди, но молча последовала вслед за Дурлой прочь из конференц-зала.
* * *
Некоторое время Гарибальди и Шеридан лишь молча взирали друг на друга. Наконец, Шеридан спросил:
- Не хочешь ли ты объяснить мне, что за чертовщину мы тут лицезрели?
- Обрати внимание, записывающее устройство он забрал с собой, - сказал Гарибальди.
- Да, я заметил. Думаешь ли ты то же, что и я, Майкл?
- Он всего лишь рисуется.
Шеридан кивнул.
- Он хочет выставить себя в самом положительном свете в глазах своего народа. Именно для этого он записал нашу встречу, говорил со мной столь высокомерным тоном, и сделал все, чтобы центавриане поняли - Альянс не намерен больше осуществлять бомбардировки Примы Центавра. Многочисленные «Ура!» и «Да здравствует!» в его адрес, многочисленны «Фу!» и «Долой!» в мой адрес…
- И еще один шаг к тому, чтобы разжечь пожар войны.
Шеридан устремил на Гарибальди пристальный взгляд.
- Ты и в самом деле думаешь, что его цель была именно такой?
- А разве нет?
- Вполне возможно, что именно так. Проблема в том, что я никак не в состоянии повлиять на процесс… И в немалой степени благодаря тебе.
- Мне? - искренне удивился Гарибальди, явно рассчитывая, что Шеридан всего лишь шутит.
Вот только Шеридан явно не был склонен к шуткам.
- Слушай, Майкл… - и он присел на стул возле Гарибальди, облокотившись на стол. - Ты же сам попросил меня сохранить в тайне то, что поведал тебе Вир. Ты сказал мне, что Вир пообещал урегулировать проблему своими силами.
- Да, и пока что, насколько я могу судить, он выполняет свои обещания, - подтвердил Гарибальди. - Все, о чем тут говорил Дурла… Бомбардировки и так далее… Это все действия Вира и его соратников. По крайней мере, я так понимаю. И если Дурла явился сюда, чтобы скулить по этому поводу, значит, Вир действительно нанес ему ощутимый удар. Если бы он всего лишь слегка споткнулся, то не стал бы тратить время на нынешний визит, даже рассчитывая получить призовые очки от своего народа.
- Проблема в том, что после того, как мы дали возможность Виру выполнить свою работу, он слишком хорошо ее выполнил. По крайней мере, так это выглядит со стороны.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, Майкл, - нетерпеливо пояснил Шеридан, - что еще несколько лет, даже несколько месяцев назад, Правительства Альянса не задумываясь согласились бы на любые действия против Примы Центавра. Но со временем они стали куда более снисходительны. У людей короткая память, Майкл, даже о войне. Попробуй-ка теперь сказать им, что Прима Центавра, возможно, готовится к агрессии, и этими словами ты никак не сможешь сподвигнуть Альянс приподнять свою коллективную задницу и пошевелить чем-нибудь. Сейчас настало время мира, Майкл, и народам вовсе не хочется, чтобы это время закончилось. Я вполне могу их понять. Но, черт возьми, это так расстраивает! Потому что в результате я теперь никого не смогу поднять против Примы Центавра, пока эти мерзавцы и в самом деле не вцепятся нам в горло. А тогда, возможно, будет уже слишком поздно.
- Может быть, нужно созвать совещание…
Шеридан опять покачал головой.
- Зачем? Члены Альянса выскажут мне все, что я и без того знаю, а центавриане выставят наше мероприятие как еще одну попытку Альянса развязать войну против мирных центавриан. Не думаю, что все это пойдет на пользу кому-либо.
- Я так понял, что в результате мы просто сидим сложа руки. Ждем, что будет дальше.
- Да, мы ждем, что будет дальше, - откликнулся Шеридан. - Но не просто ждем. Мы наблюдаем. И держим пальцы крестиком.
- Держим пальцы крестиком? - переспросил Гарибальди с неприкрытым сарказмом. - Это что, наша новая военная стратегия?
- Стратегия, на которую со временем я полагаюсь все больше и больше, - ответил Шеридан, сложив пальцы крестиком на обеих руках.
Выдержки из «Хроник Лондо Моллари».
Фрагмент, датированный 18 апреля 2273 года (по земному летоисчислению)
Сегодня я едва не погиб.
Этот прошедший год… Его вполне можно было бы назвать «Год Длинных Ножей» (31). По крайней мере, такое название прижилось в приватных беседах. Публично они называют его Время Укрепления Лояльности.
С того самого момента, как Дурла был избран на пост Премьер-министра, он простер свою длань над всеми уголками Примы Центавра. Гхеханы больше нет. Дурла направил туда армейские соединения, с указанием пройтись по всем помойкам Примы Центавра и избавиться от всех нежелательных личностей. В конце концов, именно оттуда могла исходить основная угроза нынешнему статус-кво. Кто же может сильнее завидовать власть имущим… чем те, кто лишен всего.
Весь высший слой общества, естественно, приветствовал эти действия.
Но затем Дурла взялся и за высший слой.
О, конечно, не за всех подряд. Но пришли за всеми, кто не поклялся в вечной преданности Дурле, а он заранее знал, кого ему хотелось бы видеть в числе своих союзников. Нашлось много таких, кто смог купить лояльность, доказав ее своими деньгами.
Но были и другие - те, кто прежде служил мне, гордые, изысканные аристократы, которым не по нраву пришлись те методы, которыми Дурла делал свое дело. Люди, которые не боялись выступать против него и высказывать свое мнение. Те, кто пришел к выводу, что дальше молчать невозможно, глядя, как месяц за месяцем, люди Дурлы занимают все новые посты в Правительстве, пока не оказалось, что все, кто облечен какой-нибудь властью, попали в зависимость от Премьер-министра.
Ханжи и глупцы.
Они находили вполне возможным молчать, пока считали, что Дурла не станет их трогать. И лишь когда стало ясно, что и они не защищены от его репрессий, тогда и только тогда они начали махать своими шашками… уже безнадежно заржавевшими к этому времени, благодаря усилиям Дурлы.
Видите ли, ему нужно неизмеримо больше, чем просто укрепить свою власть. Он жаждет получить контроль над всеми сердцами, умами и душами центавриан. И он систематически уничтожает всех, кто мог бы противостоять ему.
И потому сегодня он пришел за мной.
Я сидел в тронном зале. И со мной была Сенна. Мы разговаривали, уже далеко не первый раз, о перспективах ее замужества. Ведь я не смогу защищать ее вечно, и это очень меня волнует.
- Мне не нужна ваша защита, Ваше Величество. Я уже взрослая женщина. Я в состоянии сама позаботиться о себе, - говорила Сенна. Гордая похвальба юности. Как мило слышать ее. Но как же мало еще знает она о жизни… В этот момент распахнулись двери, и вошел Премьер-министр Дурла, выглядевший чванливо и самоуверенно. Его сопровождала небольшая свита приверженцев.
- Чем обязан такой честью? - спокойно спросил я.
Дурла предпочел обойтись без предисловий.
- Ваше Величество, нашлись люди, которые выдвинули против вас обвинения в государственной измене.
- О, я не сомневался, что рано или поздно такие найдутся, - невозмутимо заверил я пришедших. Сенна в нерешительности переводила взгляд то на Дурлу, то на меня.
- Крайне важно, чтобы народ Примы Центавра мог всецело доверять своему императору. Все должны знать - их император не поет под дудку врагов нашей Родины.
- Да, с этим я тоже всецело согласен, - сказал я.
- Я бы желал убедить всех, что вас не в чем винить, Ваше Величество.
- Вот как. Очень хорошо.
Не выказав ни малейшего колебания, я жестом подозвал к себе ближайшего гвардейца. К счастью, он подчинился, хотя на лице у него и было некоторое сомнение.
- Дай-ка мне твой меч, - сказал я гвардейцу, указывая на церемониальный клинок, висевший у него на поясе.
Гвардеец молча обернулся на Дурлу. Дурла, явно пребывавший в не меньшем недоумении, все же счел возможным кивнуть, подтверждая мой приказ. Итак, мой гвардеец ждал подтверждения моего приказа у одного из моих придворных. Прекрасная иллюстрация того, в каком мире мы живем.
Гвардеец, с выражением крайнего недоумения на лице, вручил мне свой клинок. Я принял меч, и начал вертеть в руках, изучая, в каком состоянии содержалось лезвие.
- Скажи мне, Дурла, - тихим голосом спросил я, - ты веришь в Великого Создателя?
- Конечно.
- Это хорошо, - сказал я, и внезапно схватив его руку, вложил в нее свой меч. Прежде, чем Дурла сумел хоть как-нибудь среагировать на мой неожиданный поступок, я прижал лезвие меча к своему горлу и закрыл глаза.
- Отлично. Тогда пусть сам Великий Создатель решит, изменник я или нет, поскольку именно он будет сейчас двигать твоей рукой.
Я стоял и ждал.
Потому что, понимаете ли, я доподлинно знал одну вещь.
Я знал, что Дурла - трус.
Он любил принимать красивые позы. Он любил гордиться собой. Ему нравилось поручать другим исполнять свою работу, а самому осуществлять закулисные маневры, предоставляя другим право пострадать из-за его махинаций. Но свои руки он не хотел пачкать ни за что. И никогда.
Он явно рассчитывал, что я начну протестовать, или просто испугаюсь, или потеряю самообладание, или иным образом предоставлю ему поле для маневра. А я вместо этого отдал все в руки Великого Создателя… и самого Дурлы.
Ему-то хотелось показать всем присутствующим, насколько я слаб. Показать, что вместо ответа по существу, я буду просто рычать на своего подчиненного. А я вместо этого напрямую воззвал к нашему Высшему Существу. И поручил Дурле выступить его орудием.
Но Великий Создатель, как я и рассчитывал, был занят другими, гораздо более важными вопросами и не удосужился вмешаться в нашу маленькую проблему.
Дурла опустил клинок и подавленным голосом сказал:
- Возможно… этот вопрос нам следует обсудить позднее, Ваше Величество.
- Всегда к вашим услугам, Премьер-министр, - ответил я, отвесив ему низкий поклон, в то время как Дурла и его люди спешно покидали тронный зал.
Сенна позволила себе шумный вздох облегчения.
- Я думала… - начала было она, но я жестом оборвал ее.
- Не надо думать, - сказал я. - Ты слишком переоцениваешь значение этого забавного происшествия.
Недавно я подписал единственный важный декрет, родившийся за последние месяцы… я запретил всем инопланетникам, независимо от их целей, посещать наш мир. Любой из них, кто будет обнаружен на нашей планете, подвергнется тюремному заключению или еще более суровому наказанию. Этот декрет, как предполагалось, должен продемонстрировать нашу силу, официально показать всем, что Прима Центавра не боится повернуться спиной ко всей галактике и остаться в гордом одиночестве.
По большому счету, этот декрет рассчитан не столько на инопланетников, сколько на наших собственных граждан. Я должен оградить их от любых нежелательных последствий, которые могли бы последовать в результате общения с представителями цивилизованных миров.
Сейчас вечер. Я сижу наедине со своими рукописями, наедине со своими мыслями… по крайней мере, настолько наедине, насколько мне позволяют мои хозяева. Погода в последнее время была, мягко говоря, не слишком теплой, и я начинаю ощущать, насколько прохладным стал воздух снаружи. Если бы у меня была склонность искать во всем тайный смысл, я бы сказал, что это ветры войны заставляют нас ежиться от холода.
Но я не люблю искать в чем-либо тайный смысл. Поскольку мой мир столь безумен, что отдаться во власть своих фантазий, несомненно, будет шагом назад по сравнению с простым созерцанием иррациональной реальности.
Тени становятся все длиннее, они подбираются ко мне. Я вновь безропотно отдамся им сегодня ночью…
…но возможно, продолжаться это будет уже недолго.