Сенна никогда не видела Вира в таком состоянии. Пока они шли прочь от дворца, он то и дело оглядывался через плечо.

— Вир, успокойтесь… вы идете слишком быстро, я едва за вами поспеваю…

— Мне кажется, что за нами следят.

Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как она обнаружила его на земле в саду. Он говорил так убедительно, что она не смогла ему возразить.

Сенна попыталась успокоиться и следовала за ним до тех пор, пока они не оказались достаточно далеко от дворца.

Она окинула взглядом холм, на котором они остановились, посмотрела на город, и на ее глаза навернулись непрошеные слезы. Вир повернулся к ней, увидел их и сразу начал извиняться.

— Простите, — запинаясь, произнес он, удивительно милый и ранимый в своем смущении. — Мне не стоило быть столь резким…

— Ох, вы здесь не при чем, — вздохнула она. Невзирая на парадное платье, она рухнула на землю, испустив еще один тяжелый вздох. — На этом самом месте…. в общем…. мы с учителем часто приходили сюда.

— У меня было много учителей, — с несчастным видом сказал Вир. — Но не могу сказать, что особо скучаю по ним. Они весьма нелестно отзывались обо мне.

Так вы до сих пор встречаетесь с вашим учителем?

Она посмотрела на темнеющее небо, по которому бежали облака. Они были окрашены в кроваво-красный цвет, что было весьма символично.

— Каждый раз, когда поднимаюсь сюда и гляжу на небо.

— Он что, пилот? — спросил Вир, окончательно потерявшись.

Она грустно улыбнулась и покачала головой.

— Нет, Вир. Он умер. Давно.

— Ох, мне жаль.

— Мне тоже, — она подняла глаза на Вира и снова опустила их. — Он бы вам понравился, как мне кажется. Потому что вы занимаетесь чем-то… похожим.

— То, о чем вы прежде упомянули. Я не вполне уверен, о чем именно вы говорили…

Она насмешливо посмотрела на него.

— Не пытайтесь обмануть меня, Вир. Из вас получился неважный лжец.

Он тяжело вздохнул и сел рядом с ней.

— На самом деле… из меня получился не просто лжец, а чертовски хороший лжец. И это в некотором роде меня огорчает, — он задумчиво посмотрел на нее. — Но вас мне не обмануть. Вы видите меня насквозь.

— Так же, как и император, подозреваю, — сказала она ему, но, заметив, как Вир заметно побледнел, добавила: — Я не знаю этого наверняка. Мы никогда не это обсуждали. И вряд ли он осмелится это сделать, на то есть причины.

— Могу представить, что это за причины, — мрачно сказал Вир.

Она задумалась над тем, что он имел в виду, но решила не заострять на этом внимание.

Казалось, он понял, что сказал что-то не то, и сменил тему разговора.

— Я… у меня были кое-какие догадки. В течение всего того времени, что вы общались со мной, посылая мне все эти сообщения, полные сплетней, в которых пересказывалось все, что говорил Лондо… эта информация, в своем роде, пригодилась мне в моих… попытках. Не знаю, действовали ли вы, как глашатай Лондо, хотя, очевидно, это так и было, понимали ли вы, как именно будет использована переданная вами информация.

— Ясно, — она улыбнулась краем рта. — Так вы говорите, что не можете понять, действительно ли я была такой слепой идиоткой.

— Нет! Я… я вовсе не это хотел сказать!

Теперь она уже откровенно смеялась.

— Не беспокойтесь, Вир. Полагаю, вы о многом думали.

Он уставился на нее и слабо улыбнулся.

— Что? — спросила она.

— Я просто… — он удивленно покачал головой. — У вас такой милый смех. Я никогда не замечал этого прежде.

Он отогнал прочь это наваждение и снова вернулся к делу.

— Значит, все те сообщения, что вы посылали…. они действительно были одобрены Лондо, потому что вы помогали движению сопротивления.

— Отчасти.

— Отчасти?

— Ну… — она пожала плечами. — На самом деле… я восхищаюсь кое-кем, похожим на вас.

— Да? — искренне удивился Вир. — И кто же он?

Мгновение она обдумывала его вопрос, а потом засмеялась еще громче.

— Вы все воспринимаете буквально, Вир. Я хотела сказать, что восхищаюсь не «кое-кем», похожим на вас, а вами. Мне нравится общаться с вами. Мне приятно быть рядом с вами. Потому что ваше дело достойно восхищения.

Так поступают те, кто видит, что этот мир катится в тартарары. Их путь лежит в стороне от пути тех, кто жаждет власти и самоутверждения. Вы и те, кто пытаются остановить их просто из альтруизма. Вы так беспокоитесь о том, что другие рискуют своей жизнью, хотя сами тоже рискуете, помогая им.

— И не только жизнью, — сказал Вир, оглянувшись в сторону дворца. На таком расстоянии, в наступающей тьме, уже нельзя было разглядеть голову, посаженную на пику.

Она все поняла.

— Так он был одним из вас.

Вир кивнул.

— У всех нас есть… своеобразная «защита». Техномаги сделали так, что мы можем сопротивляться действию наркотиков и тому подобного. Но нет ничего надежного. Когда я услышал, что Ланаса схватили, то немедленно прибыл сюда с визитом, в надежде, что мне удастся хоть что-нибудь сделать…

— Это было глупо.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Это… несколько жестоко…

— Да. Это так. Но в этом есть смысл. Появившись здесь, как раз тогда, когда схвачен один из ваших…. вы привлекаете к себе внимание. Не дурачьте меня, Вир. Вы создали для себя прекрасный образ косноязычного мямли, чтобы убедить других в том, что вы безобидны. Из вас получился великолепный актер.

— Для того чтобы сыграть эту роль, не требовалось особого мастерства, — смущенно пробормотал Вир.

— В любом случае… подобный маскарад давал вам свободу действий.

Несмотря на то, что вы прибыли именно сейчас, большинство сочли это простым совпадением. Вы явно не похожи на того, кого бы они заподозрили в попытке остановить военное строительство нашего мира.

— Но один неверный шаг — один предатель, — и все откроется, а потом может случиться и так, что вы окажетесь одним из тех, на ком проверят действие наркотиков правды. — Она нахмурилась: — Вы должны думать не только о себе Вир. Люди надеются на вас. Все они, — и она широким жестом обвела весь город, — все они рассчитывают на вас, даже если не знают об этом. Император, хоть он и не скажет этого, тоже надеется на вас.

Она на мгновение запнулась, а потом добавила:

— И я тоже на вас рассчитываю.

Вир с удивлением посмотрел на нее. Он видел ее при различных обстоятельствах, они провели вместе много времени… но, казалось, только теперь он по-настоящему увидел ее.

— Я… не подведу вас, — сказал он хрипло.

Сенна использовала свою привлекательность, свой живой нрав, все свои уловки, чтобы заставить людей заговорить с ней. Ей особенно везло с Первыми.

Кандидатами, которые добивались ее внимания, потому что она представляла собой лакомый кусочек. Разумеется, после того как император пресек поползновения приснопамятного Трока, который зашел так далеко, что настаивал на свадьбе, выгодность ее партии стала спорной…

— Это вы, — внезапно сказала она. — Это вы взорвали тайное убежище Первых.

Кандидатов. Это вы убили Трока.

Он отвел взгляд в сторону. Весьма многозначительный жест.

Она долго молчала, а потом положила ладонь поверх его руки.

— Должно быть, это было для вас очень трудно, Вир.

— Не для меня, — ровным голосом ответил он. — Я… не знаю, кто это был.

— Но я думала…

— Идет война, Сенна. Мы все не знаем, кто мы…. а может, не хотим знать…. а когда наступит мирное время, людям так хочется о многом забыть.

Мне очень хочется забыть того, кто убил его… очень хочется.

Она понимающе кивнула, а потом его рука крепко сжала ее руку. Она вложила пальцы в его ладонь и почувствовала, насколько сильна его рука, невзирая на легкую дрожь.

Сенна не понимала, что заставило ее так поступить, но она притянула к себе его лицо и поцеловала. Она никогда и никого до этого не целовала столь искренне. Инстинктивно он пытался отстраниться от нее, но потом замер, наслаждаясь этим моментом, пылко целуя ее в ответ. Когда их губы разделились, он изумленно посмотрел на нее.

— Мне… не стоило так поступать… — начал было извиняться он.

— На случай, если вы этого не заметили, Вир, это сделала я, — мягко ответила она. Она чувствовала легкое смущение, хотя знала, что не должна. — По крайней мере, я это начала.

— Но я… я слишком стар, чтобы быть вашим… вашим…

— Любовником? — Сенна была поражена собственной дерзостью. Она не могла даже поверить в то, что сейчас сказала. И в то же самое время, она была рада, что сделала это.

Он долго смотрел на нее, и на этот раз он сам это затеял. Ее губы и тело прижались к нему. Когда они, наконец, оторвались друг от друга, он приподнял ее голову за подбородок и внимательно посмотрел на нее с нежностью и грустью.

— Возможно, в другой раз, — сказал он. — В другой жизни. Я не могу привязываться к кому-либо, пока путешествую по дороге настолько темной, что неизвестно, куда она приведет.

— Я могла бы идти по этой дороге рядом с тобой.

— Тебе нужно держаться от меня подальше. Потому что у этой дороги есть множество ответвлений… если я сверну на какую-нибудь из этих тропинок, то заблужусь… Я не могу взять тебя с собой. Я не могу жить, не зная…. что мне, возможно, осталось жить совсем немного.

Ей было тяжело слышать все это, но она знала, что он прав. Или, по крайней мере, она знала, что он говорил правду, на которую она ничего не могла ответить.

— Ты уверена, что Лондо знает? Я имею в виду, обо мне? — внезапно произнес Вир, сменив тему. — И что он никому об этом не скажет?

— Если бы он сказал об этом кому-нибудь…. разве ты был бы сейчас на свободе? — резонно спросила она.

— Вероятно, нет. Скорей всего, я бы уже был рядом с бедным Ремом. Сколько еще, Сенна? Сколько еще добрых и храбрых людей погибнут, прежде чем все это закончится?

— Это зависит от того, сколько тебе удастся сделать, Вир. Ты должен стараться и молиться Великому Создателю, чтобы он дал тебе силы все это вынести.

— Мне просто хочется знать, — мрачно заметил Вир, — на чьей стороне.

Великий Создатель. Дурла и его союзники так же пылко, как и я, верят в то, что они действуют во имя интересов Примы Центавра. Но мы же не можем быть правы одновременно.

— Возможно, — задумчиво сказала она, отстранившись, — вы оба правы.

Он удивленно посмотрел на нее.

— Но как это может быть?

Казалось, ее удивил его вопрос.

— Неужели непонятно?

— Нет.

— У тебя есть предназначение, Вир. Это сразу видно.

— У всех есть предназначение, — возразил Вир.

— Да, но у тебя особая судьба. Это нетрудно заметить. В этом мире ты нужен народу настолько, что даже не можешь вообразить. И, возможно, Великому.

Создателю нужны такие, как Дурла, для того, чтобы ты выполнил его замысел. И в этот замысел входит то, что ты должен стать тем, кто поведет Приму Центавра к ее будущему. Но ты можешь этого достичь, только если сразишься с величайшим врагом…. и Дурла был избран для этой цели.

Он уставился на нее.

— Ты хочешь сказать, что народ сражается, умирает… что, возможно, погибнут миллионы, если Дурла добьется своего…и все это лишь для того, чтобы я мог стать тем, кем должен стать?

— Это единственное объяснение.

— Не самое удачное, и я не могу сказать, что особо рад этой идее.

Подобные вещи превращают Великого Создателя в безумца.

— А почему бы и нет? — вызывающе ответила Сенна. — Все-таки он выдумал нас… и предвидел все эти ужасные вещи, что мы натворим. А разве мы не безумны?

— В этом, — сказал Вир, — ужасно много смысла.

Они шли по коридорам дворца, мило беседуя о всякой всячине. Этот разговор скорее напоминал обмен любезностями, нежели деловую беседу.

На сей раз Вир особенно удачно пошутил, и она громко рассмеялась, а потом оборвала себя. Вир остановился, любезно улыбнувшись, и Сенна сжала его руку.

— Надо же, надо же! Да вы, никак, совсем подружились?

Сенна и Вир остановились и обернулись. Она все еще сжимала его руку.

К ним направлялся Дурла в своем обычном просторном одеянии. За ним следовала женщина, Сенна предположила, что это была Мэриел. На женщине была вуаль, из-за которой нельзя было сказать наверняка, кто это. Это было очень странно: единственными женщинами, которые имели право носить вуали, были легендарные телепатки, некогда сопровождавшие императора. Но эта традиция была упразднена со смертью императора Турхана. Картажье, заявив, что не потерпит рядом с собой женщин, которые могут читать его мысли, приказал их всех казнить. Они были первыми, но далеко не последними жертвами его кровавого правления.

Несмотря на вуаль, Сенна чувствовала, что Мэриел пристально смотрит на нее. Она рефлекторно выпустила руку Вира, сделав это почти виновато.

— Я достаточно давно знаком с леди Сенной, — спокойно… пожалуй, слишком спокойно, ответил Вир. — Она мне почти как любимая племянница.

Сенна утвердительно кивнула.

— Конечно, — ответил Дурла с вежливой улыбкой. — О, Сенна, вы же конечно помните Мэриел. Она мне почти как любимая жена. Мэриел, поздоровайся же.

— Здравствуйте, — ее голос был едва слышен.

— Подними вуаль, дорогая. Им трудно расслышать тебя.

— Я… мне бы не хотелось…

— Меня не интересует то, что тебе хочется, — резко сказал он, заставив.

Сенну подскочить. Она посмотрела на Вира, которому каким-то образом удалось сохранить на лице вежливое выражение. — Подними вуаль, чтобы нормально поздороваться с нашими гостями, — и он, извиняясь, посмотрел на Вира. — Она была груба с вами, возможно, потому что до сих пор не может простить того, что вы проиграли ее мне. Но я не потерплю грубости. Ведь так, Мэриел, — это был не вопрос.

— Да, муж мой, ты не потерпишь, — ответила она. А потом положила руки на вуаль и откинула ее, чтобы Вир и Сенна могли увидеть ее лицо.

Сенна ахнула. Она пожалела, что не смогла сдержаться, но это было рефлекторное действие. Лицо Мэриел было покрыто синяками и ссадинами.

Вир вцепился в руку Сенны, тоже рефлекторно. Он сжал пальцы так сильно, что ей стало больно.

— Что… случилось? — с трудом выдавил он.

— Наша Мэриел такая неуклюжая, — заботливо сказал Дурла. — Упала, если верить ее словам.

Казалось, что Дурла отрепетировал эту фразу заранее, чтобы подготовиться к ответу на вопрос, на который ему хотелось ответить с самодовольным высокомерием.

— Впредь я буду более осторожной, — добавила Мэриел, и посмотрела на.

Вира. Мэриел перевела взгляд с него на Сенну, и та увидела в ее глазах невообразимую боль.

Вир направился к Дурле, и Сенна вдруг поняла без всяких вопросов, что, если она что-нибудь не предпримет, он бросится на него. Сейчас было не самое лучшее время для выяснения отношений. Дурла был тренированным солдатом. Да, это было давно, но выучка осталась. Он оказался бы серьезным противником. Но, даже если бы Виру удалось в приступе ярости сокрушить Дурлу и избить его до полусмерти, что, несомненно, входило в его намерения, весь его маскарад можно было бы считать навеки разрушенным. Сенна с легкостью вообразила, как его посадят в тюрьму и накачают наркотиками еще до конца ночи.

Сенна тут же вскрикнула от боли и сделала это достаточно громко, чтобы привлечь внимание Вира до того, как тот успел сделать пару шагов. Он смущенно посмотрел на нее.

— В чем дело?

— Какая-то… острая судорога. Пожалуйста. Ты не мог бы… не мог бы помочь мне дойти до моей комнаты?

К тому времени Мэриел снова накинула вуаль. Дурла посмотрел на Сенну с явно деланным сочувствием.

— Помогите ей, Вир. Я тоже давно знаком с нею. Я знавал ее еще в те времена, когда все мы звали ее юной леди. Теперь она стала взрослой женщиной.

Да, помогите ей, Вир. Сделайте все, что в ваших силах. А мне нужно идти на обед с моими министрами.

— Возможно… — сдавленно ответил Вир, отчаянно пытаясь взять себя в руки. — Возможно… леди Мэриел стоит отдохнуть… вам так не кажется?

— О, нет, — беспечно ответил Дурла, — вовсе нет. Когда приобретаешь такой трофей, как леди Мэриел, то всегда жаждешь похвастаться ею, даже когда она неважно себя чувствует. А она всецело со мной согласна. Не так ли, любовь моя?

— Как… как скажешь, любовь, моя, — ответила Мэриел замогильным голосом.

— Вот видите? Желаю вам приятного вечера, — бодро сказал им Дурла. — И будьте внимательны к Сенне, посол… ведь она прелестнейшая среди всех нас.

Сенна железной хваткой вцепилась в руку Вира. Она поразилась этому: ей и в голову не приходило, что она такая сильная. Но в столь отчаянной ситуации и действовать приходилось отчаянно.

Дурла пошел прочь по богато обставленному коридору, и, казалось, свет тускнел там, где он проходил. Мэриел бросила еще один взгляд на Вира и Сенну, но под вуалью не было видно выражения ее лица. Сенна могла лишь предположить, что та чувствовала.

— Вот… ублюдок! — вырвалось у Вира. — Да как… как он посмел…

— Я скажу тебе, как, — вкрадчиво ответила Сенна. — Она — его слабое место.

— Что?

— Его слабость… или, по крайней мере, это так могло показаться. Я часто слышала это от Первых Кандидатов. И, очевидно, он решил дать всем знать о том, что у него больше нет слабостей.

— Да уж. Если он так наказывает тех, кого любит, то чего ждать от него его противникам?

— Да ничего хорошего.

Вир мрачно кивнул. Ему явно хотелось сказать больше, но он сдержался.

Наверное, так было лучше. Сенна, возможно, поняла бы его, но во дворце было много любопытных ушей. Она не знала, как такое может быть, но знала, что так и есть.

— Может, сказать об этом императору? — спросила она неуверенно.

— Лондо? — Вир мрачно усмехнулся. — Он развелся с ней. Она пыталась его убить. Ему плевать на то, что с ней случится. Возможно, он посмеялся бы над этим…. а мне бы не хотелось видеть что-либо в этом роде. Лучше не стоит это разглашать. — Он посмотрел в ту сторону, куда ушла Мэриел, и на его лице появилось горькое выражение. — Никогда бы не подумал… если бы знал, я бы никогда…

— Никогда — что? — спросила она с искренним удивлением.

— Ничего, — ответил он, спустя мгновение. — Это неважно.

Она решила про себя, что упомянет о «состоянии» Мэриел при Лондо, когда.

Вира не будет поблизости. И произнесла громко:

— Вир…

— Я сказал, это неважно. Что было, то прошло, сделанного не воротишь… как бы нам этого ни хотелось.

И он нежно сжал ее руку.

— Давай пойдем обедать с Лондо. Император и так нас заждался. Не стоит больше испытывать его терпение.