— Ты сломал ее!

Это обвинение заставило Майкла открыть глаза. После ухода от Дженни он несколько часов мерил свою комнату шагами, пытаясь решить, можно ли было хоть что-то в данной ситуации сделать по-другому. Пожалуй, наказание вышло слишком жестоким… или нет? Если оно удержит Дженни от побега к Джеральду, это стоит всех ее слез и ненависти. Пусть лучше она ненавидит Майкла целую вечность, чем полюбит его и погибнет на следующий же день.

В конечном итоге всё сводилось к их природе, к тому, что он жил по совсем иным правилам, нежели она, а Дженни упорно не желала принять его законы… наверное, потому, что отказывалась верить в существование оборотней. Она считала, что все они психически больны. И возможно, идея Джона была не так уж и плоха. Если Дженни увидит превращение собственными глазами, то вся ситуация предстанет перед ней в новом свете.

Но господи, она же так испугается и будет ждать очередного изнасилования. Сможет ли он заставить ее пройти через это, даже зная, что так надо?

И точно ли это надо?

Наконец на рассвете Майклу удалось задремать, чтобы тут же проснуться от громкого треска и воплей Дерика.

— Что? — пробурчал он, пытаясь сморгнуть пелену сна. Майкл выглянул в окно… и с удивлением обнаружил, что давно миновал полдень. — Что случилось?

Друг детства хлопнул дверью с такой силой, что от косяка откололся кусок дерева длиной с его предплечье.

— Ты сломал дух своей пары, вот что случилось. Она весь этот чертов день сидит, свернувшись калачиком возле окна, не произносит ни слова, ничего не ест, ради всего святого, она голая и отказывается одеваться, ничего не говорит, не ест…

— Ты повторяешься, — отрезал Майкл, подавляя волну тревоги, поднявшуюся при первых словах Дерика. — Она больна? Врачу позвонили?

— Она не больна, — с нажимом сказал Дерик. — Я уже сколько твержу тебе, она сломлена. Ты растоптал ее дух. Нам кажется, она так зачахнет. — Он сделал паузу, откашлявшись. — Сэр.

— Нам? — поинтересовался Майкл, поднимаясь с кровати. — То есть ты хочешь сказать, моим верным домочадцами и членам Стаи?

— Я чувствую на тебе ее запах, — вдруг тихо произнес друг. — Ты снова взял ее, да?

— Когда я услышал о Джеральде, о том, что он почти наложил на нее лапы…

Дерик, застонав, рухнул на кровать.

— Только не говори мне, что это было наказание оборотней. Скажи, с кажи, что ты не сделал этого с человеком.

Тишина.

Усевшись, Дерик взглянул на вожака.

— Боже, Майкл, она же такая хрупкая. Она же человек! Ты не должен был так поступать, как бы сильно она тебя ни разозлила. Нельзя относиться к ней как к оборотню, даже если она твоя пара.

Хриплый низкий рык заставил его потупить взор.

— Ладно, черт, я просто расстроился. Я не должен указывать, как тебе обращаться с твоей женщиной. — Он было умолк, но тут же гневно выпалил, по-прежнему почтительно глядя в пол: — Но лучше бы тебе отправиться туда и все исправить, о могучий царь всех оборотней, потому что твоя пара в плачевном состоянии, и все по твоей вине. Ей надо поесть. И было бы замечательно, если бы она все-таки оделась.

— Я не могу приблизиться к ней, — сказал Майкл, вновь принявшись вытаптывать дорожку на ковре. — Я часть этой проблемы. Она не понимает наших правил, не понимает…

Дерик вскинул глаза.

— Так заставь ее понять, — с раздражением сказал он.

— Я пытался! — Майкл с трудом удержался, чтобы не пнуть шкаф. — Я пытался. Но это все равно что объяснять слепому, как выглядит синий цвет. Рассказывать глухому, что такое симфония. Тебе остаётся лишь надеяться, что они смогут догадаться… хотя всегда есть чертовски большая вероятность, что они никогда не поймут тебя. Ты знаешь, что она моя пара, и я знаю… Мы оба знаем, что она альфа-самка и ценный член Стаи. Но она-то этого не знает. Слишком рано. Месяц назад она даже не подозревала о моем существовании. Месяц назад я не думал, что просто… просто…

— Влюбишься? — тихо спросил Дерик.

Майкл застонал:

— Как могло все так быстрополететь к чертям? Она меня ненавидит, Дерик, и я не могу винить ее в этом. Я разрушил всю ее жизнь с той самой секунды, как зашел в тот лифт. И хуже всего то, что если она увидит мое превращение, даже если она поймет, что мы не психи, она просто придет в ужас.

— Так что же делать?

У вожака Стаи не нашлось ответа.

~~~

— Пожалуйста, мадам… Дженни… пожалуйста… Ну съешьте хоть немножко хлеба. Дара увидела, сколько вы вчера съели, и испекла эту буханку специально для вас, так что просто попробуйте, ну один кусочек?

Причитания Мойры тихим бормотанием доносились до сознания Дженни, молча глядящей в окно, на океан. Сегодня он выглядел именно так, как она себя чувствовала: мрачно и серо. Штормовая погода удивительно подходила под ее настроение, это был идеальный день, чтобы сидеть взаперти и предаваться печальным размышлениям; даже песок казался холодным и неприветливым, как грязный снег. Дженни все бы отдала, чтобы стать вердельфином, верокунем, веркарпом, кем угодно, лишь бы переплыть океан и больше никогда не возвращаться в этот сумасшедший дом. Живот, нывший и урчавший все утро, наконец успокоился, и только ощущение тяжести осталось в желудке, словно туда накидали камней. Она побеждена. Растоптана.

Как же ей хотелось растоптать Майкла Уиндэма.

Они пытались ее одеть. Мойра и какая-то незнакомка осторожно стащили Дженни с ее места возле окна и натянули на нее одежду, которая ей не принадлежала, одежду, которую купил для нее Майкл, планируя похищение. Дженни сорвала ее, не столь эффектно, как это удавалось Майклу, но вполне успешно выражая свое мнение на этот счет, а потом голой свернулась калачиком на прежнем диванчике, прижавшись лбом к стеклу и мечтая превратиться в вергуппи.

Мойра шептала, что понимает, что чувствует запах Майкла на ее коже и все-все понимает, но зачем наказывать ребенка за грехи отца, и, может быть, Дженни все-таки съест пару ложечек супа?

И так до самого вечера. За этот день Дженни думала больше, чем за всю свою прошлую жизнь (ха!), но так и не смогла найти выход из этой ловушки (кроме как запихать свою гордость куда-нибудь подальше).

Наступила ночь, и она задремала все на том же диване, не обращая внимания на затекшие ноги. И вот настал момент, когда в темноте кто-то поднял ее, пронес через комнату и уложил на кровать. Сквозь сон Дженни уловила запах Майкла и попыталась вернуться к бодрствованию, чтобы вновь съежиться у окна и смотреть на океан, на свободу, чтобы вырваться из этих рук, этих удивительно успокаивающих рук…

— Спи, Дженни. Окно никуда не денется.

«Мудрый совет», —успела подумать она прежде, чем провалиться глубоко в сон.

~~~

Майкл, беспокойно глядящий в злополучное окно, повернул голову сразу же, едва Дженни уселась на кровати. Он моментально понял, что она все еще спит; ее широко раскрытые глаза глядели сквозь него.

Дженни поднялась на ноги. Хорошо представляя себе, куда она держит путь, Майкл последовал за ней в коридор, поддерживая ее, когда на лестнице спящие ноги начали заплетаться. Мимо них прошел вернувшийся с ночной охоты Джон. Он удивленно распахнул глаза при виде наготы Дженни, но затем заметил, что она спит, разглядел Майкла за ее спиной и, вежливо кивнув вожаку, растаял в темноте.

Дженни бессмысленно бродила по нижнему этажу, пока Майкл осторожно не направил ее в сторону кухни. Там он отворил дверцу холодильника и увидел небольшой пластиковый контейнер с ее именем. Сняв крышку, он уловил восхитительно вкусный запах сырого мясного фарша, смешанного с яйцом и луком и щедро приправленного солью и перцем.

Он передал контейнер Дженни, которая не колеблясь зачерпнула целую горсть и принялась есть. Она довольно быстро расправилась со своим необычным ужином, а затем, когда Майкл закрыл холодильник и поставил опустевшую ёмкость в раковину, начала изящно слизывать сырое мясо с пальцев. Майкл молча наблюдал за ней.

И только теперь Дженни проснулась.

Он сразу заметил, как ее спящий взгляд прояснился и вспыхнул удивлением. Дженни посмотрела на себя, на Майкла, затем огляделась, соображая, где она находится.

— Я… я думала, что сплю.

— Ты проголодалась, — просто сказал Майкл. — И во сне пришла сюда, чтобы накормить ребенка.

— Я съела… я съела сырое мясо? — Дженни с отвращением коснулась губ. — Я все еще чувствую его на языке.

— Ты проголодалась, — повторил он. — И думаю, вкус не так уж плох. Это просто принято считать, что сырое мясо неаппетитно. Дженни… ты меня видишь? Ты знаешь, где мы находимся?

— Мы на кухне. И да, я тебя вижу. — К радости Майкла, в ее тоне мелькнули отблески прежнего огня. — Задай еще парочку глупых вопросов.

— Здесь темно, Дженни. Месяц назад в таком же мраке ты ничего не видела.

Последовала долгая напряженная тишина, которую вдруг прервал ее шепот:

— Что со мной происходит?

— Ты беременна оборотнем, — просто сказал он. — И разделяешь с ребенком кровь. Ты будешь есть сырое мясо, сможешь видеть в темноте и постепенно станешь сильнее, пока ребенок не родится. Это естественно.

— Это неестественно! Ничего из этого. — Дженни провела рукой по лицу. — Боже, я покупаюсь на ваш бред, вы сводите меня с ума, скоро я стану такой же чокнутой, как все вы…

— Неправда, — сказал Майкл, поднимая руку, чтобы погладить ее по плечу, касание было нежным и легким, словно взмах крыла бабочки. — И кажется, ты начинаешь это осознавать.

— Это должно быть правдой, — почти простонала Дженни. — Иначе какой у меня выбор? Все, что ты говоришь — реальность? Это все ты… ты запудрил мне мозги. Но так не должно быть, я этого не допущу!

— Дженни…

Оттолкнув Майкла, она выбежала из кухни, уверенно лавируя меж ящиков и стульев, хотя большинство людей в такой темноте были бы абсолютно слепы.

~~~

Спустя несколько часов Майкл зашел в ее комнату и обнаружил Дженни съежившейся все на том же диванчике у окна и рассеянно, едва ли не загипнотизировано глядящей на почти полную луну.

— Дженни… — начал было он и беспомощно замолк.

Пальцы просто зудели от желания коснуться гладкой кожи спины, но, к счастью, руки были заняты. Именно его неспособность держать себя в руках стала причиной такого ее состояния. Боже, он как щенок крутится вокруг нее, думая лишь о физическом наслаждении, о тех стонах, которые она издавала, когда…

— …Я рад, что ты все-таки съела завтрак.

— Голодовки не вышло, — безнадежно сказала она, так и не обернувшись. — Она просто подняла меня среди ночи с кровати и отправила на кухню за — боже упаси! — сырым фаршем. Спасибо, уж лучше тогда яичница.

Майкл решил не упоминать, что с течением беременности ее тяга к мясу будет лишь усиливаться.

— Я кое-что тебе принес.

Она промолчала.

Поставив чемоданы на пол, он наклонился и расстегнул замки. Дженни, услышав шорох за спиной, обернулась и в изумлении слезла с дивана.

— Моя одежда!

— Кое-какая, — подтвердил Майкл, а Дженни, отодвинув его с дороги, сделала шаг вперед. — Я съездил за ней ночью. Я же не мог допустить, чтобы ты разгуливала голой в течение следующих восьми месяцев, правда?

Она улыбнулась ему, так широко и искренне, что Майкл почувствовал, как его сердце пропустило удар.

— Спасибо.

Дженни раскинула руки, и на какую-то волшебную долю секунды ему показалось, что она собирается его обнять. Но в следующий миг она вцепилась в брюки, трусики и футболки.

«Ну и чего ты ждал, дурак? — с горечью спросил себя Майкл, — что она тебя поцелует и скажет: Эй, мистер Псих, я тебя прощаю за то, что ты дважды меня изнасиловал, я тебя люблю и хочу остаться с тобой навсегда, и — да, спасибо за одежду?»

Он развернулся, чтобы выйти из комнаты.

— Майкл, — робко окликнула его Дженни.

Он обернулся, и надежда запрыгала в его сердце как кролик. Шустрый кролик, отчаянно влюбленный в того, кто его ненавидит.

— Да, моя… моя сладкая? — он чуть было не назвал ее «моя мэйт» — ласковое обращение оборотней лишь вызвало бы у Дженни новую волну негодования.

— Майкл… можно я попрошу тебя об одном одолжении?

Он ждал. Она бросила взгляд в окно, на почти полную луну, луну, которая сегодня ночью созреет и призовет Майкла на охоту. В широко распахнутых глазах Дженни горели отчаяние и страх.

— Пожалуйста, можно я проведу эту ночь где-нибудь в другом месте? Обещаю, я не сбегу. Я… я сделаю все, что хочешь, если ты позволишь мне не оставаться в этом доме сегодня с… с тобой.

— В другом месте будет небезопасно, — сказал он так мягко, как только мог. — И я по-прежнему собираюсь уйти. Тебе на надо бояться повторения того, что случилось в лифте.

Ей в любом случае не надо бояться, подумал Майкл, но вслух ничего не сказал. В этот раз у нее не будет овуляции. Так что волчьи инстинкты скорее всего отправят его на поиски пищи для своей пары или заставят держаться где-нибудь поблизости. Следовать за ней из комнаты в комнату, пить ее запах, пожирать взглядом. А она придет в ужас… или возненавидит его… или и то и другое.

Майкл зажмурился от боли, которую принесла эта мысль, и тут же распахнул глаза, когда Дженни сделала то, чего он никак не ожидал от нее… даже не подозревал, что она на такое способна.

— Пожалуйста, — принялась она умолять его. — Я не чувствую себя здесьв безопасности. Твой дом очень красивый, но у меня от него мурашки по спине. — Каждое слово втыкало нож в его сердце, но Дженни, не замечая этого, продолжала выплескивать все свои страхи. — С каждой минутой я чувствую, как на меня надвигается нечто ужасное. Пожалуйста, позволь мне уехать в другое место. Майкл, пожалуйста, я сделаю все… все, что угодно… все, что хочешь.

— Не проси, — глухо сказал он. — Я не могу этого вынести.

Но Дженни его не слушала. За секунду она пересекла всю комнату и бросилась ему на шею, а Майкл по инерции обхватил ее руками, пошатнувшись под таким натиском.

— Дженни, послушай. Это не…

Он не смог продолжить, потому что она впилась в его губы, руки заскользили по его груди, теребя ткань рубашки, а ее запах — аромат сладких, сочных, спелых персиков — заполнил его ноздри. Сила ответного поцелуя заставила Дженни отстраниться.

— Все, — прошептала она ему в губы. — Все!

Его человеческая половина пыталась сопротивляться. «Подожди! Она пытается продать себя. Она думает, что если отдастся тебе, то сегодня вечером сможет уехать. Стой, идиот!»Вот только волк взял верх, стягивая с Дженни футболку, избавляя от шорт, в спешке разрывая трусики и швыряя ее на кровать, чтобы тут же оказаться сверху, сплестись с ней в крепком объятии, ощущая повсюду ее запах и будучи не в силах насытиться им. Он просто никогда не сможет насытиться. Майкл зарылся лицом в сладкий изгиб ее шеи, обхватил ладонями груди с дерзкими бархатными сосками и поцеловал ее так, что когда он все-таки отстранился, оба они задыхались.

Но даже когда его ладони поглаживали все ее тело, а губы сладко терзали ее рот, человеческая часть разума твердила ему, что Дженни действительно перепугана по смерти, раз готова отдаться ему, хотя совсем недавно морила себя голодом и расхаживала голой лишь для того, чтобы выказать ему свое презрение. Майкл сделал наконец над собой героическое усилие.

— Ты не можешь уехать, — прорычал он, покусывая мочку ее уха и спрашивая себя, как ему отстраниться от этого тела, когда его член буквально горит огнём, а ее мускусный аромат заполняет его ноздри? — Это небезопасно.

Она приподняла голову, прижимаясь лбом к его плечу.

— Знаю. Я знала, что ты мне не разрешишь, просто была в отчаянии. Я все следила за этой луной и совсем расклеилась, поэтому… Боже. Мне так стыдно…

Майкл поцеловал холмик ее груди.

— Не говори этого.

— Но все равно это так. — Дженни не отстранилась, позволяя ему зарыться лицом в ее грудь и словно не замечая того, что она перебирает пальцами его волосы. Майкл, даже мечтая о куда большем, таял от этих легких прикосновений, от ее пусть и временной покорности

— Потому что пыталась с помощью своего тела получить то, что хочешь?

Дженни не ответила, но он ощутил, как она нервно сглотнула.

— Это вовсе не делает тебя плохой. Скорее опасной. — Он усмехнулся. — Угрызения совести — вот чтоделает тебя человеком. — Он лизнул, потом нежно прикусил чувствительную кожу под грудью. Дженни вздрогнула, и Майкл услышал, как она сдавленно выдохнула.

— Думаю, — осторожно сказала вдруг она и зашевелилась, пытаясь выбраться из-под его тела, но, поскольку Майкл явно отказывался ей помогать, не слишком-то преуспевая в этом нелегком деле. — Раз уж ты не позволяешь мне уехать, нам нет нужды продолжать.

— Ты же не собираешься меня прогнать? — Наверное, на его лице отразился весь ужас, который он испытал, потому что в ее глазах вспыхнул дьявольский огонек.

— Да, — сказала она, — как раз собираюсь. Ты же обещал не принуждать меня, если речь не идет о наказании. А я не сделала ничего плохого…

— Пока что, — иронично вставил он.

— …поэтому тебе пора, — торжествующе закончила Дженни.

Майкл понял, что ей безумно нравится это ощущение власти над ним, а еще Дженни очень интересно, уйдет ли он на самом деле, хотя оба они могли чувствовать, как напряженно пульсирует его член.

— Дженни, умоляю…

— Нет, — отрезала она, поджав губы, но в то же время держась настороже, и Майкл, уловив острый запах ее тревоги, притворно застонал и сполз с кровати, поправляя свои джинсы, чтобы хоть как-то уменьшить дискомфорт.

— И насчет обещания…

— Вон!

Последнее, что он увидел, прежде чем выйти из комнаты, это ее взгляд, полный изумления и восторга.