Шайло протянула руку, показывая два маленьких шрама от змеиного укуса.

— Палин отнес меня на вершину холма. Родители последовали за мной, и, когда Палин опустил меня на землю, мама кинулась ко мне. Но Моргана ударила ее ногой, мама упала, и я не видела, что с ней случилось, потому что Моргана обхватила меня и все погрузилось в темноту. Когда я пришла в себя, то увидела, что заперта в тесной комнатке. Я провела в ней три дня. Появлялся какой-то странный доктор и давал пить отвратительный чай. Я знала, что не могу есть ничего из того, что мне давали, и только пила. И однажды утром я проснулась на этой улице.

Бонни протянула руку и коснулась своих шрамов, следов от уколов, оставшихся от того, что отец десятки раз брал у нее кровь.

— У нас с тобой много общего. — Она взяла Шайло за руку. — Айрин была моей матерью. Мы сестры.

— Сестры?! — поразилась Шайло.

Бонни улыбнулась:

— Мы обе из рода драконов. Разве не здорово?

— Наверно, это здорово, что мы сестры, но ведь я не дракон, — сказала Шайло.

— Но если Валкур твой отец, то в тебе должна течь кровь драконов.

Шайло покачала головой:

— Он рассказывал мне, что еще до моего рождения нашел способ полностью стать человеком, так что и я тоже только человек.

— И ты до сих пор не знаешь, что случилось с твоими родителями?

— Нет. — Шайло понурила голову. — Я даже не могу вспомнить, как выглядела моя мать. Зато отлично вижу во сне лицо отца, каким оно было в тот момент, когда он передал меня в руки Морганы, — полное страдания. Я даже просыпаюсь по ночам, потому что слышу его голос: «Никогда не теряй веры, сколько бы ни прошло времени».

— Ручаюсь, именно это и помогает тебе держаться.

Шайло сняла с шеи тонкую цепочку с кулоном.

— Вот он, подарок отца. Пока я ношу его, любовь отца со мной. — Турмалин переливался белым и красным. — Он начал светиться только прошлой ночью. Я решила, что это хороший знак, и тут появилась ты.

Бонни вытянула правую руку. Камень в ее кольце тоже пульсировал, напоминая биение сердца.

— А мой годами был чисто-белый. Может, изменение его цвета связано с твоим появлением?

Бонни, подумав, кивнула:

— Может быть. — Улыбнувшись, она протянула Шайло руку. — Попробуем вернуть тебя домой?

Шайло расплылась в улыбке.

— Конечно!

Бонни поднесла вывеску поближе к двери.

— Я пущу ее в ход, и ты прыгай не раздумывая. Готова?

Шайло подняла руку:

— Подожди! А как ты попадешь домой?

— Обо мне не беспокойся. Я же тебе говорила, что мы пришли спасать пленников. Даже если Билли не найдет меня, я не сомневаюсь, что как-нибудь вернусь.

По щеке Шайло скользнула слеза. Она сняла ожерелье из бусин и надела его на шею Бонни. Бонни схватила вывеску и вытолкнула ее в дверной проем. Полетел сноп искр.

— Все чисто? — с трудом проговорила она.

— Я вижу дерево! — крикнула Шайло.

Вывеска вырвалась из рук Бонни и полетела в Шайло. Та успела пригнуться, и вывеска, вращаясь, как прямоугольная летающая тарелка, пронеслась над улицей. Шайло растянулась на крыльце, колотя кулаками по доскам.

— Нет! Я никогда не выберусь отсюда! Никогда!

Бонни раскинула крылья. Подлетев к двери, она сунула крыло в энергетическое поле. Ударные волны прошли сквозь кожу и вонзились в тело, как тысячи сверл. Бонни сдавленно вскрикнула:

— Давай!

Шайло одним движением нырнула в проем. Ее тело пробило тонкую мембрану и исчезло из вида. Новый удар электричества сотряс тело Бонни и подбросил его в воздух. Как старая тряпичная кукла, Бонни выкатилась на дорогу.

Ей показалось, что все окутано тьмой: булыжники мостовой, дома, небо. К ней неторопливо подходил мужчина в черном. Сердце у Бонни отчаянно билось, но она не могла пошевелиться. Она то и дело проваливалась в темноту, пронизанную вспышками разноцветных искр. Приподнявшись на локтях, она с отчаянием прошептала: «Иисусе, помоги мне!»

Вспомнились слова: «Оживят навечно землю, овладев ключами мира, распахнув ворота счастью».

— «Навечно», — прошептала Бонни.

Мир взорвался сияющей вспышкой, и за ней наступила тьма.

Профессор, прижимая к груди Аполло, спросил:

— Хватает у вас данных?

— Данных достаточно… может, даже многовато для моего компьютера, — ответила Эшли, не отрывая взгляда от экрана. — Если Ларри наконец проснулся, он составит карту в мгновение ока.

Уолтер, профессор и Мэрилин сгрудились вокруг Эшли, глядя, как складывается изображение на экране. Из динамика донесся голос:

— Ваш заказ выполнен.

— Ларри! Карен! — завопила Эшли. — Ты справилась! Отличная работа!

— Спасибо, — откликнулась Карен. — Дело оказалось проще, чем я думала. У Ларри в брюхе мыши свили гнездо. Ну, понятно, что ему это пришлось не по нраву.

— Детектив, да и только! — расхохоталась Эшли. — А вот и изображение!

На экране протянулся ряд ярких линий, которые, сближаясь все теснее, слились наконец в одной точке.

Профессор показал на нее пальцем:

— Можно ли найти эту точку на вершине?

— Сейчас спросим у Ларри, — ответила Эшли.

— Без труда, — ответил Ларри.

Руководствуясь его указаниями, четверка друзей несколько раз корректировала курс, поднимаясь к вершине холма.

— О’кей, Эшли. Вы находитесь в точке максимума, — наконец остановил их Ларри.

— А может ли Аполло дать вспышку? — спросила Эшли.

— Аполло… — Ларри сделал паузу. — Я должен сообщить об аномалии.

— Что ты имеешь в виду?

— Аполло только что зафиксировал прорыв электромагнитного поля недалеко от вас. Я бы предложил вам поберечься и отступить назад.

Эшли поставила Аполло на землю и отошла, пригласив вместе с собой и остальных.

— Продолжай держать меня в курсе дела, Ларри, — сказала она.

— Цитируя «Звездные войны», «налицо большой прорыв в силе». И он вырос до уровня нестабильности. Я предсказываю значительный межпространственный провал.

Рванула вспышка света. Появился блистающий белый прямоугольник, слишком яркий, чтобы беспрепятственно смотреть на него. Из этого свечения вылетело тело. Приземлившись, оно покатилось по склону, пока не застряло в корнях дерева. Уолтер кинулся вниз. Новоприбывшая, молодая особа, села, держась рукой за лоб. Уолтер затормозил перед ней и протянул руку:

— Вы в порядке?

Приняв его руку, девочка встала.

— У меня все прекрасно. — У нее был тихий голос с отчетливым британским произношением. Подняв голову, она встретилась взглядом с Уолтером. — Кто вы?

— Бонни? — Уолтер схватил ее за плечи.

Профессор, Эшли и Мэрилин, подбежав, окружили девочку.

— Я не Бонни!

— Ты не узнаешь нас? — Эшли заглянула девочке в глаза.

— Мисс Сильвер, на вас другая одежда, хотя рубашку я узнаю, — сказал профессор. — У вас, по-видимому, амнезия, как последствие падения, которое вы только что перенесли.

Улыбнувшись, девочка повернулась спиной к профессору.

— Я не Бонни. Смотрите, у меня нет крыльев. — Сделав глубокий вдох, она раскинула руки и крикнула: — Я дома! Наконец-то я дома!

— Дома? — повторил Уолтер. — А где вы были до сих пор?

Профессор выключил фонарик.

— Я не сомневаюсь, мистер Фоли, что произношение нашей новой знакомой указывает на то, что она из местных и была пленницей в кругах.

Девочка протянула профессору руку:

— Шайло Натансон. Приятно познакомиться.

— Чарльз Гамильтон, к вашим услугам, — улыбнулся профессор.

— Минутку, — сказал Уолтер. — Если ты знаешь о крыльях Бонни, то должна знать и саму Бонни.

— Так и есть! Она-то и послала меня сюда. Там есть такая странная дверь, и Бонни сумела пробить дыру в электрическом барьере, через которую я и прыгнула.

— Так где она сейчас? — спросила Мэрилин.

Шайло ткнула большим пальцем вверх по склону, к тому месту, откуда появилась.

— Осталась там. Но она сказала, чтобы я не беспокоилась; какой-то парень по имени Билли найдет ее и вытащит.

Уолтер ударил кулаком по ладони.

— То есть они все еще разделены!

— Боюсь, что да, — кивнула Шайло.

— А где ваш дом, мисс Натансон? — спросил профессор.

— Здесь, в Гластонбери, на окраине.

— Вероятно, мы сможем доставить вас туда. Я не сомневаюсь, ваши родители испытывают большое беспокойство.

— Если они еще живы.

Профессор понизил голос:

— Я поражен вашим удивительным сходством с Бонни Сильвер. Кто ваши родители?

— Роберт и Сара Натансон, но я уверена, что сейчас они снова поменяли имена. Это было сорок лет назад. Они всю жизнь в бегах.

— Сорок лет! Но ты же моя ровесница! — поразился Уолтер.

Шайло рассмеялась.

— Не совсем. Сейчас мне пятьдесят пять. Я исчезла отсюда, когда отмечали мое пятнадцатилетие.

Профессор потер подбородок.

— Я знаю Натансона из Гластонбери, но у него нет детей. Может, он родственник твоего отца. Я могу отвести тебя к нему.

— Эшли, должен сообщить еще об одной аномалии, — включился Ларри.

— Выкладывай, — распорядилась Эшли.

— Аполло сообщает о полной зарядке для вспышки.

Эшли огляделась в поисках Аполло.

— Аполло исчез! — крикнула она.

— Невозможно, Эшли. Может, он стал невидимым для тебя, но не исчез. Его сигнал деформирован. Я делаю вывод, что он прошел через портал.

— Вспышка должна разрядить его! — воскликнул Уолтер. — Можно восполнить его энергетический потенциал? А вдруг Бонни сумеет использовать его, чтобы вернуться?

— Да, я могу ввести в Аполло соответствующие поправки. Моя связь с этим устройством сейчас полностью синхронизирована.

— Бонни сумела пробить дыру в электрическом барьере! Вот почему Шайло не понадобился плащ. — Эшли вскинула голову. — Карен! Ты меня слышишь? Запусти процессор. Тебе придется послать записку Бонни. Специальная доставка! А вы, Барлоу, расскажите: что там с Билли?

— Трудно передать, что точно происходит, мисс. Думаю, у него рубашка вылезла из-под пояса и практически перекрыла изображение. Могу сказать только, что он движется.

— Проверьте круги. Что в них?

— Момент.

Шайло не отрываясь глядела на портативный компьютер.

— Каким образом возможно узнать, где Билли?

— В овалах на полу есть изображения, и в них два огонька — один для Билли, а другой для Бонни, — объяснила Эшли. — Она находится в том месте, которое мы называем шестым кругом. Предполагаю, что и ты там тоже была.

— Он в юго-западном овале, — раздался голос Барлоу. — Глаза ребенка на картинке светятся. Но в западном овале больше свечения нет.

Эшли закусила губу.

— То есть Бонни больше не в шестом круге?

Шайло продвинулась поближе к компьютеру.

— Вы уверены, мистер Барлоу? Я видела ее там две минуты назад.

— Проверьте все овалы, Барлоу. Она должна быть где-то поблизости, — скомандовала Эшли.

— Хорошо, мисс.

Через некоторое время в динамике задребезжал голос Барлоу:

— Мисс Столворт!

— Я здесь!

— Овал в северном конце! Ребенок на коленях у короля! И у него светятся глаза!

— О’кей, Барлоу. Не волнуйтесь так. По крайней мере, мы нашли ее.

Профессор схватил Эшли за плечо:

— Мисс Столворт. Ребенок в том изображении сидит на коленях у Господа. Этот круг — представление о небесах.

Эшли смертельно побледнела:

— О небесах?

Билли отошел от края провала и уставился в бескрайнее пространство — черные поля, уродливые выбросы лавы с шапками застывшей пены. На черной равнине булькало несколько кратеров, словно кастрюли с супом, ожидающие возвращения повара. У него забурчало в желудке. Мысль о супе заставила вспомнить гнетущую пустоту в животе. Он принюхался. Неужто в самом деле пахнет едой? Бифштекс? Он снова принюхался. С чесноком? В желудке громко булькнуло. Он прижал руку к животу. Как давно он ел в последний раз?

Билли помотал головой, чтобы прогнать мысли о еде, но от запаха было не избавиться. Он казался совершенно реальным. Он откуда-то шел, хотя вокруг не было ни одного жилища — только пустыня и кипящий провал, который тянулся, казалось, на мили, глубоко врезавшись в бескрайнюю плоскую равнину. Учитывая его отвесные стены и кипящее дно, там никого и ничего не могло быть.

В другом направлении в нескольких милях высился горный хребет, и одна из вершин представляла собой вулканический конус. Неужели вблизи от такого источника лавы может стоять какой-то дом? Бессмысленно и предполагать. Но если даже он и был там, разве могли запахи доноситься с такого расстояния? Может, портал в шестой круг гнездится в ущелье между горами или даже за хребтом. Бонни тут нет, так стоит ли бродить впустую? Билли бросил последний взгляд на скрюченное тело Наамы. Хоронить ее нет времени. Чтобы добраться до вулкана, потребуется, наверно, несколько часов, так что ему стоит немедля двинуться в дорогу. Кто может сказать, сколько у него времени до наступления темноты?

Билли вздохнул и двинулся по базальтовой пустыне. Сделав десяток шагов, краем глаза он заметил какую-то вспышку и, развернувшись, выхватил Экскалибур. Одинокий мужчина сидел за накрытым столом у края провала. Высокий и худощавый, он сидел, утвердив локти по обе стороны от тарелки, и жадно обгладывал жареную ножку цыпленка. Стол был накрыт черной скатертью, и от одного его края до другого тянулись блюда, исходившие паром, — овальная тарелка с ломтями индейки, цыплячьи ножки на гриле, филейные стейки; толстые пиццы на плоских глиняных блюдах; пирамида жареных кукурузных початков, гора жареной картошки в широкой миске; огромная соусница с плавающей в ней поварешкой и толстенный бифштекс на решетке жаровни.

Билли облизал пересохшие губы. Так вот откуда шли запахи! Но почему я раньше ничего не видел? Он неторопливо подошел к столу. Человек поднял взгляд и, не вынимая изо рта цыплячьей ножки, кивком пригласил Билли сесть рядом.

— М-м-м… нет, спасибо.

Человек бросил на тарелку обглоданную косточку и вытер рот рукавом.

— Да брось ты! Я не кусаюсь! — Он схватил ломоть пиццы, от которого потянулась нить расплавленного сыра. Откусив едва ли не половину его, он кивнул, продолжая говорить с полным ртом: — Это лучшая кормежка, которую ты можешь найти в этом забытом богом месте. Уж в этом-то можешь не сомневаться.

Билли приблизился на шаг.

— Кто вы? И почему вы здесь?

— Я Френсис Пибоди, но можешь звать меня Оу-Эм.

— Оу-Эм? Как-то не подходит к Френсису Пибоди. Может, лучше Эф-Пи?

Оу-Эм сунул в рот поджаренную корочку и взял другой ломоть.

— Это имя мне присвоили в детстве. Мои родители и шестеро братьев называли меня Оу-Эм-Джи из-за моей любви к бутербродам с ореховым маслом и сандвичам с желе. А потом сократили до Оу-Эм.

— Ладно. Принимаю. — Билли протянул руку. — Меня зовут Билли Баннистер.

Поскольку Оу-Эм обеими руками держал пиццу, он кивнул:

— Приятно познакомиться, Би-Би.

— Так что вы здесь делаете?

Оу-Эм слизнул с подбородка потек сыра.

— Я путешественник, точно такой же, как и ты. Вошел в круги лет сорок назад в поисках пропавшей девочки.

— Пропавшей девочки? Какой?

— На самом деле юной леди — Шайло Натансон. Я вскоре нашел ее, но меня постигла неприятность. Когда я собрался отвести ее домой, то врезался в электрическую стену и отключился. После этого помню только, что меня несли какие-то сильные руки. И наконец я пришел в себя вот в этом месте.

Билли прижал руку к бурлящему желудку.

— Как-то не уловил. Почему я сразу не увидел вас, когда оказался здесь?

Оу-Эм взял бутылку с пивом и отхлебнул несколько глотков. Громко рыгнув, он вытер рот краем скатерти.

— Так уж этот мир устроен. Проход меж измерениями не всегда бывает гладким. Я путешествовал по всем шести кругам.

— Так что же, теперь застряли в этом?

Оу-Эм отхватил еще кусок пиццы. Голос у него стал совсем невнятным.

— Вроде, что так, но я не жалуюсь. — Широким взмахом руки он обвел стол. — Еды всегда хватает.

— Но чем еще вы тут занимаетесь? Разве вам не одиноко?

— В общем-то нет. Большую часть времени я ем. А еще наблюдаю за рассветами и закатами, хотя солнца я тут не видел.

— Я тоже это заметил. — Билли сел по другую сторону стола. — Вы всегда голодны?

Оу-Эм снова рыгнул.

— На самом деле нет. Просто еда такая хорошая, так чего ради останавливаться? Она постоянно появляется, и, клянусь, с каждым днем все вкуснее. — Оу-Эм пододвинул Билли кусок пиццы. — Присоединяйся.

Запах еды снова ударил Билли в нос, включив пожарный колокол тревоги. Пустой, лишенный пищи желудок горел, моля хотя бы о крошке моцареллы. Но он отодвинул тарелку.

— Нет, не могу.

— Что, в желудке камни? — Оу-Эм подтянул соусницу и черпнул из нее поварешкой. — Вот это, — сказал он, медленно выливая соус обратно, — успокоит твой желудок. — Вытянувшись всем своим жилистым телом, он поставил миску прямо Билли под нос.

О, какой запах! Дыхание небес! Билли зачерпнул соус самым кончиком поварешки, отметив кусочки говядины и картошки, плавающие в густой подливке. Спазм свел желудок, требуя заполнить жгучую пустоту. Билли отодвинул соусницу, но, попытавшись встать, скрючился от боли.

Оу-Эм подскочил к нему.

— Брось, парень. Тебе нужно подкормиться. А из-за такой еды стоит умереть.

— Вот этого я и боюсь, — простонал Билли. — Мне было сказано, что для меня тут никакая пища не годится. — Он освободился от хватки Оу-Эм и вытер пот со лба. Привычным движением коснулся кольца. Турмалин больше не пульсировал.

— Значит, пища не годится? — кивнул Оу-Эм, полузакрыв глаза. — Спорю, что тебе это сказал Джозеф.

Боль чуть стихла, позволив Билли выпрямиться.

— Вы встречались с Джозефом?

— Еще бы! Он дал мне прекрасный обед во втором круге и предупредил, чтобы я больше не ел. Но неужто мне ждать сорок лет, чтобы поесть? Думаю, что нет.

Билли потер кольцо.

— И долго вам пришлось голодать?

Оу-Эм пожал плечами:

— Ну, день или два.

Билли прищурился.

— День или два? Недолго, при условии, что вы знали, что здесь нельзя питаться.

— О, так ты, значит, спец в вопросах, что можно есть, а что нет? Кем ты себя воображаешь?

— Да нет. Просто Джозеф сказал…

— Джозеф сказал! — насмешливо перебил его Оу-Эм и подбоченился. — А говорил тебе Джозеф, почему она не годится?

— Нет. Я не спрашивал.

— Вот! — Оу-Эм выкинул руку. — Видишь? Никаких объяснений нет. Надо же, не годится! Сплошная ерунда. — Он ударил в грудь кулаком. — Как видишь, я жив и здоров.

— Ну и что толку? Вы сидите здесь, как кошка в клетке. Неужели вы никогда не пытались уйти отсюда?

— В сущности, нет. Некогда и я был горячий искатель приключений. — Оу-Эм поводил головой из стороны в сторону. — Где только я не был! Но я покорился судьбе, Би-Би, которая, как видишь, на самом деле оказалась не такой уж плохой. — У него заблестели глаза.

Билли скрипнул зубами. Говорить с этим типом — только терять время. Он не был пленником, который нуждался в спасении; его стоило бы поместить в палату с мягкими стенами. Неужели эта пища так разъела его мозги?

— Но почему вы хотите остаться здесь? — все-таки спросил он. — Ведь в этом мире только бесконечное безжизненное пространство и не с кем поговорить.

— Не совсем так. — Оу-Эм засунул руки под мышки и стал махать локтями, как крыльями. — Ко мне каждый день прилетает ворона, и я с ней разговариваю.

— С птицей?

Оу-Эм пожал плечами:

— Ну, если, конечно, птица первой начинает разговор. И не отвечать ей — это грубость.

— О чем же вы разговариваете?

— Господи, конечно, о еде! Ворона спрашивает, чего бы мне хотелось съесть, и я объясняю. Когда она улетает, появляется еда.

Билли кивнул:

— Понимаю. Значит, ворона.

Ну что ж, он сорвет заговор вороны. Перевернет стол. Боль в желудке уменьшилась, он сделал глубокий вдох, пытаясь понять, что представляет собой этот странный человек в не менее странном мире. Бессмыслица какая-то. Как бы ни была хороша еда, этого конечно же было мало, чтобы вызвать желание остаться здесь. Он подбросил ногой черный булыжник, повернулся, подошел к столу и ухватил край скатерти.

Оу-Эм нахмурился, выпятил квадратный подбородок. Билли понимал, что должен действовать без промедления. Пригнувшись, он взялся за край и толкнул стол — все блюда и приборы полетели в пропасть. Он с удовлетворением потер руки. Оу-Эм побагровел, кинулся к Билли:

— Идиот! Это была моя еда! — Оу-Эм оторвал Билли от земли и потащил к краю пропасти. — Теперь ты за все заплатишь, идиот!

Билли попытался дохнуть огнем в лицо Оу-Эм, но ничего не получилось. Тогда он напрягся, высвободил руки и схватил Оу-Эм за рубашку, надеясь, что, если сумасшедший обжора попытается сбросить его, он повиснет на нем. Прижав к себе Билли, Оу-Эм сам прыгнул в пропасть. Когда они, кувыркаясь, летели сквозь раскаленный воздух, Оу-Эм выпустил Билли. Свернувшись в комок, Билли прикрыл лицо руками и врезался в плотную багровую лаву. Оу-Эм с выражением ужаса на лице шлепнулся рядом с ним, и его тело сразу же вспыхнуло.

Билли же ничего не почувствовал. Он всплыл около берега, и лава рядом с ним начала менять цвет от ярко-красного к черному. Она стала покрываться хрустящей коркой, давая ему опору под ногами. Он приподнялся, раздвигая густую вязкую жижу, и выбрался на берег. Сделав глубокий вдох, он вдруг почувствовал, что тело налилось силой и неукротимой энергией. Внутри у него все кипело, и могучим рывком он выпустил изо рта огромный поток огня. Когда пламя погасло, он скрестил руки, потрогал бицепсы и напряг их, проверяя, как приливает сила. Теперь он был готов сразиться со всем миром. Он рывком выхватил Экскалибур, пальцы сжали рукоять. Лазерный луч был ярче чем когда-либо раньше. Он обвился вокруг Билли и, подобно паутине, сплел защитный светящийся кокон. Билли чувствовал себя так, словно плывет в пустоте — в блистающей белой пустоте. Зрение понемногу прояснилось, белое свечение стало сероватым, очертания расплывчатых предметов обострились — он разглядел булыжную мостовую, ветхие здания и стоящего в отдалении мужчину в черном.

Билли протер глаза и помотал головой. О’кей, что теперь? Надеюсь, это не очередной псих-обжора. Он двинулся вперед. Человек стоял пригнувшись, расставив ноги, словно собирался вступить в бой с противником. На мостовой у его ног Билли увидел странную фигурку, словно у нее… Да! Это крылья!

Билли перехватил рукоять Экскалибура и кинулся вперед с криком «Бонни!». Но прежде, чем он приблизился, черный человек выхватил меч.

— Стой, гнусный дракон! — крикнул он.

Мощь его голоса потрясла Билли. Он узнал этот голос, который месяцами преследовал его в ночных кошмарах, и в то же мгновение увидел обжигающий взгляд дьявольских глаз Палина!

— Я готова, — сказала Карен. — Что ты хочешь, чтобы я напечатала?

— Давай прикинем. — Эшли схватила в горсть волосы на затылке и медленно заговорила: — «Бонни, это устройство называется Аполло. Оставь его на том же месте, где ты нашла его. Когда будешь готова к уходу из круга, отодвинь металлическую заслонку в основании и нажми кнопку. Появится светящаяся дверь. Ты должна пройти сквозь нее. Эта дверь — межпространственный переход. Пока это все».

— Подожди. Как пишется «межпространственный»?

Эшли с пулеметной скоростью выпалила набор букв.

— Отлично. Записку положу в ящичек для передачи.

Профессор схватил Эшли за руку.

— Мы должны также послать и песню для мисс Сильвер.

— Песню?

— Да. Ту, которую, я убежден, Мерлин вложил мне в память. Может быть, ей удастся передать текст Уильяму.

Эшли вручила компьютер профессору.

— О’кей, спойте ее Ларри. Он запишет слова и добавит к документу Карен.

Профессор поднес компьютер к губам, как эстрадный певец микрофон, откашлялся и, закрыв глаза, затянул речитативом:

Он вернул компьютер Эшли.

Та сказала:

— Ларри, ты все понял?

— Да. Браво! Будь у меня ноги, я бы стоя аплодировал.

— Кончай ломать комедию и распечатай все как положено.

— Будет сделано. Включаю фантастически дальнобойный факс!

Мэрилин шепнула Эшли на ухо:

— Есть ли сведения о Билли?

Эшли снова приникла к компьютеру.

— Барлоу, есть новости о Билли?

— Есть, — ответил Барлоу. — и хорошие и плохие, мисс. Выяснилось, что молодой Уильям пережил падение в огненную реку и теперь стоит перед вооруженным крепким бойцом. Но куда хуже то, что я вижу на земле — тело с крыльями.

— Бонни? — спросил Уолтер.

— Точно сказать не могу, — ответил Барлоу, — но я не знаю другого человека с такими драконьими крыльями, а боец стоит над ним с таким видом, словно он одолел противника.

— Должно быть, это тот тип, которого мы видели! — закричала Шайло. — Он нес ведро, и Бонни прогнала его.

— Билли подходит к нему? — спросила Мэрилин.

— Пока нет. Стоит на месте.

Уолтер придвинулся поближе.

— Похож этот фехтовальщик на кого-то, кого вы видели раньше, Барлоу?

— Именно так. Да. У Девина был слуга, опытный воин, который оставался в подчиненном положении, несмотря на свои таланты, но я забыл его имя.

Уолтер сжал кулаки.

— Спорю, что это Палин!

— Да, да. Это в самом деле Палин. Уверен.

— Думаю, что Билли справится с ним, — сказал Уолтер, и у него напряглись скулы. — Он классно дерется.

— Но во время подготовки он не сталкивался с такими, как Палин. — Профессор покачал головой.

— И все равно я ставлю на Билли. Если бы только я мог помочь ему, — вздохнул Уолтер.

Из динамика снова донесся голос Барлоу:

— Я дрался с ним на ежегодном королевском турнире. Несмотря на то что я был лучшим, он справился со мной меньше чем за минуту.

Билли встал на изготовку и крикнул:

— Отойди от Бонни!

Палин расхохотался:

— Баннистер, ну ты и шутник! Ты убил меня, а теперь хочешь, чтобы я просто отдал тебе тело этой ведьмы.

— Тело?

— Ну да. Она мертва. Правда, труп еще свеженький, так что моя хозяйка сможет пустить его в дело.

Билли поднял турмалин к глазам. Камень был холодный и безжизненный. На глаза Билли навернулись слезы. Неужто Бонни в самом деле мертва? Он с такой силой стиснул кулаки, что ногти врезались в кожу. Палину доверять нельзя. Он, должно быть, врет. Билли сжал рукоять Экскалибура.

— Это твой последний шанс, Палин. Отойди в сторону, или же…

— Или что? — Палин расхохотался. — Убьешь меня? Ты уже это сделал. — Он осклабился, и голос его перешел в змеиное шипение. — Почему бы тебе не попробовать пустить в дело огненное дыхание? Оно сработает прежде, чем я повернусь к тебе спиной, ты, трусливый полукровка-ублюдок!

Внутри у Билли разгорался огонь, но он знал, что Палин провоцирует его. Зачем-то ему был нужен этот огонь. Не наделит ли он его энергией? Билли вытянул меч, но не увидел луча. Впрочем, не важно. Он и так справится с подонком. Мускулы на ногах напряглись, руки налились силой.

— Можешь не поворачиваться спиной. Защищайся!

Палин сделал шаг к телу Бонни и вскинул клинок.

— У тебя нет никаких шансов, щенок. Ты просто мальчишка, который поверил в хитрую ложь. Патрик играл с тобой. Он хочет, чтобы ты освободил его любимца, и тогда он сможет завладеть миром. Моя хозяйка пытается остановить его, и, если ты позволишь мне доставить ей тело Бонни, она разрушит его планы.

Билли крикнул во весь голос, так что изо рта его полетели искры:

— Ты лжец!

Сжав зубы, он изо всех сил взмахнув Экскалибуром. Палин парировал его удар столь же мощным взмахом своего клинка. Сверкнув, лезвия сошлись и застыли в напряженной неподвижности, пока каждый боец старался отбросить другого. Черный рыцарь внезапно опустил меч и пригнулся, заставив Билли качнуться вперед. Он рубанул по ногам Билли, но тот успел подпрыгнуть, и смертельное лезвие миновало его. Развернувшись на пятках, он снова повернулся лицом к Палину и немедля нанес удар, но тот парировал его и сделал выпад, целясь в ребра Билли. Билли откинулся назад. Острие вражьего меча мелькнуло у него перед самыми глазами. Взмахнув Экскалибуром, он отрубил запястье Палина, но хлынула не кровь, а черная мутная струя.

Палин рухнул на землю, но Билли успел откатиться в сторону, увернувшись от падающего тела. Вскочив, он бросился к Палину, поставил ногу ему на спину и приказал:

— Брось меч!

Палин разжал пальцы, и меч упал на булыжники мостовой.

— Давай убей меня, трус. Ты только и умеешь бить в спину, — прохрипел черный рыцарь.

— Ты уже и без того мертв, — сказал Билли. — Так что просто лежи на месте!

Опустившись на колени, Билли повернул тело Бонни на бок и попытался нащупать пульс.

Его не было!

Нагнувшись, он приложил ухо к ее губам.

Она не дышала!

У Билли сдавило сердце. Он с силой выплюнул горькую слюну и прижался щекой к груди Бонни. Преодолевая спазмы мучительной боли, он крикнул:

— Неужели она мертва?! О, Боже милостивый! Не дай ей погибнуть!

Палин приподнял голову:

— Я же говорил тебе, что она мертва, мальчик-дракон.

Подобрав камень, Билли швырнул его в Палина:

— Заткнись!

Камень угодил Палину в ногу. Черный рыцарь привстал на колени и презрительно засмеялся. Схватив Экскалибур, Билли вскочил. Новый сноп искр вылетел у него изо рта, когда он заорал:

— Я снесу тебе голову!

— Ты идиот! Я не убивал твою подругу. Она сама погибла.

— Лжец! — завопил Билли. Вырвавшийся из его рта очередной поток пламени лишь чудом миновал голову Палина.

Тот встал и отряхнул одежду.

— Называй меня как хочешь, но я видел, что с ней случилось.

Билли держал Экскалибур обеими руками, готовый нанести удар.

— Говори быстрее. Через десять секунд твоя голова будет снизу смотреть на твое тело.

— Перестань распаляться! Можешь разрезать меня на куски, но Бонни так и останется мертвой. — Палин ткнул себя пальцем в грудь. — А я знаю, как вернуть ей новую жизнь.

— Чего ради я должен верить хоть одному твоему слову? — спросил Билли, не опуская меч.

— Потому что мы оба хотим одного и того же. Оживить Бонни.

Билли медленно опустил Экскалибур.

— Тебе-то это зачем?

Палин подошел к нему.

— Я получу новую жизнь в мире живых.

Билли подался назад.

— Как?

Палин скрестил руки на груди.

— Объяснить это невозможно. Если хочешь вернуть ей жизнь, ты должен просто верить мне.

Билли воткнул меч в землю.

— Слушаю тебя. Что надо сделать?

Палин показал на заброшенный магазин кормов:

— Пронеси ее тело через вон ту дверь. Она приведет тебя в седьмой круг. Но убедись, чтобы первым через дверь прошел Экскалибур, а то переход сделает с тобой то же, что с Бонни.

— Ты собираешься идти со мной?

Палин протянул открытую ладонь.

— Это возможно, если мы оба возьмемся за Экскалибур.

Билли кинул меч в ножны.

— Я лучше стекло буду жевать.

— Тогда тебе придется идти одному. — Палин двинулся в другую сторону от магазина. — Когда ты окажешься в седьмом круге, — крикнул он, — то встретишь там кое-кого, кто расскажет, что делать дальше.

— Как я узнаю его?

Палин повернулся с кривой усмешкой.

— О, ты отлично знаешь его. Он твой отец.