Бонни уткнулась в окно книжной лавки:

— На стойке лампа. Кто-то должен быть внутри.

Билли потянул за ручку:

— Не заперто. Наверное, можно войти.

Бонни отступила:

— Теперь я вспомнила это место. Когда я была здесь с Шайло, одна пожилая леди исчезла, едва попыталась войти в эту дверь. — Бонни всплеснула руками. — Пуф! И ее нету. Перепугалась до полусмерти. Но тогда Шайло рассказала мне, что они все время так поступают.

Билли смерил взглядом дверной косяк:

— Вроде надежен.

Скорчив гримасу, он вошел первым. Поскольку никакого силового поля не обрушилось на него, он облегченно вздохнул, сделал еще один шаг в магазин и махнул Бонни, подзывая ее.

Освинцованные стекла витражей бросали разноцветные отблески на внутренность маленького магазина. Вдоль трех стен тянулись полки с книгами, и переплет каждой из них был другого оттенка. От безукоризненно чистого деревянного пола тянуло ароматом сосны.

Билли на цыпочках подошел к одной из полок. В большинстве своем это были романы — женские, полицейские, приключенческие и немного фантастических. Он нашел книгу об итальянском искусстве и открыл ее. Запись от руки гласила: «От мистера Коллинза».

С нижней полки Бонни вытащила кулинарную книгу и стала листать ее.

— Что мы ищем?

— Я подумал, что, пока мы ждем владельца, можем заняться детективными изысканиями. Я ищу какой-нибудь исторический труд или, может, биографию… которые могут объяснить, что это за город.

Пока Бонни обыскивала одну сторону комнаты, Билли занялся другой, переходя от полки к полке и вытаскивая книгу за книгой. Процесс казался нескончаемым, но поскольку тайна Приюта Драконов становилась все туманнее, он решил найти хоть какие-нибудь намеки, которые могли бы помочь найти жену Мерлина.

На высокой полке у дальней стены он увидел небольшую книжку в кожаном переплете и коснулся выдавленного на ней изображения. Ага! Тут что-то есть. Он протянул ее Бонни:

— Взгляни-ка.

Тень ее головы упала на обложку, когда она шепотом прочитала заглавие: «Пророчества Жасмин, провидицы».

Билли открыл первую страницу, и они молча стали читать ее.

Прошлое — это прошлое, и в тенях его таятся только призраки. Воспоминания — всего лишь сны, которые тают с восходом солнца. Только дураков беспокоят беды прошедшего дня, и ни один умный человек не верит в завтрашние триумфы. Ибо и беды и триумфы — всего лишь увядшие розы, от которых не остается ни шипов, ни запахов.

Так пусть тени прошлого улетают, потому что они бессмысленные и безнадежные мысли, сны больных мозгов, невидимые спутники уличных хулиганов. Мы больше не дети и не так глупы, чтобы преклоняться перед оракулами огня.

Из задней части магазина донесся громкий стук. Билли закрыл книгу и пригнулся, потянув с собой Бонни. За скрипом дверных петель последовал гневный женский голос:

— Если ты знаешь, что тебе на пользу, ты бы делала то, что я тебе говорю. Сообщай о каждом слове, которое они тебе говорят, или я выкину тебя из города вместе с остальной швалью.

— Жасмин, — ответил другой женский голос, — ты должна знать, что твоя крикливая риторика не может оскорбить мои чувства и что здесь, у меня, она нежелательна.

— Запомни мои слова, — фыркнула в ответ Жасмин, — что твой мятежный язык когда-нибудь выкопает тебе могилу.

Ударил колокол на башне, прервав ссору. Билли положил книгу пророчеств на полку и коснулся плеча Бонни:

— Давай выбираться отсюда.

Пригнувшись, они скользнули к выходу. Тихонько приоткрыв дверь, Билли выбрался наружу, проверив, следует ли Бонни за ним. Придерживая одной рукой подол своего длинного платья, она выскочила в дверь и пустилась за ним.

Они побежали по улице, держа направление на магазин Доркас. Замедлив шаги при одиннадцатом, и последнем ударе колокола, они двинулись в сторону театра. Повернув на боковую улицу, Билли и Бонни увидели десяток человек в черном, которые, стоя в очереди, чего-то ждали. Пока Билли мялся на месте, к очереди присоединилась солидная дама в сером капоре и невысокий смуглый мужчина в гамашах и порванной на плече рубашке.

— Думаешь, здесь? — спросил Билли.

— Должно быть.

Они прошли мимо очереди и оказались у окошка администратора. Вывеска на соседней стене гласила: «Зал ожидания. Двери открываются в полдень, закрываются в три часа». Билли вгляделся во внутреннее помещение. В холле театра не было видно ни одной живой души. Несколько пустых кресел стояли у стен с двойными дверями, за которыми, очевидно, открывался проход в зрительный зал. На стене висели выцветшие афиши с вытертыми буквами, сообщавшими о спектаклях «Свидетели» и «О невидимых вещах». Над длинным столом, напоминавшим стойку в закусочной, на стене висели часы с маятником. Они показывали половину двенадцатого.

Отступив от окошка, Билли повернулся к Бонни и пробормотал про себя:

— Тут обязательно должен быть служитель. Кто-то должен подтягивать часы.

Он уставился на растущую очередь, пытаясь понять выражение лиц ее участников. Но на их серьезных физиономиях читалась только мрачная покорность, в которой не было ни печали, ни похоронной обреченности — рассеянные взгляды, плотно сжатые, неподвижные губы, тощие фигуры. Никто не произносил ни слова.

Билли подошел к началу очереди, где, понурив плечи и опираясь на узловатую трость, стояла пожилая дама, которую он видел в гостинице. Морщинистое лицо и редкие пряди седых волос говорили о долгих и трудных годах.

Билли подошел к ней поближе и поклонился:

— Я слышал, вы ждете короля.

Опираясь на трость, она слегка приосанилась, но голос подрагивал и ноги плохо держали ее.

— О нет, молодой человек. Не просто короля… а настоящего короля. Я была здесь, когда пророк объявил о его приходе, и я собираюсь снова быть здесь, когда явится король, чтобы взять нас в новую страну. — Мотнув головой, она показала себе за спину. — Мы все чувствуем то же самое, пусть даже большинство города считает нас сумасшедшими, особенно мэр.

— Как вас зовут? — спросила Бонни.

— Марта Стоун. — Она долго и пристально смотрела на Бонни. — А кто это спрашивает?

Бонни протянула руку, но Марта всего лишь уставилась на нее, и девушка отвела руку.

— Приятно познакомиться.

Билли прислонился к дверному косяку:

— Кому-нибудь разрешается войти внутрь?

Выпрямившись, Марта указала клюкой на дверь:

— В соответствии с пророчеством никто, кроме короля, не сможет открыть ее до наступления часа.

Билли сделал два шага, схватился за ручку и потянул. Дверь легко распахнулась. Не обращая внимания на изумленный вздох, раздавшийся у него за спиной, он вошел внутрь, взял по креслу в каждую руку и вернулся обратно.

— Это вам, — сказал он, поставив одно кресло рядом с Мартой. — Садитесь.

С помощью Бонни он вытащил из холла кресла для каждой из женщин в очереди. Все они, молодые или старые, кинулись пожимать ему руку, восхищенно глядя на него. Он снова перешел к началу очереди и раскинул руки, чтобы успокоить гул.

— Слушайте все! Я войду внутрь, но думаю, что всем вам надо дождаться наступления полудня.

Билли вернулся к открытой двери, жестом позвав Бонни следовать за ним.

Билли вместе с Бонни вошел внутрь и прикрыл за собой дверь. У него отчаянно колотилось сердце.

— Они думают, что я король.

— А почему бы им и не думать? — засмеялась Бонни. — Ведь ты открыл дверь, не так ли?

— Да, но я не знаю, как доставить их в новую страну. Я даже не знаю, где я сам сейчас.

— До полудня не так много времени. Давай посмотрим, что здесь делается. — Бонни подбежала к внутренним дверям и распахнула одну из них. — Хм… Внутри полная темнота.

Билли присоединился к ней, щурясь от непривычного сумрачного красного мерцания, которое еле освещало театр. Они скользнули в зал по ковровой дорожке пандуса, прошли мимо длинных рядов пустых кресел. Найдя короткую лесенку, они поднялись на сцену, где их ждал закрытый занавес. Сквозь его потертую ткань пробивались вспышки багрового света.

Бонни нашла то место, где занавес раздвигается, вцепилась в одну из половин и оттянула ее в сторону. Билли сделал то же самое с другой половиной занавеса, и колесики со скрипом поползли по направляющим. Когда они с Бонни растянули проем до двадцати футов, он торопливо вернулся к центру сцены и уставился на открывшееся перед ними зрелище.

Стеклянная перегородка от пола до потолка стояла стеной перед лесным пейзажем, совершенно живым, объемным и в движении, хотя был залит красным ореолом, словно оператор фиксировал его через цветные линзы. Деревья и небо качались и прыгали вверх и вниз — оператор как бы старался держаться рядом с человеком, идущим через лес. На нем был плащ с поясом и ножны. Из-под шапки выбивались седые волосы.

— Профессор? — прошептал Билли.

Все было настолько реальным, что казалось продолжением сцены, словно они могли войти прямо в этот багровый мир.

Билли приблизился к экрану и протянул к нему руку, чтобы выяснить, где кончается реальность и начинается изображение. Кончиками пальцев он наконец коснулся гладкого стекла и вздохнул. Он не знал почему, но, найдя эту границу, преисполнился печали, словно бежал играть на поле, а вместо этого наткнулся на железную решетку, преградившую ему путь.

Бонни на цыпочках подошла к нему, и они уставились на эту картину; они стояли оцепенев, едва ли не загипнотизированные видом этого неба и качающихся деревьев. Внезапно на весь экран легла чья-то тень, словно из-за их спины медленно возникли очертания человека. Билли инстинктивно схватился было за меч, но его при нем не было. Прежде чем он смог сообразить, каким иным образом ему вступить в бой, от экрана донесся тихий спокойный голос:

— Не пугайтесь.

Подкравшаяся тень уменьшилась до размеров человека, который и вышел на сцену — в то же время каким-то образом оставаясь за стеклянной перегородкой, словно он одновременно был частью экранного изображения и театральной сцены. Выйдя в центр, он остановился, оставаясь спокойным и неподвижным, а сцена за его спиной продолжала мерцать.

Он распростер руки:

— Добро пожаловать, друзья мои. Как долго я ждал вас!

Хотя казалось, что на нем красная маска, лицо этого человека было ясно различимо. Билли прижал ладони к стеклу.

— Профессор? — Он показал на человека в длинном плаще, который продолжал идти в поле зрения. — А я думал, что вы там.

Человек приподнял полу мантии и рассмеялся:

— Я не думаю, что ваш профессор носит что-либо подобное, но, глядя сквозь эту стену из драгоценного камня, вы вряд ли можете утверждать, что я не ношу красное. — Он повернулся и махнул рукой в сторону леса. — Ваше первое предположение было верным. Это ваш профессор. Он исполняет свою обязанность — проводит вашу мать к обусловленному месту встречи и прилагает все силы для защиты ее. Там по-прежнему ночь, потому что время в двух измерениях редко совпадает. Я заметил, что бывают периоды, когда оно совпадает и тут и там, а затем одно может быстро убегать вперед в то время, когда другое медленно тащится сзади. За все мои столетия странствий через границы пространств этот феномен был едва ли не самым интересным.

У Билли опять ослабли ноги, а дыхания еле хватило, чтобы заговорить:

— Мерлин?

Мерлин кивнул:

— Да, Билли. Это я. — Он поклонился Бонни. — Добро пожаловать, мой нежный цветок. Ты прелестно выглядишь в этом платье.

Блеснув улыбкой, Бонни сделала реверанс:

— Благодарю вас, любезный сэр.

Мерлин снова приподнялся. Его глаза сверкнули.

— Милости прошу, прекрасная девушка. — Он хлопнул в ладоши и решительно сказал: — Итак, нас ждет много дел…

Билли поднял руку:

— Подождите минутку! Не хотите ли объяснить, почему и как вы здесь очутились, и вообще, что это за место?

По лицу Мерлина скользнула мягкая улыбка.

— Ну да, у молодого короля всегда должно быть много вопросов. После всего, что вы увидели, сомнения по-прежнему терзают ваш мозг?

— На самом деле не сомнения. Я просто хотел бы четко понять, что здесь происходит. Я настолько растерян, что чувствую себя словно в ночном кошмаре.

— Достаточно честное признание, но, поскольку для нас очень важно время, я буду краток. Отвечаю на твой первый вопрос. Когда Экскалибур превратил меня в световую субстанцию, я обрел существование, которое позволило мне путешествовать едва ли не по всем духовным пространствам — в кэндлстоны, через все Семь Кругов и даже к преддверию Рая. Если ты помнишь, какое-то время я был даже в облике твоего профессора. — Он хлопнул по внутренней стене стеклянного экрана. — Эта перегородка между нами — драгоценный камень кулона, Великий Ключ, который открывает проход между вашим миром и Приютом Драконов, и теперь он висит на цепочке на шее твоей матери. Хотя я способен находиться внутри турмалина, я не могу пройти сквозь последний барьер того мира, в котором ты пребываешь.

— Почему? — спросил Билли.

— Я не дракон, — распростер руки Мерлин. — Те, что в поселении, — души драконов, которые никогда не позволят Нефилимам контролировать их мозги. Я думаю, ты имеешь право называть их непродавшимися драконами.

— Непродавшимися? — ухмыльнулся Билли. — Есть по крайней мере одна, которая полностью продалась. Едва мы оказались тут, она стала доставлять нам сплошные неприятности.

— Так ли? — озабоченно спросил Мерлин. — И что же она делала?

— Ее зовут Жасмин. Она называет себя пророчицей и рассказывает, что горожане не в состоянии вспоминать прошлое. Пара из них сказала нам, что она была бы готова убить нас, будь у нее такая возможность. Она говорит, что мы кто-то вроде оракулов огня и заслуживаем смерти.

Мерлин погладил подбородок.

— Понимаю. Очень интересно. Я думаю, она могла быть драконом, который сам предпочел продаться. Хотя Нефилим никогда не обитал в ее теле, возможно, она обрела силу из темных источников и пользуется ею, чтобы властвовать над другими. — Он сложил руки на поясе. — Я не ожидал, что кто-то похожий на нее существует в Приюте Драконов. И советую вам избегать ее.

— Еще бы, — хмыкнул Билли. — Мы тоже так решили. Но почему здесь очутились драконы?

— Они здесь, — ответил Мерлин, — потому что их душам больше некуда деваться. Драконы были назначены править человечеством, когда в самом начале земля была Раем, но когда человек пал, рухнул и Рай. Как вы знаете, те драконы, которые были убиты после того, как стали людьми, отосланы в седьмой круг Гадеса. От них остались лишь сухие кости, которым необходимо духовное возрождение — его-то ты и принесешь им, как человек-мессия. Те драконы, которых ты видел в городке, были убиты как драконы, и поэтому они оказались в этом закрытом месте, не предназначенном для людей. У них не было мессии, чтобы спасти их… до сих пор.

Билли ткнул себя пальцем в грудь.

Мерлин показал себе под ноги:

— Убеди их прийти сюда, и ты все увидишь. Они знают, что это такое. Они знают, что это их освобождение давно прозвучало в пророчестве. Я не сомневаюсь, многие уже ждут твоего появления.

Билли кивнул на двери:

— Ну, не так уж и много, может, самое большее — две дюжины.

Мерлин было поджал губы, насупился, и его лицо застыло в твердой решимости.

— Значит, ты должен убедить большинство прийти сюда. От их количества зависит судьба Земли, а их избавление — от веры в тебя, в избранного. — Он поднял кулак и с силой ударил по экрану. — Они не могут быть спасены, пока не последуют за тобой к этому камню, и, даже когда они придут, их вера подвергнется испытанию, но они окончательно поверят, когда увидят, как ты проходишь сквозь камень, и только избранные антрозилы, люди-драконы, смогут вывести их по этому проходу.

Бонни прижала ладонь к стеклу:

— А что произойдет с драконами, когда они выйдут?

Мерлин разжал кулак и отряхнул полу своего плаща.

— Честно говоря, я и сам толком не знаю. Эти драконы погибли, так что, скорее всего, они не смогут обрести физическое существование, но… — он показал на стеклянный барьер, — там внутри они не являются драконами. Ведь вы должны были найти две души, которые не принадлежали к ним.

— Вашу жену? — спросила Бонни. — Билли читал о ней в Fama Regis.

— Да. Моя жена до сих пор пребывает в здравом рассудке, но человеческая душа, покинув ее, умерла, и она стала подобна одному из уничтоженных драконов. Я искал ее по всем кругам, и прежде всего в шестом, но так и не нашел среди пребывающих там душ. Возможно, ее облик лишен способности появляться в человеческих владениях из-за необычности ее пленения в Приюте Драконов. — Легкая улыбка осветила лицо Мерлина. — Но если вы сможете ее вытащить, я доставлю ее в такое место, где она восстановится.

— Не беспокойтесь, — сказала Бонни. — Мы сделаем все, что в наших силах, и найдем ее.

Билли грустно вздохнул:

— Тогда, как я предполагаю, второй должна быть жена профессора Гамильтона.

Мерлин прикрыл один глаз.

— Доркас там?

— Да, — кивнула Бонни. — Она портниха, как и в нашем мире.

— Значит, Моргана уничтожила жену еще одного своего врага. Я должен был догадаться. Она предсказуема.

Билли пальцем провел на стекле расплывчатую линию:

— Тогда кто же тот другой, который не принадлежит к этому миру?

Мерлин прислонился к барьеру:

— Зрение подвело тебя, Билли. Да, твой отец, скорее всего, в этом поселении, хотя я не могу тебе сказать, как он выглядит. Его необходимо убедить явиться сюда. На его плечах может лежать судьба мира.

Билли вскинул брови. Он не хотел давать воли своему возбуждению. Пока еще рано.

— Значит, если он не принадлежит к этому миру, то он не мертв?

— Нет. Ни в коем случае. Просто у него нет тела. Когда ты бросил в пропасть луч Экскалибура, его дух прошел через турмалин кулона и очутился в Приюте Драконов. Поскольку сейчас его телом владеет дух зла, я не могу сказать, что случится, доведись тебе добраться до него, но ты должен убедить его в том, что твое появление означает конец возрождения драконов. К ним всем вернутся их способности, и больше не будет никакой необходимости в этом месте. Оно будет полностью уничтожено. — Он отошел от барьера, вернулся и снова прислонился к нему. — В силу каких-то причин Бог не сообщил мне, как он претворит в жизнь свои планы, но я знаю, что твое решение, Билли, тут все изменит. Запомни эти слова, поскольку в них заключено пророчество: Король путем свободы и любви, тропой святой войны, дорогой крови и жертвенной стезею благородства идет. Спасая души, все отдаст.

— Отдать все? — повторил Билли. — Что это значит?

Мерлин снова стал прохаживаться, на этот раз быстрее, чем раньше. Опустив голову, он вскинул руки.

— Я не знаю! — с отчаянием сказал он. — Это может означать очень многое. — Остановившись в центре, он с силой перевел дыхание и закрыл глаза, словно боясь посмотреть на Билли. Наконец он открыл их, они были полны слез, и сказал еле слышным шепотом: — Просто будь готов ко всему, пусть даже тебе придется пройти по следам твоего Спасителя. Не важно, что произойдет. Даже если тебе доведется погибнуть, ты никогда не будешь забыт.

В зале театра раздалось чье-то шарканье. Марта доковыляла до первого ряда, ее глаза поблескивали в свете красного экрана.

— Смотрите! — закричала она. — Король раздвинул занавес!

С радостными криками люди кинулись на свои места.

Пригнувшись, Мерлин шепнул:

— Эти люди много лет ждали твоего прихода, поэтому они не будут возражать, когда ты скажешь, что, если сможешь, вернешься с многими их соседями. Но будь внимателен. Портал, через который можно поддерживать связь с этой реальностью, обладает необыкновенным зарядом духовной энергии, даже в течение этих трех часов. Хотя власть открывать этот портал принадлежит небесам, она приходит как ответ на молитвы верующих, которые ждут здесь каждый день, что смогут последовать порядку, предписанному Богом. Так что в три часа проход к экрану закроется, а ты должен будешь вернуться и вести их к спасению. И пусть Бог внушит тебе правильные слова, и здесь, и в поселении. — Мерлин отодвинулся в сторону и ушел; его тень на мгновение выросла и исчезла.

Повернувшись лицом к зрителям, Билли вместе с Бонни неторопливо вышел на авансцену. На них снизу вверх смотрели серьезные и воодушевленные лица, словно прося хотя бы о едином слове — как щенок ждет остатков трапезы со стола. Бонни схватила руку Билли, трижды сжала ее и отошла. Тепло ее прикосновения придало ему смелости.

Билли откашлялся:

— Вы пришли сюда в силу пророчества, которое человек произнес много лет назад, и вы оказались достаточно умны, чтобы поверить ему. Я думаю, что вы многим рассказали о нем, не так ли?

Марта махнула своей клюкой:

— Всем, кого я знала, и кое-кому, кого не знала. Я даже сама написала брошюру и раздавала ее, но люди надо мной смеялись.

— Кое-кто из них здесь! — крикнул мужчина из второго ряда. — Моя собственная жена думает, что я сумасшедший.

В заднем ряду встала Констанс.

— Я рассказала всем постояльцам в моей гостинице о появлении короля, но большинство из них обозвали меня дурой.

По залу пробежал шумок.

Билли махнул обеими руками, повернув ладони книзу.

— Но вы все еще хотите, чтобы они пришли, верно?

В театре воцарилось молчание. Билли вглядывался в каждого, красные отсветы пульсировали на лицах, раздираемых эмоциями. Через несколько секунд в третьем ряду встала женщина средних лет.

— Я хочу, чтобы они пришли, — сказала она, заламывая руки и поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. — Мы все равно любим даже тех, кто не слушает нас. — Порывшись в кармане платья, она вытащила платок и вытерла глаза. — Мой сын добр и умен, но он отказывается верить пророку. — Снова сунув руку в карман, она на этот раз извлекла гвоздику. — Он принес мне цветы, но не хочет дать то, о чем я мечтаю больше всего, — надежду на то, что он вместе со мной покинет это место.

Бонни сжала запястье Билли. Он понял, что означает этот ее сигнал.

— Не Броган ли зовут его? — спросил Билли.

Глаза женщины вспыхнули.

— Да! Откуда вы знаете?

— Мы встречались. Ничего не могу обещать, но попробую снова найти его и убедить прийти.

Крики из зала засыпали Билли именами — по всей видимости, тех любимых, которых отчаявшиеся люди хотели найти. Билли замахал руками, успокаивая собравшихся.

— Я приведу всех, кого смогу, но сейчас мне лучше идти. Времени немного. — Повернувшись, он посмотрел на экран.

Движение в другом мире остановилось, и профессор обернулся. Рядом с ним стояли мистер Фоли и сэр Патрик. Похоже, все трое говорили о чем-то важном, и на лице каждого из них было серьезное выражение.

— Просто смотрите на экран, пока я не вернусь, — продолжил Билли, — и если случится что-нибудь интересное, расскажете мне.

Вместе с Бонни Билли спрыгнул со сцены. Они побежали по наклонному пандусу к выходу из театра, проскочили в двери и оказались на улице. Билли остановился и огляделся, привыкая к солнечному свету.

— О’кей. Первым делом — в книжный магазин. Может, Жасмин ушла и мы сможем поговорить с теми, кто там остался.

— Верно, — сказала Бонни, — но, учитывая, как тут бежит время, сейчас уже больше часа. Он, должно быть, закрыт.

Слегка кивнув, он показал на людей, спешащих к центру города:

— Ты не думаешь, что если мы последуем за лидером, то смешаемся с ними?

Бонни проверила, повернуто ли кольцо камнем к ладони.

— Веди, — сказала она, сжимая кулачок. — Я за тобой.

Самолет завис над поляной у берега озера, и Самайза рявкнул:

— Мы снизились. Прыгай!

Эшли расстегнула ремень безопасности, прошла по проходу, все еще держась за живот, остановилась у дверей грузового люка и посмотрела вниз, на поблескивающую в лунном свете траву. В проем ворвался порыв холодного ветра, и она поежилась.

С одной стороны тянулось озеро, а с другой — стояли высокие деревья, так что длинный узкий луг был как бы границей лесистого парка, который мог бы быть прекрасным местом для игр. Вместо этого, сегодняшней ночью он станет полем кошмаров, где ей придется лицом к лицу встретиться с разъяренным демоном. Она сглотнула, чувствуя во рту горький привкус желчи, и выпрыгнула из самолета.

В школе она занималась прыжками в длину и знала, как приземляться: коснувшись земли, согнуть колени и кувыркнуться вперед, используя инерцию движения. Она перекатилась на спину, увидев теперь и самолет, и демона. Огромный, как слон, и в то же время внушительный, как скульптура греческого бога, он схватил Мерлин II за распорки крыла и, отталкиваясь босой ногой, как мальчишка на скейте, покатил самолет к деревьям, где огонь охватил самолет, превратившийся в огненный шар.

Эшли села и сглотнула спазм в горле при мысли об Уолтере: смог ли он спастись? Вскочив на ноги, она повернулась и посмотрела на волны озера, лизавшие береговую линию. Возможно ли пережить удар о воду после падения с такой высоты? И если все обошлось, то сколько он продержится в ледяной воде?

Грузными шагами Самайза подошел к ней и оскалил острые зубы. Одним движением руки он сгреб Эшли, вскинул ее в воздух и понес к лесу с такой легкостью, словно она была игрушечным медвежонком, и от силы его хватки у нее перехватило дыхание. Она пощелкала зубами, стараясь кодом передать свое местопребывание, и успела отломать ветку.

— И вовсе не холодно, — пробурчал Самайза.

Эшли закончила передачу и, втянув в себя воздух, огрызнулась:

— Нет, холодно… и ты пугаешь меня… до полусмерти. — Она отломила еще часть ветки, размером с большой палец, и бросила ее.

Он стиснул ее еще сильнее, надавив на живот с такой силой, что Эшли показалось, будто ее печень сейчас взорвется. Она боролась за каждый глоток воздуха, и ее легкие втягивали кислород по чайной ложке. Хватит работать кодом Морзе! Сейчас она должна просто выжить!

Холод со свистом ворвался в щели ящика, в котором спрятался Уолтер.

— Ого! Я падаю!

Руки и ноги у него окоченели. Он отчаянно втягивал в себя воздух. И тут…

Плюх!

Голова стукнулась о внутреннюю стенку ящика. В лицо ему брызнули струи ледяной воды, вся одежда тут же промокла — что и помогло ему не потерять сознание. Упираясь обеими руками, он откинул крышку и обнаружил, что болтается на поверхности огромного озера, и сколько мог видеть, повсюду лунный свет серебрился на гребешках бесконечных волн. Над этим пространством гулял холодный ветер, и против него он, в мокрой рубашке и куртке, был совершенно беззащитен. Уолтеру казалось, что в него вонзаются тысячи сосулек.

В ледяной воде у него онемели суставы. Деревянный ящик, хоть и не походил на судно, все же как-то держал Уолтера на плаву, но что он будет делать, когда ящик пойдет ко дну? Может, ему удастся добраться до берега прежде, чем он захлебнется? Он видел огоньки — скорее всего, это были дома, но он никак не мог понять, далеко ли они. Сможет ли он добраться до них раньше, чем превратится в окоченевшее чучело?

Он наметил себе одинокий огонек на берегу и направился к нему, учитывая ветер, сбивавший его с пути. Барахтаясь в бескрайнем пространстве белопенных волн, он чувствовал себя как мышь в затопленной лодке. Каждый гребок причинял боль. Волны окатывали его ледяной водой. Порывы ветра вышибали воздух из легких, но если он хочет пересечь озеро, должен дышать.

Справа от него взлетел огромный огненный столб. Он судорожно глотнул воздух.

— Эшли!

Высокая колонна огня обозначила для него новый курс, и теперь он держал его. Он должен как-то справиться с ветром, взрыв вызвал у него мощный приток адреналина. Он отчаянно разгребал руками воду, и новая энергия вселила в него новую надежду.