Девин постепенно ослаблял свою хватку, все время грозясь и шикая, пока отпускал руки. Она в упор смотрела на него твердым взглядом, по-прежнему сидя и подтянув колени к груди. Он расстегнул свое тяжелое пальто и вытащил длинный сияющий меч.

— И что вы собираетесь с ним делать? — сурово поинтересовалась Бонни, которая старалась ничем не выдать своего страха.

— Пока что отсечь у тебя немного волос. — Он схватил несколько прядей ее светлых волос, оттянул их и быстрым ударом меча отсек прямо у головы. Затем положил свою добычу в голубой конверт. — Я уже выдирал у тебя волосы, но они у меня не сохранились.

Бонни скорчила гримасу:

— Что вы за извращенец такой, в самом деле? Вы только что хотели меня убить, а теперь вам нужны мои волосы?

Сунув конверт в карман пальто, он вынул оттуда стеклянный пузырек и шприц для подкожных инъекций.

— Волосы и еще кровь.

Бонни подалась было назад, но, когда охотник занес меч, ей пришлось замереть.

— Волосы и кровь, значит? — Она пыталась казаться уверенной. — Может, вам еще автограф дать?

Его голос звучал резко и противно:

— Я тебе не коллекционер, ведьма. Просто один толковый врач нуждается в твоей крови для исследований.

Охотник тщательно проделал всю процедуру забора крови — закатал рукав на руке Бонни и вогнал иглу в вену. Она заметила, что глаза убийцы сверкают от удовольствия при виде шприца, медленно заполняющегося кровью. — Вижу, что у тебя уже брали кровь, — сказал он, вытаскивая иглу. Он вложил пузырек в футляр, выложенный бархатом, и пристроил его во внутренний карман пальто. — И не раз, наверное?

Он был прав. Много-много раз ей в вену загоняли иглы. Но ей не хотелось сейчас вспоминать об этой неприятной истории. Она просто убрала руку, осматривая след от прокола.

— Если док тебе никогда не рассказывал, то и я не скажу. Могу только сказать, что мне нужны маркеры ДНК, чтобы найти других драконов-полукровок, которые могут еще шататься по земле. Об этой технологии мне поведал док. Как знать, сколько полукровок прошло у меня между пальцев за все эти годы?

У Бонни не было времени раздумывать над загадочными словами охотника. Она постаралась отвлечь его, изображая заинтересованность:

— Полукровки? А кто это?

Охотник улыбнулся, на этот раз без своей обычной глумливой гримасы. Он сидел на пятках в снегу и держал меч на коленях.

— Полукровка — это помесь двух рас, в твоем случае — дракона и человека.

Бонни потерла рану на руке:

— Я знаю, вы ненавидите драконов, но при чем тут я? По-настоящему я не дракон, да и мистер Баннистер тоже.

— Нет, ты не дракон. Анатомически вы оба антрозилы, и люди и драконы. Клефспир, или Баннистер, как ты его называешь, был настоящим драконом, который затем обрел облик человека, но он мне особо и не нужен. Я хочу разрушить его потенциал.

— Его потенциал?

— Да. Дабы предотвратить исполнение пророчества и восстановление проклятого драконьего рода. Если я уничтожу его и всех драконьих потомков, то пророчество не сможет исполниться.

Под пальто у охотника запищал противный голос:

— Девин. Агент Девин, вы слышите?

Вынув из кармана рацию, охотник ответил:

— Девин слушает.

— Это сержант полиции Карутерс. Вы просили держать вас в курсе. Мы нашли пилота. Он жив и находится в лагере. Вы хотите с ним поговорить?

Широкая улыбка заиграла на лице Бонни.

Он жив! Слава богу!

Охотник злобно покосился на нее.

— Да. Задержите его там. Я сейчас спущусь. — Он спрятал рацию и шагнул к Бонни. — Дел, кажется, привалило.

Бонни понимала, что надо тянуть время. Почему же Билли так долго не возвращается? Она с невинным выражением проговорила самым тонким детским голоском, на какой только была способна:

— Но почему вы так ненавидите драконов, доктор Уиттиер?

Он откашлялся:

— Можешь звать меня моим настоящим именем — Девин. — Его тон смягчился, и он, кажется, уже не спешил. — Разве ты не читала Библию?

Бонни, чертя пальцем по снегу, пропищала:

— Нет, почему же? Мы читали много библейских рассказов в воскресной школе.

Линии на снегу сложились в дракона, изрыгающего пламя.

Девин, увлекшись объяснениями, не обратил внимания на ее художества.

— Тогда ты, наверное, помнишь, как в Книге Бытия описывается, как демоны брали в жены женщин и порождали высшую расу Нефилим, или Исполинов. Бог проклял их, потому что они несли в себе чистое зло, и разрушил мир наводнением.

Бонни стала рисовать на снегу лодку.

— Это когда Ной спасся на ковчеге?

— Совершенно верно. Но души этих метисов уцелели, и, когда вода спала, они начали вселяться в тела других существ. Как известно, змей — это олицетворение дьявола на земле, так что эти злые духи выбрали себе драконов и овладели ими.

— Значит, драконы не всегда были злыми?

— Нет, они такими стали. Тебе, возможно, этого не объясняли в твоей воскресной школе, но Библия учит, что дракон — царь всех сыновей гордыни.

Бонни записала «Иов 41» рядом с драконом на снегу.

— А откуда вы знаете, что они все дурные? Может быть, некоторыми овладели, а некоторыми нет?

Убийца, наконец, заметил рисунки Бонни и стер их рукой, опять злобно зарычав.

— Думаешь, ты тут самая умная? Типичные штучки сатанинской ведьмы. Прикидываешься молодой и невинной, но ты не лучше полнокровных драконов. Они по природе своей лживы. И Клефспир все тебе наврал.

Глаза Бонни засверкали гневом.

— Нет! Он не такой лгун, как вы! — закричала она.

— Да неужели? — нараспев усомнился Девин. — Он, наверное, сказал тебе, что он был одним из добрых драконов, верно? — Он сжал рукоять меча и заговорил своим обычным голосом: — Готов поспорить, что он не рассказывал тебе, что убил одного купца только за то, что тот не имел золота, чтобы заплатить ему.

Бонни как-то вдруг сразу озябла на холодном ветру, по рукам поползла дрожь.

— Убил из-за золота?

— А то ты не знаешь! Драконы всегда вожделеют к золоту и драгоценным камням и никогда не могут насытиться. Если кто-то им отказывает, они просто с ума сходят.

Она пристально смотрела на охотника, с вызовом хмуря лоб.

— Я вам не верю.

— Тогда позволь мне поведать эту историю, ведьма. Клефспир повалил несколько деревьев для одного купца по имени Эндрю, который хотел выстроить стену из бревен. Когда же у Эндрю не оказалось золота, чтобы заплатить ему, Клефспир спалил его, как кучу хвороста, в деревне прямо возле Камелота.

Дыхание в груди у Бонни остановилось, сердце бешено застучало. Неужели Клефспир сделал это? Она знала, что ее собственная мать, Хартанна, была добрая и благородная, но рассказы о дурных драконах ей тоже доводилось слышать. Разве она отправила бы ее искать Клефспира, будь он злым драконом? В это с трудом верилось, однако присутствие охотника бросало тень сомнения на все, чему она раньше верила.

Она старалась сохранять мужество.

— Камелот? Но он существовал больше тысячи лет назад. Откуда вы можете знать, что тогда случилось?

— У меня есть свои секреты. — Девин встал, держа меч в вытянутых руках. — Ты понятия не имеешь, как далеко простирается мое могущество. — Сначала он направил острие меча в небо, а затем медленно опустил его к земле. — Или как глубоко мое влияние. — Опустив меч, охотник взглянул себе на грудь и чертыхнулся. — Камень-то внутри! — Он вытащил кэндлстон на блестящей цепочке и выпустил его поверх рубашки. — Он должен быть на виду. Если твой дружок все еще жив, он может заявиться.

Упражнения с мечом были не показной угрозой; меч сообщал ему настоящую силу. Девин на глазах помолодел, окреп, а меч был окружен струящимся сиянием. Разгоревшийся кэндлстон как будто вытягивал у Бонни мужество, поглощал силу ее мышц и даже воздух из ее легких. Она не могла отвести взгляда от его завораживающих всполохов. На одной из граней она заметила что-то вроде кляксы, бурое пятно. Неужели кровь? Может быть, ее кровь?

Она сжала скулы и стиснула кулаки, не желая выдавать своей слабости. Глядя на убийцу из-под полуприкрытых век, она с презрением произнесла:

— Что ж, надо признать, что вы не лишены актерского дара, Девин, или как вас там зовут. Но Билли тут неподалеку. — Она кивком указала в сторону леса. — И он может поразить вас из-за дерева, и вы превратитесь в вонючую головешку, прежде чем успеете еще раз махнуть своим мечом.

Девин посмотрел вокруг и прислушался. Бонни тоже показалось, что из леса доносятся какие-то звуки. Шаги? Кто-то идет? Она понимала, что это ее единственный шанс.

— Билли! — закричала она. — Помоги!

Зажав ей рот ладонью, охотник нервно осматривался и шипел:

— Давай-давай, зови своего дружка. Вы умрете бок о бок.

Несколько секунд все было тихо. Охотник убрал ладонь. Бонни сидела оцепенев и не дыша, лишь тряслась от страха. Охотник поднес кэндлстон к самым ее глазам:

— Баннистеру меня не одолеть. Камень выпьет у него силу, так же как сейчас он пьет силу из тебя. Я чувствую это.

Бонни поморщилась и отвернулась, крепко зажмурив глаза. Жгучая боль была невыносима, миллионом игл высасывая из нее кровь и жизнь.

Убийца снова поднялся:

— Тебе этого не скрыть, сатанинская ведьма. Ты сама свидетельствуешь против себя. Ты одержима духом зла. Дева встречает свой рок.

Когда он занес меч, рукав его пальто съехал, обнажив на коже шрам в виде бубновой масти.

— И поскольку ты так любишь Библию, то напоследок я порадую тебя цитатой: «Наострен этот меч и вычищен, чтобы отдать его в руку убийцы». — Его голос уже рычал и грохотал. Зловеще оскалившись, он поднял меч, чтобы нанести удар.

— Не-е-ет! — раздался громкий вопль в зарослях кустарника. Сверкающий огненный вихрь, возникнув из ниоткуда, обвил руку Девина. Пальто вспыхнуло и загорелось. Девин выронил меч, сунул руку в сугроб и закричал:

— Ах ты, чертов ящер!

Билли выскочил из леса, схватил Бонни за руку, едва не подняв ее в воздух, и потащил вниз с горы. Они спотыкались, падали, снова вставали, оскальзывались, но бежали вперед. Вот только долго ли им оставалось так бежать?

Уолтер насторожился. Это кричала Бонни! Он бегом пересек открытый заснеженный участок склона, увидел следы и со всех ног бросился по ним. Перепрыгнув с разбегу большой валун, он проехался подошвами по снегу и остолбенел. Он глазам своим не поверил. Его сердце бешено забилось, когда он увидел, как Билли плюнул огнем в Девина. Во дает, Драконий Дых! Затем он посмотрел на Бонни. У нее крылья? Значит, она и есть летучая мышь? Ну и ну!

Девин схватил меч и бросился в погоню за Билли и Бонни. Тогда Уолтер выломал большой и крепкий сук с ближайшего дерева и побежал за охотником. Девин остановился, огляделся по сторонам, явно услышав звук шагов.

Уолтер с улыбкой произнес:

— Спокойной ночи, сэр Девин, — потом замахнулся и огрел его дубиной со всей мочи.

Девин как раз повернулся, и удар пришелся ему в лицо, от чего он упал как подкошенный на землю и растянулся во весь рост. Дубина от удара треснула, но Уолтер не стал задерживаться, чтобы посмотреть, какой ущерб он нанес врагу. Он поспешил по следам Билли и Бонни, держась, однако, поодаль, чтобы они не заметили. Пока было лучше не показывать, что он узнал секреты своих друзей.

Уолтер прыгал от дерева к дереву, пока они следовали по длинной цепочке следов и отпечатков шин. Когда Билли и Бонни вышли на открытое место, они остановились и нахохлились, как будто что-то услышали. Бонни взялась за нижний край рубашки, но Билли громко запротестовал:

— Подожди! Не снимай! — услышал Уолтер. — Давай просто засунем твои крылья под рубашку.

— Ничего не выйдет, потому что там сзади дыры. Надо переодеть рубашку задом наперед. Закрой-ка глаза.

Уолтер отвернулся, и через пару секунд снова услышал голос Бонни:

— Готово, я переоделась. Помоги мне теперь уложить крылья.

Уолтер увидел, что Бонни руками сжимает рубашку впереди, закрывая переместившиеся на грудь дыры. Когда беглецы приблизились к лагерю и их заметили, спасатели зашумели и закричали:

— Билли? Это ты? Бонни?

Билли прокричал в ответ:

— Да!

Одной рукой он поддерживал Бонни, и так они ковыляли по тропе. Уолтер, наконец, решил, что пора обнаружить себя. Он подскочил к друзьям сзади и подставил плечо под руку Бонни, чтобы ей легче было идти. Изумление на лице Билли сменилось широкой улыбкой.

— Уолтер! Спасибо, друг!

Уолтер не сразу решил, как ему взяться за Бонни. Сначала его рука угодила под самые крылья. Он отдернул ее и переместил на талию, под руку Билли. Другой рукой он крепко сжимал запястье Бонни, тогда как ее правая рука покоилась у него на плечах.

Не меньше дюжины мужчин и женщин выбежали им навстречу, предлагая принять у них Бонни и донести ее до лагеря.

— Мы и сами справимся! — уверял их Билли, с надеждой глядя на Уолтера. — Справимся, Уолтер?

— А как же! — с улыбкой ответил тот.

Билли и Уолтер донесли Бонни до ожидающей ее «скорой помощи» и уложили на носилки. Санитар, укрыв ее несколькими одеялами, предложил одно Билли, который с радостью взял его и завернулся в его тепло, и в первый раз за все прошедшее время почувствовал, что дрожит от озноба, и сильно дрожит. Им выдали по чашке горячего какао. Бонни пила, приподнявшись на одном локте. Лежать на спине было для нее не самым удобным положением.

Билли улыбнулся ей, и она, глотнув из горячей дымящейся чашки, улыбнулась в ответ. Люди из толпы засыпали их вопросами, совали микрофоны в лицо Билли, но ему не хотелось отвечать. Его сильно знобило. Ему не хотелось ничего, пока он не убедился, что с Бонни все в порядке.

Билли оглядел толпу.

— А где же мой папа? — поинтересовался дрожащим от озноба голосом. Во рту саднило от недавнего огнеметания, принуждая его говорить как можно меньше. Спасатели стали переглядываться, некоторые недоуменно пожимали плечами. Билли склонил голову набок, не понимая, отчего его вопрос поставил их в тупик. — Бонни сказала, что по рации передали, что он в лагере.

Вперед вышел полицейский.

— Я сейчас объясню. — Он положил руку на плечо Билли. — Прости, сынок. Мы получили по факсу фото, доказавшее, что агент Девин — это доктор Уиттиер, так что мы нарочно хотели его обмануть, чтобы выманить в лагерь.

— Агент Девин? Это вы о чем? — Ужасная догадка оглушила Билли, как лавина. — То есть его тут нет? Моего отца пока не нашли?

— Нет, сынок. Мы до сих пор его ищем. Но мы нашли твою маму. Она наверху с главным поисковым отрядом. С ней все в порядке.

Билли уронил голову. Преодолевая спазм в горле, он сглотнул и испустил долгий вздох облегчения.

— Слава богу. Можно мне тоже туда подняться? — Он постарался взять себя в руки и поднял голову.

Полицейский улыбнулся:

— Разве мы сможем удержать тебя внизу?

Билли тоже улыбнулся и почувствовал прилив энергии:

— Да ни за что! — Но прежде он обернулся к Бонни. Наклонившись, он прошептал ей в ухо: — Ты сумеешь не дать им себя осмотреть?

Она кивнула:

— Я скажу им, что у меня только колено болит.

Подскочил Уолтер:

— Давай, Билли. За Бонни присмотрю я.

Билли широко улыбнулся своему верному другу:

— Спасибо, Уолтер. Я рад, что ты приехал. — Они обнялись, по-мужски хлопая друг друга по спине. — Не пропусти доктора Уиттиера. Он за нами охотится.

Уолтер рассмеялся:

— Нет, уже перестал.

— Как это?

Уолтер встал в позу бейсболиста с битой, готовящегося к удару.

— Помнишь, мы соревновались, кто расшибет дубину потолще о дерево?

— Ну, помню.

— Так вот, голова Уиттиера у меня была вместо дерева. — Он сделал вид, что изо всех сил ударяет битой по мячу. — Бац! — завопил он, роняя воображаемую «дубину», и снова засмеялся. — Думаю, я выиграл.

— Ого! А когда это было? Но ты же не убил его, правда?

Уолтер передернул плечами:

— Понятия не имею, убил или не убил. Я не проверял. Может, и убил. Ему все же прилично перепало.

Полицейский потянулся к наручникам:

— Ты убил агента ФБР?

Уолтер спрятал подбородок в воротник куртки и попятился.

— Но я же видел, как он… это… бежит за кем-то с мечом. Я подумал, что он гонится за Билли, так что я должен был помешать ему.

Хмурое лицо полицейского расплылось в улыбке.

— Да я шучу, сынок. Покажи нам, пожалуйста, то место, где ты его уложил.

Уолтер громко вздохнул:

— Я бы показал, но я не могу оставить Бонни.

И тут их разговор прервали вновь прибывшие. Знакомый голос громко произнес:

— Вот вы где, мистер Фоли! Где же вас носило?

Уолтер усмехнулся.

— Вы, наверное, сказали бы, что практиковался с битой, мистер Гамильтон. — Глаза Уолтера вспыхнули, когда он увидел другое лицо за спиной учителя. — Папа! А ты как сюда попал? Ты слышал новости?

— Я только что сюда спустился, и профессор уже обо всем мне рассказал. Мы вели поиски в желтой зоне, когда по рации передали новости. Мы и вернулись.

Мистер Гамильтон окинул взглядом всех присутствующих:

— Мистер Баннистер! Мисс Сильвер! Добро пожаловать!

Сделав большой глоток какао, Билли вытер рот и ответил:

— Спасибо, мистер Гамильтон. — Он кивнул отцу Уолтера: — Здравствуйте, мистер Фоли.

— Рад тебя видеть, Билли, — ответил тот. — Ну вам с Бонни и досталось этой ночью! Как вы только не замерзли?

Билли посмотрел на Бонни, улыбнулся и объяснил:

— Допоздна мы двигались, потом нашли защищенное от ветра место, чтобы отдохнуть, и зарылись там в листья.

Уолтер дернул учителя за рукав куртки:

— Мистер Гамильтон! Вы и папа сможете побыть с Бонни, пока я покажу полиции, где лежит Девин?

— Да! Конечно! Я успел услышать эпизод с дубиной. — Он махнул кулаком в воздухе. — Отличная работа, приятель!

Билли положил руку на плечо Бонни:

— Значит, вы не отойдете от Бонни, пока меня не будет?

— Ни на секунду! — Мистер Гамильтон встал на одно колено возле Бонни и нежно сжал ее руку. — Я ваш, прекрасная дева, ваш рыцарь в сияющих доспехах. Мы с моим оруженосцем защитим вас от любого врага!

Бонни чуть не поперхнулась от смеха. На ее лице засияла улыбка. Полицейский, смеясь, поднес рацию ко рту:

— Небо-один, это Карутерс, прием!

— Небо-один. Прием, Карутерс.

— Выхожу на площадку у лагеря. Со мной Билли Баннистер. Повторяю. Со мной Билли Баннистер. — Карутерс повернулся и обнял Билли за плечи. — Полетели к маме, — сказал он изменившимся от волнения голосом.

Билли разбрасывал очередной сугроб. Он уже перебросал, наверное, тонну снега и успел забыть, что он ищет. Собаки не смогли найти никаких новых следов, а они с мамой три или четыре раза обшарили обломки самолета. Он сложил вместе все экземпляры Библии, которые нашел, и накрыл их брезентом. Отчего-то он до сих пор держал в руке карманную Библию. Он не знал, зачем она ему, но от нее становилось как-то легче.

Он уныло обозревал гору покореженного металла, которая когда-то была Мерлином. Теперь он понимал, почему отец его так назвал. Больше тысячи лет назад настоящий Мерлин лишил Клефспира возможности летать, но его страсть парить в небесах, обозревая свои владения, осталась при нем. Этот верный самолет вернул ему небо, хотя бы отчасти.

Взглянув на маму, он мысленно проследил каждую из ее морщин, резко обозначившихся от тревоги. Ему недоставало ее обычно сияющего лица, ее улыбки, расцветающей всякий раз, когда в комнату входил отец. Слабое подобие прежнего сияния возникло недавно, когда они встретились. Она улыбалась, но не так. Ей был нужен папа.

Билли, конечно, был измучен, но не смел заикаться об этом. По крайней мере, он больше не мерз. По дороге на вертолетную площадку какая-то добрая старушка дала ему новую одежду и теплую куртку. Все было немного велико, но он был просто счастлив, особенно когда надел высокие ботинки, куда еще влезли толстые теплые носки. Получив от нее одежду, он увидел, что ее фургон едет к Бонни, и догадался, что Бонни тоже ждет подарок. Поскольку он до сих пор ходил в одеяле, то переоделся прямо на площадке, потому что ему не терпелось снять с себя мокрую и совсем не зимнюю одежду.

Пока что Билли не давал выхода эмоциям, хотя и чувствовал, что они рвутся наружу: надрывающая сердце печаль, жалость к себе и гнев, особенно гнев. Он боялся, что стоит выпустить хоть одну слезинку, и все сразу взорвется. И это будет означать, что он сдался. Что он поверил, что отца больше нет. В конце концов, если отец жив, то нет причин плакать. Все остальные спаслись, а Уолтер, может быть, навсегда остановил убийцу.

Он снова взглянул на кровавые полосы, которые обнаружили спасатели, и представил себе, что могло случиться. Он представил, как руки и ноги, волочась по полу самолета и по земле, оставляют эти полосы. Он видел, как бездыханное тело отца растягивается, белое и холодное, вдоль этой жуткой тропы. Эти картины заставили его сжаться и содрогнуться.

Неужели он стал добычей какого-нибудь обрюзглого старого медведя? Он замотал головой, стараясь прогнать этот образ, но тот упорно возвращался — огромный слюнявый зверь, скорчившийся в берлоге и с аппетитом хрустящий костями его отца. Внезапно накатила тошнота. Он согнулся, и его вырвало горячим какао, выпитым недавно.

Мама, хромая, подошла к нему, похлопала по спине, пока он вытирал лицо бумажным носовым платком.

— Давай вернемся в лагерь, — ласково предложила она.

Билли взглянул в ее встревоженное лицо сквозь пелену слез:

— Мам, но если папа жив, то он должен быть где-то рядом. Я не могу его тут бросить. Я хочу дождаться новых собак и продолжить поиски с ними.

— Он уже здесь, — ответила мама.

— Он? Только один пес?

Хриплый голос с сильным акцентом, типичным для жителя Аппалачей, заставил Билли повернуть голову.

— Если старина Хэмбон его не отыщет, то другие собаки и подавно.

У самолета появился сгорбленный человек с худощавым лицом. Под его расстегнутой курткой Билли увидел фланелевую рубашку, торчащую из-под комбинезона на два размера больше. В длинных тощих пальцах он держал кожаный поводок, другой конец которого крепился к ошейнику старой запыхавшейся гончей, сидевшей на земле. Пес, голубой кунхаунд, как подумал Билли, был на вид усталый, но не злой.

Мужчина приподнял засаленную бейсболку:

— Арло Хэтфилд меня кличут. Старина Хэмбон не любит морозить нос и быстро находит, чего ему надо.

Билли поднялся и вытер глаза и нос перчаткой Он осторожно шагнул к гончей, снял перчатку и протянул ладонь. Пес обнюхал ее от большого пальца до кончика мизинца. Его тощий хозяин громогласно рассмеялся:

— О-хо-хо! Теперь ежели ты потеряешься, то старина Хэмбон тебя повсюду достанет! Это точно!

Стянув вторую перчатку, Билли наклонился и двумя руками стал ласково гладить собачью голову. Хэмбон поднял морду со свисающим из пасти языком, с которого капала слюна, и его хвост заработал, как скоростной метроном.

Билли наклонился еще ниже и зашептал в собачье ухо:

— Хэмбон, ты ведь найдешь моего папу, правда? — Он оглянулся на маму с самым жалобным выражением на лице, на какое только был способен. — Мам, можно я пойду с ним?

— Билли, тебя только что рвало, ты всю ночь бегал по горам насквозь мокрый!

— Я знаю, но, может, я смогу помочь.

Горец выплюнул струю бурого смоляного сока:

— Да ерунда! Я и Хэм, мы работаем сами! Ты его будешь только отвлекать. Мы с ним всю дорогу охотимся в Выдровой глуши, и нам не нужны провожатые.

— Слышишь, что он говорит, детка? Я думаю, нам с тобой нужно вернуться в лагерь и отдохнуть. Здесь мы просто ходим кругами. Этот человек и его собака знают все окрестности, не стоит путаться у них под ногами.

Вдалеке раздался громкий клич:

— Провожающим покинуть борт! — Это кричал пилот вертолета, созывая всех лететь обратно. Он только что привез горца и его собаку и готов был отчалить на базу.

Мама Билли сделала шаг к вертолету, но смотрела на Билли. Он неохотно кивнул и с бурчанием поднялся, напоследок потрепав Хэмбона по голове.

— Мы идем! — крикнул он.

Надев перчатки, Билли подобрал Библию. На ней оказалось грязное пятно, и он швырнул ее обратно в самолет. Пока они шли к вертолету, Билли все крутил головой по сторонам, высматривая какой-нибудь знак, который мог бы помочь ему найти отца. В то же время его начинали грызть сомнения. Ну как он мог выжить? С простреленным сердцем, в разбившемся самолете, залитом кровью? Кто бы мог такое вынести? Оставалось допытываться у мамы правды.

— Ma, ты и вправду веришь, что папа жив?

Она не сразу ответила, и чем дольше молчала, тем сильнее сомнения одолевали Билли. Наконец она сказала:

— Я должна ему верить. Он обещал не умирать, а он никогда не лгал мне прежде.

— Но почему я должен ему верить? — возмутился Билли. — Мне-то он лгал всю жизнь!

— Лгал всю жизнь? Это ты о чем?

— Да так, ни о чем. — Ему уже стало стыдно за свой детский каприз, особенно когда он вдруг вспомнил о Бонни. Он знал, что его несчастья не сравнятся с ее. Но сомнения оставались. Если бы даже отец прямо сейчас спустился с горы, он, может, и не простил бы его. Он, конечно, любил своего папу, но как забыть все эти годы счастливой жизни?

Дух предательства отравил его сознание. Ни один нормальный отец не стал бы хранить такое в секрете. Билли пнул подвернувшийся под ногу осколок фюзеляжа. Его сердце будто рвалось надвое.

Сверху над ними пронеслась тень. Задрав голову, Билли увидел большого, низко кружащего грифона, чья тень черной галкой легла на вершины деревьев. Знала ли птица то, чего не знали спасатели, или чуяла кровь? От мысли о прожорливых падальщиках Билли снова содрогнулся и, кутаясь в куртку, остаток пути до вертолета смотрел себе под ноги.