Эндрю Стормонт прибыл в Воксхолл-Кросс в девять часов утра. Эльза, его секретарша, уже сидела за своим рабочим столом.

— Доброе утро, Эльза. Пригласи, пожалуйста, ко мне Эйдена.

Эйден появился минуту спустя.

— Есть новости? — спросил он с порога.

Будучи педантичным от природы, он всегда стремился подражать Стормонту и старался в его присутствии выражать свои мысли кратко и лаконично. Это была своеобразная защита против устойчивой склонности босса не впадать в излишнюю любезность по отношению к другим людям. Конечно, его босс вполне мог быть вежливым и даже деликатным, но это происходило только в исключительных случаях, когда другого выхода просто не было.

Стормонт отпил глоток кофе, который только что принесла ему Эльза, и показал Эйдену на стул.

— Хочешь кофе? — кивнул он на свою чашку.

— Нет, благодарю. Желудок.

Стормонт вкрадчиво улыбнулся и наклонился над чашкой. Стремление Эйдена к краткости выглядело искусственным, но все же это было намного лучше, чем стиль Министерства иностранных дел, которому тот подражал, когда впервые появился в СИС. Стормонт не очень любил своего помощника, но при этом отдавал должное его способностям. Эйден был аккуратным, дотошным и прекрасно дополнял своего босса.

— Новости таковы. Утром звонила Ева. Вчера она отправилась с Фрейзером к нему домой и переспала с ним.

— Неужели? Думаю, что это было не так уж трудно.

— Ошибаешься, — с плохо скрываемым раздражением выпалил Стормонт. — Тебе прекрасно известно, чего ей это стоило.

— Не думаю, что она вполне искренна с тобой, Эндрю.

— А она и не должна быть такой. Но это не мешает ей быть чертовски хорошей.

— Или чертовски плохой.

Стормонт мрачно уставился на него.

Эйден быстро поднял руку, идя на попятный.

— Шучу.

Стормонт многозначительно помолчал и тихо продолжил:

— Она установила с ним контакт и проникла в его дом. По ее сведениям, он кому-то звонил и сыпал угрозами.

— Нам известны подробности этого разговора?

— Нет, не известны.

— Маловато информации для каких-либо выводов.

— Да уж, — мрачно согласился Стормонт и посмотрел на своего помощника так, словно это была муха в его стакане виски. — Кару ни за что не подпишет ордер, основываясь на этих данных. — Кару был министром иностранных дел, и его подпись требовалась на всех документах СИС, касающихся прослушивания телефонных разговоров. — Я никогда не пойду к нему с подобной просьбой, — продолжал Стормонт, — если не буду до конца уверен, что он даст свое согласие. Они не такие дураки, чтобы дать согласие на прослушивание человека вроде Фрейзера — миллионера, одного из столпов истеблишмента и щедрого спонсора Фонда Тэтчер. Для этого им нужны весьма серьезные основания, нечто совершенно скандальное.

Эйден немного подумал, а после некоторых колебаний сказал:

— Мы могли бы сделать по-другому и использовать частного сыщика — от него всегда можно откреститься.

— Нет, не пойдет. По крайней мере сейчас. Мы можем засветиться, бездумно преследуя Фрейзера. Думаю, лучше всего строго придерживаться инструкций на тот случай, если дело пойдет в ненужном направлении.

— Думаешь, это возможно?

— Кто знает? У нас нет проторенной тропинки, по которой можно было бы смело шагать. Дело может обернуться совершенно неожиданно. Сейчас нам нужны надежные материалы, и мы непременно раздобудем их. Ева поможет нам в этом.

— Твоя вера в нее почти безгранична.

Стормонт посмотрел куда-то сквозь Эйдена, и тот сообразил, что босс уже забыл о нем. Он погрузился в свой, непонятный для других мир, наполненный важными для него образами. Через несколько секунд Стормонт стряхнул с себя оцепенение и взглянул на своего помощника.

— Я действительно верю в нее, — неохотно процедил он сквозь зубы. — И ни минуты не сомневаюсь в том, что она добудет все необходимые документы.

— Если не свихнется до того времени.

— А тебе не кажется, что она давно уже могла бы свихнуться, если бы у нее была к этому хоть малейшая склонность?

Эйден молча отвел взгляд.