Ева и Фрейзер вышли из зала вместе. — Может быть, перекусим где-нибудь? — спросил Фрейзер, когда они были уже на улице. — Правда, у меня тут еще кое-какие дела, но мы могли бы встретиться, скажем, в час, в ресторане «Савой Грилл».

Его глаза были совершенно непроницаемые, как, впрочем, и всегда. В них не было ни малейшего намека на подозрение, но это вовсе не означало, что его не было на самом деле.

— Чудесно. Значит, до встречи. Они обменялись дружескими поцелуями и разошлись.

Секунд через тридцать Ева оглянулась и без особого труда увидела маячившую вдали высокую фигуру Фрейзера. Он уверенно шел по тротуару, всем своим видом демонстрируя пренебрежение к другим пешеходам. Казалось, что даже физически он занимал гораздо больше места в пространстве, чем любой из встречных. Он двигался быстро, не сворачивая в сторону даже на полшага, что вынуждало всех других шарахаться от него и уступать ему дорогу. Так мог вести себя только человек, абсолютно уверенный в своей неуязвимости и превосходстве над окружающими.

Ева посмотрела на свое зеленое платье, прекрасно подчеркивающее ее формы, и подумала, что она тоже чем-то выделяется на фоне этой серой толпы. Но она могла быть совершенно незаметной, почти невидимой, если того требовали обстоятельства. Какие они все-таки разные с Фрейзером. Тот демонстративно выпячивает свое превосходство, а она вынуждена скрывать свое истинное лицо. Но на этот раз он допускает большую ошибку, считая себя в полной безопасности. Ева смотрела на него до тех пор, пока он не скрылся за углом, а потом резко повернулась на каблуках и направилась в сторону Бонд-стрит.

Убить целых два часа! Дни, недели… Она ненавидела всякое ожидание и предпочитала смело смотреть в глаза судьбе, а не томиться ожиданием подвоха с ее стороны. Она чувствовала, что что-то должно произойти, нечто такое, что не было предусмотрено планом Стормонта. Так всегда было. Любая операция рано или поздно начинала жить собственной жизнью. Надо уметь обратить все происходящее в свою пользу.

Пройдя немного по Бонд-стрит, она свернула на Брук-стрит и медленно направилась к Ганновер-сквер. Ева отыскала свободную скамью и уселась в тени большого дерева. В одиннадцать часов в парке почти никого не было, за исключением двух старых пьянчуг, прихлебывающих пиво из банок на соседней скамье. Изредка мимо нее проходили конторские служащие и продавцы местных магазинов, искавшие уединения под свежей зеленью деревьев.

В течение часа Ева сидела практически неподвижно, что, естественно, не могло не привлечь внимания пьянчуг. Они с нескрываемым любопытством поглядывали на красивую женщину, отрешенно уставившуюся в пространство, но при этом не предпринимали никаких попыток навязать ей свое общество, Вскоре они привыкли к ней и полностью сосредоточились на своем пиве.

Ровно в двенадцать Ева поднялась со скамьи и направилась к выходу. Алкаши удивленно повернулись в ее сторону, улыбнулись и хотели было снова припасть к своим банкам, но тут их внимание привлекло еще одно неожиданное движение. С дальней скамейки поднялся какой-то человек и медленно пошел за ней.

Когда он проходил мимо, они недовольно нахмурились.

— Странный тип, — тихо проворчал один из них, демонстрируя свои симпатии к этой красивой женщине. А этот хмырь, напротив, вызывал у них стойкую неприязнь.

— Ублюдок! — прокричал ему вслед неожиданно осмелевший собутыльник.

Ева слышала этот возглас и почувствовала в нем неприкрытую угрозу, но решила не останавливаться и не оглядываться. Проходя мимо ярких витрин магазина «Фенвик», она замедлила шаг и посмотрела на свое отражение, отчетливо выделявшееся на фоне длинного ряда манекенов.

Мимо нее торопливо проплывала толпа спешащих на обед людей. Это было настоящее море лиц, в котором легко мог затеряться любой подозрительный человек. Не долго думая она свернула за угол и вошла в магазин. Остановившись возле прилавка, она повертела в руках губную помаду, затем провела ею по губам и посмотрела в зеркало. Судя по всему, помада ей понравилась, так как она расплатилась за нее кредитной карточкой, небрежно бросила в сумочку и медленно пошла вдоль торговых рядов, изредка бросая рассеянный взгляд на прохожих. Вскоре в ее сумке оказалось еще несколько мелких покупок.

Ева вышла на улицу и повторила эту процедуру с магазине «Фогал», купив там чулки, а затем в универмаге «Ив Сен-Лоран», где приобрела пачку бумаги для заметок. К этому времени у нее не оставалось никаких сомнений — за ней следят.

Ровно в час дня она вошла в ресторан «Савой Грилл». Метрдотель подскочил к ней, едва она успела перешагнуть порог. Когда он узнал, что ее ждет Роби Фрейзер, лицо его расплылось в подобострастной улыбке, а голос стал до безобразия слащавым. В мгновение ока ее продвижение по залу превратилось в необыкновенно торжественную процессию. Десятки глаз пристально следили за ней, выражая восторг, восхищение и зависть одновременно. Тем более что она была единственной женщиной в этом дорогом ресторане. Фрейзер поднялся ей навстречу и грациозно поцеловал руку.

— Я чувствую себя как экспонат на выставке.

— Неужели? А мне казалось, что ты уже давно привыкла к подобной реакции на твое появление.

— О да, я привыкла к тому, что привлекаю внимание своими достоинствами, но не привыкла ощущать, что внимание ко мне вызвано достоинствами пригласившего меня мужчины.

— Ты ошибаешься, Ева, — мягко возразил Фрейзер. — Все смотрят на тебя только потому, что ты прекрасна. Я не имею к этому ни малейшего отношения.

— В твоей скромности чувствуется некоторая фальшь. Посмотри вокруг, и ты убедишься, что внимание окружающих приковано прежде всего к тебе, Фрейзер, и тебе это хорошо известно.

Он улыбнулся и решительно покачал головой.

— Знаешь, — продолжала Ева, — я не могу понять, чем именно ты привлекаешь всеобщее внимание. Здесь полно известных и богатых людей, но все внимание обращено только на тебя. Ты просто звезда этого заведения, могущественный предприниматель и знаменитый миллионер. Почему же ты решил потратить свое драгоценное время на какую-то никчемную алмазную шахту во Вьетнаме?

Фрейзер слегка подался вперед и пристально посмотрел ей в глаза.

— Браво. Блестящая речь.

— Ну так что, ты ответишь на мой вопрос?

— А почему ты спрашиваешь об этом сейчас, когда все бумаги уже подписаны?

— Знаешь, подобная мысль просто не приходила мне в голову раньше; я ведь не знала, что ты везде в центре внимания.

Он задумался над ее словами, медленно потягивая вино из хрустального бокала.

— Дело вовсе не в этой «никчемной», как ты выразилась, шахте и даже не в деньгах, которые сулит нам предстоящая сделка. Деньги в данный момент я вообще не принимаю в расчет.

— Ну так в чем же дело?

Фрейзер тяжело вздохнул, явно удрученный перспективой изливать душу, но врожденное самолюбие одержало верх в этой внутренней борьбе. Его ответ прозвучал так, словно он вручал ей бесценный подарок.

— В этом деле меня прежде всего привлекает риск, неизвестность, неопределенность и так далее. Мне больше не нужно делать деньги. Они не приносят мне удовлетворения, как раньше, поэтому я вынужден искать приключения. Это чем-то похоже на контрольную работу в школе. Человек не может все время выигрывать. Иногда хочется испытать горечь неудачи, пережить поражение. Легкие деньги настолько осточертели мне, что я даже думать о них не желаю. Они нагоняют на меня смертельную тоску, а в душе должен сохраняться определенный баланс положительных и отрицательных эмоций. Мне кажется, что я еще не деградировал до такой степени, чтобы получать удовлетворение от бездумной траты денег. Кроме того, я отнюдь не считаю, что все, к чему я прикасаюсь, мгновенно превращается в золото. Подобное заблуждение погубило множество талантливых бизнесменов. Они уверовали в собственную непогрешимость и неуязвимость, и это самым губительным образом сказалось на их судьбе. Что касается меня, то я никогда не сажусь за игровой стол, не изучив досконально все правила игры. Разумеется, я люблю рисковать, но при этом я всегда знаю, чем и ради чего рискую. Другими словами, мне в такой игре нужны не только деньги, но и нечто более ценное, более весомое. Твой алмазный проект во Вьетнаме идеально соответствует этому требованию. Теперь о деньгах. Тебе известно не хуже меня, что если сделка окажется успешной, то мы будем сидеть на сотнях миллионов долларов ежегодно. — Фрейзер умолк, а потом неожиданно добавил: — Но это еще не все. В такой сделке есть и другие преимущества.

— Какие именно?

— Совершенно неподражаемый ряд факторов — алмазы, Вьетнам, ты, Кэсси Стюарт. Эта комбинация просто очаровала меня. Возьмем, например, сегодняшний день. Когда мы сели за стол переговоров, в зал ворвалась Кэсси со своим совершенно безупречным бизнес-планом. Но она превратила свое выступление в настолько откровенный вызов, что у меня даже дыхание перехватило. Она почти открытым текстом сказала следующее: «Вложите деньги, если у вас хватит смелости. Доверьтесь мне, если у вас хватит ума». Понимаешь, для нее это была своеобразная игра, весьма азартная и увлекательная. Впрочем, не исключено, что ты тоже ведешь свою игру.

— А как насчет тебя самого?

— Я немного подожду и посмотрю, что у вас с Кэсси получится.

— Ты сказал, что она ведет свою игру, верно? Как ты думаешь, в чем она состоит?

— Пока еще не знаю. Но непременно выясню. Так что можешь предупредить ее об этом.

— Сам и предупреждай. Я не ангел-хранитель.

— Да, пожалуй, ты права. Кстати, Маргарет сообщила мне, что ты приходила в субботу и что-то искала.

Выражение его лица и голос не выдавали абсолютно никакого беспокойства или подозрения, но глаза сверлили ее, словно желая проникнуть в самые потаенные уголки сознания. «Что его и может погубить, так это безудержный эгоцентризм, — подумала Ева. — Он просто не способен отказаться от возможности продемонстрировать всем, что он не лыком шит. Ладно, проверь меня, понаблюдай за моей реакцией. Но только не теряй бдительности».

— Да, я оставила у тебя кое-что.

— Противозачаточные таблетки, судя по всему.

— Совершенно верно.

— Ты нашла их?

— Нет, — спокойно ответила Ева, открыто глядя в его лицо.

— Ну и как же ты, интересно, вышла из положения?

— Позвонила своему врачу, и он выписал мне новый рецепт.

— Значит, нет никаких причин для беспокойства?

Ева наклонила голову и едко ухмыльнулась.

— А если бы это все-таки произошло? — спросил он с нескрываемым любопытством. — Ты родила бы ребенка, Ева?

Она отвела глаза в сторону.

— Ну так как?

— Зачем гадать, Фрейзер? — тихо сказала она. — Это не имеет отношения к делу.

— Сделай одолжение. — Его глаза жадно оглядели ее всю. — По-моему, это было бы неплохо, правда?

Еве пришлось сделать над собой усилие, чтобы не отвернуться. Уж очень ей не хотелось, чтобы глаза выдали ее.

— Давай оставим эти игры, Фрейзер, — грубо отрезала она. — Это наводит на меня тоску. Когда-нибудь ты встретишь женщину, которую не сможешь купить ни за какие деньги. Вот тогда-то ты и поймешь, что подобные вопросы не могут быть чисто академическими по своему характеру. А сейчас можешь считать себя счастливчиком, что не придется оплачивать очередной аборт своей поклонницы.

— Именно этого я хотел бы больше всего.

Ева резко подалась вперед.

— Меня совершенно не интересует, чего ты хочешь. И чем быстрее ты поймешь это, тем лучше.

— О, Ева, какой страстный порыв! И все же мне кажется, что ты не такая крутая, какой хочешь казаться.