Во вторник утром Кэсси сразу направилась в кабинет Ричардсона.

— У нас возникли проблемы с компанией «Джиниус». Похоже, кто-то организовал «налет медведей» на ее акции и пытается сбить цены.

Тот удивленно приподнял бровь, сохраняя при этом олимпийское спокойствие. Он ждал от нее подробных объяснений и долго молчал, когда она закончила свой рассказ.

Кэсси немного успокоилась, очарованная его самообладанием. Ричардсон всегда вел себя так, словно все проблемы можно решить лишь ценой невозмутимого спокойствия. Ни гнева, ни раздражения, ни упреков — только предельная собранность и концентрация всех сил на решении данной задачи.

— Как только Ева и Фрейзер подписали договор, сразу же начались проблемы на бирже, — сказал он наконец. — Странное совпадение. Не думаю, что Фрейзер настолько глуп, что станет компрометировать себя подобным образом. Именно поэтому я считаю возможным исключить его из числа подозреваемых, а вот что касается твоей подруги Евы, то мы практически ничего не знаем о ней. Не обижайся, но я не стал бы доверять ей на все сто процентов. Правда, в нашей сделке мы полностью доверились ей, но только потому, что у нас, как мне показалось, есть общие интересы. Она и Фрейзер имеют все основания для подобных действий и, думаю, могут пойти на них, будучи уверенными, что им ничего не угрожает.

— Да, Фрейзер может чувствовать себя в полной безопасности — никому и в голову не придет, что он станет подвергать себя риску по столь незначительному поводу. Он абсолютно уверен в том, что все будут считать его невиновным.

— Вот именно, — поддержал ее Ричардсон и задумался. — Кстати, ты беседовала с Обри Голдстейном по поводу добычи алмазов?

— Да, мы с ним пообедали, и он помог мне кое в чем.

— Еще бы. — Ричардсон выжидающе глядел на Кэсси.

— Когда я уже уходила, он как бы невзначай спросил, где находятся алмазные копи. — Кэсси сделала паузу, припоминая все обстоятельства недавнего разговора.

— И ты сказала ему.

— Да, я сказала, что речь идет о Вьетнаме, но там ведь немало других мест, где добывают алмазы. Не думаю, что он может хоть как-то использовать эту информацию против нас. Черт возьми, Джон, извини, если я выболтала ему слишком много, но я никогда не думала, что он способен на нечто подобное. Я вела себя очень осторожно, но у меня просто сорвалось с языка…

— Или он вытянул из тебя эту информацию.

— Неужели ты считаешь, что он это сделал преднамеренно?

Ричардсон удивил ее своей хитрой ухмылкой.

— Еще один кандидат в список подозреваемых. В таком деле мы никого не можем исключать.

— Естественно, кроме самих себя, — уточнила Кэсси и засмеялась, не обращая внимания на строгое лицо своего шефа. — Что ты собираешься предпринять? — спросила она, переходя на деловой тон. — Хочешь поговорить с Голдстейном и Фрейзером?

Ричардсон прекрасно понимал, что разговор с этими людьми мало что даст. Голдстейн всегда отличался способностью держать язык за зубами, а Фрейзер был настолько скользким, что ухватиться за него было просто невозможно.

— Надо подумать.

Через какое-то время Ричардсон снял трубку и набрал номер своего давнего приятеля.

— Питер, это Джон. Мне нужно срочно поговорить с тобой. Могу ли я заглянуть к тебе на несколько минут? Спасибо.

Он вышел из офиса, поймал такси и через четверть часа стоял у входа в большое серое здание без каких бы то ни было вывесок и опознавательных знаков. Здесь располагалось одно из самых крупных в мире частных сыскных агентств. Назвав свое имя дежурному, он вошел в лифт и поднялся на пятый этаж, где находился офис Питера Бодена, директора-распорядителя этой фирмы.

Боден встретил его у порога и крепко пожал руку.

— Кофе?

— Да, не откажусь.

Ричардсон подождал, пока принесут кофе, отхлебнул глоток и поставил чашку на блюдце.

— Мне нужна твоя помощь. Дело весьма срочное и не терпит отлагательств. Мне не нужны мелкие подробности, тем более что их скорее всего добыть не удастся. Если человеку, о котором сейчас пойдет речь, есть что скрывать, то он сделает это в высшей степени аккуратно.

— Чего же ты от меня хочешь?

— Услышать твое мнение. Гипотезу или по крайней мере хоть какой-то намек. Какие-то факты, которые придут тебе на ум.

— И ты предпримешь какие-то действия?

— Возможно.

— Похоже, что ты настроен весьма решительно.

— Пока еще нет. Понимаешь, произошло очень неприятное событие, и это не дает мне покоя. В моем прежнем представлении об этом человеке неожиданно образовалась черная дыра, и меня гложет горькое предчувствие. — Красноречивым жестом он показал, что ничего не может с собой поделать. — Видишь, я начинаю вести себя как Кэсси Стюарт с ее потрясающей интуицией.

— Но согласись, что у нее это неплохо получается. Кстати, что она сама думает об этом?

— Я еще не говорил с ней. В последнее время она стала вести себя как-то странно. Такое ощущение, что она что-то скрывает от меня.

— Ну и кто же этот человек, Джон?

Ричардсон глубоко вздохнул, приготовившись к самой неожиданной реакции.

— Роби Фрейзер.

Боден молча поднес чашку к губам. Они были старыми друзьями еще со студенческой скамьи, и его фирма часто оказывала различного рода услуги банку «Кэйс Рид».

— Боюсь, что тебе придется рассказать мне о своих трудностях более подробно. Фрейзер не тот человек, о котором можно говорить без достаточно веских на то причин.

— А ты готов взяться за это дело?

— Да, — ответил Боден, немного подумав.

Кэсси видела, как Ричардсон вернулся в свой офис. Весь его облик говорил о каком-то странном спокойствии, если не сказать больше. Низко опустив голову, Ричардсон проследовал в свой кабинет, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. Кэсси хотела было заглянуть к нему и узнать, что стряслось, но потом решила, что это выглядело бы слишком навязчиво.

Вместо этого она отправилась в кафе на Клиффорд-стрит и купила там третью чашку кофе за этот день. Вернувшись в кабинет, она быстро выпила кофе и позвонила Оуэну Куэйду.

— Оуэн, пригласи меня на обед, на ужин, сделай со мной хоть что-нибудь, а то я сойду с ума.

— О моя бедная малышка. А что сегодня делает твой угрюмый сосед?

Кэсси просветлела.

— Он что-то говорил мне насчет какой-то исследовательской работы в Кенсингтонской библиотеке. Мне кажется, что он просто ухлестывает там за хорошенькими девочками. Похоже, что там это вполне обычная вещь.

— Подумать только. Значит, ты сегодня одна?

— Я могу сказать своей секретарше, что задержусь после обеда.

— В таком случае до скорой встречи, моя дорогая.

Кэсси стремглав выскочила из здания банка, поймала такси и приехала домой минут за пять до появления Куэйда. Едва успев открыть дверь, она втащила его в дом и крепко поцеловала, предоставляя ему возможность прижать ее к себе. Они долго стояли в прихожей, не находя в себе сил оторваться друг от друга. Она ощущала сквозь мягкую ткань его джинсов упругое тело, изрядно истосковавшееся по женской ласке. Кэсси всегда охотно отвечала на его страстные порывы, но сама не предпринимала никаких поощряющих действий и не требовала ничего, кроме добровольных ласк.

Когда возбуждение достигло крайней точки, они поднялись в спальню. Кэсси смотрела на него огромными, широко открытыми глазами, излучавшими невыразимое тепло и нежность. О чем она думает? С ней всегда так хорошо и приятно. Оуэн медленно снял с нее одежду, любуясь ее великолепным, слегка бледноватым телом.

Час спустя они сидели в саду с бутылкой охлажденного шабли и наслаждались освежающей прохладой. Неста и кошки уютно устроились у ног, преданно глядя на свою хозяйку.

— Когда ты звонила мне сегодня утром, дорогая, мне показалось, что ты чем-то серьезно обеспокоена. Наверное, дело не только в том, что ты соскучилась.

— Я и вправду соскучилась, — ответила Кэсси. — Ты же знаешь, что я чувствую себя не очень хорошо, когда мы долго не видимся. Но ты, конечно, прав. Тут есть еще кое-что. — Она рассказала ему о внезапном падении курса акций, а потом решительно добавила: — Мне не нравится, когда события выходят из-под моего контроля.

— Ты уже говорила с Евой и Фрейзером?

— Да, но не думаю, что они имеют к этому какое-либо отношение.

— М-да, — промычал Куйэд и нахмурился.

Кэсси вопрошающе посмотрела на него.

— Оуэн, я чувствую, что тебе известно что-то такое, чего я, к сожалению, не знаю. Конечно, у тебя есть веские основания не говорить мне об этом, а я не имею права настаивать, но я просто не могу сидеть сложа руки. Ради всего святого, скажи мне, что тебе известно. Пожалуйста.

Куэйд вынул из кармана пачку сигарет, прикурил и выпустил струйку дыма поверх ее головы.

— О, Кэсс, для меня это как кость в горле. Знаешь, твое любопытство — замечательное качество, но иногда лучше оставить все как есть и не переворачивать лежащие камни.

— Да, но я ничего не могу с собой поделать. Как только я увижу то, что скрыто под лежащими камнями, мое воображение станет работать намного лучше.

— Я знаю. Профессиональная подозрительность. Должно быть, ты переняла это качество у меня.

— Возможно. Итак, ты скажешь мне что-нибудь?

— Я не должен этого делать, Кэсси. Я и так уже нарушил почти все свои профессиональные законы. Понимаешь, это не какая-то детская игра. Последствия могут оказаться настолько серьезными, что ты и представить себе не можешь. Ты вляпалась в такое дело, к которому лучше было не прикасаться. — Последние слова он произнес с заметной злостью, но потом опомнился и взял себя в руки. — Я скажу тебе все, если ты настаиваешь. В конце концов это единственное, что я могу сделать для твоей защиты. — Он не стал объяснять ей, что попутно подвергает риску не только себя, но и Пола Блэка.

— Боже мой! Оуэн, это похоже на дешевую мелодраму. Либо ты хочешь до смерти напугать меня, либо рассмешить. — Кэсси протянула руку и нежно погладила его по щеке. — Я знаю, что могу быть трудной, несдержанной, но при этом ты можешь полностью доверять мне. Меня очень волнует эта сделка, тем более сейчас, когда на бирже творится черт знает что. Дело даже не в этом дурацком «налете медведей». Я чувствую, что там происходит что-то более мерзкое, чем просто падение курса акций. Может быть, я просто схожу с ума, не знаю. Понимаешь, интуиция подсказывает мне, что с этими алмазами что-то не так, но я не могу понять, что именно. Общая картина вырисовывается, а мелкие детали исчезают как утренний туман.

Ее речь становилась все более твердой и уверенной.

Куэйд схватил ее руку и крепко сжал.

— Ну, ну, хватит, успокойся, все нормально. Расскажи мне все по порядку, и прежде всего то, что кажется тебе самым странным.

— Мне, по сути дела, нечего тебе рассказывать. Все, что я знала, я уже рассказала. Меня просто одолевают сомнения, вот и все. Сомнения и подозрения, ничего больше. А еще меня гложет чувство, что я нахожусь в каком-то необъяснимом тумане, в какой-то темноте, и это все крайне неприятно. Ненавижу подобные ситуации.

— Ладно, расскажу тебе все, что знаю. Конечно, я не смогу ответить на все твои вопросы, но постараюсь хоть как-то заполнить те пробелы, которые образовались в твоем сознании. У меня с самого начала были большие сомнения относительно вашей сделки. И начались они тогда, когда мне позвонил Фрейзер и попросил навести справки о Еве, Джоне Ричардсоне и о… тебе. Это случилось незадолго до того, как ты сама обратилась ко мне с подобной просьбой.

— Обо мне? Черт возьми, зачем я ему нужна? Да и Ричардсон тоже?

— Почему это тебя удивляет? Ведь ты тоже решила навести справки о своих партнерах. Тот факт, что ты работаешь в респектабельном банке, еще не означает, что ты кристально чиста. Напротив, многим это позволяет прикрывать свои грязные делишки.

Лицо Кэсси стало багровым от гнева.

— Когда Фрейзер попросил меня проследить за тобой, — продолжал между тем Куэйд, — у меня не было выбора. Разумеется, я мог отказать ему, но для меня это была бы катастрофа. Он является одним из самых надежных моих клиентов. Можешь представить себе, как он отреагировал бы на мой отказ? Кроме того, я хотел поставить все это дело под свой контроль. Если бы я отказался, то он без особого труда подыскал бы себе другого сыщика. Поэтому я решил, что если он хочет выследить тебя, то будет лучше, если этим делом займусь я, а не кто-нибудь другой. Не скрою, для меня это был трудный выбор.

— Не уверена, что не предпочла бы совершенно незнакомого человека. Когда любовник знает все твои секреты, это настоящий кошмар.

— Но только в том случае, если тебе есть что скрывать.

— Боже мой, Оуэн, у каждого человека есть свои тайны. — Она немного помолчала, а потом спросила совершенно невинным голосом: — И что же тебе удалось выяснить насчет меня? Что ты доложил Фрейзеру?

— Совсем немного. Я сообщил ему, что на твоей репутации практически нет никаких темных пятен, ничего компрометирующего, ничего предосудительного.

— И все?

— Да.

Она рассмеялась, и ему показалось, что в этом смехе отчетливо прозвучали нотки облегчения.

— Боже мой, никогда не думала, что я такая скучная и неинтересная.

— Тайны нравятся только тем, кто их не имеет. В большинстве случаев тайна означает, что человек пошел на риск и проиграл. О тебе такого не скажешь, и в этом вся разница.

— Спасибо, Оуэн, ты очень добр ко мне. Признаюсь, я не очень хорошо отличаю оправданный риск от всякого другого. Правда, мне не часто приходится рисковать по-крупному, но когда я это делаю, мне просто всегда везет, вот и все.

— В таком случае постарайся сохранить это везение, Кэсс. Как бы там ни было, Фрейзер остался доволен тем, что я рассказал ему о тебе и отчасти о Ричардсоне. Но он наотрез отказался поверить, что я рассказал о Еве. Конечно, я не стал упоминать о ее темном прошлом и о пристрастии к героину, но он что-то заподозрил. Она показалась ему слишком чистой и незапятнанной. Думаю, что любовный пыл заметно подогрел его интерес к ней и стал причиной излишней подозрительности.

— Что? У них роман?

— Тебя это удивляет?

— Нет, — медленно произнесла Кэсси, — но все как-то неожиданно. Впрочем, она достаточно хороша собой.

— Да, но это их личное дело, и давай оставим их в покое.

— Почему ты сказал мне об этом?

— Как почему? Из-за ревности, естественно, — мгновенно отреагировал Куэйд и широко улыбнулся. — Короче говоря, Фрейзер почувствовал, что в этой женщине есть нечто, скрытое от посторонних глаз, и попросил меня установить за ней круглосуточное наблюдение. Он хочет, чтобы я откопал что-нибудь интересное.

— Ну и что же тебе удалось откопать?

— Что это весьма занятная особа.

— Почему? Что в ней особенного?

— Понимаешь, дело не только в ее поступках или поведении, хотя сами по себе они тоже достаточно любопытны. Она какая-то странная. В ней есть что-то неуловимо настораживающее.

— Расскажи как можно подробнее, прошу тебя.

— Хорошо. Постараюсь. Возьмем, например, вчерашний день. Она встала в половине седьмого утра и около часа бегала вокруг парка. Затем вернулась домой, оделась и пошла в небольшое кафе, где выпила чашку кофе, съела два пирожных и запила стаканом апельсинового сока. После этого целый час провела в банке «Кэйс Рид», а после окончания переговоров долго гуляла в парке, сидела на скамейке и бродила по магазинам. Обедала она в ресторане «Савой Грилл» с Фрейзером, потом вернулась домой на часок. Ближе к вечеру пошла в спортзал дзюдо, что на Фулхэм-роуд и тренировалась там допоздна. Похоже, это серьезное увлечение.

— Насколько серьезное?

— Ну, скажем так: она может вытряхнуть из меня все потроха. Понятно?

— Господи! А что было после дзюдо?

— Она снова вернулась домой на несколько часов. Потом ты ворвалась к ней, как штормовая буря, если судить по твоему внешнему виду. А когда ты ушла, примерно через полчаса, то есть около одиннадцати, Ева вышла из дома в сногсшибательном вечернем платье и вскоре оказалась в частном клубе на Мэйфере. Мы не знаем, с кем она там провела время, — нас туда не пустили. Через пару часов она вышла оттуда и отправилась к Фрейзеру, где и провела остаток ночи.

Куэйд сделал паузу, давая Кэсси возможность переварить информацию.

— Просто невероятно. Какой-то калейдоскоп событий, и все она делает спокойно и даже слегка монотонно. Такое ощущение, что она то и дело меняет свои маски. С одной стороны, ведет почти спартанский образ жизни, занимается дзюдо, а с другой — ходит по ресторанам и частным клубам. А потом — секс с Фрейзером… Удивительная многогранность интересов.

— Да, это любопытно, — согласился Куэйд. — Она занята многими вещами и все делает на удивление легко, красиво и спокойно. Ты права, такое впечатление, что она постоянно играет роль в каком-то необыкновенном спектакле.

— Вот именно. Может, она знала, что за ней следят?

— Не думаю. Во всяком случае, она не дает нам повода для подобных предположений.

— Еще бы. Если у нее есть опыт, то это нетрудно скрыть.

— Что значит «есть опыт», что ты имеешь в виду? — мгновенно отреагировал Куэйд.

— Я и сама не знаю, что имею в виду. Вероятно, ничего особенного.

— Нет-нет, ты что-то скрываешь от меня. Так дело не пойдет. Если ты хочешь, чтобы я поделился с тобой своими секретами, то веди себя соответствующим образом.

— Нет, дело не в том, что мне что-то известно. Просто меня одолевают подозрения.

Куэйд упорно ждал от нее откровенности.

— Ну хорошо, — сдалась наконец Кэсси. — Но только не вздумай насмехаться. — Она хотела произнести эти слова как можно беззаботнее, но у нее ничего не вышло. — На днях я разговаривала с одним крупным экспертом по алмазам. Он давний друг Ричардсона и согласился помочь мне. Он рассказал немало интересного, а затем сделал что-то вроде предупреждения.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Конечно, я не могу быть уверенной до конца, но он часто говорил о том, что бизнес алмазного сырья неразрывно связан с побочными вещами и является превосходным прикрытием для некоторых господ.

— Например?

— Спецслужбы.

Над столом повисла гнетущая тишина.

— И где же ты видишь эту связь? — спросил наконец Куэйд.

— Не знаю. Я вообще не могу представить себе, что Ева может быть каким-то образом связана со спецслужбами.

— Почему?

Кэсси глубоко задумалась. Сперва она хотела рассказать Куэйду об Эндрю Стормонте и тех подозрениях, которые он у нее вызывал, но потом решила придержать язык. И начала говорить о Еве:

— В ней есть нечто большее, чем она позволяет узнать о себе. Меня никогда не оставляет чувство неуверенности в том, что я ее хорошо знаю. Да и странно как-то. Как можно уехать в Юго-Восточную Азию на целых восемь лет, болтаться там с какими-то хиппи, пристраститься к героину? А потом вдруг отыскать это пресловутое месторождение алмазов и превратиться в серьезную деловую даму.

— На самом деле ничего странного. Просто это выходит за рамки твоего собственного мира и не соответствует общепринятому порядку вещей. И потому вызывает некоторое недоумение, но в сущности здесь нет ничего плохого.

— Да, я знаю и вовсе не пытаюсь осуждать ее. Собственно говоря, мне наплевать. — Она на минуту задумалась. — А Фрейзер? Может быть, он каким-то образом связан со спецслужбами?

Подобное предположение вызвало у Куэйда мрачную ухмылку.

— Нет, ни за что.

— Почему? Почему нет, черт возьми?

— Послушай, его интересуют только деньги и удовольствия, что всегда тесно взаимосвязано. Это до мозга костей аморальный тип, вообще не способный работать на кого бы то ни было, кроме себя самого. Ему просто невозможно ни в чем доверять.

Кэсси поставила на стол стакан и уставилась на Куэйда.

— Погоди. Мы говорим об одном и том же Роби Фрейзере? Он же должен…

— Очнись, Кэсси. Забудь о том, кем он хочет казаться. Неужели ты не понимаешь, что честный человек не может заработать миллиард фунтов так легко и быстро, как это делает Фрейзер?

— А чем он, собственно, занимается? Как ему удалось сколотить столь внушительный капитал?

— Скажи мне, пожалуйста, зачем, по-твоему, он попросил, чтобы я проследил за Евой, за тобой и Ричардсоном? — вопросом на вопрос ответил Куэйд.

— Не знаю. Поделись информацией.

— Все очень просто. Этому человеку есть что скрывать, и он хочет убедиться, что его будущие партнеры — действительно партнеры, а не тайные агенты. Слушай меня внимательно, — сказал он, переходя на шепот. — Чего ты хочешь добиться от этой сделки с Евой и Фрейзером?

Она косо посмотрела на Куэйда, пораженная его неожиданным практицизмом.

— Полагаю, что хочу заработать кучу денег. Да, я заинтересована в этой сделке, в этом проекте, в этом Вьетнаме и не скрываю того, что рассчитываю сколотить приличную сумму.

— Так вот, сосредоточь все свое внимание на этой цели и не беспокойся насчет Евы или Фрейзера. Забудь о том, чем они занимались в прошлом и чем собираются заняться в будущем. Смело иди вперед и делай деньги, поскольку я уже давно понял, что не смогу переубедить тебя. Здесь, несомненно, пахнет большими деньгами. В противном случае Фрейзер ни за что на свете не стал бы связываться с вами. Займись этим делом, а потом быстро продавай свою долю и выходи из игры. Это твой шанс, и было бы глупо упускать его. Но уйти нужно при первом же удобном случае, ты понимаешь меня?

— Хорошо, а что еще могло привлечь Фрейзера к этой сделке помимо, естественно, денег?

— Кто знает, что у него на уме? Он одним своим присутствием нарушает естественный ход событий. — Куэйд замолчал, задумавшись о чем-то, а Кэсси смотрела мимо него невидящим взглядом, пытаясь справиться с лихорадочно скачущими мыслями.

— Не могу понять, что может заинтересовать спецслужбы во всем этом деле? — неожиданно взорвалась она.

— Бог их знает. Никаких видимых причин. У тебя просто разыгралось воображение. Но ты должна иметь в виду одно обстоятельство, Кэсс. Если они действительно вовлечены в дело, у тебя не должно быть никаких иллюзий. Они все равно сделают то, что им нужно, и не будут при этом обращать на тебя абсолютно никакого внимания. Как только увидишь, что происходит что-то странное, не совсем тебе понятное, немедленно бросай все и беги без оглядки. И постарайся сделать вид, что ничего не знаешь и ни о чем не подозреваешь. Договорились?

Попрощавшись с Куэйдом, Кэсси вернулась в офис. Несколько минут она кружила по своему кабинету как в тумане, ничего не видя перед собой. Немного успокоившись, включила компьютер и просмотрела курсы акций на Ванкуверской бирже. Акции компании «Джиниус» находились на прежней отметке — два доллара. Не долго думая Кэсси позвонила Бримтону.

— Есть какие-нибудь новости?

— Нет. Все то же самое, но слухи не получили дальнейшего развития. Цены остались на прежнем уровне, как будто их гвоздями прибили.

— Хорошо. Я хочу получить оставшуюся часть акций. Сколько будут стоить восемьдесят девять тысяч акций? Извините за столь несуразную цифру, но я не могу покупать больше пяти процентов.

— Кэсси, что ты делаешь, черт возьми? Поскольку я твой брокер, осмелюсь дать один совет: тебе нужно сейчас не покупать акции, а продавать.

— Именно так и должен советовать хороший брокер, но я уже приняла окончательное решение. Сэм, мне нужно знать цену этого пакета акций.

— Очень надеюсь, что ты в своем уме и знаешь, что делаешь. Боюсь, что тебе придется пожалеть об этом.

— Это мои проблемы.

— Ну что ж, твои не только проблемы, но и деньги. Два с половиной.

— Годится. Значит, я покупаю восемьдесят девять тысяч акций компании «Джиниус» по цене два с половиной доллара за штуку.

Кэсси знала, что ей придется уплатить гораздо большую сумму, чем та, которая была указана на мониторе, но все же это было намного меньше, чем первоначальные шесть долларов за акцию. Она нутром чувствовала, что недавно случившийся «налет медведей» представляет собой не более чем дымовую завесу, выпущенную с определенной целью. Положив трубку, она улыбнулась. Потенциальное вознаграждение пошло вверх, а вместе с ним и соответствующий ему риск.