На дороге ее ждал ярко-зеленый, покрытый красноватой пылью «фольксваген-жук», сошедший с заводского конвейера не менее двадцати лет назад. Усевшись на переднее сиденье, Хелен открыла разговорник. На довольно варварском подобии испанского языка она попросила водителя отвезти ее в Сан-Исидро, названный в путеводителе одним из наиболее богатых районов Лимы, где располагались магазины, рестораны и представительства иностранных компаний. Двигался «фольксваген» довольно резво, подчиняясь нервной манере шофера, которая в Лондоне наверняка привела бы к десятку столкновений.
За перекрестком дорога пошла в гору. На вершине холма внезапно выросла виденная в ночь прилета тарелка спутниковой антенны. Внизу сквозь дымку тумана — или смога? — виднелись кварталы Лимы. «А в «Ла Молине» светит солнце», — подумала Хелен. Впечатление было такое, будто, переехав границу, отмеченную тарелкой антенны, она очутилась в другом государстве.
«Фольксваген» двигался по широким улицам, переполненным таким смешением транспортных средств, которое можно встретить лишь в странах третьего мира: битком набитые пассажирами микроавтобусы, древние таксомоторы с заменявшими номерные знаки табличками на ветровом стекле, где от руки было написано имя владельца, — самодеятельные извозчики, готовые оказать услугу каждому, кто поднимет вверх хотя бы два пальца. По разбитому асфальту неторопливо ползли пожиратели бензина — громоздкие американские легковушки выпуска пятидесятых — шестидесятых годов. Рядом с ними особенно бросались в глаза японские автомобили строгих, лаконичных пропорций, с затемненными стеклами, — дорогие и мощные джипы-внедорожники. Временами их стремительно обгоняли редкие «порше» — все без исключения черного цвета и с рвущейся сквозь опущенные стекла музыкой в стиле диско.
У светофоров к машинам бросались толпы уличных торговцев, на выбор предлагая ездокам плоды авокадо, морковь, туристические карты и книги. На корешке одной Хелен успела разобрать название: «El típico idiota latinoamericana». Великолепно! Специально для нее.
Небольшие лавки по обеим сторонам выставляли на продажу старые матрасы, деревянную мебель и искусно плетеные корзины; на полуразвалившихся лачугах мелькали вывески портновских мастерских, прачечных, аптек, причем какой-то фармацевт привлекал своих клиентов огромным щитом с надписью «Иисус из Назарета».
Ближе к центру движение транспорта становилось более упорядоченным, лачуги отступали в тень, прячась на узеньких и извилистых боковых улочках. Хелен увидела первых прилично одетых прохожих. Взгляды их, как она заметила, были устремлены куда-то в пространство, будто люди хотели бежать из этих мест, лишь по крайней нужде выходя из своих домов. Город, похоже, оставался для них таким же враждебным, как и для нее самой. Иной, совсем иной представляла себе Хелен Южную Америку. Где голубое небо и яркие краски, где оживленные, веселые толпы на улицах? Вместо них ее окружала вонь гниющих отбросов, неясного происхождения гул, который стоит обычно в цехе большого завода, и подавленные, в лучшем случае равнодушные лица.
В ушах Хелен вновь прозвучал голос Мальдонадо: Лима — не Перу. Она увидела даже его ироничную улыбку — что я вам говорил? И все же Хелен пытливо всматривалась в фигуры прохожих: вдруг один из них окажется ее отцом?
— Сан-Исидро, — повернув голову, неожиданно сказал шофер.
— Сколько я должна в долларах?
— Двенадцать.
— Вот вам десятка.
Основное, пожалуй, правило поведения в странах третьего мира: никогда не плати столько, сколько с тебя просят. Десятка тоже была ценой совершенно фантастической.
Кивнув, водитель с удовлетворением сложил банкноту, сунул ее в карман. Хелен выбралась из машины, перебросила через плечо сумочку и зашагала по улице. Увидев по соседству с рощицей искривленных, узловатых оливковых деревьев здание отеля, она на мгновение задумалась, а затем уверенно прошла внутрь и на английском обратилась к сидевшему за стойкой дежурному с просьбой разрешить ей сделать телефонный звонок за океан.
— Хотите, я внесу задаток прямо сейчас? — улыбнулась она молодому человеку лет двадцати пяти; на лацкане его пиджака висел белый значок с именем: Карлос. — Вот вам двадцать долларов.
— Поскольку проживаете вы не у нас, — на отличном английском ответил Карлос, — то это будет небольшим нарушением. Давайте не у стойки, хорошо? На втором этаже у нас есть небольшая комната для деловых переговоров. Пяти минут хватит?
— Вполне. Спасибо.
— Когда вы закончите и подойдете сюда, компьютер уже выдаст распечатку, а сейчас деньги не нужны.
Он провел Хелен на второй этаж. Набрав номер, она начала считать гудки. Дай Морган снял трубку после третьего.
— Это я.
— Кэриад! Как ты?
— В полном порядке. Поместье Мальдонадо — настоящая сказка. Называется оно «Ла Молина», около часа езды от центра города. Сад там просто уникальный.
— А что Мальдонадо?
— Пока у нас с ним все в норме.
— Откуда звонишь?
— Какой-то небольшой отель в центре. Мне показалось, что телефонами Мальдонадо лучше не пользоваться.
— Ты права. Значит, он тебе понравился?
— Дома он — само очарование, но там его почти не бывает. Есть какие-нибудь новости?
— Кое-что.
— А именно?
— Похоже, за прошедшие сутки Уоллес и Рэнкин нарвались на определенные неприятности из той категории, что заканчиваются вызовами «скорой».
— Дай! Ты должен быть осторожнее!
— Ко мне это не имеет никакого отношения. А вот Джойс видела все своими глазами скорее всего. Позвонила сегодня утром и представила полный отчет.
— Видела все своими глазами! — расхохоталась Хелен. — Можешь быть уверен, она не только смотрела. От нее жди чего угодно.
— Уоллес и Рэнкин уже дождались. Джойс фактически признала, что несколько потрудилась над внешностью обоих. Думаю, хотя бы пару дней они предпочтут провести дома, а когда прихромают в банк, им придется как-то объяснить причины внезапного ухудшения здоровья.
— Пусть покрутятся. Представляю, какие рожи будет корчить Саваж. Ты знаешь, что Уоллес приходится ему племянником?
— Быть не может!
— Не волнуйся. Дядюшка Джеймс не сторонник кумовства, во всяком случае, когда речь идет о деле, о репутации банка. Но Джойс хороша! Дерьмо теперь полетит во все стороны, и отчиститься от него без труда Уоллесу с Рэнкином не удастся.
— Что посеешь, милая.
Хелен смолкла.
— Кэриад! Кэриад! Куда ты пропала?
— Никуда. Задумалась. Ты подал мне прекрасную идею.
— Слушаю.
— Помнишь про деньги на моем швейцарском счету?
— Конечно.
— Если Уоллес и Рэнкин вышли на несколько дней из игры, открывается неплохая возможность. Упустить ее было бы настоящим позором…
— Уж не хочешь ли ты предложить то, что, я думаю…
— Именно так. Я собираюсь перевести деньги на другие счета, в маленьких и уютных уголках планеты, где никто не будет задавать дурацких вопросов.
— Осторожнее, Хел. Деньги никогда для тебя не значили ничего особенного. Будет лучше, если ты просто забудешь о них.
— Вопрос тут не столько в деньгах, Дай. Это будет злая шутка. Мне бы хотелось посмотреть на лица подонков, когда они узнают, что денежки исчезли. Меня подставили, и счет был один — ноль в их пользу. Я начала ответную атаку, Дай.
— Что ты задумала? — Дай почувствовал, как в нем начали пробуждаться инстинкты старого разведчика.
— У тебя есть целая сеть оффшорных структур. Помнишь, ты мне рассказывал о ней, давал рекомендации о вложении денег? Твои долгие лекции я слушала, как прилежная студентка, знала: придет день, и все это мне пригодится.
— И сейчас ты хочешь этим воспользоваться?
— Да. Если я помещу деньги в один из твоих банков, ты сможешь в любое время перевести их мне, на анонимный счет, с полным обеспечением банковской тайны.
Воцарилось короткое молчание, в трубке Хелен слышала тяжелое, прерывистое дыхание Дая.
— Подожди. — Ждать пришлось не менее двух минут. — Так, я тут кое-что набросал. Ручка у тебя далеко?
Она достала из сумочки записную книжку и ручку.
— Говори.
Дай продиктовал ей цифры.
— Теперь нужно связать все ниточки. Как ты собираешься перевести деньги на мой счет?
— Позвонить в Альпийский банк, немедленно.
— Реквизиты у тебя с собой?
— В сумочке. Сейчас там пятый час дня, так что я еще успеваю. Назову номер счета, имя.
— Им потребуется нечто большее.
— Подпись, конечно.
— Да. В банковских документах должна быть подпись — может, твоя, а может, и другого лица.
— Думаю, что подпись у них моя. Эти подонки наверняка позаботились, чтобы бумажки были оформлены безукоризненно. Сделали факсимиле моей подписи или умело скопировали ее.
— Вероятно. Из этого и будем исходить, если уж ты готова рискнуть. Но в случае осложнений — скажем, в банке заподозрят что-то, — тут же клади трубку. Как только ты дашь им информацию о моем счете, они смогут проследить все последующие операции.
— И я поставлю тебя под удар.
— Цифры, что я продиктовал, на меня их не выведут, но проблемы все равно появятся. Есть и еще один момент. Когда открывался твой счет, сотрудников Альпийского банка могли предупредить, что обо всех операциях они должны ставить в известность твоих коллег, допустим, через обычный абонентский почтовый ящик.
— Да. Такой существует, под номером 793 475. А ты можешь перевести деньги так, чтобы не осталось никакого следа?
— Безусловно. На том счете, который я тебе указал, они пробудут всего несколько секунд, а потом я спрячу их так, что найти их никто, кроме тебя, не сможет.
* * *
Глядя на росшие под окном оливковые деревья, Хелен несколько раз произнесла свое имя, а затем набрала номер далекого Альпийского банка.
— Я хотела бы осуществить перевод денег, — сказала она оператору. — Не могли бы вы соединить меня?..
Хелен и понятия не имела с кем, но фраза прозвучала настолько спокойно и уверенно, что у дежурного телефониста банка не возникло никаких сомнений.
— С удовольствием.
Секунд через пятнадцать в трубке послышался озабоченный, тревожно-вежливый голос:
— Конрад Спек. Могу я чем-то помочь вам?
— Да. Я хочу закрыть свой счет и перевести деньги.
— Ликвидировать счет?
— Полностью.
— Будьте любезны назвать его номер.
Хелен произнесла по памяти ряд цифр, вслушиваясь в отдаленный перестук клавиш компьютера.
— Голосовой пароль, пожалуйста.
— Хелен Дженкс, — бодро, по-деловому назвалась она.
— Куда вы желаете перевести деньги? — последовал наконец новый вопрос Конрада Спека.
Сошло или нет? Может ли она сообщить указанные Даем реквизиты?
— Сначала я хочу узнать, какой суммой располагаю.
— Конечно, мисс Дженкс. На вашем счету находится один миллион четыреста девяносто три тысячи четыреста пятьдесят семь долларов двенадцать центов — это вместе с процентами.
— Переведите их на следующий счет…
Конрад Спек повторил продиктованные цифры.
— Да, совершенно верно.
— Еще один момент, мисс Дженкс. Закрывая счет сейчас, вы лишитесь месячной ставки в шесть тысяч двести двадцать два доллара и должны будете заплатить триста долларов административных расходов.
Хелен чуть не рассмеялась.
— Понимаю.
— Когда мы можем ожидать вашего письменного подтверждения?
Черт побери!
— На это уйдет какое-то время.
— Перевод возможен только по получении вашего письма. Всего доброго, мисс Дженкс.
— Одну минуту. — А вдруг Уоллес и Рэнкин выйдут на работу уже завтра? Медлить нельзя. — Моего устного распоряжения недостаточно?
— Нет. Необходима ваша подпись и письменное подтверждение инструкций. Думаю, вы понимаете, что перевод столь солидной суммы требует некоторых мер безопасности.
— А если я воспользуюсь факсом?
— Ну… — В трубке опять послышался стук клавиш. — Операции по вашему счету действительно совершались и по факсу, но чтобы закрыть его, мы предпочли бы иметь подписанный вами оригинал.
— Была бы очень признательна, если бы и на этот раз вы удовлетворились факсом.
Мгновения мучительного ожидания.
— Вам виднее, мисс Дженкс. Если вы направите факс прямо сейчас, перевод будет осуществлен сегодня. Номер моего личного аппарата у вас есть.
— Не помню, право, куда я его сунула. Повторите, пожалуйста, на всякий случай. — Ручка в ее пальцах быстро побежала по бумаге. — Спасибо, мистер Спек.
Положив трубку, Хелен тут же сняла ее вновь и позвонила Даю:
— Думаю, все прошло нормально. Но для перевода требуется мое письменное подтверждение. У нас нет времени ждать.
— Ну и?..
— Я сказала, что вышлю его факсом.
— Чем раскроешь свое местонахождение.
— Нет, если факс за меня пошлешь ты.
— Я не смогу подделать твою подпись.
— Еще как сможешь. Я видела, как ты мастерски расписывался за других. И ты знаешь, что я это видела.
— Ох, Хел-лен. — Когда Дай приходил в возбуждение, он всегда на уэльский манер растягивал ее имя. — Сначала мне придется отправить подтверждение еще куда-то, чтобы оттуда его переслали в банк. Продиктуй мне номер факса.