Весь день Хелен ждала случая пробраться в кабинет Мальдонадо. Ходила по саду вокруг дома, бросая незаметные взгляды на окна, плавала в бассейне, чтобы стряхнуть, смыть с себя напряжение. Дом, казалось, сам готовился к чему-то неприятному, страшному. В нем появились странные люди, Хелен слышала их голоса — низкие, будившие тревогу. Мальдонадо никуда не выезжал, а когда он на несколько минут покинул кабинет, из-за неплотно прикрытой двери до нее донесся неясный, приглушенный говор: мужчины наверняка совещались. С наступлением сумерек Хелен начала приходить в отчаяние. Время работало против нее, стрелки невидимого механизма отсчитывали секунды, подобные падающим с кончиков пальцев капелькам крови. Когда темнота сгустилась, она решила предпринять последнюю попытку.

В начале двенадцатого горевшие в кабинете Мальдонадо лампы погасли. Хелен сунула в карман крошечный, но мощный фонарик, надела кроссовки и выпрыгнула из окна коттеджа в сад. Бесшумно прокравшись под ветвями, замерла у стены напротив кабинета, выждала пару минут, оглянулась и проворно влезла в распахнутое окно. Когда через несколько секунд глаза привыкли к темноте, Хелен, не включая фонарика, начала поиски. Ящики письменного стола оказались запертыми. Внимание ее привлекли папки, стоявшие на стеллаже под полкой со старинными фигурками. Она зажгла фонарик, раскрыла одну из папок, пролистала. Ничего. Взяла вторую и, добравшись примерно до середины, услышала голоса. Выключив фонарик, Хелен забралась под массивный стол. Голоса приближались. Она попыталась унять противную дрожь. Такой реакции на страх Хелен еще не испытывала, тело ее, казалось, знало то, что оставалось тайной для разума.

Где-то в коридоре раскрылась и закрылась дверь. Наступила тишина. Хелен осторожно выбралась из-под стола. Она ощущала неодолимое желание бежать из этого дома. Но ведь это последний шанс, сказала она себе. Где-то здесь должна лежать информация об отце.

Вторая папка оказалась такой же бесполезной, как и первая. Какие-то отчеты, вырезки из газет, таблицы. Минут через пятнадцать встала на свое место и третья папка. Хелен посмотрела на светящийся циферблат часов: почти полночь. Дрожащими от волнения пальцами сняла с полки четвертую, где оказались старые дневники и записные книжки. Она решила начать с записных книжек. Раскрыла первую, с трудом разбирая ровный и четкий почерк. Глаза ее настолько устали, что едва не пропустили знакомое, такое родное сочетание букв.

Артуро Леон, а затем, в скобках, Джек Дженкс. Нащупав на столе шариковую ручку, Хелен торопливо записала на ладони адрес: Куско, Чокечака, 268. В этот момент за дверью вновь раздались голоса. Мальдонадо отдавал кому-то распоряжения. Хелен торопливо поставила папку на стеллаж и через мгновение была уже за окном. Пригнувшись за росшими вдоль стены кустами, она услышала, как в кабинете хлопнула дверь. Фонарик! Она оставила его под столом! Окно находилось так близко, что Хелен отчетливо различала звуки шагов Мальдонадо. Она попыталась успокоить дыхание. Задерживаться возле дома нельзя: охранники пунктуально обходят весь сад.

Не поднимаясь на ноги, Хелен заставила себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов, а когда дыхание стало нормальным, чуть не расхохоталась от облегчения: ей все-таки удалось найти адрес отца и ускользнуть! Мысль о чудесном избавлении от опасности отрезвляла. Теперь, получив информацию об отце, необходимо как можно быстрее бежать отсюда. Стрелки часов показывали пять минут первого. Собак, должно быть, уже выпустили, и если ей даже повезет с ними, то остаются еще охранники, а провести их вторично в течение получаса? Вряд ли. Не в силах сидеть без движения, Хелен поднялась, начала мерить шагами спальню.

Раздавшийся за окном выстрел заставил ее замереть. Наступившая за ним тишина казалась физически осязаемой. Второй! Видимо, кому-то из охраны пришло в голову проверить свое оружие. Третий выстрел прозвучал совсем рядом с коттеджем, и не успела Хелен ничего сообразить, как в саду поднялась беспорядочная стрельба. Где-то заговорил пулемет. На четвереньках Хелен проползла в гостиную, однако жалюзи на окнах лишали ее возможности увидеть, что происходит, В смятении она бросилась в ванную. Заглушая шум стрельбы, в доме пронзительно завыла сирена, и в то же мгновение раздался мощный взрыв. Грохот был такой силы, что Хелен содрогнулась. Когда он стих, в уши ударил резкий звон сигнализации в коттедже. Значить он мог только одно: кто-то либо пытался проникнуть к ней, либо уже находился рядом. Хелен метнулась в кухню, схватила с полки нож, какими пользуются резчики по дереву, и, промчавшись по коридору, заперлась в ванной.

В саду по-прежнему звучала стрельба. Ни голосов, ни криков она не слышала — лишь взрывы и собственное дыхание. Никогда еще не приходилось Хелен быть в центре столь невообразимого, жуткого хаоса. Ловушка, настоящая ловушка, а оборонить себя она может лишь с помощью ножа и айкидо. Вспомнились слова Дая, повторенные вчера Коннором: от пули айкидо не защита. Душу заполнил страх. Преисподняя! Какая-то часть Хелен стремилась туда, в неразбериху, чтобы увидеть своих врагов, чтобы попытаться хоть что-нибудь сделать. Страх не парализовал ее, что часто, как она знала из книг, случалось с другими. Страх заставил собраться и как бы подготовиться к прыжку. Хелен прислушалась, но в коттедже не раздавалось больше ни звука. Она приоткрыла дверь, выждала и беззвучно скользнула в коридор. Движения ее подчинялись инстинкту. До входной двери оставалось совсем немного, когда Хелен услышала, что в замке поворачивается ключ. На мгновение ее охватила паника. Замерев у стены, Хелен ждала. Дверь приоткрылась, и сквозь узкую щель легкий сквозняк донес до нее резкий запах пота, послышалось дыхание. Щель стала шире, в полосе призрачного света стали видны контуры руки, державшей пистолет. Разум Хелен молчал, она оказалась во власти доведенных до автоматизма рефлексов. Положив нож на пол у ног, она выжидала, чтобы мужчина сделал шаг вперед. Хелен захватила его правую руку и резким движением вывернула ее назад и вверх. Раздался хруст, и мужчина рухнул, уткнувшись лицом в пол. Подобрав выпавший пистолет, она направила его на лежавшего. Лицо мужчины было скрыто под маской, однако глаза в узких прорезях горели ненавистью и неумолимой решимостью. С трудом поднявшись, посланник Мальдонадо выхватил из кобуры на ноге второй ствол. В это мгновение Хелен нажала на курок. Звук выстрела оглушил ее, перед глазами вспыхнули белые, красные и желтые круги.

Подняв с пола револьвер, Хелен вышла из коттеджа. Мужчина успел уже встать, в плече его зияла ужасная рана. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, затем он развернулся и бросился во тьму. Вернувшись в коттедж, Хелен закрыла на замок дверь, подтащила к ней огромный обеденный стол. Ее трясло. Она прошла в дальний угол гостиной, опустилась на корточки, положила оружие на пол. Из горла рвался крик. Мужчина пришел, чтобы убить ее! Разум подсказывал: за ним наверняка появятся другие. В саду не прекращалась стрельба.

Хелен на цыпочках прокралась в спальню, осторожно выглянула из окна. По саду шарили острые лучи прожекторов, среди кустов мелькали невысокие фигуры, слышались автоматные очереди, вскрики. Оказаться сейчас там означало самоубийство, но в коттедже ее тоже ждала смерть.

Если гибель неизбежна, подумала Хелен, то лучше уж умереть под открытым небом, а не в этой мышеловке. Решительно подхватив спортивную сумку, она бросила туда оба пистолета, паспорт, пачки денег и тяжелые кожаные ботинки. Стрельба за окном становилась все реже, слух ее уже различал отдельные выстрелы. Не прошло и десяти минут, как в саду воцарилась пугающая, оглушительная тишина. Пора! Хелен распахнула окно, занесла ногу и в оцепенении застыла. Откуда-то из кустов прозвучало ее имя.

— Хелен! Хелен, где вы? Это Виктор.

Футах в двадцати от коттеджа стоял Мальдонадо. Голос его был приглушенным и в то же время настойчивым, он приближался: видимо, Мальдонадо решил обойти коттедж кругом. Новые его слова, энергичные и отрывистые, прозвучали как распоряжение. Хелен беззвучно выпрыгнула из окна, оглянулась и кинулась к зарослям кустов. Исцарапав лицо, замерла в полной неподвижности. Из-за угла коттеджа вышел Мальдонадо, его сопровождали четверо мужчин с автоматами. У открытого окна спальни они остановились. Двое полезли внутрь. Через пару минут Мальдонадо уже выслушал их доклад, негромко выругался, и до Хелен донеслось слово perros — собаки.

За спиной послышался новый звук. Хелен оглянулась: огромными прыжками к ней приближались доберманы.

— Девочки, милые! Это я, все в порядке, — негромко и ласково проговорила она.

Футах в пяти собаки остановились, из оскаленных пастей рвалось сдержанное рычание.

— Вас учили нападать здесь на всех, кроме Мальдонадо и охранников, правда? — Хелен очень надеялась, что доберманы не услышат в ее голосе ноток страха. — Но ведь меня вы тоже знаете, я не представляю угрозы, вы помните меня, так? Тихо, тихо!

Не видя признаков агрессивности, Хелен продолжала говорить, мягко и ласково. Она знала, что слова ее могут быть услышаны кем-нибудь из охраны, однако, если не успокоить собак, беглянке все равно грозит смерть: «девочки» мгновенно перегрызут ей горло. Ни в коем случае нельзя проявить страх, собаки мгновенно почуют его и бросятся.

— Ну подойдите же ко мне, хорошие! — Она медленным, плавным движением протянула доберманам обе руки.

Рычание стихло. Сука-предводительница приблизилась, понюхала пальцы Хелен и лизнула ее ладонь. Тогда Хелен легла на спину, показав собакам свою незащищенную шею. «Девочки» принялись самозабвенно лизать ее лицо. От шершавых языков стало щекотно, и Хелен захотелось смеяться.

— Отлично! Просто замечательно! А сейчас, маленькие, мне нужно будет подняться, хорошо? Не переживайте! — Хелен осторожно уселась на корточки и, поглаживая двух ближайших доберманов, встала во весь рост. — Мне пора, девочки. Всего доброго!

Посмотрев по сторонам, она двинулась к забору. Бежать было нельзя, резкие движения наверняка спровоцировали бы собак. Ни Мальдонадо, ни охранников в саду не видно.

Забор и прилегавшую к нему полосу сада заливали лучи прожекторов. Хелен остановилась, изучая взглядом пространство в тридцать футов, которое отделяло ее от свободы. Она ступила под прожекторы, приблизилась в их слепящем свете к металлической калитке, отодвинула массивный запор и вышла на улицу.