Поглядывая на стрелки приборов, Коннор просмотрел карту и быстро подсчитал: при попутном ветре горючего хватит почти до самой Боготы. Приземлиться можно будет у Питерса. Но если лететь по прямой, то машина неизбежно окажется в зоне действия радара в Айкитосе, а любая попытка обойти опасное место стороной будет означать, что до Боготы им не добраться. Посадка в другом районе тоже равнозначна самоубийству: почти все взлетно-посадочные полосы принадлежат колумбийским наркобаронам.
Не меньшие опасения внушало Ивэну и состояние Хелен. Ему приходилось видеть мужчин, умиравших от измождения и шока, а она женщина, и перенесла немало.
Взвесив все обстоятельства, Коннор решил лететь по прямой. На расстоянии двухсот пятидесяти миль от Айкитоса машина скользнула вниз, на высоту едва ли не ста пятидесяти футов над кронами деревьев. Шансы оказаться засеченными радаром значительно уменьшились.
Самолет летел так низко, что Ивэну казалось, будто он видит скачущих по ветвям деревьев обезьян. Время от времени Коннор поглядывал на Хелен: в полудреме та головой прислонилась к стенке кабины.
Он вел машину почти вплотную к пологу леса уже около часа. Небольшой C90SE представлял сейчас собой беззащитную мишень, во всем покорную воле пилота.
Смахнув со лба пот, Коннор сверился с датчиком координат: они летели на минимально допустимом расстоянии от радара в Айкитосе: семьдесят пять миль на восток. Сейчас можно было только молиться, чтобы спутники и АВАКСы смотрели в другую сторону, чтобы персонал других наземных станций на несколько минут отвлекся от своих экранов.
Полет на столь низкой высоте требовал повышенного расхода топлива. Коннор чуть поднял машину. Теперь ему уже не нужно было до рези в глазах вглядываться в верхушки деревьев. Однако веки жгло как огнем, они смыкались. Ивэн из последних сил боролся со сном.
Хелен смотрела на залитый серебристым светом луны ковер джунглей, и он казался ей безграничным. Местами на этом ковре поблескивали кривые, как турецкие ятаганы, лезвия рек.
— Где мы? — спросила она.
Коннор бросил взгляд на шкалу датчика.
— Над Колумбией. Пролетаем местечко, которое называется Пуэрто-Легисамо.
— А что потом?
— До Боготы около трехсот сорока миль, это полтора часа лета.
— Приземляться будем в Боготе?
— Да.
Хелен вновь погрузилась в забытье. Коннор поднял машину до двадцати тысяч футов: карта предупреждала о вершине Сьерра-эль-Невадо. Самолет находился в воздухе уже четыре часа пятнадцать минут. Скоро предстояло снижаться, до ранчо Питерса оставалось около семидесяти пяти миль. Ивэн положил руку на плечо Хелен.
— Просыпайся, Хел.
— Что случилось? — Она в недоумении покрутила головой.
— Через двадцать минут будем заходить на посадку. Мне нужна твоя помощь. Постарайся рассмотреть полосу.
— Господи, но ведь там такой мрак! Что в нем увидишь? Разве у тебя нет координат?
— Мы не в Хитроу. Это всего лишь асфальтовая дорожка в частных владениях, на карте она не отмечена.
— Черт! Все равно что искать человека за бортом во время шторма. А приземлиться на землю ты не сможешь?
— Под нами горное плато, деревья и камни. Днем еще можно было бы попробовать, но сейчас…
До рассвета оставалось не менее пяти часов. Коннор нежно сжал пальцы Хелен.
— Мы обязательно сядем. Либо на ранчо, либо найдем более или менее приличное место, клянусь.
«Интересно, — подумал Ивэн, — знает ли Хелен, что обещает он почти невозможное? Ведь навигация ей знакома».
Глаза их встретились, и на короткое мгновение опасения и страхи вытеснила любовь.
— Садиться придется в темноте, — негромко сказала Хелен.
— Да. Еще тридцать миль, или десять минут.
Замигавшая на панели красная лампочка говорила о том, что подача топлива прекратилась. Баки были пусты. Оставался только резервный запас. Коннор почувствовал, как кровь молоточками застучала в висках.
— Приближаемся.
Хелен всматривалась в темноту за бортом. Ничего, ни тени, ни проблеска. Коннор повел машину по кругу, надеясь различить внизу хотя бы искру света. Горючего хватало всего на пару минут, потом скорость начнет падать, и при восьмидесяти узлах самолет просто рухнет на землю. Фут за футом Ивэн осторожно шел вниз.
— Пригни голову и обхвати руками колени. Садимся.
Впервые за все время в его глазах Хелен увидела отблеск смерти.
— Справа! — внезапно выкрикнула она, бросив взгляд в окно. — Там мелькнула какая-то прямая. Это не полоса?
— Вовремя! Но если я развернусь, а там ничего не окажется…
— Поворачивай, ну же! Я вижу ее!
Машина вошла в крутой вираж.
— Где?
— Чуть дальше и правее! Там блеснул металл, а рядом тянулась черная полоса. Я уверена…
— Дьявол! Обороты падают!
— Еще чуть-чуть!
Оба боялись дышать.
— Вот она!
— Вижу. Спускаюсь прямо на нее.
В стороне от полосы Ивэн заметил строения.
— Приготовься, Хел.
Только бы там не оказалось спящих коров или забытого трактора! Выпустив закрылки, Ивэн перекрестился. Нос машины резко пошел вниз, последовал сильный толчок, другой, третий. Коннор изо всех сил потянул на себя ручку тормоза.
Самолет остановился в самом конце полосы.
По лицу Ивэна текли слезы. Он склонился к Хелен, поцеловал ее, ощутив соленую влагу на щеках.
Когда двигатель смолк, снаружи послышались чьи-то шаги. Выпрямившись, Коннор увидел, как к машине приближаются двое мужчин с автоматами и собаками на поводке.
— Следи за мной, — спокойно сказал он Хелен, — Будь готова к роли, которую я тебе дам.
— Выходим?
— Через минуту. Ранчо принадлежит моему другу, но и он вряд ли обрадуется свалившимся с неба гостям.
— Почему?
— Он не хочет привлекать к себе внимание местных властей, а радар вполне мог засечь место посадки.
Остановившись, мужчины направили на кабину стволы коротких «узи». В подошедших Коннор с облегчением узнал Пеле и его сына, помахал им рукой: сейчас выйду.
— Пошли. — Он помог Хелен подняться. — Запомни: никаких резких движений.
В конце самолета Ивэн распахнул дверцу, сбросил на землю трап, подхватил Хелен на руки и вышел.
— Сеньор Ивэн! — с изумлением произнес Пепе. — Как вы здесь очутились? Что происходит?
— Возникли непредвиденные обстоятельства. Мой друг заболел, я должен как можно быстрее доставить ее в Боготу, к врачу. Вы поможете?
— У нас здесь только один джип, — неуверенно сказал Пепе.
Стоявший у самолета мужчина был другом его босса и привык чувствовать себя на ранчо почти полновластным хозяином. Сеньору Питерсу, безусловно, не понравится внезапность, с которой появились незваные гости, однако он будет еще более недоволен, если Пепе не окажет его другу подобающего приема.
— Больше нам и не нужно. Заправь его, пожалуйста.
На мгновение Пепе задумался, но тут же принял решение.
— Почему бы и нет? — Развернувшись, он направился к дому.
Ивэн и Хелен пошли следом.
Пепе на минуту скрылся в доме и вынес оттуда ключи. Красный джип «судзуки» стоял под окнами.
— Машина заправлена, но вам лучше подождать до рассвета. Вокруг довольно много terroristas. По ночам на дорогах очень неспокойно.
Когда через три часа Пепе разбудил их, чтобы накормить завтраком, состоявшим из омлета и кофе, обоим сон показался кратким мгновением. Пересиливая тошноту, Хелен съела, сколько смогла, стоявшая же перед Ивэном тарелка опустела через две минуты. Поблагодарив Пепе и его сына, Коннор загнал самолет в пустовавший ангар, устроил Хелен на переднем сиденье и бросил на заднее пару шерстяных одеял, немного хлеба и три бутылки кока-колы.
На ухабистой дороге машину резко кидало из стороны в сторону, от постоянной качки мышцы Хелен натужно ныли. Она мечтала о горячем душе, накрахмаленных до хруста простынях и чистой одежде.
— Далеко еще? — спросила Хелен.
— Около часа.
Все чаще им попадались встречные машины. Время от времени маленький джип с ревом обгоняли мощные внедорожники.
После долгих, изнурительных часов, проведенных в борьбе за то, чтобы выжить, пригороды большого современного города показались им иллюстрациями к фантастической сказке. Рассматривая высокие здания, забитые машинами улицы, элегантно одетых женщин на тротуарах, Хелен с трудом верила собственным глазам. Судя по мимолетным взглядам мужчин, ее вид вызывал у них жалость.
— Неужели в этом тряпье нас пропустят в посольство?
— Посол — мой хороший знакомый. Не беспокойся.
Резиденция посла ее величества королевы Великобритании занимала старинный двухэтажный особняк на зеленой улочке в тихом районе города. Свернув за угол, Коннор остановил машину неподалеку от ворот.
— Подожди меня здесь, иначе охрана решит, что в джипе спрятана бомба.
Он подошел к кованым воротам, перебросился несколькими фразами с тремя крепкими мужчинами в темно-синей форме. На их лицах читалось явное недоверие. Один из охранников вошел в будочку у ворот и снял трубку телефона. Минут через пять появился представительный молодой человек. Он пожал Ивэну руку, бросил испытующий взгляд на Хелен и сделал знак охранникам. Коннор сел за руль, и ворота распахнулись, пропуская джип на территорию.
Оставив машину на стоянке рядом с поблескивавшим краской роскошным «рейнджровером», они направились к резиденции.
Следуя за Ивэном, Хелен поднялась по ступеням широкой лестницы и оказалась в приемной: высокие потолки, ковры на полу, картины на стенах. Через несколько минут в комнату вошел высокий румяный мужчина в темно-синем костюме в широкую светлую полоску. Обменявшись с ним рукопожатием, Коннор повернулся к Хелен.
— Это мой друг Питер Ингрэм, британский посол. Питер, познакомься — Хелен Дженкс.
Посол обеими руками пожал ее маленькую ладонь.
— Будьте моей гостьей, Хелен.
— Благодарю за радушие. Очень рада оказаться у вас.
В глазах Ингрэма мелькнула ироническая улыбка.
— Не сомневаюсь. Думаю, горячая ванна и возможность отдохнуть после нее вас тоже обрадует.
— Это было бы просто великолепно!
Посол заглянул в соседний кабинет. Оттуда появилась женщина лет пятидесяти, в туфлях на низком каблуке, голубой блузе и серой юбке длиной до середины колена. При виде Коннора лицо ее расплылось в доброй, материнской улыбке. Ингрэм подмигнул ей.
— Хилли, это мисс Дженкс. Им с Ивэном потребуется пара комнат. Будь любезна, проследи за этим. Мисс Дженкс пойдет с тобой.
Мраморная лестница, бронзовые канделябры, глубокий ворс ковров. Мягкий звук распахиваемой двери.
— Вот мы и дома. Устраивайся, милочка. Если что-то понадобится, позвони — четвертая кнопка на интеркоме. Надеюсь, тебе будет здесь удобно.
Хелен осмотрелась: широкая двуспальная кровать с белоснежными простынями, четыре мягких подушки, пушистый шерстяной плед. Сквозь неплотно прикрытую дверь видна ванная комната: розовый мрамор, зеркала, поблескивающие краны. Она решила подойти к зеркалу.
Волосы превратились в жесткие, склеенные грязью и кровью космы. Темная корка покрывает лицо, на правой щеке — длинная царапина. Покрасневшие глаза чуть заплыли, резко обозначились скулы. Хелен смотрела в зеркало и не узнавала себя, пыталась рассмотреть в лице черты отца — и не могла. Где он сейчас? Что с ним?
Ее размышления прервал стук в дверь. На пороге с подносом в руках стояла Хилли.
— Я подумала, что бутылка воды, несколько сандвичей и чашка горячего чаю тебе не помешают.
— Вы так добры! Я…
Кивком Хилли указала ей на комнату и поставила поднос на столик у кровати.
— Приступай. Выбрось из головы всякую чушь. И чтобы не осталось ни крошки! Выйдешь из ванной, отдохнешь и почувствуешь себя заново родившейся. Да, чуть не забыла про спирт и антисептик. Царапины у тебя довольно глубокие. Сама справишься?
— Спасибо. Вы упомянули спирт, а внутрь чего-нибудь крепкого у вас не найдется?
— Выпивки, что ли? Да здесь ее море! Что тебе принести?
— Бренди, пожалуйста, и побольше.
— Сейчас получишь целую бутылку. Распоряжайся ею, как твоей душе будет угодно.
— Вы моя спасительница! Можно еще одну просьбу?
— Смелее!
— Мне нужно отправить весточку своему крестному отцу. Пусть знает, что я в безопасности.
— Назови его имя и номер телефона. Что-нибудь придумаем.
— Дай Морган.
Записав номер на ладони, две минуты спустя Хилли принесла Хелен бутылку бренди и высокий стакан.
— Держи. Пойду дозваниваться. Отдыхай.
Хелен пила чай и наслаждалась сандвичами: конченым лососем с огурцом. Съеденное она запила стаканом бренди — после мутных вод Ману это было самым лучшим лекарством.
В ванной комнате Хелен сбросила на пол опостылевшую грязную одежду, открыла воду и встала под невыносимо горячие струи душа. По телу пробежала дрожь, и, чтобы унять ее, пришлось сделать четыре-пять глубоких вдохов.