ГЛАВА 11

На фото она выглядит по-другому, подумал Дэниэл Кинан, когда начальник дока Саймон Тайрелл ввел Кайли Майклсон в кабинет. В ее досье имелась всего одна фотография, снятая во время поступления в Академию, но с тех пор прошло уже восемь лет, й молодая женщина сильно изменилась.

Ее темные волосы стали длиннее, и теперь она носила их заплетенными в косу, уложенную аккуратным кольцом на затылке, а тогда они ниспадали ей на плечи. Кайли Майклсон похудела, и лицо ее утратило девическую округлость. Ее глаза взирали на мир с некоторой настороженностью — признак того, что прошедшие восемь лет не были совершенно безоблачным периодом в ее жизни, а залегшие под глазами темные тени свидетельствовали об усталости или недосыпании. Видимо, дела у Майклсонов идут не лучшим образом, решил Кинан. Ему не многое удалось выяснить об этой семье — лишь то, что Джон Майклсон скончался два месяца назад, после чего командование «Галактикой Виддона» взяла на себя его дочь Кайли.

— Капитан Майклсон, это Дэниэл Кинан, — представил их друг другу Тайрелл. — Как я вам уже говорил, он попросил меня организовать ему встречу с вами. Я оставлю вас наедине, чтобы вы смогли обсудить ваши дела. Он шагнул в коридор и прикрыл за собой дверь.

Кинан встал и вышел из-за стола.

— Рад с вами познакомиться, капитан Майклсон, — произнес он радушно. — Садитесь, пожалуйста.

Он пододвинул ей стул, но Кайли не сдвину-, лась с места, недоверчиво глядя на незнакомца.

Кинан дал ей время охватить взглядом его черные вьющиеся волосы, голубые глаза, веснушчатый нос, коренастую фигуру, которой требовались регулярные физические упражнения, чтобы оставаться в форме. Кинан поймал себя на мысли о том, что его интересует, какое мнение сложилось у женщины о нем. Он же, как ему казалось, приблизительно понял, что она из себя представляет. Оману был прав. К ней следует относиться осторожно.

— Мне хотелось бы знать, кто вы такой и что все это значит, — сказала она, даже не пытаясь скрыть своей враждебности. — Не соблаговолите ли вы объясниться?

— Само собой, непринужденно ответствовал Кинан, извлекая из кармана удостоверение и протягивая его Кайли.

Она взяла у него небольшой прямоугольник серебристого цвета, и глаза ее на мгновение расширились, когда она прочла выгравированную на карточке надпись: Кинан Дэниэл, капитан; Космический Корпус Консолидированного Союза Планет. SN 6417-112-41238.

— Вы не в форме Корпуса, Капитан, — сказала она, оглядывая его голубой свитер и синие брюки. — Следует ли понимать, что визит ваш неофициальный?

А если и неофициальный, тогда что?

— Тогда я не стану с вами разговаривать. Она вернула ему карточку.

Кинан и не надеялся, что встреча с Кайли Майклсон пройдет так, как ему хотелось бы, но ее откровенная враждебность удивила его. И что теперь прикажете делать? Попытаться развеять ее дурное настроение разговором на отвлеченную тему или с ходу огорошить ее фактами? Кинан взглянул в глубину ее недоверчивых строгих глаз и мысленно вздохнул. Все его хваленое обаяние не пробьет эту стену: или он выкладывает перед Кайли Майклсон факты, или можно распрощаться с надеждой о сотрудничестве с ней.

— Я прибыл сюда по поводу Грега Лукаса, — произнес он, видя, как по лицу ее пробежала тень. — Настолько мне известно, на протяжении последних нескольких месяцев он работает у вас пилотом. Верно?

— Да.

— Бы знали, что он служил в Корпусе, Капитан?

— Да.

— Вы знаете, почему он оставил службу?

— Полагаю, вы имеете в виду трибунал? — холодно спросила Кайли.

— Да.

Кинан помедлил..

— Капитан, в Академии мы с Гретом были друзьями. Я понимаю валю нежелание говорить о нем с незнакомцем, но, уверяю вас, я не хочу причинить ему вреда. Напротив, я думаю, что смогу помочь ему.

— Помочь ему? Каким образом?

— Я расскажу вам, только давайте присядем. То, что я хочу поведать вам, займет некоторое время, а стоя беседовать неудобно.

Она по-прежнему не двигалась с места, и он уже подумал было, что попытка его не удалась, но тут Кайли, решившись, шагнула к стулу и села, не спуская глазе Капитана.

Он сел напротив нее, положив руки на стол, чтобы она могла видеть, что он не вооружен. «Итак, первый рубеж преодолен, — удовлетворенно отметил Капитан. — Двинемся дальше».

— Капитан, я прибыл сюда потому, что у моего руководства возникли некоторые вопросы относительно трибунала над Лукасом. Начальство не сочло нужным посылать ему официальный вызов, а поручило мне, как старому его другу, побеседовать с вами.

— Не понимаю, какое отношение имею ко всему этому я. Вам нужен Грег, вот и говорите с ним.

— Я попросил начальника дока устроить мне встречу с вами потому, что Грег, скорее всего, не захочет говорить со мной… Во всяком случае, до тех пор, пока я не сумею убедить его в том, что новое расследование в его же интересах. Убедить мне его будет непросто, и я надеюсь, что вы поможете мне.

— И как вы это себе представляете? Мне что, привязать его к стулу и приказать выслушать вас?

— В настоящее время вы — его командир. Возможно, вы имеете на него какое-то влияние… Мне кажется, он согласится переговорить со мной, если вы попросите его об этом.

— Вы хотите сказать, если я прикажу ему, — поправила Кайли.

Кинан кивнул.

— Так вот, Капитан, я не стану делать этого, но даже если бы и согласилась, толку от этого не было бы. Грег ничего не помнит ни о суде, ни о том, что предшествовало ему. Вы можете задавать Лукасу любые вопросы, но ответов на них вы не получите…

— Он сказал вам, что ничего не помнит? — В вопросе, должно быть, прозвучало недоверие, поскольку глаза Кайли полыхнули гневом.

— Вы полагаете, что он лжет? — спросила она с угрожающим спокойствием.

— Капитан, забыть трибунал невозможно, уверяю вас.

— А я вам говорю, что Лукас забыл.

«Ну вот и все, — подумал Кинан, — сейчас я Встану и уйду отсюда, а потом доложу Оману, что его план насчет Лукаса яйца выеденного не стоит. Грег прекрасно все помнит, он просто не желает признаваться в этом…»

Но что-то в выражении лица Кайли остановило Кинана. Она искренне верит в то, что говорит, а судя по первым впечатлениям, она далеко не простушка, которую легко можно обвести вокруг пальца. Тот Грег Лукас, которого Кинан знал по Академии, ни за что не смог бы солгать ей так убедительно, чтобы она приняла все за чистую монету — у него просто-напросто не было практики вранья. Да, Лукас мог отказаться отвечать на вопросы, но чтобы лгать? Это для него равносильно неподчинению приказу.

И все же он солгал. Он ведь привел свой корабль в запретную зону.

— Капитан, вы уверены, что у него действительно не осталось никаких воспоминаний о суде? — спросил Кинан.

— Да.

В голосе ее присутствовала такая твердая убежденность, что Кинан уже начинал верить ей.

— Грег говорит, что ничего не помнит о том злосчастном рейсе. Ему известно только то, что он прочел в судебных отчетах. — Она сделала паузу, потом добавила, уже не так уверенно: — Терапевт, который проводил реабилитацию, сказал, что так будет лучше.

— Терапевт сказал… Что? — Кинану показалось, что он ослышался.

— Доктор сказал Грегу, что он слишком близко к сердцу принял гибель своих людей и что постоянное чувство вины может отрицательно сказаться на его рассудке…

Она внезапно умолкла, будто опасаясь выразить свою мысль словами. — Здесь что-то не так, правда? — Кайли почти умоляюще посмотрела на Кинана, словно ожидая от него поддержки. — Мне самой кажется, что здесь какая-то нестыковка. И Грег… Грег тоже не понимает, какими соображениями руководствовался врач, лишая его памяти. Но с другой стороны, врачу ведь виднее, что делать… Разве нет? Кинан сделал глубокий вдох.

— Капитан, терапевт, несомненно, обязан был изменить восприятие Грегом прошлого, — осторожно проговорил он. — Но чтобы блокировать его память… Процедура такого рода делает реабилитационную терапию абсолютно бессмысленной.

— Как бы то ни было, но Грег ничего не помнит. Я вижу, вы думаете, что он лжет… Но он не лжет. Могу поклясться в этом.

— Я верю вам, — сказал Кинан и, к удивлению своему, осознал, что действительно верит ей. Кайли раскрыла рот, собираясь, еще что-то сказать, но передумала. Кинан видел по выражению ее лица, что в ней борются между собой сдержанность и тревога. Победу одержала тревога.

— Если врач Лукаса сделал что-то… неправильно, могло это оказаться достаточным для того, чтобы Грег потерял веру в себя, или стал неспособен отвечать на физическую угрозу, или иметь повторяющиеся кошмары?

Кинан застыл, пораженный.

— Полагаю, что это не гипотетические вопросы? Снова внутренняя борьба, затем ответ:

— Нет.

— Капитан, я понятия не имею, почему врач Грета заставил его забыть о прошедшем, но вы правы — терапевт не должен был делать этого. И результатом блокировки могут быть симптомы, которые вы только что описали. В таком случае Грету необходима помощь. Помощь профессионального медика-психиатра.

— Мы с моим братом пытались уговорить его обратиться к врачу, но он и слушать не захотел. Думаю, он боится услышать мнение специалиста о том, что с ним действительно что-то не в порядке.

— Похоже, так оно и, есть.

Кинан помолчал немного, гадая, не допускает ли он ошибки, раскрывая перед Кайли карты, потом решил рискнуть.

— Капитан, если бы я сказал вам, что имею опыт работы психиатра и мог бы помочь Грегу, вы согласились бы устроить мне встречу с ним? На вашем корабле, в знакомой Лукасу обстановке, где он чувствует себя более или менее раскованно? Если я получу возможность поговорить с ним, думаю, мне удастся убедить его принять помощь, в которой он нуждается.

— Помощь от вас?

— Да.

— Но почему именно от вас?

— Он был моим другом, Капитан. Если он попал в беду, я хочу помочь ему.

— Если вы считаете себя его хорошим другом, где вы были раньше? — спросила Кайли с горечью. — Вы тоже, как и все остальные, уверены в его виновности?

— Я узнал о суде над ним всего две недели назад, — отпарировал Кинан. — Знай я раньше, я обязательно повидался бы с ним, невзирая на то, виновен он или нет.

— А сейчас уже не слишком ли поздно с ним встречаться?

— Лучше поздно, чем никогда. Не скрою, у Меня есть к нему вопросы, которые я должен выяснить исходя из служебного долга, но меня также волнует и его судьба. Волнует и как человека, и как друга.

Кинан пытливо посмотрел на Кайли и решил, что настала пора окончательно склонить ее на свою сторону.

— Давайте говорить напрямик, Кайли. Мы оба прекрасно понимаем, что сейчас речь идет не столько о добром имени Грета, сколько о самой его жизни. Ведь именно это вас беспокоит больше всего, не так ли? Не его кошмары и неспособность постоять за себя, а то, что он может дойти, так сказать, до точки, когда жизнь покажется ему невыносимой?

На этот раз противоречивые чувства боролись в Кайли недолго. Она прикрыла глаза ладонью и спросила тихим голосом:

— Вы действительно думаете, что сможете помочь ему?

— Да.

— Когда вы хотите повидаться с ним?

— Сегодня днем. Скажем, в тринадцать ноль-ноль.

— Хорошо, приходите на корабль.

— Спасибо, капитан Майклсон.

Кинан после ухода Кайли остался в кабинете. Спустя минуту дверь снова открылась, ив комнату вошел шеф Кинана, Хэл Оману, мужчина средних лет с лицом стареющего херувима и целеустремленностью бегуна-марафонца. Гражданская одежда шла ему, как корове седло, но из соображений конспирации он не только сам частенько надевал ее, но и требовал того же от подчиненных. «Ни к чему привлекать к себе внимание окружающих, — говаривал он. — Никогда не знаешь, кто может за тобой наблюдать».

— Капитан Майклсон явно чем-то обеспокоена, — прокомментировал Оману, усаживаясь на стул, где только что сидела Кайли.

— Обеспокоена — это слишком мягко сказано, — отозвался Кинан.

— Сдается мне, у нее есть причина для волнения. Лукас, видимо, стоит на грани полного распада личности.

— Не слишком ли ты торопишься с выводами?

— Я был бы рад, если бы они оказались ошибочными. Однако теперь ведь ясно — то, что проделал с Лукасом Ренар во время его сеансов, не имеет ничего общего с реабилитацией. Только у. меня не укладывается в голове — неужели Ренару действительно удалось заставить Лукаса забыть о рейсе на Джайнос-3?

— Судя по показаниям ассистента Ренара о количестве используемых препаратов и чрезмерной длительности сеансов, это вполне возможно. Чрезвычайно опасно, но возможно. Оману, если Ренар сделал это, то, скорее всего, по чьему-то приказу. Другой причины я не вижу..

— Лукас утверждал, что адмирал Сорсели приказал ему доставить Лайла Гордона на Джайнос, но никто ему не поверил. Адмирал приказал ему доставить в запретную зону гражданское лицо? Причем устным приказом, без свидетелей? Пятилетний ребенок придумал бы легенду получше. Однако именно это и заставило меня усомниться в вине Лукаса. Он ведь умный человек и должен был понимать, что никто не поверит в эту историю, но тем не менее повторял ее снова и снова. И повторял так убедительно, что его адвокат едва не поверил в то, что он говорит правду. Но сделать адвокат уже ничего не смог, поскольку адмирал не подтвердил слова Лукаса, И поверили, естественно, ему, а не Грегу.

— Куда уж Грегу тягаться с адмиралом Сорсели.

— Вот именно Кинан вздохнул

— Что-то случилось с Гретом на Джайносе, несомненно. Но даже если предположить, что он говорит правду, утверждая о полученном от Сорсели приказе, я никак не возьму в толк, зачем Сорсели потребовал от него совершить этой рейс. Неужели на планете находилось нечто, настолько ценное, что Сорселй решился рискнуть всей своей карьерой — а, возможно, и жизнью, чтобы заполучить это?

— Он, вероятно, считал, что риск не так уж и велик, — возразил Оману. — Не забывай, ведь Сорсели был командующим сектора. Он, видимо, надеялся, что ему удастся сохранить рейс в тайне. А если бы и не удалось — ну что же, Сорсели мог просто сказать, что он не отдавал приказа «Келсоу Моран» отправляться на Джаинос, как заявил Лукас. Учитывая безупречную репутацию адмирала и тот факт, что незадолго до суда банковский счет Лукаса увеличился на значительную сумму, не оставалось сомнений в том, кому поверит трибунал.

— И все же это не объясняет, какую цель преследовал Сорсели.

— Объяснение, вероятно, нужно искать в причине того, почему Джаинос объявили запретной зоной. Я попытался выяснить, что лежит в основе запрета, но у меня возникли проблемы с допуском к секретным материалам. Даже адмирал Квиллер не смог сразу получить ответ на запрос относительно Джайноса. Он, конечно, его получит, но на это уйдет время.

— Есть человек, который знает, что находилось на Джайносе.

— Грег Лукас?

— Да. Он и двое членов его экипажа могли догадаться о том, зачем Лайл Гордон явился на Джаинос, и встревожились.

— Этим, вероятно, можно объяснить стычку, во время которой были убиты Гордон и люди Лукаса, — согласился Оману. — Стюарт Макларен, первый помощник Лукаса, выдвинул такую же версию после того, как совершил посадку на планету и обнаружил три трупа. Он, правда, предположил, что Лукас и Гордон действовали заодно, иначе Лукас не согласился бы вести корабль в запретную зону. Думаю, Макларен ненавидел Лукаса, если с такой готовностью высказал подобное предположение.

— Не секрет, что Лукас и Макларен не ладили, мягко говоря, друг с другом, — подтвердил Кинан. — Насколько мне известно, Макларен этот — пренеприятнейший тип. Его и на пушечный выстрел не следовало подпускать к Академии, не говоря уж о том, чтобы назначить его на должность первого помощника капитана корабля. Макларен пришел в ярость, когда Лукас представил на него отрицательную характеристику и отказался дать ему рекомендательные письма о присвоении очередного звания.

— Второй помощник Лукаса, лейтенант Шарон Джайлс, сообщила в своих показаниях, что после этого Лукас и Макларен практически не общались друг с другом, — сказал Оману. — Макларен подал прошение о переводе на другое судно, и Лукас, естественно, не стал возражать. Макларен должен был покинуть «Келсоу Моран» после рейса на Джаинос, вот тут-то ему и подвернулась возможность дискредитировать Лукаса, когда он обнаружил его у шаттла на Джайносе. Лукас явно был не в себе, нес какую-то околесицу и даже чуть не набросился на Макларена и прибывших с ним людей, когда те попытались проникнуть на борт шаттла. Им пришлось связать его, чтобы он не мешал им войти.

— И они обнаружили в шаттле трех мертвецов.

— Да. Макларен сказал, что у Лукаса было нечто вроде нервного срыва, видимо, из-за осознания вины за гибель своих людей или из-за страха быть арестованным — ведь, он совершил незаконный рейс. А поскольку Лукас вел себя как помешанный, ребята из спасательной команды Макларена купились на его гипотезу, а вернувшись на корабль, распространили ее среди остальных членов экипажа.

— Только Джайлс — единственная из всех не поверила в виновность Лукаса, — напомнил Кинан.

— Да, но к ее мнению никто не прислушался. Макларен, как старший по званию офицер, не позволил ей поговорить с Лукасом. Он даже не разрешил корабельному врачу обследовать Грега.

На большее везение Сорсели, вероятно, и не рассчитывал.

— Не думаю, что дело в простом везении. Ведь Сорсели, несомненно, знал о трениях между капитаном и его первым помощником. Он мог даже отложить на время перевод Макларена с «Келсоу Моран». Если Лукас и сомневался в законности приказов Сорсели, он ни за что не стал бы делиться своими сомнениями с Маклареном.

— Следовательно, единственный риск для Сорсели заключался в том, что Лукас заявит на суде о своей невиновности и потребует проведение допроса с применением спецпрепаратов, чтобы доказать, что он говорит правду.

— Он и потребовал, — кивнул Кинан. — К несчастью для него. Он запаниковал, когда ему начали вводить препарат, а потом будто, обезумел. Допрос пришлось прекратить, и теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в виновности Лукаса. Даже его адвокат решил что он лжет.

— Сорсели, видимо, подставил Лукаса, но тот, в конце концов, сам приговорил себя, — согласился Оману. — А потом адмирал взял на себя ответственность за то, что, мол, не заметил вовремя противоправных действий подчиненного. Сорсели, наверное, внутренне хохотал, когда давал показания в суде, разыгрывая из себя отца-командира, а затем, когда дошло дело до приговора, порекомендовал трибуналу проявить снисходительность к осужденному и заменить тюремное заключение на реабилитационную терапию — прекрасно зная, что терапию будет проводить его человек. И все же он очень рисковал. Мне не верится, что он хотел освобождения Лукаса из-под стражи, хотя бы после реабилитации.

— А чего ему было бояться? На суде Лукасу никто не поверил, а потом, с блокированной памятью, он вообще перестал представлять угрозу для Сорсели.

— Он будет представлять для него угрозу, если… он вспомнит, что произошло. — Оману пристально посмотрел на Кинана.

— Я вижу, Дэн, ты горишь желанием помочь старому дружку? Не хочу казаться деспотичным начальником, капитан Кинан, но мне кажется; что вы начинаете забывать о возможности возложенной на вас миссии. В таком случае хочу напомнить вам, что вы — старший следователь Второго Отдела, а не личный психиатр Грегори Лукаса.

— Одно другому не мешает, Оману. Ты ничего не узнаешь от Лукаса, пока я не устраню ущерб, причиненный ему Ренаром. А сделать это не просто. Ренар имел в своем распоряжении массу времени и неограниченное количество препаратов, чтобы сломить его сопротивление. А сломив, он, вне всякого сомнения, «привязал» свою блокировку к самым иррациональным страхам Грега и его наиболее болезненным воспоминаниям. Пробиться через эти блоки будет чрезвычайно трудно, а сам процесс разблокирования чрезвычайно опасен для мозга Лукаса.

— Но ведь ты можешь сделать это?

— Только в том случае, если Грег, всецело доверится мне. Но даже тогда он будет неосознанно сопротивляться мне — Ренар наверняка позаботился об этом. Судя по словам капитана Майклсона, душевное состояние Грега уже крайне неустойчиво. Если я акажу на него слишком сильное давление, он может потерять рассудок.

— Нам нужны его показания. Если мы правы — то есть Сорсели действительно приказал ему отправиться на Джаинос, — дело должно быть пересмотрено. Адмирал Квиллер говорит, что Сорсели един из самых вероятных кандидатов на Пост Директора Корпуса после выхода в отставку Владика в будущем году. Сорсели из кожи вон лезет, чтобы доказать Совету Губернаторов, что он — наилучший выбор. Свежий взгляд новые идеи и все такое. У него сильная поддержка со стороны некоторых членов Совета. А последние являются представителями колоний, властные структуры которых вынашивают идею о формировании межпланетного централизованного правительства. В лице Сорсели они видят своего единомышленника, занимающего ответственный, пост в Корпусе. Как тебе известно, Сорсели — личность весьма одиозная, несмотря на его безупречную репутацию. Его всегда интересовали больше военные дела, нежели проблемы исследования космического пространства и освоения новых миров. Он ратует за то, чтобы Корпус играл более важную роль в регулировании й корректировке политического курса, вплоть до применения силы на репрессивных или анархических мирах. Вопрос только в том, кто будет решать, какой на планете режим — репрессивный или анархический. Кто? Сорсели? Или новый бюрократический аппарат, который он и поддерживающие ого гражданские желают создать? Адмиралу Квиллеру очень не нравится эта тенденция. Равно как и мне. Надеюсь, и тебе тоже.

— Мне тоже, — угрюмо кивнул Кинан.

— К несчастью, адмирал Квиллер находится в трудном положении. Он не может выступить против Сорсели в открытую. Он твердо убежден в том, что глава Второго Отдела должен оставаться выше политики Совета, даже если это означает роль безучастного зрителя при назначении Сорсели директором. Так вот, похоже, что единственный человек, который способен сейчас остановить Сорсели, Грег Лукас. Нам необходимо выяснить, известно ли ему нечто такое, что может дискредитировать адмирала. Мне наплевать, Дэн, каким образом ты намерен снять эту блокировку в мозгу Лукаса, но ты должен ее убрать.

— Сделаю все, что в моих силах, Хэл, но мне потребуется время.

— Как много? Неделя?

— По меньшей мере. Может больше.

— Значит, нам нужно попридержать Лукаса здесь?

— Ни в коем случае1 — пылко возразил Кинан. — Он не станет сотрудничать с нами, если мы начнем с того, что посадим его под стражу.

— Тогда где?

Я предпочел бы поработать с ним на «Галактике Виддона» — там, в знакомой обстановке, он. будет чувствовать себя более расслабленно и легче воспримет курс лечения. Но Майклсоны вряд ли согласятся торчать в порту целую неделю. Время для них — деньги.

— Безусловно. Именно поэтому я и подумал о том, чтобы прокатиться с ними до их следующего пункта назначения.

Оману покачал головой.

— Вряд ли капитан Майклсон согласится на это, особенно когда поймет, что ты намерен сделать с Лукасом. Он ведь не сможет работать, пока ты будешь накачивать его препаратами, а ей нужен пилот. И потом, под воздействием препаратов Лукас вообще может стать буйным, и Майклсон, конечно же, не пожелает подвергать опасности свой корабль или экипаж. Так что ты напрасно тешишь себя надеждой — она не согласится.

— Нет, не напрасно. Мне кажется, Майклсон любит Лукаса. Думаю, мне удастся добиться ее разрешения отправиться с ними. Если же мы попытаемся задержать его здесь, держу пари, она устроит скандал и обратится к управляющему станцией, тем самым предавая нашу миссию гласности, чего ты так стараешься избежать. Следовательно, в наших же интересах, чтобы я работал с Лукасом на «Галактике Виддона». Кроме того, если существует хотя бы малейший шанс того, что за Гретом уже охотятся, движущуюся мишень труднее поразить, нежели неподвижную.

— Тебя беспокоит то, что люди Сорсели могли напасть на его след?

— Беспокоит, но не больше, чем тебя — ведь недаром ты настаивал на ношении гражданской одежды и организации тайных встреч.

— Я просто соблюдал необходимые меры предосторожности.

— Значит, будем соблюдать их и впредь. Не трогай Лукаса, пусть он останется на корабле. А Кайли Майклсон я уломаю.

— Ну, ладно, отправляйся с ними… если у тебя получится. Давай мне их маршрут, я встречу тебя в следующем порту, куда они прибудут.

Оману встал и пошел к выходу, но у двери задержался.

— Я всецело полагаюсь на тебя в этом деле, Дэн. Только прими один совет: пытаясь спасти Лукаса, не забывай о тылах. Если Сорсели прознает о нашей миссии, нам придется туго.

Кайли Майклсон ожидала Кинана на причале у «Галактики Виддона». Несмотря на ее обещание устроить ему встречу с Лукасом, Дэниэл все же опасался, что она могла передумать. Но Кайли не изменила свое решение.

Исподтишка наблюдая за Кайли по пути на корабль, Кинан отметил, что озабоченное выражение не сходит с ее лица. Или дела. Лукаса совсем уж плохи, или капитана Майклсона волнуют какие-то другие, столь, же серьезные проблемы. Интересно, давно ли она находится под таким напряжением и как долго сможет выдерживать его, прежде чем у нее возникнут проблемы с собственным психологическим состоянием?

— Сюда, — капитан Кинан, — сказала Кайли, выводя его в главный коридор. — Грег сейчас в кают-компании с моим братом, Джоном Робертом.

Она остановилась перед дверью на левой стороне коридора, взглянула на Кинана и, сделав глубокий вдох, распахнула дверь. Лукас сидел на краешке кресла, спиной к выходу. Высокий светловолосый человек сидел напротив Лукаса на диване. Забинтованные руки блондина лежали у него на бедрах. На коленях Лукаса стояла тарелка с едой, он держал стакан у рта мужчины, помогая ему пить. Лукас наклонил стакан слишком быстро, и немного воды пролилось на рубашку блондина. Оба засмеялись.

Когда открылась дверь, Джон Роберт поднял голову и, увидев Кайли и Кинана, перестал смеяться. Лукас резко повернул голову. Улыбка медленно сползла с его лица, уступая место выражению, похожему на ужас. Он поставил стакан на журнальный столик, но забыл убрать с коленей тарелку, и та упала на пол, когда он встал.

— Кайли, что… — пробормотал он, и вдруг глаза его вспыхнули гневом, а лицо стало пунцовым.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул он на Кинана.

— Я пришел повидаться с тобой, Грег. Нам нужно поговорить.

— Я не желаю разговаривать с тобой. И не обязан. Я не служу больше в Корпусе.

Он двинулся к двери, но путь ему загораживали Кайли и Кинан. Он остановился, не имея возможности выйти из комнаты.

— Грег, капитан Кинан хочет всего лишь поговорить, — тихо произнесла Кайли, шагнув через порог. Она встала между мужчинами, то ли инстинктивно, то ли намеренно — этого Кинан не смог понять. Обращалась она к Лукасу спокойным увещевательным тоном, в котором, однако, угадывались и командные нотки.

— Это он вам сказал? Что просто хочет поговорить? Он солгал. Кайли, он работает во Втором Отделе. Следователем. Его профессия — заставлять людей говорить, когда они не желают делать этого добровольно.

— Грег, он не собирается заставлять вас говорить или делать то, чего вы не хотите. Даю вам слово.

— Вы правы, он не собирается, потому что я не предоставлю ему такой возможности. Не знаю, чего тебе нужно, Кинан, но я не намерен говорить с тобой.

— Может быть, хотя бы выслушаешь меня, прежде чем показывать зубы? — невозмутимо сказал Кинан. — Я пришел сюда потому, что возникли некоторые вопросы относительно суда над тобой, вопросы, которые могут начать пересмотр твоего дела.

— А мне наплевать на твои вопросы! Что было, то прошло, и точка. Я не хочу иметь никаких дел ни с тобой, ни с Корпусом. Никогда!

— Если ты считаешь, что все в прошлом, почему же тогда тебя по-прежнему мучают кошмары? — неожиданно спросил Кинан.

— Кто тебе…

Лукас осекся и воззрился на Кайли. Кинану доводилось и прежде наблюдать за людьми, осознающими, что их предали, но он никогда не видел чтобы предательство воспринималось с такой пронзительной болью, которая отобразилась в глазах Лукаса.

— Вы… рассказали ему, Кайли? — прошептал он и вдруг вскричал — О чем еще вы ему рассказали? О чем?

— Больше ни о чем, — ответила побледневшая Кайли.

— Я очень на это надеюсь, поскольку, что бы вы ни сказали, он использует это против меня!

— Остынь, Грег! — бросил Кинан. — Послушай, ведь мы с тобой дружили в Академии. Ты был моим лучшим другом. Неужели ты думаешь, что я способен навредить тебе?

— Люди меняются.

— Да, но не всегда в худшую сторону.

— В моем случае как раз наоборот.

— Ты хочешь сказать, что кто-то считает тебя хуже, чем ты был раньше? И кто же?

— Я не стану отвечать на твои вопросы. Мне хорошо известны трюки, посредством Которых следователи Второго Отдела могут развязать человеку язык. Но со мной у тебя эти фокусы не пройдут, Кинан. Я не буду с тобой разговаривать..

— Грег, ты действительно хочешь, чтобы я оставил тебя в покое и ушел?

— Да!

— О'кей, я уйду. Но прежде я хотел бы задать тебе два вопроса. Всего два. Если ты и тогда не пожелаешь говорить со мной, я исчезну и даже дам тебе слово, что больше никто не придет вместо меня. Только ответь сначала на вопросы, пожалуйста.

— А если я не соглашусь? Что тогда? — Тогда мне придется тебя арестовать, и я все равно задам тебе свои вопросы, но уже в то время ив том месте, которые я буду выбирать, а не ты.

— Вы не можете сделать этого, — подал голос Джон Роберт, до сих пор хранивший молчание. Он поднялся с дивана и встал рядом с Лукасом. — Вы не можете арестовать гражданское лицо. Не имеете права.

— Имею. Более того, управляющий станции окажет мне содействие. Вы можете нанять любого омарлинското адвоката, но если я заявлю, что задержал Грега Лукаса по соображениям военной безопасности, я имею право держать его иод арестом В течение сорока восьми часов, а этого времени вполне достаточно для того чтобы задать все вопросы, которые меня интересуют.

— И после этого вы смеете называть себя его другом? — вскинулся Джон Роберт. — Я не знаю, по какому кодексу чести вы живете, Кинан, но для нас он явно, неприемлем.

— Не трать понапрасну слова, — сказал ему Лукас, не спуская глаз с Кинана. — Я давно усвоил, что с военными пререкаться бессмысленно. У тебя два вопроса ко мне, Кинан? Прекрасно. Задавай их. Но предупреждаю, я отвечу только на два. После этого ты отваливаешь. Итак, твой первый вопрос?

— В чем суд признал тебя виновным? В чем конкретно?

Лукас вспыхнул.

— Будто ты не знаешь? Ты же наверняка читал судебные отчеты.

— Я хочу услышать приговор из твоих уст. Ну же, Грег, в чем суд признал тебя виновным?

Лукас стиснул зубы и посмотрел на Джона Роберта и Кайли, словно моля их о помощи. Не дождавшись оной, пилот злобно взглянул на Кинана и отрывисто заговорил, четко произнося каждое слово:

— Я доставил в запретную зону на военном корабле гражданское лицо за вознаграждение в пятьдесят тысяч кредитов. Я вступил в сговор с вышеупомянутым гражданским лицом, намереваясь вывезти из запретной зоны, с планеты Джайнос-3, секретные материалы. Я не вмешался, когда этот гражданский убил двух членов моего экипажа, сопровождавших нас при посадке на планету. Я точно излагаю?

— Вполне. Ну, а теперь мой второй вопрос: ты сделал это?

— Конечно, сделал! — с жаром ответил Лукас.

— Меня ведь признали виновным, разве нет?

— Яне спрашиваю тебя о том, что решил суд… Я хочу услышать, что ты скажешь? Ты принял деньги от того гражданского? Ты доставил его на Джайнос-З? Ты не вмешался, когда он убивал твоих людей? Ответь мне, Грег. Только на этот раз скажи мне, что ты сам думаешь, а не то, что говорили на суде. Ну, Грег, я жду? Ты совершил все эти преступления или нет?

— Я…

Он хотел сказать «Совершил»… И не смог. Попытался опять, и снова ничего не получилось. Потом с мольбой взглянул на Джона Роберта, на Кайли, но те, как и Кинан, пристально и безмолвно смотрели на него, ожидая ответа.

Кинан начал что-то говорить, но Лукас не слышал его. И тут Кинан шагнул к нему и крепко взял егоза плечи, будто намереваясь вытрясти из него ответ.

— Отвечай мне, Лукас! — потребовал он. — Только «да» или «нет»… Отвечай! Ты привел свой корабль в запретную зону? Ты не вмешался, когда убивали твоих людей? Ну?

«Да! — возопил его разум. — Да!» Но губы отказывались произнести это слово. Лукас хотел вырваться из захвата Кинана, но с ужасом ощутил, что тело его не подчиняется ему. И тут ноги Лукаса подогнулись.

Кинан, пытаясь помочь ему, охватил рукой его грудную клетку.

— Нет! — рявкнул сзади Джон Роберт, но было уже слишком поздно.

Рута Кинана надавила на сломанные ребра, и Лукас непроизвольно вскрикнул. Кинан немедленно отпустил его; Лукас упал на колени, а затем встал на четвереньки, задыхаясь от боли и сдерживая подступающую тошноту.

— Какого черта… — Кинан оправился от секундного шока и опустился на колени рядом с Лукасом. Задрав выехавшую из брюк Лукаса рубаху, Кинан увидел бандаж и синеватые следы от обширных кровоподтеков, начал было изрыгать проклятия, потом умолк, прикусив нижнюю губу. Поддерживая Лукаса за плечи, чтобы тот не упал ничком, Кинан поднял голову и отыскал взглядом Кайли.

— Что с ним случилось? — спросил он с тревогой в голосе. Значит, он ничего не знает о Джероссе, подумал Лукас. Может, Кайли действительно не рассказала ему всего?

Но если она не рассказала раньше, она начала говорить сейчас. Лукас чувствовал, что она расстроена. Он хорошо изучил ее голос. В нем звучал гнев, гнев на Кроутеров, сотворивших с ним такое, и гнев… на себя саму, будто она виновата в том, что произошло с ним. Лукас не понимал этого. Виноват во всем он и только он один. Ей не за что себя винить.

Лукас попытался встать на ноги, но самостоятельно ему сделать этого не удалось. Кинан помог пилоту подняться и, осторожно держа его за талию, провел к дивану, на который Лукас сел, морщась от боли в боку.

— Позвольте мне поговорить с ним, — обратился Кинан к Джону Роберту и Кайли. — Наедине.

Брат и сестра переглянулись. Лукас видел их нерешительность, их желание защитить его. Они его не оставят… Если он сам того не захочет. Их забота о нем показалась Лукасу необычайно трогательной и, вместе с тем, пугающей. Он ничем не заслужил такого участия с их стороны, и все же они предлагали его, это участие.

— Только в том случае, если Грег сам согласится, — . сказала Кайли.

— Грег, попроси их уйти, пожалуйста, — тихо попросил Кинан. — Думаю, им не стоит слушать то, что я должен тебе сказать.

Лукас не нашел в себе сил спорить.

— Оставьте нас, Кайли.

Они ушли с явной неохотой, озабоченно оглядываясь. Кинан дождался, пока за ними закроется дверь, потом сел на стул напротив Лукаса и посмотрел ему прямо в глаза.

— Грег, не говори пока ничего, — начал Кинан, — сначала выслушай меня. Я задавал тебе вопросы не потому, что хотел выставить тебя в невыгодном свете перед твоими друзьями или заставить тебя вспомнить то, что ты предпочел забыть. Я спрашивал тебя затем, чтобы выяснить, действительно ли ты считаешь себя виновным. Так вот: ты не виновен. Ты меня слышишь? Каким бы ни был приговор трибунала, что бы ни говорил тебе Ренар, ты не виновен! Ты и сам подсознательно ощущаешь это, но твою память заблокировали, и разум твой в смятении. Ты чувствуешь, что не виновен, но тебе внушили обратное. И чтобы избавиться от этой раздвоенности, тебе надо вспомнить все. Но одному тебе не справиться с этим. Я помогу тебе… если ты доверишься мне. Прощу тебя, Грег, не отказывайся. Я желаю тебе только добра.

Лукаса вдруг охватила страшная усталость, он не хотел сейчас ничего, кроме как уснуть и спать вечно.

Но во время сна приходят кошмары. Выхода нет. Вот если… Кинан.

Кинан, который был его лучшим другом, который знал о нем все, и хорошее, и плохое — и несмотря на это, по-прежнему верен ему. Ты должен воспользоваться этим шансом, приказал себе Лукас. Если упустишь его, какой тогда смысл жить?

— Грег, ты меня слышишь? Ты позволишь мне помочь тебе?

— Да, прошептал Лукас.

 

ГЛАВА 12

Пока Кайли и Джон Роберт ожидали в коридоре, она рассказала брату об утренней встрече с Кинаном. Кайли думала, что он рассердится на нее за то, что она не посоветовалась с остальными членами экипажа, но Джон Роберт ничем не выказал своего недовольства, слишком озабоченный, видимо, происходившим сейчас за закрытой дверью кают-компании.

Минуты тянулись невыносимо долго… Одна, две, пять. Кайли начала Ходить взад-вперед по коридору, пытаясь движением снять накопившееся напряжение. Джон Роберт стоял неподвижно, прислонившись к стене и не спуская глаз с двери.

Наконец дверь приоткрылась.

Кайли мельком увидела Грега, сидящего на диване, уронив голову в ладони, потом фигура Кинана заслонила Лукаса. Офицер вышел в коридор, и дверь за ним захлопнулась. Джон Роберт сделал было шаг вперед, но Кинан остановил его, подняв руку.

— Не нужно пока входить, — предупредил он. — Грегу следует несколько минут побыть одному.

— Что вы ему сказали, Кинан? Что вы с ним сделали? — потребовал объяснений Джон Роберт.

— Мы поговорили, — спокойно ответил Кинан. — Только и всего. Просто поговорили.

Он повернулся к Кайли.

— Капитан, сегодня утром я говорил вам, что у нас — у моего руководства и у меня лично — возникли сомнения относительно виновности Грега. Многого я не могу вам сказать, но хочу, чтобы вы знали — я убежден, что дело Лукаса требует пересмотра.

— И это означает?

— Это означает, Что я должен хорошенько расспросить его обо всем.

— Но ведь он совершенно не помнит, что с ним произошло.

— Да, не помнит, потому что его память заблокирована. Однако с моей помощью, надеюсь, он сумеет вспомнить произошедшее с ним.

— О какого рода «помощи» идет речь, Кинан? — спросил Джон Роберт. — Посредством наркотиков? Или гипноза? Все эти штучки, которыми пользуются следователи?

— Если я сочту их применение необходимым, то да. Однако этими методами пользуются не только работники следственных органов, мистер Майклсон, они являются стандартными способами, используемыми всеми известными мне практикующими психиатрами.

— А Грег знает, что вы намерены с ним проделать? — спросила Кайли, не скрывая скептического недоверия.

— Пока не знает. Но лишь потому, что он еще не совсем готов выслушать меня до конца. Капитан, он признал, что ему требуется помощь, а это уже очень большой шаг вперед, и дался он ему нелегко. Грегу нужно некоторое время, чтобы прийти в себя после этого первого, очень важного этапа, а потом я обязательно расскажу ему, что я намерен предпринять.

— А ваши действия не вызовут каких-либо необратимых повреждений его мозга?

— Капитан, буду с вами предельно откровенен. Работа мне предстоит труднейшая и далеко не приятная. Грег в опасности… В серьезной опасности. Происшествие на Джероссе может ускорить наступление кризиса. Грег находится на грани полного срыва. Вы сами это понимаете, иначе вы не рассказали бы мне всего, что вам известно. Я уверен, вы желаете ему добра, но вы — не профессионалы, и вам не вытащить его из беды самостоятельно. Я же попытаюсь.

— Попытаетесь? Значит, никаких гарантий? — вставил Джон Роберт.

— Нет, мистер Майклсон, никаких. Я сделаю все возможное, но абсолютных гарантий дать не могу. Слишком многое зависит от него самого, от его доверия ко мне, даже тогда, когда ему покажется, что я причиняю ему невыносимую боль. Я имею в виду боль не столько физическую, сколько душевную, понимаете?

— Но если вы окажете на него слишком сильное давление, Кинан, он взорвется.

— Будем надеяться, что до этого не дойдет. И вам он не причинит зла, намеренно, во всяком случае. Так что вам не следует опасаться.

— Думаю, капитан Кинан прав, Джон Роберт, — сказала Кайли. — Ты ведь сам говорил, что в этот раз он ведет себя иначе, тише, не столь вызывающе.

— В этот раз? Что вы имеете в виду? Кинан требовательно посмотрел на Кайли.

«Сказать ему или нет?» — безмолвно спросила она брата. Тот пожал! плечами.

— Что вы имеете в виду, Капитан? — настойчиво повторил Кинан свой вопрос.

— Грег был болен, когда мы впервые встретились с ним. Ничего серьезного, просто лихорадка. Но нам показалось, что он чем-то напуган. Потом он выздоровел, и все прошло.

— Напуган?

— До смерти, — бросил Джон Роберт. — Капитан корабля, на котором Лукас работал до нас, выбросил его на Богом забытой станции, и у Грега не было никакой надежды устроиться На какое-то другое судно в течение, по меньшей мере, месяца. Однако поначалу он и наше предложение отверг.

— Но, в конце концов, согласился? Почему?

— Понятия не имею.

— А я, кажется, начинаю догадываться, — произнёс Кинан с такой лучезарной улыбкой, что в коридоре вдруг будто стало светлее. — Скорее всего, он увидел в вас людей, которым можно доверять. А это весьма обнадеживающий фактор, уж я-то знаю. Значит, Ренару не удалось до конца подавить в нем веру в окружающих.

— Ну, хорошо, он доверяет нам, — согласилась Кайли. — Вы, очевидно, тоже.

Ей хотелось сказать, что и она начинает относиться к нему с доверием, но промолчала и, посмотрев на Джона Роберта, снова спросила его взглядом: «Так мы будем с ним сотрудничать или нет?» Брат задумался, явно недовольный отсутствием альтернативы, потом кивнул

— Если Грег разрешит вам помогать ему, тогда мы не против, — сказала Кайли. — Единственная проблема в том, что сегодня вечером мы принимаем на борт груз, и завтра в четыре часа утра «Галактика Виддона» отправляется в рейс. Я… — она оглянулась на брата, — мы не оставим Грета на станции. Здесь, на корабле, он чувствует себя в относительной безопасности, и, смею надеяться, «Галактика Виддона» стала для него чем-то вроде убежища, даже дома, если хотите. Я не желаю отнимать у него это.

— Рад, что вы это сказали, Капитан, — снова улыбнулся Кинан. — Я как раз и собирался просить вас позволить мне остаться на борту «Галактики Виддона».

— Хотите лететь с нами?

— Если позволите. Здесь, в знакомой обстановке, Грег будет вести себя не так скованно, как если бы мне пришлось работать с ним на станции.

— Я полагаю, лечение было бы более эффективным в медицинском учреждении, — предположил Джон Роберт.

— Почему вы так считаете? Уж не потому ли, что в медицинском учреждении имеется персонал, обученный усмирять разбушевавшегося пациента? Вы опасаетесь, что Грег может натворить здесь бед?

Джон Роберт вспыхнул, уязвленный резким тоном Кинана, но удержался от ответного выпада и сказал спокойно:

— Да. У меня есть такие опасения. Я — дипломированный медик, Кинан. И у меня достаточно опыта, чтобы понять — вы создаете потенциальную угрозу, что бы вы ни говорили. Да, сейчас Грег ведет себя спокойно, но его поведение может измениться, когда вы начнете давить на него.

Вы или очень уверены в себе, или очень наивны, если считаете себя способным справиться с любыми осложнениями, которыми чреваты ваши эксперименты.

— Но я ведь не останусь с Гретом совсем уж наедине, не так ли, мистер Майклсон? В случае чего, я обращусь за помощью к кому-либо из членов вашей семьи. И, насколько я понимаю, вы будете наблюдать за каждым моим действием, следить за каждым шагом. Я прав?

— Вы это сказали, Кинан. Не я.

— Вам и не нужно говорить. Мне и так все ясно. А посему я тоже скажу вам напрямик: вы вольны вести наблюдение за мной, но без какого-либо вмешательства в мою работу. Если у вас возникнут вопросы, если вы сочтете, что я оказываю на Грега слишком большое давление, скажите мне. Я вас внимательно выслушаю и, если смогу, даже попытаюсь объяснить вам, что я делаю и почему. Однако прошу вас запомнить — ни при каких обстоятельствах я не позволю вам встать между Гретом и мною во время сеансов, поскольку такое вмешательство может закончиться катастрофой; Вам это должно быть известно, если вы утверждаете, что достаточно опытны.

— А у вас самого достанет опыта?

— У меня ученая степень по психиатрической медицине, мистер Майклсон, как и у большинства следователей Корпуса. Мне, видимо, следует представить вам свой патент на медицинскую практику?

— Нет необходимости, — буркнул Джон Роберт и повернулся к Кайли. — Ну что, сестра, тебе решать. Воспользуемся его услугами? Как скажешь, так и будет. В конце концов, мы можем найти Грегу другого врача. Кинан не единственный психиатр на Омарлине.

— Но он единственный, кому доверяет Грег. Думаю, нам нужно принять его предложение. У нас нет выбора.

— Ладно, — вздохнул Джон Роберт. — Ну что же, Кинан, мы согласны. Надеюсь только, что вы выполните взятые на себя обязательства, — с этими словами он ушел не дожидаясь ответа Кинана.

Но Кайли прочла ответ в голубых глазах психиатра.

«Я тоже надеюсь, — говорили они. — Очень надеюсь».

Сразу же после разговора в коридоре Кинан отправился на станцию и вернулся спустя несколько часов с двумя большими, плотно набитыми сумками в руках. Кайли несколько удивилась столь объемному багажу — словно Кинан собирался провести на «Галактике Виддона» не несколько дней, а по меньшей мере пару месяцев.

— Приглашаю вас отужинать с нами, мистер Кинан, — сказала ему Кайли, проводив пассажира до отведенной ему комнаты рядом с кают-компанией. — Через час милости просим в столовую,

— Благодарю вас, Капитан, с удовольствием. Майклсонам редко удавалось, как на этот раз, собираться в столовой всем вместе, и Лайа решила устроить ужин, которому больше подошло бы название «пиршество». Холли, Лайа и Риз вели себя довольно свободно в присутствии нового знакомого, той дело отпуская шуточки в адрес Джона Роберта. Через два-три дня он собирался снять повязки, а пока ему все еще приходилось испытывать «унижение», принимая пищу из рук ближайшего соседа по столу. Правда, он не особенно расстраивался, поскольку сегодня вечером роль кормилицы досталась его жене, Холли.

— Не могу не воспользоваться возможностью попрактиковаться, — улыбнулась она Кинану, намекнув вслед за этим, что вскоре у ник с Джоном Робертом ожидается прибавление в семействе. Потом Холли с обезоруживающей непосредственностью мгновенно выведала у Кинана кое-какие сведения о его семье — жены и детей не имеет, есть отец с матерью да старшая сестра. Вскоре Холли, Лайа, Риз и Кинан непринужденно разговаривали между собой, не замечая отсутствия интереса к застольной беседе у Кайли и Джона Роберта, а также угрюмого молчания Лукаса, который поначалу вообще не хотел приходить на общий ужин, но все же появился в последнюю минуту, не сумев придумать убедительной отговорки.

Кинан, заглянувший к нему в каюту перед ужином, спросил его, не будет ли он против того, чтобы им провести несколько тестов сегодня вечером.

— Я тебя осмотрю, а потом ты заполнишь анкету Рейдигера. Идет?

Лукас молча кивнул, хотя ему хотелось послать старого дружка ко всем чертям.

Как только закончился ужин, Кинан поднялся и сделал Лукасу знак рукой — пора, мол Лукас встал, избегая взглядов Майклсонов: Холли с ее теплой ободряющей улыбкой; Риза, небрежно кивнувшего ему; Лайи, смотревшей на него не так враждебно, как несколько дней назад; и Кайли с Джоном Робертом, с лиц которых не сходило выражение беспокойства. Беспокойства за него, Грега

Лукаса. Их забота несколько подбадривала его и вместе с тем давила, словно тяжелый груз. «Я должен пройти через это, — приказал он себе, — хотя бы для того, чтобы оправдать их веру в меня. Обратной дороги нет, как бы тебе ни хотелось ретироваться».

Кинан отвел его в свободную пассажирскую каюту, попросил раздеться и тщательнейшим образом обследовал с помощью биосканнера.

— Ну что же, — ребра срастаются хорошо, но лучше тебе не снимать повязку еще с недельку. Я знаю, она причиняет неудобства, но не следует торопиться,

Он осторожно отложил сканнер и вынул из кейса, который принес с собой из своей каюты, портативный компьютер. Установив его на столе, Кинан предложил Грегу сесть и ответить на вопросы, которые будут появляться на экране.

— Я оставлю тебя одного, — сказал он. — Позови меня, когда закончишь или если возникнут какие-то затруднения с ответами.

Вопросы анкеты напоминали те, которые предлагались абитуриентам при поступлении в Академию, а сам тест был разработан таким образом, что в том случае, если анкетируемый давал уклончивый ответ на тот или иной вопрос, психиатр мог всегда определить по конечному результату, что тестируемый грешит против истины. Поэтому Лукас, после недолгих колебаний, решил отвечать предельно откровенно.

На заполнение анкеты ушло около часа. Лукас вызвал по интеркому Кинана, тот не замедлил явиться и, изучив отображенные на дисплее компьютера данные, повернулся к пилоту.

— Сядь-ка вон туда, — кивнул он на койку, — и постарайся расслабиться.

Лукас сел, но расслабиться не получилось. Кинан пододвинул стул и, сев напротив Лукаса, дружески улыбнулся.

— Грег, думаю, ты уже имеешь некоторые представления о том, что я намерен с тобой делать, — начал он, — а я не слепой и вижу, что ты очень волнуешься. Я попрошу тебя лишь об одном — доверять мне. Доверься мне полностью. Знаю, это нелегко, и чтобы помочь тебе, я подробно посвящу тебя в свои планы. Ты меня слушаешь?

— Да.

— Прекрасно. Итак, начнем мы с разговора. Просто побеседуем. А когда ты станешь более раскованным, я загипнотизирую тебя, чтобы исследовать степень и глубину блокировки, которую установил Ренар. На каком-то этапе я буду вынужден применить лекарственные препараты, чтобы понизить твою сопротивляемость к моему внушению, а затем приступить к разрушению блокировки. Извини, но без препаратов у нас ничего не получится. Как бы ни велико было твое желание сотрудничать, подсознательно ты все равно будешь сопротивляться мне. Предупреждаю тебя заранее, на этой стадии ты, скорее всего, будешь испытывать враждебность ко всему на свете. Если ты вдруг почувствуешь некую иррациональную ярость по отношению к человеку или к ситуации, попытайся вспомнить; что я предупреждал тебя об этом, и старайся изо всех сил сохранять контроль над собой. Попробуешь это сделать?

Лукас кивнул, не решившись выразить свое согласие словами.

— Ощущения при приеме лекарств будут не из приятных, так что ты не удивляйся и не тревожься. В лучшем случае ты почувствуешь вялость и необычную сонливость, в худшем — тебе покажется после сеанса, что ты действительно болен, настолько болен, что потребуешь прекратить лечение. Но я не прекращу его, как бы плохо ты себя ни чувствовал. Я просто не имею права делать этого, иначе ты окажешься еще в более худшем состоянии, нежели теперь. Ну вот, сказав все это, я хочу дать тебе еще один шанс отказаться. Если у тебя есть какие-то сомнения относительно моих намерений или моих способностей, сейчас самое время сказать об этом. Когда начнем, отступать будет поздно.

Лукас сжал кулаки. Потом разжал Снова сжал. — У меня нет сомнений. — Ты уверен?

— Да.

Психиатр внимательно посмотрел в глаза Лукасу, и тот постарался встретить его взгляд, не мигая. Видимо, выражение его Лица было убедительным, поскольку Кинан вдруг одобрительно улыбнулся.

— Молодец, Грег. Просто молодчина. Мы начнем завтра утром. Я дам тебе кое-что, чтобы помочь тебе расслабиться и спокойно спать ночью. Это снотворное, причем довольно сильное. Приняв его, ты не сможешь оставаться бодрствующим более пятнадцати-двадцати минут, как бы ты ни сопротивлялся. Не беспокойся — это нормально. Но если будешь испытывать какие-то другие ощущения, кроме сонливости, немедленно дай мне знать. То же самое и насчет других препаратов, которые я буду давать тебе в дальнейшем: если вдруг почувствуешь, к примеру, жар, холод, головокружение, затрудненное дыхание… в общем, что угодно — вызывай меня в любое время' суток. Усек?

— Да.

Кинан встал, прошел в ванную и вернулся оттуда со стаканом воды и крошечной розовой пилюлей. Лукас взял таблетку, осторожно положил ее на кончик языка и быстро проглотил, чтобы не оставлять себе времени на раздумья.

— Что еще? — спросил он, хлебнув воды из стакана.

— На сегодня все, — ответил Кинан, — увидимся утром.

Кинан не преувеличивал насчет сильного воздействия снотворного. Лукас уже клевал носом, когда добрался до своей каюты, и едва успел принять душ, прежде Чем завалиться в кровать и мгновенно уснуть. Сон его был настолько глубоким, что он не проснулся даже тогда, когда «Галактика Виддона» совершила прыжок.

Утром Кинан дал ему другую таблетку, белую, раза в два больше той, которую Лукас принял вечером.,

— Эта тебе понравится, — ухмыльнулся Кинан, когда Лукас пожаловался ему на слишком сильный эффект предыдущей. — Ну, давай, глотай. Сонливости не будет, ты ощутишь лишь чувство благополучия.

Лукас неохотно проглотил таблетку, с тревогой ожидая неприятных, ощущений, но Кинан не обманул его — ничего страшного не случилось. Они поговорили: Кинан задал Лукасу несколько вопросов о годах, прошедших после окончания Академии, потом сам рассказал о своей учебе в медицинском колледже й работе во флотском госпитале, предшествующей поступлению во Второй Отдел. К Концу беседы Лукас даже забыл, что разговаривает с психиатром, он общался с Кинаном просто как со старым, добрым знакомым.

Два часа спустя Кинан отпустил Лукаса. Тот хотел было отправиться на капитанский мостик, чтобы заступить на свою обьгчную вахту, но Кинан категорически запретил ему работать на мостике или в машинном отделении в период приема лекарств.

— Но и слоняться без дела не следует, — добавил он. — Надо чем-то заняться. Чем-то таким, что отвлекло бы тебя от наблюдений за собственными ощущениями. Знаешь, попроси-ка ты Джона Роберта, чтобы он подыскал тебе работу попроще, которая не требует использования сложной техники.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Джон Роберт, когда Лукас обратился к нему. — Вообще-то хорошо бы сделать уборку в коридорах грузового отсека. Автоматическими скребками управлять не сложно, так что тебе не составит труда работать с ними. Закончишь там, можешь помочь Лайе в оранжерее.

Остаток дня Лукас добросовестно драил коридоры и не встречался с Кинаном до вечера, когда тот пришел к нему в каюту и принес еще одну розовою пилюлю. Лукас попытался отказаться от снотворного, но Кинан был непреклонен.

— Приказы врача не обсуждаются, — заявил он, и Лyкаcy пришлось подчиниться.

Пробуждение следующим утром оказалось нелегким. Глаза Лукаса не желали отбываться, а когда ему наконец удалось разлепить веки, он почувствовал, что они опухли и невероятно тяжелы. Снова пожаловавшись Кинану, Лукас получил от него следующую белую таблетку.

— Прими ее и садись, — приказал психиатр. Новый сеанс Кинана начался с вопроса о том, чем занимался Лукас в предыдущий день, затем спросил, нравится, ли ему работать на семейном корабле и что он думает о Майклсонах. Выслушав ответы Лукаса, он разрешил ему уйти.

— Это все? — скептически спросил Лукас. — Но ведь я провел с тобой всего несколько минут. Я знаю, что ты хочешь дать мне возможность расслабиться, прежде чем приступить к основным этапам работы, но с такими темпами вряд ли ты добьешься существенных результатов.

— Так ты полагаешь, что пробыл здесь всего несколько минут?

Тон Кинана насторожил пилота, Лукас внутренне напрягся.

— Посмотри на часы, Грег, — тихо сказал Кинан. — Уже время ленча.

Лукас взглянул на циферблат своих наручных часов, и его окатила волна паники. Последние четыре часа пролетели, будто пятнадцать минут. Заметив его беспокойство, Кинан все так же тихо произнес:

— Не стоит так волноваться, Грег. Не случилось ничего страшного. Мы просто…

— Разговаривали, — процедил Лукас. — Верно.

— Ты меня загипнотизировал.

— Да.

— Что я говорил? — спросил Лукас, повышай голос. — Что?

— Я не могу тебе сказать, что ты говорил. Я лишь скажу, что у нас получился хороший контакт. Прогресс налицо.

— В следующий раз такого контакта не будет, — сердито пробормотал Лукас.

— Да? Ну ладно, это обсудим потом. А сейчас сделаем перерыв. Ступай поешь и вздремни. Встретимся здесь же в пятнадцать ноль-ноль.

Направляясь в свою каюту, Лукас решил, что ни за что не вернется к Кинану, но в четырнадцать пятьдесят девять он предстал, перед психиатром, и следующие четыре часа снова прошли незаметно для него. Придя в себя, он почувствовал сухость во рту и боль в горле, и ощутил такую усталость, что едва добрался до своей каюты, даже не заходя на камбуз пообедать.

Вскоре к нему опять заглянул Кинан. со своими розовыми пилюлями. Лукас безропотно принял одну из них й спустя несколько минут впал в забытье. Следующий день прошел как в тумане. Из-за тяжелой обволакивающей усталости Лукас еле двигался, горло его болело — видимо, оттого, что он слишком много говорил, находясь под гипнозом — и, несмотря на принятое вечером снотворное, последнюю ночь он провел беспокойно. Лукас то и дело просыпался в холодном поту, не соображая в первые секунды пробуждения, закончился ли только что душивший его очередной кошмар или продолжается. Он попросил Кинана дать ему какое-нибудь другое, более сильное снотворное, но тот наотрез отказал.

— Нельзя, Грег. Кошмары скоро должны прекратиться, но пока придется тебе потерпеть.

Лукас не стал пререкаться, чувствуя себя слишком утомленным даже для разговоров. Навалившаяся на него усталость становилась невыносимой. На следующее утро ему стоило огромного усилия воли заставить себя подняться с постели и проковылять в ванную. Лукас надеялся, что, может быть, ледяной душ принесет ему какое-то облегчение, однако и это не помогло. Стуча зубами от холода, он протянул руку, чтобы отключить воду, и вдруг заметил след от укола на левом предплечье. Ему показалось, что он вот-вот упадет в обморок, но паника продолжалась всего мгновение, вновь уступив место страшной усталости. Он оделся, добрел до каюты Кинана… И еще один день оказался вычеркнутым из жизни.

Следующим утром Лукас обнаружил у себя на коже еще несколько следов от уколов, но теперь отнесся к этому с абсолютным безразличием. Приняв душ й одевшись, он настолько обессилел, что ему пришлось минут десять отдыхать, прежде чем отправиться завтракать. Добравшись до камбуза, Лукас вынул из холодильника первую попавшуюся под руку упаковку, даже не взглянув на этикетку. При одной только мысли о еде его начинало тошнить, но поесть было необходимо. Единственная проблема заключалась в том, что он забыл, как открывается упаковка. Так он и стоял, вертя пакет в руках и тупо уставившись на него, когда на камбуз пришли Джон Роберт и Холли.

— В чем дело, Грег? — спросил Джон Роберт, озабоченно глядя на пилота.

— Никак не открою, — буркнул тот,

— Давайте я помогу, — предложила Холли, протягивая руку к пакету.

— Нет! — яростно отказался Лукас. «Это мое! Она не отнимет этого у меня!»

Холли снова потянулась к пакету, но Лукас отшвырнул ее руку от резкого движения упаковка отлетела далеко в сторону, ударилась о прилавок и разорвалась. Просыпавшиеся из нее крошечные замороженные зеленые шарики раскатились по полу камбуза. Лукас едва не заплакал: «Мне их никогда не собрать. Я опоздаю к Кинану. Он рассердится на меня».

Он закрыл глаза, сильно сжимая веки, чтобы сдержать подступившие вдруг слезы. Из горла его вырвался сдавленный стон: казалось, еще секунда, и Лукас разрыдается.

— Позови Дэниэла! — услышал он встревоженный голос Джона Роберта, и мгновение спустя громадная рука инженера обняла Лукаса, ничего кроме успокоения, не предлагая ему. Он, однако, расценил это как злобное намерение лишить его свободы. Лукас изогнулся, пытаясь высвободиться.

— Нет! — прохрипел он. — Нет!

Джон Роберт обхватил его теперь уже обеими руками, достаточно сильными, несмотря на травму, для того, чтобы крепко держать Лукаса. Лукас сделал еще одну попытку высвободиться, и тут на камбуз ворвался Кинан.

Он, вероятно, принимал душ, когда его вызвала Холли — с волос капала вода, а из одежды на нем были только брюки. В правой руке психиатр держал шприц. Остановившись на долю секунды в дверях, Кинан мгновенно оценил ситуацию и двинулся прямиком к Лукасу.

— HET! — возопил тот, но крик его не ослабил хватки Джона Роберта и не замедлил наступления Кинана. Психиатр приставил инжектор к руке Лукаса и нажал на курок, вводя препарат, от которого по руке Грега прошла горячая волна. Лукас отчаянно дёрнулся, и на этот раз ему удалось сбросить с себя руки Джона Роберта, но лишь для того, чтобы тут же угодить в объятия Кинана, который не давал ему пошевелиться. Лукас почувствовал, как тепло распространяется по всему телу, и вот оно, достигнув мозга, будто взорвалось. Пилот услыхал свой последний пронзительный крик, прежде чем погрузиться в кромешную тьму.

Долгое время после этого Лукас ничего не мог вспомнить. Затем медленно, очень медленно в черной пустоте начали появляться бледно-серые, размытые пятна. Сформировалась первая робкая мысль, устремилась было вверх, подобно пузырьку воздуха в толще воды, но лопнула, не достигнув поверхности разума. Следующий «пузырек» оказался более удачливым и сумел вырваться на поверхность — Лукас кое-что вспомнил.

Он разговаривает с Кинаном. О чем и как долго — ему неведомо. Впрочем, он и не желает знать об этом. Ничто не имеет значения — ни слова, ни корабль, ни люди.

Ничто. Ни тогда, ни на протяжении многих последующих дней.

А может, прошли уже годы? Или всего несколько часов?

Лукас не знал.

И это его ничуть не беспокоило, до тех пор, пока с ним не заговорила Кайли.

Очередной «пузырек» Достиг поверхности. Лукас моргнул глазами и обнаружил что сидит в столовой. На столе перед ним — тарелка с бифштексом, жареным картофелем, зеленым горошком и каким-то желтым фруктом. На тарелке, в пределах досягаемости руки Лукаса, лежала вилка, но он не делал попыток взять ее.

Кроме Лукаса и Кайли в столовой никого больше не было. Она стояла рядом с ним, положив ему ладонь на плечо. Она никогда прежде не прикасалась к нему так, как сейчас. Лукас, удивленный, взглянул ей в лицо. Она очень устала, тупо подумал он. Кайли исхудала со времени их первой встречи: под глазами залегли темные, почти черные, круги. «Ты виноват в том, что она так выглядит», — укорил его внутренний голос. Лукас понял, что чем-то подвел Кайли, что-то сделал не так, как нужно. На мгновение стало стыдно, но лишь на мгновение. По крайней мере, она не сердится на меня, подумал он с благодарностью.

— Грег, вам надо поесть, — говорила ему Кайли. Он покачал головой.

Я не голоден.

— Грег, вы должны… — начала она посеклась, увидев выражение его лица. — Извините. Я не буду заставлять вас; Просто я беспокоюсь за ваше здоровье. Мы все беспокоимся.

— Со мной все будет в порядке.

— Конечно, с вами все будет хорошо, — сказала она, убирая ладонь с его плеча. — Мне нужно возвращаться на мостик, но если вам потребуется помощь…

— Я дам вам знать, — закончил он, гордый тем, что ему удалось улыбнуться.

Но Кайли эта улыбка не обманула. Печально взглянув на Лукаса, она удалилась.

Он отодвинул тарелку в сторону и закрыл лицо руками.

«Со мной творится нечто ужасное, — затравленно подумал он, — а я не знаю, что со мной творится, не говоря уж о том, чтобы как-то бороться с этим. Тогда кто же знает?» «Дэниэл, — снова заговорил внутренний голос. — Дэниэл поможет тебе. Ты должен идти к Дэниэлу. Немедленно!»

Лукас встал и, пошатываясь, двинулся к выходу. Добравшись до каюты Кинана, он нажал на кнопку рядом с дверью, и та с тихим Шипением отошла в сторону. Кинан сидел за столом, глядя на экран портативного компьютера. Он поднял голову и изумленно уставился на Лукаса.

— Грег? Ты зачем здесь? Сейчас ведь время обеда, тебе следует находиться в столовой. Что случилось?

— Немедленно, Дэниэл, — громко прошептал Лукас. — Сделай это немедленно.

«Что сделать? — панически завопил его разум. — Что?»

Но Кинан, видимо, знал, что надо делать. Он встал из-за стола, шагнул к Лукасу и, внимательно взглянув в его глаза, кивнул.

— Пойдем, — сказал он, взяв Лукаса за руку. Кинан провел его в смежную комнату и указал на кровать.

— Ложись, Грег, — приказал он и, когда пилот лег, подошел к столу, выдвинул один из ящиков и вынул оттуда одноразовый шприц и ампулу с какой-то бесцветной жидкостью. Наполнив шприц, Кинан подошел к Лукасу и протер участок кожи на его руке чем-то холодным и влажным. Лукас не смотрел вниз, он не спускал глаз с лица психиатра, силясь понять, что происходит. «Что?» — мысленно потребовал он объяснений у Кинана. А Кинан тем временем вводил ему препарат, и спустя несколько секунд Лукас уже не желал ничего знать.

— Не бойся, — тихо сказал Кинан, извлекая иглу шприца из руки Грега. — Здесь ты в безопасности. Я позабочусь 6 том, чтобы ничто не причинило тебе боли. Обещаю.

Лукасу снились отвратительные, внушающие животный ужас кошмары, подробности которых он позже не мог вспомнить, как ни старался. Он отчаянно пытался проснуться, освободиться от них, но каждый раз, когда он приближался к поверхности, что-то толкало его назад в глубину страшной темноты, и кошмары наваливались на него с новой силой.

Наконец ему удалось пробудиться. Он лежал на кровати, в смежной с каютой Кинана комнате. Все мышцы болели, будто он всю ночь занимался тяжелыми физическими упражнениями, глаза распухли, а ресницы казались липкими и влажными. Наверное, я опять плакал во сне, решил Лукас.

— Грег, ты проснулся? — спросил Кинан: Лукас пошевелился. Кивнул

— Можешь повернуться?

Лукас покорно перевернулся на спину.

Кинан откинул одеяло и поводил зондом биосканнера над телом Лукаса, глядя на дисплей, потом положил прибор на стул и тепло улыбнулся другу.

— Просто проверяю, — сказал он. Накрыв Лукаса одеялом, Кинан присел на край постели. — У тебя была беспокойная ночь. Ты что-нибудь помнишь? Хотя бы что-нибудь?

— Меня тошнило, И снились кошмары.

— А сейчас тебя тошнит?

— Нет.

— Есть хочешь?

Лукас на секунду задумался, затем покачал головой.

— Мы прибыли на станцию Сиддорн, — сообщил ему Кинан. — Пробудем здесь до вечера. Мне придется оставить тебя на несколько часов, а ты никуда не уходи отсюда. Дождись меня, хорошо?

— Ладно.

Кинан улыбнулся и потрепал Лукаса по плечу.

— Ты хороший пациент, Грег. Лучший из всех, с кем мне доводилось иметь дело. Скоро ты почувствуешь себя лучше. Очень скоро. Наша с тобой работа еще не завершена, но худшее уже. позади. Думаю, что через несколько дней память начнет возвращаться к тебе. Не сразу, постепенно — я сам установил несколько блоков, с тем чтобы воспоминания не обрушились на тебя все разом. Но если ты всё же почувствуешь, что они тебя расстраивают или возвращаются слишком быстро, немедленно обращайся ко мне. Я помогу.

Кинан Сделал паузу, изучая выражение лица Лукаса.

— Ты меня понял? — спросил он.

— Да.

— Прекрасно. А сейчас постарайся уснуть. Лукас покорно смежил веки и стал засыпать.

На этот раз кошмары не мучили его.

 

ГЛАВА 13

Оману назначил встречу Кинану в девять часов тридцать минут. В означенное время Кинан постучался в металлическую дверь на одном из нижних уровней станции Сиддорн. Оману открыл дверь и кивком пригласил Кинана войти,

— Садись, — указал он на кровать у противоположной стены каюты.

— Неважнецки выглядишь, — заметил шеф, взглянув в усталое лицо Дэниэла.

— Трудная выдалась неделя, — объяснил тот, присаживаясь. — Продуктивная, но очень трудная.

— Как Лукас? Удалось привести его в норму?

— Пока не совсем, Хэл Мне нужно еще дней пять поработать с ним. А лучше — еще недольку. Я сумел убрать установленную Ренаром блокировку и узнал то, что тебя интересует, но мне пришлось воздвигнуть собственные блоки, чтобы у Лукаса не случился новый срыв, когда он узнает, что с ним произошло.

— Но показания он сможет давать?

— Думаю, да, однако не следует давить на него слишком сильно.

— У меня не очень хорошие новости, Дэн. Я получил донесение с базы Цёррон — Сорсели начинает проявлять беспокойство. Может, это и не связано с нашей миссией, но мы должны предпринять все усилия, чтобы он каким-то образом не разнюхал о предпринятом нами расследовании. Невозможно предсказать, как далеко он способен зайти, чтобы не допустить свидетельствования Лукаса против него. Вы оба в опасности — и Лукас, и ты. Чем скорее я возьму его под свою охрану, тем спокойнее буду чувствовать себя.

— Ты., может быть, и будешь, но он — нет. Грег испытывает страх и ярость не только по отношению к Сорсели, но и ко всему Корпусу в целом. Если ты сейчас задержишь его, он обратит свою враждебность и на нас. Оставляя Грега в нейтральной обстановке на «Галактике Виддона», я приложу все усилия, чтобы сфокусировать его гнев исключительно на Сорсели, но я не смогу этого гарантировать, если ты прикажешь задержать его.

— Куда направляются Майклсоны отсюда? Они нашли здесь какой-нибудь груз?

— Да. Они доставят два шаттла на Кардос,

— Кардос! Но ведь Кардос — в юрисдикции базы Церрон. Они не могут выбрать другой пункт назначения?

Кинан покачал головой.

— Ризу удалось найти груз только до Кардоса.

— А если попробовать договориться с начальником дока?

— Риз подписал контракт полчаса назад… Уже идет погрузка.

— Проклятье! — выругался Оману. — Когда они стартуют?

— Около полудня. На Кардос «Галактика Виддона» прибудет через семь суток.

— Ты подготовишь Лукаса к тому времени? Я имею в виду, он сможет отправиться с нами на Эверест для дачи показаний?

— Думаю, да, Хэл, но полной гарантии я дать не могу.

— А ты не слишком осторожничаешь?

— У меня нет выбора, — вздохнул Кинан. — Послушай, Хэл, я не преувеличиваю, говоря о крайне нестабильном состоянии Грега. Слишком многое пришлось ему испытать, и сейчас он балансирует на грани полной потери рассудка. Если его хоть что-то напугает, срыв почти неминуем. Я смогу уберечь его лишь в том случае, если ты позволишь ему остаться на «Галактике Виддона» и предоставишь мне возможность довести дело до конца.

— Ну ладно, картина: ясна. Я даю тебе еще неделю — но ни часа больше.

— Благодарю.

— Благодари себя. У тебя прямо-таки талант уговаривать меня поступать вопреки своим замыслам..

Оману встал и прошелся по комнате.

— Дэн, адмирал Квиллер получил наконец доступ к секретным документам, в которых указывается причина объявления Джайноса запретной зоной. Теперь нам известно, за чем охотился Сорсели. На планете был звездолет. Корабль неизвестной нам конструкции. Он, очевидно, потерпел крушение незадолго до того, как на него наткнулась команда Службы Дальней Разведки. Признаков жизни они не обнаружили, но Адмиралтейство приказало заморозить исследования в том секторе, как только команда предоставила отчет об обнаружении чужого судна.

— Думаю, их напугало то, что раса, построившая этот корабль, обладает настолько передовой технологией, что наши люди даже не сумели догадаться, на основе какого источника энергии функционирует судно, не говоря уж о том, чтобы разобраться, как управлять звездолетом. На корабле нет ничего такого, что хотя бы отдаленно напоминало пульт управления. Более того, нельзя определить, где находятся двигатели. Чиновники из Адмиралтейства просмотрели отчет и запаниковали. Что бы ни являли из себя существа, прилетевшие на этом корабле, откуда бы ни прибыли, они представляют для нас потенциальную угрозу. А посему Адмиралтейство и Совет не придумали ничего лучше, кроме как полностью изолировать сектор. Но не исключена возможность, что неведомые пришельцы будут разыскивать пропавший звездолет.

— А каким образом Сорсели узнал об этом звездолете?

— Он и обнаружил его, будучи в то время капитаном корабля Дальней Разведки. Фактически, его быстрые действия по предотвращению утечки информации о существовании звездолета помогли ему получить звание контр-адмирала и место в Совете. У него могущественные друзья, Дэн. Адмирал Квиллер полагает, что он рассказал о звездолете одному из них, и тот загорелся желанием исследовать артефакты пришельцев, которые доставил бы ему Сорсели.

— В обмен на что? Что такое могли предложить Сорсели, из-за чего он рискнул проникнуть в запретную зону?

— Адмирал Квиллер считает, что ему, видимо, пообещали голос — решающий голос, который требуется Сорсели для того, чтобы стать следующим директором Корпуса.

— И все же он Очень сильно рисковал, — задумчиво произнес Кинан. — Рано или поздно кто-то из экипажа «Келсоу Моран» проговорился бы об этом рейсе.

— Сорсели Мог позаботиться о том, чтобы никто не проговорился. С кораблями порой бывают несчастные случаи, а иногда они вообще пропадают во время прыжка. Сорсели вполне мог устроить для «Келсоу Моран» катастрофу.

— Ты хочешь сказать, что он способен совершить диверсионный акт с одним из своих же кораблей… Убить всех членов экипажа?

— Я хочу сказать, что он мог иметь запасной план на случай провала первоначального.

— А каков был его первоначальный план?

— Думаю, он с самого начала решил впутать в свои делишки кого-то еще в качестве козла отпущения. Сорсели получил бы свои артефакты, а за их вывоз из запретной зоны к ответственности привлекли бы кого-то другого. Артефакты же были доставлены некоему влиятельному заказчику для тщательного исследования.

— И вину за все взвалили на Грега Лукаса. Сорсели это дорого будет стоить, Оману. Он совершил роковую ошибку, отдав Грега в руки Ренар а. По сравнению с этим отправление «Келсоу Моран» в запретную зону выглядит незначительным проступком.

— О чём ты говоришь? Проникновение в запретную зону или отправление туда своего подчиненного грозило бы Сорсели смертным приговором трибунала. Неужели приказ о реабилитации онной терапии Лукаса может повлечь за собой подобное наказание? Даже если Ренар намеренно истязал Лукаса — физически или психологически, — Адмиралтейство не сочтет ото более серьезным преступлением, нежели похищение секретных материалов.

— То, что сделал Ренар, очень близко к истязанию, к пытке. Но не это приведет в ярость Адмиралтейство, а та часть рассказа Лукаса, которую никто и никогда не слышал благодаря стараниям лейтенанта Стюарта Макларена и адмирала Джеймса Сорсели.

— Что ты имеешь в виду, Дэн? — сузил глаза Оману.

Кинан встал и извлек из кармана две дискеты и подал их Оману.

— Я записывал наши беседы с Грегом, и они могут быть использованы в качестве улик против Ренара в случае преследования его судебным порядком.

— Что, его сеансы были настолько вредны для Лукаса? — рассеянно спросил Оману, вертя дискеты в руках, будто пытаясь увидеть их содержимое.

— Вредны — не то слово. Они были крайне жестоки и губительны. Ренару пришлось потрудиться, преодолевая сопротивление Грега, и на каком-то этапе он прямо-таки возненавидел его. Впрочем, чувство было взаимным. Однако Ренар имел в своем распоряжении все средства, и у Грега не оставалось ни единого шанса выстоять в этой схватке. Ренар давил на негр денно и нощно ив конце концов сломил Грега, после чего дальнейшая работа пошла как по маслу, Он знал, что Грег едва не утонул будучи ребенком. Его родители увлеклись парусным спортом и частенько брали с собой в море маленького Грега, Однажды они попали в шторм, и их яхта перевернулась. Грега удалось спасти, а родителей так и не нашли. С тех пор Грег стал панически бояться воды. Уже учась в Академии, он загорелся идеей преодолеть свой застарелый страх, поэтому записался на курсы плавания. Единственная проблема заключалась в том, что его страхи оказались настолько иррациональными, что одной лишь решимости для их преодоления было недостаточно.

— Но он пытался.

— Да, он старался изо всех сил Он произвел такое впечатление на инструктора по плаванию, Эббота, что тот решил заниматься с ним индивидуально. Все шло хорошо, но на экзамене по физической подготовке Грета снова охватил ужас, едва он окунулся в воду. Он буквально остолбенел. Мы никогда не обсуждали с ним его фиаско, но после этого случая он считал, что его учеба в Академии закончена. Ведь если проваливаешь любую дисциплину, пусть, даже такую незначительную, как плавание, тебя исключают.

— Да, я помню, — согласился Оману. — Как бы хорошо ты ни успевал по всем предметам, всегда есть опасение, что тебя отчислят. Тебе постоянно напоминают об этом. Впрочем, такая система имеет свой резон. Если человек не способен выдержать какое-то испытание, лучше выяснить это во Время его обучения в Академии, а не тогда, когда он приступит к работе.

— Значит, ты понимаешь, как переживал Грег свою неудачу? Когда он вернулся в тот день из бассейна, на нем лица не было. Не проронив ни слова, он начал собирать свои вещи, и тут в нашу каюту заглянул Эббот. Он сказал Грегу, что обязан доложить о случившемся начальству, но попросит руководство нашего курса разрешить Грегу попытаться еще раз, на заключительном экзамене. Эбботу удалось уговорить нашего руководителя, и тот позволил Грегу сдать плавание на следующий день.

— Той ночью Грег не сомкнул глаз. Он понимал, что все его будущее поставлено на карту. Не знаю, каких усилий воли стоило ему заставить себя отправиться на следующее утро в бассейн, но он прошел тест… Ив течение нескольких дней после экзамена был сам не свой.

— Но, насколько я знаю, он оправился от потрясения. На выпускных экзаменах его результаты были едва ли не самыми лучшими.

— Да, но к несчастью для него, тот инцидент упоминается в дипломной характеристике. Большинство офицеров командного состава сочли бы это положительным фактором, признаком того, что Грег не спасовал перед трудностью, а сумел преодолеть ее. Ренар, однако, усмотрел в этом то, что Грег испытал глубокий психологический и эмоциональный стресс, который запомнился ему навсегда, хотя и на подсознательном уровне… Ренару удалось пробудить у Грега эти крайне неприятные для него воспоминания, после чего он заставил его вновь пережить несчастный случай на море, закончившийся смертью родителей, и неудачу на экзамене по плаванию. Затем Ренар принялся манипулировать эмоциями Грега, связанными с этими воспоминаниями, искажая и усиливая их до такой степени, что они превратились в эмоциональную стену монументальных размеров. А когда стена эта стала непреодолимой, Ренар «привязал» к ней свою блокировку памяти Грета,

— Хэл, самостоятельно Грег ни за что бы не вспомнил произошедшего с ним. Для этого ему пришлось бы снова иметь дело со своими застарелыми страхами, причем усиленными в сотни раз. При любой попытке вспомнить что-либо его охватывала столь сильная тревога, что он немедленно давал задний ход.

— Но почему же Лукас не обратился к кому-либо за профессиональной помощью? — спросил Оману. — Он ведь должен был понимать, что с ним не все в порядке.

— Ренар добился того, что Грег не способен был даже поделиться с кем-то своими переживаниями н страхами, не говоря уже о том, чтобы просить помощи. Ренар оставил в его сознании шрамы столь глубокие, что их не залечить и годами реабилитационной терапии. Что еще хуже, он оставил их умышленно, полностью отдавая себе отчет в том, чему он подвергает Грега. Когда дело дойдет до суда, я хочу присутствовать на нем, чтобы свидетельствовать против Ренара. Я гарантирую, что после этого ему запретят вести медицинскую практику, а, может быть, и самого подвергнут реабилитационной терапии.

— Боюсь, что это невозможно, Дэн.

— Невозможно? Почему нет? Имеется более Чем достаточно доказательств его…

— Ренар пропал, Дэн, — перебил его Оману. — Мы потеряли его след вскоре после того, как Сорсели разрешил ему выйти в отставку. Похоже, его уже нет в живых. Ренар был бы слишком опасным свидетелем против Сорсели в случае пересмотра дела.

Оману умолк на секунду, затем спросил Кинана:, — Ты уверен, что нам не следует брать Лукаса под охрану?

Кинан вдруг отчетливо осознал, какой опасности подвергается не только Лукас, но и он сам, но решительно заявил:

— Грег не готов покинуть «Галактику Виддона». Слишком нестабильно пока его состояние.

— Ну что же, тебе виднее, — вздохнул Оману. — Как скажешь, так и будет. Но ты подвергаешь Лукаса огромному риску, а без него мы не сможем пересмотреть дело,

— Но ведь у тебя есть записи моих бесед с Гретом, — кивнул Кинан на дискеты в руках Оману. — Там содержится более чем достаточно доказательств виновности Сорсели.

— Подобные записи не могут быть доказательством, Дэн. Их слишком легко смонтировать.

Эти могут. Я позаботился о том, чтобы обеспечить их достоверность. На протяжении всего периода съемки камера фиксирует показания хронометра, так что никто не посмеет утверждать, что записи смонтированы, Я указал названия и дозировку всех используемых мною препаратов. Записи отображают все мои вопросы и ответы Грега на них. Ни у кото не останется сомнений в том, что Сорсели приказал Лукасу отправиться на Джаинос, или в том» что рассказ Грета о произошедшем там соответствует действительности. Впрочем, увидишь сам… Я хочу, чтобы ты услыхал все Из уст самого Грега.

— Я немедленно просмотрю дискеты, — сказал Оману.

— Только подготовься к тому, что уснуть тебе после просмотра не удастся. Я, например, не смог.

— Оно и видно. Выглядишь ты ужасно. Может, тебе дать кого-нибудь из наших людей в помощь? Я знаю, какими изматывающими бывают подобные расследования, особенно когда приходится работать с близким человеком. Если хочешь…

— Мне не нужна помощь, Оману. Я начал это один, один и закончу.

— Хорошо, но как только мы в целости и сохранности доставим Лукаса на Эверест, ты отправишься в месячный отпуск.

— Я бы не прочь, но, боюсь, месяца мне будет маловато.

Оману пристально взглянул в лицо Кинана и нахмурился.

— Извини, Дэниэл я понимаю, что ты страшно устал. Слишком напряженно ты работал на протяжении последнего года. Я не хочу терять тебя, Дэн. Ты — лучший наш следователь. Я не буду возражать, если ты подашь прошение о долгосрочном отпуске. Скажем, на полгода.

— А что, если я захочу большего, Хэл? Что если я… уволюсь из Отдела?

Кинан, видимо, и сам не ожидал, что задаст этот вопрос, и подобная внезапность удивила обоих.

— Ты… действительно этого хочешь? — ошеломленно спросил Оману после продолжительной паузы.

— Я не знаю, — неуверенно произнес Кинан. — Но ты прав, Хэл, я устал Устал от лжи, устал видеть, как разбиваются человеческие жизни, устал нести за это все ответственность. Видимо, мне следует оставить профессию следователя и вернуться к тому, с чего я начинал — к исцелению людей.

— Дэниэл я понимаю, что тебе хотелось бы заниматься тем, что тебе нравится — работать штатным психиатром в госпитале Флота, но ты слишком хороший следователь, чтобы адмирал Квиллер позволил тебе покинуть Второй Отдел без веских причин. В Корпусе имеется множество штатных психиатров, но следователей, обладающих уникальным сочетанием объективности и способности проникновения в психологию людей, единицы. И ты обладаешь таким сочетанием. Давай договоримся, я дам тебе отпуск, но не принимай поспешных решений, а хорошенько все обмозгуй.

— А если я не передумаю?

— Если не передумаешь, тогда мы поговорим о твоем переводе.

— Клянешься, Хэл?

— А без клятвы ты мне не веришь? Кинан вздохнул.

— Верю.

— Надеюсь. Но если это поможет, вот тебе моя клятва: если ты захочешь оставить Второй Отдел, обещаю добиться твоего перевода в госпиталь Флота.

— Спасибо, Хэл. Это действительно помогает… осознавать, что имеешь возможность выбора.

— Знаю, ухмыльнулся Оману. — Именно поэтому я и предоставляю тебе такую возможность.

 

ГЛАВА 14

По околопланетной орбите вращался чужой корабль.

Летательный аппарат меньших размеров находился на поверхности планеты, близ останков потерпевшей крушение «Айтиэт». Кирит приближался к чужакам с чрезвычайной осторожностью. Будучи расой межзвездных торговцев, миквири во время странствий в космосе частенько сталкивались с представителями иных цивилизаций. Каждая встреча с существами прежде неизвестного миквири биологического вида сулила новые возможности, но, с другой стороны, такая встреча могла таить в себе угрозу. Миквири не нуждались в новых мирах и не стремились к господству над их обитателями, однако не все биологические виды были столь же миролюбивы. Благоразумие требовало от Кирита крайней осмотрительности.

Чужой корабль был примитивен: миквири перестали пользоваться такими полностью механическими конструкциями более тысячелетия назад Кирит и старейшины «Найэти» посовещались о том, что нужно ли вообще вступать в контакт с чужаками, и пришли к выводу, что попытаться стоит, поскольку чужакам было известно, где кончается странный барьер. Единственный вопрос заключался в том, до какой степени миквири следует раскрывать себя: приблизиться в открытую, сигнализируя более крупному судну о готовности вступить в переговоры или же действовать с большой осторожностью — временно вывести из строя большое судно и затем совершить посадку на поверхность планеты для контактирования с экипажем маленького летательного аппарата?

Миквири выбрали второй вариант, но зрелище, представшее их взорам, оказалось настолько отвратительным, что они едва не отказались от своего плана. На борту небольшого судна находились четверо существ, трое из них мертвые. Четвертое — стояло над трупами, сжимая в руке оружие. Оно, очевидно, убило остальных. Но почему? Они первыми напали на него? Или трое были поражены каким-то местным отравляющим веществом, лишившим их рассудка, а четвертый убил их, дабы избавить от мук агонии?

При любых других обстоятельствах Кирит отдал бы приказ о немедленном возвращении домой, где доложил бы о встрече со склонной к насилию и потенциально опасной расой. Но «Найэти» не могла вернуться домой, не обнаружив способа перехода сквозь барьер.

Преодолевая отвращение, миквири решили все же вступить в контакт с оставшимся в живых чужаком, который не выказывал признаков агрессивности и даже отложил свое оружие в сторону, как только увидел их. Но все же они обезвредили его, на время лишив сознания. Миквири не могли рисковать.

Медицинский персонал «Найэти» пожелал обследовать чужака, чтобы удостовериться, что тот не инфицирован каким-либо местным вирусом, представляющим опасность для миквири. Кроме того, главный врач попросил у Кирита разрешение провести физиологические и неврологические тесты в надежде обнаружить ключи к разгадке природных особенностей существа и его биологи-Чески запрограммированных реакций.

Кирит взглянул на Монитор с изображением лежащего без сознания чужака. Существо было разумным и заслуживало уважительного отношения к себе, но сложившиеся обстоятельства требовали от миквири отношения к нему как к лабораторному образцу, и Кирит, поколебавшись, позволил медикам приступить к обследованию.

Результаты оказались обескураживающими:

— Данная особь не представляет биологической угрозы для нашего вида, — доложил Кириту главврач. — Но ее физические реакции проходят гораздо быстрее мыслительных процессов. Сенсорная система существа чрезмерно развита, а мозг его не способен полностью контролировать рефлексы организма. Оно разумно, но имеет склонность к утрате рационального мышления в стрессовых ситуациях. В случае грозящей ему опасности индивидуум наверняка предпримет атаку.

— Даже если опасность лишь предположительная?

— Да.

Все ясно, заключил Кирит. Контакт невозможен. Я не могу рисковать кораблем и жизнями членов своего экипажа.

Никто не стал возражать против решения капитана.

Никто, кроме квайлы.

В последнее время она не общалась с миквири непосредственно, но сейчас дала о себе знать, написав свое послание на стене огромными красными буквами.

«Не думаю, что чужак представляет для вас угрозу, — гласило послание квайлы. — Мне кажется, я могу вступить с ним в контакт и определить его истинную сущность. Пожалуйста, позволь мне попробовать!»

Кирит с недоверием отнесся к предложению квайлы, подозревая, что та более заинтересована в изучении высокоразвитой нервной системы чужака, нежели в установлении контакта. И все же Кирит согласился. Он не знал, насколько сильно повредилась квайла во время бедствия, постигшего «Найэти», но она, несомненно, страдала, и не следовало расстраивать ее еще больше, особенно теперь, когда только от нее зависело, останутся ли они в живых.

Чужака привели в чувства, но, едва квайла прикоснулась к нему, он вновь потерял сознание.

— Она причинила ему вред? — встревоженно спросил Кирит у торопливо направившегося к существу врача.

— Непохоже, — осторожно ответил тот, тщательно осмотрев чужого.

Кирит обернулся к Тайри.

— Данные с их кораблей собраны?

— Да, — кивнула она. — Мы уже расшифровываем их язык и интерпретируем информацию, заложенную в памяти их компьютеров… Кирит, ты уверен, что нам не следует вступать с ними в контакт?

— Мы не можем рисковать, — резко ответил Кирит, а затем добавил более мягким тоном. — Мы подвергаем опасности не только себя, но и всех миквири.

— Но ведь они могут знать, как преодолеть барьер!

— Если они знают, то и нам вскоре станет известно. У нас есть их записи.

— А что если нам не удастся их прочесть? Если в них не упоминается о барьере? Что тогда, Кирит?

— У нас будет возможность вступить с ними в контакт позже… если я сочту это целесообразным. Пока же я так не считаю.

Кирит повернулся к Райэтиру, своему помощнику.

— Доставьте чужака на его судно и готовьтесь к старту, — приказал он. — Мы должны покинуть планету, прежде чем его соплеменники придут сюда.

 

ГЛАВА 15

Воспоминания начинали постепенно возвращаться к Лукасу: некоторые во время сеансов у Кинана, другие — неожиданно, как бы по собственной воле. Первое такое озарение посетило его на камбузе, куда он пришел, чтобы перекусить и застал Лайю, которая готовила обед для себя и Риза. Она бросила на Лукаса внимательный взгляд, пытаясь понять, в каком состоянии пребывают его разум и чувства. Так же посмотрел на него Джон Роберт, когда они часом раньше встретились в коридоре.

Кроме безобразной сцены с Джоном Робертом и разговора с Кайли в столовой, Лукас почти ничего не помнил из того, что происходило в течение прошедшей недели — ни того, что он говорил, ни того, что он делал. Однако, судя по настороженности Лайи, Майклсоны опасались нового взрыва.

Лукас вымученно улыбнулся Лайе.

— Я хотел приготовить себе что-нибудь на скорую руку, но вижу, что мешаю вам. Приду попозже, когда вы закончите.

Вы мне вовсе не мешаете, Грег, — быстро ответила Лайа. Слишком быстро. — Если хотите, можете пообедать с нами.

— А я вас не стесню?

— Нисколько, — твердо заявила она. — Вы даже можете мне помочь. Вот, нарежьте дыню, пока я закончу с овощами.

Лукас взял протянутый ею нож, занес его над ярко-желтым спелым плодом… И вдруг оказался в зале суда базы Церрон, глядя на оранжево-желто-белую, эмблему базы на кафедре судьи. Судья зачитывал приговор.

«…признать… виновным…»

Он продолжал говорить еще что-то, но Лукас слышал только одно.

«ВИНОВЕН…»

— Что с вами, Грег?

Лукас, вздрогнув, вернулся в настоящее и обнаружил, что стоит с ножом в руке перед Лайей, а та смотрит на него расширившимися от страха глазами.

— Вам нехорошо? — прошептала она.

— Нет, нет. Все в порядке, — он торопливо положил нож на прилавок. — В порядке. Я… я вообще-то и не голоден. Извините, но мне лучше уйти, я…

— Погодите, Грег! — остановила его Лайа, когда он двинулся к выходу. — Дэниэл предупредил нас, что у вас могут быть кратковременные провалы в восприятии действительности по мере возвращения памяти. Видимо, сейчас именно это и случилось, да? Что-то вроде провала? Вы не очень-то хорошо выглядите. Может, вызвать Кинана?

— Нет, — быстро отказался Лукас. — Пожалуйста, не нужно.

— Но…

— Я хорошо себя чувствую, Лайа. В самом деле.

— Вы уверены?

— Да.

— Тогда вы останетесь обедать?

— Я не…

— Не надо спорить. Голодная диета в вашем состоянии совершенно ни к чему. Давайте, берите вот эти тарелки и несите их в столовую. А я позову Риза.

Несколько таких вспышек памяти случилось с Лукасом, когда он оставался наедине с самим собой, но по большей части они имели место во время сеансов Кинана. Психиатр прекратил пичкать его лекарствами, и теперь просто задавал ему вопрос за вопросом, по крупицам выуживая у него информацию о событиях годичной давности.

Вскоре Лукас по достоинству оценил мастерство своего друга и влияние, которое Кинан на него оказывал. Кинан время от времени давал ему возможность выплеснуть свою ярость на вероломство Сорсели, злостное неподчинение Макларена или холодный отказ Гордона объяснить цель полета на Джаинос. Но, как только Кинан приказывал ему успокоиться, Лукас тут же брал себя в руки. Казалось, еще секунду назад он испытывал такое бешенство, что собственноручно задушил бы Сорсели, окажись тот рядом, а уже через секунду Лукас практически забывал о существовании адмирала.

Его беспокоило, что Кинан с такой пугающей легкостью контролирует его эмоции, хотя психиатр уже перестал использовать в своих сеансах лекарственные препараты. Если бы Лукас верил ему хотя бы на йоту меньше… Но он доверился Кинану безоговорочно, и эта слепая вера пугала его так же, как и резкие переходы от ярости к абсолютному спокойствию. При обычных обстоятельствах Лукас никому бы так сильно не поверил, даже лучшему другу — значит, Кинан сделал с ним нечто такое, что обеспечивало ему покладистость со стороны Лукаса. Грег накинулся было на психиатра, обвиняя его в этом, но Кинан лишь улыбнулся.

— Да, я предпринял кое-какие меры, — спокойно подтвердил он. — Когда ты находился в состоянии наибольшей восприимчивости, я дал тебе несколько очень глубоких, очень сильных установок насчет полного доверия ко мне. Это было необходимо. Погоди, погоди, прежде чем ты впадешь в неистовство, позволь объяснить, что эти установки имеют вполне определенные границы. Они срабатывают потому, что ты сам хочешь сотрудничать со мной — как бы ни убеждал тебя в обратном твой разум. Ты веришь мне подсознательно. Как только ты решишь — опять же, на подсознательном уровне, — что не желаешь дальнейшего сотрудничества, тебе не составит труда воспротивиться непосредственному приказу, не говоря уже об установке.

— Я тебе не верю.

— Я дал тебе хоть один повод усомниться во мне?

— Нет, — неохотно признал Лукас.

— Я не дам такого повода и впредь. Клянусь тебе, Грег, я никогда не скажу и не сделаю того, что могло бы причинить тебе вред А сейчас я попросил бы тебя сделать глубокий вдох и расслабиться. Пора тебе «возвращаться» на Джаинос и рассказать мне, что произошло после того, как ты совершил посадку на планету.

И Лукас начал вспоминать.

Он отправился с «Келсоу Моран» на шаттле вместе с двумя членами экипажа и Лайлом Гордоном. Гордон сказал, что Лукасу и его людям следует оставаться в шаттле, пока он сам выйдет на поверхность планеты. Лукасу не понравился приказной тон Гордона, ему не нравился и сам Гордон. Но приказ Сорсели был предельно ясен: по прибытии на Джаинос неукоснительно исполнять инструкции Гордона, чтобы он ни говорил делать. И Лукас подчинился Гордону. Он позволил ему покинуть шаттл и взять с собой объемный контейнер для геологических образцов. Штатский отсутствовал часа три — более чем достаточно для того, чтобы Лукас и его ребята, Кроутер и Эдрик, почувствовали беспокойство.

Сам по себе окружающий пейзаж не внушал тревоги. Шаттл приземлился в тропической зоне, на равнине типа саванны, покрытой высокой трявянистой растительностью, среди которой были разбросаны группы чахлых деревьев и кустарника. Гордон направился к одной из этих групп. Вскоре оставшиеся в шаттле потеряли его из виду в высокой траве, но он спугнул несколько стаек похожих на птиц небольших существ, которые взмыли в воздух с пронзительными криками, а потом снова пропали в траве, когда Гордон удалился. Кроме этих пташек единственным признаком животной жизни на Джайносе были насекомые, время от времени пролетающие мимо шаттла.

Нет, не планета вызывала у Лукаса и его людей тревогу, а поведение Гордона, его скрытность, его требование о том, чтобы они остались на шаттле.

«Так что же, будем исполнять его инструкции или последуем за ним?» — прочел Лукас немой вопрос в глазах Кроутера и Эдрика. Ему и самому хотелось выяснить, что разыскивает здесь этот штатский, но, памятуя о приказе Сорсели, Лукас превозмог соблазн и решительно задраил люк. Недаром ведь Джаинос объявили запретной зоной — мало ли какие сюрпризы могли ожидать здесь людей.

Прошло еще несколько часов, прежде чем, ближе к вечеру, вернулся Гордон. Перед ним плыл на воздушной подушке контейнер для сбора геологических образцов, который он вел к шаттлу с помощью портативного пульта дистанционного управления. И тут пришел вызов с «Келсоу Моран».

— Капитан, мы засекли неопознанный летающий объект, — доложил Макларен взволнованным голосом. — Расстояние — тысяча километров. Нет… пятьсот. Черт побери, Уилсон, проверь свой радар! Такого не может быть… Невозможно передвигаться так быстро в обычном пространстве!

— Макларен, что у вас там происходит? — потребовал Лукас объяснений, положив одну руку на кнопку радиопередатчика, а другой приготовившись включить двигатели шаттла.

Динамик внешней связи молчал. Затем снова раздался голос Макларена:

— Извините, Капитан. Мы зафиксировали какой-то объект, но он внезапно пропал. Уилсон проверяет радар. Видимо, в нем неполадки. Сенсоры не показывают ничего…

Эфир наполнился шумом атмосферных помех.

— Макларен, я вас не слышу. Повторите сообщение.

Снова помехи с прорывающимся сквозь них искаженным голосом помощника:

— … потеря энергии… отказ корабельных сист…

И все. Динамик онемел. Лукас попытался связаться с кораблем, но безрезультатно. Он выглянул в иллюминатор — Гордону осталось пройти до шаттла метров двадцать. Шел он очень медленно.

— Эдрик, Кроутер, быстро наружу. Помогите Гордону втащить эту штуковину.

Оба бросились к грузовому люку и, распахнув его, спрыгнули на землю. Подбежав к Гордону, они сказали ему что-то, а он, взглянув на шаттл, послал контейнер вперед на полной скорости и сам пустился бегом. Эдрик и Кроутер, не отставая, побежали за ним.

Гордон едва успел замедлить движение контейнера, прежде чем тот врезался в шаттл, затем поднял его воздушной подушкой чуть выше порога люка и, послав его внутрь шаттла, осторожно Опустил на пол Эдрик взобрался в шаттл первым и протянул руку Гордону. Кроутер последовал за ними секунду спустя и захлопнул за собой крышку люка.

— Пристегнуть ремни безопасности, — приказал Лукас, готовясь активировать двигатели.

— Капитан, что происходит? Я требую ответа! — почти прокричал Гордон.

— На «Келсоу Моран» какие-то проблемы, Гордон. Мы должны стартовать немедленно. Займите свое место и пристегнитесь.

— Эдрик сказал что-то насчет неопознанного объекта. Это правда?

Лукасу казалось, что в данный момент ничто не способно отвлечь его внимание от «Келсоу

Моран», но странный напряженный тон Гордона заставил его обернуться. Гордон побелел от страха. Нет, не от страха — от ужаса.

— Макларен сообщил, что они чего-то там засекли, — сказал Лукас, пристально глядя на штатского. — Видимо, ошибка. Скорее всего, неполадки с радаром. Я толком и не понял — связь прервалась.

Смертельно бледное лицо Гордона приобрело багровый оттенок. «Чего доброго в обморок грохнется», — мимолетно подумал Лукас.

— Гордон, чем вы так расстроены? — поинтересовался Лукас сделанным спокойствием, предчувствуя недоброе. — Складывается впечатление, будто вы знаете нечто такое, что нам неведомо.

Гордон выхватил дезинтегратор.

Эдрик и Кроутер, еще не пристегнувшие ремни безопасности, стряхнули их с себя и, одновременно вскочив на ноги, потянулись за оружием. Гордон развернулся и занял такую позицию, чтобы взять на прицел всех троих.

— Скажите своим людям, чтобы они сели, Капитан, или я открываю огонь. Живо! — приказал Гордон.

Лукас замер, оценивая ситуацию. Эдрик и Кроутер не имели ни малейшего шанса опередить Гордона.

— Садитесь, ребята, — тихо произнес Лукас. — Делайте, как он говорит.

Они, помедлив, неохотно повиновались.

— В чем дело, Гордон? — спросил Лукас. — Что вас так взволновало? Вы что-то знаете — вижу по вашим глазам. Отвечайте!

— Я не обязан вам отвечать. Впрочем, что бы ни случилось с вашим кораблем… это не имеет никакого отношения к моей миссии. А поскольку вы волнуетесь насчет «Келсоу Моран»… Ну что же, предлагаю немедленно вернуться туда.

Лукас не пошевелился. Гордон желает вернуться на корабль? А что тогда означает это представление?

— Я несколько неточно выразился, Капитан, — продолжал Гордон. — Я приказываю вам вернуться.

Он направил ствол дезинтегратора прямо в грудь Лукаса.

— Садитесь и готовьтесь к взлету. Подспудные сомнения, точившие Лукаса на протяжении последних восьми дней после его встречи с Сорсели, оформились в ощущение надвигающейся беды. Все это очень дурно пахло. Сорсели уверял его, что рейс на Джаинос санкционирован Адмиралтейством… А если нет?

— Что в этом ящике, Гордон? — спросил Лукас, переводя взгляд на контейнер, занимавший значительный участок свободного пространства в задней части шаттла. Серый металлический ящик выглядел безобидно снаружи, но каково его содержимое?

— Не вашего ума дело, Капитан. Я приказываю вам занять свое место и вернуться на корабль.

Гордон легонько поводил дезинтегратором из стороны в сторону, напоминая, что он является хозяином положения.

— Никакого возвращения, пока я не узнаю, что находится в этом ящике.

— Капитан, адмирал Сорсели приказал вам подчиняться мне. Если вы хоть сколько-нибудь заинтересованы в своей дальнейшей карьере, вам придется исполнить мое приказание, в противном же случае вас понизят в звании до младшего лейтенанта, а то и вообще разжалуют в рядовые. Садитесь!

— Нет, — твердо сказал Лукас. Он сделал шаг вправо, отвлекая на себя внимание Гордона. — Я понятия не имею, что здесь происходит, но пока вы не уберете оружие, шаттл не поднимется с поверхности планеты.

— Поднимется, Капитан. Я сам поведу аппарат. Вы мне, в сущности, не нужны, так что не ерепеньтесь. Или вы садитесь в кресло пилота и мы стартуем, или я открываю огонь. Сначала я разделаюсь с вашими ребятами, Капитан, а потом дойдет дело и до вас. Даю вам слово.

— Гордон, если вы нас убьете, вам придется иметь дело со всеми остальными членами экипажа «Келсоу Моран».

— Адмирал Сорсели наделил меня полномочиями передать командование кораблем вашему первому помощнику в случае Вашего неподчинения моим приказам… или в случае вашей гибели. Полагаю, Макларен не станет возражать против того, чтобы занять ваше место, и уж он-то будет подчиняться мне беспрекословно. Садитесь и включайте двигатели!

— Хорошо, Гордон. Мы стартуем через минуту. — Лукас бросил многозначительный взгляд на Эдрика и Кроутера, затем повернулся будто намереваясь сесть в кресло пилота.

Произошедшее вслед за этим не заняло, вероятно, и десяти секунд, но тогда Лукасу показалось, что прошла целая вечность. Он резко развернулся, выхватывая из кобуры дезинтегратор, а Эдрик и Кроутер, исполняя немой приказ Лукаса, вскочили на ноги и метнулись в направлении Гордона, оказавшись между ним и Лукасом. Гордон открыл огонь, и смертоносный луч его дезинтегратора поразил обоих — Эдрика и Кроутера почти одновременно, едва не задев и Лукаса. Лукас произвел ответный выстрел, но Гордон уже нырнул на пол и откатился в сторону. Лукас укрылся за креслом пилота, растянувшись на полу.

Где Гордон?

Лукас затаил дыхание, вслушиваясь в наступившую тишину и не смея пошевелиться, поскольку Гордон, вероятно, видел его ноги. «Если не двигаться, он подумает, что достал меня», — пронеслась в мозгу мысль.

А Гордон откатился по полу за заднее сиденье шаттла. Лукас по-прежнему не подавал признаков жизни, и Гордон, выждав секунд тридцать, поднялся на ноги и осторожно шагнул вперед, намереваясь удостовериться, что Лукас не представляет для него опасности. У Лукаса появился шанс. Последний шанс.

Гордон сделал второй шаг, затем третий, достигнув середины прохода.

«Еще один шаг, и он сможет заглянуть за кресло пилота, чтобы увидеть меня. Еще один шаг — и он вскинет оружие, чтобы выстрелить». Лукас правой рукой незаметно перевел регулятор дезинтегратора из режима станнера в режим полной мощности. В режиме станнера дезинтегратор произвел бы единичный выстрел, после чего автоматически отключился бы. В том случае, если бы Лукас имел возможность направить дезинтегратор в сторону Гордона, у него хватило бы времени на то, чтобы убрать палец с кнопки-гашетки и снова нажать ее. А поскольку хорошенько прицелиться в Гордона из такого положения — лежа на животе — не представлялось возможности, пауза между двумя нажатиями кнопки наверняка стоила бы ему жизни. Лукасу следовало открывать огонь в ту же самую секунду — вернее, долю секунды — когда он начал бы двигаться, чтобы достать Гордона широким, охватывающим большую зону пространства лучом дезинтегратора.

Гордон, сделал последний шаг, и Лукас резко перевернулся на спину, одновременно вскидывая руку и нажимая на гашетку. Луч его дезинтегратора метнулся по широкой дуге к потолку, однако задел Гордона, который тоже успел выстрелить, но промахнулся. Его луч прошипел всего в нескольких дюймах от головы Лукаса. На мгновение взгляды Их встретились… Свет в глазах Гордона потускнел, а затем и вовсе потух. Ноги его подогнулись, и он рухнул на пол.

Лукас прерывисто вздохнул… и обнаружил, что сидит в кают-компании «Галактики Виддона», держась руками за живот, а головой почти касаясь коленей. Рядом стоял Кинан, что-то говоря ему, но до Лукаса не доходил смысл его слов.

«Я убил Гордона, — думал он. — Хуже того, я фактически убил Кроутера и Эдрика, как если бы сам открыл по ним огонь. Ведь они исполнили мой приказ, хотя и молчаливый. Я должен был подчиниться Гордону, доставить его с его грузом на корабль. Тогда Кроутер и Эдрик остались бы живы. Я погубил их. Погубил!»

— Грег, очнись! — Кинан легонько встряхнул его за плечи. — Послушай меня! Гордон был готов убить всех вас троих с того самого момента, когда шаттл отчалил от «Келсоу Моран». Да, ты отдал своим людям приказ атаковать его, но что тебе оставалось делать? Доставить его на корабль с тем ящиком, в котором черт знает что находилось?

— Если бы я послушался его, Кроутер и Эдрик были бы живы…

— Ты уверен? Грег, если бы ты не остановил тогда Гордона, если бы ты доставил его на базу Церрон, они все равно могли бы погибнуть. Сорсели позаботился бы о том, чтобы избавиться от всех свидетелей — Эдрика, Кроутера, тебя… Всего экипажа «Келсоу Моран». Вас наверняка послали бы по какому-нибудь заданию, при исполнении которого случился бы несчастный случай. Со смертельным исходом.

— О чем ты говоришь? — поднял Лукас голову. — У Сорсели не было причин убирать нас. Мой экипаж знал, что мы выполняем секретную миссию. Никто из моих людей не проронил бы о ней ни слова.

— Это ты так считаешь. А Сорсели думал по-другому. Кто-то из твоих людей мог случайно упомянуть о вашем рейсе в запретную зону, а это было бы для Сорсели катастрофой. Потому что он послал вас на Джайнос без согласования с Адмиралтейством, Грег! Если бы его начальство узнало о том, что он сделал, тогда он предстал бы перед трибуналом, а не ты. Да, Эдрик и Кроутер погибли, но, отдавая им приказ атаковать Гордона, ты спасал жизни остальных твоих людей!

Лукас покачал головой, не веря Кинану. Психиатр вздохнул.

— Грег, я знаю, что ты винишь себя в гибели своих людей, но ты не виноват, уверяю тебя. Ты был образцовым офицером и принял единственно правильное решение, действуя сообразно сложившейся ситуации. Подумай на досуге, и ты сам поймешь, что по-другому ты поступить не мог. Не имел права. Обещаешь? Обещаешь подумать?

— Обещаю, — буркнул Лукас в надежде побыстрее отделаться от Кинана, Ему требовалось сейчас побыть одному.

Кинан снова вздохнул, потом ободряюще улыбнулся Лукасу и вышел из кают-компании.

* * *

Воспоминания о том, что случилось сразу же после разыгравшейся в шаттле трагедии, упорно не желали возвращаться к Лукасу, а вот прибытие на базу Церрон и суд он вспомнил в один из последующих дней до мельчайших подробностей.

Особенно неприятно было вновь перенести шок, который он испытал, услыхав приговор. Лукас уже почти смирился с тем, что ему придется отбывать срок, и объявление судьи о том, что заключение заменяется реабилитационной терапией, прозвучало как гром среди ясного неба. Реабилитация означала покушение на самое дорогое, что есть у человека — его разум, его личность, и при одной мысли об этом Лукаса охватывал ужас. Он буквально умолял адвоката, Льюиса Форнея, чтобы тот подал апелляцию о пересмотре приговора и возвращении его первоначального варианта. Форней же и слушать об этом не хотел.

— Уверяю вас, Капитан, нет абсолютно никаких причин для беспокойства. Реабилитационная терапия — проверенный, хорошо зарекомендовавший себя метод, который предоставит вам возможность вернуться к нормальной жизни. Заключение же такого шанса не дает. Нужно быть безумным, чтобы выбросить из жизни двадцать лет. Горечь, которую вы испытываете сейчас, не идет ни в какое сравнение с той злобой на всех и вся, которую вы накопите за годы пребывания в тюрьме. Поверьте мне, реабилитационная терапия— лучшее, на что вы можете рассчитывать в вашем положении.

Лукас не поверил Форнею, но выбирать ему не приходилось. Прямо из зала суда его доставили в госпиталь базы, а на следующий день подвергли тщательному медицинскому обследованию, попутно мучая вопросами, на которые он не отвечал.

К вечеру он чувствовал себя настолько измотанным, что даже обрадовался, когда его заперли в изолированной палате, которой предстояло стать его домом на протяжении всего курса реабилитационной терапии. Строгого вида медсестра принесла ему ужин, но он не притронулся к еде. Час спустя она забрала поднос, храня величественное молчание. Когда дверь за ней закрылась, Лукас впервые за весь день немного расслабился, надеясь, что его оставят В покое хотя бы на предстоящую ночь. Как бы не так. Через полчаса соизволил явиться Ренар.

— Мистер Лукас, я — доктор Алек Ренар, — представился он. — Буду вашим терапевтом. Я подумал, что вы, вероятно, несколько обеспокоены тем, что вас ждет в ближайшие недели, поэтому решил заглянуть к вам. У вас есть какие-нибудь вопросы?

Лукас словно воды в рот набрал

— Неужели ни одного вопроса? — Ренар приподнял бровь, видя, что Лукас не намерен разговаривать с ним. — Разве вас не интересует, к примеру, характер лечения или продолжительность вашего пребывания здесь?

Лукас не отвечал. Вопросы у него, конечно, были, но они лишь выявили бы Ренару его страхи, его слабости, которые Ренар наверняка использовал бы против него.

— Значит, сотрудничать со мной вы не намерены? — спросил Ренар. — Мне уже доложили, что вы не горите желанием помочь нам. А ведь мы стараемся для вашей же пользы. Впрочем, я понимаю, что вы не доверяете мне, но тешу себя надеждой, что вы пересмотрите свою линию поведения. Сейчас самое важное для вас — расслабиться и отдохнуть, чтобы быть готовым к нашей работе. Сестра даст вам снотворное, и я прошу вас не отказываться от него. Спокойной ночи. Увидимся утром.

Ренар ушел, а спустя минуту появилась медсестра. Лукас хотел было отказаться принимать таблетку, несмотря на «просьбу» Ренара, но вместе с сестрой пришел здоровенный охранник-санитар, угрюмый вид которого не оставлял сомнений в том, что он не потерпит возражений со стороны пациента. Лукас взял таблетку и проглотил ее, не спуская глаз с хмурого детины. Через пятнадцать минут он уже крепко спал.

Проснувшись от того, что кто-то вошел в палату, Лукас с трудом разлепил веки, и его затуманенному взору предстал все тот же громила в белом халате, стоящий возле койки. Лукас попытался приподняться, но мышцы, ставшие будто ватными, не повиновались ему. Вряд ли он заставил бы себя сдвинуться с места, если постель вдруг занялась бы огнем.

Санитар отвернул краешек одеяла, протер участок кожи чуть выше локтя Лукаса антисептическим средством и вонзил иглу шприца, прежде чем Лукас успел сообразить, что происходит. По телу его прошла судорога, голова закружилась, и неудержимо потянуло на рвоту. Тошнота через пару минут прошла, но то, что ее сменило, оказалось несоизмеримо хуже. Лукас осознавал, что он бодрствует и лежит на койке, но… ничего не чувствовал. Абсолютно ничего. На него нахлынула паника, слепая и совершенно иррациональная, но и она длилась всего несколько мгновений, после чего глаза Лукаса закрылись, и он словно куда-то поплыл

Лукас не знал, сколько прошло времени, прежде чем он услыхал мужской голос.

— Доброе утро, Грег. Как чувствуете себя?

— Ренар… — только и сумел прошептать Лукас, приоткрывая глаза. Вид стоящего перед ним терапевта внушал безотчетный страх, который, казалось, заструился по кровеносным сосудам, мгновенно растворяя охватившую Лукаса летаргию. Лукас, напрягая волю, отчаянно ухватился за этот страх. В Академии его учили, что страх может придавать силы, если знать, как им правильно пользоваться.

— Итак, Грег, — продолжал Ренар, — с сегодняшнего дня мы начинаем наш курс. Не упрямьтесь, и я помогу вам.

Голос его был теплым И одобряющим, но Лукас не поверил ему. Ни тогда, ни позже.

Он практически ничего не помнил, что происходило во время сеансов, осталось лишь смутное чувство того, что терпимость Ренара быстро уступила место раздражительности, а затем и откровенной враждебности по отношению к сопротивляющемуся пациенту. Сопротивлялся же Лукас отчаянно, стараясь не поддаваться каждой установке Ренара, каждому его приказу, сопротивлялся так долго, как только мог.

Но, несмотря на свою решимость выстоять, Лукас постепенно проигрывал схватку. Он начинал терять ощущение времени, и, как только ему удавалось время от времени вновь обретать некое подобие бдительности, тут же появлялась медсестра и делала ему очередную инъекцию. Иногда она приходила одна, иногда — в тех случаях, когда Лукас пробовал выказывать неповиновение — вместе с верзилой-санитаром, который Держал Лукаса, пока женщина вводила ему препарат.

Провалы в памяти становились все более продолжительными, принося с собой чувство непреодолимого отчаяния и депрессию, которые высасывали из Лукаса всю жизненную энергию, опустошая его тело и разум.

И вот однажды он очнулся от забытья и увидел, что сидит в кабинете Ренара, практически не отдавая себе отчета в том, что же с ним происходило на протяжении нескольких дней… или недель? У него едва доставало сил на то, чтобы просто слушать вопросы Ренара и давать на них апатичные ответы. А в конце этого «собеседования» Ренар подробнейшим образом ознакомил его с судебными отчетами и приговором трибунала…

— Это все, что ты, помнишь о сеансах Ренара, Грег? — тихо спросил Кинан, возвращая его в настоящее.

— Да, — прошептал Лукас в ответ.

Он вдруг мелко задрожали не сразу смог унять эту дрожь. Ему хотелось кричать от отчаяния, хотелось вопить от ярости на Сорсели, который подставил его, от неистовой злобы на Ренара, который искалечил его душу, хотелось плакать от жалости к самому себе, безвозвратно потерявшему все, что имел.

— Дэниэл, помоги мне, — произнес он с мольбой в голосе, боясь потерять контроль над собой и начал биться о стены, подобно томящемуся в клетке животному, которое тщетно пытается вырваться на свободу.

Но на этот раз Кинан обманул его ожидания.

— Чего ты хочешь от меня, Грег? — вздохнул он. — Чтобы я сказал— это неправда? Этого не было? Но это правда, Грег. Это произошло, и что бы я ни говорил, чтобы я ни делал, прошлое изменить невозможно. Его можно только забыть.

— Забыть?

— Ну, если и не забыть, то хотя бы не зацикливаться на нем, непрестанно изводя себя. Нужно жить настоящим и смотреть в будущее. Пойми же ты наконец — ты уже не тот Грег Лукас, которым был до той трагедии на Джайносе. Ты — другой. Но это не означает, что ты хуже. Просто — другой. Нравится тебе, или нет, но ты должен смириться с этими переменами.

Несмотря на все свое отчаяние, Лукас не стал спорить. Какой смысл? Он узнал правду, Грег Лукас умер в кабинете доктора Алека Ренара; человек, покинувший после реабилитации базу Церрон — лишь эхо, оставшееся от Грегори Лукаса, капитана Космического Корпуса. Кинан может предложить ему свое внимание, понимание и сострадание, но не в его силах смягчить боль утрат.

 

ГЛАВА 16

Заслышав шаги Лукаса, Кайли обернулась.

— Добрый вечер, Грег. Насколько я понимаю, вы снова готовы заступить на вахту?

Лукас стоял за порогом, ожидая разрешения войти в рубку, как и в день первого своего дежурства.

— Искренне рада, — улыбнулась Кайли. — Хорошо, что вы вернулись. Без вас нам было трудновато.

Она встала, уступая ему место первого пилота. Он помедлил секунду, затем прошел к креслу и сел.

Я хочу, чтобы Грег приступил к работе, — сказал Кинан днем. — Для начала хотя бы по три-четыре часа в сутки. Его организм уже освободился от препаратов, так что насчет этого не беспокойтесь, но мне нужно провести с ним еще несколько сеансов, и я не хотел бы, чтобы он работал в полную силу, пока мы не закончим курс лечения. Думаю, что четырех часов будет вполне достаточно, чтобы немного отвлечь его от мрачных мыслей.

— Дежуря во время перехода не очень-то отвлечешься, — сухо ответила Кайли. — Делать-то практически нечего, кроме как наблюдать за мониторами пульта управления.

Кайли внимательно посмотрела на Кинана, пытаясь догадаться, чего он — как всегда — недоговаривает. Не то, чтобы он имел обыкновение лгать, нет. Она не сомневалась в том, что если уж он говорит, то говорит правду. Проблема была в том, что он частенько говорил не все, что ей хотелось бы от него услышать. В его присутствии Кайли постоянно чувствовала себя как бы в оборонительной позиции — состоянии, которое она ненавидела всей душой.

Усугублялось такое положение еще и тем, что Кайли, похоже, была единственной из всего экипажа, кто испытывал подобные чувства по отношению к Кинану. Он же сошелся с остальными членами семьи так же легко, как в свое время Лукас, даже первоначальная враждебность Джона Роберта быстро и бесследно исчезла. Кинан охотно беседовал с Джоном Робертом, когда у того возникали вопросы относительно методов лечения, применяемых к Лукасу. Кайли понятия не имела, что конкретно они обсуждают — ни Кинан, ни Джон Роберт не делились с ней содержанием своих разговоров. Однако, что бы ни говорил психиатр ее брату, он явно разделял его опасения, и когда Кайли высказывала свои сомнения насчет «работы» Кинана с Лукасом, Джон Роберт всякий раз занимал его сторону.

Кайли волновалась за Лукаса, и не только потому, что без его помощи ей нелегко было управлять «Галактикой Виддона». Он стал ей дорог, хотя она не признавалась в этом никому, даже самой себе.

— Странное ощущение, — недоуменно пробормотал Лукас, глядя на пульт. — Будто одна часть меня знает, что нужно делать, а другая — напрочь забыла.

— Может, вам не стоит пока приниматься за работу? — спросила участливо Кайли.

— Нет-нет, — торопливо возразил он. — Надо же когда-то начинать. Я уже устал от безделья. Не беспокойтесь, Кайли, я справлюсь, — добавил он, обернувшись. — Я не пришел бы сюда, если бы не чувствовал, что справлюсь.

— Хорошо, Грег, принимайте вахту. Я сменю вас через четыре часа, в двадцать часов. Удачи вам. — Спасибо вам, Кайли,

Кайли не была голодна, но все же отправилась на камбуз, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть. Предстояло долгое ночное бдение на мостике, и она решила перекусить сейчас, пока есть свободное время.

Она никого не ожидала увидеть в столовой, но там сидел Кинан, заканчивающий свой ужин.

— Привет, Кайли, — поздоровался он, одаривая ее сердечной, дружелюбной улыбкой, которой она меньше всего доверяла. — Давайте, присоединяйтесь ко мне. Я надеялся повидаться с вами.

— В самом деле? — холодно спросила Кайли, усаживаясь за столом напротив него.

— Грег на мостике?

— Да.

— Ну, и как он вам показался?

— Вполне в норме. А что, у вас есть какие-то причины сомневаться в его способности работать?

Кинан пожал плечами.

— Особых причин нет, но ему пришлось через многое пройти за последние полторы недели.

Я вводил ему большие дозы препаратов, влияющих на остроту восприятия и память.

— Мне он показался нормальным, — повторила Кайли, склонив голову над тарелкой.

— Кайли, что-то не в порядке? — тихо спросил Кинан. — Не хочу быть навязчивым, но если я могу чем-то помочь…

— Все в порядке, Кинан, — твердо сказала она.

— Джон Роберт говорит, что вы не щадите себя, — продолжал Кинан, пытливо глядя на нее своими голубыми глазами. — Ведь он и Риз предлагали вам подменять вас на мостике почаще, но вы им не позволили.

— Ох уж этот Джон Роберт! Мало ли что он говорит… Сам-то вернулся в машинное отделение ещё до того, как ему сняли с рук повязки.

— Кайли, он беспокоится за вас. Как и все остальные.

— И совершенно напрасно.

— Думаете? А вот я не уверен. Когда я вижу, что человек перегружает себя работой так, как это делаете вы, мне хочется выяснить, что он пытается доказать… или от чего бежит,

Кайли осторожно положила вилку на стол и посмотрела прямо в глаза Кинана.

— Вы — психиатр Грета Лукаса, но не мой. Ясно, Кинан? Я не нуждаюсь в вашей заботе. У меня есть работа, и я выполняю ее так, как считаю нужным.

— Поймите, Кайли, вы просто не выдержите такого напряженного ритма. Вы работаете на износ, изматывая себя не только физически, но и эмоционально. Если будете продолжать в таком же духе, вы можете закончить тем, что возненавидете свой корабль и все, что с ним связано.

— Этого никогда не будет, Кинан.

— Дэниэл. Я же просил вас называть меня по имени — Дэниэл,

— Хорошо, — согласилась Кайли. — Так вот, Дэниэл, ваши умозаключения насчет меня совершенно беспочвенны. Да, я немного устала, но я смогу отдохнуть, когда Грег полностью вернется к работе. Я знаю, что вам нужно провести с ним еще несколько сеансов, а потом он сможет дежурить согласно нашему обычному графику. Разве нет?

— С медицинской точки зрения нет никаких противопоказаний, — произнес он тоном, в котором сквозило нечто подозрительно похожее на сожаление. — Но, боюсь, Грегу придется покинуть корабль, как только мы достигнем Кардоса. Оттуда я должен доставить его на Эверест, в штаб-квартиру Адмиралтейства. Извините, я знаю, как вам нужен Грег здесь, но в данный момент он более важен для Корпуса.

— Он ничего не говорил мне об этом.

— Не говорил только потому, что сейчас он слишком озабочен собственными проблемами, чтобы думать о последствиях его ухода с «Галактики Виддона». Последствиях для вас, я имею в виду. Ему надо лететь на Эверест, Кайли.

— Может, это больше надо вам, чем ему? Зачем ему отправляться на Эверест? Почему бы вам просто не взять у него письменные показания?

— Этого недостаточно. Не тот случай. Но Грег не останется на Эвересте навсегда, и я абсолютно уверен, что он захочет вернуться на «Галактику Виддона» после того, как Адмиралтейство закончит с ним.

— Если он уйдет, он больше не вернется, — заявила Кайли. — Зачем ему возвращаться? Если его признают невиновным, он сможет вернуться на службу, не так ли? И он не преминет сделать это.

— Не думаю, что вам нужно беспокоиться насчет его возвращения на действительную военную службу.

— Почему нет? Если он докажет, что выдвинутые против него обвинения необоснованны, что может его остановить?

Стена профессионализма, которой Кинан до сей поры отгораживался от Кайли, внезапно, по непонятной ей причине, рухнула.

— Кайли, если бы он даже и захотел вернуться на действительную службу — чего он не хочет, он не сможет сделать этого. Он более не способен занимать руководящие должности.

— Он более не… О чем вы говорите, Кинан? Он способен быть командиром, да еще как!

— Вы так считаете? А он когда-нибудь, хотя бы один раз, проявил стремление быть не пилотом, а капитаном вашего корабля?

— Нет, — вынуждена была признать Кайли.

— И это вас не настораживает? Вы видели, что у него достаточно и мастерства и опыта, но вы не могли понять, почему он не стремится стать капитаном. Вы и сейчас не понимаете, так ведь?

Он был прав — она совершенно не понимала, как Лукас может довольствоваться ролью простого пилота. Именно по этой причине она и не доверяла ему полностью. Но если Кинан говорит, что у Лукаса нет желания командовать кораблем, наверное, так оно и есть.

— Что с ним случилось, Кинан? Что может изменить человека так сильно?

— Грег сам расскажет вам об этом, если захочет, конечно. Я же могу сказать только одно: он не представляет для вас угрозы. Я имею в виду, что он не посягнет на ваше место командира.

— Мне никогда и в голову не приходило, что он вознамерится посягнуть.

— Не приходило? Позвольте мне усомниться в этом. Буду с вами откровенным, Кайли. Я думаю, что в глубине души вы никогда Не доверяли ему всецело, потому что не понимали, почему он не горит желанием стать капитаном. Вы же хотели этого всю свою жизнь — а почему он не хочет? И вот что я вам еще скажу: если бы мне пришлось предоставить руководству служебные характеристики на вас и на Грега и высказать свое мнение насчет того, кто из вас двоих лучше, мне было бы трудно решить, кому отдать предпочтение. Вы далеко пошли бы по службе, Кайли Майклсон.

— Полагаю, ваши слова следует воспринимать как нечто вроде комплимента, Кинан? Если да, то я в нем не нуждаюсь.

— А в чем вы нуждаетесь? В корабле? В вашей семье? Или вы нуждаетесь в том, чтобы доказать окружающим, что вы — не неудачница, несмотря на то, что вас не приняли в Академию? Поэтому вы пытаетесь управлять кораблем практически в одиночку? Чтобы доказать, что вы способны командовать?

— Я ничего не обязана доказывать, Кинан. Ни вам, ни кому-либо другому.

— Нет? Тогда почему же вы упорно делаете это?

— Вы заблуждаетесь, Кинан. У вас слишком богатое воображение…

— Знаете, что я вам посоветую, Кайли Майклсон? Иногда вам следует смотреть на себя как бы со стороны. Смотреть долго и внимательно. Думаю, вы удивитесь тому, что увидите.

Кайли сделала глубокий вдох, сдерживая ярость.

— Я не знаю, что хуже, Кинан: расстройство желудка от нерегулярного питания или непрошенные советы.

Глаза психиатра полыхнули гневом, и Кайли показалось, что он ответит ей подобающим образом, но Кинан мгновенно взял себя в руки и рассмеялся.

— Подумать только, а я-то уверял своего шефа, Оману, что мне не составит труда добиться вашего расположения! Вряд ли он назвал бы меня лучшим следователем Второго Отдела, если бы присутствовал сейчас при нашем разговоре. Оману считает, что я любого человека способен склонить к тому, чтобы тот раскрыл предо мной свою душу, а я даже не могу вызвать вас на откровенный разговор. Но мне хотелось бы, Кайли, — добавил он уже совершенно серьезно, — мне хотелось бы стать вашим другом.

— Для этого вам сначала нужно перестать быть психиатром. Повторяю, я не нуждаюсь в вашей помощи.

— А как насчет моей дружбы? Вы примете ее, если я предложу?

— Если ваше предложение искренне.

— Можете не сомневаться. Хорошо, Кайли, я не буду вести себя как психиатр при одном условии — вы будете называть меня Дэниэл. Вы уже недавно пробовали, и у вас получилось неплохо. Попытаетесь еще раз?

— Пожалуйста, никаких проблем… Дэниэл.

— И если вам когда-нибудь захочется поговорить со мной — как с другом, — я буду рад вас выслушать.

Рука Кайли, потянувшаяся было к вилке, замерла на полпути.

— Если бы я считала вас непорядочным человеком, Кинан, я подумала бы, что вы только что попытались нарушить наше соглашение.

— Кайли…

— Зарубите себе на носу, Кинан, я не желаю вашей помощи — ни в какой форме!

— Тогда даю вам слово — впредь я не буду предлагать ее вам, — сказал Кинан и, к удивлению Кайли, сдержал свое обещание.

Следующее утро Лукас провел с Кинаном, потом работал с Лайей в саду, после чего пришел на мостик, чтобы заступить на вечернюю вахту. Едва взглянув на него, Кайли Хотела отослать его обратно. Лукас с неестественной медлительностью подошел к креслу пилота и тяжело опустился в него.

— Вы уверены, что сумеете отдежурить полную смену? — озабоченно спросила Кайли. — Вы выглядите совершенно измученным.

— Я в порядке. Просто Дэниэл держал меня сегодня дольше, чем обычно. Идите, все будет нормально.

— Хорошо, но если вы почувствуете себя слишком усталым…

— Я позову вас… Обещаю. А теперь ступайте. Бросив на него недоверчивый взгляд, Кайли удалилась, не веря, что он сдержит свое слово, но два часа спустя он связался с ней по интеркому.

— Кайли, это Грег. Не могли бы вы прийти сейчас на мостик?

Что-то в голосе его заставило Кайли вскочить на ноги, прежде чем он закончил говорить.

— Иду, Грег.

Она добежала до мостика секунд за. сорок. Лукас сидел в кресле пилота, наклонившись вперед и схватившись за живот руками.

— Что с вами? — спросила Кайли, встревожившись не на шутку.

— Я… неважно себя чувствую, — пробормотал он.

— Вы позвали Дэниэла?

Лукас покачал головой и еще крепче обхватил себя руками. Руки его дрожали. Нет, он сильно содрогался всем телом, будто в агонии.

Кайли подскочила к интеркому и ударила по кнопке включения связи.

— Дэниэл, вы у себя?

— Да, — немедленно отозвался тот.

— Грегу плохо. Нужна ваша помощь.

— Сейчас буду.

Он добрался до мостика даже быстрее Кайли и, даже не взглянув на нее, бросился прямо к Лукасу.

— Грег, что случилось?

— Сильно тошнит, — выдавил Лукас Кинан положил ладонь на его лрб, затем приподнял голову Лукаса за подбородок, вглядываясь в его лицо.

— Когда ты ел в последний раз? — спросил он.

— Во время ленча.

— И с тех пор ничего?

— Выпил немного воды. И все.

— Грег, сегодня днем у тебя были вспышки памяти?

— Не знаю… Может, одна или две. Но какие-то сумбурные. — Он умолк и закрыл глаза.

— Опять начинается, — прошептал он с отчаянием. — Дэниэл, помоги мне. Я этого не перенесу. Пожалуйста, помоги!

— Грег, сделай глубокий вдох и попытайся расслабиться. Ты меня слышишь? Сделай глубокий вдох и медленно выдохни. Так, хорошо. Еще раз — вдох… выдох. И еще — вдох… выдох…

Он сказал еще что-то, но очень тихо, и Кайли не расслышала слов. Однако Лукас отреагировал немедленно. Дыхание его стало ровнее, а его руки, обхватившие Живот, несколько ослабили хватку.

— Ну вот, так-то лучше, — облегченно произнес Кинан секунду спустя.

— Только старайся дышать ровно и глубоко, — предупредил он Лукаса и, выждав минуту, спросил: — Идти сможешь? Думаю, нам надо добраться до моей каюты.

— Смогу, — ответил Лукас слабым голосом.

— Тогда вставай.

Кинан убрал свою руку, Лукас поднялся на ноги и медленно двинулся к выходу.

— Дэниэл… — начала Кайли, но Кинан мотнул головой.

— Позже поговорим, Кайли.

Мужчины уже дошли до двери, когда Лукаса сильно качнуло, так что ему пришлось ухватиться за стену, чтобы не упасть.

— Это не прекратилось после того, как я убил Гордона, так ведь, Дэниэл? — вдруг сказал он. — Иначе отчего я был так напуган, когда Макларен прилетел за мной на Джаинос? И время… Энергия появилась на «Келсоу Моран» через шесть часов после произошедшего в шаттле. Шесть часов! Все это время я находился на Джайносе, но ничего не помню: я смотрю на мертвого Гордона, а в следующую минуту я уже стою снаружи шаттла, и Макларен трясет меня за плечи, задавая вопросы. Что произошло? Почему я оказался за бортом шаттла? Почему я был без сознания? Что меня напугало? Я убил Гордона, действуя в целях самозащиты. Я не…

— Грег, нам нужно поговорить, — перебил его Кинан, — но только не здесь. Мы мешаем Кайли работать. Пошли в мою каюту…

— Пожалуйста, — лёгонько подтолкнул он Лукаса.

Но пилот не слышал его. Он учащенно задышал, уставившись невидящим взглядом в пространство.

— Что-то случилось после того, как я убил Гордона. Я вспоминаю…

Он умолк на секунду, потом слова так и посыпались из его уст:

— Шаттл потерял энергию, затем послышался шум, будто кто-то замолотил кулаком в крышку люка. Там, снаружи что-то было. И тут люк начал открываться. Я не прикасался к кнопке, но он начал открываться. Снаружи кто-то был Нет, не кто-то… Что-то!

Лукас почти кричал, охваченный ужасом.

— Там были какие-то люди… Но они не были людьми, Они заставили меня идти с ними. Они что-то делали со мной. Что-то такое, что причинило мне боль… Дэниэл, мне больно! Избавь меня от них! Пожалуйста! Спаси меня!

Кинан поддержал Лукаса, взяв его за руки.

— Грег, послушай меня! Я знаю, на Джайносе тебе было страшно и больно, но сейчас ты не на Джайносе. Ты на «Галактике Виддона», в безопасности. Произошедшее на Джайносе — в прошлом. В прошлом!

Но Лукас не слушал Кинана. Он конвульсивно изогнулся, мышцы его напряглись так, что казалось, кости не выдержат и начнут ломаться… И тут Глаза его закатились, и он безвольно повис на Кинан е.

— Кайли, помоги мне, — попросил психиатр, заключая Лукаса в объятия, чтобы тот не упал на пол.

Кайли развернула пилотское кресло и, подбежав к мужчинам, помогла Кинану дотащить обмякшее тело Лукаса до кресла и усадить его. На мостике наступила тишина, нарушаемая лишь звуком их дыхания. Руки у Кайли вдруг заболели, и она ощутила холод. «Шок, — сказала она себе, поёжившись. — Это просто шок».

Кинан, видимо, почувствовал, что с ней что-то не так, и бросил на нее обеспокоенный взгляд

— Вы в порядке?

— Да-да, — торопливо ответила она. — Все хорошо, Дэниэл что с ним случилось?

— Я не могу… — начал Кинан и осекся, когда Лукас, шевельнувшись, открыл глаза.

Пилот недоуменно огляделся и вопросительно посмотрел на Кинана — мол, как так получилось, что я сижу здесь, ведь мы с тобой направились в твою каюту — воспоминания вновь нахлынули на него. Грудь его начала вздыматься и опускаться от учащенного прерывистого дыхания.

Кинан схватил его за плечи, будто пытаясь удержать друга в настоящем, не позволить ему снова провалиться; в прошлое.

— Грег, ты сейчас не на Джайносе, — повторил он. — Никто не причинит тебе боли. Ты в безопасности. Я знаю, они делали тебе больно, но теперь все позади. Все прошло.

Он продолжал говорить тихим успокаивающим голосом. Лукас поначалу никак не реагировал на его слова, затем глаза его сфокусировались на Кинане.

— Я не могу. Больше. Терпеть, — отрывисто произнес он. — Мне больно. Мне очень больно!

— Грег, мы уже говорили об этом раньше, помнишь? Я знаю, что воспоминания твои болезненны, но ты справишься с ними.

— Я не могу… — прошептал Лукас, умоляюще глядя на Кинана, словно хотел поверить ему, но не смел.

— Можешь, — заявил психиатр тоном, не терпящим возражений, — Поверь мне, Грег. Худшее позади. Помнить, что я посоветовал тебе делать, когда воспоминания начнут возвращаться? Расслабься и глубоко, ровно дыши. Да-да, вот так, хорошо. Не напрягайся. Тебе нечего бояться. Мы, твои друзья, рядом с тобой. Не боишься?

— Нет, — выдохнул Лукас Глаза его закрылись, опять открылись. — Я хочу…

— Да, Грег? Чего ты хочешь?

— Хочу поговорить. Ты сказал, нам надо поговорить…

— Мы поговорим, но не здесь. Пойдем в мою каюту. Попытаешься встать? — Он помог Лукасу подняться с кресла, поддержав пилота, когда тот пошатнулся, потом, оглянувшись на Кайли, кивнул ей. — Я отведу его сам. Я с вами переговорю позже, хорошо?

Кайли тоже кивнула и, проводив обоих мужчин обеспокоенным взглядом до двери, медленно опустилась в кресло. Развернувшись в нем, она взглянула на мониторы, и ей показалось, что с каждого экрана на, нее смотрит искаженное агонией лицо Лукаса, испытывающего страшные мучения от невыносимой пытки.

Кайли думала, что Кинан благополучно забудет о своем обещании объяснить ей, что случилось с Лукасом, но психиатр вернулся на мостик за час до окончания ее дежурства. Усевшись на место второго пилота, он откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, вздохнул.

Лицо его побледнело от усталости, а одежда выглядела так, будто он спал в ней. Поначалу Кинан ничего не говорил, и Кайли вернулась к созерцанию мониторов, давая ему возможность расслабиться. Она почти забыла о его присутствии, когда он спросил, как бы из праздного любопытства:

— Вам очень нравится пилотировать корабль? Кайли оглянулась на него: глаза Кинана были открыты, и он наблюдал за ее работой.

— Да, — ответила она просто.

— А мне никогда не нравилось. Во всяком случае, не так, как вам или Грегу. Меня всегда манило неизведанное — новые планеты, неисследованное пространство. Поэтому я и решил поступить в Академию. Три года мне понадобилось для того, чтобы понять, что я совершил ошибку, что мне никогда не стать хорошим командиром. Так вот, когда я понял это, я подал просьбу об отчислении, но мне предложили поучиться в медицинском колледже Корпуса. До того момента мне и в голову не приходило заняться медициной, но это был способ остаться на службе и даже в какой-то мере утолить свою страсть к путешествиям — ведь на каждом звездолете должен быть врач, в конце концов. И я согласился, надеясь, что по окончании колледжа добьюсь места корабельного врача на одном из кораблей Дальней Разведки. Я ничуть не сомневался в том, что получу такое назначение, поскольку я был лучшим студентом на своем курсе.

— Но вы его не получили, — вставила Кайли.

— Нет. Меня распределили в один из госпиталей Флота. И вот там я обнаружил, что медицина — это нечто большее, нежели книги и научные идеи. Медицина — это отношение к людям. К людям, которые страдают. К людям, которые порой испытывают такие муки, что им хочется свести счеты с жизнью. Вскоре меня перевели в психиатрическое отделение, и, проработав там некоторое время, я понял — это мое. Я нашел себя, скажем так. Я мог бы стать никудышним капитаном корабля или посредственным ученым, но из меня получился великий психиатр.

— Вижу, от нескромности вы не умрете, — улыбнулась Кайли.

— Это уж точно. Полагаю, вы заметили, что я не страдаю от недостатка самолюбия?

— Да, я обратила внимание. И должна вам сказать, что самомнение ваше небезосновательно. Вы действительно мастер своего дела.

— Благодарю.

— Не стоит благодарности. Но, насколько я понимаю, с Гретом у вас получается не так гладко, как вам хотелось бы?

— Верно. Загвоздка в том, что он настолько горд и упрям, что отказывается признаться в этом даже самому себе, не говоря уж об окружающих.

— Дэниэл что он видел там, на Джайносе? — неожиданно для себя самой спросила Кайли. — Кого он видел? Он говорил, что они не были людьми. Это правда? Он видел… пришельцев?

— Кайли, я не могу говорить с вами на эту тему. Не имею права. Ни как врач, дававший клятву Гиппократа, ни как сотрудник Корпуса, принимавший присягу. И знаете что? Для вас же будет лучше, если вы забудете все, что слышали сегодня вечером.

Мрачная серьезность его тона лишь подтвердила догадку Кайли. Грег Лукас видел на Джайносе пришельцев.

Сколько раз люди шутили насчет того, что они будут делать, если обнаружат во вселенной другую разумную жизнь! Сколько надежд они возлагали на контакты с неведомыми расами! Они веками мечтали о встрече с иными формами жизни, и вот, наконец, такая встреча состоялась…

— Дэниэл, кто они? — спросила Кайли, игнорируя совет Кинана. — Откуда они прилетели? Почему они причинили боль Грегу? Я знаю, они делали ему больно — он агонизировал при одном лишь воспоминании об этом. Почему они мучили его?

— Кайли…

— Я требую ответа, Кинан. Грег — член моего экипажа. Если ему или кому-либо другому из нас грозит опасность, я хочу узнать об этом. Немедленно!

— Никому не грозит опасность… Непосредственная, во всяком случае. Не думаю, что те существа мучили Грета намеренно. Они, вероятно, просто предприняли то, что сделал бы на их месте любой ученый — исследование новой, ранее неизвестной формы жизни.

— Подвергая эту форму жизни пытке?

— Нет, конечно же, нет. Они не делали этого умышленно. И Грегу причинил боль, вероятно, только один тест, последний…

— Какой такой тест? Давайте, Дэниэл, раз уж начали, то договаривайте до конца.

Кинан заколебался, но, видимо, ему было необходимо поделиться с кем-то своими мыслями, невзирая на все клятвы и присяги, и он решился.

— Понимаете, Кайли, я и сам еще не уверен. Я могу только догадываться. И все же, судя по тому, что рассказал мне Грег, они провели что-то вроде глубокого сканирования его организма для измерения степени его чувствительности к возбудителям и для получения информации о его генетической карте. Поначалу Грег почти не испытывал каких-то неприятных ощущений, но пришельцы повышали интенсивность возбудителей до тех пор, пока боль стала невыносимой, и Грег потерял сознание. Он считает, что тест продолжался несколько часов, но я думаю, от начала до конца прошло не более десяти-пятнадцати минут.

— Пятнадцать минут или пятнадцать часов — какая разница? Они должны были понимать, что ему больно. Он ведь кричал, разве нет? Почему они не прекратили тест?

— Потому, что они бессердечные ученые? Потому, что они желали выяснить, как долго он выдержит? Потому, что пытались понять, что означают его крики? Яне знаю. Кайли. У меня нет ответов на эти вопросы Мне известно лишь одно: вплоть до последнего— болезненного — теста рядом с Грегом все время стоял один из пришельцев и поглаживал его руку, словно стараясь успокоить его, подбодрить. Существо пыталось развеять его страх…

— Но только не во время последнего теста.

— Да.

— А что произошло потом?

— Они отпустили его, Грег находился в полубессознательном состоянии, когда его обнаружила спасательная команда. Если бы там присутствовал корабельный врач, он, несомненно, поставил бы верный диагноз — острый шок — и принял бы надлежащие меры. Тогда правда о произошедшем всплыла бы… Но, к несчастью, врача там не оказалось, а первый помощник Грега, Макларен, имел свои причины на то, чтобы дискредитировать его. Он заявил, что Лукас незаконно привел «Келсоу Моран» в запретную зону, и возложил, на него ответственность за гибель двух членов экипажа. Он высказал предположение, что с Лукасом, очевидно, случился нервный срыв— либо из-за чувства вины за смерть своих людей, либо из-за боязни быть наказанным за проступок.

— А почему Грег не рассказал своему экипажу, что произошло на самом деле?

— Он пытался, но к моменту прибытия на «Келсоу Моран» он еще не оправился от потрясения и не смог дать сколь-нибудь рационального объяснения гибели своих людей и своего собственного поведения. А затем его взяли под стражу, и Макларен никого к нему не допускал, даже доктора. Когда «Келсоу Моран» вернулась на базу, было слишком поздно. Грег похоронил встречу с пришельцами в глубине своей памяти. Ему пришлось сделать это, иначе он тронулся бы рассудком. Но уничтожить воспоминания невозможно, рано или поздно они возвращаются, как бы глубоко их ни прятали. Вот они и возвращались время от времени, бередя ему душу, принося ему невыносимые страдания.

— Его кошмары? — догадалась Кайли. — Они об этой встрече на Джайносе?

— О ней и о суде. Кайли, служба в Корпусе была для него самой жизнью, он всецело отдавался ей и что получил взамен? Разочарование, позор и бесчестие. Некоторые раны настолько глубоки, что их невозможно исцелить. Вот почему я говорил вам, что он не может вернуться на действительную службу, если бы даже и захотел.

— Значит…

— Значит, как только дело пересмотрят и Грега оправдают, он вернется на «Галактику Виддона»… если вы ему позволите, конечно.

— Если мы позволим? Вы, должно быть, шутите! Да, мы будем рады, если он вернется. Он нам нужен, и не только как пилот. Мы с ним подружились. Он внимательно выслушивает каждого, но не принимает ничью сторону. Он заполняет собой пустое пространство, оставшееся после смерти Джона. Мы все хотим, чтобы он остался, даже Лайа.

— Тогда скажите ему об этом. Думаю, он наверняка останется на «Галактике Виддона», если вы его попросите.

Кайли показалось, что Кинан сделал особое усилие на слове «вы». Она бросила подозрительный взгляд на психиатра, но тот широко зевнул, прикрыв рот ладонью.

— Мне следовало бы хорошенько подумать, прежде чем затевать с вами этот разговор, будучи таким усталым. Я выложил вам более чем достаточно, чтобы заработать трибунал на свою голову… если кто-то узнает о том, что я вам рассказал Впрочем, нам обоим тогда несдобровать.

Кинан Встал.

— Пойду-ка я, пожалуй, спать, — сказал он. — Спокойной ночи.

— Погодите, Дэниэл! — окликнула его Кайли, но он уже ушел.

Кайли приподнялась было, чтобы догнать его, но, передумав, опустилась обратно в кресло. Ей стало ясно, что он не рассказал ей больше, чем намеревался. И сколько бы она ни пытала его дальнейшими расспросами, пусть до самого Кардоса, он не произнесет больше ни единого слова на тему о Греге Лукасе и пришельцах.

 

ГЛАВА 17

Лукасу снилось, что он снова в шаттле на Джайносе.

Мертвые Эдрик и Кроутер лежали у заднего люка, на полу возле кресла пилота бесформенной кучей валялся труп Гордона. Однако Лукас думал сейчас не о покойниках. В шаттле пропала энергия — так же как и на «Келсоу Моран». Было очень темно и очень тихо. И вдруг снаружи послышался какой-то шум, потом в люк громко застучали.

Люк начал открываться.

Лукас попятился, будто отступление на несколько дюймов назад могло избавить его от неведомой опасности. Нет, он угодил в капкан, из которого не сбежишь. И неизвестно, что ждет впереди.

Люк открылся. Через проем внутрь шаттла заструился слабый свет, в котором угадывались контуры фигур, стоящих за порогом, а позади них тускло мерцали закругленные стены какого-то перехода или коридора. Лукас не различал деталей, но неяркого освещения было вполне достаточно, чтобы разглядеть, что непрошенные гости не являются людьми.

В Космическом Корпусе имелись инструкции на все случаи жизни, включая первый контакт с инопланетной расой. Требующие неукоснительного исполнения правила были написаны более трехсот лет назад и с тех пор никогда не менялись. Инструкция гласила: «Не предпринимайте ничего. Оставайтесь на месте и наблюдайте за происходящим, но не делайте ничего такого, что может быть воспринято как угроза. Ни в коем случае не открывайте огонь— даже ради спасения собственной жизни или жизни членов вашего экипажа. Если предоставится возможность, сообщите о контакте в любой форме — устной или письменной — и будьте готовы погибнуть, но не выказывать враждебных намерений по отношению к объектам контакта».

«Нельзя демонстрировать им возможности нашего оружия, — говаривал один из преподавателей Академии. — Может оказаться так, что они обладают более развитой технологией, нежели наша. С этим ничего не поделаешь, но мы можем сохранить за собой одно преимущество: элемент неожиданности. Если они проявят враждебность, а мы ответим доброжелательностью, они недооценят наши силы. Если они откроют огонь, а мы воздержимся от контратаки, они не смогут определить степень мощи нашего оружия. Вы должны узнать об инопланетянах как можно больше: об их намерениях, их физических характеристиках и способностях, их технологии. Сделайте все, что в ваших силах, чтобы сохранить и передать эту информацию руководству, все, кроме насильственных действий с вашей стороны».

На протяжении более трех веков слушали кадеты Академии эти инструкции, не веря, что кто-либо способен следовать им, случись встреча с инопланетянами на самом деле. Приказы, требующие от солдат сложить оружие к ногам потенциального врага и безропотно позволить себя убить, не импонировали, мягко выражаясь, рядовому составу, не говоря уж об офицерах. Поэтому мало кто из сотрудников Корпуса исполнил бы эти приказы, фактически толкающие человека на самоубийство.

Однако Лукас, будучи образцовым офицером, постарался вести себя в строгом соответствии с инструкцией. А именно — не делая липших движений, осторожно положил свой дезинтегратор на сиденье кресла и опустил руки по бокам, демонстрируя пришельцам, что он безоружен и не имеет по отношению к ним дурных намерений.

Мгновение спустя со стороны входа к Лукасу метнулся луч, полоснувший его по груди. Он не почувствовал ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений, но конечности вдруг онемели, и он тяжело упал на пол. Одно из существ вошло в шаттл и приблизилось к Лукасу, после чего он потерял сознание — вероятно, пришелец снова воспользовался своим лучевым оружием.

Очнулся Лукас в каком-то холодном, темном месте. Нет, не темном— просто глаза его были чем-то прикрыты. Чьи-то руки шарили по его одежде, расстегивая молнии и застежки, стаскивая с него обувь и одежду. Теперь Лукас уже был готов наплевать на все приказы и оказать сопротивление бесцеремонным «братьям по разуму», но тело его отказывалось повиноваться ему. Лукаса раздели и голышом поместили на некую твердую и холодную поверхность, после чего туго опутали туловище, ноги и руки ремнями или полосами материи. Он начал ощущать свое тело, а несколько секунд спустя и способность двигаться возвратилась. Лукас изогнулся, напрягая мышцы, пытаясь порвать путы, но тщетно.

Затем инопланетяне приступили к обследованию его кожи: они делали на ней микронадрезы, кололи ее, протыкали, скребли каждый ее сантиметр. Закончив с этим, они начали систематическое проникновение в каждое отверстие тела Лукаса.

Сначала они вставили ему роторасширитель из какого-то твердого материала, который держал челюсти Лукаса широко раскрытыми, затем ввели в горло длинную мягкую трубку. Трубка зазмеилась вниз по пищеводу, будто живая, то сжимаясь, то расширяясь. Лукас поперхнулся, а его горловые мышцы спазматически сократились; борясь с насильственным вторжением.

Трубка, продолжая двигаться, достигла желудка, затем направилась к легким. Лукас начал задыхаться. Легкие его неистово потребовали кислорода, он попытался хватануть ртом воздух, но добился лишь того, что еще больше заглотил трубку. Его охватила паника, он яростно задергался, и один из инопланетян начал поглаживать его руку, будто желая успокоить его. Существо не могло знать, что прикосновение его длинных, словно подбитых ватой или мягким мехом пальцев вселяют в Лукаса такой же ужас, как ощущение внутри собственного тела живой, извивающейся трубки-зонда.

Лукас начал терять сознание от недостатка кислорода. На какое-то время он отключился, затем снова пришел в себя. Инопланетяне уже извлекли трубку из его рта, и Лукас мог дышать свободно… Но тут они начали вводить ему другую трубку, меньшего размера по диаметру, в задний проход. Тело Лукаса изогнулось в конвульсиях, рефлексивно сопротивляясь проникновению в организм инородного предмета, червем вползающего в его внутренности. Лукас мысленно взмолился о новой потере сознания, боясь сойти с ума от таких надругательств над своим телом, но разум не пожелал погрузиться в спасительное забвение.

Удалив из огранизма трубку, дотошные исследователи оставили его в покое. Для чего? Чтобы дать передышку? Или чтобы решить, что с ним делать дальше? А может, и то и другое? Пауза длилась недолго. Чужаки вернулись и начали покрывать Лукаса чем-то вроде сети, подтыкая ее, как простыню, под его плечи, спину и ноги, с тем чтобы она прикасалась к каждому участку тела. Он представил себя мухой, завернутой в нити огромной паутины, беспомощной добычей колоссального паука, готового наброситься на беззащитную жертву и высосать из нее всю кровь.

Инопланетяне удалились, а секунду спустя нити начали вибрировать.

Поначалу ощущение было даже приятным. Прерывисто-ритмичное, едва воспринимаемое, оно навевало воспоминания о теплом морском бризе, ласкающем разгоряченную кожу. Однако не прошло и нескольких секунд как успокоительный бриз сменился нестерпимым, сводящим с ума зудом по всему телу, с головы до ног. Лукас, корчась, попытался сбросить с себя «сеть», но от этого она как бы прилипла к нему еще сильнее.

И вдруг зуд прекратился. Мгновение спустя Лукасу показалось, что внутрь него проникла чья-то рука и погладила его. Лукас затаил дыхание, когда волна острого удовольствия прошлась по его телу. Еще раз. Затем еще. И снова. Ощущения нарастали, пока не превратились в пытку. Пытку наслаждением. Тело Лукаса выгнулось дугой, тогда как «рука» продолжала гладить его изнутри. Час назад он не поверил бы, что может быть что-то хуже пульсирующих в его теле трубок, но мучительно-сладострастное унижение, которое он испытывал сейчас, ни шло ни в какое сравнение с предыдущими ощущениями.

Нити прекратили вибрацию, и Лукас вздохнул было с облегчением, но через секунду сеть снова ожила, только на этот раз тончайшие нити впились в кожу подобно раскаленной проволоке, прожигая ее до мышц по всему телу: на лице, груди, спине, руках и ногах. Даже подошвы не смогли избежать контакта.

Проволока проникала все глубже, проедая плоть до самых костей. Лукас истошно завопил, умоляя своих мучителей прекратить пытку, позволить ему умереть… Но боль только усиливалась.

Наконец разум не выдержал невообразимых издевательств над телом, и Лукас в очередной раз потерял сознание.

Придя в себя, он не сразу сообразил, где находится, но затем ощутил ноющую боль, как бы мерцавшую в различных частях тела, и все вспомнил.

Сеть уже не покрывала его, но он почувствовал прикосновение рук, которые обмыли его, а потом протерли теплой мягкой материей.

Лукас рефлексивно дернулся, но руки удержали его, не давая подняться. Давление было легким, успокаивающим, и Лукас мог бы преодолеть его, но он более не испытывал желания сопротивлиться, позволяя рукам делать все, что угодно. Он вроде бы даже уснул ненадолго, потому что не заметил, когда на него натянули одежду.

Облачив его, все те же руки поставили его на ноги, помогая ему удержаться в вертикальном положении, потом провели ого в другой конец помещения, где один из пришельцев взял его за левую руку и приложил его ладонь к какой-то твердой поверхности. Сначала Лукас ощутил лишь прохладу гладкого металла, затем нечто похожее на электрический разряд пронзило его руку от ладони до плеча. Он подумал, что его снова, начинают пытать. Инопланетянин, приставивший его ладонь к стене, вдруг крепко ухватился за его руку, будто намереваясь вырвать ее. Лукас пронзительно закричал… и проснулся.

Он лежал на койке в своей каюте. Сердце его бешено колотилось в грудной клетке, нижнее белье и простыня насквозь промокли от пота. Ему опять приснился кошмар. Лукас взглянул на хронометр. Он спал два часа и двадцать минут — больше, чем в предыдущую ночь, но все равно явно недостаточно. Надо постараться уснуть снова… Или связаться с Кинаном и попросить у него снотворное. Но Лукас не стал делать ни того, ни другого, боясь вновь пережить кошмар, который походил скорее на явь, нежели на сон.

* * *

Кинан сказал, что Лукас снова готов приступить к работе. Он уверил Кайли, что на этот, раз пилот действительно способен отдежурить несколько часов, но она сильно засомневалась в этом, когда Лукас пришел на мостик. Он выглядел невыспавшимся, и Кайли уже собралась было отправить его назад, но Лукас заговорил первым.

— Я должен извиниться перед вами за прошлый вечер, — напряженно произнес он. — Мне следовало подумать о том, что я еще недостаточно окреп. Я подверг опасности нас всех. Я хотел бы попробовать еще раз, но если вы больше не доверяете мне…

— Я доверяю вам, Грег… Может быть, даже больше, чем самой себе. Меня лишь беспокоит состояние вашего здоровья.

— Состояние моего здоровья не служит оправданием моему поведению.

— Грег…

— Нет, Кайли, позвольте мне закончить. За последние несколько дней я многое узнал о себе. Многое и, по большей части, весьма неприятное. Хочу, чтобы и вы знали, Кайли — я сделал то, что капитану корабля непозволительно делать никогда: я поддался панике. И то, что случилось однажды, может повториться здесь, на вашем корабле.

— Грег, я не знаю, что произошло на Джайносе, но я знаю вас. Если уж вы запаниковали, на вашем месте запаниковал бы и любой другой.

— Я не был «любым другим». Я был капитаном «Келсоу Моран». Я был обязан сохранять контроль над собой и над кораблем. Я не сумел сделать этого, а посему заслуживаю всего, что произошло впоследствии.

— Вы не должны так говорить! — воскликнула Кайли, напуганная его словами. — Да, вы были капитаном «Келсоу Моран», но прежде всего вы человек, со всеми свойственными человеку слабостями. Но у вас есть один очень крупный недостаток, Грег Лукас, отличающий вас от большинства людей — вы пытаетесь соответствовать стандартам поведения, которых ни одно нормальное человеческое существо не способно достигнуть.

Ее критическое замечание будто ударило Лукаса плетью.

— Не вам говорить о недостижимых стандартах, Кайли Майклсон, — отпарировал он. — Я, по крайней мере, признаю, что мне не удалось им соответствовать. Вы же по-прежнему пытаетесь доказать, что способны сделать в два раза больше, чем кто-либо другой — и все потому, что вы провалили какой-то там тест при поступлении в Академию. Вам следует хорошенько посмотреть на себя, прежде чем читать мне лекции о невозможных стандартах, Капитан.

Кайли, ошеломленная, уставилась на Лукаса, не веря своим ушам. Неужели он действительно только что произнес эти слова? Она почувствовала, как в ней поднимается слепая, иррациональная ярость. Кайли рывком поднялась с кресла и бросилась прочь из командной рубки. Она не знала, куда идет и зачем, но ей нужно было уйти, прежде чем она сказала бы Лукасу что-то такое, о чем сожалела бы на протяжении всей своей последующей жизни.

Она не помнила, как добралась до грузового отсека, но оказавшись в длинном коридоре, и там не смогла остановиться, а принялась быстро ходить из конца в конец, не в силах забыть того, что сказал ей Лукас.

Конечно, он позволил себе слишком многое, но Кайли вынуждена была признать, что он говорил правду: не он один стремится к нереальным стандартам. Она сама провела последние восемь лет в непрестанных попытках доказать не столько окружающим, сколько самой себе, что она не является неудачницей. Неважно, что остальные члены семьи никогда не считали ее таковой. Важно то, что она не сумела достигнуть поставленной перед собой цели, добиться того, о чем мечтала с самого детства. Она не могла простить себя за это.

Потому что единственным мерилом значимости человека является успех.

Пока ты не добился своей цели, ты бесполезен, никчемен.

С другой стороны, если взять Джона Роберта или того же Дэниэла Кинана? Ведь оба они начинали с того, что хотели заниматься не тем, что они делают сейчас. А разве можно сказать о них, что они неудачники? Ни в коем случае! Каждый из них нашел себя, как выразился Кинан. «Но если они смогли в свое время отказаться от первоначальной цели и пойти другим путем, а теперь даже счастливы, что сделали такой выбор, почему я не способна на это?» — горько спросила себя Кайли.

Она по-прежнему считала себя неудачницей, хотя понимала, что если будет продолжать в таком же духе, она в конце концов дойдет до такого состояния, как у Лукаса. Одна мысль у Кайли сменялась другой: «Но с Лукасом совсем другое дело; он — жертва не зависящих от него обстоятельств, ты же изводишь себя сама. Тебе и вправду нужно заняться собой, иначе закончишь жизнь в психушке, дорогуша».

Кайли вернулась на мостик. Лукас сидел в кресле первого пилота, склонив голову над одной из панелей пульта управления, и даже не оглянулся, услыхав ее шаги.

— Прошу прощения, Грег, — сказала Кайли. — Я не должна была осуждать вас за то, в чем сама грешна как никто другой. Вы правы, мне следует разобраться прежде всего в собственном отношении к жизни. Что до вас, то вы, возможно, и потерпели когда-то неудачу. Я так не считаю, но вам виднее. Вы не застрахованы от нее и в будущем. Равно как и я, как все мы. Скажу вам одно, Грег; вы нужны нам, и вы останетесь на «Галактике Виддона» до тех пор, пока сами того желаете. Вы — лучший пилот из всех, кого мне когда-либо доводилось видеть.

Лукас развернулся в кресле и виновато взглянул на Кайли.

— Если кто и должен извиняться, так это я. Я не хотел вас обидеть, Кайли, но слова как-то Сами собой сорвались с губ. Дэниэл говорит, что мне нужно вновь учиться сдержанности.

Он сглотнул комок в горле.

— Кайли, я должен отправляться на Эверест, чтобы рассказать в Адмиралтействе о том, что случилось на Джайносе. Не знаю, как долго я там пробуду — может, неделю, может, месяц. Если к тому времени место второго пилота будет свободно, я хотел бы вернуться на «Галактику»… Если не возражаете, конечно.

— Грег, можете даже и не спрашивать об этом. Мы будем рады вашему возвращению. Все мы… и особенно я.

Кайли думала, что после этого жизнь на «Галактике Виддона» наконец-то войдет в нормальную колею.

Но судьба явно не благоволила к семейству Майклсонов.

Сутки спустя, когда «Галактика» совершала запланированный выход в обычное пространство; на мостике вдруг завыли сигнальные сирены.

— Что это, Грег? — встревоженно спросила Кайли.

— У нас появился сосед — отозвался Лукас, сидевший в кресле второго пилота. Голос его был спокойным, но вой сирен, видимо, не лучшим образом подействовал на его взвинченные нервы, и рука его, потянувшаяся к верньеру настройки изображения монитора, заметно дрожала.

— Один из сканнеров дальнего радиуса действия зафиксировал неподвижный объект, — доложил он. — Это корабль, Пеленг— 030.02.293. Расстояние — восемьсот пятьдесят километров.

Кайли раздражённо ткнула пальцем в кнопку отключения аварийной сигнализации, и на мостике наступила тишина. Пальцы Лукаса забегали по клавиатуре, и спустя несколько секунд на дисплее появился профиль звездолета.

— Ого! — Лукас присвистнул — Крейсер класса «Дельта». Интересно, какого рожна он здесь делает? Крейсер обычно не патрулирует торговые трассы.

— Можете сбросить скорость, чтобы…. — начала Кайли, но тут в рубку ворвался Кинан.

— Что происходит? — выкрикнул он, подбегая к пульту.

В то же самое мгновение из динамика интеркома послышался голос Джона Роберта:

— Кайли, в чем дело? У меня с двигателями все в норме.

— У нас тоже порядок, — ответила Кайли. — Просто системы предупреждения засекли какой-то корабль.

— Кайли, он начинает двигаться, — сказал Лукас. — В нашем направлении.

Он изучил изображение на мониторе, нажал клавишу запроса дополнительных данных, затем напряженно добавил:

— Идет нам на перехват.

— Сколько времени ему потребуется на то, чтобы догнать нас? — спросил Кинан, прежде чем Кайли успела задать этот же вопрос.

— Четыре минуты восемнадцать секунд, — ответил Лукас. — Дэниэл, он скорее всего с Церрона. Другой военной базы нигде поблизости нет.

Он уже сигнализировал нам?

— Еще нет.

— Что, никаких сигналов? Ни на одной частоте?

— Ни на одной.

— Может, у него обычный патрульный рейс?

— Может быть, но, как правило, торговые трассы патрулируются фрегатами, а не крейсерами.

— Не нравится мне это, — пробормотал Кинан. — Совсем не нравится.

Он повернулся к Кайли:

— Мы можем оторваться от него?

— Шутите? Старый транспортник от крейсера Корпуса? Никаких шансов. А собственно, почему мы должны от него отрываться? Нам нечего скрывать.

— Кайли, я не хочу волновать вас понапрасну, но если этот корабль с базы Церрон, вполне вероятно, что его присутствие здесь — не простое совпадение. Если адмирал Сорсели прознал о готовящемся пересмотре дела Грета, он может начать действовать.

— Действовать? Вы хотите сказать, что он попытается остановить Грега? Мне что-то не верится, но если даже это правда, как он мог узнать, что Грег находится на нашем корабле, да еще именно в этом секторе и именно в это время?

— Не так уж и трудно выследить кого-то, если очень нужно. Каждый раз, когда Грег устраивался на новый корабль, данные о нем оставались на той или иной станции. Так что Сорсели легко мог вычислить, где сейчас Грег.

— Сомневаюсь. Мы и сами не знали, куда направимся, пока не заключили на Сиддорне контракт о доставке двух шаттлов на Кардос.

— Он мог узнать, куда вы направляетесь… организовав для вас этот контракт.

Что?.. Дэниэл, вы полагаете, что люди Сорсели навели нас на этот груз? Чушь!

— Кайли, крейсер вызывает нас, — вмешался Лукас. — Мне ответить или сами будете говорить?

— Сама поговорю.

Она протянула руку за своими наушниками, но Кинан удержал ее, схватив за запястье.

— Прошу вас, будьте осторожны, — попросил он. — Не скажите чего-нибудь лишнего.

Кайли хотела было огрызнуться — мол, не учите меня, как себя вести, — но выражение тревоги на лице Кинана заставило ее прикусить язычок. Она подумала: «Он явно нервничает, он обеспокоен, а ведь паникером его не назовешь. Значит, действительно осторожность не помешает».

Кайли надела наушники и включила микрофон.

— Здесь капитан Майклсон, владелец грузового судна «Галактика Виддона», — сказала она после вспышки на мониторе сигнала внешней связи. — Пожалуйста, назовите себя. Повторяю: пожалуйста, назовите себя.

В ее наушниках и из настенного динамика послышался легкий треск, затем мужской голос сказал:

— Говорит капитан Космического Корпуса Рубарик Тихнер, командир крейсера «Рейлион». У нас есть сведения, что в данном секторе должно появиться судно, перевозящее груз контрабандного оружия. Мы получили приказ задерживать и производить досмотр всех прибывших сюда кораблей. Отключите ваши двигатели и ждите нашего приближения.

— Проклятье, — вполголоса выругался Лукас. Ты знаешь его, Грег? — спросил Кинан, когда передача с крейсера прекратилась.

— Приходилось встречаться.

— И он тебе не нравится?

— Нет.

— Почему?

— Так, без особых причин. В самом деле.

— А все же?

— Ну, он всегда больше обеспокоен тем, чтобы найти оправдание для того или иного своего решения, а не тем, чтобы принять правильное, — Лукас умолк на секунду, Потом неохотно продолжил, — он — один из людей Сорсели, Дэниэл Когда за какую-нибудь спецмиссию раздавали награды, Тихнер получал свою первым.

Друзья обменялись многозначительными взглядами, а Кайли, видя это, нахмурилась.

— Кайли, нам нужно послать сообщение моему шефу, Хэлу Оману, — сказал Кинан. — Он ждет нас на Кардосе. Надо дать ему знать, что у нас неприятности.

Лукас покачал головой, глядя на дисплеи.

— Мы не можем послать сообщение, они глушат передачи на дальние расстояния. Впрочем, я вообще не вижу смысла в этом. Оману слишком далеко, чтобы помочь нам.

— Капитан Майклсон, вы что же, не поняли моих инструкций? — снова раздался строгий голос Тихнера. — Приказываю немедленно остановить все ваши двигатели.

Кайли стало не по себе от недвусмысленной угрозы, прозвучавшей в голосе Тихнера. Что же делать? Убежать от военного корабля в обычном пространстве невозможно. Так что же, подчиниться приказу — остановить двигатели и допустить Тихнера на борт «Галактики Виддона»? Нет, об этом не может быть и речи!

И тут ее осенило:

— Послушайте, Грег. Оторваться от них нам не удастся, это ясно. А что, если нам совершить короткий прыжок? Они ведь не смогут найти нас сразу, не так ли? У нас еще вполне достаточно скорости для этого. Конечно, они последуют за нами, но мы выиграем немного времени для того, чтобы послать сообщение шефу Дэниэла.

Лукас сердито замотал головой еще до того, как Кайли закончила говорить,

— Не выйдет, Кайли. Если мы обратимся в бегство, Тихнер обязательно бросится вслед за нами и, обнаружив, откроет огонь. Чтобы уйти от него, нам придется после короткого прыжка совершить еще один, длинный…

— Значит мы совершим й длинный, — заявила Кайли.

— Но…

— Никаких «но», Грег Лукас! Что если Дэниэл прав? Если Сорсели послал Тихнера, чтобы найти вас, мы все в опасности — или вы думаете, что он позволит нам добраться до Кардоса, где мы можем рассказать о произошедшем с вами? Дэниэл прав — нельзя допускать Тихнера на корабль. Я приказываю вам рассчитать прыжок. Мне все равно Куда — лишь бы у нас было время, чтобы Дэниэл смог послать сообщение. Оману.

Она обернулась к психиатру.

— Вы умеете пользоваться передатчиком?

— Да.

— Тогда садитесь и готовьте свое сообщение.

Кинан, не теряя времени, направился к пульту резервной связи и, усевшись в кресло, принялся нажимать на клавиши со скоростью, которая не оставляла сомнений в том, что он действительно знает, как работать на передатчике.

Кайли сделала глубокий вдох и включила микрофон.

— Наше судно торговое, капитан Тихнер, и мы занимаемся законным бизнесом. Вся документация о корабле и грузе у нас в полном порядке. Сейчас я передам вам наш регистрационный номер и копию декларации судового груза.

— Грег, — обернулась она к Лукасу, — я попросила бы вас…

Кайли. не закончила фразу, увидев, что пилот запросил данные на свой экран. По ее кивку он ударил клавишу передачи, посылая информацию Тихнеру.

— Это ненадолго их задержит, — предупредил он.

— Знаю.

Кайли нажала кнопку, включения общекорабельного интеркома.

— Похоже, мы все-таки напоролись на неприятности, — объявила она, — Джои Роберт, вырубай второстепенные системы и подавай всю энергию, имеющуюся в распоряжении, на основные двигатели. Приготовься к активации двигателей прыжка.

— Двигатели прыж… Кайли, что там у вас стряслось? Мы не можем снова прыгать. Нельзя так быстро после предыдущего! Ты не сможешь!

— Джон Роберт, у меня нет времени на объяснения. Давай полную мощность на основные двигатели и будь Готов к прыжку. Всем остальным тоже готовиться. Переход может быть не очень гладким.

— Сенсоры засекли второй корабль, — сообщил Лукас. — Пеленг — 630. 03.129, расстояние — тысяча километров. Приближается со стороны правого борта, перехватит нас через… шесть минут… Кайли, вы совершаете ошибку. Нам, может быть, удастся ускользнуть от них, но вряд ли надолго. Даже если мы сделаем второй, более длинный прыжок, они последуют за нами, куда бы мы ни направились.

— Возможно, но мы должны попытаться. Грег, у нас не осталось времени на дискуссии. Выводите «Галактику» на курс.

Лукас не пошевелился.

— Исполняйте! — приказала Кайли. — Капитан Майклсон, — снова зазвучал на мостике голос Тихнера, — ваши документы безупречны, но все же я настаиваю на досмотре ваших трюмов. Если вы немедленно не остановите все двигатели, я буду вынужден произвести предупредительный выстрел. Вы поняли? Вы подвергаете опасности свой корабль и экипаж, Капитан! Отключайте двигатели!

Стиснув зубы, Кайли включила микрофон.

— Вы не правы, Капитан, — произнесла она, стараясь, чтобы в ее голосе звучало как можно больше справедливого негодования, — и эта задержка принесет нам большие убытки. Но, поскольку вы не предоставляете нам возможности выбора, мы остановим двигатели. Скорректируйте, пожалуйста, ваш курс и скорость. Вы приближаетесь к нам слишком быстро, а это рискованно как для нас, так и для вас.

Отключив микрофон и наушники, Кайли повернулась к Лукасу.

— Координаты ввели?

— Да, — кивнул пилот,

— Нужно дать Кинану время для передачи его сообщения, а потом прыгнуть в какое-то относительно безопасное место. Решайте сами, куда лучше — вы знаете этот сектор, а я — нет.

Кайли помедлила, потом продолжила абсолютно бесстрастно:

— Я, возможно, буду не в состоянии пилотировать корабль после прыжка, так что вам и карты в руки. Прошу запомнить: что бы ни случилось, прежде всего думайте о корабле. Не обо мне, а о корабле. Ясно?

Лукас, не глядя на нее, тихо сказал:

— Ясно.

Кайли ударила по кнопке интеркома.

— Джон Роберт, активируй двигатели прыжка.

Спустя несколько секунд «Галактика Виддона» слегка завибрировала, и Кайли услыхала знакомый рокот. Теперь уже было слишком поздно задумываться о том, правильное ли приняла она решение. Теперь уже не оставалось ни на что времени, кроме как протянуть руку к пульту и…

Прыжок.

Тело выворачивается наизнанку. Дыхание вырывается из легких. Сердце пытается сделать… еще… хотя бы… один… удар. В мозгу вспыхивают бессвязные воспоминания: зеленые холмы Эвереста^ Джон старший, тяжело падающий на пол; плачущий ребенок… А это откуда? Виденное на одной из станций? Или отголосок собственного детства? Образ пришел и ушел слишком быстро, Кайли не смогла идентифицировать. Еще какие-то отрывочные картинки, а затем… Полная тьма…

Очнувшись, Кайли поняла, что выжила, поскольку подумала, что умерла. Однако сознание к ней возвращалось медленно. Она услыхала звуки голосов Лукаса и Кинана задолго до того, как до нее начал доходить смысл произносимых ими слов. По спокойному тону их голосов она поняла то, что хотела узнать прежде всего — прыжок прошел успешно.

Кайли заставила себя открыть глаза и перво-наперво взглянула на пульт. Все нормально — везде зеленые огоньки. С момента выхода из прыжка прошла одна минута плюс двадцать три секунды — столько она была без сознания…

— Кайли, что происходит! — требовательно вопрошал по интеркому Джон Роберт. — Отвечай, Кайли!

— Извини, Джон Роберт, — отозвалась она. — Сейчас я тебе все объясню. Так вот, по выходе из прыжка нас поджидал крейсер Корпуса. Его капитан приказал нам остановить двигатели и приготовиться к досмотру. Нас обвиняют в провозе контрабанды;

— Но это же…

— Чепуха, конечно же. Кинан считает, что Сорсели стало известно о присутствии Грега на «Галактике Виддона», и он пытается не допустить его отправления на Эверест. Не знаю, так это или нет, но мы уже нарушили закон, не подчинившись представителю Корпуса. Теперь Тихнер, командир крейсера, не станет выслушивать никаких наших оправданий, если найдет нас. Так что мы снова прыгнем, как только наберем достаточную скорость.

— Кайли, ты не выдержишь…

— Я выдержу. Несколько дней, конечно, буду неважно себя чувствовать, но я выдержу. В случае чего командование кораблем возьмет на себя Грег. Беспрекословно выполняй все его приказы. Ясно?

— Да, — неохотно буркнул Джон Роберт после секундной паузы.

— Прекрасно. Продолжай наращивать скорость. Отключи все вспомогательные системы, кроме системы жизнеобеспечения, переведи на основные двигатели как можно больше энергии.

— Есть, — сказал Джон Роберт, и минуту спустя Освещение на мостике потухло почти совсем, а на пульте управления зажегся ряд желтых огоньков.

— Поблизости никого? — повернулась Кайли к Лукасу.

— Пока никого.

— А мы где?

— Примерно в пяти тысячах километров от нашего последнего местонахождения. Координаты — 030.02.596.

— Кинан уже послал свое сообщение?

— Да.

— Сколько времени в нашем распоряжении, прежде чем Тихнер обнаружит нас?

— По меньшей мере час, но не больше трех-четырех. Тихнеру известны наши предпрыжковые курс и скорость, и ему не составит труда вычислить максимальную дальность прыжка, после чего он просто включит локатор и начнет искать нас. Один корабль уже прибыл ему на помощь, и он может вызвать еще несколько. Мы убежали от него, значит, мы. преступники, И он имеет право запросить любую подмогу, которая ему потребуется.

— Дэниэл мы можем сейчас рассчитывать На помощь вашего шефа? — спросила Кайли.

Тот хмуро покачал головой.

— Он, конечно, начнет действовать, как только получит мою весточку, но Тихнер накроет нас раньше, чем она дойдет до Оману. Нам нужно сматываться из этого сектора, Кайли. Единственная наша надежда — база Кэмрик. Кэмрик находится в юрисдикции адмирала Джордан, а она недолюбливает, мягко говоря, Сорсели. Нам придется сдаться ей, но она не выдаст нас людям Сорсели, пока сама не выслушает наши объяснения.

Хорошо. Стало быть, берем курс на базу Кэмрик. И надо добраться туда прежде, чем корабли Сорсели засекут нас, — добавила Кайли. — Наши защитные экраны способны выдержать легкую бомбардировку космическим мусором и радиацию, но против орудий крейсера им не устоять.

Они все еще продолжали наращивать скорость, когда два часа спустя появился «Рейлион», который зафиксировали сканнеры дальнего действия. Через несколько секунд к нему присоединился второй корабль, а затем и третий.

— Тихнер, вероятно, собирает все корабли в этом секторе, — озабоченно предположил Лукас,

Кайли была слишком занята, чтобы ответить ему. Она разворачивала «Галактику Виддона» на сто восемьдесят градусов. Маневр стоил «Галактике» некоторой потери скорости, но она не могла совершить прыжок в направлении приближающихся кораблей. Ее или тянуло бы назад, или она потеряла бы еще больше скорости, втягивая корабли Сорсели в прыжок вместе с собой. И то, и другое могло закончиться катастрофой.

— Они пытаются вытеснить нас отсюда! — воскликнула Кайли, когда корабли развернулись веером. — Грег, у нас нет карты этой территории. Они хотят заставить нас совершить прыжок вслепую!

— Я понял, — буркнул пилот. Он склонился над навигационным компьютером, анализируя курс за курсом. — Я помню некоторые здешние маршруты, но не знаю, какой из них выбрать.

— Какой угодно, только подальше от кораблей Сорсели!

— Нам нельзя отправляться куда-то наугад, — возразил Лукас, — иначе, ускользнув от Тихнера, мы можем вынырнуть из прыжка слишком близко от какой-либо планеты или окажемся среди крупных космических обломков, от которых нас не защитят экраны.

— Но если мы не прыгнем как можно скорее, Тихнер настигнет нас, — настаивала Кайли. — Выводите «Галактику» на любой маршрут, Грег!

— Но ведь должен же быть какой-то выход, — с отчаянием пробормотал Лукас. — Обязательно должен быть!

— Ближайший корабль уже на расстоянии четырехсот тридцати километров от «Галактики», — сказала Кайли, с тревогой глядя на контрольные мониторы.

«Галактика Виддона» работала на пределе возможностей. Еще несколько секунд, и она не смогла бы прыгнуть, не втянув за собой один из кораблей…

— Ну давай же, Грег! — настойчиво проговорила Кайли, протягивая руку к клавиатуре. — Я сама выберу курс, если вы никак не решитесь.

— Курс введен, — ответил он, отталкивая ее руку, прежде чем она успела прикоснуться к клавишам..

— Джон Роберт, активируй двигатели прыжка, — приказала Кайли брату.

Немедленно послышался глухой рокот. Что бы ни думал Джон Роберт в данный момент, он не стал терять времени на пререкания.

— Два корабля приблизились к нам на расстоянии трехсот девяноста километров, — доложил Лукас. — Кайли, они вышли на линию огня!

Кайли бросила последний взгляд на мониторы, потом сделала глубокий вдох, чтобы наполнить воздухом легкие, которые все еще болели после предыдущего перехода, и отдала приказ:

— Прыжок!

 

ГЛАВА 18

«Вот какой я буду в старости, лениво подумала Кайли, очнувшись. — Вот как я буду себя чувствовать лет через семьдесят, когда груз нескольких десятков прыжков истощит плоть, и ослабит мышцы, искривит кости и истощит сухожилия».

Все тело Кайли болело, какое бы положение она ни принимала. Мозг функционировал с большим трудом, мысли путались и будто склеивались воедино, не желая идти одна за другой в плавной последовательности. Когда она наконец разлепила веки, комната бешено закружилась, после чего стены странным образом наклонились, угрожая обрушиться на нее и раздавить.

— Кайли, вы меня слышите? — спросил чей-то голос.

Она скосила глаза и увидела Кинана, который сидел рядом с ее койкой. Вид у Него был изможденный, но он сумел изобразить на лице ободряющую улыбку, заметив осмысленное выражение в ее глазах. Кайли кивнула и тотчас же пожалела об этом, поскольку каждое движение причиняло боль.

— Как чувствуете себя?

— Паршиво, — ответила она, едва ворочая языком. — Что случилось? Где мы? Как остальные?

Она попыталась сесть, но ей удалось лишь приподнять голову над подушкой на несколько сантиметров, прежде чем ее желудок сжало спазмом. Кайли перевернулась на бок, и ее вытошнило на пол

Кинан осторожно взял ее за плечи и помог снова лечь на спину, затем раскрыл свой кейс и извлек из него шприц-инжектор.

— Нет! — запротестовала Кайли. Она не могла позволить, чтобы ее накачивали лекарствами сейчас когда ей следует находиться на мостике, удостовериться в том, что с остальными все в порядке, что…

Послышалось шипение воздуха, Кайли ощутила укол и поняла, что сопротивляться уже слишком поздно.

— Не волнуйтесь, Кайли, — сказал Кинан, убирая инжектор. — Я ввел вам препарат, который ослабляет позывы к рвоте и поможет вам уснуть. Просто лежите спокойно и постарайтесь расслабиться.

— Я должна… — забормотала она, — я должна вернуться на мостик. Мне надо…

— Вам надо отдохнуть, — твердо сказал Кинан. — И ни о чем не беспокоиться. Вы почувствуете себя гораздо лучше когда проснетесь.

— Я не хочу… — с усилием произнесла она и потеряла мысль, прежде чем успела выразить ее словами. Безмерная усталость навалилась на нее, глаза закрылись, и она уснула.

Проснувшись, она действительно не ощущала более той изнуряющей усталости и тошноты. Медленно повернув голову, Кайли взглянула на хронометр… И не поверила своим глазам. Она провалялась в постели почти шесть часов!

Сбросив с себя одеяло, Кайли осторожно встала с койки, и ей пришлось ухватиться за спинку стула, когда в глазах у нее помутилось. Выждав несколько секунд, она заставила себя сделать пару шагов, борясь с головокружением. Медленно, очень медленно, Кайли направилась к ванной комнате, намереваясь принять душ, однако преодолеть столь короткий путь оказалось не так-то просто, и, закрыв за собой дверь ванной, она почувствовала себя совершенно измученной. Кое-как натянула халат и двинулась в обратный путь к койке.

Едва она присела на нее, как дверь каюты открылась и вошел Кинан.

— Ну, как? — спросил он с порога.

— Много лучше, — ответила Кайли, слегка кривя душой. «Чего доброго, прикажет мне снова лечь», — подумала она, глядя в лицо Кинану. — Что остальные, Дэниэл? Как там Лайа, Холли… С ними все в порядке?

— Более-менее, — сказал он, подходя к стулу и усаживаясь на него. — Лайе стало нехорошо после прыжка, и у нее все еще немного болит голова, а в общем все нормально.

Кайли глубоко вздохнула.

— Кто на мостике? Грег? — Да.

— Мне нужно поговорить с ним.

— Позже. Вы поговорите с ним после того, как я вас обследую.

Нет необходимости. Я в норме.

— Не совсем. Вы едва перенесли переход Я должен извиниться перед вами, Кайли. Мне было известно, что вы страдаете синдромом Уикера. Я звал, чем может закончиться для вас почти непрерывная последовательность прыжков. Вы были на волосок от смерти, и это моя вина.

— Нет, не ваша. Я принимала решение, Кинан. Не вы.

— Вы приняли его потому, что я своим поведением вынудил вас сделать это. Мне следовало послушаться Оману. Он хотел оставить Грега на Сиддорне, но я отговорил его.

— Что сделано, то сделано, Дэниэл. И потом, ничего страшного ведь не случилось. Я в порядке, уверяю вас.

— Извините, но я больше поверю сканнеру, чем вам. Не упрямьтесь. Сканирование не отнимет много времени.

Горестно вздохнув, Кайли прилегла на койку. Несмотря на свое обещание закончить обследование как можно быстрее, Кинан довольно долго водил зондом над её телом, то и дело бросая взгляд на дисплей и хмурясь. Наконец, он положил прибор в кейс.

— Если бы обстоятельства позволяли, я бы продержал вас в постели ещё часов двенадцать, — заявил Кинан. — Ваш организм еще не совсем освободился от клеток, отмерших во время перехода. Вам нужен покой. Покой и отдых. К несчастью, у нас проблемы, Кайли. Серьезные проблемы.

— В чем дело? — обеспокоенно спросила Кайли. Кинан, помедлив, неохотно ответил:

— Дело в Греге, Кайли. Он практически не покидал мостика с тех пор, как мы совершили прыжок. И он не говорит нам, куда мы направляемся.

— Что!?

— Он стер из памяти навигационного компьютера координаты прыжка. Джон Роберт пришел в ярость, узнав об этом. Я думал, они устроят потасовку прямо на мостике. Грег не желает обсуждать маршрут ни с кем, включая и меня.

— Что с ним такое стряслось? Он же знает, что у нас нет карт этой зоны! Не зная направления и дальности прыжка, мы не сможем вычислить наше местонахождение! Мы будем двигаться вслепую!

— Знаю, Кайли, — печально произнес Кинан. — Я сказал ему то же самое.

— А он?

— А он заявил, что поговорит с вами, когда вы придете в себя. Только с вами и ни с кем другим.

— Но что он задумал, Дэниэл? Как вы считаете?

— Боюсь, он хочет доставить нас в запретную зону.

Кайли изумленно воззрилась на Кинана, не в силах вымолвить ни слова.

— Но зачем? — спросила она, вновь обретя дар речи.

Психиатр покачал головой.

— Не знаю. Может быть, вам. он скажет. Ни мне, ни остальным он не желает давать объяснений.

Кинан умолк, потом нерешительно продолжил:

— Кайли, я не уверен, что его состояние уже вполне стабильное. Он не причинит вреда кому-либо из нас намеренно, однако он находился на грани полного нервного срыва, и последние события могли снова подтолкнуть его назад к этой грани. И если он не способен принимать сейчас рациональные решения, нам угрожает потенциальная опасность, пока он командует кораблем.

— Я поговорю с ним, Дэниэл, вот только оденусь.

Кинан подождал в коридоре, пока Кайли натянула на себя рубашку и брюки, и проводил ее до мостика.

— Вам лучше поговорить наедине, — сказал он, останавливаясь у двери командной рубки. — Я буду в своей каюте. В случае чего немедленно вызывайте меня, хорошо?

— Хорошо, — кивнула Кайли. Кинан бросил на дверь мостика озабоченный взгляд и пошел по коридору.

Лукас сидел в кресле первого пилота, низко склонившись над пультом.

— Доброе утро, Грег, — тихо произнесла Кайли.

Лукас крутанулся в кресле и вскочил с него, будто ужаленный. В иной ситуации его испуг мог бы показаться Кайли даже комичным, но теперь его внешний вид вовсе не располагал к веселью: ввалившиеся щеки и подбородок заросли черной щетиной, глаза пилота воспалились й покраснели от почти непрерывного бдения, а у носа и рта залегли глубокие складки — верный признак переутомления.

— Кайли! Не ожидал увидеть вас так скоро. Дэниэл сказал, что вы проспите еще по меньшей мере часов десять. Он знает, что вы здесь? Может, мне позвать его и…

— Он разрешил мне приступить к работе, Грег. И, глядя на вас, я вижу, что у него не было другого выхода. Вы-то спали хоть сколько-нибудь после последнего прыжка?

— Ну, часа три, наверное, — пробормотал он, потом поспешно добавил, видя, как. скептически Кайли смотрит на него. — Но мне этого достаточно.

— В самом деле? Лукас вспыхнул.

— Кайли, не знаю, что вам наговорил Дэниэл, но…

— Он сказал, что волнуется за вас. Он сказал, что вы заперлись на мостике и отказываетесь объяснить кому-либо, куда мы направляемся. Когда Джон Роберт потребовал ответа, вы едва не подрались с ним… Здесь, на мостике! Он сказал, что вы измучены и не способны принимать решений, правильные решения. Вот что «наговорил» мне Кинан. Но меня больше интересует, что скажете мне вы. Прежде всего мне хотелось бы узнать, куда мы путь держим.

— Кайли… — Лукас осекся и беспомощно взмахнул рукой. — Не возражаете, если я присяду?

— С чего бы мне возражать? — фыркнула Кайли, потом добавила более мягким тоном: — Если честно, я сама еще неуверенно чувствую себя на ногах.

Она опустилась в кресло второго пшюта, издав облегченный вздох.

— Итак, что вы избрали конечным пунктом нашего маршрута?

Лукас закрыл глаза и сказал так тихо, что Кайли едва услыхала единственное произнесенное слово.

— Джайнос.

— Джайнос? — переспросила она, вскинув бровь. — Но почему, Грег? Почему?

— Потому что координаты Джайноса — это единственное, что мне удалось вспомнить относительно данного участка пространства. — Он виновато взглянул на Кайли. — Корабли Корпуса настигали нас и неминуемо взяли быв кольцо, но я не мог совершить прыжок наугад, вслепую. Зачем, если я знаю безопасное место?

— Вы называете Джайнос безопасным местом… После того, что с вами там случилось? Зная, что может сделать с нами Адмиралтейство, когда станет известно о нашем проникновении в запретную зону?

— Все равно это безопаснее, нежели ожидать, пока Тихнер откроет по нам огонь. Впрочем, он уже успел произвести один выстрел. Луч достал нас, когда мы вошли в переход. Ущерба он нам не причинил, но защитные экраны «Галактики» автоматически активизировались, затратив некоторое количество энергии. Не думаю, что ее потеря повлияет на нашу скорость, но это может сказаться на точности посадки корабля.

— А что Тихнер? Он последует за нами?

— Возможно, но не сразу. Он не посмеет войти в запретную зону без санкции Сорсели. А пока он свяжется с ним и получит разрешение, пройдет несколько часов. Этого времени нам будет вполне достаточно для того, чтобы оказаться вне пределов досягаемости локаторов Тихнера, прежде чем он доберется до запретной зоны.

— А что мы будем делать, если пришельцы все еще где-нибудь там поблизости, Грег? Об этом вы подумали?

— Да, — ответил тот еле слышно. — И что же?

— Мы будем вести себя тише воды ниже травы, пока Дэниэл не разрешит вам еще один прыжок.

Во время перехода у Кайли случилась лишь кратковременная потеря сознания, и она; пришла в себя довольно быстро, обнаружив стоящего рядом с ней Кинана со сканнером в руках и неодобрительным выражением лица.

— Следующий прыжок возможен по меньшей мере через двое суток, — обратился он к Лукасу. — Ты понял, Грег? Двое суток как минимум, если хочешь, чтобы Кайли осталась в живых.

— Мы покинем эту зону, как только в этом возникнет необходимость, — заявила Кайли и повернулась к Лукасу. — Если поблизости появится какой-то корабль, вы должны как можно быстрее развить необходимую скорость и прыгнуть. Ясно?

Лукас переводил взгляд с нее на Кинана, не принимая ничью сторону. Кайли восприняла это как маленькую победу. Лукас был сейчас капитаном корабля, он понимал, что прежде всего нужно думать о спасении «Галактики Виддона», а не о последствиях, которые окажет прыжок на нее, на Кайли.

Немного посоветовавшись, они решили направиться к шестой планете системы Джайнос, гигантскому красно-оранжевому миру с четырьмя лунами.

— Долго мы не сможем здесь прятаться, — предупредил Лукас, когда «Галактика» огибала одну из лун. — Сюда Тихнер перво-наперво заглянет. Слишком уж привлекательна такая большая планета для укрытия.

— Как знать, — возразила Кайли. — Может, как раз наоборот — он сочтет нас достаточно умными, чтобы не прятаться в столь очевидном месте, и начнет поиск на других планетах. Во всяком случае, лучше нам совершить посадку. В неподвижном состоянии мы будем привлекать меньше внимания.

Несколькими часами раньше, оставив на мостике Кинана, Кайли собрала весь экипаж в кают-компании. Самостоятельно пилотировать корабль он не мог, но в случае необходимости позвал бы кого-то на помощь.

На собрании говорил в основном Лукас, не особенно вдаваясь, правда, в детали последних событий, и, видя его явное смущение, никто не решился задавать ему дополнительные вопросы.

— Мне следовало сразу сказать тебе, куда мы направляемся, — обратился он к Джону Роберту в конце своего «доклада», — но я надеялся; что если ты останешься в неведении до поры до времени, обвинят во вторжении в запретную зону лишь меня одного. Я сожалею об этом, равно как и обо всем остальном. Я не хотел вовлекать вас всех в мои проблемы. Простите меня.

— Извинения приняты, — сказал Джон Роберт, — Только заруби себе на носу — никто из нас не собирается возлагать на тебя ответственность за произошедшее. Не твоя вина в том, что Сорсели послал тебя на Джайнос, и уже никак нельзя обвинять тебя в том, что ты попал под трибунал или за то, что сотворил с тобой Ренар.

На этой ноте и закончилось собрание. Все разошлись по своим местам, лелея надежду, что удача в конце концов улыбнется «Галактике Виддона».

Однако не прошло и десяти часов, как снова возникли проблемы.

— Кайли, один из сканнеров дальнего действия зафиксировал появление какого-то объекта, — доложил по интеркому Лукас как раз в тот момент, когда она села обедать.

Вскочив со стула Кайли выбежала из столовой и спустя тридцать секунд вошла на мостик.

— Пропал, — бросил пилот, завидев ее. — Появился на мгновение и тут же исчез.

— Кто появился? Где? — Кайли окинула взглядом мониторы. Лукас указал на монитор сканнера дальнего радиуса действия, отображающего окрестности восьмой планеты.

— Он был там. Одиночная вспышка на экране. Я даже не успел идентифицировать ее.

— Вы не замечали ее, пока она. не достигла этой точки? — недоверчиво спросила она.

Лукас кивнул, и Кайли покачала головой. Если то, что видел Лукас, является кораблем, тогда он либо передвигается с невообразимой скоростью, либо он вынырнул из прыжка лишь затем, чтобы мгновение спустя вернуться обратно. Кайли не могла представить себе ни того, что корабль рискнет выходить из прыжка так близко от планеты, ни того, что он перемещается с такой огромной скоростью. Лукас, должно быть, ошибся, а может, барахлит сканнер. Корабль просто не мог находиться там, где его якобы видел Лукас.

Она ударила по кнопке интеркома, вызывая машинное отделение.

— Джон Роберт, проверь-ка ты сканнер номер три. Похоже, с ним что-то не в порядке.

— Есть, Капитан, — ответил Джон Роберт и спустя пару минут доложил: — Кайли, я прогнал его через полную диагностику, но никаких неполадок не обнаружил,

— Спасибо, Джон Роберт. — Она повернулась к Лукасу. — Хочу спросить вас кое о чем.

— Спрашивайте.

— Когда сканнеры вашего корабля — я имею в виду «Келсоу Моран», к примеру — засекли неизвестный объект, они могли следить за ним достаточно долго для того, чтобы определить, что он движется с высокой скоростью?

— Конечно. — А сканнеры были хорошие?

— Лучшие, — без колебаний ответил Лукас.

— Настолько хорошие, чтобы определить местонахождение объекта, который был зафиксирован только в виде одиночной вспышки, как в нашем случае?

Лукас подумал немного, потом покачал головой.

— Нет. Они смогли бы зафиксировать объект и меньших размеров и на большем расстоянии, но это все, что им удалось бы сделать. То, что видел я, было в пределах радиуса действия вашего оборудования. Я сам никак в толк не возьму, почему сенсоры «Галактики» не зарегистрировали появление объекта раньше, ведь он был так близко от нас.

— А если он выходил из прыжка?

— Возможно, но если он вышел, то сразу же вернулся назад причем так быстро, Что у него даже не было времени на сканирование зоны, не говоря уж о регистрации нашего присутствия.

— Ну что же, давайте считать, что это временный отказ сканнера, что бы там ни говорил Джон Роберт. Наша «Галактика» уже старушка, неполадки случаются все чаще и чаще.

Несмотря на такой вывод, оба остались на мостике, чтобы вместе наблюдать за показаниями сканнеров. Проходил час за часом, но с аппаратуры оповещения более не поступало никаких тревожных сигналов.

— Ну, хватит, — раздраженно сказала наконец Кайли. — Надо что-то решать.

Взглянув еще раз на экраны, она включила интерком.

— Джон Роберт, ты намосте? — спросила она.

— Он пошел сцать, Кайли, — ответила Холли.

— А когда он вернется?

— Через шесть часов. Риз сменит меня через четыре.

— Почему бы Ризу не сменить тебя пораньше? Тебе тоже надо отдохнуть, как и Джону Роберту. Мы стартуем завтра утром.

— Но Дэниэл сказал..

— Меня не волнует, что сказал Дэниэл Мы не должны оставаться так долго на одном месте.

Слишком рискованно. Мы стартуем в шесть часов утра, Холли. Сообщи Джону Роберту.

Кайли отключила интерком и повернулась к Лукасу.

— И вы ступайте спать. Я додежурю остаток ночи.

— Если одному из нас двоих и нужен отдых, так это вам. Я останусь и…

— Это приказ, Грег!

Она думала, что пилот начнет пререкаться, но Лукас лишь как-то странно посмотрел на нее И, проговорив: «Слушаюсь, Капитан», удалился с мостика.

Кинан, однако, оказался на этот раз не столь покладистым. Он пришел в ярость, узнав о приказе Кайли, и немедленно примчался на мостик.

— Кайли, если Мы совершим следующий прыжок так быстро, вы; может быть, и не умрете, но организму вашему будет, нанесен непоправимый ущерб. Я не могу допустить этого.

— Решение уже принято, Кинан.

— Его еще не поздно отменить. Кайли, я не хочу действовать за Вашей спиной, но вы вынуждаете меня обратиться к остальным членам экипажа. Надеюсь, у них достанет здравого смысла не позволить вам пойти на такое вопиющее безрассудство,

— Попробуйте, если хотите. Только я думаю, что они поддержат меня, а не вас;

— Не уверен…

— А я уверена. Я — капитан этого корабля, Кинан. И если для вас это ничего не значит, то для членов моей семьи значит очень многое.

Ее самонадеянность сбила психиатра с толку, и он не нашел, что ответить. Кайли, увидев его замешательство, решила немного сменить тактику.

— Дэниэл, я не умру. Мы сделаем как можно более длинный прыжок, а потому меня будет масса времени между переходами для восстановления сил.

В конце концов Кинан уступил. Он, конечно, волновался за нее, но Кайли догадалась, что ему, как и всем остальным, тоже хотелось поскорее убраться из опасной зоны, где «Галактику Виддона» в любой момент могли обнаружить корабли Сорсели. Кинан поставил перед ней лишь одно условие: она позволит ему оставаться во время прыжка на мостике, чтобы наблюдать за ее состоянием и в случае необходимости оказать помощь. Кайли согласилась.

«Галактика» стартовала ровно в шесть часов утра. Ей требовалось четыре часа для того, чтобы набрать нужную скорость для прыжка, и еще шесть часов для выхода из Сектора, находящегося в юрисдикции базы Церрон. Всего шесть часов, в течение которых «Галактика Виддона» будет представлять из себя беззащитную мишень на открытом пространстве. Риск был огромен.

Но вот до прыжка осталось пять часов.

Три.

Один.

— Пятнадцать минут до прыжка, — объявила Кайли по интеркому. — Лайа, Риз, вы у себя в каюте?

— Так точно, Кайли, — ответил Риз с таким спокойствием, будто они совершали обычный рейс до Омарлина.

— Холли, Джон Роберт, как дела у вас?

— Ждем твоего сигнала активировать двигатели прыжка, Кайли, — ответила Холли.

Кайли оглядела мостик. Кинан сидел пристегнувшись ремнями, в кресле у пульта резервной связи; Лукас вел наблюдение за навигационным компьютером и сканнерами дальнего радиуса действия.

Пилот повернул голову, словно почувствовав, что Кайли смотрит на него, и улыбнулся.

— Уже скоро, — сказал он. — Скоро мы будем в безопасности. Скоро все это закончится. Скоро.

Десять минут до прыжка.

Пять.

Одна.

Пора.

Кайли протянула руку к пульту.

 

ГЛАВА 19

— Кирит, корабль уходит!

Вызов с мостика пробудил его от беспокойного сна. Кирит уныло заковылял по пустынному коридору, изнемогая от усталости.

Несмотря на интенсивные поиски, миквири так и не нашли обходного пути вокруг барьера. Они уже собрались было двинуться, В другом направлении, когда оставленные ими на пригодной для жизни планете приборы просигнализировали о приближении чужого корабля.

Кирит пришел в недоумение. Он давно ожидал прибытия других кораблей чужаков и удивился, когда не появилось ни одного. Неужели существо, которое исследовали миквири, не рассказало своим соплеменникам о них? А, может, и рассказало, но ему не поверили? Или чужаки так же осторожны, как и сам Кирит? В конце концов Кирит решил, что ему никогда не получить ответов на эти вопросы. И тут появился корабль.

Миквири вернулись к планете, двигаясь быстро, и в то же время осторожно. Чужаки действительно прислали корабль, но только один. Ищет ли он встречи? Если да, то, возможно, настало время переговоров. Миквири не преуспели в расшифровке записей чужаков — их информация оказалась хорошо закодированной. Единственным способом выяснить, знают ли чужаки обходной путь вокруг барьера, остался непосредственный контакт с ними. Появление одиночного корабля, а не целой флотилии, казалось хорошим знаком.

Но чужаки не делали никаких попыток вступить в контакт, более того, они явно от кого-то скрывались. Но от кого? От «Найэти»? Или от своих же соплеменников? Их странное поведение насторожило Кирита, поэтому он решил просто понаблюдать за развитием событий.

Однако никакого развития Не последовало, и чужое судно явно вознамерилось покинуть зону. Кирит совершенно не понимал, что происходит, и ему стало не по себе.

— Они продолжают наращивать скорость, — доложил Райэтир Кириту, когда тот добрался до мостика. — Скоро они будут вне пределов досягаемости наших сканнеров.

— Они так и не послали никакого сигнала?

— Нет. Во всяком случае, наша аппаратура ничего подобного не зарегистрировала. Может быть, они вообще не заметили нашего прибытия?

— Возможно. А может, они выполняют здесь разведывательную миссию… Или служат приманкой в ловушке.

— Так что же нам делать?

Кирит посмотрел на удаляющийся корабль. Друзья или враги? Первое было бы благом, второе грозило гибелью. Несет ли это чужое судно надежду на спасение? Следует ли им, миквири, раскрывать себя и просить у чужаков помощи?

«Мы в любой момент сможем оторваться от них, если они проявят враждебность, — сказал себе Кирит. — Их кораблю не угнаться за нашей «Найэти». Но если они дружелюбны…».

— Подождем немного. Если не появятся другие суда, мы последуем за этим.

— Решай быстрее, Кирит, сказал Райэтир, — скоро мы потеряем его из виду.

Корит взглянул на экран. Крошечная точка мигнула, на мгновение исчезла, снова мигнула, затем пропала совсем… Если не отправиться за кораблем немедленно, его никогда не найти.

Кирит закрыл глаза, в последний раз взвешивая все «за» и «против», и принял, наконец, решение.

— Следуй за ним, но держись поодаль. Веди постоянное наблюдение. Если заметишь что-либо необычное, сразу же дай мне знать.

 

ГЛАВА 20

Тридцать секунд.

Двадцать.

Десять.

— Активировать двигатели прыжка, — приказала Кайли.

Глухой рокот сотряс «Галактику Виддона». Кайли раскрыла рот, собираясь объявить переход и вдруг на мостике раздался пронзительный вой сирен сигнализации оповещения.

— Неопознанный объект, расстояние — пятьсот километров, — доложил Лукас. — Это корабль, Кайли! Он приближается!

Что? Как… — Кайли потеряла драгоценную секунду, бросая недоверчивый взгляд на Лукаса.

— Джон Роберт, двигатели прыжка — на полную мощность!

Рискованно было совершать прыжок в такой опасной близости от неизвестного корабля, но «Галактика Виддона» уже перешла роковую черту. Сейчас уже ничего не оставалось делать, кроме как подать всю энергию на двигатели прыжка и молить Бога, чтобы они смогли противодействовать притяжению приближающегося корабля. Если же они не смогут…

Освещение на мостике потускнело, «Галактика Виддона» задрожала от сильной вибрации, rpoзящей разорвать корабль на части.

Стены, пол, потолок командной рубки замерцали, и Кайли почувствовала, что ее тело выворачивается наизнанку. «Галактика» входила в переход. «Она сделает это!» — успела подумать Кайли, прежде чем огни освещения погасли.

 

ГЛАВА 21

Тьма на мостике была абсолютной. Кайли до боли в глазах всматривалась в кромешный мрак, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь.

— Лукас? Кинан? С вами все в порядке? — спросила Кайли, не узнавая собственного голоса, охрипшего от надвигающейся паники.

— Что случилось? Где мы? В переход мы вошли, но прыжок не завершен — это ясно.

— Я здесь, Кайли, — послышался слабый голос Кинана.

— Грег? — спросила Кайли темноту, когда Лукас не отозвался. Она протянула руку и коснулась его плеча, затем спины. Пилот сидел, наклонившись и обхватив руками живот. Дышал он прерывисто, а на прикосновение Кайли никак не отреагировал.

— Грег, вам плохо? — с тревогой сзлросила она. Он не отвечал. Кайли услышала негромкий щелчок — Кинан отстегнул ремень безопасности. Секунду спустя он уже был возле Лукаса, нащупывая его руками в темноте.

— Грег, ты испугался? — тихо спросил Кинан. — Это нормально. Нам тоже страшно — и мне, и Кайли. Но не давай своему страху всецело завладеть тобой. Ты слышишь меня, Грег? Ты нам нужен! Ты можешь обуздать свой страх и использовать его себе на пользу. Ты помнишь, чему нас учили в Академии? Помнишь, что нужно сделать для того, чтобы взять себя в руки? Сделай глубокий вдох. Так, правильно. Еще раз, только теперь задержи дыхание. Хорошо. И еще раз.

Кайли почувствовала, что Лукас немного расслабился и через пару секунд выпрямился.

— Извините, — произнес он дрожащим голосом. — Мне показалось, что я снова на Джайносе, и они опять приближаются.

— Ф-у-у, — шумно выдохнул он, затем спросил. — Энергии нет?

— Нет, — ответила Кайли.

— Мы прыгнули?

— Я не чувствую, что мы прыгнули.

— Значит, не прыгнули, иначе вы почувствовали бы. Стало быть, мы по-прежнему в обычном пространстве, — констатировал Лукас.

— Похоже на то, — согласилась Кайли. — Но что оттянуло нас назад? Один из кораблей Тихнера?

— Вряд ли корабль Корпуса способен сделать это, — проговорил Лукас заметно окрепшим голосом. — Во всяком случае не тогда, когда мы уже начали входить в переход Кроме того, очень уж большую скорость зарегистрировал сканнер. Слишком большую даже для крейсера.

На мостике воцарилась напряженная тишина.

— Вы хотите сказать… это… корабль пришельцев? — агросила наконец Кайли.

— Судя по тому, что он появился как бы ниоткуда и перекрыл нам всю энергию — и все это менее, чем за десять секунд… — Лукас умолк, затем осторожно сказал — Да, должно быть, это они.

Кинан хотел что-то спросить, но лишь вздрогнул, когда над пультом загорелся, ряд тусклых огоньков.

— Что?.. — воскликнул он.

— Аварийные системы жизнеобеспечения, — рассеянно объяснила Кайли. — Джон Роберт видимо, каким-то образом сумел включить их.

— Кайли, что случилось? Где мы? — донесся из динамика интеркома встревоженный голос ее брата..

— Если бы я это знала… — отозвалась Кайли. — Джон Роберт, у меня на пульте работают только индикаторы систем жизнеобеспечения. Ты можешь задействовать хотя бы один монитор внешнего обзора, чтобы мы смогли оглядеться?

— Попробую. Кайли, двигатели вырубились как раз перед тем, как погасло освещение. Все до одного. Что происходит?

— Не знаю. Нам нужно увидеть, что там снаружи. Тогда мы, может быть, и получим ответы на наши вопросы.

— Думаешь, там что-то есть?

— Наверное.

— Что-то… Или кто-то? Инопланетяне?

— Возможно. Так ты сможешь активировать монитор?

— Попытаюсь, — сказал он и отключил связь.

Минуту спустя один из мониторов мигнул и на нем появилось изображение парящего по правому борту «Галактики Виддона» объекта. Он парил так близко, что заполнял собой почти весь экран.

Инопланетный корабль.

Кинан и Лукас затаили дыхание. Равно как и Кайли.

Судно в форме огромного диска, с гладким корпусом без видимых внешних структур, раза в два превышало размерами «Галактику Виддона».

Корабль сверкал.

Больше того, он как бы пульсировал. Кружащиеся цветные сполохи проносились по корпусу звездолета, подобно морскому приливу и отливу, непрестанно меняя оттенки от яркого красно-оранжевого до персикового и желтого. С каждой пульсацией изменяющиеся цвета образовывали причудливый узор, непохожий на предыдущий. Зрелище было гипнотическим, завораживающим, подобно огню, горящему в камине, или океанским волнам, накатывающимся на прямой, пустынный участок пляжа.

— О Боже, — прошептал Кинан. Он бросил мимолетный взгляд на Кайли, потом на Лукаса, и снова обратил свой восхищенный взор на красочное зрелище.

— Грег, этот корабль ты видел на Джайносе?

— Не знаю. Я видел только какой-то коридор или проход. Я… — Лукас осекся и учащенно задышал. — Дэниэл, я не хочу оставаться здесь. Я не хочу снова встречаться с ними. Я не могу…

Кинан положил руку на его плечо и легонько сжал.

Никто из нас не хочет, Грег, — успокаивающе Сказал он другу, но в голосе его звучали нотки, противоречащие только что произнесенному. В отличие от перепуганных Кайли и Лукаса, психиатр выглядел совершенно очарованным. Его переполняли изумление и любопытство, не оставляющие места для страха.

— Он… как живой, — завороженно прошептал Кинан. — Интересно…

Психиатр вдруг запнулся, увидев, как сверкающий звездолет крутанулся вокруг своей оси и придвинулся ближе. Кайли непроизвольно вскрикнула, когда чужой корабль ощутимо толкнул «Галактику Виддона», так что она сместилась немного в сторону. Монитор сразу же погас.

— Кайли, что нас ударило? — спросил по интеркому Джон Роберт.

— Там, снаружи — чужой корабль. Думаю… Думаю, Он только что пришвартовался к нам. Джон Роберт, это инопланетяне.

— Ты уверена?

Кайли засмеялась, и смех ее ей самой показался истерическим.

— Никогда прежде я не была так уверена в чем-либо, нежели сейчас. Когда он нас ударил, пропало изображение на мониторе внешнего обзора. Ты можешь его наладить?

— Посмотрю, что мне удаст… — он оборвал фразу на полуслове.

— Джон Роберт? — спросила Кайли. Он не отвечал. — В чем дело? — встревожилась она. — Ты меня слышишь?

— Сквозь потолок проходит какой-то голубой свет, — проговорил Джон Роберт сдавленным голосом. — Он перемещается по помещению… Как будто обследует оборудование и панели управления. Теперь надвигается на нас. Холли, назад! Назад!

Кайли вскочила на ноги, побуждаемая желанием немедленно бежать в машинное отделение, но остановилась, как вкопанная, вспомнив в последнюю секунду, что ее место на мостике.

— Джон Роберт, что происходит? — спросила она с отчаянием.

Из динамика интеркома не доносилось ничего, кроме треска радиопомех. Кинан уже подошел к выходу и вопросительно смотрел на Кайли. Та кивнула ему.

— Дэниэл, ступайте туда. Выясните, что… И тут Джон Роберт ответил:

— Кайли, свет над нами просто прошел. Я боялся, что он причинит нам вред, но мы абсолютно ничего не почувствовали. Теперь он движется вперед. По направлению к мостику.

— Кайли, я тоже видел его, — вмешался в разговор Риз. — Я шел к машинному отделению, и он пересек мне дорогу. Похож на свет прожектора, только голубой. Мне показалось, что он должен быть холодным, но Джон Роберт прав — совершенно никаких ощущений.

Мгновение спустя свет появился на мостике. Вслед за ним пришел Риз, а чуть позже и Лайа.

Свет остановился у порога прозрачной голубой колонной, затем медленно двинулся по периметру рубки, против часовой стрелки. Обойдя все помещение — попутно задержавшись на несколько секунд у главного пульта управления, словно исследуя его устройство, — он уменьшился в размерах на несколько футов и неторопливо сделал еще один круг по рубке, теперь уже По часовой стрелке. Потом, Помедлив секунду, свет направился в сторону Кайли. При его приближении она замерла, боясь пошевелиться и затаив дыхание. Свет прикоснулся к ее липу, кожа которого мгновенно приобрела голубовато-желтый оттенок. Свет висел над Кайли добрых десять секунд, после чего продолжил движение.

— Все в порядке, — сказала она Лукасу, следующему по очереди «на обследование». — Я ничего не почувствовала.

Пилот, однако, явно не горел, желанием удостовериться в этом на собственном опыте. Он попятился назад, пытаясь избежать контакта с призрачной субстанцией. Кинан быстро шагнул вперед и встал между Лукасом и прозрачным столбом — то ли инстинктивно, то ли намеренно, Кайли не смогла понять. Свет уделил Кинану все те же десять секунд, затем снова пришел в движение, направляясь к избегающему встречи с ним объекту исследования — Лукасу, Лукас же продолжал отступать, цока не уперся в пульт управления. Он наблюдал за приближением света с таким видом, будто ожил самый ужасный из его ночных кошмаров.

Голубая колонна зависла над его головой, и Лукас вздрогнул, ожидая что она спустится на него. Но свет висел неподвижно — десять секунд, двадцать, тридцать… Кайли показалось, что Лукас не выдержит и бросится к выходу, но тут свет оставил пилота в покое и, сместившись в центр рубки, остановился там и исчез. Просто исчез, не оставив следа.

Кинан подошел к Лукасу и начал что-то тихо говорить ему, Взяв за руку, Лукас не отвечал Риз и Лайа приблизились к Кайли, на лицах у обоих застыло выражение ужаса вперемешку с изумлением.

— Кайли, что это было? — спросила Лайа.

— Точно не зцаю, но это, насколько я понимаю, нечто вроде сканнера.

Кайли отвечала Лайе, но взгляд ее был устремлен на Кинана и Лукаса. Психиатр закончил говорить, но по-прежнему держал Лукаса за руку.

— Кайли, как там у вас? — спросил по интеркому Джон Роберт.

— Все в порядке. Свет был здесь, но уже исчез. Ну что там насчет монитора, Джон Роберт?

— Работаю над ним. Дай мне еще несколько минут.

Кайли посмотрела на индикаторы пульта управления — судя по их показаниям, функционировали только системы отопления и циркуляции воздуха. Не густо, мрачно усмехнулась она про себя, горячий душ сегодня не примешь. Кайли начала отворачиваться от пульта, и тут один из индикаторов загорелся красным светом.

— Кайли, главный люк открыт! — выкрикнул Лукас.

— Неисправность? — мгновенно спросила она.

— Не знаю, — ответил пилот почти шепотом. Кайли сделала глубокий вдох.

— Кому-то нужно пойти посмотреть, что там стряслось.

Никто не двинулся с места. — Ладно, сама схожу, — сказала Кайли, не испытывая при этом никакого желания покидать рубку. Не успела она дойти до двери, как её настал Кинан. — Я с вами, Кайли.

— Хорошо, Дэниэл Но я пойду первой. Как бы ни страшилась она того, что могло ожидать ее при выходе из корабля, ей не хотелось показывать прйсутстаующим, что она, капитан, трусит.

Кайли повела Кинана по пустым, темным коридорам — только над дверями машинного отделения светились огни аварийной сигнализации. Ориентируясь на них, она повернула налево к главному люку.

Он был открыт. Из трубчатого перехода струился розоватый свет, в котором маячили три фигуры. Фигуры двинулись навстречу людям.

Один шаг. Другой. Еще один.

Они приближались медленно, осторожно, их неуклонное продвижение не было угрожающим, но и спокойствия не внушало. Тусклое освещение не позволяло Кайли хорошенько рассмотреть их, но, прикинув на глаз их рост, она пришла к выводу, что самый высокий из них дюйма на три ниже нее. Пришельцы имели по две руки и две ноги и были облачены в громоздкие защитные скафандры, поэтому их движения казались неуклюжими. Головы инопланетян покрывали шлемы с полупрозрачными забралами, и Кайли не смогла разглядеть их лиц.

Двое пришельцев держали в руках продолговатые, размером с человеческую ладонь, предметы, направленные на нее и Кинана. Третий нес предмет побольше, в виде веера с узким основанием. Он выставил предмет перед собой и слегка поводил им из стороны в сторону, будто сканируя коридор, затем нацелил его поочередно на Кайли и на Кинана. Кайли поежилась, но ничего неприятного не ощутила.

Ближайший к ним пришелец поднял правую руку и как бы толкнул воздух, приказывая людям отойти назад. Он не сделал попытки прикоснуться к ним, но они инстинктивно попятились. Инопланетянин снова шагнул вперед и повторил странный жест.

— Мне кажется, он требует, чтобы мы дали задний ход — вполголоса проговорил Кинан.

— Думаю, вы правы. Предлагаю подчиниться.

Они двинулись задним ходом. Один шаг, другой… Пришелец продолжал «толкать» их, и они отступали до тех. пор, пока не оказались у входа на мостик. Кайли намеренно вернулась к командной рубке, аие куда-нибудь в другое место. «Лучше мне находиться здесь, — рассуждала она, — имея в своем распоряжении хотя бы несколько функционирующих систем, чем быть пленницей в одной из кают».

Кайли думала, что пришельцы войдут на мостик вслед за ней и Кинаном, но они остановились у двери. Один из них заглянул в рубку, затем сделал знак второму, который как бы встал на посту в коридоре, блокируя выход. Первый и третий направились по коридору, ведущему в машинное отделение.

Кайли осторожно шагнула в сторону кресла пилота. «Часовой» не остановил ее, и она продолжала двигаться, искоса поглядывая на инопланетянина, пока не добралась до пульта управления и интеркома.

— Джон Роберт, готовься к приему гостей, — тихо сказала Кайли, оглянувшись на фигуру в темном скафандре. — Их двое. Третий остался здесь, у входа на мостик, сторожит нас. Будь предельно осторожен. Если увидишь, что они чего-то хотят от тебя, исполняй немедленно. В разумных пределах, конечна.

— Ясно, Кайли. — ответил Джон Роберт. — Холли наблюдает за дверью. Как только они появятся, она даст мне знать.

— Монитор так и не удалось наладить?

— Пока нет.

— Постарайся всё же привести его в порядок, но не привлекай к себе особого внимания. Понял? Джон Роберт нервно хохотнул.

— Понял.

Кайли отключила связь с машинным отделением и оглядела остальных. Риз, Лайа и Кинан глядели на инопланетян во все глаза. Лукас, упершись руками в пульт, бросал затравленные взгляды то на пришельца-охранника, то на Кайли. Ей показалось, что он на грани обморока.

Над его головой вдруг ожил видеомонитор, на котором появилось изображение черного, усыпанного звездами неба, и пилот повернул лицо к пульту. Кайли шагнула чуть в сторону, чтобы чужак мог видеть экран, но пришелец либо не заметил, что дисплей включился, либо это не имело для него никакого значения. Во всяком случае, он ничем не выказал своего интереса. Существо смотрело на Лайю, которая пододвигалась ближе к Ризу.

— Лайа, осторожнее, — предупредила сестру Кайли, — не делай резких движений. А лучше вообще не двигайся, если сможешь.

— Он наблюдает за мной, — пролепетала Лайа, едва не плача.

— Он наблюдает за тобой потому, что ты двигаешься. Стой спокойно.

— Кайли, гости прибыли, — доложил Джон Роберт. — Похоже, они хотят, чтобы мы вышли в коридор.

— Так выходите.

Несколько минут спустя инопланетяне привели Джона Роберта и Холли на мостик, «подталкивая» супругов теми же самыми жестами, которые испробовали на Кайли и Кинане.

— Видимо, хотят держать нас всех вместе, — напряженно заметила Кайли.

— Конечно, так легче держать нас под наблюдением, — согласился Кинан.

Пришелец со сканнером оставил двух других на посту, а сам направился по коридору к выходному люку. Через несколько минут пришли еще трое инопланетян.

Эта троица была без скафандров, и теперь Кайли увидела, что внешне пришельцы не походят ни на людей, ни на когда-либо виденных ею животных, рептилий или насекомых.

От них сильно пахло. Острый пряный запах напоминал аромат корицы или кистата с Омарлина. Ростом они были немного ниже людей, а тела — несколько уже человеческих. Существа имели по две руки и две ноги, хотя пропорции казались не совсем правильными: ноги короче, чем у людей, а руки длиннее относительно их тел. На руках было по четыре пальца — два коротких, похожих на человеческие большие, с наружных сторон кисти, и два более длинных посередине. Большой промежуток между двумя средними пальцами, видимо, позволял существам совершать манипуляции, невозможные для человеческих рук. Пальцы заканчивались пухлыми, мягкие ми на вид подушечками, из которых выступали примерно на четверть дюйма толстые наросты — ногти или когти.

У пришельцев были круглые, немного удлиненные в задней части, головы с гладкими лицами без выступающих скул или лба, а уши их представляли из себя едва заметные отверстия по бокам головы. Широкие ноздри приплюснутых носов слегка раздувались при дыхании, словно существа нюхали воздух; тонковатые и менее подвижные, чем у людей, губы плотно прилегали к зубам. Несмотря на все это, внешность пришельцев нельзя было назвать отталкивающей. Глядя на плавные линии их голов, плечей и конечностей, Кайли вспомнила гладких, лоснящихся морских млекопитающих, способных плавать в воде с минимальным сопротивлением. Существа, видимо, эволюционировали от подобных животных, но сейчас средой их обитания, несомненно, являлась суша, а не океанские просторы.

Одежды на пришельцах не было, но тела их покрывала густая короткая шерсть, варьирующая по цвету от черного и серого до красновато-коричневого. Несмотря на отсутствие одежды, Кайли не заметила очевидных различий по половым признакам, существа отличались друг от друга лишь цветом шерсти. У двоих инопланетян на шеях висели какие-то сумки из похожего на кожу материала, без украшений и довольно поношенные на

Трое пришельцев вошли в рубку и остановились у порога, будто давая людям возможность рассмотреть их. Затем серая особь подняла руки и произвела кистями и пальцами замысловатый жест. «Что бы это могло означать? — подумала Кайли. — Существо пытается сообщить что-то нам или общается со своими соплеменниками?»

Кайли вопросительно взглянула На Кинана. «Что нам делать?-». — прочел он в ее гладах безмолвный вопрос. Психиатр пожал плечами — мол, понятия не имею.

«А делать что-то надо, — сказала себе Кайли. — Раз уж ты командир, тебе и карты в руки». Не оставляя себе времени на раздумья, она шагнула вперед и просто сказала:

— Привет.

Лайа истерически засмеялась, и Ризу пришлось заставить ее замолчать, зажав ей рот ладонью. Пришельцы мельком взглянули на Лайю, затем снова обратили свои взоры на Кайли. Потом «серый» сделал шаг ей навстречу, глядя на нее блестящими черными глазами, похожими на отшлифованный обсидиан. От его взгляда по телу Кайли будто прошел электрический разряд — и не потому, что взгляд этот принадлежал чуждому существу, а из-за того, что он показался ей неожиданно знакомым. Она увидела точно такой же быстрый ум и живое любопытство, как в глазах Кинана, тогда тот наблюдал за изображением корабля пришельцев на мониторе.

Серый инопланетянин снова проделал пальцами сложный жест, который человеческая рука не смогла бы воспроизвести в точности. Кайли все же попыталась, и, хотя получилось у нее весьма неуклюже, она получила вознаграждение в виде пронзительного свиста, который издал один из пришельцев, стоящих у двери. Руки Кайли рефлексивно потянулись к ушам, и она попятилась.

Что это? Предупреждение? Инопланетянин не сдвинулся с места и не сделал никаких угрожающих движений. «Можетг они так смеются?» — предположила Кайли, поскольку Серый начал повторять жест, на сей раз с преувеличенной медлительностью, как бы давая Кайли возможность запомнить его получше.

Он коснулся своей груди левой ладонью, затем выпрямил руку. Проделав такой же жест правой рукой, он положил левую кисть ладонью вверх на правую, сложив пальцы чашечкой, и замер в ожидании.

Чего он ждал? Чтобы Кайли ответила? Она, поколебавшись, задвигала руками и кистями, копируя движения пришельца. На этот раз свиста не последовало, все трое с напряженным любопытством наблюдали за ее стараниями.

Серый сделал еще один жест, неестественным образом изгибания пальцы. Кайли, внимательно Пронаблюдав за его манипуляциями, воспроизвела. И этот жест без особого, впрочем, успеха, поскольку человеческие пальцы не способны принимать такие конфигурации, причем для подобного жеста пятый палец был явно липшим. Кайли попыталась еще раз, и снова безуспешно. Тогда Серый протянул к ней левую руку ладонью вверх, а затем и правую, точно так же. Кайли, помедлив, нерешительно последовала его примеру.

Инопланетянин коснулся ее руки.

Она затаила дыхание и замерла.

Пришелец осторожно прижал кончик ее мизинца к кончику большого пальца так, чтобы оба пальца образовали круг, затем положил на образовавшийся круг ее безымянный палец, после чего ввел его в круг, согнув так, чтобы он коснулся края ладони. На протяжении всей этой процедуры он наблюдал за выражением ее лица, как бы опасаясь, что она, испугавшись, отреагирует на его прикосновение какими-то неожиданными действиями. Особого страха Кайли не испытывала, но внутренне напряглась, хотя ощущать на своей коже мягкие подушечки пальцев странного существа было даже приятно. Она позволила себе слегка расслабиться лишь после того, как Серый шагнул назад и повторил жест, который только что. продемонстрировал на руке Кайли, причем проделал это очень быстро и ловко.

Третья попытка оказалась для Кайли гораздо более удачной, хотя все еще довольно неуклюжей. Серый проделал в ответ еще один такой же жест, затем повернулся к своим спутникам, обращаясь к ним посредством свиста.

Кайли вздохнула с облегчением — наверное, впервые за последние несколько часов. Пришелец не стал бы демонстрировать ей, как изображать символы, если бы не хотел общаться с людьми. Может, инопланетяне не имеют дурных намерений? Может, они просто хотят познакомиться, поговорить? «Если так, то у нас еще есть надежда на благополучный исход неожиданного визита», — пришла Кайли к заключению.

Но не успела эта ее мысль окончательно оформиться, как на мостике началась страшная суматоха.

Впоследствии Кайли сумела восстановить в памяти, что же, собственно, произошло, но тогда ей показалось, что все — и люди, и пришельцы — одновременно сошли с ума.

На мониторе внешнего обзора вдруг вспыхнул свет и появился корабль, вышедший из прыжка. Вышел звездолет меньше, чем в пяти километpax от них, и инерция потащила его прямо на «Галактику Виддона». Высокие, пронзительные крики заполнили помещение, крики столь же тревожные, как и завывания сирен системы оповещения, если бы та функционировала. Воздух наполнился отвратительным запахом, пришельцы, стоящие у двери, вскинули руки, направляя их на людей. Серый инопланетянин извлек из своей сумки черный продолговатый предмет и прижал его к лицу, после чего пронзительные вопли снова разорвали воздух.

— Кайли, он приближается! — закричал Джон Роберт, почти унисон с Лукасом. — Крейсер класса «Дельта»!

Лайа завизжала.

Риз и Джон Роберт бросились вперед, к инопланетянам, которые направляли в сторону Кайли, Лукаса и Кинана похожие на оружие предметы. Корабль на экране накренился, качнулся из стороны в сторону и начал сходить с курса.

Один из пришельцев выбросил руку с оружием направлении Риза и Джона Роберта, Холли предостерегающе вскрикнула, а инопланетяне снова огласили рубку режущими слух воплями.

— СТОЙТЕ! — крикнула Кайли Ризу и Джону Роберту, и те, оглянувшись на нее, остановились, не добежав до чужаков.

— Не двигайтесь! приказала Кайли и, прежде чем она успела произнести что-либо еще, в стене позади Лукаса вдруг появилась сверкающая трещина.

Поначалу Кайли подумала, что разошелся сварной шов в корпусе корабля й в образовавшуюся расщелину льется солнечный свет, но мгновение спустя поняла, что источник света — внутри корабля, а не снаружи. Свет двинулся по стене, скользнув между погасшими мониторами пульта управления, и направился прямиком к Лукасу.

— Грег, сзади! — предупредила его Кайли. Он резко повернулся, чтобы посмотреть, что ее так встревожило, и едва не упал, потеряв равновесие. Лукас уцепился за одну из панелей менее чем в шести дюймах отсвета, который наплывал на край пульта сияющей розовато-желто-оранжевой массой. Краски на мгновение потускнели, затем вспыхнули еще ярче, Лукас застыл, уставившись на свет, будто загипнотизированный. Край сияющей «лужицы» вздулся и лопнул, изрытая узкий ручеек-протуберанец, который потек прямо к руке пилота.

— Осторожно, Грег! — крикнул Кинан, стоящий в добрых пяти футах от Лукаса. Он метнулся к Лукасу, намереваясь, видимо, оттолкнуть друга в сторону, прежде чем свет достигнет его. Инопланетяне у двери отреагировали молниеносно, направив на Кинана свои черные штуковины. Кайли не заметила ни вспышки, ни луча, но Кинан вдруг сразу обмяк и грузно повалился на пол, широко раскинув руки.

Лукас не шевелился, сосредоточив все свое внимание на свете, который уже почти касался его руки. Он услыхал, как кто-то вскрикнул. Кто? Лайа? Холли? Лукас едва успел задать себе этот вопрос, прежде чем рубка словно взорвалась, а свет заструился по его руке. Ему показалось, что его закружило в водовороте мыслей и эмоций, которые проносились в мозгу с ураганной скоростью.

Печаль. Бесконечная, парализующая, вызывающая атонию печаль обрушилась на него. Он убил. Долг обязывал его защищать жизнь, а вместо этого он отнял ее. И, что еще хуже, он убил того, в ком больше всего нуждался и кого нежно любил, того, кто говорил с ним, делился с ним разумом, телом и душой.

Что-то очень плохое произошло в этом пространстве. Что-то вывернуло его наизнанку, заставило его потерять контроль над кораблем, запечатать отсеки и удалить из них воздух, заставило Отключить системы повторного использования отходов и внутреннего обогрева. Неважно, что авария была ненамеренной. Он убил.

Угрызения совести ледяным мечом безжалостно разрывали его внутренности. Ему никогда не устранить того ущерба, который он причинил. Он попытался защитить оставшихся в живых, но и в этом потерпел неудачу. Из-за него они не могли вернуться домой. Он не мог найти способа проникновения сквозь барьер…

Барьер? Какой барьер?

Лукас ухватился за мысль, пытаясь отделить собственный разум от нахлынувших на него эмоций. Он вспомнил, что испытывал нечто подобное прежде, на корабле пришельцев. Это страдание принадлежало не ему! Оно принадлежало кому-то другому.

За год, прошедший после той первой встречи с инопланетянами, Лукас много узнал о позоре и чувстве вины. Никто не застрахован от неудач. Всем людям свойственно допускать ошибки, это цена зато, чтобы иметь право называться человеком. Кинан пытался доказать ему, что ни один человек не являлся неудачником, если он способен признавать свои ошибки и учиться на них. Тогда он не поверил психиатру, считая, что некоторые ошибки слишком велики, чтобы их можно было бы посетить. Но теперь, столкнувшись с чувством вины, несоизмеримо большим, нежели его собственное, Лукас поймал себя на том, что он мысленно повторяет слова психиатра, будто они могли облегчить великую скорбь, окружающую его.

На какое-то мгновение навалившиеся, на него эмоции поутихли, словно кто-то прислушивался к его рассуждениям. Прислушивался и анализировал.

А потом где-то в глубине его мозга заговорил голос.

«Чело… век? Что такое… человек?»

 

ГЛАВА 22

Ловушка!

Кирит увидел вспышку света, появившийся вслед за нею корабль и выхватил из сумки приемопередатчик, В помещении прозвучал предупредительный крик Райэтира.

— Кирит, только что появился второй корабль! Он приближается. Квайла может не успеть… — Он осекся, но секунду спустя заговорил снова, уже более спокойным тоном. — Квайла вывела корабль из строя, Кирит. Я думал, что она не успеет, но ей удалось. Что мне теперь делать?

Кирит не отвечал, потому что двое чужаков, ринулись в атаку. Миквири у двери вскинули оружие, но прежде чем они открыли огонь, существо, стоящее перед Киритом, что-то выкрикнуло, и нападающие, оглянувшись на него, остановились. Существо громко сказало еще что-то, и Кирит хотел приказать своим опустить оружие, но тут на одной из стен комнаты появился свет.

Квайла.

Видимо, она пришла сюда по трубе, соединяющей оба судна. Но зачем? Она двигалась к чужаку, который стоял у пульта управления — тому самому, которого они обследовали на поверхности планеты. Миквири были приятно удивлены, обнаружив его на этом корабле. Видимо, он вернулся, чтобы вступить с ними в контакт. На судне не было оружия, и это внушило надежду, что чужаки действительно ищут встречи.

Но почему квайла заинтересовалась именно этой особью? Неужели она по-прежнему считает, что ей удастся прикоснуться к разуму чужака? Ведь в тот раз контакта не получилось — существо потеряло сознание. Почему квайла думает, что вторая ее попытка увенчается успехом?

Один из чужаков окликнул того, к которому приближалась квайла, затем метнулся к нему.

— Нет! — крикнул Кирит. Его предупреждение не остановило чужака, и миквири выстрелил в него; он упал на пол, лишившись сознании. Двое других направились было к упавшему, но вдруг остановились, как будто вспомнив, что их держат под прицелом.

Квайла коснулась руки чужака и мгновение спустя приобрела темно-розовый оттенок, неистово пульсируя. Кирит ошеломленно глядел на нее. Квайла не просто вступала в контакт — она входила в первую стадию единения! Остальные миквири, заметив, что происходит, огласили комнату изумленными криками. Квайла желает объединиться с чужаком? Невероятно! Этого не должно быть!

Кирит не поверил квайла, когда она говорила ему, что может достигнуть разума чужака. Он ошибся, поскольку никогда и мысли не допускал о том, что квайла выберет себе в сотоварищи не миквири.

Ужас охватил Кирита. Если квайла слилась с чужаком, кому станет она служить? Ни одна квайла не предаст своего сотоварища — это означало бы для нее предать самое себя. Кирит поднял оружие, полагая, что какой бы ущерб ни причинил он квайле, вред от этого не был бы столь велик, как от ее единения с чужаком. Но прежде чем он открыл огонь, чужак закричал.

Особь, стоящая рядом с Киритом, двинулась в направлении соплеменника, объединяющегося с квайлой. Кирит схватил ее за руку, удерживая на месте… Еще один из чужаков бросился к пульту, но его поразили из своего оружия миквири-охранники, и он упал. Такая же участь постигла и другого, пониже ростом. Удерживаемая Киритом особь попыталсь вырваться, он чувствовал, что она рассержена и напугана.

— Я не могу отпустить тебя, — печально проговорил Кирит.

Существо не поняло его. Тогда Кирит погладил его руку, но оно не успокаивалось, хотя не делало более попыток высвободиться. Кирит вновь обратил все свое внимание на квайлу.

Она снова сменила цвети теперь стала пурпурно-красной, очень быстро пульсируя. Обычно полупрозрачная квайла загустела настолько, что теперь Кирит не мог видеть сквозь нее. Он слишком долго выжидал. Кирит подумал, что если он сейчас выстрелит в чужака, то квайле будет нанесен непоправимый ущерб, и тогда миквири никогда не найдут дорога домой.

* * *

Что такое человек?

Во второй раз за прошедшие несколько минут Лукас едва не потерял рассудок.

Переполнявшие его эмоции и роившиеся в его мозгу мысли не принадлежали ему. Они даже не были человеческими. Они были…

Чуждыми. Гораздо более чуждыми, нежели эти странные существа. Свет не имел тела, но он был живым. Он думал, он причинял боль, он общался с ним, с Лукасом. Он живой!

Лукас едва успел подумать об этом, как на мозг его словно обрушился смерч. Он попытался было воздвигнуть мысленную преграду, но ураган без усилий смел ее. Чуждая сущность полилась в Лукаса, заполняя мозг, который, казалось, вот-вот взорвется и рассыпется на мельчайшие клеточки.

Потом давление внезапно сместилось, и Лукас ощутил, как нечто шевелится в пространстве между черепом и мозгом. Неведомый предмет вновь пытался проникнуть в мозговую ткань, причиняя Лукасу невыносимые страдания. Он не мог бороться с таким врагом, поскольку не имел оружия, способного противостоять ему.

В мозгу открылась расселина, через которую бурным потоком хлынуло что-то, Заполняя разум Лукаса, подобно разбухшей от ливня реке, вышедшей из берегов. Этот поток закружился в мозгу, промывая каждую мысль, каждое воспоминание:

В угасающем сознании Лукаса затеплилась надежда на то, что худшее позади, но он ошибся. Мгновение спустя в мозг его полились бесчисленные образы. Они накатывались слишком быстро и были слишком чуждыми, чтобы Лукас смог уловить их, не говоря уж о том, чтобы понять. Они толкали друг друга, пытаясь занять в мозгу Лукаса место и отбрасывая его собственные, израненные мысли. Они, подобно колючей проволоке, впивались в мягкую ткань мозга, погружаясь в него все глубже и глубже. Вскоре они слились в калейдоскоп вспыхивающих, кружащихся огней, которые срастались в гигантское солнце, постепенно превращающееся в сверхновую звезду, иссушающую то, что оставалось от разума Лукаса.

* * *

Темнота. Тишина.

Полное небытие.

Он парил в пространстве, свободный от давления, свободный от мыслей. На какое-то мгновение Лукасу показалось, что НЕЧТО, вторгшееся в него, ушло, но нет, оно не покинуло его. Оно наблюдало за ним из глубины его мозга, ожидая, пока он узнает его. Оно было им… И одновременно не им.

«Кто ты?» — вопросил Лукас с отчаянием.

Ответ пришел из центра мозга.

«Миквири называют меня квайлой».

Миквири. Квайла. Слова казались резвым, журчащим ручейком чистой воды, весело бегущей по камням, которая то ярко вспыхивала в солнечном свете, переливаясь всеми цветами радуги, то темнела, оказавшись под сенью густого леса.

«Я… разум корабля», — сказал голос.

«Разум корабля? Я не понимаю», — ответил Лукас и получил новый поток образов и ощущений: математические выкладки, информацию о курсе и скорости корабля, температуре в каждом отсеке, запасах продовольствия в трюме. Разум, завладевший его мозгом, управлял кораблем инопланетян, а взамен получал жилище и возможность бывать там, куда не мот добраться самостоятельно. А еще он имел возможность общаться с живым существом, выбранным для себя в качестве сотоварища.

Но он утратил такую возможность, лишившись своего сотоварища, погубив его. Существование для бестелесного разума лишилось смысла.

Лукас почувствовал, как по нему прокатилась волна отчаяния. Никогда прежде не испытывал он такой горечи и одиночества, никогда, даже после смерти родителей. Потеряв сотоварища, квайла утратила связь с физическим миром. Не будь ее ответственность за корабль и жизни миквири столь велика, она давно перестала бы функционировать и самоликвидировалась бы, предпочтя небытие такой всеобъемлющей боли.

И вот она неожиданно нашла того, с кем могла слиться. «Она объединилась со мной», — подумал Лукас.

Радость переполнила его, напрочь растворяя печаль, которая терзала его всего несколько секунд назад. Совершенно неконтролируемая радость и счастье захлестнули его. Лукас попытался обуздать их, боясь утонуть в водовороте эмоций. Радость сменилась давлением, сжимающим его мозг, словно тисками.

«Прекрати! — мысленно закричал Лукас. — Прекрати! Ты делаешь мне больно!» Собрав, остатки воли, он послал квайле ужасающий образ того, как она убивает его подобно тому, как убила предыдущего своего сотоварища. Давление пропало так внезапно, что Лукас едва не упал на колени.

«Прости меня, пожалуйста! — извинилась квайла. — Я не хотела причинять тебе вреда. Я испугалась, что ты отвергнешь меня и я снова останусь одна. Я не перенесла бы этого. Пожалуйста, не покидай меня!»

Год назад Лукас нашел бы в себе силы отвергнуть эту отчаянную мольбу, но теперь он не мог сделать этого, если бы даже захотел Это было так же, как если бы он расстался с частью самого себя.

«Я не оставлю тебя»; — пообещал он.

Вновь накатилась нечеловеческая радость, но тут же уменьшилась до терпимых пределов. Квайла пыталась приспособиться к нему.

«Так лучше?» — спросила она.

«Гораздо лучше», — ответил он, не кривя душой. Давление и чувство присутствия чуждого разума в мозгу остались, но теперь Лукас мог думать самостоятельно. Он мог видеть, что происходит вокруг.

Он медленно оглядел командную рубку, видя лица друзей и чужаков. Чужаки представляли со-бой огромных существ, волосы которых росли только на Головах. Какие странные создания! Они…»

«Нет, они не чужаки! Они — люди, такие же, как я!»

Лукас покачнулся, почувствовав головокружение. Его шумный выдох прозвучал почти как крик, и Кайли двинулась было к нему, но Кирит удержал ее.

Лукас понял, что знает их. Их всех — и людей, и миквири. Воспоминания затопили его мозг. Он увидел Кайли, сидящую рядом с ним на мостике. Она склонила голову над монитором и не замечала, что он наблюдает за ней, пытаясь понять ее. Почему она помогла ему? Почему? Любой другой на ее месте позволил бы погрузиться в забвение, которое он почти нашел на Демаркере.

Он увидел себя рядом с Киритом в ту ночь, когда Кирит получил известие о смерти своей супруги, Айлии. Она была только его супругой, но не акией, она не любила корабельной жизни и путешествий и проживала на планете. Они провели вместе целый год во время их первого периода спаривания, но впоследствии Кирит встречался с ней только во время своих нечастых визитов домой. И все же она была его супругой, и он скорбел по ней.

Лукас сидел в ту ночь рядом с Киритом и поглаживал его руку, стараясь утешить своего акию, который, казалось, и не слышал его вовсе. Кирит. Кайли.

Лукас направился к ним. Оба с опаской наблюдали за его приближением. Оба они были для него самыми дорогами существами. И оба смотрели на него сейчас как на чужака.

Кирит отпустил Кайли, но ни он, ни она не двинулись с места. Равно как и все остальные, присутствующие на мостике. Все наблюдали за Лукасом — и люди, и миквири. Он подошел к Кайли и Кириту И остановился, разглядывая обоих. Кто из них друг, а кто чужак? Оба — и то, и другое.

Лукас поднял руки. «Акия», — безмолвно сказал он Кириту.

Он повернулся к Кайли и сказал ей слова, которых не осмелился бы произнести еще час назад.

— Я люблю тебя, — прошептал он. Услыхала ли она? Если даже и услыхала, она ничего не ответила, а лишь переводила испуганный взгляд с Лукаса на Кирита.

— Они не причинят нам вреда, — сказал ей Лукас, встретившись с ней глазами. — Ты не должна бояться их.

Ему хотелось сказать больше, но он понимал, что еще не время. Ноги его вдруг задрожали, и ему показалось, что сейчас он упадет.

Две пары рук подхватили его, прежде чем он повалился на пол. Они все еще держали его, когда секунду спустя он потерял сознание.

Они оба держали его — женщина и миквири.

 

ГЛАВА 23

— Так что же с ним случилось? — озабоченно спросила Кайли.

— Не знаю, но уверен, что эта гадость имеет к случившемуся с ним непосредственное отношение, — ответил Кинан, бросая взгляд на свет, пристроившийся на стене.

Из командной рубки свет последовал за ними в каюту Лукаса, где сначала растекся по полу, а затем взбежал по стене. Он утратил интенсивность, сменив темно-пурпурный свет на розовый, а неистовое биение сократилось до медленной ровной пульсации. Инопланетяне смотрели на него время от времени, но уже не проявляли беспокойства.

Попыток общаться с людьми они тоже больше не делали, хотя серый пришелец, который обучал Кайли жестам и другой, темно-коричневый, навестили Лукаса.

Серый вскоре ушел, а коричневый вознамерился обследовать Лукаса, пользуясь своими приборами. Он жестом приказал Кинану отойти в сторону, и психиатр неохотно подчинился, напряженно наблюдая за манипуляциями пришельца и приготовившись вмешаться, если существо причинит Лукасу боль. Но инопланетянин даже не прикоснулся к Лукасу, а лишь водил приборами над его телом. Потом вернулся серый, оба пришельца обменялись сигналами и принялись ждать, когда Лукас придет в себя.

Насторожённо глядя на инопланетянина, Кинан поставил стул рядом с койкой Лукаса и сел Выглядел психиатр неважно. Кинан очнулся только через несколько секунд после того, как Лукас потерял сознание на мостике, и даже сейчас, час спустя, лицо его было бледным.

Пришельцы позволили людям свободно перемещаться по всему кораблю, хотя и в сопровождении одного или нескольких инопланетян, которые живо интересовались каждым предметом на судне. Больше всего заинтересовал инопланетян сад Лайи. Они приходили в оранжерею целыми группами, как на экскурсию, и, разглядывая растения, испускали пронзительный свист, особенно при виде красных и оранжевых цветов. Лайе оставалось только гадать, что они пытались выразить этими звуками — удивление или волнение, — но ей льстило подобное внимание к предмету ее гордости.

Холли и Джон Роберт вернулись в машинное отделение, которое также с большой охотой посещали пришельцы. Джон Роберт очнулся вскоре после Кинана, чувствуя такую же слабость, как и психиатр. Кинан обследовал его и, хотя не обнаружил никаких повреждений организма, посоветовал Джону Роберту в течение нескольких ближайших часов прислушиваться к своим ощущениям.

Кайли заподозрила, что рекомендации Кинана. ее брату были бы более настоятельными, не испытывай психиатр на себе последствия воздействия неизвестного оружия. Он не хотел ограничить себе свободу действий — ведь прикажи он

Джону Роберту лечь в постель, ему и самому пришлось бы подчиниться собственному приказу.

Несмотря на усталость и бледный вид» Кинан каждые четверть часа вскакивал со стула и исследовал Лукаса посредством биосканнера. Коричневый пришелец тоже периодически проверял состояние Лукаса, но гораздо реже Кинана и не так тщательно.

Лукас пришел в себя через несколько часов. Кинан поднялся, едва заметив, что пилот шевельнулся, и снова принялся водить Над ним зондом сканнера. Лукас дернулся, тело его напряглось, он издал горлом какой-то сдавленный звук, потом глаза его открылись, и он обвел каюту невидящим взглядом, словно не понимая где находится.

— Как чувствуешь себя, Грег? — спросил Кинан, когда в глазах Лукаса появилось осмысленное выражение.

— О'кей, — сказал пилот, потом рывком сел, протирая глаза пальцами.

— У тебя болит что-нибудь? — спросил Кинан.

— Нет.

— Кайли говорит, что ты потерял сознание, как только коснулся света. Ты помнишь, что произошло!

Лукас замер.

— Так та помнишь, Грег? — настойчиво повторял Кинан.

— Свет… Он разговаривал со мной.

— Он… Что?

— Разговаривал со мной. — Лукас посмотрел на Кинана. — Дэниэл, я понимаю, в это трудно поверить, но…

Он запнулся, когда серый инопланетянин, стоявший в углу, двинулся к нему. Существо остановилось у койки и начало подавать руками и пальцами какие-то знаки. Глаза Лукаса широко открылись… От чего? От удивления? Инопланетянин прекратил жестикулировать, и Лукас нерешительно попробовал повторить один из его жестов, неуклюже двигая руками, но Серый, похоже, понял его и осторожно коснулся плеча Лукаса, сжимая и разжимая свои пальцы.

Кайли думала, что Лукас вздрогнет от прикосновения пришельца, но пилот не испугался, напротив, он посмотрел на серого инопланетянина как на старого друга, вроде Кинана. Лукас сделал еще какой-то знак, и пришелец, явно понявший его, снова коснулся плеча пилота, затем вернулся в угол комнаты, где принялся объясняться жестами со своим коричневым соплеменником.

— Грег, что происходит? — недоуменно спросил Кинан, переводя взгляд с пришельцев на Лукаса.

— Он… Кирит спросил, хорошо ли я себя чувствую и может ли он поговорить со мной.

— Ты понял, что он говорил тебе? — Да.

— Каким образом?

— Квайла сказала мне.

— Квайла?

— Свет.

— Свет сказал тебе, что говорит пришелец?

— Дэниэл, я понимаю, что слова мои кажутся безумными, но я в здравом уме. Клянусь. Квайла управляет кораблем миквири. Ее название на их языке «корабельный разум». Она несет ответственностъ за все — начиная от систем обеспечения и кончая навигацией. Она представляет из себя нечто вроде суперкомпьютера, но она — больше чем машина, гораздо больше. Она способна чувствовать и думать. В каком-то смысле ее можно назвать живым существом.

— И она может общаться с тобой?

— Да.

— И с ее помощью ты понимаешь, что говорят инопланетяне?

— Да. Хотя это непросто. Квайла может видеть их жесты только посредством моих глаз, а мое восприятие внешнего мира отличается от ощущений ее предыдущего сотоварища. Ей приходится переводить увиденное мною в знаки, которые она способна распознать, а затем переводить эти знаки в слова, понятные мне… Мы учимся друг у друга, но общаться нам по-прежнему трудно.

— Вы устаете?

— Немного.

— Вы оба?

— Ну, в основном я, — признался Лукас. — Квайла не испытывает каких-либо физических ощущений кроме как через меня, но то, что чувствую я, чувствует и она. Улавливаешь смысл?

— Более или менее, — уклончиво ответил Кинан.

— Грет, а почему квайла объединилась с тобой? — спросила Кайли. — Чтобы помочь нам общаться с миквири?

Лукас помедлил с ответом.

— Отчасти.

— А еще почему?

— Она была одинока и нуждалась в сотоварище.

— И она выбрала тебя?

— Да.

— Почему тебя? Почему не одного из миквири? Лукас заморгал глазами, будто этот вопрос ему не приходила голову прежде. Взор его затуманился, и он медленно произнес.

— Я оказался достаточно восприимчивым. Немногие могут быть столь восприимчивы, как я. Во всяком случае, не многие миквири. Квайла ничего не знает о людях. Она не пыталась достигнуть ничьего разума, кроме моего.

— Но она могла бы? — резко спросил Кинан. Лукас покачал головой.

— Не знаю, но даже если она и смогла бы, теперь это не имеет значения. В сотоварищи квайла выбирает себе кого-то одного. Причем того, кто очень восприимчив, иначе контакт будет очень поверхностным. Ей не достигнуть единения с индивидуумом, который плохо восприимчив.

— Но что именно означает это единение, Грег?

— Я… — Лукас умолк, нерепштельно глядя то на Кайли, то на Кинана, будто не доверяя им.

— Я… — он снова запнулся, потом сказал, — Говорю вам, это внутри меня. Квайла — часть меня.

— Неотъемлемая часть?

— Да.

— Ты хочешь сказать, что не можешь отделиться от нее? Совсем не можешь?

— Я не должен делать этого, — пробормотал Лукас. — Единение для квайлы — это сама, жизнь. Если я умру, она выберет в сотоварищи кого-то другого. Она не имеет органов чувств, и без сотоварища она изолирована от физического мира, она как бы — не знаю, как это сказать — ну, голодает, что ли.

— А тебе не кажется, что ты описываешь паразита? — предположил Кинан.

— Нет! — с жаром возразил Лукас. — Она не паразит! Наши взаимоотношения — это симбиоз, а не паразитизм.

— Хочешь сказать, что ты тоже получаешь от вашего союза пользу? — спросил Кинан.

Лукас учащенно задышал, словно вопрос психиатра расстроил его. Он открыл рот, видимо, хотел что-то сказать, затем вновь закрыл его. Дыхание его вдруг замедлилось, мышцы лица расслабились.

— Да, мне тоже оно полезно, — сказал он наконец. — Дэниэл, я понимаю, тебе требуется время, чтобы поверить во все это, но ты не должен бояться ни квайлы, ни меня. Она не причинит мне вреда. Более того, объединение с ней выгодно для нас всех — я все буду знать о миквири, о их корабле, о крейсере Корпуса… Между прочим, он все еще неподалёку от нас. Нам вскоре надо что-то предпринимать с ним. Вновь получив энергию, крейсер откроет по нам огонь, но, с другой стороны, он не может вечно работать на аварийном источнике питания. Так же как и мы, — добавил Лукас, будто только что вспомнил об этом. Он на мгновение прикрыл глаза, потом повернулся к Кайли. — Скажи Джону Роберту, что можно активировать двигатели. Квайла не будет на этот раз отключать их.

— Так это она отключила двигатели?

— Да.

— Каким образом?

— Она поглощает энергию, — объяснил Лукас. — Ей всегда требуется некоторое количество энергии для жизнедеятельности. Обычно она берет столько, сколько ей нужно на корабле миквири, и они даже не замечают потери. Но квайла может поглощать и гораздо больше — от другого корабля, от солнца, от любого источника. Если она оттягивает от корабля энергию достаточно сильно и неожиданно, двигатели автоматически отключаются. Их можно активировать снова, но лишь в том случае, если квайла прекратит поглощать энергию. Защитные экраны здесь. бесполезны. Они способны выдержать наплыв энергии, но не могут, воспрепятствовать опорожнению.

Кайли долго и внимательно глядела на Лукаса, потом направилась к интеркому. Инопланетяне наблюдали за ней, но не делали попыток вмешиваться в ее действия!

— Джои Роберт, ты меня слышишь? — спросила она.

— Слышу, Кайли, — незамедлительно отозвался тот.

— Грег говорит, что мы можем активировать основные двигатели. Попробуй и дай мне знать, что у тебя получится.

— Понял.

Интерком умолк На несколько секунд, затем снова послышался голос Джона Роберта.

— Они вроде бы реагируют, Кайли. Холли начала активацию, но нам потребуется несколько часов, чтобы выйти на полную мощность.

— Само собой. Миквири не пытаются остановить вас?

— Миквири? Ты имеешь в виду инопланетян? Нет, они просто наблюдают.

— Если попытаются, немедленно сообщи мне, — приказала Кайли.

— Они не попытаются, — подал голос Лукас Кайли обернулась к неону.

— Впечатление такое, что ты абсолютно уверен в этом.

— Да, уверен. Если бы они даже и захотели навредить нам, у них ничего не получится. Квайла им не позволит. Я же говорил, Кайли, она управляет их кораблем. Пока я ее сотоварищ, нам нечего опасаться.

— Миквири знали об этом и допустили ее единение с тобой?

— У них не было выбора, — печально проговорил пилот. — Погибли все миквири, из числа которых квайла могла бы подобрать себе нового сотоварища после смерти Хинфаллы. Они и представить себе не могли, что квайла сольется с человеком. А к тому моменту, когда они осознали, что происходит, было уже слишком поздно.

— Они потерпели крушение? — спросил Кинан, оглядываясь на стоящих в углу миквири.

Инопланетяне напряженно наблюдали за людьми. «Понимают ли они нас? — задалась Кайли вопросом. — Сообщает ли квайла им, что говорит Лукас, или им остается только догадываться?»

Лукас кивнул

— Они вышли из прыжка в нестабильном участке пространства и наткнулись на какой-то барьер. Они не знают точно, что он из себя представляет. Их приборы не срабатывают при приближении к нему. Квайла утратила способность управлять кораблем. Некоторые — нет, многие члены экипажа погибли.

Лукас заговорил, быстрее, закрыв глаза, словно он описывал картины, увиденные в своем мозгу:

— Корабль получил повреждение, а квайла дошла до самой грани… я не знаю, как это выразить словами… ну, скажем, безумия. Она не могла обрабатывать данные, собранные сенсорами корабля. Прыжковая инерция вытащила судно из опасной зоны, но корабль и квайла вышли из строя. Сейчас квайла считает, что пришла в норму, но она не совсем уверена… — Миквири не могут вернуться домой, — продолжил Лукас после небольшой паузы, внезапно открывая глаза. — Несколько месяцев искали они обходной путь вокруг барьера, но так и не нашли его. Мы должны помочь им. Возможно, нашим кораблям удастся найти обходной путь. Ведь наши приборы — неодушевленные. Может быть, нестабильность не повлияет на них так, как она воздействовала на квайлу.

— Именно это она и приказывает тебе сообщить нам? — спросил Кинан. — То, что мы должны помочь миквири?

— Она ничего мне не приказывает! — вспыхнул Лукас. — Она не посмела бы! Спроси миквири, если не верить мне.

— Каким образом? — хмыкнул Кинан. — Насколько я понимаю, пока что ты — единственный, кто способен общаться с ними.

— Верно, — неожиданно согласился Лукас. — С этим тоже надо что-то делать. А что, если составить программу перевода для главного компьютера? У миквири есть письменный язык. Думаю, вместе с квайлой мне удастся кое-чего добиться,

Хотя это будет не легко. Нам нужно сообщить миквири, что мы поможем им найти обходной путь вокруг барьера. Нужно, чтобы они поняли…

— Поняли? Что, Грег? — спросила Кайли, когда пилот вдруг умолк.

— Поняли, что мы не представляем для них угрозы. Квайла боится, что миквири сочтут ее предательницей из-за того, что она выбрала себе в сотоварищи человека. Мы должны убедить миквири в том, что она не предала их. Она по-прежнему несет ответственность за их жизни. А теперь эта ответственность легла и на меня.

— А за наши жизни ты несешь ответственность? — поинтересовалась Кайли.

— Конечно, — смущенно бросил Лукас. — И я обещаю, что не подвергну вас… вернее, нас — опасности.

— Но ведь ты утверждаешь, что эта штуковина поселилась, так сказать, в твоем мозгу. Она легко может управлять тобой, разве нет? — спросил Кинан.

— Нет! Неправда! — лицо Лукаса мгновенно побледнело.

— Это правда, Грег, — твердо сказал Кинан.

— Нет! Она — часть меня, но она не будет управлять мною против моей воли.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно.

— Тогда как ты объяснишь тот факт, что сейчас она снова почти довела тебя до коллапса, после менее чем двадцати минут пребывания в сознании?

— Я не собираюсь тер…

Но он уже снова был на грани потери сознания. Он весь задрожал, а глаза его расширились от испуга и удивления.

— Не понимаю… — выдохнул он. — Она не должна… Дэниэл..

Кинан подскочил к нему и, выхватив из кармана инжектор, приставил его к шее пилота.

— Нет! — вскричал Лукас, отбрасывая руку Кинана. Но психиатр был сильное, и ему удалось бы сделать укол, если бы коричневый инопланетянин не удержал его руку.

Кайли направилась было к ним, но остановилась, когда второй инопланетянин — Лукас назвал его Киритом — издал высокий пронзительный звук и нацелил на Кинана оружие. Психиатр оглянулся на него и замер. Он не оказал сопротивления, когда схвативший его за руку пришелец отобрал у него инжектор, и не пошевелился, когда коричневый обыскал его карманы.

Лукас пытался подняться с койки. Свет на стене позади него неистово пульсировал: темную красно-оранжевую субстанцию прорезали ярко-желтые полосы. Цвета слегка потускнели, когда Лукас наконец встали прерывисто вздохнул, но квайла продолжала пульсировать так быстро, Что у Кайли заболели глаза.

— Дэниэл, почему? — спросил Лукас дрожащим голосом. Он положил ладони на плечи психиатра и развернул его лицом к себе. — Почему? — повторил он свой вопрос.

Кинан молча смотрел на него. Кайли никогда не видела у человека подобного выражения лица, представляющего из себя одновременно страх, вызов, стыд и печаль.

— Я снял энцефалограмму твоего мозга, Грет, — тихо произнес психиатр. — Она сильно отличается от предыдущих. Ты проявлял ненормальную интенсивную мыслительную активность, даже когда спал.

— И поэтому ты подумал, что я опасен? Вот почему ты готов поверить, что квайла овладела моим разумом?

Кинан не ответил. Лукас крепко сжал плечи Кинана, словно намереваясь вытрясти из него ответ.

— Дэниэл, квайла не спит. Я — да, но она нет. Я знаю, ты ее боишься — я тоже боялся поначалу, — но она не завладела ни моим разумом, ни моим телом. Она — не паразит, и она не желает мне зла. Ни мне, ни тебе, ни миквири. Никому из нас.

— Это ты так считаешь. Я — нет.

— И ничто тебя не убедит? Что бы я ни сказал и что бы я ни сделал?

— Нет.

Лукас пытливо всмотрелся в лицо Кинана, пытаясь разглядеть за ним человека, которого называл когда-то другом, но тот взирал сейчас на него как враг, предпочитающий скорее умереть, нежели сдаться.

Лукас внезапно отпустил психиатра и, подойдя к коричневому инопланетянину, просигнализировал ему что-то, неуклюже двигая руками и пальцами. Инопланетянин оглянулся на Кирита, как бы испрашивая у него руководства к действию. Кайли не заметила, чтобы серый пришелец каким-то образом отреагировал на немой вопрос соплеменника, но ответ, видимо, был, поскольку коричневый отдал Лукасу инжектор, который отнял у Кинана.

Лукас на мгновение прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями, затем повернулся к психиатру.

— Дэниэл две недели назад ты просил меня доверять тебе… Доверить тебе свой разум, возможно, даже свою жизнь. Я доверился тебе. И я доверяю тебе по-прежнему. Я знаю, что квайла не контролирует меня. Я знаю, что ни она, ни миквири не представляют для нас угрозы, но я вижу, что тебе трудно в это поверить. Я забыл, что на тебе тоже лежит ответственность… И не только за меня. Возьми это.

Он протянул Кинану инжектор. — Если ты действительно полагаешь, что я настолько опасен… Ну что же, делай как сочтешь нужным. Никто не будет тебя останавливать — ни я, ни миквири.

Кинан ошеломленно смотрел на него, раздираемый противоречиями, не способный к действию. Лукас подождал несколько секунд, потом вложил инжектор в руку психиатра.

Кинан взглянул на инжектор в своей руке, затем поднял глаза на Лукаса. Взгляды их скрестились на мгновение, показавшееся обоим вечностью. И вдруг пальцы Кинана разжались, и инжектор упал на пол. Лукас положил ладони на плечи Кинану и, наклонив голову, прошептал ему что-то на ухо. Кинан не ответил, он просто стоял, вперив невидящий взгляд в пространство, подобно слепцу на краю утеса; боящемуся пошевелиться из-за страха сорваться в пропасть.

Лукас убрал руки с плеч Кинана, потом качнулся и, подняв инжектор, подал его Кайли.

— Если тебе покажется необходимым использовать его, делай это без промедления, — сказал он.

Кайли заглянула в глубину серых, ясных и открытых как никогда глаз пилота и увидела в них лишь того, кого видела всегда — Грега Лукаса. Как бы ни ужасалась она при мысли о том, что мозг его захвачен чуждым разумом, она не заметила ни единого признака того, что Лукас повредился умом. Да, он был расстроен, но его беспокоило отношение людей к нему, а не присутствие квайлы.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — медленно проговорила Кайли. — Не теперь, во всяком случае.

— Так, может быть, позже такая необходимость возникнет? — спросил Лукас, ища ее взгляда.

— Я не знаю, — призналась Кайли.

Он улыбнулся так тепло, что Кайли показалось, что она стоит под лучами горячего летнего солнца Эвереста. Лукас протянул руку, будто намереваясь коснуться ее щеки, но передумал

— Кайли, я никому не позволю причинить тебе вред, — тихо сказал он, — ни тебе, ни твоей семье, ни твоему кораблю. Клянусь.

Она кивнула, принимая его обещание, хотя сомневалась, что он сумеет сдержать его. Слишком многое зависело от факторов, не подвластных его воле.

Коричневый инопланетянин издал пронзительный крик, и Кайли рефлексивно зажала уши ладонями. Второй пришелец тоже крикнул, и каюта наполнилась отвратительным запахом.

— Что случилось? — спросила Кайли Лукаса. Но Лукас уже устремился к двери.

— Корабль приближается! — бросил он через плечо.

Лукас вышел из каюты, прежде чем Кайли успела ответить. Инопланетяне тоже поспешили за ним. Свет последовал их примеру. Сияющая розовая субстанция, прорезаемая оранжево-желтыми вспышками, заструилась со стены на пол и метнулась через открытую дверь в коридор.

Кайли тоже направилась было к выходу, но остановилась, осознав, что Кинан не намерен покидать каюту.

— Дэниэл, вы что же, не пойдете?

— Вы разве не обратили внимания? — спросил он, не двигаясь с места.

— Внимания? На что?

— На Грега. Пять минут назад он был на грани коллапса. Я не сомневался в том, что он потеряет сознание. И вдруг, ни с того ни с сего, он пришел в норму. Нет, более того… Он как бы возродился, обрел новые силы.

Кинан был прав, Кайли не обратила внимания на то, что когда Лукас выходил из комнаты, он не был бледным и выглядел так, будто проспал часов восемь здоровым крепким сном.

— Неужели квайла? — изумленно предположила Кайли.

— Я не знаю, чем объяснить подобную перемену.

— Полагаете, она способна на это? Воздействовать на него не только мысленно, но и физически?

— Почему нет? Ведь она воздействовала на ваш корабль.

— Вы боитесь его, да? — спросила вдруг Кайли.

— А вы нет?

— Не знаю. Когда я думаю о том, что с ним случилось, мне становится страшно, но когда я смотрю на него, я вижу, что он ничем не отличается от того, прежнего, Грета Лукаса. Дэниэл, что нам делать?

— Я бы несколько изменил вопрос; что можем мы сделать?

* * *

Лукас и четверо инопланетян уже были на мостике, когда Кайли и Кинан добрались, туда. Трое миквири держали в руках какие-то приборы, очевидно, средства связи. Они периодически оглашали командную рубку пронзительными звуками, но снизили их интенсивность до уровня, терпимого для человеческого уха.

Лукас сидел за пультом, внимательно наблюдая за показаниями оживших индикаторов и мониторов. Джону Роберту, похоже, удалось восстановить подачу энергии, достаточную для того, чтобы «Галактика Виддона» вновь обрела глаза и уши. Серый инопланетянин — единственный из присутствующих миквири не занятый разговорами или манипуляциями с аппаратурой — стоял рядом с пилотом, глядя то на него, то на один из видеомониторов.

На мониторе виднелся еще один корабль, так же, как и крейсер Корпуса, дрейфовавший неподалеку от «Галактики Виддона».

— Дэниэл, это звездолет класса «Горизонт», — сказал Лукас, не оборачиваясь. — Оружие имеется, но это не боевой корабль.

«Каким образом он узнал, что мы с Кинаном пришли?» — подумала Кайли. Крики, издаваемые миквири, заглушали все звуки, даже шум шагов. Кайли тревожно взглянула на свет, частично разливающийся на пульте под ладонями Лукаса и проливающийся на пол, к его ногам, где также образовалась небольшая «лужица». Неужели квайла способна видеть… Или она обладает какими-то другими органами чувств?

Кинан подошел к монитору и вгляделся в изображение. На ярко-серебристом корпусе корабля, покрытом сенсорными пластинами, не было видно выступающих структур, которые указывали бы на наличие оружия, которым обычно оснащались боевые корабли Корпуса и которое могло бы в течение миллисекунд превратить «Галактику Виддона» в облако раскаленного пара.

— Похоже, ты прав, — произнес Кинан с надеждой в голосе. — Суда класса «Горизонт» используются только для курьерских миссий или в качестве эскорта. Думаю, адмирал Квиллер послал этот корабль, чтобы встретить нас на Кардосе. Он, конечно, вооружен, но не столь сильно, как крейсер. Если Оману получил наше сообщение, он вполне мог привести его сюда. Ты пробовал связаться с кораблем?

— Нет. Мне пока не удалось убедить Кирита в том, что это не ловушка. Он очень обеспокоен, Дэниэл Квайла вывела судно из строя, но она не сможет долгое время поглощать энергию от обоих кораблей, особенно если они одновременно реактируют свои двигатели.

— Приятно узнать, черт побери, что она не всесильна, — пробормотал Кинан себе под нос. — Грег, нужно подать какой-то сигнал Если корабль адмиралтейский, мы напрасно волнуемся. Попроси квайлу, пусть она временно прекратит отторжение энергии от этого корабля, чтобы он мог получить сообщение от нас и послать ответ.

— Дэниэл, если Сорсели доложил в Адмиралтейство, что мы проникли в запретную зону для встречи с инопланетянами, по нам могут открыть огонь вместо ответа. Квайла может защитить «Найэти», но оберегать еще и «Галактику Виддона» ей не по силам.

— Нет, не думаю, что этот корабль с базы Церрон. Скорее всего, это судно Адмиралтейства, а если да, то по нам не станут открывать огонь бес-причинно.

— Мы находимся в запретной зоне. А это вполне достаточная причина для того, чтобы открыть огонь.

— Да, мы в запретной зоне. Но и корабль такого класса не посмел бы прибыть сюда без приказа.

— Он мог получить приказ от Сорсели, — . заупрямился Лукас.

— Грег, вспомни, когда ты был на базе Церрон, ты видел там хотя бы один корабль класса «Горизонт»? Ну, вспоминай, видел?

— Нет, — признал Лукас.

— Стало быть, это адмиралтейское судно, Грег. Наверняка!

— Не знаю, — с сомнением покачал головой Лукас. Он перевел взгляд с серебристого корабля на Кирита. Инопланетянин произвел какой-то жест, пилот ответил Оба выглядели явно недовольными. Лукасу пришлось повторить свой жест несколько раз: либо он неверно изобразил его, либо Кирит нуждался в уговорах. Наконец инопланетянин подал последний знак — рубанул воздух правой рукой — после чего сложил руки на груди и отвернулся от Лукаса.

— Что он сказал, Грег? — спросил Кинан, бросая на инопланетянина сочувственный взгляд. Как бы плохо ни обстояли дела у людей, для миквири ситуация казалась совсем уж критической — они были окружены тремя чужими кораблями, а квайла объединилась с человеком. Ясно, что Кирит имел основательные причины для беспокойства.

— Он сказал, что ему следовало прислушаться к своим инстинктам и прежде всего не останавливать нас здесь, — ответил Лукас. — И еще он сказал, что я не могу делать все, что мне заблагорассудится. Все равно он не может остановить меня.

— Это правда?

— Что? То, что он не сможет остановить меня? Не совсем. Они могут оглушить меня — у них есть оружие вроде наших сканнеров — но в таком случае они навлекут на себя недовольство квайлы. Ей придется решать, кто из нас прав, кто виноват, а если квайла найдет такой выбор невозможным…. она может попросту прекратить свое существование.

— Ты хочешь сказать, она умрет? — спросил Кинан. — Ты ведь говорил, что она — живая, значит, она может и умереть?

— Не знаю, можно ли это назвать смертью. Она… Она как бы рассеится. Да, для нее это равносильно смерти.

— А если это произойдет, что случится с тобой?

Лукас печально посмотрел на Кинана, неуверенный в том, следует ли ему говорить откровенно, и, подумав секунду, решил не уходить от прямого ответа.

— Дэниэл, я прочно связан с квайлой, — тихо произнес он с чувством собственного достоинства. — Нравится тебе это или нет, но связь эта жизненно важна. Тело мое сможет, вероятно, пережить отделение от квайлы, но не думаю, что мой разум переживет разлуку.

Кинан снова взглянул на монитор.

— Я по-прежнему уверен, что нам надо связаться с этим кораблем. Конечно, мы можем попробовать совершить прыжок, прежде чем они восстановят подачу энергии, но это не поможет ни миквири, ни тебе. Ты ведь сам говоришь, что не способен отделиться от квайлы, а это означает, что нам придется либо оставить тебя здесь, либо взять ее с собой. И в том, и в другом случае кто-то пострадает. Я правильно оцениваю ситуацию?

— Существует еще одна альтернатива, — неохотно сказал Лукас.

— Какая же?

— Квайла может разделиться сама. Одна ее часть могла бы отправиться со мной, другая — остаться здесь. Такое разделение нежелательно, но она способна сделать это рада того, чтобы защитить и миквири, и меня.

Квайла может проникать и на другие корабли? — резко спросила Кайли.

— Да.

— Легко?

— У нее нет физического тела. Она вольна отправляться, куда желает, пока есть сосуд, который может содержать ее.

— Сосуд? Ты имеешь в виду корабль? — спросил Кинан.

— Предпочтительнее для нее, конечно, корабль, но в случае необходимости подойдет любой физический объект.

— Включая и человеческое тело?

— Возможно, но только при чрезвычайных обстоятельствах, да и то ненадолго. Она неуютно чувствует себя в объектах биологических форм жизни и предпочитает неодушевленные предметы.

Кайли посмотрела на квайлу.

— Она уже расползлась по нашему кораблю? Лукас энергично замотал головой.

— Нет! Она здесь, но она еще не закрепилась.

— Что значит «не закрепилась»?

— Не сделала себя частью корабля. Она на борту судна, но… как бы это… еще не проникла в его глубины. Она не распространилась по кораблю: по переборкам, двигателям, компьютерам.

— Но она может? — не отставала от пилота Кайли, все больше тревожась.

— Да, но без разрешения она не сделает этого.

— Ты хочешь дать ей такое разрешение? Лукас недоуменно заморгал.

— Какое я имею право? Это твой корабль, Кайли, а не мой.

— Но если квайла останется на «Галактике Виддона», ей придется когда-то «закрепиться», не так ли?

— В конце концов, да.

— А если мы не захотим этого? Тогда тебе придется остаться с миквири?

— Думаю, да.

— А ты выживешь на их корабле?

— Мы и миквири дышим одним и тем же воздухом, так Что насчет этого никаких проблем.

— А как насчет пищи миквири — ты сможешь питаться ею?

— Не знаю.

— Но ведь квайла должна знать? Лукас снова моргнул.

— Думаю, смогу.

— Как долго?

— Понятия не имею.

— И все же, сколько ты продержишься? Неделю? Месяц? Год?

— Не знаю. По меньшей мере, несколько месяцев. Может, несколько лет.

— А потом ты умрешь?

— Мы все умрем рано или поздно.

— Только в твоем случае скорее рано, чем поздно, да?

Лукас не ответил, и Кайли вздохнула. Она хотела услышать от него слова, вселяющие надежду на то, что все проблемы легко и разом решатся. Однако на это рассчитывать не приходилось. Кому-то из них — либо миквири, либо людям — грозила реальная опасность.

Кайли повернулась к Кинану.

— Дэниэл, вы уверены, что корабль Адмиралтейства?

— Абсолютно. Кайли вгляделась в изображение корабля. Даже временно выведенный квайлой из строя, выглядел он угрожающе… Но предложенная Лукасом альтернатива казалась ей совсем уж неприемлемой.

— Грег, я тоже считаю, что нам лучше попытаться вступить с ними в контакт. Можешь сказать квайле, чтобы она позволила им активировать двигатели?

Лукас, поколебавшись, кивнул,

— Но прежде я должен предупредить Кирита…

— Валяй. Миквири рискуют не меньше нас, а, может быть, и больше. Они имеют право на защиту.

Переговоры Лукаса и Кирита не заняли много времени. Инопланетянин пронаблюдал за движением рук пилота и ответил на них серией коротких выкриков. Две миквири двинулись к выходу, а Кирит и его коричневый товарищ остались на мостике.

— Кайли, что-то происходит, — донесся из динамика интеркома встревоженный голос Риза. — Тут у нас в саду целая группа инопланетян рассматривала растения, и вдруг они все бросились прочь из оранжереи.

— Прибыл еще один корабль Корпуса, Риз. Дэниэл думает, что это адмиралтейский корабль, но полной уверенности нет. Мы хотим позволить им восстановить подачу энергии, чтобы они смогли получить сигнал от нас и послать ответ, но если мы ошиблись относительно их намерений, по нам могут открыть огонь. Поэтому капитан пришельцев приказал почти всем миквири вернуться на свой корабль.

— А что делать нам? — спросил из машинного отделения Джон Роберт, прежде чем Риз успел задать Тот же вопрос. — Может, мне поднять защитные экраны? У нас уже достаточно энергия.

— Думаю, не стоит. На таком расстоянии от них будет мало толку.

— Кайли, ты уверена, что…

— Нет, я ни в чем не уверена.

Кайли вспомнила, как она кляла себя за то, что наняла Лукаса тогда, на Демаркере, но последствия того решения не шли ни в какое сравнение с теми бедами, которые ждали их сейчас в случае неправильного выбора. Она открыла рот, чтобы сказать Лукасу, что передумала, но было уже слишком поздно.

— Квайла позволила им возобновить подачу энергии, — сообщил он. — Теперь надо ждать, пока их капитан реактивирует экраны и сенсоры, прежде чем выйти на связь с нами.

Кайли прошла к креслу второго пилота, чтобы надеть наушники… И вдруг динамик внешней связи заговорил сильным женским голосом:

— Здесь капитан Эллисон, командир звездолета «Харлингер». Вы нас слышите?

— Они сначала восстановили связь, — удивился Лукас, — и даже еще не подняли экраны.

Кайли торопливо надела наушники и включила микрофон.

— Здесь капитан Майклсон, командир грузового судна «Галактика Виддона». Мы слышим вас, «Харлингер».

— С вами все в порядке, ребята?

 

ГЛАВА 24

— Мы в порядке, — ответила Кайли.

— Похоже, вы принимаете гостей? — сказала капитан Эллисон.

— Так точно.

— Вы свободно с ними разговариваете — стало быть, гости не обижают хозяев?

Кайли взглянула на Кинана и Лукаса, потом на Кирита. Инопланетянин отвернулся от людей, но иногда оглядывался на них.

— Пока нет.

— Они в скафандрах?

— Ответ отрицательный.

Эллисон помолчала секунду, затем спросила:

— Капитан Майклсон, вы уверены, что не существует опасности заражения какой-то неизвестной болезнью?

— Уверена. Пришельцы были в скафандрах, когда взошли на борт нашего корабля, и сняли их только после того, как удостоверились, что ни с нашей, ни с их стороны не существует опасности инфицирования.

Снова пауза.

— Капитан, мы прибыли сюда, чтобы предложить вам защиту от крейсера «Рейлион», но никак не ожидали встретить здесь инопланетян. Естественно, мы попытаемся вступить с ними в переговоры, но прежде мы должны послать к вам инспекционную команду, чтобы проверить ваших людей и корабль. Мы не хотим рисковать ничьими жизнями — ни нашими, ни пришельцев. Они позволят нам сделать это?

Кайли повернулась к Лукасу, а тот, в свою очередь, посмотрел на квайлу. Квайла послала в сторону Кирита длинный протуберанец, который изобразил на палубе мостика некие символы.

— Квайла спрашивает его, — объяснил Лукас.

— Эти символы — слова?

— Да.

Свет вытянул протуберанец и медленно запульсировал у ног Лукаса темно-розовой лужицей с мягкими вкраплениями оранжевых и желтых оттенков. Кирит посмотрел на мониторы, на свой корабль, на «Харлингер», затем подал одиночный знак Лукасу.

— Он согласен, — перевелЛукас, грустно глядя на Кирита.

— Капитан Эллисон, присылайте свою команду, — сказала Кайли. — Корабль миквири пришвартован к нашему главному люку, но вы сможете…

— Мы взойдем на борт через грузовой трюм.

— … взойти на борт через грузовой люк номер три, — закончила свою фразу Кайли, недовольная тем, что женщина-офицер начинает отдавать ей распоряжения. «Галактика Виддона» была, в конце концов, ее кораблем, а не капитана Эллисон.

— «Харлингер», не забывайте, что у нас на борту находятся чуждые формы жизни, — предупредила Кайли. — Одна из них, вероятно, способна проникнуть на ваш корабль через шаттл, который вы пошлете к нам.

На этот раз пауза затянулась надолго.

— Капитан Майклсон, упомянутая вами форма жизни… материальное существо?

«Интересно, кто подсказал ей этот вопрос? — подумала Кайли. — Ее корабельный врач? Или ее начальство?»

— Трудно сказать, — ответила она. — Мы его видим, но оно способно сокращаться до размеров, не воспринимаемых зрением.

— Способно сокращаться?

Кайли решила, что пока что дала Эллисон достаточно пищи для размышлений; не имело смысла преждевременно преувеличивать опасность, которую представляла для людей квайла… а может быть, и Лукас.

— Капитан Эллисон, это существо — инопланетяне называют его квайлой — не имеет тела и походит на полупрозрачную лужу или прудок. Насколько я понимаю, оно существует как некое состояние энергии или энергетическая субстанция. Оно, очевидно, может перемещаться между физически связанными между собой объектами… Оно также способно делиться. Капитан, квайла общается с одним из членов моего экипажа. Она установила с ним что-то вроде мысленной связи. Говоря это, Кайли искоса поглядывала на Лукаса. Пилот уставился в какую-то точку в пространстве, Напрягшись всем телом.

— Член вашего экипажа находится в контакте с чуждой формой жизни? — изумленно спросила Эллисон.

— Да.

— Капитан, он представляет из себя опасность?

— Мы так не считаем, «Харлингер», — ответила Кайли.

Глаза Лукаса закрылись, и он заметно расслабился.

— А сам он в опасности?

— Насколько мы можем судить, нет.

— Хорошо, тогда мы начинаем формировать команду высадки. Только хочу предупредить, что наши люди будут в скафандрах, и они получат приказ осмотреть ваш корабль сверху донизу. Вы сообщите об их прибытии инопланетянам?

— Безусловно.

— Шаттл отчаливает от «Харлингера» через пятнадцать минут.

— Ждем.

* * *

В отличие от беглого осмотра «Галактики Виддона» инопланетянами инспектирование корабля командой с «Харлингера» продолжалось несколько часов. Четыре часа двадцать три минуты, если точнее.

Они начали с трюмов, затем перебрались на главную палубу, то и дело посылая донесения на «Харлингер». Кайли переключила интерком в режим общекорабельного вещания, и они с Кинаном без зазрения совести, подслушивали переговоры членов инспекционной команды с Эллисон. В их скупых рапортах Кайли не услыхала ничего, что могло бы насторожить ее, но Кинан не исключал возможности, что «инспектора» пользовались какими-то кодами, которые звучали для стороннего слушателя вполне безобидно, на деле являясь предупреждениями.

Не отличимые друг от друга фигуры в белых скафандрах побывали всюду: в машинном отделении, в оранжерее, на камбузе и в столовой, во всех каютах. Вдобавок к визуальному исследованию, проверяющие пользовались различными сканнерами — Кайли насчитала по меньшей мере шесть типов приборов для физического, электронного, магнитного и биологического контроля.

В последнюю очередь они осмотрели мостик. Облаченные в скафандры люди почти строем вошли в командную рубку и застыли как вкопанные, завидев Кирита, его коричневого соплеменника и квайлу.

Однако если они и почувствовали волнение, ощущая себя одними из первых представителей человечества, встретившихся с существами инопланетной расы, то ничем не выдали своих эмоций, докладывая на «Харлингер» о том, что они лицезреют.

— Вы не могли бы спросить их, не будут ли они против того, что мы их просканируем? — деловито обратился руководитель группы к Кайли, кивая на миквири.

Она вопросительно взглянула на Лукаса, а тот просигналил Кириту. Инопланетянин не возражал и даже не пошевелился, пока вокруг него водили зондами приборов. Лишь в глазах его, как показалось Кайли, затаилась тревога… а может, любопытство? Или гнев?

Что до людей, так у них даже разрешения на проведение тестов не стали испрашивать: просто обследовали каждого со всех сторон биосканнерами, а затем приказали сдать для анализа образцы крови, кожи и мочи, причем уединиться каждому позволили только лишь для предоставления на анализ образца мочи. Короче говоря, обращались с ними так, будто они были некими заразными монстрами.

И если Кайли действительно почувствовала себя инфицированным чудовищем, то каково было Лукасу? Людям Эллисон не составило труда разобраться в том, кто именно из экипажа «Галактики Виддона» находится в контакте с чуждой формой жизни — они сразу обратили внимание на сияющую квайлу, расплывшуюся по пульту позади пилота и на полу у его ног. Будь Лукас даже поврежденным ядерным реактором двадцатого века, к нему не относились бы с большей осторожностью и опаской.

По завершении обследования людей руководитель снова подошел к Кайли.

— Неплохо бы взять немного крови для анализа у одного из инопланетян. Как полагаете, согласятся они?

— Надо спросить их, — ответила Кайли, взглянув на Кирита, — но думаю, будет лучше, чтобы эту процедуру проделал кто-нибудь из их числа..

— Логично, — кивнул офицер.

— Грег, спроси, пожалуйста, у Кирита, — попросила Кайли пилота.

Лукас обменялся с инопланетянином несколькими знаками и, получив от Кирита «добро», сказал:

— Сейчас придет их медик.

Минуты через три появился красно-коричневый миквири с большой сумкой через плечо. Фигуры в скафандрах расступились, пропуская инопланетянина, и тот направился к своему коричневому собрату, на ходу извлекая из сумки несколько цилиндрических предметов с закругленными основаниями и узкими кончиками. По виду они были изготовлены из полупрозрачного стекла или из какого-то пластического материала. Медик-миквири прижал цилиндр к кисти соплеменника, и трубка потемнела, наполнившись жидкостью.

Инопланетянин положил цилиндр себе на ладонь и протянул ее в направлении одного из инспекторов. Тот двинулся ему навстречу с преувеличенной медлительностью, а Кирит, тем временем, подал Лукасу еще один знак.

— Он хочет знать, нужен ли вам другой образец для сравнения, — перевел Лукас.

— Конечно, конечно, — закивал руководитель. — Это очень помогло бы нам.

— Грег, вовсе не обязательно… — попробовала возразить Кайли, когда медик-миквири подошел к Кириту с цилиндром наизготовку.

— Нет, Кирит говорит, что так будет справедливее. Они обследовали одного из нас. Мы имеем такое же право обследовать их, чтобы удостовериться, что они не представляют для нас опасности.

— Грег, ведь это тебя они обследовали, — сказала Кайли, изумленная тем, с какой небрежностью он упомянул об этом. Еще сутки назад он буквально терял дар речи, пробуя рассказать о времени, проведенном на корабле миквири, а теперь это вроде и не имело для него особого значения. Может, Кинан все же прав, беспокоясь за него?

Слова ее, похоже, напугали пилота. Дыхание его вдруг участилось, глаза округлились, лицо исказилось гримасой, будто от зубной боли. Свет у его ног слегка изменил окраску, пульсируя ярко-оранжевыми вспышками.

— Грег, ты в порядке? — спросил Кинан, озабоченно глядя на друга.

— Все нормально, — шумно выдохнул Лукас, пытаясь улыбнуться.

— Грег, прежде чем Кайли задала тебе этот вопрос, ты как бы видел воспоминания квайлы о том, что произошло с тобой у миквири, не так ли? продолжал Кинан.

Лукас, помедлив, бросил:

— Да.

— А только что ты увидел свои собственные? Лукас молча кивнул,

— Значит, она все же оказывает на тебя влияние?

— Не больше, чем я влияю на нее. Квайла не контролирует ни моего разума, ни моих воспоминаний. Дэниэл, тебе надо бы поговорить с Киритом обо мне. Он бы развеял твои опасения. Хинфалла, предыдущий сотоварищ квайлы, был его лучшим другом. И дружба эта не прекратилась после объединения Хинфаллы с квайлой. Да, друг Кирита изменился в каком-то смысле, но, с другой стороны, остался тем, кем был до единения.

Лукас вдруг одарил их такой лучезарной улыбкой, что у Кайли перехватило дыхание.

— Я понимаю, что вы мне не верите, но вы сами скоро убедитесь, что я прав. У нас с квайлой пока что происходит первая стадия единения. Приспосабливаемся друг к другу, так сказать. Квайла говорит, что вы замечаете какие-то перемены во мне лишь потому, что слишком внимательно наблюдаете за мной. Со временем вы перестанете обращать на это внимание.

— Но ты все же признаешь, что перемены имеют место?

— Дэниэл, мы все меняемся, и ты в том числе. Ты сам убеждал меня в этом несколько недель назад. Помнится, ты говорил, что перемены — необходимое условие для совершенствования личности человека.

— Не всякие перемены… — Кинан внезапно умолк, и на мостике воцарилась напряженная тишина, которую нарушил руководитель инспекционной группы, явно не довольный тем, что он не понимает, о чем идет речь.

— Мы закончили наше обследование, Капитан, — произнес офицер сухим тоном… — Нам потребуется около десяти часов на то, чтобы переработать полученные нами данные и произвести необходимые анализы. Если результаты будут удовлетворительными, капитан Эллисон пришлет представителей для переговоров с инопланетянами. Вы не могли бы спросить их, согласятся ли они на это? — обратился он к Лукасу.

Лукас подал знак Кириту и, получив от него удовлетворительный ответ, повернулся к офицеру:

— Они согласны.

* * *

Официальная делегация в составе шести человек прибыла с «Харлингера» двенадцать часов спустя. Кайли, Кинан и Лукас встретили их у дверей лифта. Джон Роберт, Холли, Лайа и Риз наблюдали за встречей из коридора.

Лицо Кинана словно засветилось при виде одного из прибывших.

— Хэл! — воскликнул он, не скрывая удовольствия и облегчения.

— Дэн! — Оману схватил психиатра за локоть и крепко пожал ему руку. Он был ниже Кинана ростом, с черными волосами, круглым лицом и черными глазами, такими же сверкающими, как у Кирита.

Внимательно оглядев психиатра с ног до головы, словно отыскивая признаки возможных повреждений, Оману удовлетворенно хмыкнул.

— Ну что же, совсем неплохо выглядишь, учитывая обстоятельства, — проговорил он, затем повернулся к Кайли. — Вы, я полагаю, капитан Майклсон?

Кайли кивнула.

— Позвольте представить вам членов нашей делегации. Это — старший лейтенант Айбо, первый помощник капитана Эллисон; доктор Гвинн, главный судовой врач и лейтенант Фартинг, один из корабельных навигаторов. В штате «Харлингера» нет постоянного научного консультанта, но Фартинг имеет степень бакалавра по междисциплинарным отраслям науки, так что капитан Эллисон попросила его сопровождать нас. Ну, а эти двое джентльменов — офицеры Службы Безопасности. Капитан Эллисон настояла на их присутствии здесь, но они не причинят вам беспокойства.

Айбо был очень высоким и худым, с темными волосами и смуглой кожей. Гвинн была примерно одного роста с Кайли, но лет на двадцать старше последней. Волосы её серебрились сединой, а в уголках пронзительных глаз залегли морщинки. Самый молодой из прибывших, Фартинг, явно чувствовал себя неловко в присутствии старших офицеров.

Кайли представила членов своей семьи, и Айбо сказал:

— Думаю, нам не стоит терять времени и следует немедленно встретиться с миквири. Где они?

— В кают-компании, — ответила Кайли. — Это самая большая комната на корабле.

Айбо взглянул на дверь, потом повернулся к Лукасу.

— Руководитель нашей инспекционной группы сообщил, что вы понимаете их язык. Это правда?

Лукас кивнул.

— И можете бегло изъясняться на нем?

— Я могу перевести почти все, но на это требуется время. Мне приходится прибегать к помощи квайлы, когда я испытываю затруднения.

— Для первой встречи вполне достаточно. Хорошо, Лукас, пройдемте к нашим гостям.

Ведомая Лукасом делегация с «Харлингера» скрылась за дверями кают-компании, где ожидали Кирит и трое других миквири. Майклсоны, Кинан и Оману остались в коридоре.

— А где мы можем поговорить? — спросил Оману.

— Думаю, лучше всего в столовой, — предложила Кайли.

— Прекрасно. Давайте сейчас же отправимся туда. Я сгораю от нетерпения» мне хотелось бы услышать, что произошло с вами после отлета с Сиддорна. Да и у меня есть для вас кое-что интересное.

Они уселись за большим столом, Кайли — на одном конце, Оману — на противоположном. Джои Роберт и Холли заняли места по правую руку Кайли, Риз, Лайа и Кинан — по левую.

— Полагаю, вам известно о путешествии Лукаса на Джаинос, трибунале и реабилитационной терапии, которой его подвергли после суда? — спросил Оману, вглядываясь в присутствующих.

Все закивали, и он продолжил:

— Поначалу мы с адмиралом Квиллером сомневались, что следует поручать дело Лукаса Дэниэлу, нескольку он его друг и мог бы отнестись к нему не столь объективно, как того требует долг офицера Корпуса. Я рад, что мы не пересмотрели решения. Ты отлично справился с работой, Дэн, — сказал Оману, повернувшись к Кинану. — Адмирал Квиллер просил меня передать тебе свою личную признательность и добавил, что тебе будет объявлена в приказе благодарность с занесением в личное дело.

— В этом нет необходимости, — напряженно проговорил Кинан.

— Благодарности объявляются не за то, что в них есть необходимость, сухо заметил Оману. — Люди получают их только тогда, когда заслуживают.

Кинан вскинул голову. Глаза его полыхнули неистовым голубым пламенем.

— Я едва не погубил весь экипаж этого корабля, — с жаром заговорил он. — Если бы я послушался тебя на Кардрсе, ничего не случилось бы — ни засады, устроенной нам «Рейлионом», ни вторжения миквири на «Галактику Виддона», ни объединения Грега с квайлой — во всем этом виноват я и только я один.

— Если ты собираешься взять на себя вину, то тебе придется смириться и с похвалами, — мягко сказал Оману, ничуть не обескураженный вспышкой Кинана. — А похвалы будут, уверяю тебя, как только Адмиралтейство проанализирует произошедшее. Все вы заслуживаете похвалы.

Оману обвел взглядом Майклсонов.

— Представляю, как вы были напуганы, когда миквири остановили вас, — сочувственно добавил он.

— Хуже всего было то, что мы не понимали, что же собственно происходит, — подал голос Джон Роберт. — Только мы начали входить в переход, как вдруг отказали все корабельные системы. Нам с трудом удалось наладить один из мониторов, чтобы выглянуть наружу…

— И вы увидели?

— Звездолет миквири.

— Они пытались подавать вам сигналы?

— Нет. Правда, они просканировали нас каким-то светом…

— Светом? Вы имеете в виду квайлу?

— Нет, тот свет был другой. Темно-голубой…

— Расскажите мне о нем. Он перемещался вокруг вас? Он прикасался к вам? Вы испытывали какие-либо ощущения?

Оману расспрашивал их более часа, а поскольку пометок он не делал, Кайли пришла к заключению, что беседа их либо фиксируется портативным записывающим устройством, спрятанным в одежде Оману, либо транслируется на борт «Харлингера». Впрочем, Кайли не осуждала его. Он выполнял свою работу.

Кайли отвечала на его вопросы кратко и осторожно, особенно когда разговор переходил на Лукаса и квайлу. Оману, должно быть, заметил ее сдержанность, но не стал давить на нее, и Кайли показалось это подозрительным — ведь этот аспект явно интересовал его больше всего.

Кайли позволила себе расслабиться лишь После того, как Оману наконец сменил тему.

— Просмотрев твои записи, — сказал он Кинану, — я немедленно отослал их адмиралу Квиллеру, и он решил, что они содержат достаточно доказательств для возбуждения дела против Сорсели. Квиллер отдал приказ отправиться на базу Церрон и арестовать его. Скоро он предстанет перед трибуналом. К несчастью, Сорсели успел послать Тихнера вдогонку за вами, но мы бросились вам на выручку, как только Сорсели. раскололся насчет маршрута «Рейлиона». «Харлингер» — быстроходное судно, и мы успели бы, если бы не вмешались миквири.

— Нам бы удалось оторваться от «Рейлиона», если бы миквири не удержали нас от прыжка, — сказала Кайли. — Инопланетяне взошли на борт «Галактики Виддона» за несколько Часов до прибытия в зону корабля Тихнера.

— Миквири вывели из строя «Рейлион» таким же образом, как и «Харлингер»? — спросил Оману.

— Это сделала квайла.

— Вы знаете как?

— Грег говорит, она способна поглощать энергию. Если это происходит внезапно, двигатели корабля испытывают перегрузку и компьютеры инициируют их автоматическое отключение.

— Так это квайла заставляет «Реилион» держаться на аварийном питании?

— Да. Мы как раз решали, что нам предпринять в отношении «Рейлиона», когда появился «Харлингер».

— Капитан Эллисон уже послала на «Реилион» команду захвата. Тихнер отстранен от командования кораблем и будет содержаться под арестом вплоть до выявления его роли в этом деле. Мы отправим «Реилион» на базу Церрон с сообщением для Адмиралтейства о нашем контакте с миквири.

— А что будет с нами? — поинтересовалась Лайа. — Когда мы сможем покинуть эту зону?.

— Боюсь, что не скоро, — сочувственно произнес Оману. — Вам надлежит оставаться здесь, пока не получите разрешения от Адмиралтейства.

— И так долго нам ждать этого разрешения? — спросил Риз.

— «Рейлиону» потребуется четверо суток для того, чтобы вернуться на Церрон, Корабль, посланный Адмиралтейством, доберется сюда примерно через неделю… В общем, рассчитывайте на то, что пробудете здесь по меньшей мере месяц.

— Месяц! Да вы в своем уме? взорвался Джон Роберт. — Мы не можем торчать здесь так долго! У нас ведь работа…

— Я знаю. Мы с пониманием относимся к вашим проблемам, мистер Майклсон, но приказ есть приказ. Никому Из находившихся столь близко от миквири не позволят удалиться отсюда, пока мы не предпримем необходимых мер предосторожности. А что до ваших убытков, так я уверен, что Адмиралтейство компенсирует их, особенно принимая во внимание тот факт, что мы хотели бы использовать ваш корабль в качестве места переговоров с инопланетянами… если вы согласны, конечно, — добавил Оману, повернувшись к Кайли.

— Разве у меня есть выбор?

— Если честно, то нет, — вздохнул Оману. — Вам придется подчиниться распоряжениям Адмиралтейства, хотите вы этого или нет.

— Прекрасно. Тогда я разрешаю капитану Эллисон использовать вверенный мне корабль в качестве места переговоров с представителями инопланетной расы.

Очень любезно с вашей стороны, Капитан, — ухмыльнулся Оману. — Я непременно упомяну о вашей готовности сотрудничать с нами в своем рапорте.

Он встал.

— Думаю, я продержал вас всех достаточно долго. У меня есть к вам еще кое-какие вопросы, но мы отложим их на завтра. А сейчас не смею задерживать вас более. Спокойной ночи.

Все встали и направились к двери.

— Дэниэл, а тебя я попрошу остаться на несколько минут, — сказал вдруг Оману. — Хотелось бы поговорить с тобой.

— Наедине, — добавил он, когда Кайли тоже задержалась.

Она взглянула на Кинана, и тот кивнул. — Оставьте нас, Кайли.

— Хорошо, — сказала она и вышла в коридор.

 

ГЛАВА 25

— Тебе не показалось странным, — спросила ее Холли, — что этот Оману интересуется не столько миквири, сколько Грегом?

— Да, я обратила внимание, — согласилась Кайли.

— Так что же будет с Гретом, Кайли? Мы с Джоном Робертом волнуемся за него — не из-за квайлы, а из-за того, что в него вцепились люди Корпуса. Он их явно беспокоит.

— Такая у них работа, Холли, беспокойная. Если миквири или квайла представляют угрозу, Корпус должен определить характер опасности и свести риск до минимума.

— Но что будет с Грегом? — повторила Холли. — Он говорит, что ему придется оставаться с миквири, что рн не может покинуть их корабль, пока они не найдут другого сотоварища. Что с ним будет, Кайли?

— Не знаю, — пожала плечами Кайли. Она и сама прошлой ночью не сомкнула глаз, задаваясь этим вопросом.

— Мы могли бы последовать за ними, — предложил Джон Роберт.

— Что? — одновременно спросили Лайа и Риз. — Мы могли бы проводить миквири до дома и привезти Грега обратно.

— А как же квайла? — усомнилась Лайа. — Грег ведь сам говорил, что он не сможет отделиться от нее, даже если миквири найдут другого сотоварища для «Найэти». Ты что же, всерьез думаешь о том, чтобы позволить квайле остаться на «Галактике Виддона»?

— Почему нет? — сказала Холли. — Она не причиняет вреда миквири. Если они не боятся ее, почему мы должны?

— Хотя бы потому, что мы не знаем, что она способна сделать с нами или с кораблем, — сказал Риз. — Кроме того, с квайлой на борту Корпус ни за что не позволит вернуться в пределы пространства Консолидированного Союза Планет.

— Да, вряд ли нам разрешат курсировать между портами, имея такого «члена экипажа», — вздохнул Джон Роберт, — но если они и беспокоятся, то это не значит, что им не любопытно узнать, как себя поведет квайла на какой-нибудь станции. Так что, вполне возможно, они дадут нам разрешение на заход в один из портов, где смогут наблюдать за квайлой. Конечно, они потребуют гарантий, что квайла не станет распространяться по станции или по другим кораблям, но Грег говорит, что он может дать такие гарантии.

— Ну ладно, предположим, Корпус разрешит посетить нам один-единственный порт, но каким образом мы будем зарабатывать себе на жизнь? — спросила Кайли.

Джон Роберт развел руками.

— Неудивительно, что у нас практически нет доходов, мы едва сводим концы с концами. И знаешь почему, Кайли? А потому, что вы с Ризом слишком нерасторопны для бизнеса, которым мы занимаемся. Вот, извольте видеть, мы — первые люди, которым довелось встретиться с инопланетной разумной расой, но ни одному из вас не пришла в голову мысль о возможности торговли с нею.

— Торговли? С миквири? — изумился Риз. — Чем же, позволь спросить?

— Для начала хотя бы растениями Лайи. Миквири просто очарованы ими. Чем еще? Да чем угодно! Неважно, что мы предложим миквири. Главное, что мы от них получим… Сам факт того, что мы приобрели какие бы то ни было товары у инопланетян, обусловит их баснословную цену. И если даже бизнесмены не заинтересуются ими, то уж Корпус обязательно.

— Да уж, Корпус заинтересуется, — скептически заметила Кайли. — Они подвергнут карантину любой груз, который мы приобретем у миквири.

— Естественно, на ввоз таких-то, товаров будут введены ограничения — на живые растении, на животных, на какие-то предметы технологии— но мало ли чем мы сможем обмениваться с миквири! Неужели до вас не доходит? Любой более или менее компетентный бизнесмен мертвой хваткой уцепился бы за такую возможность и в считанные месяцы сколотил бы себе целое состояние. А ведь у нас на руках главный козырь — мы первыми вступили в контакт с инопланетянами! Больше того, у нас есть Грег и квайла. Только они могут общаться с миквири. Никто другой не способен на это.

— Не обольщайся, — попытался охладить его пыл Риз. — Держу пари, не сегодня так завтра появятся компьютерные программы перевода, которые будут доступны всем.

— Даже лучший переводчик не может гарантировать полной точности, — возразила Холли, — всегда есть какие-то языковые нюансы, не поддающиеся переводу. У квайлы же таких проблем не возникнет. Она изучила миквири как бы изнутри, ей не нужно общаться с ними устно. Джон Роберт прав — с помощью Грега и квайлы мы получим такие преимущества, о которых никто другой и мечтать не посмел бы.

— А вам не кажется, что вы рисуете слишком радужные перспективы? — саркастически заметила Кайли. — Мы не знаем, что она предпримет, слившись с нашим кораблем, и мы не знаем, что ждет Грета в дальнейшем. Если он и находится сейчас в здравом уме и твердой памяти, это вовсе не означает, что он останется в подобном состоянии и впоследствии. И кто вам сказал, что он не захочет покинуть нас? Если уж на то пошло, Корпус может прибрать его к рукам как переводчика. А что до самой квайлы… похоже, она действительно разумное существо и сама выбирает, что ей Делать. Что если она не пожелает остаться на «Галактике Виддона)»? Об этом вы подумали?

— А куда ей еще деваться? — не сдавался Джон Роберт. — Куда бы ни отправился Грег, ей придется сопровождать его. И потом, как бы ни нуждался Корпус в таких переводчиках с языка миквири, я сильно сомневаюсь в том, что они загорятся желанием использовать Грета, если это будет означать слияние квайлы с одним из их кораблей.

— Ага, ты, стало быть, горишь желанием позволить ей слиться с «Галактикой Виддона»?

— Горю но горю, но не вижу в этом ничего страшного, — упрямо сказал Джон Роберт. — Согласен, прежде нам надо как можно больше узнать о ней, но повторяю — не вижу ничего страшного в ее присутствии на нашем корабле.

Кайли перевела взгляд с Джона Роберта на Холли, потом на Риза и, наконец, на Лайю. Все обмозговывали идею Джона Роберта, но никто — даже сверхосторожная Лайа — не решился сказать твердо «нет».

— Не уверена, что ты учел все возможные последствия своего плана, — заявила Кайли, в упор глядя на брата.

— Ты права, — согласился Джон Роберт, — но в нашем распоряжении масса времени для того, чтобы обсудить все «за» и «против». Оману ведь предупредил нас, что нам придется торчать здесь по меньшей мере месяц. Предлагаю не отвергать мою идею сходу, а рассмотреть ее как следует. Согласны?

— Я согласен, — немедленно отозвался Риз. Холли и Лайа кивнули.

— А ты, Кайли? — спросил Джон Роберт. — Понимаю, ты считаешь своим долгом выдвигать возражения — ради нашего же блага, — но ты не хочешь расставаться с Грегом. Он нам всем нравится, а что до тебя, так ты просто его любишь.

— Какого…

— Не надо, Кайли. Мы давно знаем об этом… И если Холли не ослышалась тогда на мостике, во время первой нашей встречи с миквири, Лукас тоже любит тебя. Неужели ты думаешь, что мы бросим его, зная, какие чувства ты испытываешь по отношению к нему?

— Чувства мои не имеют никакого значения по сравнению с безопасностью «Галактики Виддона».

— Но ведь в данный момент «Галактике» не грозит непосредственная опасность, разве нет?

Все пристально глядели на Кайли, а она… Она не нашла в себе сил возражать. Да, она хотела, чтобы Лукас оставался на корабле и она… любила его. Наконец-то она призналась в этом самой себе.

— Так что же, Кайли, могу я надеяться, что ты не отвергнешь мою идею сразу, а хорошенько подумаешь? — спросил Джон Роберт.

— Да, — тихо, сказала Кайли.

— Прекрасно. Тогда соберемся на совещание через несколько дней, и каждый поделится своими соображениями. А пока предлагаю отправиться на камбуз и приготовить что-нибудь на обед. Не знаю как вы, но я зверски голоден.

Кинан присоединился к ним, едва они уселись за стол а еще через несколько минут в столовой появился Лукас с волочащейся вслед за ним квайлой.

— Как прошли переговоры? — поинтересовалась Кайли.

— Вроде бы неплохо, — ответил Лукас. — Правда, все говорили практически одновременно, и я не всегда успевал переводить, но это, похоже, никого особенно не волновало. Миквири отправились ночевать на свой корабль. Айбо и его люди тоже намерены вернуться на «Харлингер». Следующая встреча будет завтра, в полдень,

— А мы собрались перекусить, — сказал Кинан. — И тебе не помешало бы.

— Мне не хочется есть, — скривился Лукас, бросая взгляд на тарелку психиатра. — Я бы завалился сейчас спать, но Оману заставил меня поужинать.

И правильно сделал, — кивнул Кинан, вставая. — Я схожу на камбуз. Что тебе приготовить? — Мне без разницы. Что угодно.

* * *

«Реилион» отчалил впять часов утра, когда все еще спали. Оману с двумя офицерами Службы Безопасности вернулся на «Галактику Виддона» в восемь часов утра и Сказал Лукасу и Кинану, что им нужно пройти несколько психологических и физиологических тестов. Лукас недовольно поморщился, но не стал возражать, а лишь пожал плечами и кивнул

Обследование заняло все утро, но Оману, похоже, нашел состояние Лукаса и Кинана вполне удовлетворительным и разрешил пилоту участвовать в качестве переводчика в составе делегации Айбо, когда та вновь прибыла на «Галактику Виддона» для дальнейших переговоров с миквири, которые появились вскоре после ленча.

На этот раз инопланетян было пятеро. Кайли показалось, что один из них, серый — это Кирит, но с полной уверенностью она сказать не могла, поскольку еще не научилась отличать миквири друг от друга. Ей хотелось бы самой поговорить с ними, но пока что Лукас был единственным, кто мог общаться с пришельцами непосредственно, а он практически не выходил из кают-компании, где велись официальные переговоры.

Миквири работали над переводом человеческого языка уже больше года — с того самого момента, когда впервые столкнулись с людьми в системе Джайноса, — но больших успехов на этом поприще не достигли. Они попросили Лукаса помочь им составить список основных слов и выражений. Пилот согласился, и капитан Эллисон одобрила эту идею, более того, она предложила, чтобы двое ее офицеров связи присутствовали на встречах и одновременно с Лукасом составляли список слов языка миквири. Обе стороны надеялись разработать к моменту прибытия корабля Адмиралтейства приемлемый рабочий словарь.

Вскоре Жизнь на «Галактике Виддона» вошла в размеренное русло. Кайли, Джон Роберт и Холли занимались текущими делами по обслуживанию корабля. Лайа работала в своей оранжерее, а Риз предлагал свои услуги всем, кто нуждался в помощи. Что до Лукаса — то он в основном переводил, а в свободное от переговоров время либо спал в своей каюте, либо пропадал на камбузе и в столовой, поглощая неимоверное количество пищи.

— Как это ему удается так много есть и не набирать веса? — удивленно спросила Кайли Кинана несколько дней спустя. — Он зараз съедает больше, чем вы, Джон Роберт и Риз вместе взятые, но я не вижу, чтобы он поправился хотя бы на грамм..

— Да, — согласился Кинан, я постоянно проверяю его, но не замечаю изменений в весе. Либо он сжигает калории быстрее, чем обычно, для поддержания контакта с квайлой, либо она каким-то образом регулирует его обмен веществ, подобно тому, как она управляла бы кораблем.

— Неужели она способна на такое? — изумилась Кайли.

Кинан пожал плечами.

— Другого объяснения происходящему я не вижу.

— Вы говорили об этом сГрегом?

— Да.

— И что он сказал?

— Он улыбнулся и сказал: «Я прекрасно себя чувствую. Если квайла как-то и влияет на меня, то это мне только на пользу».

— Трудно поверить, что кто-то приносит тебе пользу, контролируя твое тело или твой разум.

— Мне тоже не верится, но факты налицо: Грег здоров, как никогда — и физически, и духовно.

— Но ведь вы говорили, что реабилитационная терапия Ренара фактически искалечила Грега, нанеся ему непоправимый ущерб?

— Да, говорил.

— А теперь вы хотите сказать, что ущерб, этот как бы устраняется?

— Вроде того.

— Но каким образом?

— Грег говорит, что квайла страдала от чувства вины за. гибель многих миквири из экипажа «Найэти». Так вот, он выложил ей все, что я пытался втолковать ему относительно его переживаний. Ведь он тоже казнился, обвиняя себя в смерти своих людей на Джайносе. Он говорит, ему и в голову не приходило, что он когда-либо воспользуется моими словами для утешения кого-то другого, а не себя самого! Похоже на то, что помогая квайле, он одновременно помогает и самому себе. Вероятно, единение с квайлой дало ему возможность объективно взглянуть на себя как бы со стороны. И если это так, то он не мог не заметить душевных ран, нанесенных Ренаром ему. А заметив их, он понял, что их можно залечить или даже исцелить полностью.

— Вы действительно считаете, что он и квайла помогли друг другу вновь обрести веру в себя?

— Да, я так считаю.

— Дэниэл, вы боитесь его? — неожиданно спросила Кайли. — Его и квайлу? Как думаете, они представляют для нас угрозу? Только говорите честно.

— Если честно, то нет, — вздохнул Кинан. — Здравый смысл подсказывает мне, что опасаться следовало бы, но я не боюсь. А вы?

— Не знаю. Погляжу на него — как он говорит, что делает — вроде все нормально. Нo подсознание мое ощущает какую-то тревогу. Не знаю, чему и верить.

— Равно как и я. Мне тоже хотелось бы узнать, чему надо верить. Тогда, может быть, удалось бы спокойно поспать ночью.

На восьмой день после прибытия «Харлингера» Кайли впервые посетила корабль миквири.

Она находилась на мостике, сидя у резервного передатчика, и составляла список продовольственных продуктов, оставшихся на «Галактике Виддона». Запасы быстро иссякали, благодаря непомерному аппетиту Лукаса, а также вследствие того, что люди из экипажа «Харлингера», чувствующие себя на корабле Майклеонов как дома, опустошали холодильники на камбузе с ужасающей скоростью.

Кайли поделилась своей заботой с Оману, и тот немедленно связался с капитаном Эллисон, чтобы решить проблему с питанием. Эллисон и предложила Кайли составить список недостающих продуктов и обещала отправить с «Харлингера» шаттл с грузом продовольствия для «Галактики Виддона» сразу же по получении этого списка. Кайли no-прежнему относилась к командирше с адмиралтейского судна с некоторой осторожностью, но ей пришлось признать, что Эллисон с готовностью идет навстречу всем ее пожеланиям.

Кайли как раз посылала запрос на «Харлингер», когда услыхала позади себя какой-то звук. Крутанувшись в кресле, она увидела вошедшего на мостик серого инопланетянина, который осматривал пульты командной рубки, ни к чему, правда, не прикасаясь.

— Кирит? — спросила Кайли. Спросила тихо, чтобы не напугать миквири.

Инопланетянин взглянул на нее и сделал знак руками — тот же самый знак, которому он обучал Кайли во время первой их встречи. Кайли ответила ему, стараясь копировать жест как можно точнее. Несколько дней назад она показала этот жест Лукасу и спросила, что он означает.

— Это один из многих знаков приветствия, — объяснил пилот. — Данный к примеру, переводится как «приветствую уважаемого незнакомца». Движения пальца в конце жеста указывают на желание продолжить беседу.

Кирит подал еще один знак — коснулся пальцами места между глазами, затем протянул руку в направлении Кайли, ладонью вверх.

«Что он говорит? — отчаянно соображала Кайли. — Вот бы Лукаса сюда… Где же он сейчас?»

В кают-компании, где же еще. Переводит на одной из бесконечных встреч. Лукас говорил, что толку от этих переговоров не очень-то много. Миквири сообщили людям, каким образом они оказались в этой зоне, однако не говорили, откуда прибыли. Они позволили людям обследовать себя биосханнёрами и помогали при разработке совместного словаря, но этим, собственно, сотрудничество и заканчивалось.

Кирит стоял и выжидательно глядел на Кайли. Не зная, что еще ей предпринять, Кайли повторила знак. Глаза инопланетянина заискрились, будто от смеха. «Я что, сморозила какую-то глупость?» — спросила себя Кайли, но тут Кирит вдруг шагнул к пульту управления и. указал на него рукой. Потом он поднес ладонь к груди и снова вытянул руку в направлении пульта, опять же ладонью вверх.

«Он что-то спрашивает? Может, хочет узнать, как функционирует весь пульт или какие-то отдельные блоки? Что же, вполне понятное любопытство», — подумала Кайли. Окажись на чужом корабле, она и сама заинтересовалась бы, естественно, инопланетным оборудованием.

Кайли подошла к пульту и нажала на одну из кнопок — вверху включился видеомонитор переднего обзора с изображением освещенного бортовыми огнями «Харлингера». Кайли снова коснулась Кнопки, и дисплей выключился. Потом, даже не отдавая себе отчета в том, что она делает, Кайли указала пальцем, на руку Кирита, затем на кнопку и сделала жест, будто нажимает ее.

Кирит послушно нажал на кнопку — экран загорелся, нажал, еще раз— экран выключился. Инопланетянин указал на другую кнопку, тоже будто нажимая на нее, затем повторил жест, который сделал раньше. Кайли нажала на кнопку — включился другой монитор — и подала Кириту знак, чтобы он повторил ее движение. На протяжении последующих тридцати минут она демонстрировала инопланетянину, как пользоваться пультом, избегая только прикосновений к кнопкам включения и отключения двигателей. Кирит внимательно наблюдал за ее действиями и дублировал их вслед за ней: Всякий раз, правда, глядя на Кайли перед тем как нажать ту или иную кнопку, щелкнуть, тем или иным переключателем, или повернуть Верньер, словно спрашивая — можно мне? Кайли не возражала. Когда она закончила демонстрацию, Кирит еще раз оглядел пульт управления, как бы запоминая расположение мониторов, регуляторов и переключателей, затем прошел в центр командной рубки. Остановившись там, он обернулся к Кайли и произвел еще один жест, который она поняла сразу же — Кирит приглашал ее подойти к нему.

Кайли, помедлив, осторожно приблизилась к инопланетянину, а он, развернувшись, направился к выходу и, выйдя в коридор, повторил жест и указал рукой в сторону главного люка. «Пойдем со мной».

Кайли огляделась вокруг, но поблизости не было никого, кто мог бы подсказать ей, что делать.

Восемь дней вынужденного безделья — вполне достаточный срок для того, чтобы вселить дух опрометчивости в самого рассудительного человека, и Кайли Майклсон не являлась исключением в этом смысле. Она взглянула на Кирита, Инопланетянин сделал еще один шаг в сторону люка и, обернувшись, повторил жест.

«Пойдем».

И Кайли пошла.

 

ГЛАВА 26

Труба, соединяющая «Галактику Виддона» с кораблем миквири, была футов двадцати в длину и десяти — в ширину. Кайли остановилась у входа в нее, глядя вперед на гладкие непрозрачные стены, мягко мерцавшие розоватым светом с едва уловимым оттенком желтого и оранжевого. Кирит, уже достигший конца трубы, делал знаки Кайли, чтобы та следовала за ним. Кайли оглянулась в последний раз на пустынный коридор «Галактики» и решительно шагнула в переход…

Первым впечатлением от корабля миквири было ощущение сильного холода. Температура на борту инопланетного корабля была градусов на десять-пятнадцать ниже, чем на «Галактике Виддона». Кайли поежилась, сожалея о том, что не оделась потеплее, но возвращаться сейчас она уже не смела. Второе, на что она сразу же обратила внимание, был резкий запах пряностей, к которому примешивались более слабые, мучительно знакомые, но неузнаваемые ароматы.

В конце трубы Кирит повернул налево, и Кайли пошла вслед за ним. Перед нею тянулся довольно широкий коридор с низковатым потолком. Коридор изгибался в соответствии с округлой формой корабля.

Кирит обернулся, чтобы удостовериться, что Кайли не отстала, и подал ей знак двигаться вперед. Она сделала несколько осторожных шагов, и палуба под ее йогами слегка подалась — Кайли показалось, что она идет по полужесткой губке. Упругий материал пола поглощал звуки, и Кайли почти не слышала собственных шагов.

Отсутствие шума не внушало ей опасений, а вот свет вызывал беспокойство. По стенам корабля кружили воронки цветных сполохов, в большинстве своем желтых и оранжевых, с появляющимися время от времени — через неравные, как бы произвольные, интервалы — более темными завихрениями. У Кайли возникло ощущение, что она находится внутри огромного живого организма и наблюдает за циркуляцией крови колосального существа. В какой-то момент она могла бы поклясться, что увидела, как стены надвинулись на нее, а затем снова отошли назад будто они дышали. Кайли резко остановилась, испугавшись и потеряв ориентацию. Так она стояла некоторое время, прислушиваясь к бешеному биению собственного сердца и хватая ртом воздух, наполненный странным ароматом.

Чья-то рука коснулась ее плеча, И она отпрыгнула в сторону. Подошедший к ней Кирит делал руками какие-то знаки. Что он говорит? «Не беспокойся, с тобой все будет в порядке?» Или: «Поторопись и уходи отсюда, пока еще можешь уйти?»

Кайли судорожно вздохнула и немного расслабилась. Кирит снова коснулся ее плеча. «Все хорошо?»

Забота. Инопланетянин явно волновался за ее состояние. Кайли сделала еще один вдох, медленно выдохнула чуждый воздух, потом кивнула и указала рукой вперед. «Туда?»

Кирит подал быстрый знак, проведя пальцем линию по своей ладони, и двинулся дальше по коридору. Кайли пошла следом, стараясь не глядеть на стены.

Они прошли футов пятьдесят, потом Кирит положил ладонь на ярко-оранжевую секцию стены. Кайли не заметила ничего, что указывало бы на наличие панели управления, но стена открылась. Даже не открылась, а как бы раздвинулась, предоставляя проход в большое помещение… Кирит шагнул в комнату, Кайли последовала его примеру, и проход за Кайли закрылся. Оглянувшись, Кайли увидела сплошную стену без всяких признаков двери.

В комнате находилось трое инопланетян — темно-серый миквири, почти одного роста с Кайли, и еще двое коричневых, несколькими дюймами ниже Первого. Как и у всех миквири, одежды на них не было, но каждый держал в руках голубовато-серебристый предмет около двенадцати дюймов в диаметре. От сильного запаха корицы у Кайли запершило в носу, и она громко чихнула, чем явно обеспокоила инопланетян. Темно-серый пронзительно свистнул, и Кирит ответил ему менее резким, кратким звуком, после чего произвел сложный жест пальцами.

Темно-серый бросил на Кайли укоризненный, как ей показалось, взгляд, затем он подал какой-то знак Кириту. Тот снова что-то изобразил пальцами, и трое миквири вроде бы успокоились, но продолжали бросать нa Кайли настороженные взгляды; явно не одобряя ее присутствия здесь.

Меблировка комнаты составляла всего три кресла, в которых восседали трое миквири. Кайли не заметила ничего похожего ни на пульт управления, ни на какие бы то ни было приборы, но все стены представляли из себя громадные дисплеи. По стенам впереди Кайли и справа от нее ползли сверху вниз какие-то странные символы, а левая стена-дисплей отображала, несомненно, звездную карту, белые точки на которой обозначали, видимо, солнца. Спустя мгновение на эту карту наложилась другая, состоящая из точек большего размера. «Система Джайноса?» — предположила Кайли. Крупная ярко-желтая точка могла быть солнцем, а десять окружающих её точек поменьше — планетами. Третья точка от солнца была голубой, Остальные — коричневыми. Вокруг нескольких коричневых точек кружили красноватые. Луны?

Кайли обернулась к Кириту и вопросительно цосмотрела на него — мол, правильно ли я интерпретировала изображения? — и тут же забыла свой вопрос, увидев стену позади себя. Она смотрела в пространство. Она увидела «Галактику Виддона» и парящий на некотором расстоянии от нее «Харлингер».

Впечатление было такое, будто она совершила выход в открытый космос — что она делала несколько раз, сопровождая Джона Роберта, который регулярно проверял обшивки «Галактики» на предмет возможных повреждений от космического мусора. Кайли отчетливо видела каждую деталь корпуса «Галактики», каждую мельчайшую выбоину и царапину на двери главного люка — неизбежные последствия швартовки к станционному причалу.

Совершенно зачарованная столь реалистичным изображением, Кайли лишь краешком глаза уловила то, что Кирит направился к стене со звездной картой, в которой при era приближении к ней образовалась расщелина; Кирит запустил в нее руку и извлек круглую пластину, такую же, как у других миквири. Подойдя к Кайли, Кирит подал ей диск, и она, помедлив, осторожно взяла его, чувствуя пальцами, какой он тонкий и легкий. Взглянув на пластину, Кайли увидела на ее поверхности темно-зеленые метки. Кирит прикоснулся к одному из этих знаков, и изображение «Галактики Виддона» тут же исчезло, уступив место символам, которые не ползли, как на стенах впереди и справа, а периодически менялись.

«Что это? — подумала Кайли. — Данные о состоянии систем «Галактики Виддона» и «Харлингера»?» Кирит коснулся другой метки на пластине, иизображение обоих кораблей вернулось на стену-дисплей. Инопланетянин указал на метку, которой он только что коснулся, как бы приглашая Кайли сделать то же самое. Она, помедлив, осторожно прикоснулась пальцем к метке. Изображение кораблей на дисплее опять пропало, и стену снова заполнили непрерывно сменяющие друг друга символы.

Кирит быстро нажал еще на одну точку на диске, и из пола поднялось кресло.

Нет, не поднялось, а как бы выросло. Из пола, казалось, мгновенно вырос огромный столб, прямо на глазах превратившийся в кресло. Кирит указал сначала на него, затем на Кайли.

«Садись».

Кайли покачала головой, не желая делать этого, но Кирит жестом приказал ей подчиниться. Она села.

Кресло обволокло Кайли, принимая формы ее тела, в точном соответствии с линиями спины, ног и головы. Кайли изменила положение тела, откинувшись назад, и податливая субстанция тотчас же повторила ее движение. Кайли приподняла ноги — субстанция немедленно отреагировала и на это, поднимаясь вместе с ними. Кайли опустила ноги, и мягкая масса подалась под нажимом, несколько медленнее, правда, нежели при подъеме. Кайли села вертикально, выпрямляя спину, и «спинка» кресла проделала то же самое.

Последующий час Кайли провела, нажимая на многочисленные символы, которыми была усеяна, пластина. После каждого нажатия на стене-дисплее появлялись изогнутые линии и точки. Некоторые изображения напоминали Кайли звездные карты, совершенно ей не знакомые.

Кирит остановил ее лишь тогда, когда она захотела прикоснуться к символу в центре пластины. Он схватил кисть Кайли и решительно отвел ее в сторону.

«Ясно, — поняла Кайли, — не трогать». Видимо, прикосновение к этому символу на пульте управления могло обусловить отключение систем жизнеобеспечения корабля миквири, или, что еще хуже, активацию какого-то оружия. Кайли кивнула, показывая Кириту, что она поняла его предупреждение, и вернула ему пластину;

Она поднялась с кресла. Кирит коснулся диска, и кресло мгновенно втянулось в пол. Инопланетянин прошествовал к расщелине в стене, положил туда пластину и вернулся к Кайли. На стене-дисплее вновь возникла парящая в пространстве «Галактика Виддона». Кирит указал пальцем на Кайли, затем на корабль. «Пора возвращаться».

Кайли не хотелось уходить, но она кивнула. Кирит подошел к стене, положил ладонь на ее ладонь, и стена опять раздвинулась. Инопланетянин провел Кайли до соединительной трубы и остановился, явно не желая сопровождать ее дальше, на

«Галактику Виддона».

В голове Кайли вдруг пронеслась ужасающая мысль о том, что она каким-то образом оскорбила Кирита, но тот, словно ощутив ее волнение, осторожно погладил ее ладонь и жестом предложил ей шагнуть в трубу.

— Спасибо, — пробормотала Кайли и пошла по мерцающему переходу к открытому люку «Галактики Виддона», но, как только она ступила на палубу своего корабля, ее окружили пятеро человек в белых скафандрах, двое из которых нацелили на нее дезинтеграторы.

— Стой! Ни с места! — раздался металлический голос.

Кайли замерла.

Обследовав ее с ног до головы биосканнерами, люди Эллисон препроводили Кайли в кают-компанию.

Оману вместе с двумя незнакомыми Кайли мужчинами восседали за длинным столом, Лукас сидел чуть поодаль, в кресле, и даже не поднял головы, когда ввели Кайли.

— Садитесь, Капитан, — хмуро приказал Оману.

Они допрашивали Кайли более двух часов, заставляя ее вновь и вновь рассказывать, о том, что она делала на корабле миквири и что видела там. Потом Либо обратился к Лукасу.

— Кто на самом деле управляет кораблем, Лукас? Квайла или миквири?

— Квайла управляет кораблем в соответствии с указаниями миквири. Если они хотят что-то сделать, то обращаются к квайле, и она выполняет их инструкции.

— Но ведь она способна на самостоятельные действия?

— Да, но только в том случае, если считает, что кораблю или экипажу грозит непосредственная опасность.

— Она может открыть огонь по угрожающему миквири судну?

— На корабле миквири нет наступательного оружия, Айбо. Я не раз говорил вам об этом.

— И мне, и вам хорошо известно, что средства обороны могут служить в качестве наступательных вооружений. К примеру, если вывести из строя, двигатели корабля, экипаж может погибнуть.

— Миквири никому не желают зла, Айбо. Они — торговцы, а не завоеватели.

— Это вы так считаете.

— Джентельмены, полагаю, этот вопрос не стоит обсуждать, пока мы не получим дополнительных данных, — вмешался Оману, — Кайли, я хотел бы, чтобы вы написали символы, которые вы видели на стене-дисплее. Все, которые вы можете вспомнить. Может быть, Лукас скажет нам, что они означают.

Оману передал Кайли портативный компьютер. Ей не потребовалось много времени та то, чтобы изобразить символы — она запомнила лишь некоторые из ник. Лукас, взглянув на изображение, сказал, что символы представляют из себя отдельные буквы и не имеют значения вне контекста целых слов.

Как думаете, Лукас, — спросил Айбо пилота, — а зачем этот Кирит пригласил капитана Майклсон на свой корабль?

— Не знаю, — пожал плечами Лукас.

— А мне кажется, что знаете, но не хотите Нам помочь. Я иногда задаюсь вопросом, на чьей вы стороне, Лукас.

— Я ни на чьей стороне, Айбо. Об этом я тоже Неоднократно говорил вам. Или вы забыли?

— Достаточно, джентльмены! — решительно сказал Оману. — Не хватало нам только перессориться друг с другом. Мы все устали, а посему предлагаю отложить этот разговор на день-другой.

Все согласились, только Айбо не скрывал своего недовольства, одарив на прощание Кайли и Лукаса неприязненно-враждебным взглядом.

Два последующих дня прошли для Майклсонов, Лукаса й Кинана относительно спокойно. А потом прибыла «Северная Звезда», научно-исследовательское судно Адмиралтейства.

«Северная Звезда» находилась на Эвересте и готовилась к отправлению в долговременную миссию, когда в Адмиралтейство пришло сообщение о миквири, поэтому эту миссию «Северной Звезды» отложили и приказали, срочно лететь в систему Джайноса.

Кроме обслуживающего персонала, экипаж «Северной Звезды» состоял целиком из ученых: астрономов, физиков, геологов, химиков, экзобиологов, ботаников, медиков. В штат были включены даже антрополог, два лингвиста и археолог — на случай обнаружения на той или иной планете доказательств присутствия разумных существ, живых или вымерших.

Оману догадывался, что Адмиралтейство пошлет к ним именно «Северную Звезду», и предупредил Кайли, что ей самой и членам ее семьи следует подготовиться к напряженной неделе. «Обследования и допросы, которые проводили с вами люди капитана Эллисон, не идут ни в какое сравнение с тем, что вам предстоит испытать, когда за вас возьмется экипаж «Северной Звезды», сказал он.

Оману был прав.

«Северная Звезда» прибыла ночью, а утром, проснувшись, Майклсоны и Кинан обнаружили, что их окружают мужчины и женщины в защитных скафандрах. Им приказали одеться и под конвоем проводили к грузовому люку номер три, где их поджидал шаттл с «Северной Звезды». На «Галактике Виддона» оставили только Лукаса. Шаттл имел бортовые иллюминаторы, и Кайли впервые увидела научно-исследсоаательское судно Корпуса с такого близкого расстояния.

Гигантский корабль, по меньшей мере в три раза больше «Галактики Виддона», заполнял собою все видимое пространство. На его корпусе мрачно-серого цвета Кайли не заметила сенсорных пластин — только огромные вогнутые «тарелки» радаров и локаторов, сплошь покрывающие обшивку, какие-то выпуклости, выступы, похожие на оружейные башни, и длинные антенноподобные прутья, беспорядочно усеивающие неровную поверхность, не имеющую, казалось, ни одной прямой линии. Кайли никогда за свою жизнь не доводилось лицезреть такого колоссального — и такого уродливого корабля;

Шаттл пришвартовался к одному из кормовых люков громадного корабля, и конвоируемых доставили в коридор со стерильно белыми стенами, потолком и полом, с таким ярким освещением, что у Кайли заслезились глаза.

Здесь их ожидал медперсонал «Северной Звезды». Их отвели каждого в отдельную каюту, и на протяжении последующих шести дней Кайли ни разу не встречалась ни с кем из своих. В первые три дня врачи подвергали ее всем мыслимым и немыслимым тестам, применяя приборы, о существовании некоторых Кайли до сего времени и понятия не имела.

Столь же неприятными — если не больше оказались допросы, последовавшие за изнуряющим медицинским обследованием. Кайли потребовала сообщить ей, как чувствуют себя члены ее семьи, и, получив отказ, пришла в ярость, угрожая прекратить всякое сотрудничество со следственной бригадой.

— У вас не должно быть никаких причин для беспокойства, — твердо заявили ей. — Фактически, уже всё члены вашего экипажа освобождены и вернулись на «Галактику Виддона».

— С ними все в порядке?

— Они чувствуют себя прекрасно.

— А как насчет капитана Кинана?

— С ним все еще ведется дознание. У нас на борту остались только он и вы.

— И как долго вы намерены держать меня здесь?

— Все зависит от вас, Капитан. Мы должны задать вам некоторые вопросы, и если вы не будете упрямиться, через несколько дней присоединитесь к вашему экипажу.

— Так что же вы хотите знать? — поинтересовалась Кайли.

Как выяснилось, они хотели знать все, вплоть до мельчайших подробностей. Они даже спросили ее о смерти Джона-старшего, Полтора дня ушло на расспросы о Лукасе, о каждом его действии, о каждом разговоре, состоявшемся между Кайли и пилотом с момента первой их встречи на Демаркере.

Исчерпав эту тему, следователи переключились на решение Кайли убежать от «Рейлиона». Почему она так испугалась крейсера Корпуса, который, возможно, выполнял законную миссию? Почему она решила оторваться от него? Кайли попыталась объяснить, какими соображениями она тогда руководствовалась: Тихнер приказал ей остановиться без каких-либо очевидных причин; Кинан сказал ей, что адмирал Сорсели не остановится ни перед чем, стремясь доставить Лукаса на базу Церрон, а это представляло опасность не только для Лукаса, но и для всего экипажа «Галактики Виддона» — Кайли выложила все начистоту, но, похоже, они ей не поверили.

Один из допросов проводили командир «Северной Звезды» и другой адмирал, оба облаченные в белоснежные мундиры с золотыми позументами. Из всех следователей эти двое оказались самыми безжалостными, уведомив Кайли, что ей самой и ее экипажу грозит смертная казнь за одно лишь проникновение в запретную зону. К тому моменту, когда адмиралы величественно удалились из комнаты допросов, Кайли уже не могла справиться с предательской дрожью в руках — так ее запугали военные.

На протяжении всего следующего дня ей устроили перекрестный допрос о ее визите на корабль миквири, и к вечеру, когда ей, наконец, разрешили вернуться на «Галактику Виддона», Кайли валилась с ног от усталости, и ей хотелось только одного — завалиться в кровать и уснуть.

У грузового люка «Галактики Виддона» ее встретил Джон Роберт.

— Как ты? — спросил он, озабоченно глядя на сестру.

— Вроде бы ничего. — Мы волновались — они так долго держали тебя.

— Да уж, вопросов у них имелось море. А как ты? Как остальные?

— Мы все в порядке. Нас обследовали медики, потом каждого допросили, но с того времени больше не беспокоят. — А что Грег?

— Он тоже в норме. Они прислали сюда двух врачей, но им, видимо, дали приказ «осмотреть, но не прикасаться». Так что Грег довольно легко отделался. Черт побери, я начинаю думать, что союз с квайлой имеет свой преимущества.

— А как Дэниэл?

— Он еще не вернулся.

— Что? — резко повернулась Кайли.

— Он еще не вернулся, — повторил Джон Роберт. — Оману говорит, что его все еще допрашивают. Кайли, Оману явно чем-то обеспокоен. Не знаю, чем именно, но скорее всего из-за Дэниэла.

— Не пойму, зачем им держать его так долго? Он ведь ничего плохого не сделал.

— Да, но он психиатр Грега и его друг, а поскольку в данный момент они почему-то спасаются допрашивать Лукаса, то намерены, наверное, выжать как можно больше информации из Кинана.

— Где Оману? Я хочу поговорить с ним. Однако, если шефу Кинана и было известно что-то, чего не знала Кайли, он не говорил ей, хотя она ясно видела его беспокойство.

Кайли ждала еще сутки, но Кинан так и не появился, и тогда она связалась с «Северной Звездой» И потребовала объяснений.

— Капитан Кинан помогает нашей следственной бригаде, капитан Майклсон, — сообщили ей официальным тоном. — Он останется на борту «Северной Звезды», пока не будет закончено дознание.

Кинан отсутствовал еще почти трое суток и, вернувшись на «Галактику Виддона» к вечеру третьего дня, прямиком направился в свою каюту, где проспал почти целые сутки. Когда Кайли наконец увиделась с ним, психиатр представлял из себя жалкое зрелище — мертвенно-бледный, с запавшими щеками, с черными кругами под глазами, которые утратили свой обычный блеск. Одежда на нем висела, как на вешалке. Он, вероятно, потерял по меньшей мере пятнадцать футов веса. Поначалу он не встречался ни с кем, кроме Оману, с которым подолгу уединялся в своей каюте. Кайли понятия не имела, о чем они там беседуют, и это, естественно, лишь усиливало тревогу.

Корпус и миквири по-прежнему вели диалог, но переговоры, судя по всему, окончательно зашли в туник. Миквири были разочарованы, узнав, что людям ничего не известно о барьере. Инопланетяне вознамерились продолжить поиски обходного пути, но высшие офицеры «Северной Звезды» уговорили их остаться еще на некоторое время, опасаясь, видимо, того, что если миквири улетят сейчас, то уже никогда больше не вернутся. Командир «Северной Звезды» пообещал инопланетянам, что Адмиралтейство предпримет всё возможное, чтобы отыскать обходной путь, вплоть до того, что пошлет на поиски целую флотилию лучших кораблей Корпуса.

Лукасу стоило больших усилий убедить Кирита не отдавать приказа о старте, а дождаться проведения Адмиралтейством широкомасштабных поисков. Посредничество Лукаса завоевало ему некоторое расположение среди высокопоставленных офицеров Корпуса, но к нему по-прежнему относились с подозрением. В нем нуждались, но ему не доверяли.

Кайли почти не виделась с ним. Большую часть времени пилот проводил в кают-компании, работая с лингвистами как с людьми, так и с миквири. Когда его не было в кают-компании, он либо находился на «Найэти», общаясь с Киритом и другими миквири, либо ел и спал. Лишь несколько паз Кайли удавалось поговорить с Лукасом с глазу на глаз, когда они оставались с ним на пять-десять минут одни на мостике, но и тогда разговор не клеился. Лукас дал Кайли понять, что вся «Галактика Виддона» скорее всего прослушивается людьми Службы Безопасности «Харлингера» и «Северной Звезды».

Кое-что о миквири он ей, правда, успел рассказать. Он сообщил, что корабль Кирита представляет собой исследовательское судно, вроде «Северной Звезды». Миквири, подобно людям, находят и осваивают новые миры, но многие из них предпочитают жить в пространстве, на своих кораблях. Они трепетно относятся к природе и космосу, любят заниматься торговлей и путешествовать. Будучи совершенно неагрессивными и предпочитая избегать конфронтации с кем бы то ни было, миквири, в случае необходимости могли и постоять за себя, отвечая на силу силой же.

Лукас отметил, что, несмотря на некоторое сходство мировоззрений людей и миквири, культура последних сильно отличается от человеческой. Прежде всего, в отличие от людей миквири не уделяли слишком большого внимания вопросам секса. Пол той или иной особи становился важным лишь в период спаривания.

— Насколько я понял, миквири выбирают себе сексуального партнера, основываясь на запахах, а не на чувстве любви, — сказал Лукас.

— Шутишь? — недоверчиво спросила Кайли.

— И не думаю, — ответил Лукас. — При вступлении в первый возраст самовоспроизведения особи мужского и женского полов вырабатывают сильные запахи, резко отличающиеся у самцов и самок. Между особями противоположных полов происходит нечто вроде химической реакции. Первоначально самец может испытывать влечение к нескольким самкам. Если одна из них начинает испытывать к нему ответное влечение, ее запах слетка изменяется, делая ее более привлекательной для самца, нежели другие. Его запах, похоже, также меняется, делая самца более желанным для избранницы, и менее желанным для остальных. Химические изменения, стимулирующие интенсивность запахов, нарастают до тех пор, пока взаимное влечение не становится буквально непреодолимым, а после спаривания их больше не привлекают другие партнеры, причем на протяжении всей их последующей жизни.

— Что мне особенно показалось странным, — сказал Лукас, так это то, что супруги, как правило, живут вместе только в период, когда самка способна к зачатию. В остальное время супруги могут не встречаться друг с другом годами.

— Они совокупляются, но не любят друг друга?

— Они испытывают друг к другу определенную привязанность, но это не то, что мы называем любовью. Эту эмоцию они сохраняют для своих акия.

— Акия? Что такое акия?

— Акия, — это друг. Вернее, если переводить буквально — «Тот, с которым разделяешь сердце и разум». Супруги предназначены лишь для продолжения рода, для воспроизведения потомства. Когда миквири требуется утешение или любовь, они обращаются к своим акия.

— И супруг не может одновременно являться и акией?

— Такое бывает, хотя и нечасто. Супруга Хинфаллы, к примеру, была также и его акией.

— А дети? Кто заботится о них, если пара не живет вместе?

— Они становятся членами той семьи, к которой принадлежит самка. Но тут есть одна особенность. Каждый миквири по-разному относится к семье, в которой он рождается, и к семье, которую он выбирает по достижении зрелости. Кирит, к примеру, считает экипаж «Найэти» своей семьей и отцом всех детей, находящихся на борту корабля. Впрочем, все взрослые испытывают по отношению к детям такие же чувства.

— Тебе он нравится, не правда ли? — спросила Кайли, уловив ту теплоту, которая всегда появлялась в голосе Лукаса при упоминании серого инопланетянина.

— Да, нравится. Очень, — признался пилот. Он внимательно взглянул на Кайли. — Тебя это беспокоит? Тебя беспокоит то, что я могу привязаться к одному из миквири, как к другу из числа людей?

— Нет, не беспокоит, — откровенно сказала Кайли, вспомнив общение с Киритом во время ее посещения корабля миквири. Ей показалось, что она и сама могла бы подружиться с инопланетянином, если бы не языковый барьер, мешающий изъясняться более свободно.

Лукас рассказал ей, что резкий, пронзительный свист миквири, от которого у людей едва не лопаются барабанные перепонки, является частью их первичного языка. Поскольку голосовые связки миквири имели ограниченный диапазон воспроизведения звуков, им пришлось в процессе эволюции разработать сложную систему ручных жестов, которыми сопровождались устные слова. Система легла в основу вторичного, знакового языка, которым они пользовались для общения со всеми не миквири.

— Что ты имеешь в виду, «со всеми не миквири»? — спросила Кайли. — Ты хочешь сказать, что им известны другие разумные расы?

— Да.

— И как много?

— Им известны три расы, кроме нашей. С двумя из них они регулярно торгуют, а с третьей стараются не общаться. Эта третья, обладающая относительно развитой технологией, несколько раз проявляла враждебность по отношению к миквири, и теперь соплеменники Кирита избегают встреч с представителями этой расы, слишком быстро распространяющейся за пределы своего пространства и агрессивно нарушающей границы пространства миквири.

— Корпусу уже известно об этих других расах?

— Да.

— И как начальство отнеслось к этому?

— Все были в шоке.

— Еще бы! Сколько веков человечество осваивало в одиночку космос, а тут сразу четыре новые расы, причем одна из них не очень-то дружелюбная, мягко говоря.

— Вот именно. Между прочим, наши переговоры с миквири заходят в тупик в основном потому, что они опасаются, что мы тоже можем оказаться агрессивным биологическим видом, больше заинтересованным в захвате товаров и территорий, нежели в честной торговле.

— Полагаю, ты убедил их в обратном?

— Я старался изо всех сил, но я не уверен, что миквири поверили мне. Обстоятельства их первого контакта с людьми были не очень-то обнадеживающими. Кирит назвал увиденное ими на Джайносе «кровавой бойней». Я как мог объяснил, что там произошло, но миквири по-прежнему очень настороженно относятся к людям.

— Грег, как ты думаешь, миквири стали бы торговать с нами? Я имею в виду не все человечество, а нас, Майклсонов.

— Торговать с вами?

— Джон Роберт загорелся этой идеей и убедил остальных, что мы можем сколотить состояние… В том случае, конечно, если миквири захотят обмениваться с нами товарами.

— Ты говоришь о том, что «Галактика Виддона» могла бы отправиться в пространство миров миквири?

— Да. Только не понимаю, чему ты так удивляешься. Ведь ты сам говорил, что нам необходимо осваивать новые территории.

— Я не имел в виду вообще неисследованное пространство.

— Почему нет? Джон Роберт считает, что мы выгодно продадим любой товар, доставленный оттуда — по той простой причине, что это будет первый товар, приобретенный людьми у существ иной расы!

— Возможно, но ты не имеешь ни малейшего представления о том, что вас может ждать на чужой территории. Вы будете окружены чуждыми существами, язык которых вы не понимаете, а они не понимают вашего.

— Ну, что до языка, так мы ведь можем выучить его, правда? Адмиралтейство вряд ли отпустит нас отсюда так скоро, вот мы и употребим вынужденный простой с пользой для себя. Может, вам не удастся воспроизвести в точности их устный язык, но с твоей помощью мы могли бы разучить их жесты и письменный язык.

— Проблема не только в языке — дело в традициях, обычаях, образе мышления. Вы можете нанести кому-либо смертельную обиду, даже не осознавая этого.

— Почему ты говоришь так, будто тебя не будет с нами? Мы будем советоваться с тобой, чтобы не допускать таких ошибок. Ты ведь останешься на «Галактике Виддона», правда? — подозрительно спросила вдруг Кайли. — Яне знаю, мы не можем предложить тебе такой оплаты, которую предложил бы тебе Корпус, но…

— Кайли, я не могу остаться на «Галактике», — перебил ее Лукас.

— Почему нет? Корпус не может заставить тебя работать на него, если ты сам того не захочешь.

— Дело не в Корпусе.» А в квайле. Я не должен разделяться с ней.

— Ну так что? Ты говорил, она способна перебраться на другой корабль. Почему бы ей не сопровождать тебя на «Галактике Виддона»?

— Да, но тогда она сделает то, что никому из вас не понравится. Она распространится везде — В двигателях, компьютерах, ваших каютах. Корабль станет как бы ее продолжением. И если даже вы смиритесь с этим, остальное человечество не сможет. Вы не сможете вернуться в человеческое пространство. Корпус вам не позволит.

— Джон Роберт подумал об этом. Он считает, что нам разрешат посетить хотя бы один порт после возвращения из пространства миквири, в котором мы сможем предложить людям товары, приобретенные у инопланетян.

— И вас это удовлетворит? Вряд ли вам позволят пришвартоваться в большом порту вроде Омарлина. Вас отконвоируют к какому-нибудь перевалочному пункту, на задрипанную станцию, где вы и продать-то свой товар не сможете.

— И все же мы решили рискнуть.

— Стало быть, вы хорошо все обдумали?

— Да, мы взвесили все «за» и «против». Говорили и о тебе, и о квайле. Мы хотим, чтобы вы остались на нашем корабле, Грег. Вы оба — ты и квайла.

Кайли увидела первые проблески надежды в глазах пилота, и только теперь поняла, что он тщательно скрывал от нее свой страх. Страх расставания с ней.

— Все равно, сейчас я не могу отправиться с вами, — медленно произнес Лукас. — Мне придется отправиться на «Найэти», пока миквири не найдут другого сотоварища корабля.

— Понимаю… Но позже, после того, как они найдут сотоварища… ты вернешься к нам?

— Да, мне хотелось бы… И есть только одно, чего мне хочется больше этого.

— Чего же?

— Поговорить с тобой о… в общем поговорить с тобой, не опасаясь, что за нами наблюдают или подслушивают нас.

— Я тоже очень хочу этого, Грег.

 

ГЛАВА 27

На шестьдесят восьмые сутки после начала поисков корабли Корпуса нашли-таки обходной путь вокруг барьера! Поиски осложнились тем, что приборы адмиралтейских судов отказывали, как и оборудование миквири, при приближении к невидимой преграде больше, чем на сто километров. Никаких визуальных аномалий пространства не фиксировалось, но кораблям приходилось давать задний ход, прежде чем вышли бы из строя все системы. К моменту окончания поиска в нем была задействована почти половина флота Корпуса, и совместными усилиями проход в пространство миквири был обнаружен — на расстоянии нескольких световых лет от Джайноса.

Поначалу миквири не поверили людям и настояли на том, чтобы им предоставили звездные карты и показания приборов. Однако, убедившись в том, что люди не обманывают их, миквири ответили потоком благодарностей, главным образом в виде информации.

Миквири сообщили Корпусу координаты их ближайшего аванпоста и сказали, что будут рады принять там контактную группу. Они установили лимит — на аванпост должен прибыть пока всего лишь один корабль Корпуса, но в дальнейшем, по мере установления дипломатических отношений, сказали они, будет разрешено прибытие и других судов Консолидированного Союза Планет.

Работая со звездными картами, полученными от миквири, специалисты Корпуса рассчитали, что для путешествия до аванпоста потребуется пять длинных прыжков, которые предстояло совершить «Северной Звезде».

Одним из первых условий вновь обретенного сотрудничества было освобождение «Галактики Виддона» из-под контроля Корпуса — этой просьбой миквири выразили свое расположение к Лукасу. Лукас сказал Кириту, что хотел бы вернуться к Майклсонам, как только предоставится такая возможность, и Кирит согласился позволить «Галактике Виддона» отправиться к ближайшему аванпосту миквири вместе с «Северной Звездой».

«Найэти» могла достигнуть станции за три длинных прыжка. Корпус согласился на то, что «Найэти» стартует первой и предупредит миквири о предстоящем визите людей. «Северной Звезде» надлежало отправиться вслед за «Найэти» с максимальной скоростью, а «Галактика Виддона» — спустя сутки после старта «Северной Звезды».

Лукас должен был оставаться на «Найэти» до тех пор, пока миквири не найдут другого сотоварища корабля. После этого он и квайла могли бы возвратиться на «Галактику Виддона».

Миквири не скрывали своего недовольства тем, что квайла перейдет на корабль людей, но поделать они ничего не могли — ведь квайла и к ним пришла по своей собственной воле. Она не являлась ни их собственностью, ни их рабыней. Если она решила поселиться среди людей — значит, так тому и быть. Миквири лишь тешили себя надеждой, что ее решение не принесет им вреда.

Как и миквири, адмиралы Корпуса не одобряли поведения квайлы. Если бы Они могли воспрепятствовать проникновению «Галактики Виддона» в пространство миквири или воссоединению Лукаса с Майклсонами, они не преминули бы сделать это. Дело в том, что они не могли сделать этого, не навлекая на себя гнева миквири, которые оказывали Лукасу всяческую поддержку.

Поскольку миквири дали «Галактике Виддона» разрешение посетить их аванпост, Корпус, в свою очередь, позволил Майклсонам заходить в один из портов по возвращении из пространства миквири. «Галактика Виддона» могла свободно перемещаться между двумя пунктами — аванпостом миквири и одной из станций Консолидированного Союза Планет. Но этим маршрутом свобода передвижения Майклсонов и ограничивалась, на первое время, во всяком случае.

По мере приближения старта «Найэти» визиты Лукаса на корабль миквири участились. Кирит отвел ему отдельную каюту, а «Северная Звезда» дала запас продовольствия и воды, которого хватило бы на три-пять месяцев. Миквири сами помогали пилоту переносить груз с шаттла «Северной Звезды». Несмотря на явно потеплевшие отношения, миквири никого из людей, кроме Лукаса, естественно, не допускали на борт «Найэти». Даже Кайли не получила от Кирита повторного приглашения.

И вот настал день расставания. Все Майклсоны пришли к главному люку «Галактики», чтобы попрощаться с Лукасом, так же как Кинан и несколько офицеров «Северной Звезды». Пилот простился со всеми и лишь после этого подошел к Кайли.

— До свидания, Кайли, — тихо сказал он. Всего хорошего, Грег, — так же тихо ответила она, борясь с предательской дрожью в голосе.

Лукас повернулся, сделал шаг по направлению к соединительной трубе — переходу, потом остановился и нерешительно оглянулся.

— Вы… прилетите? — спросил он Кайли почти с мольбой, будто только сейчас осознал, что вскоре он останется один среди чуждых, хотя и дружелюбных, существ на чужом корабле.

— Да, Грег, мы скоро прилетим к тебе, — сказала она, стараясь говорить как можно более уверенным голосом, чтобы развеять тревогу Лукаса. А потом, словно не веря в убедительность собственных слов, Кайли, сделала то, чего никак от себя не ожидала. Не обращая внимания ни на кого, она решительно шагнула к Лукасу, развернула его лицом к себе и крепко поцеловала пилота в губы.

Она забыла о своей семье. Она забыла о Кинане и офицерах «Северной Звезды». Она забыла о квайле. Ничего сейчас не имело значения, ничего, кроме Грета Лукаса, который заключил ее в объятия и ответил ей страстным поцелуем.

Они стояли, обнявшись, несколько мгновений, потом Лукас мягко отстранил Кайли, не глядя ей в глаза, отвернулся и пошел по трубе к кораблю миквири, теперь уже не оглядываясь. Дойдя до конца перехода, он повернул налево и исчез из виду.

Кайли вспомнила, как оставляла ее мать — точно так же, не оглядываясь. Тогда Кайли не поняла, почему мать поступила так, но теперь… Теперь ей казалось, что она поняла. Если бы мать оглянулась, она потеряла бы всю свою решимость. И Лукас потерял бы.

Никто из присутствующих не проронил ни слова, и Кайли мысленно благодарила их за это. Издай сейчас кто-нибудь хоть один-единственный звук, она бы разрыдалась. Кайли едва сдержала подступающие слезы, подходя к люку и задраивая его.

Корабль миквири отчалил от «Галактики Виддона» и стартовал пять минут спустя. Офицеры с «Северной Звезды» наблюдали за отлетом «Найэти», пока та находилась в пределах досягаемости сенсоров, затем вернулись на свой корабль, оставив Майклсонов одних — впервые за последние два месяца.

Остаток дня Майклсоны и Кинан провели, бесцельно слоняясь по кораблю, будто не знали чем заняться, предоставленные, наконец-то, самим себе. Все рано разошлись по своим каютам, но Кайли сомневалась, что сон их в эту ночь был долгим и спокойным. Сама она не сомкнула глаз ни на минуту.

На следующий день они почувствовали себя уже не такими удрученными. Предстояло столько дел, что времени на раздумья не оставалось. Когда они встали, «Северная Звезда» уже улетела, но «Харлингер» еще не отправился в путь. Ему предстояло дождаться отлета «Галактики Виддона», а затем вернуться на Эверест с полным отчетом Адмиралтейству о проделанной работе. Джон Роберт и Холли провели контрольный прогон всех корабельных систем, и через четыре часа «Галактика Виддона» стартовала. Спустя еще шесть часов она совершила первый из пяти прыжков, требующихся для того, чтобы достигнуть аванпоста миквири.

* * *

Кинан согласился поработать вторым пилотом вместо Джона Роберта, чтобы тот не отвлекался от дел в машинном отделении. Однажды утром он пришел на мостик сменить Кайли. Она уже закончила проверку систем и собиралась пойти на камбуз перекусить.

— Вы завтракали, Дэниэл? — спросила она психиатра.

Кинан не ответил, уставившись невидящим взглядом на монитор внешнего обзора.

— Что с вами, Дэниэл? — озабоченно поинтересовалась Кайли. — Чем вы обеспокоены? Буду рада выслушать вас, если хотите поговорить.

— Я ухожу из Корпуса, — сказал он, не оборачиваясь. — Несколько месяцев назад я просил Хэла предоставить мне долгосрочный отпуск, но теперь решил выйти в отставку.

— Но почему, Дэниэл?

— Я больше не желаю участвовать во всем этом, — произнес он, делая неопределённый жест рукой.

— И чем же вы займетесь?

— Открою частную практику где-нибудь… Буду заниматься тем, чему обучен.

Кайли не услышала энтузиазма в его голосе.

— Вы действительно хотите этого, Дэниэл? Иметь частную врачебную практику?

— Честно?

Кинан обернулся, впервые взглянув Кайли в глаза.

— Конечно, честно.

— Нет.

— Тогда чего же вы хотите?

— Не знаю. Поверите, Кайли? На протяжении всей своей жизни я всегда точно знал, чего хочу, а вот сейчас не знаю. Порой мне кажется, что я вообще ничего не знаю и ничего не понимаю.

— А как насчет «Северной Звезды»? Вы говорили как-то, что вам хотелось бы работать на научно-исследовательском судне, выполняя долговременные миссии в глубоком космосе. Вы могли бы ходатайствовать о переводе туда?

— Мне уже предложили должность на «Северной Звезде». Я отказался.

— Почему?

— Им нужно лишь одно — иметь кого-то, кто вел бы наблюдение за Грегом.

— И вы не желаете делать этого?

— Да, не желаю! — взорвался Кинан. — Он мой друг. Я не желаю шпионить за ним!

— Даже если их беспокойство за него оправданно? Конечно, если сейчас с Грегом вроде бы все нормально, но мы не знаем, чем грозит ему в Дальнейшем постоянный контакт с квайлой. Мы не знаем, чем это грозит всем нам, но отступать слишком поздно, а посему, поживем — увидим.

Кайли немного помолчала.

— Дэниэл, вот что я хочу вам сказать. Понимаю, вы решили выйти в отставку из Корпуса, но как вы смотрите на то, чтобы остаться на некоторое время с нами. Я имею в виду на «Галактике Виддона»… Так, на всякий случай, если у нас вдруг возникнут проблемы с Грегом и квайлой.

— Вы предлагаете мне остаться на «Галактике»?

— Если захотите. А почему вы так удивились?

— Ваш корабль — не прогулочное судно, Кайли. Вы не можете позволить себе бесплатно возить пассажиров. Вы же знаете, от меня мало толку и на мостике, и в машинном отделении.

— Я не собираюсь нагружать вас работой, к которой у вас душа не лежит. Но занятие мы вам найдем. Я имею в виду Холли. До ближайшего приличного госпиталя несколько световых лет, а ведь Холли через три месяца рожать. Вы, конечно, не акушер, но я уверена — вы гораздо квалифицированнее примете роды, нежели Джон Роберт.

— Мне? Принимать роды?

У него был настолько испуганный вид, что Кайли, не смогла удержаться от смеха.

— Насколько я понимаю, психиатры нечасто посещают родильные отделения, — сказала она.

— Они и близко к ним не подходят. Впрочем, а почему бы мне и не попробовать? В конце концов, любой врач способен принять роды после соответствующей подготовки. А если, не дай Бог, у Холли будут какие-то осложнения, я, вероятно, справлюсь с ними лучше Джона Роберта. Слишком он близкий для нее человек, чтобы оставаться спокойным в критический момент.

— Читаете мои мысли. Ну, так что же, Дэниэл? Остаетесь? Я не говорю о том, чтобы вы принимали на себя долговременные обязательства. Речь идет всего о нескольких месяцах. Итак, что скажете?

— Я подумаю.

Кинан сообщил Кайли о своем решении незадолго до последнего прыжка, отделяющего «Галактику Виддона» от аванпоста миквири. Психиатр принял ее предложение, чему она очень обрадовалась. Присутствие Кинана на корабле вселяло в нее некоторую уверенность, особенно теперь, когда им предстояло выйти из прыжка буквально на пороге пространства миквири.

На таком опасном, по мнению Кайли, выходе настоял Кирит. Миквири пока что явно не желали допускать людей в пределы своего пространства и решили ограничить их визит посещением самого отдаленного, пограничного аванпоста.

Кайли включила интерком.

— Двадцать секунд до выхода, — объявила она, — … десять… Выходим!

Не успели эти слова слететь с ее губ, как тело начало выворачивать наизнанку. Кайли судорожно хватанула ртом воздух…

— О, Боже! — воскликнул Кинан, зачарованно глядя на монитор и напрочь забыв свои обязанности второго пилота.

Кайли не проследила за взглядом психиатра. Она была слишком занята сейчас сбрасыванием скорости и приготовилась в любую секунду изменить курс, чтобы не столкнуться с каким-то судном, которое медленно двигалось, впереди «Галактики Виддона». Кроме него сенсоры зафиксировали поблизости еще три корабля, а дальше — большую луну, вращающуюся по орбите вокруг планеты размером с Землю.

— Полный реверс! — приказала Кайли Джону Роберту.

От резкого снижения скорости Кайли вдавило в спинку кресла, а дышать стало буквально невозможно. «Галактика Виддона» сильно накренилась на правый борт, и Кайли едва удалось выровнять ее, чтобы не задеть ближайшее судно. «Чертов Кирит! — мысленно выругалась Кайли. — Надо же было придумать такое — выходить из прыжка в пространстве со столь оживленным движением!» Кайли, отчаянно маневрируя, обошла еще два корабля, чудом не столкнувшись с одним из них, и, круто положив «Галактику» на левый борт, повела ее по широкой, траектории к спутнику планеты.

— Если это аванпост, на что же тогда похожи их главные базы? — изумленно пробормотал Риз.

Только теперь Кайли позволила себе взглянуть на видеомонитор — и шумно выдохнула остатки воздуха, сумевшие удержаться в разрывающихся легких. Небесное тело, на которое держала курс «Галактика Виддона», не было луной, естественным спутником. Это был искусственный спутник, орбитальная станция миквири. Желто-оранжевые волны прокатывались по поверхности колоссальной сферы, закручиваясь время от времени в «водовороты» и формируя узоры, которые, казалось, заключили в себе какой-то смысл Вдали, за станцией, в лучах желтого солнца купалась голубовато-белая планета. Солнечный свет попадал на станцию, и в тех местах, где он касался ее, цвета словно раскалялись добела, завиваясь вокруг друг друга с такой сумасшедшей скоростью, что при виде их кружилась голова.

— «Северная Звезда» — вон там, — пролепетал Кинан.

Инерция вынесла «Галактику Виддона» к дальней стороне станции, и она догоняла «Звезду», которая уже вышла на орбиту вокруг спутника и которую окружало несколько кораблей миквири. Кайли слегка скорректировала курс, чтобы обойти их.

Кирит предупредил людей, что персонал аванпоста потребует от них допуска на борт «Северной Звезды» и «Галактики Виддона», чтобы произвести инспекционный осмотр перед началом каких бы то ни было переговоров.

Один из кораблей миквири направился к «Галактике» и вскоре пришвартовался к ней. Кайли дождалась, пока сенсоры покажут, что давление воздуха в переходной трубе соответствует внутреннему давлению «Галактики Виддона», и послала Кинана и Риза к главному люку для встречи гостей. Сама она осталась на мостике, продолжая снижать скорость и наблюдая по монитору за другим кораблем миквири.

Через десять минут Кинан и Риз вернулись в командную рубку в сопровождении инопланетян, которые жестами приказали всем оставаться на своих местах, после чего рассыпались по кораблю. Одна группа миквири направилась к жилым помещениям, другая — в машинное отделение, а третья в грузовые трюмы. Они обследовали «Галактику Виддона» так же тщательно, как в свое время инспекционные команды с «Харлингера» и «Северной Звезды». Закончив осмотр-обыск, все три группы собрались в коридоре у дверей мостика, обмениваясь впечатлениями. Затем один из миквири вышел вперед.

«Ты понимаешь мои слова?» — просигнализировал он Кайли.

«Да», — ответила Кайли. Лукас научил Майклсонов основным знакам незадолго до расставания, а во время перелета они продолжали обучение, пользуясь записями, подготовленными переводчиками Корпуса.

«Продолжайте движение по орбите, — сказал миквири. — Скоро придут другие».

Инспекционный «десант» миквири вернулся на свой корабль, который тут же отчалил. «Галактика Виддона» сделала полный круг по орбите вокруг станции, догнав и перегнав «Северную Звезду». Следующий корабль миквири прибыл к «Галактике» непосредственно со станции.

Кинан и Риз снова пошли встречать гостей, и несколько минут спустя Кайли услышала из коридора изумленные возгласы. Она вскочила было с кресла, но вспомнив, что ей следует оставаться в рубке, нерешительно взглянула на Лайю, пришедшую недавно на мостик.

— Ступай, ступай, я сама справлюсь здесь, Кай? ли, — успокоила ее та, усаживаясь в кресло второго пилота.

Кайли бросила быстрый взгляд на индикаторы пульта управления — все в норме — и быстрым шагом направилась в коридор. Она услышала его голос прежде, чем увидела его.

— … постоянная бомбардировка. Я не долго…

— Грег?

Он оборвал свой разговор с Кинаном на полуслове и медленно обернувшись, встретился взглядом с полными слез глазами Кайли. Она не смогла вспомнить впоследствии, кто из них сделал первый шаг навстречу. Она запомнила лишь то, что Лукас заключил ее в свои объятия и на протяжении нескольких мгновений держал ее так, будто никогда больше не позволит ей уйти.

Волосы Лукаса сильно отросли, и ему требовалась основательная стрижка. Лицо его, осунувшееся от усталости, покрывала колючая щетина — но несмотря на это, он представлял из себя самое прекрасное зрелище, которое ей когда-либо доводилось видеть.

— Я скучал по тебе, — сказал он, осыпая ее лицо поцелуями.

— Я тоже скучала по тебе, — прошептала она сквозь слезы.

— Грег! — раздался ликующий возглас Джона Роберта.

Лукас отпустил Кайли и протянул Джону Роберту руку, но тот, проигнорировав этот жест, облапил пилота медвежьей хваткой и сдавил его так, что у бедняги Лукаса едва ребра не затрещали.

— Как мы все волновались за тебя, Грег, — проговорил Джон Роберт, разглядывая Лукаса… — Вид у тебя неважнецкий. Трудновато пришлось, да?

— Должен признаться, что должность сотоварища квайлы имеет свои недостатки. Я только что начал рассказывать Дэниэлу и Ризу, что оказался совершенно не подготовленным к постоянной бомбардировке моего мозга информацией, особенно в течение первых двух недель. Потом немного привык, но все равно, со времени нашего прибытия мне удалось поспать всего несколько часов. Меня буквально утопили в море информации и вопросов. Кроме того, квайла нашла другого сотоварища среди персонала станции, после чего на меня нахлынули новые ощущения — причем со всех сторон. Квайла разделилась, большая ее часть осталась на «Найэти», меньшая — со мной. Кирит уговорил руководство станции позволить мне вернуться к вам. Он сказал им, что мы с квайлой будем себя уютнее чувствовать здесь.

— А где квайла сейчас? — спросил Кинан, заметив то, что другие упустили из виду. — Я не вижу света.

— Она пока на корабле миквири. Она не хочет приходить сюда, пока не убедится, что вы готовы принять ее. Связь между нами достаточно сильна для того, чтобы находиться друг от друга на некотором расстоянии — небольшом расстоянии и не терять контакта.

— Как долго? — спросил Кинан.

— На каком расстоянии? Сколько угодно долго. Ну, так что мне сказать ей? — обернулся Лукас к Кайли. — Вы примете ее?

— Мы приняли решение, Грег, — сказал Риз. — Скажи ей, пусть она приходит.

Лукас взглянул на него, потом на Джона Роберта и, наконец, снова на Кайли.

— Риз прав, — подтвердил Джон Роберт. — Мы все «за». Все, до единого. Квайла может сливаться с «Галактикой Виддона» при одном условии — она соглашается не вмешиваться в работу корабельных систем.

— Она будет поглощать некоторое количество энергии, — предупредил Лукас. — Не очень много, но тем не менее… А насчет вмешательства можете не волноваться. Она не станет вмешиваться, пока вы сами того не захотите.

Лукас отвечал Джону Роберту, однако смотрел на Кайли. Ведь последнее слово было за ней.

— Пусть она приходит, Грег, — решительно сказала Кайли.

— Ты уверена в правильности своего решения? Подумай хорошенько, еще не поздно отказаться…

— Я уверена, — мотнула головой Кайли.

— Хорошо. Тогда я вызываю ее, — сказал Лукас.

Квайла появилась спустя несколько секунд. Свет у ног Лукаса был таким слабым, что Кайли не сразу заметила его.

— Что с ней? — озабоченно спросил Джон Роберт.

— Я же говорил, со мной осталась ее меньшая часть. Остальное — на корабле Кирита. Но она вырастет и распространится по «Галактике Виддона». Вы смиритесь с этим? — спросил Лукас, теперь уже не Кайли, а Джона Роберта.

— Не буду отрицать, что у меня есть сомнения, — сказал Джон Роберт. — Но мы приняли решение сами, никто нас не вынуждал. Мы не изменим его… только дай нам время привыкнуть ко всему этому, о'кей?

— Договорились.

* * *

Кинан добровольно вызвался подежурить на мостике, чтобы Майклсоны смогли отужинать все вместе. Кайли не стала возражать. Корабль находился на постоянной орбите, и другим судам, а не «Галактике Виддона», надлежало совершать маневры во избежание столкновения. Так что Кинана можно было оставить в рубке одного… И все же

Кайли первой направилась к выходу из столовой, как только закончился ужин.

— Я должна вернуться на мостик, — сказала она. — Здесь все-таки очень оживленное движение, а Кинан — неопытный пилот. Есть добровольцы сменить меня через пару часов?

— Я, — немедленно отозвался Джон Роберт.

— А я — после него, — подал голос Риз.

Лайа и Холли тоже изъявили желание. И Лукас попытался было, но его и слушать не захотели.

— Да у тебя глаза слипаются, — хмыкнул Джон Роберт. — Ты уснешь на ходу, не то что сидя в пилотском кресле.

— Он прав, Грег, — кивнула Кайли. — Отправляйся спать. Сегодня из тебя работник никакой.

— Если ты так счита… — Лукас подавил зевок.

— Я уверена. Пойдем, я провожу тебя.

Она довела его до каюты и нежно поцеловала.

— Спокойной ночи, Грег.

— Спокойной вахты, Кайли.

Джон Роберт сменил ее через два часа.

— Почти вовремя, заметила Кайли, вставая с кресла и потягиваясь. Она и сама уже зевала — сказывалось утомление последних дней.

— Что значит «почти вовремя»? — пробурчал Джон Роберт. — Я пришел на пять минут раньше.

— Верно. Благодарю. Буду должна тебе эти пять минут.

— Да уж ладно, — ухмыльнулся брат. — Я тебе их дарю.

Кайли пошла к выходу.

— Он на камбузе, сестричка, — сказал Джон Роберт, не оборачиваясь. — Я встретил его по пути сюда. Он говорит, что не может уснуть. Такое бывает от утомления. Сходи к нему, я думаю, он ждет, пока ты вернешься с вахты.

— Спасибо, Джон Роберт, — холодно произнесла Кайли. — Я так и сделаю.

Плечи Джона Роберта затряслись от беззвучного смеха. Кайли возмущенно фыркнула и опрометью выскочила из рубки.

Лукас только что допил сок и ставил стакан в мойку, когда Кайли вошла на камбуз. Он закрыл дверцу мойки и включил машину.

— Не можешь уснуть? — спросила Кайли.

— Не могу.

Мойка прополоскала стакан, простерилизовала его и переключилась в режим просушки.

— Ты не скучаешь по кораблю миквири?

— Нет, — Лукас наконец обернулся к Кайли. — Они ко мне хорошо относились, особенно Кирит, но там у них страшная холодина. Я промерз до мозга костей.

Мойка тихо звякнула. Лукас вынул из нее чистый стакан и поставил его на полку.

— Грег, тебе нужно отдохнуть, — сказала Кайли, заметив, что он едва стоит на ногах. — Пойдем, я снова отведу тебя.

До его каюты они шли молча. Лукас открыл дверь и встал на пороге.

— Миквири вернутся завтра, — устало проговорил он. — Я сказал им, что вы хотите торговать с ними. Они заинтересовались вашим предложением.

— Рада слышать. Не хотелось бы возвращаться отсюда порожняком. Слишком дорогое удовольствие.

— Я знаю, — Лукас помедлил. — Кайли, у нас никогда не было возможности поговорить наедине. Помнишь, что я сказал тогда, в тот день, когда квайла соединилась со мной? Я сказал, что люблю тебя. И теперь я повторю: я тебя люблю и не хочу расставаться с тобой.

Тогда на мостике она ему не поверила. Она даже сомневалась в истинности его чувства, когда он поцеловал ее, прощаясь перед отлетом на корабле миквири.

Но теперь она ему верила. Она видела в его глазах Не страх, не опасение того, что он снова может остаться один. Она видела в них любовь.

— Я тоже люблю тебя, Грег, — прошептала Кайли. — Давно люблю.

Кайли не знала, что ей готовит грядущий день, но что бы ни ожидало ее в будущем, она теперь не одна. Они с Грегом нашли друг друга, а это сейчас — самое Главное для них обоих.