Такие мы есть

Январь 1990-го. Президент Джордж Буш-старший послал в Панаму морских пехотинцев, чтобы свергнуть жестокого кокаинового короля, диктатора Норьегу. Диктатор отсиживался в посольстве Ватикана. Американцы заставили его сдаться, семьдесят два часа подряд проигрывая на запредельной громкости кассеты Guns N' Roses и AC/DC. Румыны недавно свергли своего диктатора, Чаушеску. Безжалостный диктатор Ирака, Саддам Хусейн, начал угрожать Кувейту и семье шейхов, владеющих его обширными запасами нефти. А безжалостный диктатор Guns N' Roses, Эксл Роуз, посетил могилу Джима Моррисона на кладбище Пер-Лашез в Париже, совершив сентиментальный визит одной легендарной рок-звезды к другой. Эксл оставил на голой могиле Джима тлеющую сигарету.

Прошло два с половиной года с момента выхода «Appetite for Destruction». Альбом все еще неплохо продавался, но «Geffen Records» жаждали получить новую запись. Некоторые дальновидные сотрудники «Geffen» уже предсказывали, что Guns (и хард-рок в целом) могут устареть. В Сиэтле начинали рождаться новые гранж-группы, которые в итоге сменят голливудский металл на парковках американских школ. В Англии молодые группы вроде Primal Scream и Happy Mondays пытались создать нечто свежее: транс-рок, гипнотический хардкор. В процессе записи находились «Achtung Baby» U2 и «Pump» Aerosmith, два альбома, которые часть фанатов считает последними шедеврами всего хард-рок-движения, которое существовало четверть века, с 1965 года.

Когда Эксл вернулся в Лос-Анджелес, группа пыталась работать в «Rumbo Sound». Но взаимопонимание участников испарилось. Слэшу стало лучше, но Дафф из-за развода пил сильнее, чем когда-либо. Иззи Стрэдлин спокойно завязал с выпивкой и наркотиками, так что ему уже не нравилось тусоваться с обдолбанными товарищами. Последний раз он выпивал с Китом Ричардсом и Роном Вудом. Иззи объяснял: «Я просто достиг той черты, когда говоришь: „Это убивает меня. Зачем умирать из-за такого дерьма?"» Иззи отправился туда, где нельзя было достать наркотиков, и переломался. «Потом я начал пить, но спустя несколько месяцев бросил. Алкоголь плохо влияет на американо-индейскую кровь, текущую во мне. Я больше не мог позволить себе обдалбываться. Я израсходовал все свои карточки „освобождение из тюрьмы"». Большую часть года Иззи провел в путешествиях. Он посетил Германию, Испанию, Англию, Амстердам, Париж. Друзьям он признавался, что порой тоскует по наркотикам, «но не по тому дерьму, которое они привносят в жизнь: поиск дозы, приходы, ежедневные скандалы».

А Стивен Адлер мучился в пучине наркозависимости. В студии Слэш с отвращением смотрел на старого приятеля, когда тот пытался играть на барабанах. Несмотря на свои фирменные оправдания, что он не употребляет героин, Стивен клевал носом, буквально засыпая за установкой. И при этом продолжал утверждать, что он не под кайфом, а просто устал. Им удалось заставить его кое-как сыграть одну песню, «Civil War», после чего его отправили в очередную реабилитационную клинику. Она тоже не помогла.

Позже Адлер пытался объяснить: «Я хотел слезть с героина и… Просто я начал употреблять его с парнями [в группе]. На первый день ломки я позвонил менеджеру и сказал: „Чувак, мне совсем плохо". Он отвел меня к врачу, который дал мне блокатор опийных рецепторов… Мне стало совсем хреново, а они требовали, чтобы я пошел и записал „Civil War". Я сказал Слэшу: „Чувак, мне так плохо, что сейчас я не смогу ничего сделать". А он ответил: „Нельзя и дальше терять деньги, нужно записываться сейчас"».

Стивен не мог прекратить употреблять героин, и его жизнь катилась по наклонной плоскости. Он лгал группе и всем остальным. Ему вновь, уже более серьезно, угрожали дилеры, с которыми он так и не расплатился. Участники группы предупреждали его и даже угрожали дилерам, которые снабжали Адлера наркотиками. По совету юристов, Guns убрали Стивена из руководителей товарищества с ограниченной ответственностью и оформили как сотрудника на жалованьи. Самому Адлеру сообщили, что больше он не является одним из руководителей компании. Он был поставлен перед выбором: если он сможет сохранять трезвость достаточно долго, чтобы записаться и провести тур, его вновь сделают полноценным участником Guns N' Roses. Эксл говорил журналисту, что после этого Стивен вскрыл вены. Ничего не помогало.

22 января 1990 года Слэш и Дафф Маккаган появились на церемонии «American Music Awards», которую устраивал ветеран рок-н-ролла Дик Кларк и которую передавала в прямом эфире по всей стране телевизионная сеть «ЛВС». Позже Слэш утверждал, что они даже не знали, что их группе достанется какая-то награда, так что когда «Patience» победила в номинации «лучшее видео», музыканты оказались не готовы достойно принять награду. Дафф и Слэш вылезли на сцену, оба заметно пьяные. Речь Слэша изобиловала шипящими; спускаясь со сцены, он показал залу и миллионам зрителей средний палец. Трансляция шла без задержки, и сеть получила почти десять тысяч звонков с жалобами. Затем Guns удостоились еще одной награды, и Слэш с Даффом снова выползли на сцену, причем Слэш снова матерился. Дик Кларк был в ярости, как и «АВС». На следующий день эта история попала в заголовки газет, и Алана Нивена вызвали на собрание в «Geffen Records». Несколько радиостанций уже сняли песни Guns с эфира. По словам бывшего сотрудника Геффена, Нивену заявили, что лейбл сыт по горло. Нивена проинформировали, что, по всеобщему мнению, он утратил контроль над группой, и Guns могут лишиться контракта, если не прекратят пьянствовать и не запишут чертов альбом.

Репортер спросил Слэша об этом скандале. «Мне очень жаль, — ответил Слэш, — но уж такие мы есть».

Так что группа попыталась вернуться к работе. У них были наброски песен. Иззи принес «Dust N' Bones», «Pretty Tied Up» и «Double Talkin' Jive». С сессий «Appetite» остались «You Could Be Mine», а также главные баллады Эксла: «Don't Cry» и «November Rain». Также у них имелись «The Garden» и «Yesterdays», обе написанные с Вестом Аркином и Делом Джеймсом. Казалось, что даже скабрезная «Back Off Bitch» увидит свет. Проблема состояла лишь в том, что не было ударника. Эксл говорил другу, что у него было ощущение, будто группу нужно заново начинать с нуля.

«Он просто не мог играть, — рассказывал Слэш про Стивена. — Так торчал, что не мог записать партии ударных. И он лгал нам. Мы пошли к нему домой и нашли в туалете за бачком наркотики».

В конце января Эксл дал интервью британскому метал-изданию. В это время он жил в уютной квартире с двумя спальнями в Западном Голливуде, где враждовал с соседкой. Стеклянный кофейный столик, который он разбил год назад, заменили новым, и весь он был завален продуктами жизнедеятельности рок-звезды и переполненными пепельницами. На вопрос о том, почему выпуск альбома так затягивается, Эксл попытался объяснить: «Отчасти причиной являются наркотики. Но помимо этого есть и другая причина: первый альбом строился вокруг того, что Эксл приходил с одной темой или мелодией, или даже с ощущением мелодии, и потом мы строили вокруг этого песню. Или кто-то другой приносил тему, понимаете?

Для этого альбома Иззи принес восемь песен или даже больше. Слэш принес целый альбом. Я принес альбом. Дафф знает весь этот материал вдоль и поперек. Так что у нас есть тридцать песен, которые нам нравятся, и мы хотим выпустить все».

О концертах со Stones: «Я не отменял их, потому что группе слишком много платили. Я не хотел, чтобы Дафф потерял дом из-за того, что Эксл отменил концерты. Но в то же время я не собирался смотреть, как они убивают себя. И это сработало. Слэш сейчас бодрый как никогда. У нас рождаются действительно жесткие песни. Я сочиняю баллады, но Слэш пишет качовые рок-номера. У него есть восемь песен, к которым мне осталось написать тексты, и это отличные песни!»

Февраль 1990-го. Дарена «Диззи» Рида выселяли из квартиры, которую он занимал на севере Голливуда. У Рида, двадцатисемилетнего хард-рок-клавишника из провинции, началась черная полоса в жизни. Он знал Иззи Стрэдлина с тех пор, как оба десять лет назад приехали в Лос-Анджелес. Рид играл в группах, которые никогда не становились популярными: The Wild, Johnny and the Jaguars. (Пять лет назад The Wild репетировали на соседнем складе со старым логовом Guns на углу Сансет и Гарднер.) В 1985-м Диззи едва не взяли в Guns («они со мной разговаривали об этом», — сообщал он), но потом он сломал руку в автомобильной аварии. Теперь, в 1990-м, Guns позвали его репетировать с ними и с новым барабанщиком, чтобы посмотреть, что получится. Эксл рассказывал Мику Уоллу: «Диззи пришел и сыграл три песни, которые до этого не слышал; те песни, в которые мы даже не думали вставлять клавиши, — в духе хеви-метала. Но он наложил на них хеви-металлические клавиши, и это звучало чудесно».

Но у Диззи Рида кончились деньги, и его машину изъяли за неуплату кредита. Его одолевала депрессия, работы не было, не было автомобиля и практически не было дома. Воскресным вечером он позвонил Экслу. «Я ему говорю: „Чувак, я на мели, и с завтрашнего дня у меня не будет телефона, не будет квартиры, еды, ничего не будет. Так что если захотите меня найти, я даже не знаю, где я буду"».

Эксл вспоминал: «Когда я узнал, что Диззи оказался на улице, я позвонил Алану Нивену и сказал: „Позаботься об этом парне, найми его, выпиши ему зарплату и дай аванс, чтобы он мог снять квартиру. Теперь у нас есть клавишник"».

На следующий день телефон Диззи зазвонил. Это был Алан Нивен, который предложил Диззи присоединиться к Guns N' Roses в роли клавишника. Диззи с огромным облегчением согласился и сразу же получил аванс. «Они просто спасли мою хренову жизнь», — признавался Рид «Rolling Stone».

Так Guns N' Roses перестали быть гитарной группой. Теперь у Эксла, как и у Мика Джаггера, был клавишник, который помогал ему попадать в ноты.

Guns репетировали с разными ударниками. Стивену Адлеру было сказано, что он может участвовать в туре, но только если будет в состоянии записать альбом. Вообще-то Слэш и Дафф хотели выгнать Стивена из группы, но Эксл по разным причинам сопротивлялся. Роберт Джон рассказывает: «Я помню, как Слэш во время репетиций и записи жаловался, что он пытается что-то делать, но Стивен слишком обдолбан, чтобы работать. Они все твердили, что им нужен другой ударник, но я помню, что Эксл меньше всего хотел его увольнять. Он считал, что Стивен является важной частью шоу. Но никто, особенно Слэш с Даффом, больше не желал его терпеть. Это разрушало группу».

Так что Guns начали играть с Адамом Маплсом, бывшим участником Sea Hags. По словам Слэша, Маплс почти получил работу Стивена Адлера, но в итоге сотрудничество не сложилось. Также Guns неделю играли в студии с Мартином Чэмберсом, энергичным английским барабанщиком, который зажигал в Pretenders. Guns записали с Чэмберсом одиннадцать песен, но отношения между музыкантами не складывались — Чэмберс, казалось, относился к группе высокомерно, поскольку был гораздо старше и мудрее. Так что Guns продолжили поиски.

Дети внутри нас

Весной 1990-го те, кто общался с Экслом Роузом, почувствовали, что его сложные отношения с Эрин приближаются к своей кульминации. Одним из таких людей был менеджер группы, Алан Нивен, на автоответчике которого часто оставались истеричные ночные мольбы о помощи от Эрин Эверли, когда ее несдержанный бойфренд нападал на нее, бил и даже пинал ногами. (Говорят, одна из этих кассет была использована в качестве фона на альбоме Great White пару лет спустя.) Эрин позже утверждала, что Эксл таскал ее за волосы, а потом запер, голую и дрожащую, на всю ночь в туалете. Выпустив девушку под утро, Эксл ее анально изнасиловал. Роберт Джон рассказывал, что Эксл запер Эрин в туалете гостиничного номера в Лас-Вегасе, после чего поджег номер (как в сцене из недавнего фильма Оливера Стоуна «The Doors», где Джим Моррисон проделывал то же самое со своей подругой и сожительницей Памелой Курсон). Девушка Слэша позже вспоминала, что Эксл бросил в Эрин телевизор, пинал ее своими ковбойскими сапогами и плевал на нее, пока она плакала и умоляла не бить ее. (Эта девушка, Меган Хаджес-Найт, также говорила, что когда она попросила Слэша успокоить Эксла, тот ответил, что будет только хуже.)

Нападения на Эрин продолжались всю весну и случались все чаще, пока после одной эпической битвы Эрин не очутилась в больнице. Происшествие имело фатальные последствия для группы Эксла и едва не закончилось плохо для Эрин.

Причины драки знали только ее участники. Подробности покрыты мраком. «Мы с Эрин дерьмово относились друг к другу, — позже признавал Эксл. — Иногда мы отлично ладили, потому что дети внутри нас были лучшими друзьями. Но иногда мы чудовищно портили друг другу жизнь». Эксл говорил друзьям, что Эрин (несомненно, спровоцированная самим певцом) специально разбила его любимый «БМВ». Он ударил ее. Она попыталась дать сдачи. Он выдрал из стены телефон, разбил кофейный столик, затем перешел к ее любимой коллекции антиквариата и статуэток, превратив ее в груду осколков стекла и фарфора. По словам Эксла, после этого Эрин убежала домой к Стивену Адлеру, где Адлер ввел ей спидбол — смесь героина и кокаина. Буквально через минуту Эрин посинела, и Адлер вызвал «скорую».

Следующие несколько дней она провела в коме. Эксл сидел у ее койки, молясь, чтобы его любимая выжила. Его первым желанием было убить своего наркомана-ударника. Родственники Эрин, клан Эверли, родом из Теннесси, жаждали того же, но Эксл уговорил их ничего не делать. Мать Эрин собиралась вызвать полицию, чтобы арестовать Стивена, но Эксл вновь убедил ее, что это не лучшая идея.

Стивен Адлер позже рьяно отрицал, что давал Эрин Эверли какие-либо наркотики. Адлер утверждал, что он тем вечером был в своей домашней студии в Лорел-каньоне и пытался писать песни с Энди Маккоем из Hanoi Rocks: «И тут жена Маккоя, который жил выше на холме, пришла с Эрин, едва стоящей на ногах. Эрин была совершенно не в себе. Я спрашиваю эту чертову жену: „Что за хрень ты ей дала?" Она отвечает: „Ну, они подрались с Экслом, и он ее избил. Она прибежала ко мне в истерике, и я дала ей кучу таблеток", — клоназепам, клонодин и прочее дерьмо.

Это же сильные транквилизаторы. И теперь Эрин была в отключке, причем у меня дома. Я говорю: „Что с ней?" А сраная жена Энди Маккоя все бубнит: „Я дала ей таблетки"». Потом Эрин упала и потеряла сознание. Девушка лежала на полу, а изо рта у нее шла пена. Кто-то закричал: „Вот дерьмо!" Стивен поднял ее и отнес на кровать: «Потом я вызвал „скорую" и спас ей жизнь. А эта сука, жена Энди Маккоя, все время твердила: „Дай ей героина, дай немного". А я ей: „Иди на хрен, сука. Не буду я давать ей чертов героин". Во-первых, у меня оставалось совсем немного, а ни один наркоман не поделится последней дозой. И во-вторых, это ведь девушка Эксла! А товарищей по группе никогда нельзя обманывать. Я бы ни за что так не поступил. Так что я вызвал „скорую" и спас Эрин. А потом эта сука [миссис Маккой] настучала Экслу, что я дал его подружке героин! Он позвонил мне и пообещал, что придет за мной с ружьем и убьет меня. Потом, правда, одумался. Но ведь это я вызвал чертовых врачей! Я ничего не сделал ни Экслу, ни Эрин. Но он всем раззвонил, будто я дал ей героин и чуть не убил ее, но он меня прощает. Ага, отлично».

В конце зимы 1990-го, в нелегкое время для группы, Дафф Маккаган дал интервью японскому рок-журналу: «В конечном итоге мы всего лишь рок-н-ролльная группа. Мы торчим в студии, курим, выпиваем, потом идем домой, трахаемся с нашими девушками и засыпаем. Потом просыпаемся, идем в студию и записываем еще один или два трека. И при этом, черт подери, нас постоянно спрашивают о вещах, в которых мы абсолютно не разбираемся, — только потому, что нам удалось продать сколько-то дисков. Какого хрена, что мы можем сказать об освобождении Нельсона Манделы?!»

Апрель 1990-го. По всей Америке продолжался кризис семейных ферм, и из-за низких цен на продукты фермерам страны приходилось буквально бороться за выживание. Крупные корпорации и бездушные «агрокомплексы» захватывали лучшие поля Америки. В новостях по телевидению мелькали аукционы обанкротившихся ферм и похороны покончивших с собой фермеров. Многих такая ситуация возмущала. Чтобы помочь семейным фермам, Вилли Нельсон, Нил Янг и другие музыканты организовали «Farm Aid», серию ежегодных концертов. Когда местом проведения четвертого концерта в этом году был выбран Индианаполис, уроженец Индианы Джон Мелленкамп предложил организаторам позвать местных героев Guns N' Roses — на тот момент самую популярную группу страны.

Эксл Роуз согласился, но так поздно, что группу не успели включить в список выступающих.

После долгих разговоров и опасений этот концерт с группой сыграл Стивен Адлер. Учитывая проблемы Иззи с авиалиниями, группа наняла частный самолет и утром 7 апреля отправилась в Индиану.

Когда объявили Guns, в рядах публики словно разверзся ад. Группа не выступала шесть месяцев, с прошлогодних концертов со Stones. (Эксл со Слэшем за месяц до этого выходили на сцену с Aerosmith в Лос-Анджелесе.) Неизвестно, репетировали ли Guns перед «Farm Aid», но сыграли они отлично. Пока восхищенная толпа радовалась такому неожиданному подарку, из-за кулис вышел Стивен Адлер и попытался вскочить на барабанный помост.

Это ему не удалось. То ли он плохо рассчитал свои силы, то ли запнулся, но все зрители трансляции по MTV увидели, как несчастный ударник Guns плюхнулся на пол. (Слэш: «Стивен едва не сломал шею ко всем чертям».) Это было очень унизительно, но Стивен быстро поднялся, и к микрофону вышел Эксл, в рваных джинсах, ковбойских сапогах и соломенной шляпе. Он посвятил выступление своему дядюшке Бобу, владевшему фермой где-то Иллинойсе. «У нас есть кое-что новенькое», — сообщил он, и группа заиграла «Civil War». Непривычную балладу слушали с уважением; Дафф подпевал Экслу. Когда началась вторая роковая часть песни, толпа завелась и группа дала выход энергии, а Слэш начал пилить свои соло.

По (предварительному) плану дальше они должны были сыграть «Welcome to the Jungle», но Эксл не мог удержаться, чтобы не подшутить над Индианой, и вместо этого объявил кошмар провинциального английского панка, «Down on the Farm». «Это единственная фермерская песня, которую мы знаем», — заявил он публике. Стивен Адлер не имел понятия, что это за песня, он ее даже ни разу не слышал. Адлер вспоминал: «Мы на сцене, и вдруг Эксл говорит: „Эта песня называется «Down on the Farm»". Я кричу Даффу: „Дафф! Дафф! Что это за хрень? Как мне играть?" А Дафф похлопал руками в ритм и говорит: „Просто делай вот так", — хлоп-хлоп-хлоп. И песня получилась отлично, потому что Даффа я всегда понимал с полуслова. Все вышло очень четко, просто на загляденье».

Эксл исполнял «Down on the Farm» с фальшивым деревенским акцентом, исступленно отплясывая и делая змеиные движения бедрами, пока группа выдавала припанкованный рок. От злой антифермерской тирады, которая заканчивалась строчкой: «Но я лучше вернусь в Сохо, чем умру здесь на ферме — на сраной ферме», толпа пришла в бешенство. Наконец Guns доиграли, Эксл посмотрел в красный глаз телекамеры, швырнул микрофон на сцену и прокричал: «СПАСИБО! ПРИЯТНОГО, МАТЬ ВАШУ, ВЕЧЕРА!»

Никто этого не знал, но это был последний концерт Стивена Адлера с Guns N' Roses.

При чем тут пианино?

Апрель 1990-го. Эксл Роуз, как он позже говорил, «из-за страха и депрессии» решил, что должен немедленно жениться на Эрин Эверли. За пару недель до этого он съехал с их общей квартиры. А 27 апреля в четыре утра появился на пороге и попросил Эрин выйти за него замуж. Девушка благоразумно отказалась. Он умолял ее стать его женой. Она не соглашалась. Тогда Эксл заявил, что у него в машине пистолет, и пригрозил покончить с собой. Что оставалось делать? Вскоре Эксл позвонил на радиошоу Говарда Стерна и объявил, что они с Эрин едут в Лас-Вегас, чтобы пожениться.

Во время долгой поездки он пообещал Эрин, что больше никогда ее не ударит и что они никогда не разведутся. 28 апреля в часовне в Вегасе Эксл и Эрин поженились. Уже месяц спустя Эксл угрожал развестись с ней, но потом передумал. Они часто дрались. Однажды ночью Эрин выбросила обручальное кольцо в окно. На следующий день Эксла видели прочесывающим землю перед домом с металлоискателем.

В июне, по словам Эрин, Эксл избил ее так сильно, что она попала в больницу. Их мучительный брак стал основой многих горьких баллад со следующего альбома Guns.

В это время Guns репетировали с очередным барабанщиком, который наконец оказался нужным человеком. Это был Мэтт Сорум, энергичный американский рокер, который в тот момент был ударником (четвертым по счету) Cult. Слэш оценил его на недавнем концерте Cult в Лос-Анджелесе и понял, что Сорум может оказаться лучшим кандидатом на место ударника. К тому времени Слэш, по словам друзей, почти впал в отчаяние, поскольку был уверен, что Guns умрут, если не смогут найти правильного ударника. Мэтт Сорум, приятный открытый парень, с музыкальной стороны отличался хорошим чувством ритма, плотным звучанием и тяжелой бас-бочкой. Он вращался на лос-анджелесской клубной сцене с 1976-го, играя со всеми подряд, от новой волны пауэр-попа до Глэдис Найт. Мэтт Сорум отлично понимал, как сделать звучание рок-группы более мощным, и, что еще важнее, он не был героиновым наркоманом. Слэшу он понравился, и место ударника досталось ему.

Решив проведать Стивена Адлера, Иззи нашел его соскребающим с пола остатки рассыпанного кокаина после трехдневной наркотической вечеринки. Адлер продолжал лгать группе насчет своих отношений с наркотиками и делал это более нагло, чем когда-либо. По Сансет-стрип ходили неприятные слухи, что Адлер (или его приятели, имевшие доступ к его чековой книжке) участвовал в финансировании наркотических сделок, но они оставались лишь слухами. Позже Эксл подтвердил их, когда рассказал MTV, что Стивен «не смог отказаться от наркотиков. А потом стал заниматься опасными делами. Я не хочу иметь с ним ничего общего».

Мэтт Сорум был счастлив стать частью Guns N' Roses, самой важной группы Америки, на пороге выпуска нового альбома и следующих за ним трех лет туров по всей планете. Но Сорума беспокоил наркотический имидж, которым славилась группа. «Я порой употреблял, как и все, — говорил он позже, — но в моей жизни и близко не было такого, что рассказывали про них. Придя в группу, я думал, что попаду в опиумный притон». Сорум не знал, что времена жесткой зависимости Guns N' Roses уже в прошлом.

Июнь 1990-го. New Kids on the Block стали самым большим событием в шоу-бизнесе и вместе с девичьей группой Wilson Phillips оккупировали радио «Тор Forty». В хип-хопе задавали тон МС Hammer и 2 Live Crew. (У последних были проблемы с цензурой, но продажи от этого выросли в четыре раза.) Хадкор-рэпер Ice-Т предлагал Экслу выпустить совместную версию «Welcome to the Jungle», но Эксл отказался. Лучшей новой группой страны считались The Replacements (с Томми Стинсоном на басу). Слэш поработал в Нью-Йорке с Black Crowes, присоединившись к горячей группе из Джорджии во время выхода на бис. На саундтреке к новому фильму «Дни грома» с участием Тома Круза вышла «Knockin' on Heaven's Door» в версии Guns N' Roses. Это была единственная новая песня группы почти за два года.

После того как в июле выгнали Стивена Адлера, запись нового альбома застопорилась. Но участники группы, как выразился Слэш, устали подтирать Стивену задницу. Адлер уволен из группы, сообщал лаконичный пресс-релиз от 11 июля, без компенсации и выходного пособия. Широкую известность получил грустный комментарий Слэша: «Для Стивена существовали только секс, наркотики и рок-н-ролл. Ради этого он и жил. Потом были наркотики и рок-н-ролл. А потом остались только наркотики».

Адлеру не верилось, что его все-таки выгнали. И Эксл, и Слэш публично выражали презрение к нему. Неожиданно его перестали пускать в «Cathouse», и ему приходилось стоять в очереди вместе с другими посетителями. Он даже пытался покончить с собой. «Мне было незачем жить, — позже говорил он. — Те, кого я знал, кого считал друзьями, отняли у меня абсолютно все и… исчезли!» Его алкоголизм переходил все границы. Позже в том году он подал на группу в суд, утверждая, что они склонили его к употреблению наркотиков, а потом выгнали. Он употреблял столько кокаина, что совершенно слетел с катушек и едва не умер.

Слэш пытался объяснить: «Понимаете, Стивен являлся важной частью группы, без него Guns N' Roses не состоялись бы. У него была отличная энергетика. Не то чтобы он идеальный барабанщик, но у него отличный узнаваемый стиль. Когда секс и наркотики начали зашкаливать, он делал вид, будто все в порядке. Но всегда наступает момент, когда нужно взять свою жизнь под контроль. Ведь так? Не хочу изображать проповедника… но каждый должен отдавать себе отчет в своих поступках и заботиться о собственных делах. Нельзя ходить все время угашенным и думать, что все будет нормально. Поверьте мне, я знаю».

Эксл был в бешенстве из-за того, что Стивен подал в суд на группу. «Мы подсадили его на наркотики? — брызгал он слюной. — Да чтоб меня! Он утверждал, что чист, но каждый раз, когда я его видел, он был обдолбан в хлам. Я не знаю, на чем он сидит, и мне плевать. Я потерял всякое уважение к этому парню».

Много лет спустя Слэша спросили об Адлере в интервью журналу «Mojo»: «Мы с Иззи прошли через адские муки, чтобы избавиться от зависимости, но Стивена так и не удалось вытащить, хоть мы и пытались. Эксл никогда особенно его не любил, но и без того хватало поводов, чтобы выкинуть Стивена ко всем чертям. Это стало началом конца нашей маленькой банды, нашего братства».

Последняя песня, записанная Guns N' Roses со Стивеном Адлером, «Civil War», появилась тем летом на «Nobody's Child: The Romanian Angel Appeal» — альбоме, созданном Джорджем Харрисоном в помощь румынским приютам. Это было логично, потому что песню, которая начиналась как баллада и заканчивалась как боевик, навеяли именно телепередачи о жестокой румынской революции. Композиция вышла в июле 1990-го и стала первой собственной песней Guns на рынке с тех пор, как два года назад вышел «GN'R Lies».

Тем летом Эксл тусовался с канадским рокером Себастьяном Бахом, вокалистом мультиплатиновой метал-группы Skid Row. У Skid Row была та же дикая энергетика (прически, кожа, цепи, пирсинг, мейк-ап, татуировки, пентаграммы), что у ранних Guns, а высокий, длинноволосый Бах выглядел почти двойником У. Эксла Роуза от психо-метала. Баз, как его называли, и его симпатичная девушка Мария подружились с Экслом и Эрин и проводили много времени вместе. Общительный Бах боготворил Эксла и убеждал его чаще выбираться из дома. 28 июля Эксл и Баз (вместе со своими подругами, Делом Джеймсом и шаманом Cult Яном Эстбери) появились на вечеринке в честь дня рождения редактора «RIP» Лона Фрэнда, проходившей у него дома в Калвер-Сити. Вместо того чтобы пропеть Лону обычное поздравление, Эксл и Баз дуэтом исполнили «Amazing Grace» а капелла у него на кухне, потягивая свежее пиво. Позже Эксл отвел Лона к машине, поставил инструментальную запись «November Rain» и напел на ухо текст.

Пару недель спустя две пары, Эксл с Эрин и Баз с Марией, обедали на балконе квартиры Эксла в Западном Голливуде на двенадцатом этаже. Они слушали на полной громкости новые записи Guns, возможно, отмечая беременность Эрин (незапланированную). Неожиданно на улице внизу появилась дюжина полицейских машин. Через пару минут в дверь постучали. Оказалось, на шум пожаловались соседи. Эксл едва избежал ареста, а позднее попросил юриста подать на полицейских жалобу за преследование.

Сентябрь 1990-го. Guns N' Roses вернулись в студию с Майком Клинком, но без Эксла Роуза. Они записали еще несколько треков с Мэттом Сорумом и Диззи Ридом, без вокала и предварительных миксов. К октябрю у группы накопилось более двадцати треков, которые были переданы опытному звукорежиссеру Бобу Клирмаунтину на сведение. Бывший сотрудник Геффена вспоминает царивший хаос: «Боб Клирмаунтин, отличный звукоинженер, сводил треки в одной студии, пока Эксл записывал вокал в другой, а Слэш делал дополнительные гитарные треки в третьей. Царила полная неразбериха. Боб свел двадцать песен, практически не контактируя с группой. Если Слэшу какой-то микс нравился, Эксл ополчался против». Однако в итоге Слэш и Эксл отвергли слишком «зализанные» миксы Клирмаунтина и начали все заново. Эксл был настроен решительно: «Я просто хочу похоронить „Appetite". Я не собираюсь всю жизнь жить одним альбомом. Я должен похоронить его и сделать что-то новое».

Люди на лейбле начинали волноваться. Их рождественские премии вылетали в трубу. Том Зутаут высказывался о причинах задержки альбома: «Идея Эксла относительно развития группы состояла в том, что нельзя повторить „Appetite", надо двигаться в другом направлении». Однако многие в «Geffen Records» понимали, что альбом тяжелых баллад от Guns N' Roses никому не нужен. Они решили привлечь к сведению Билла Прайса, который работал над «Never Mind the Bollocks».

Билл Прайс рассказывает: «Мне позвонили и сказали, что нужно сделать около сорока песен. Требовался дополнительный бюджет, дополнительное время, дополнительное все, но Геффен хотел закончить пластинку. Они начали давить на меня, чтобы я приехал в Лос-Анджелес, причем даже не сводить запись, а пройти „прослушивание" на эту роль». Билл Прайс вылетел в Калифорнию. «Геффен оплатил мне перелет и отель, и я сделал „пробный" микс „Right Next Door to Hell". Это была откровенно роковая песня, так что я сделал кричащий, сильно компрессированный микс подложки и потом добавил поверх необработанный вокал Эксла… чтобы можно было расслышать, что он поет. Всем понравилось, и они меня наняли».

Между тем схема работы Guns по-прежнему оставалась весьма странной, поскольку Эксл почти не появлялся в студии. «Было невозможно собрать нас всех в одной комнате», — говорил Слэш. Иззи тоже заглядывал нечасто, согласившись оставить свои песни в сыром панковском четырехдорожечном варианте. (Эскл безуспешно возражал.) Этим летом Слэш дал Экслу инструментальный трек «Сота», но у вокалиста ушел целый год, чтобы написать текст на эту сложную песню. (Эксл жаловался, что ему ничего не приходит в голову, когда он старается сконцентрироваться на сложном материале.) Пытаясь написать что-то вместе, Эксл и Слэш общались только по телефону. Мэтт Сорум вспоминает эти сессии записи: «Они выглядели очень мрачными, в студии царила ядовитая атмосфера, а Эксл появлялся крайне редко».

У Guns было много новых песен, но они никак не складывались в органичный традиционный альбом. Позже Слэш говорил «VH1»: «Материал был отовсюду, весь он пришел из разных источников. Можно сказать, это была наша версия „Белого альбома" [Beaties] — пусть и не настолько хорошая».

Большая часть энергии Эксла ушла на его эпическую балладу «November Rain», которую Слэш позже назвал «звуком распада нашей группы». Guns начинали как компактная и драйвовая гитарная группа, а построенная на партии фортепиано «November Rain» Эксла с привлечением симфонического оркестра повергала всех в уныние — кроме самого Эксла. Он называл ее «своей „Layla"».

Слэш вспоминал: «Теперь у нас были пианино, оркестр, бэк-вокалисты и прочая фигня, которая нам как группе не особо требовалась. Но Эксл хотел этого и добился своего».

Даже новый ударник Guns Мэтт Сорум был в растерянности: «Я ведь не подписывался на такое, на все эти баллады. Я собирался играть с крутой рок-н-ролльной группой. При чем тут пианино?»

Восстановленные воспоминания

29 октября у Эрин Эверли случился выкидыш. Эксл отправился в дом на Голливудских холмах, куда пара планировала въехать с ребенком, и разнес там все в щепки. Ущерб исчислялся сотнями тысяч долларов. Эксл практически потерял рассудок. Эрин позже говорила, что ей пришлось продать свой джип, чтобы оплатить счета из больницы. Это стало началом конца несчастливого брака У. Эксла Роуза.

На следующую ночь Эксл выплеснул гнев на бедную женщину, живущую в соседней квартире. Причинами послужили громкая музыка, громкие споры, фанаты и поголовный кретинизм. После полуночи женщина постучала в дверь певца с бутылкой вина. По утверждению потерпевшей, Эксл выхватил у нее бутылку и разбил ей об голову. Рано утром 30 октября полиция Западного Голливуда арестовала Эксла за нападение на соседку. Был назначен залог в пять тысяч долларов, и Эксл отправился домой. Позже юристы позаботились об иске, и все обвинения были сняты.

Эрин Эверли окончательно оставила Эксла Роуза в ноябре 1990 года, после того как он в очередной раз ее избил. «Рассмотри меня получше, — сказала она Экслу, — потому что больше ты меня никогда не увидишь». В январе 1991-го брак был аннулирован. Эрин продала свои драгоценности и переехала в квартиру в Долине. Когда Эксл разузнал, где она живет, и позвонил ей, она тут же сменила квартиру.

Эксл Роуз тем временем закончил текст к «Right Next Door to Hell» и начал присматривать дом в Малибу. Пока что домом для него стала «Rumbo Sound». Он практически жил на студии, пока занимался вокалом и сведением нового альбома. 9 ноября Эксл и Слэш объединились с Себастьяном Бахом и большей частью Metallica, чтобы выступить в «Hollywood Palladium» на дне рождения журнала «RIP». Эксл спел «Hair of the Dog» и «Piece of Me», пару раз прыгнул со сцены в толпу, как в старые времена, и потом снова не появлялся на публике в течение восьми месяцев.

В конце 1990-го Эксл посещал психотерапевта в попытке разобраться с источником страданий и маний, делавших его таким несчастным. Он признался репортеру, что находился в глубочайшей депрессии и едва избежал передозировки успокоительными. Примерно в это время он пережил откровение, изменившее его жизнь, а также жизни участников группы и тех, кто общался с ними.

В начале 1990-х Америка зачарованно следила за серией широко освещавшихся судебных процессов, когда люди в беседе с психотерапевтом вспоминали из детства эпизоды жестокости со стороны родителей, опекунов и учителей. Учителей начальных школ Калифорнии и Массачусетса судили и сажали в тюрьму за сексуальное насилие над детьми, произошедшее много лет и даже десятилетий назад, когда «восстановленные воспоминания» одной или нескольких жертв подтверждали обвинение в суде. Иногда целые организации объявлялись сатанинскими сборищами, когда их бывшие участники утверждали, что вспоминали массовые оргии с публичным изнасилованием детей. Все больше врачей начинали практиковать «терапию восстановленных воспоминаний», основанную на вере в то, что страдания и психологические проблемы взрослого человека вызваны сексуальным насилием в детстве, которое было забыто или вытеснено в подсознание.

В то же время было открыто новое психологическое расстройство — синдром ложной памяти, когда люди в процессе лечения «вспоминали» сексуальное насилие, которого на деле никогда не случалось. Ходили разговоры, что некоторые терапевты заставляют пациентов искать скрытые воспоминания, особенно под гипнозом. Под влиянием врачей некоторые пациенты начинали верить в реальность возникших образов и рассказывали ужасные истории, которые разрушали семьи и даже становились причинами громких судебных процессов против предполагаемых насильников, обычно отцов семейства. Заявления о невиновности рассматривались как отрицание и свидетельство вины.

В этой атмосфере и Эксл начал вспоминать события, которые, как он утверждал, произошли с ним в детстве. Как-то днем он ехал на машине. «Неожиданно в моей голове возник образ того, что произошло со мной в детстве, — рассказывал он репортеру, — того, что я вытеснил в подсознание и даже не помнил. Когда это всплыло в моей голове, я остановил машину и просто расплакался. — Эксла сразил приступ тоски: — Такого со мной еще никогда не случалось».

Вскоре Эксл начал всем рассказывать, что его настоящий отец жестоко обращался с ним и даже изнасиловал его. Он утверждал, что его отец трахнул его в задницу, когда ему было два года, и в этом заключался ужасный секрет, который родители ему не рассказывали, когда он спрашивал про Уильяма Роуза. Настоящие или фальшивые, эти воспоминания повергли Эксла в отчаяние и привели к суицидальным мыслям. После этого он много лет проходил самый интенсивный курс психотерапии, которому когда-либо подвергалась рок-звезда. И конечно, пережитое «откровение» подтвердило худшие опасения Эксла по поводу его детства.

Декабрь 1990-го. К концу года у Guns насчитывалось тридцать пять песен, которые они хотели выпустить. Группа решила, что Геффен должен издать их на четырех CD в одном боксе. Лейбл посчитал, что такой вариант окажется слишком дорогим для их фанатов. (Слэш согласен: «Нельзя заставить подростка купить запись за семьдесят долларов, если это лишь второй альбом группы».) Стороны сошлись на том, что сделают два отдельных диска, которые выйдут в один день. После обсуждения возможных вариантов названия (вроде «GN'R отстой» и «Купи это») Эксл настоял, что альбом должен называться «Use Your Illusion». Как и в случае «Appetite for Destruction», фраза «Use Your Illusion» являлась названием иллюстрации, созданной нью-йоркским художником-провокатором Марком Костаби, который использовал античные образы «Афинской школы» — размещенной в Ватикане фрески мастера Ренессанса Рафаэля, которая изображала величайших философов древности.

Геффен предполагал, что «Use Your Illusion» будет сведен и готов к весне 1991-го. Однако сотрудники, работавшие над альбомом, даже не надеялись на такой исход. Сотрудник лейбла вспоминает: «Пластинка была очень большой, и они хотели сделать ее идеальной. Когда работаешь с такой популярной группой, сведение всегда занимает изрядное время. Готовый микс каждой песни должен утвердить Эксл; его должен утвердить Слэш; его должен утвердить Том [Зутаут]; менеджмент обязан расписаться под ним. А у каждого из них было свое мнение о том, как должна звучать запись».

Выход альбома будет откладываться так долго, что Guns N' Roses отправятся в тур за три месяца до того, как он наконец выйдет в сентябре 1991-го.

Рождество 1990-го. Слэш отправился в секс-шоп. У него была новая девушка, отличный дом в Лорел-каньоне с кучей котят и щенков, он был уверен в себе и почти трезв. Правда, он оплакивал смерть Клайда, его любимой змеи, но у него осталось еще десять рептилий. Он участвовал в репетициях Guns с новым ударником для большого концерта в Рио-де-Жанейро, назначенного на январь. Он дал интервью «Rolling Stone» и месяц спустя появился на обложке журнала. Он поучаствовал в записи альбома Боба Дилана «Under the Red Sky», а также поработал с Ленни Кравицем, Игги Попом и Майклом Джексоном. Ему удалось пообщаться с Джорджем Харрисоном (на записи с Диланом) и Лесом Полом, который любезно сообщил Слэшу, что он станет отличным гитаристом, когда научится играть. Он ставил друзьям предварительные миксы новых песен Guns: «Dust N' Bones», «Double Talkin' Jive» и «The Garden».

В интервью «Rolling Stone» Слэш заявил, что новая пластинка станет попыткой освободиться от неприятных мыслей, так что общий настрой будет мрачным: «Там не очень-то много веселых песен, понимаете? В основном они достаточно злые. Офигенно злые и очень тяжелые». На вопрос, почему Guns так несчастны, Слэш ответил, что им жилось куда веселее, когда у них не было денег, на них не давила ответственность, и они просто тусовались на улице. «Я никому не доверяю, — признался он. — Слишком много друзей меня предали».

По поводу героина Слэш сказал, что не хочет быть очередным Китом Ричардсом, который известен пристрастием к наркотикам не меньше, чем своей музыкой. Слэш описал зависимость как «одну из самых ужасных вещей, которые можно испытать. Словно постоянно находишься на смертном одре».

Эксла Роуза Слэш охарактеризовал как магнит для проблем. «Я хочу сказать, с этим парнем постоянно случается всякое дерьмо. Он сам может подтвердить». Слэш объяснил, что все трения между ним и Экслом возникают на почве их взглядов на музыку. Он не стеснялся выражать свою неудовлетворенность ситуацией в группе: «Эксл не понимает, что такое финансовая реальность. Смешно тратить все деньги на запись пластинки. Конечно, если я прямо скажу об этом Экслу, он ответит, что я понятия не имею, через что ему пришлось пройти, и начнется драка… У нас бывают взлеты и падения. Мы боремся друг с другом. Так что я просто стараюсь помалкивать и злюсь… Но безумие Эксла сводит меня с ума еще больше, чем самого Эксла, причем он об этом не догадывается».

В голливудском секс-шопе «Сундук удовольствий» Слэш и его девушка купили Экслу Роузу в подарок на Рождество смирительную рубашку в стиле БДСМ.

«Manic Nirvana»

Январь 1991-го. У. Эксл Роуз переживал один кризис за другим и иногда вел себя просто неадекватно. Никто понятия не имел, что с ним делать. В январе был формально расторгнут его брак. Эксл пытался справиться со своими ужасными воспоминаниями о том, как в детстве его изнасиловал родной отец. Близкие люди видели, что он в ужасной депрессии. Затем сводная сестра Эксла призналась, что к ней тоже приставал отец — отчим Эксла. Вскоре Эксл начал проходить интенсивный курс психотерапии — пять часов в день, пять дней в неделю — в надежде хоть как-то прийти в себя. В какой-то момент, отчаявшись избавиться от собственных демонов и тоски, Эксл прибег к оккультному экзорцизму, который, как он позже говорил, обошелся ему в 72 000 долларов. В результате осталось лишь ощущение, что его обокрали.

Guns N' Roses теперь представляли собой группу из шести человек, которая до сих пор никогда не была хедлайнером в крупном туре. Двое участников, Мэтт Сорум и Диззи Рид, никогда не выступали с группой на публике и вообще никогда не играли с вокалистом. И сейчас эта группа должна была два вечера возглавлять бразильский рок-фестиваль, «Rock in Rio-2», проходивший на самом большом футбольном стадионе Рио. Среди других хедлайнеров значились Принс, New Kids on the Block, INXS, Джордж Майкл и A-На. (Впрочем, Guns и в одиночку могли обеспечить билеты на оба вечера.)

В начале января Guns репетировали (без Эксла) на стадионе Лонг-Бич и затем 15-го числа отправились в Рио. Эксл зарегистрировался в отеле под именем Боб Омнибоун. Слэш назвался Люком Лайкшитом, Дафф — Филом Лайкшитом, Иззи — Далай Ламой, а Мэтт — Яном Уозасэйнтом. К каждому музыканту приставили охранника, и мера была не лишней, поскольку, едва они выходили из отеля «Интерконтиненталь» на пляже Ипанема, их окружали фанаты. Два дня участники группы репетировали в небольшом театре, снова без Эксла, который не появился и на пресс-конференции Guns. Слэш и Дафф разбирались с прессой, отклоняя многочисленные вопросы о войне в Персидском заливе, поскольку Guns, как они заявили, не политическая группа. Иззи тем временем в одиночестве гулял и катался на скейтборде под палящим летним солнцем. Мэтт Сорум посетил огромную статую Христа, которая нависала над городом, словно каменный идол. Фотограф Джордж Чин, который прилетел из Лондона, чтобы снять концерт, был поражен тем, что Сорума, никогда не выступавшего с Guns и даже не появлявшегося с ними на фото, фанаты немедленно опознали как участника группы и окружили.

Слэш по большей части отсиживался в отеле, всюду сопровождаемый Роном Сталнейкером, которого местная пресса описала как Слэша на стероидах. (В день отъезда они слетали в Сан-Паулу, чтобы посетить змеиную ферму.) Дафф взял с собой новую подругу, так что большую часть времени проводил с ней в номере. Диззи Рид, который никогда прежде не ездил в тур, как раз перед концертом в Рио расстался с женой и теперь наслаждался обществом полуобнаженных девушек, которые были готовы на все, чтобы подобраться поближе к любому, кто имеет хоть какое-то отношение к Guns N' Roses. Диззи Рид на каждом углу кричал, что сбылись его самые дикие мечты.

Но внутри группы отношения были напряженными. На встрече перед шоу Эксл потребовал, чтобы остальные участники (Слэш, Дафф и Иззи) передали ему права на использование торговой марки Guns N' Roses. По слухам, в случае отказа он грозился не выйти на сцену. Бумаги были готовы и ждали только их подписей. Группе полагался большой гонорар за концерт, а некоторые из участников сидели на мели, и Эксл знал, что у них нет другого выхода, кроме как передать ему контроль над организацией. Эксл использовал очень старый силовой ход в шоу-бизнесе, низкий и подлый. С друзьями так не поступают. Том Зутаут позже объяснял «VH1»: «Эксл считал, что название принадлежит ему. Он хотел быть уверен, что группа выживет, даже если нынешний состав развалится».

После этого настроение у музыкантов испортилось. Мик Уолл описывал атмосферу в лагере Guns как смесь смущения и страха. Дюжина огромных охранников окружила группу и никого не подпускала к ней. Guns отказывались давать интервью без подписания контракта, который гарантировал, что неутвержденные материалы в прессу не попадут. Таков был новый закон группы в общении с прессой, и Guns завоевали ненависть всех изданий, кроме самых покорных подростковых журналов. Затем бразильского фотографа, который пытался заснять Слэша в баре отеля, унесли на носилках, после того как охранники разбили его камеру и поколотили его самого. Judas Priest выступавшие перед Guns во второй день шоу, жаловались на угрозы: Эксл отказывался выходить на сцену, пока Priest не согласились сыграть укороченную программу без использования пиротехники и исполнить на бис лишь одну песню. Робу Хэлфорду Роуз не позволил выехать на сцену на мотоцикле, как тот поступал на протяжении десяти лет. Во время саундчека Guns тоже возникли проблемы: Эксл заметил, что их без разрешения снимает телекомпания «Globo». Даг Голдштейн вытащил из камеры кассету, но его тут же окружила охрана стадиона, которая потребовала ее вернуть. Голдштейн бросил кассету начальнику охраны Guns Джону Чизи, который позвал на подмогу дорожную команду. У всех за поясом оказались ножи, многие были пьяны. Конфронтация продолжалась, пока ситуацию не уладил переводчик.

Во время саундчека Эксл впервые играл с Мэттом Сорумом и Диззи Ридом, однако новый состав все равно звучал отлично. Тем не менее нельзя было не заметить, что клавиши Диззи Рида изменили плотное гитарное звучание, которое принесло Guns славу. Некоторые ветераны с тоской осознали, что группа уже никогда не будет звучать как старые Guns N' Roses.

20 января Guns N' Roses вышли на сцену перед 160 ООО фанатов рока, заполнивших стадион «Маrасаnа». До них толпу разогрели Queensryche, Faith No More и группа Роберта Планта. (Вокалисту Led Zeppelin, выступающему в поддержку своего сольного альбома «Manic Nirvana», Guns вроде бы не угрожали.) Эксл выглядел отлично — мускулистый, подтянутый, с ясным взглядом. Он был как никогда готов к выступлению. Эксл рассказывал Джорджу Чину, что делает по двести приседаний в день. Программу открывала новая песня Иззи «Pretty Tied Up». Все сомнения насчет нового барабанщика группы развеялись, когда одетый в джинсу Сорум мастерски сыграл ритмы «Mr. Brownstone». Его громоподобная игра вызывала в воображении Бо Диддли под закисью азота. Весь стадион аплодировал его мастерству.

Эксл вышел на сцену в белой кожаной мотоциклетной куртке Guns поверх обтягивающих шортов звездно-полосатой раскраски. После двух песен куртка полетела прочь, и больше ее никто не видел (что очень расстроило Эксла). Весь концерт он выступал в шортах и бандане, демонстрируя свои жилистые ноги в паре заказных рэпперских кроссовок «Nike», на язычке которых было выведено его имя.

«У нас не было четкой программы для Рио, — позже рассказывал Дафф. — Мы руководствовались „отборочным списком" песен, которые играли чаще всего. За три минуты до выхода на сцену мы объявили Мэтту, что ему придется сыграть соло на ударных. [В The Cult Сорум такого не делал, но Экслу требовалось время, чтобы добраться до кислородного баллона в гримерке.] И он выдал охрененное соло! Перед выходом на сцену вся группа собралась в одном помещении, а такого не случалось очень давно. Чувствовалось электричество, возникшее между нами».

Группа отыграла отличное шоу. Среди новых песен, которые они исполнили, были «Double Talkin' Jive», «You Could Be Mine», «Estranged» и «Bad Apples». Но Экслу показалось, что публика реагирует плохо, — хоровое пение в «Heaven's Door» получилось не особенно зажигательным, — и он урезал выступление на двадцать минут и отказался второй раз выходить на бис.

Через два дня группа снова выступила в Рио и покорила аудиторию. Некоторые старые фанаты Guns N' Roses, посетившие немало их концертов, утверждают, что это было лучшее шоу за всю историю. «Pretty Tied Up», «Double Talkin' Jive», «Estranged» и другие новые песни по-настоящему зажгли толпу. Оглушительные овации сотрясли огромный стадион, на котором легендарные футбольные команды Бразилии завоевывали свои награды. Шоу получилось настолько качественным, настолько идеальным, что вся команда после него была на взводе. Эксл не мог уснуть и решил устроить вечеринку в своем номере — на рассвете. Он обзвонил номера всех друзей, чтобы позвать их на вечеринку. Даже Билли Айдол, остановившийся в том же отеле, услышал в то утро звонок от Эксла Роуза.

Восстание машин

Вернувшись в Лос-Анджелес в начале февраля 1991 года, Guns провели остаток зимы и начало весны в работе над альбомом и подготовке к своему первому туру в качестве хедлайнеров. Фоном к их репетициям служила бомбардировка Багдада в феврале, последовавшая за резней в Персидском заливе. Изгнанный из Кувейта, Саддам Хусейн в бешенстве поджег нефтяные озера. Небо на Ближнем Востоке почернело, и миру предстала самая апокалиптическая картина со времен Хиросимы и Нагасаки. Эксл Роуз был зачарован этими образами, как несколько лет назад кассетами «Ликов смерти».

Из-за проблем с соседкой Эксл жил в различных отелях, чаще всего в «Сансет маркиз», и в своем новом доме в Ма-либу. После концертов в Рио он практически переехал на «Record Plant», где записывал вокал. Фотограф Нил Престон нашел Эксла в студии А, которую тот оборудовал кроватью и велотренажером. «Также у него была боксерская груша, — вспоминает Престон, — и два автомата для игры в пинбол: с KISS и Элтоном Джоном. Никому не разрешалось заходить в студию, когда Эксл там находился, но он позволил мне заснять, как он играет в пинбол. Он выглядел спокойным и сообщил, что не покладая рук трудится над новым альбомом». По рассказам персонала студии, Эксл ложился поспать раз в два-три дня. Казалось, он держится на чистом адреналине и нервной энергии. Иззи Стрэдлин, которого все считали единственным спокойным участником группы, пробовал обсудить с Экслом время окончания работы. «Я пытался поговорить с ним, — позже пояснял Иззи. — Мне казалось, если составить график работы, можно было бы приходить в студию в определенное время… И он тут же наорал на меня».

«Нет никакого гребаного графика», — кричал Эксл. С тех пор Иззи никогда его не беспокоил и вообще больше не работал над альбомом.

Новый материал Guns теперь находился в руках Билла Прайса, прилетевшего из Лондона, чтобы свести «Use Your Illusion». К марту 1991-го Прайс считал, что управился с большей частью песен. Позже он описывал свою работу над самым ожидаемым альбомом в истории звукозаписи: «Я провел очень много времени в Лос-Анджелесе, пытаясь продраться сквозь огромное количество материала. Мне безумно помог Майк Клинк, который участвовал в записи музыки, а также периодически подключался его инженер, Джим Митчелл. Поочередно заходили Слэш, Эксл и остальные. И потом я разослал всем DAT [цифровые аудиозаписи] для подтверждения.

Когда я сделал уже около двадцати песен, мне пришлось дожидаться, пока будет закончена следующая. Например, „November Rain", с которой Эксл носился как с любимым ребенком: у меня была оригинальная 24-канальная мастер-запись Майка Клинка, на которой присутствовали только ударные и бас; 24-канальный дубликат с кучей вокальных идей; 24-канальный дубликат с гитарными темами и 48-канальный дубликат „Sony" с адским месивом из вокала и клавиш, которые Эксл записывал в своей студии. Еще у меня была другая 48-канальная копия, над которой поработал Слэш. И я пытался по телефону разобраться, какие треки использовать, но они не могли прийти к единому мнению.

Я решил, что единственный способ что-то понять — это собрать музыкантов вместе. Мы поехали на студию Скипа Сейлора [„Saylor Recording"], где был 84-канальный пульт „SSL" [„Solid State Logic"] — этакий огромный стол. Мы арендовали несколько магнитофонов, но, как и следовало ожидать, их было никак не синхронизировать. Однако в арендных компаниях Лос-Анджелеса работают отличные инженеры: вскоре появился волосатый парень в шортах; он принес самодельное устройство и сделал так, чтобы все пленки крутились синхронно. Теперь можно было послушать любой трек, который кто-либо из них записал».

Намереваясь собрать музыкантов вместе, Прайс не представлял, на что себя обрекает. «Мне идея казалась абсолютно нормальной. Но когда я заикнулся о ней менеджменту группы, они пришли в ужас. Они считали, что собрать всех Guns N' Roses в одной комнате — это слишком! Они умоляли меня найти выход, но ничего другого я придумать не смог».

Прибыв на «Saylor Recording», Guns в полной мере оценили впечатляющий стенд с соединенными магнитофонами. Огромная связка кабелей тянулась из-под двери и заканчивалась у микшерского пульта. Билл Прайс говорил, что это напоминало сцену из фантастического фильма про восстание машин.

«Наконец они все собрались, и мы сделали микс». Guns отнеслись к человеку, который свел «Never Mind the Bollocks», с почтением: «Они держались настоящими джентльменами. Эксл вел беседу примерно в таком духе: „Добрый день, Слэш. Я знаю, что это твоя гитара и, конечно, решать тебе, но мне очень нравится вот эта музыкальная фраза. Может, сделать ее немного погромче?" Настоящий дворянин. Наконец мы свели запись.

Но это было лишь начало. Микс [одной песни] неделю провел в самолетах. Пленки летали туда-обратно, мелодии изменялись, появлялись новые гитарные фразы. Всего не перечесть. „Use Your Illusion", пожалуй, оказался самым сложным альбомом — с музыкальной, технической и человеческой точки зрения — который я когда-либо делал».

Билл Прайс занимался им почти семь месяцев. Процесс шел так медленно, что чуть позже группе пришлось отправиться в тур, когда альбом был еще далек от завершения.

Эксл Роуз разработал амбициозные планы насчет серии видео для «Use Your Illusion». На три песни — «Don't Cry», «November Rain» и «Estranged» — предполагалось снять подобие фильма, чтобы соединить песни в трилогию баллад о душераздирающих обстоятельствах жизни Эксла. Группе требовалась молодая актриса на роль второй половины Эксла в трех клипах, и они пригласили американскую топ-модель Стефани Сеймур.

На тот момент она была девушкой Уоррена Битти — впрочем, недолго. Двадцатитрехлетняя темноволосая красотка из Сан-Диего с идеальной фигурой и трехлетним сыном от непродолжительного брака с местным рок-музыкантом (по слухам, брак распался из-за ее романа с Битти), Стефани работала моделью с четырнадцати лет и была известной любительницей вечеринок, но не чуралась духовности и даже мистики. Она фигурировала в купальнике на обложке «Sports Illustrated» и была моделью генерального каталога нижнего белья компании «Victoria's Secret». (От ее кандидатуры едва не отказались, потому что при своих 175 сантиметрах роста и на каблуках она была выше Эксла.) Когда Стефани взяли на роль спасительницы Эксла в «Don't Cry» и его невесты в «November Rain», девушка мгновенно пленила его сердце. Эксл позвонил ей вечером того же дня, когда они впервые встретились на съемках, и вскоре их уже видели обнимающимися в передних рядах на модных показах. Вскоре они стали неразлучны, и Эксл уверился, что они созданы друг для друга. Он говорил друзьям, что Стефани помогает ему справиться с тем, что его беспокоит, и мешает ему следовать своим курсом.

После серии сеансов «чтения ауры» у медиума Экслу и Стефани объявили, что раньше они явно были родственными душами — в предыдущих шестнадцати инкарнациях. Эрин Эверли позже рассказывала, что Эксл утверждал, будто в одной из прошлых жизней он и Стефани были сестрами. Также он говорил, что в другой жизни они с Эрин были индейцами, и Эрин убила их детей, вот почему он был так жесток с ней в настоящем. Помимо этого он признался, что «одержим» пагубным духом Джона Бонэма, ударника Led Zeppelin, который погиб от алкогольного отравления в 1980-м. (Остальные участники Zeppelin часто называли неуклюжего, дикого Бонэма Зверем.)

Говорили, что Эксл Роуз предлагал Стефани Сеймур выйти за него замуж вскоре после их знакомства весной 1991-го, но она ответила, что хочет получше его узнать. Предположительно Сеймур бросила Уоррена Битти, хотя некоторые источники полагают, что влиятельный актер и продюсер продолжал с ней видеться, если так можно выразиться. В любом случае Эксл считал, что весной 1991-го наконец нашел свою суженую. И конечно, он отчаянно нуждался в какой-то стабильности. «Мне хотелось бы чувствовать уверенность, — говорил Эксл Мику Уоллу. — Я никогда в жизни не чувствовал никакой уверенности, понимаешь?»

В мае 1991 года Эксл уволил Алана Нивена, последние пять лет являвшегося менеджером Guns. Сообщалось, что Эксл отказывался заканчивать «Use Your Illusion», пока Нивена не заменят, и группа согласилась. Позже Эксл объяснял «Rolling Stone», что устал от халатности Нивена. Фотограф Роберт Джон и остальное окружение Guns говорили, что Эксл никогда до конца не доверял Нивену, да и руководство «Geffen Records» было недовольно тем, что «Use Your Illusion» до сих пор не вышел. Возможно, Алан Нивен и сам устал работать с группой. Он продолжил заниматься менеджментом Great White и других групп.

Новым менеджером Guns N' Roses стал Даг Голдштейн, который начинал работать на них в качестве охранника. Иззи Стрэдлин считал, что Алана Нивена уволили несправедливо, но в прессе он высказывался размыто: «Даги [Голдштейн] много всего сделал в последние годы. — Это значило, что он хорошо заботился о группе. — Именно этот парень едет домой к Экслу в шесть утра, когда из окна свисает гребаное пианино. [Речь идет о том случае, когда Эксл в бешенстве пытался выкинуть рояль «Steinway» за пятьдесят тысяч долларов в венецианское окно своего дома в Малибу, чтобы инструмент разбился в щепки об дно каньона внизу. Но рояль оказался слишком велик и просто повис в ненадежном равновесии, пока его не втащили обратно в дом.] Теперь, когда начинаются всякие звонки: „Вы слышали, что случилось? Что опять учудил Эксл?", мы говорим: „Отлично, Даги. Разберись-ка с этим — и позвони, когда все закончится"».

На посту тур-менеджера Голдштейна заменил Джон Ризи. Итак, с новым менеджментом, продолжая работать с Майком Клинком и Биллом Прайсом над альбомом, Guns N' Roses готовились к туру «Выход на ринг», который следовал за летним солнцем по всему миру в течение следующих двадцати восьми месяцев.

Вот наша позиция

Май 1991-го. Guns N' Roses разогревались перед первым туром в качестве хедлайнеров, проведя «Совершенно секретный клубный тур» из трех концертов в маленьких залах. Футболки, сделанные специально для выступлений, напоминали по духу старые уличные флаеры группы. Они гласили: «Сегодня здесь будет ад». Первое шоу проходило 9 мая в театре «Warfield» в Сан-Франциско; на разогреве выступали местные герои Dumpster. Эксл появился в футболке «С.А.М.Р». («Кампания против запрета марихуаны») и устроил группе дикую двухчасовую репетицию. Два дня спустя Guns играли в театре «Pantages» в Лос-Анджелесе перед яростными фанатами и репортерами, согласившимися на драконовские условия общения группы с прессой. 16 мая группа выступила в «Ritz» в Нью-Йорке. Часть концерта снималась для клипа на первый сингл с «Illusion», «You Could Be Mine». Эксл Роуз, одетый в звездно-полосатые шорты, совершил эффектный прыжок с рампы в левой части сцены, но после приземления почувствовал ужасную боль в левой ноге. Он даже не мог ходить. Рентген показал, что у него раздроблена пятка. Все испугались, ведь до тура оставалось три недели. Но были приглашены профессиональные футбольные врачи и дизайнеры кроссовок, так что две недели спустя Эксл начал тур «Выход на ринг» в специальном ботинке-лангете до колена, который защищал его ногу, пока она заживала.

В середине мая, перед туром, Эксл встретился в голливудской закусочной с журналисткой Ким Нили. Он заказал чизбургер, картошку-фри и шоколадно-солодовое мороженое. Одетый в обтягивающие шорты, заказные кроссовки с надписью «Эксл» и черный блейзер, он рассуждал на различные темы. Он высказал скептическое отношение к иску Стивена Адлера и его публичным заявлениям, будто товарищи по группе подсадили его на героин. Кроме того, Эксл описал недели своей интенсивной психотерапии. Подкованный в терапевтическом жаргоне, Эксл заявил, что раньше презирал женщин, но теперь испытывает другие чувства:

«У меня были очень запутанные отношения с Эрин, — признал он. — И я вымещал негативные чувства к себе на других. Меня привлекали люди с такими же расстройствами характера, те, с кем я не мог поладить. От этого было плохо и мне, и им. Я презирал близкие отношения и не мог радоваться привязанностям».

Эксл добавил, что теперь ему немного лучше: «Я начал чувствовать себя более комфортно. Мне все еще сложно переносить стресс, но мне объяснили, что причина кроется в раннем детстве. Моя семья давила на корню все попытки позитивного и творческого вымещения стресса… Мне до сих пор приходится сдерживать себя. От этого так просто не избавишься». На вопрос о своих взглядах на секс Эксл ответил, что пережил ужасные и жестокие эпизоды в детстве: «И они негативно на меня повлияли. У меня сформировалась модель поведения, и с тех пор я действовал, руководствуясь ею». В конце интервью Эксл заявил, что хотел бы поучаствовать в организации, выступающей против сексуального насилия над детьми.

Первый концерт тура проходил в Элпайн-Вэлли в Висконсине 24 мая. На этом этапе тура группу разогревали неистовые звезды хайр-метала Skid Row, которые отпраздновали начало тура, разгромив гримерку в первый же вечер. Копы, охраняющие зал, хотели арестовать База и его шумную группу, но Даг Голдштейн их отговорил. Skid Row в тот момент напоминали Guns N' Roses четырехлетней давности: наглые хулиганы, которые творят беспредел и попадают в неприятности. Guns в свою очередь теперь считались заслуженными представителями рока. Они летали на концерты в дорогом самолете «MGM Grand» — «Боинге-727», оборудованном, словно летающий бордель мафии, двумя спальнями, баром и залом. Пролетая над Америкой, музыканты потягивали шампанское и угощались канапе. (Все, кроме Иззи Стрэдлина, который путешествовал в собственном роскошном автобусе, наслаждаясь уединением, своей красивой женой Анникой и с трудом достигнутой трезвостью, а также разнообразными игрушками — мотоциклами «Харлей», велосипедами, скейтбордами, моделями самолетов, — которые он возил с собой. Эксл называл Иззи «Мистер Неведимка». Никто не знал, чем Иззи занимается в свободное время. У его немецкой овчарки по кличке Тридер был свой бедж для прохода за сцену.) Так что в итоге для многих юных фанатов Guns именно Skid Row представляли тот дух настоящей уличной анархии, за которую они платили.

Но Guns много репетировали, и некоторые из первых шоу получились потрясающими. Четкой программы не было, поскольку Эксл настаивал, что песни должны объявляться спонтанно, в зависимости от его настроения. Также группа осторожно пробовала в деле новый материал, поскольку альбом с этими песнями еще не вышел. Обычно они начинали с одной из новых песен или с «Outta Get Ме»; потом всегда шла «Mr. Brownstone», затем обычно «It's So Easy». Дальше последовательность складывалась по-разному. Чаще всего программу продолжала «Attitude», затем «Live and Let Die», после шла новая музыка: «Bad Obsession», «Double Talkin' Jive» и «Civil War».

Затем Эксл успокаивал толпу, исполняя «Patience». Но «Welcome to the Jungle» теперь просто сводила целые стадионы с ума. Мрачное барабанное соло Мэтта Сорума давало Экслу шанс добраться до заветного баллона с кислородом, ненадолго пропадая со сцены. После этого группа возвращалась с «You Could Be Mine», новой хард-рок-песней, которую некоторые фанаты уже слышали по радио. Затем на сцену выкатывали пианино, и Эксл усаживался, чтобы сыграть «November Rain», которая считалась новой «Layla» от Guns — со множеством оркестровых аранжировок Диззи Рида и протяжной, эпической гитарной арией Слэша. Затем следовали «Sweet Child о' Mine», еще один хит, и «Heaven's Door», с ее хоровым пением, являвшимся кульминацией шоу. На бис Guns исполняли «Paradise City», быстро и энергично. После этого музыканты иногда прощались с публикой, исполняя «Don't Cry», напоминающую фанатам о том, что над ними есть небеса.

В Элпайн-Вэлли шел дождь, насквозь промочивший подростков на стадионе. В три утра, вернувшись в отель, Диззи Рид развлекался с четырьмя мокрыми девушками на своей кровати. («Новых парней в группе всегда можно отличить, — шутил один роуди. — Им достаются самые грязные телки».) Пока команда веселилась в зале, Эксл открывал бутылки шампанского для маленькой компании в его номере. В пять утра он давал интервью паре репортеров, освещавших тур. Он сообщил, что приобрел неподалеку участок земли и хотел, чтобы когда-нибудь его там похоронили, но теперь уже не уверен.

С особой горячностью Эксл объяснял задержку альбома, поскольку Guns отказались идти на поводу у жадных руководителей лейбла. «Я видел кучу групп, выпустивших от двух до четырех альбомов, но какая разница?» Он подчеркнул, что хотел вновь уловить искренность «Appetite for Destruction»: «Мы записываемся не для того, чтобы стать рок-звездами. Мы хотим выпустить такие песни, которые бы значили для нас все». Эксл настаивал, что смотрит в будущее: «Я хорошо осознаю, куда стоит двигаться Guns N' Roses, хотя не все это понимают. Мы теперь соревнуемся с легендами рока, и для нас это большая честь. Мы хотим заявить о себе. „Appetite" был краеугольным камнем, стартовой площадкой. Мы словно сказали: „Вот наша позиция" — и заложили фундамент. Теперь мы собираемся что-нибудь построить».

Эксл признал, что Guns утратили часть старых себя, но отметил: «Очень велико желание сохранить то, что у нас есть. Мы ведь уже потеряли одного парня. Вообще-то мы потеряли многих людей: Алана Нивена, нескольких фотографов [которых больше не приглашали], кое-кого из охранников, дорожную команду, техников [которых уволили]». Эксл упомянул, что следующие концерты группы пройдут в Индиане, где найдется много людей, которых он не приглашает на концерт. Почти так же много, как тех, кого он приглашает. Казалось, его нервировали разговоры об Индиане. Похоже, У. Эксл Роуз не слишком радовался возвращению домой.

Словно продаешь душу

«БЕГОМ В ДУШ, УБЛЮДОК!» — гласила записка, просунутая под двери номеров Guns N' Roses утром 28 мая 1991 года. Далее следовал распорядок:

Пробуждение — 10:00

Сбор в холле — 10:30

Прибытие в аэропорт — 12:00

Вылет в Индиану — 13:00

Прибытие в Индиану — 14:00

Саундчек — 16:00

Skid Row — 19:15

GN'R на сцене — 20:45

Комендантский час — 23:00

ПРОШЛЫМ ВЕЧЕРОМ ВЫСТУПИЛИ ШИКАРНО!

Guns N' Roses давали два концерта в музыкальном центре «Deer Creek» в Ноблсвилле неподалеку от Индианаполиса, первый из которых состоялся 28 мая. Нелюбовь к дому Эксла проявилась после первой же песни, «Out ta Get Me». Он остановил концерт и пожаловался на маленькую сцену и на комендантский час, начинавшийся в 22:30. В своей пятиминутной речи Эксл ругал местные власти и говорил, что только в захолустном штате вроде Индианы может существовать идиотский комендантский час. Он рассказывал, что его отъезд вдохновил многих его друзей из Лафайета оставить родные места. «По-моему, — говорил Эксл, расхаживая по сцене в куртке с американским флагом, в клетчатом килте и бандане, — здесь, в этом сраном штате, слишком много напуганных стариков, и две трети моей жизни они пытались подавить меня». Последовали громкие аплодисменты, и Эксл посмотрел вниз, на подростков перед сценой. «Кажется, в этом гребаном Освенциме немало крутых парней», — улыбнулся он. Это высказывание попало в газеты, и вскоре пресса начала возмущаться, что Эксл Роуз сравнил Индиану с нацистской Германией. Позже он пытался объяснить «Лос-Ан-джелес тайме»: «Я просто хотел сказать им… что они тоже могут уехать оттуда».

На этом концерте «November Rain» впервые была исполнена живьем. На «Rocket Queen» Себастьян Бах вытащил на сцену стриптизершу, чтобы она танцевала во время исполнения песни.

Перед вторым выступлением в Индиане Эксл послал длинный лимузин за своей бабушкой и остальными членами семьи. (Шофер также остановился у «Арнис» на Элмвуд и забил багажник дюжиной свежих пицц.) Команда изумлялась, насколько бабушка Линтнер похожа на Эксла, будто его постаревшая версия. Она знала слова песен Guns и с удовольствием подпевала на концерте. После шоу Эксл устроил за сценой подобающее воссоединение семьи. Однако что-то — возможно, само общение с членами семьи, — выбило его из колеи, потому что в отель он возвращался на взводе. Не так давно в этом отеле чемпион по боксу в тяжелом весе Майк Тайсон изнасиловал девушку, и Эксл настаивал, чтобы его поселили в том же номере. Позднее Эксла что-то вывело из себя, и он разнес весь номер. Дагу Голдштейну пришлось заплатить администрации, чтобы Эксла не арестовали.

После дальнейших шоу в центре Америки и Канаде самолет Guns 13 июня приземлился в Филадельфии. Как обычно, к самолету подали три длинных лимузина: один для Эксла, один для Слэша с Даффом и один для Мэтта и Диззи. Два фургона перевозили менеджеров, ассистентов и фотографов, путешествовавших с группой. Затем конвой отправлялся в отель или на концерт.

К тому моменту новый альбом Skid Row «Slave to the Grind» занял первое место в чартах Америки, напоминая противостояние Guns и Aerosmith тремя годами ранее. (Слэш позже говорил, что участие в туре безумного распутника Себастьяна Баха вывело кутежи на новый уровень, доселе неведомый Guns.) Но среди Guns продолжались трения из-за того, что Эксл заставил публику в Огайо и Нью-Йорке ждать больше часа, отказываясь выходить из своей гримерки, пока не будет готов к выступлению. (Группе пришлось выплачивать огромные неустойки, поскольку из-за задержек концерт продолжался во время комендантского часа. Экслу было все равно. Остальным членам группы, которые вынужденно финансировали его намеренные опоздания, все равно не было.)

Существовали небольшие опасения насчет Филадельфии, где Эксла в прошлый раз едва не арестовали, но к туру присоединилась Стефани Сеймур, а это обычно успокаивало нервного лидера Guns. Эксл упомянул давний неприятный инцидент в начале шоу, которое, впрочем, прошло гладко, не считая того, что Экслу пришлось остановить «Welcome to the Jungle», чтобы успокоить жестокую потасовку перед сценой.

После выступления группа общалась с податливыми, льстивыми журналистами в помещении за сценой, освещенном свечами и неяркими лампами. Из больших колонок гремели Queen и AC/DC. Стефани растирала спину Экслу, сидящему по-турецки на ковре. Дафф рассказывал, что собирается бросить пить и пойти учиться в Гарвард, когда перестанет играть в Guns. Мэтт Сорум, окруженный полуодетыми фанатками, похвастал, что каждый раз, садясь в роскошный личный самолет Guns, чувствует себя, будто участник Led Zeppelin. Слэш заявил, что ему надоели сцены с фанатками, и ушел.

Туровый райдер Guns, определявший список вещей, которые требуются группе за сценой, указывал, какие напитки употребляют музыканты. Экслу поставляли охлажденное шампанское и белые вина. Бар Слэша включал ликер «Егермайстер», бурбон «Джек Дэниелс», кока-колу и водку «Черная смерть». Дафф пил водку с клюквенным соком. Мэтт довольствовался пивом. Диззи предпочитал виски. Иззи употреблял только минеральную воду.

Иззи Стрэдлин («с ясным взглядом, остроумный, скромный») объяснил, что последний раз пил восемнадцать месяцев назад с Китом Ричардсом и Роном Вудом. Он сказал, что путешествует на автобусе, «потому что, будучи за рулем, остаешься на связи с внешним миром». Ким Нили из «Rolling Stone» заметила, что, по слухам, Иззи написал большую часть песен для «Use Your Illusion», но Иззи опроверг это. «Моих песен всего несколько, — ответил он и продолжил в коммунистическом духе: — Мы все в них что-то вложили. Поскольку на записи они идут с вокалом Эксла и гитарой Слэша, я рассматриваю их просто как материал Guns N' Roses». Он добавил, что не может дождаться выхода альбома, чтобы услышать новые композиции в музыкальных автоматах придорожных кафе. «Я никогда подобным не баловался, — поспешно добавил он, — но ведь круто было бы — услышать Хэнка Уильямса, а потом одну из наших песен. Можно порадоваться — нам удалось!»

16 июня. Guns приехали в Манхэттен и на следующий день должны были играть в «Nassau Coliseum» на Лонг-Айленде. Они остановились в отеле «Роялтон», который Эксл выбрал за модный декор и высокую безопасность номеров. Тем вечером Эксл пригласил группу в стейк-хаус «Старая усадьба» на шампанское и отбивные. Но Слэш посчитал, что приглашение лидера прозвучало скорее как королевское веление, и пропустил ужин, предпочтя остаться в номере, курить героин и слушать Metallica, особенно «Опе».

Спрятав глаза за ширмой черных кудрей, Слэш рассказывал журналистке Ким Нили, что на самом деле он не наркоман: «Я не ангел, но знаю, что больше не сорвусь. Мне это уже не нравится». Он признал, что напряжение в группе очень сильное, и им всем сложно с ним справляться. И добавил, что уже видит конец пути: «Что меня больше всего бесит: даже если группа распадется, я все равно навсегда останусь бывшим гитаристом Guns N' Roses. Это словно… продать душу».

В девять вечера группа должна была сняться на обложку «Rolling Stone» у модного фотографа Херба Риттса. Эксл не хотел устраивать фотосессию в день шоу, но Риттс пользовался спросом, и это было единственное свободное время, которое он мог предложить группе. Иззи Стрэдлин приехал в студию Риттса вовремя и чуть погодя вернулся в свой автобус, чтобы почитать, пока не появятся остальные. Эксл и Стефани подошли к трем часам утра. Стилисты сделали свою работу и шесть участников Guns встали рядом, позируя для обложки. Потом Риттс сделал портреты каждого из них. Эксл был последним и, казалось, наслаждался съемкой, которая окончилась в шесть, когда над небоскребами Нью-Йорка забрезжили розоватые лучи рассвета.

Вечером того же дня парковка «Nassau Coliseum», большого хоккейного стадиона в Юниондейл, Лонг-Айленд, была забита крутыми тачками нью-йоркской зажиточной молодежи: «мустангами», «файрбердами», «корветами», «БМВ» 3-й серии. Внутри стадиона подростки аплодировали свирепой энергии Skid Row. Более молодые, с привлекательным солистом, который казался генетически созданным для этой роли, Skid Row приводили юнцов в восторг даже без светового шоу и прочих излишеств. Подросткам нравились песни База, его стадионные мантры вроде: «Раз, два — к черту вас!» Им нравилась футболка База с надписью «СПИД убивает педиков наповал». (Себастьян Бах тогда находился на трехгодичном условном сроке, после того как в Спрингфилде, Массачусетс, запустил бутылкой обратно в бросившего в парня, а вместо этого разбил голову невинной девушке. Она подала в суд, и Базу приходилось отдавать ей весь гонорар, заработанный в этом туре.) Теперь юные зрители ждали появления Guns. Ждали с нетерпением.

Добравшись из Манхэттена на вертолете — поскольку шоссе Лонг-Айленда напоминало парковку, — Эксл прибыл на два часа позже, и наконец забитый «Coliseum» осветили прожекторы: группа вышла на сцену. Эксл (в своем звездно-полосатом сценическом костюме) был в ярости. Он злился на рекорд-компанию, на нью-йоркских критиков, пренебрегавших их концертами в провинции, и на фотографа Херба Риттса. После первой песни Эксл извинился: «Да, я знаю, знаю. Это отстой… Если у вас есть какие-нибудь жалобы, сделайте одолжение… Напишите письмо о том, как это было хреново, и отправьте в „Geffen Records"… И можете сказать тем людям, чтобы они отстали от меня». (Вскоре «те люди» — целый ряд сотрудников Геффена перед сценой — обнаружили, что за кулисы их не пускают. Так что работники «Geffen» ушли, оставив Guns свое вечное официальное презрение.)

Но Эксл только разогревался. После «Mr. Brownstone» он призвал толпу не покупать «Rolling Stone» с фотографией группы на обложке. «Украдите его», — посоветовал он восемнадцати тысячам фанатов. Но постепенно злость Эксла вылилась в яростный, неистовый концерт с наэлектризованными блюзовыми соло Слэша. В середине выступления, перед блоком новых песен, Эксл объяснил толпе: «Наша запись опять откладывается… „Geffen Records" заявили, что хотят изменить контракт с группой, и я подумал: „ПОШЛИ ВЫ!" [Громкие аплодисменты]… И поскольку мы не можем заниматься одновременно двумя вещами — вернуться в контору и собачиться с лейблом и быть здесь в туре, — я думаю, мы просто продолжим давать концерты и будем веселиться, и… ПОШЛИ ОНИ!» Это также вызвало бурные аплодисменты, и Эксл резюмировал: «Пусть диск не вышел, но… Мы все равно сыграем сегодня много нового дерьма, так что какая разница?»

Guns зарядили «Live and Let Die». Позже, во время «Patience», к ногам Эксла прилетела бутылка, и он призвал публику бить насмерть любого, кто кидает что-нибудь на сцену. Он пригрозил уйти, и фанаты поверили ему на слово. Остаток концерта изобиловал едкими комментариями Эксла насчет критиков «The New York Times», нью-йоркского еженедельника «Village Voice» и «Philadelphia Inquirer», которые славили Guns, но смешивали с грязью Skid Row. Было понятно, что Эксл уделяет пристальное внимание публикациям о группе. Эксл единственный использовал сцену, чтобы поименно атаковать репортеров и критиков, посмевших высказать свое мнение о музыкантах, которых журнал «RIP» до сих пор называл «королями рок-н-ролла».

Боевой рок

Июль 1991 года. В начале месяца вышел первый сингл Guns с «Use Your Illusion», «You Could Be Mine». Песня звучала в боевике с Арнольдом Шварценеггером «Терминатор-2», и будущий губернатор Калифорнии появился в клипе. «You Could Be Mine» не стала такой бомбой для радио, как надеялся Геффен, потому что старый хард-рок от Guns затмил новый «альтернативный» героиновый звук Сиэтла — гранж. Свежеиспеченные герои 1991-го — Nirvana, Pearl Jam, Soundgarden, Stone Temple Pilots — смешали звуковой водоворот Led Zeppelin с мучительной амбивалентностью и разрушительным нигилизмом текстов. Эта новая музыка идеально подходила для эры, когда «Revolution» Beaties использовалась как приманка, а отчеты в СМИ о войне в заливе, с ее «умными» бомбами и беспилотными самолетами, напоминали описание видеоигры. Через пару месяцев Курт Кобейн из Nirvana был признан голосом поколения, и неожиданно личные проблемы Эксла Роуза перестали волновать всех, кроме него самого. На фоне новых героев гранжа Guns выглядели пай-мальчиками и даже консерваторами. Пока Эксл Роуз оскорблял гомосексуалистов, Курт Кобейн целовал взасос своего басиста на «Saturday Night Live» и появлялся на MTV в вечернем платье.

Когда «Use Your Illusion» находился на сведении, многим сотрудникам лейбла, особенно тем, кто работал с Nirvana, стало ясно, что новый альбом Guns N' Roses может устареть еще до выхода. Вскоре американские хард-рок-радиостанции переключатся на «альтернативный» формат, оставив рок-группы вроде Guns без эфирного времени. Тем не менее фанаты и ритейлеры все еще жаждали увидеть альбом. Предварительные заказы исчислялись миллионами копий, и Билл Прайс продолжал трудиться, пока группа продолжала гастроли.

Билл Прайс вспоминал: «Они не успели закончить альбом, когда начался их большой тур. Майк Клинк ездил с группой, записывая музыку где придется. Я сидел в Лос-Анджелесе за микшерским пультом и ждал, пока в дверь войдет курьер „DHL" и принесет мне очередную пленку. Так что последние шесть песен были записаны в разных студиях по всей Америке, когда у группы выдавались свободные дни между концертами. Мне приходилось летать по стране с полными карманами пленок, демонстрируя группе миксы за сценой. Вообще-то было весело. Они не давали мне расслабиться».

Дафф Маккаган позже говорил, что сигареты «Мальборо» предлагали Guns 20-миллионное спонсорство в туре, но группа отказалась. Они все курили, объяснил Дафф, но это не означало, что они хотят приучать к этому детей. Тем не менее Эксл на многих летних шоу появлялся в футболке с большим красным логотипом табачного бренда на груди.

В интервью Эксл называл тур «зоной боевых действий» его и без того непростой жизни. Он опаздывал на многие шоу, и кое-какие концерты выходили плохими. Тур-менеджер Джон Ризи говорил, что в любой из вечеров Guns могут быть смертельно скучными, а могут выдать лучшее рок-шоу всех времен. Психотерапевт Эксла, Сьюзан Лондон, молодая привлекательная женщина, периодически присоединялась к обширной свите вокалиста, и команда заметила, что в ее присутствии Экслу лучше. По крайней мере, говорили друг другу его друзья, терапия помогла Экслу избавиться от сокрушительной депрессии, из-за которой он хотел покончить с собой. «Я злюсь, поскольку боюсь собственных слабостей, — говорил он. — Так случилось, что я делаю то, что делаю, а занимаюсь я тем, что пою, скачу по сцене и позирую для фотографий». На вопрос о его большой свите (психотерапевты, сестра Эмми, охранники, стилисты, ассистенты, физиотерапевты) Эксл ответил: «Мне всегда нужно было много всего, чтобы хорошо выступать. На самом деле, ничто не приходит само — кроме желания петь». Также он жаловался, что судьба подстроила ему ловушку: «Что мне делать? Отправиться в Париж и писать стихи? Надеяться, что если я брошу свое любимое дело, то останусь жив?»

2 июля 1991 года. Едва Guns вышли на сцену, опоздав на час, Экслу Роузу не понравилась атмосфера в «Центре искусств Риверпорт», новом амфитеатре рядом с Сент-Луисом, Миссури. В старом прибрежном городке стояла жара, и из-за влажности переносить ее было сложно. Местные охранники слишком расслабились, и Эксла за сценой доставал какой-то фанат. Когда начался концерт, певец увидел, как охранник толкнул молодую девушку, явно сделав ей больно. Температура на сцене поднялась под сорок градусов. Вдобавок Эксл заметил в толпе камеры, чего терпеть не мог. Также он увидел людей, пьющих пиво из запрещенных стеклянных бутылок, пара из которых потом разбились о сцену рядом с Даффом Маккаганом.

В конце концов, когда Эксл увидел, как местная мотоциклетная банда заняла пространство перед сценой, растолкав подростков и отодвинув охранников, его злость достигла критической точки. Это случилось спустя полтора часа концерта. Самый здоровый и наглый байкер начал выкрикивать имя Эксла, стараясь привлечь его внимание. Эксл остановил шоу и позволил байкеру вручить ему визитку. После этого байкер выхватил видеокамеру и начал снимать. Эксл в ярости вновь остановил концерт и приказал конфисковать у наглеца камеру, но никто не рисковал связываться с пьяными байкерами из Миссури.

И тут Эксл Роуз показал всем боевой рок. Он оттолкнулся от сцены, пролетел по воздуху и приземлился посреди банды. Схватив байкера с камерой, Эксл позвал на помощь охранников. Группа прекратила играть и беспомощно наблюдала, как местные сотрудники, не разобравшись, начали грубо оттаскивать Эксла. Эксл лягнул одного из охранников, и потасовка вышла из-под контроля, пока секьюрити Guns не втащили Эксла обратно на сцену. Но он потерял в драке контактные линзы и почти ничего не видел. Байкеры продолжали стоять перед сценой, а охранники смеялись над вокалистом. Ситуация была возмутительной. Эксл заявил: «Скажите спасибо вашим дебильным охранникам… я отправляюсь домой!» Он с силой швырнул микрофон об пол и ушел со сцены.

Спустя десять минут незадачливый промоутер включил освещение, будто бы шоу закончилось, — это было главной ошибкой. Подростки почувствовали себя обманутыми и разозлились. Они начали кидаться бутылками, а затем стульями; самые пьяные снимали рубашки и лезли на сцену. «Я пошел за кулисы, — рассказывал позже Эксл, — и нашел другую пару линз. Обстановка накалялась, и мы решили доиграть концерт, потому что не хотели, чтобы кто-то пострадал». Поскольку сцену оккупировали сотни подростков, было объявлено, что концерт продолжится, если они вернутся на свои места. Никто и не ухом не повел. Показались языки пламени. Целые ряды сидений вырывали и тащили на сцену, чтобы использовать в качестве фанатской артиллерии. Потом кто-то поднялся на сцену с пожарным брандспойтом и принялся поливать фанатов, из-за чего начался форменный хаос. Копы ненадолго захватили контроль над сценой, направив на подростков слезоточивый газ, но потом снова отступили. Слэш вспоминал: «Разгромили весь зал. Страшнее зрелища я не припомню. За сценой были люди на носилках, все в крови, сильно избитые. Мы сидели в гримерке, слушая весь этот ад».

Позже Эксл говорил MTV: «Да, я спрыгнул со сцены, и после этого все пошло наперекосяк. Может, стоило придумать что-нибудь получше, но остальные вообще ничего не делали. Так что я решил вмешаться…»

Промоутеры обвинили Эксла в разжигании беспорядков и посоветовали Дагу Голдштейну увозить группу подобру-поздорову. Пока Guns под градом бутылок садились в фургон без опознавательных знаков, влажную ночь разрезали звуки полицейских сирен, зарево пожара и вопли вандалов. Джон Ризи велел группе не высовываться и попросил шофера вывезти их из Миссури, пока кто-нибудь не выдвинул обвинения против Эксла. Оборудование Guns и часть инструментов превратились в щепки. Пересекая Миссисипи навстречу спасительному Иллинойсу, Guns N' Roses молчали. Позже Джон Ризи вспоминал: «Я просто велел водителю везти их к ближайшей границе штата, как можно быстрее. И вот величайшая группа в мире лежит на полу фургона, стараясь избежать ареста. Мы доехали прямо до Чикаго без остановок. Это было безумие».

Полиции потребовалось три часа, чтобы восстановить порядок. Они арестовали двадцать человек, а «скорая» увезла шестьдесят человек в больницу. Ущерб новому амфитеатру и прилегающим строениям исчислялся сотнями тысяч долларов. На следующее утро газеты Сент-Луиса пестрели заголовками о беспорядках, и спустя пару часов опрометчивый прыжок Эксла попал в национальные новости.

Свобода самовыражения

Лето 1991-го. Guns рассекали по площадкам, стадионам и амфитеатрам Америки, выступая с переменным успехом. (Группе пришлось соперничать с первым фестивалем «Lollapalooza», новым гастролирующим балаганом для альтернативных и инди-групп, имидж которого был лучше, чем У Guns.) Порой группа выдавала первоклассный хард-рок, но большинство вечеров проходили по сценарию ужасного концерта в Шарлотте, Северная Каролина: исполнив две песни, которые никто не знал, Эксл обвинил публику в вялой реакции и потом два часа ходил надутый, отчего фанаты действительно заскучали. Позже он извинился за свое поведение и сказал, что на сцене не бывает «фальшивых оргазмов». Детей, которые потратили свои карманные деньги за дешевые места, вряд ли беспокоили фальшивые оргазмы, ведь даже они были бы лучше, чем два часа скуки.

После погрома в Сент-Луисе назначенные на конец июля концерты в Чикаго были отменены, отчего у Guns и Skid Row появилась почти неделя отдыха. Дорожной команде пришлось потрудиться, чтобы построить новую сцену и найти оборудование взамен разбитого. Прокурор Сент-Луиса обвинил Роуза по трем статьям закона о нападениях и одной статье закона о порче имущества в связи с беспорядками. По этим пунктам Экслу могло грозить до трех лет тюрьмы, и юристы группы восприняли иски всерьез. В конечном итоге дело было закрыто, но в Сент-Луис Guns N' Roses больше не возвращались.

Эксл Роуз использовал свободное время, чтобы отшлифовать вокальные треки для «Use Your Illusion». Эксл позвал вокалиста Blind Melon Шэннона Хуна, чтобы он спел высокие гармонии для большинства новых баллад. Хун был из Лафайета, как и Эксл с Иззи. (Кроме того, он предположительно состоял в дальнем родстве с Экслом и тоже имел в школе приводы в полицию за мелкое хулиганство.) Шэннон последовал в Голливуд за Экслом и ему наконец удалось связаться с Роузом, когда демо Blind Melon получило полумиллионный аванс от «Capitol Records». Легкое мальчишеское сопрано Шэннона оттеняло хриплый вокал Эксла в новых ключевых песнях «The Garden» и «Don't Cry» и придавало балладам Guns более гладкое, чистое звучание.

Тур продолжился неделю спустя в Далласе двумя концертами на арене «Starplex». Эксл, как обычно, был на взводе: всю неделю он смотрел репортаж CNN о беспорядках в Сент-Луисе. Из видеосъемок сделали большой сюжет на круглосуточном кабельном канале, и каждый раз, видя его, Эксл злился еще больше.

Первый концерт в Далласе из-за этого начался с более чем двухчасовой задержкой. Музыканты настроились, приготовились играть, но вынуждены были дожидаться вокалиста — мучительное унижение для всемирно известной рок-группы. Мэтт Сорум ворчал, что с удовольствием выбил бы из Эксла дурь. Тем вечером Guns вышли на сцену в полдвенадцатого. После пары песен явно взбудораженный Эксл обратился к публике: «Иногда… бывает сложно понять, зачем мы выходим на сцену и занимаемся этим, потому что… иногда это весело, но… порой требуется вся сраная физическая энергия, которая у нас есть, чтобы выйти сюда и делать то, чем мы зарабатываем себе на хлеб».

Далее он пожаловался на CNN: «Они заявляют, что „один из участников группы лечится от героиновой зависимости, а Эксла Роуза однажды видели проезжающим по улице и орущим непристойности в адрес бывшей жены"… Какое, на хрен, отношение это имеет к Сент-Луису?»

Люди перед сценой выкрикивали заявки на песни, но Эксл только разошелся: «Это не имеет отношения к концертам в Далласе, и даже не имеет отношения ко мне — это оскорбляет рок-н-ролл в целом. Ведь кто все эти люди, которые смотрят новости и читают это дерьмо? Им всем по сорок-пятьдесят, они сидят на диванах, едят свои гребаные хлопья с отрубями и пьют свой гребаный кофе».

Эксл подчеркнул, что уважает старость, но пожилые люди не должны отрицать право молодых на собственный выбор. Его возмущали старики: начитаются всякого дерьма про группу, и если их ребенок полюбит Guns, «он получит по башке». (Как когда-то давно случалось с Биллом Бейли.)

Наконец Эксл подошел к главной мысли: «И такая ситуация [когда ребенок получает затрещину] заставляет меня задуматься: а какой вообще в этом смысл? Мы стоим на сцене, и то, чем мы занимаемся… в Америке уже на последнем издыхании, обычно оно остается в подполье и не добивается такого успеха, как Guns N' Roses. И это нечто — свобода самовыражения. Guns N' Roses — лучший пример гребаной свободы самовыражения». Раздались громкие аплодисменты. Остаток концерта прошел отлично, Эксл со Слэшем бегали вверх и вниз по стальным рампам, излучая столько энергии, что хватило бы освещать город остаток ночи. После концерта Мэтт Сорум вторгся в убежище Эксла. Сорум жаловался, что они начали так поздно, но Эксл был в миролюбивом настроении и смог поставить нового ударника группы на место.

Это была тяжелая неделя, которая плачевно сказалась на физическом и финансовом состоянии участников тура. Отряд психотерапевтов, консультантов и медиумов Эксла решил, что для него было бы хорошо извиниться перед группой и рабочими. Слова уймут боль, объяснили ему, и к концу дня он почувствует себя лучше. После второго концерта в Далласе Эксл пригласил всю команду на ужин в отдельных апартаментах в их отеле. Поддерживаемый терапевтами, Эксл вышел и извинился за свое поведение: за опоздания, злобу, высокомерие, за то, что бывал ублюдком (как он выразился) и начал беспорядки. Когда Эксл закончил, все ему аплодировали.

Но две ночи спустя в Колорадо все повторилось. Музыкантам оставалось только покачать головами. Иззи воспринял это стоически. «У нас назначены концерты, — сказал он, — так что лучше всего сыграть их. Хотя я и не хочу больше появляться на CNN».

За сценой в Денвере Слэш и Дафф сидели в роскошно обставленной гримерке, которую воссоздавали для каждого концерта: дорогая мебель, большая аудиосистема, множество видеоигр, бар и буфет. Команда ненавидела гримерную из-за строгого приказа Эксла ничего не разбирать до того, как он покинет здание, а это могло случиться и на рассвете. Слэш с Даффом разглядывали по видеотрансляции девочек в первых рядах, оценивая их по десятибалльной шкале. (Дафф: «Классные сиськи! Девять!») К избранным счастливицам посылали роуди с пригласительными за сцену после шоу. Иззи в углу играл в видеоигру, с головой уйдя в виртуальную реальность. Эксла не было видно.

Группа вышла на сцену через два часа после того, как закончили играть Skid Row. За «You Could Be Mine», как всегда, последовала «Mr. Brownstone». «Live and Let Die» прозвучала резко и неровно в музыкальном отношении; на аккордах припева публику ослепили стробоскопическими лучами из-за спин музыкантов пять больших прожекторов. Все шло хорошо, пока Эксл не передал микрофон Иззи для «Dust N' Bones». Спустя два такта Эксл остановил концерт, чтобы ответить бедному подростку, который показал ему средний палец. Эксл обозвал его сраным подонком, члено-сосом, хреновой задницей и ублюдком. Иззи, которого он прервал, изумленно смотрел на своего товарища. Когда Эксл успокоился, песню они все-таки закончили. Следующей была «Patience».

Незадолго до этого вышел фильм Оливера Стоуна «The Doors», и Эксл уже посмотрел его несколько раз. В Денвере между песнями он вышагивал по сцене и плевался в прессу: «Что ж, они, мать их, убили Джима Моррисона, ведь так? И теперь… они пытаются убить меня'.» Некоторые критики замечали, что манера Эксла задерживать концерты является попыткой копировать Моррисона, который тоже этим страдал. И все же, что бы ни происходило на сцене, старые вещи по-прежнему могли зажечь толпу. Группа выкладывалась на полную во время «Rocket Queen», «Sweet Child» и «Paradise City», и иногда они звучали просто божественно.

Во время концертов в Чикаго Эксл разразился яростной пятнадцатиминутной тирадой про свою семью — по большей части нецензурной. Часть публики уловила, что Эксла и его сестру изнасиловали. На концерте присутствовало много людей из Лафайета, и они (как и многие другие) были шокированы услышанным. Эксл не стеснялся в выражениях. «Мне звонили члены моей семьи. Они говорили: „Как ты можешь так поступать со своей бедной матерью?" Да какого черта! Как она вообще могла выходить из дома, когда знала, какие ужасные вещи со мной случались в ее отсутствие?.. Они хотят, чтобы я молчал, но я буду говорить об этом. Я не оставлю этих ублюдков в покое».

Guns оставались в дороге до конца июля, в основном разъезжая по западным штатам. В Сан-Франциско у Эксла возникли проблемы с дорожной командой: он пнул роуди, который вылез на сцену, чтобы поднять микрофон, брошенный Экслом. Позже Роуз извинился. Они закончили эту часть тура аншлаговыми домашними концертами в Лос-Анджелесе. (Последний из них шел три с половиной часа и стал самым долгим выступлением группы.)

В перерывах между этими концертами Эксл и Слэш закончили записывать вокал и гитарные наложения на два новых альбома. Последней песней, над которой они работали, была «Get in the Ring» — ядовитый вызов критикам, копам и всем тем, кто оказался достаточно глуп, чтобы перейти дорогу Guns N' Roses. Эксл официально утвердил финальную цифровую запись 28 июля 1991 года. Следующим вечером на концерте в «Great Western Forum» Эксл сказал публике, что они со Слэшем закончили новую запись. «Мы закончили, мать вашу!» — вострубил он, и публика взорвалась аплодисментами. Гримерка за сценой была забита известными личностями: Джонни Депп, Шварценеггер, Шер, Билли Айдол, Ленни Кравитц, Пи-Ви Херман и куча звезд меньшего калибра.

У Guns был десятидневный перерыв между концертами в Лос-Анджелесе и началом следующей части тура, проходившей в Северной Европе, но Экслу отдохнуть не удалось. Во-первых, ему приходилось делить Стефани Сеймур с ее трехлетним сыном Диланом, что, как он говорил друзьям, было для него тяжким бременем. Неожиданно Эксл оказался в роли (бешеного) отчима, которому пришлось научиться заботиться о гиперактивном ребенке. Он признавался журналистам, что через пару дней его начали утомлять новые обязанности: «У меня голова идет кругом от перемен, которые это вносит в мою жизнь… Ох, мне от стольких вещей придется отказаться! Я боюсь до ужаса… Так что когда Эксла называют визгливым младенцем, это правда!» То, что сын в жизни Стефани Сеймур занимал первое место, привело к конфликту, дополнительным поводом которого стало пристрастие Стефани к кокаину. Эксл начал скандалить со Стефани.

Другую проблему для Эксла представлял Иззи Стрэдлин, который стал редким гостем в собственной группе. Всегда замкнутый, Иззи теперь вообще не появлялся в компании товарищей по группе. Он не работал ни над одной из своих новых песен, бросив их на стадии четырехдорожечного демо. Он решительно не желал больше сниматься в тупых видеороликах. Иззи вслух заявлял, что Guns забрались слишком высоко. Для него вся ситуация вокруг группы выглядела слишком раздутой, напряженной и нервозной. Иззи до сих пор придерживался богемного мышления гаражных групп. Ему изначально не хотелось такой популярности Guns, когда музыка перестает приносить удовольствие. На сцене Слэш, Дафф и Эксл, голые по пояс и мокрые от пота, носились вверх и вниз по рампам, пытаясь завести публику, особенно во время менее ярких новых песен, которые иногда не производили впечатления на концертах. Иззи частенько просто стоял, играл ритм и, несмотря на крутой вид, не принимал участия в маниакальной хореографии группы. Между тем Эксл и Слэш выкладывались на сто процентов каждый вечер. Они чувствовали себя выпотрошенными. И наконец Эксл решил, что пора изменить ситуацию.

«Welcome to the Jungle-2»

Первый европейский тур Guns начался 13 августа. На разогреве снова были Skid Row. «Live and Let Die» теперь стала главным номером шоу после «Welcome to the Jungle». Эксл исполнял старую песню Wings как драматичный гвоздь программы; софиты следовали за ним, пока он бежал по наклонной стальной плоскости сцены под аккомпанемент клавиш Диззи и эксцентричные гитарные арии Слэша. Часто Эксл говорил, что «Live and Let Die» станет центральным элементом все еще не вышедшего «Use Your Illusion». «Она будто подводит итог под всем, что с нами происходило, — объяснял он публике. — Мы рассматриваем ее как „Welcome to the Jungle-2"».

В этой части тура Эксл часто выступал в защите бейсбольного принимающего, кепке NWA («Niggers With Attitude») и коротких шортах, открывавших большую часть его мускулистых ног. Дафф Маккаган был весь в черной коже и подходящей ковбойской шляпе. Слэш предпочитал свободные футболки «Ferrari», а Иззи, как обычно, предпочитал матерчатые кепки и шарфы. По бокам сцены были установлены гигантские видеоэкраны и трехъярусные версии иллюстраций Костаби к «Illusion»: золотая слева, синяя справа.

Спустя час после начала первого из двух концертов в «Iсе Hall» Хельсинки, Финляндия, Эксл почувствовал себя плохо и ушел со сцены, когда группа начала играть «Civil War». Guns закончили песню как инструментал и следом исполнили «14 Years» с Иззи на вокале. Эксла все не было. Он сидел в гримерке, уронив голову на руки, и думал о смысле терапии в его жизни, пока группа на сцене тянула время. Как Эксл позже объяснял «Rolling Stone»: «На меня давит, что каждый раз нужно выступать, что бы ни происходило в моей жизни. Я начал терапию только в феврале, и сейчас мне через многое приходится проходить. В Финляндии я ушел во время исполнения „Civil War", потому что перестал понимать, что я делаю. Мои губы… микрофон… роуди… и все остальное просто исчезло. Поэтому хорошего концерта не получилось». Он добавил, что опаздывает на выступления по этой же причине: нет смысла начинать концерт, если он морально не готов его закончить.

Чтобы заполнить паузу, Мэтт Сорум выдал длинное соло на ударных, потом Слэш разразился длинным импровизированным гитарным монологом с явными намеками на Хендрикса, виртуозными каскадами нот и филигранными блюзовыми ходами. Эксл вернулся спустя полчаса и закончил девяностоминутное шоу Guns, положенное по контракту.

Четыре дня спустя, в Стокгольме, Эксл вышел из номера отеля ради второго концерта за два дня. В кои-то веки он не опаздывал. Но вместо того чтобы сесть в ожидавшую его машину, он в течение часа играл в рулетку в казино отеля, пока на другом конце города его ждал забитый стадион «Globe». Возможно, его разозлили несанкционированные фото группы, сделанные в ночном клубе, которые появились на обложке ежедневной газеты «Expressen» (напечатавшей также восторженный обзор шоу Guns). Проиграв немного денег, Эксл вернулся в свой номер. Лишь после этого он спустился и сел в машину. На полдороге до «Globe» он остановился посмотреть на фейерверк в честь шведского летнего праздника «Ваттен-фестивален». Концерт, назначенный на девять, начался ближе к полуночи. Публика была измотана. Во время «Heaven's Door» Эксл упрекнул зрителей: «Возможно, во время этой песни… раз вы проспали все сраное шоу… вы хотя бы подпоете… Эй, если вам скучно, лучше бы потратили деньги на сегодняшнее шоу фейерверков. Я его видел… Было отлично!»

Следующим вечером Guns играли в Копенгагене. Дафф и Слэш провели сюрреалистичную пресс-конференцию, где им задавали вопросы о политике, пока Дафф не вспылил. «Мы не разрушали Берлинскую стену, — заявил он. — Мы не свергали коммунизм. Мы не устраивали гражданскую войну в Югославии. Мы всего лишь гребаная рок-н-ролльная группа!» Слэш согласился с ним: «Все это внимание к успешным группам просто смешно».

Шоу в Копенгагене проходило хорошо, пока рядом со Слэшем не взорвалась брошенная из зала петарда. Эксл остановил концерт и объявил, что продолжения не будет, пока метнувший петарду не выйдет и не признается. Через пятнадцать минут Guns вернулись на сцену, но концерт прошел скомкано, с укороченным выходом на бис. Эксл Роуз сразу же уехал в неизвестном направлении.

На следующий день, 20 августа, Guns вылетели в Осло, Норвегия, и заселились в «Гранд-отель». Все билеты на шоу были проданы. Днем на саундчеке Иззи в разговоре со шведским промоутером тура между делом упомянул, что никто не знает, где Эксл. Затем позвонила ассистентка Эксла и призналась, что он в Париже. Через пару часов она позвонила снова, чтобы сказать, что он не приедет. Концерт в Осло отменили. У. Эксл Роуз хандрил в своем убежище, один в пятизвездочном номере парижского отеля. (В прессе сообщалось, что Эксла видели медитирующим на могиле Джима Моррисона. В те дни она была наводнена пилигримами из недавно освобожденных стран Восточной Европы. Фанаты Doors всех возрастов танцевали, играли на гитарах, курили дурь и пили.) A Guns и их команда сидели в Осло, закипая от бессильного гнева. Все понимали, что назревает что-то серьезное и вряд ли приятное.

Шторм разразился за сценой в Мангейме, Германия. Guns превзошли продажи Rolling Stones и Мадонны, выступавших там годом раньше, и концерт группы освещался германской прессой как событие национального масштаба. Пока Nine Inch Nails и Skid Row открывали концерт, Эксл провел необычное собрание группы, начавшееся перед самым выходом на сцену. Команда слышала крики из-за закрытых дверей, и атмосфера в гримерке явно накалялась. Роберт Джон вспоминает: «Мы были в Германии, и я знал, что происходит нечто неприятное. Группа не выходила на сцену, и никто не знал почему. Дафф выскочил с собрания группы очень расстроенный и затем вернулся опять. Мы начали отпускать девушек, отправляя их обратно в отель. Наконец группа вышла и отыграла шоу, но радостным никто не выглядел. Потом до команды дошли слухи, что произошедшее как-то связано с разжалованием Иззи. Вроде бы ему сказали, что его вклад недостаточен и это скажется на оплате. Я был в шоке, поскольку считал Иззи главным творческим началом группы. Он был соавтором Эксла. Лучшие песни с нового альбома, такие как «Dust N' Bones», в основном написаны Иззи».

Группа выступала на открытом футбольном стадионе, окутанном летними сумерками. Guns начали (очень поздно, даже для них) с «You Could Be Mine». Но спустя двадцать минут Эксл ушел со сцены, и группа последовала за ним. Эксл укрылся в фургоне, который привез его из гримерки, и отказывался выходить. Часть из сорока тысяч германских подростков начали буйствовать, но промоутер Осси Хоппе вышел на сцену и извинился, сказав, что Эксл плохо себя чувствует.

За сценой Даг Голдштейн умолял Эксла закончить шоу, чтобы не возникло беспорядков. Дафф и Слэш тоже пытались его образумить, но Эксл не выходил из фургона. Наконец, когда Эксл уже готовился выйти, к фургону подошел Мэтт Сорум. «Какого хрена ты делаешь? — заорал он. — Иди на сцену!» Слэш влез между ними, Эксл юркнул обратно в фургон и велел водителю везти его в отель. Но промоутер предусмотрительно запер ворота стадиона, чтобы группа не смогла сбежать. Наконец Экслу дали понять, что его арестуют, если начнутся беспорядки, так что спустя полчаса Guns вернулись и доиграли концерт. Неустойки за задержку концерта после комендантского часа исчислялись многими десятками тысяч долларов.

После этого Иззи Стрэдлин признался друзьям, что чувствует давление и, возможно, уйдет из Guns после выхода «Use Your Illusion». Слэш утверждает, что Иззи предупреждал Дага Голдштейна о своем уходе по окончании этой части тура. «Вряд ли Иззи обсуждал это с Экслом», — добавил Слэш. Дорожная команда была опечалена — многие из них считали Иззи душой Guns N' Roses. Иззи Стрэдлин оставил тур и исчез почти на неделю.

Слэш пытался отговорить Иззи уходить из группы, которая оставалась на пике успеха: большие стадионы, толпы поклонников, путешествия, серьезные деньги. Иззи отвечал одно и то же: «Я знаю. Но я просто не хочу больше этим заниматься».

Эксл Роуз позже описывал собрание группы, после которого Иззи решил уйти: «Мы, типа, сказали ему: „Ты стараешься меньше остальных". Мы со Слэшем делали всю работу: заводили публику, устраивали шоу. И на сцене я думал: „Это действительно тяжело, и я прикладываю все силы, а этот парень выходит просто постоять?.." Парень, который встает в полседьмого утра, катается на велосипеде, мотоцикле, покупает модели самолетов и вкладывает всю свою энергию во что-то другое. А все сто процентов нашей энергии уходят на то, чем мы занимаемся на сцене… Мы чувствовали себя обворованными».

Последний концерт европейской части тура проходил 31 августа на стадионе «Wembley», гигантском футбольном поле на севере Лондона. Геральдические баннеры и государственные флаги, развешенные на перилах стадиона, искрились в лучах заходящего солнца, когда 72 ООО фанатов в летних сумерках шли на концерт. Все места были распроданы в рекордные сроки, быстрее, чем когда-либо удавалось другой рок-группе. Лондонские газеты сообщали, что местные власти, выдававшие разрешение на проведение концерта, настояли, чтобы со сцены не звучали ругательства, дабы не оскорблять чувства общественности. Так что за пару дней до шоу в лондонской подземке была проведена партизанская кампания по расклейке постеров, напоминавших былые времена Guns. Грубо напечатанные плакаты гласили: «Гребаные Guns N' Roses/ Гребаный стадион „Wembley "/ Гребаный аншлаг».

В лагере Guns царило беспокойство, что Иззи Стрэдлин может не прийти на концерт. Участники тура шептались («не для прессы»), что этот концерт может стать последним выступлением Иззи с Guns N' Roses. Даг Голдштейн признался менеджеру другой группы, что они в одном собрании от ухода Иззи. Но жарким летним днем 31 августа Иззи прибыл на стадион «Wembley», чтобы провести саундчек. Атмосфера за сценой была кладбищенской. Вслед за Nine Inch Nails на сцену вышли Skid Row, и, конечно, Себастьян Бах превзошел сам себя в грязных и провокационных высказываниях.

Затем измотанные стрессом Guns, к их чести, выдали в Лондоне приличное шоу. Даже Иззи Стрэдлин выглядел не таким безучастным — возможно, потому что часть концерта, особенно «Live and Let Die», снималась для будущих видео и трансляций. Эксл вышел на сцену в клетчатой футболке и шотландском килте из той же материи. Во время огненных соло Слэша он носился по сцене как умалишенный, пытаясь угодить и публике и видеокамерам. Это была трудная, изматывающая работа, требующая предельного напряжения. Guns исполнили много непривычных песен с «Illusion», отчего десятки тысяч зрителей потянулись в бары за пинтой лагера. Выпуская пар, Эксл высказал свои традиционные оскорбления врагам из лондонской прессы. Он посвятил «Double Talkin' Jive» журналам «Sky», «Time Out» и журналу, «который я когда-то уважал, но теперь скорее подотру им задницу, — „Kerrang!"». (Журналистов неугодных изданий специально не пускали на шоу.) Возможно, соревнуясь со Skid Row, Эксл плевался и ругался, называл публику «ублюдками», хватал себя за пах как гей-стриптизер (или Джим Моррисон) и вообще вел себя в своей привычной манере.

Пресса реагировала соответствующе. «The Sun» сообщала: «ЭКСЛ АТАКУЕТ: Дикий Роуз бросает оскорбления шокированным фанатам!» Почтенный «Melody Maker» задавался вопросом, можно ли ездить на «порше» и оставаться при этом панком. Журнал «Q» называл Guns худшей группой в мире. Главный панк-журнал «New Musical Express» вопрошал: «Где же легендарная сила рок-н-ролла?» «Observer» обозревал: «Опасно? Ни капельки. Зрелищно? Вне сомнений!» Самая разгромная статья появилась в официальной газете Англии «The Times»: «Даже с учетом общего измельчания рок-н-ролла, шумиха вокруг Guns N' Roses является чрезмерной. Все гадали: будет ли их концерт образцом первозданного великолепия или любительской неразберихой? Реальность оказалась обескураживающе приземленной… Если из этого длинного посредственного шоу и можно было что-то для себя вынести, так это то, что живущие под эгидой саморазрушения — не лучшие эксперты в затягивании гитарных соло… Их усилия напоминали худшие опусы пред-панкового древнего рока… Концерт вызывал не больше эмоций, чем ребенок, срыгивающий за столом».

Позже сэр Пол Маккартни вспоминал: «Около пятнадцати лет назад мои дети ходили на концерт Guns N' Roses в „Wembley" и вернулись домой в черных футболках и красных банданах. Я спросил, что им больше всего понравилось, и моя дочь Стелла ответила: „Live and Let Die". Я говорю: „Так это же я написал!" А дети мне: „Ага, папа, так мы и поверили"».

Пару дней спустя Guns N' Roses по отдельности вернулись в Лос-Анджелес. В туре наступал трехмесячный перерыв, чтобы группа отдохнула, выпустила альбом и сделала новые видео. После возвращения домой музыканты встретились лишь однажды, для десятиминутной фотосессии с Робертом Джоном, чтобы сделать снимки к новому альбому. (Это был последний раз, когда Guns N' Roses позировали для групповой фотографии.) Остаток 1991-го заняла суматоха секретных прослушиваний и креативных обсуждений, которые закончились не чем иным, как полным переосмыслением концепции Guns N' Roses. Иззи Стрэдлин сыграл с группой последний концерт, о котором он так мечтал, и отчалил. Позже он вышел далеко за пределы того, что когда-либо считал крутым.