Глава 1

Я всегда любил смотреть на закат со стен Сириона. Эта крепость стояла в глубине узкой, окруженной скалами бухты, и осеннее солнце, медленно и неотвратимо поглощаемое пучиной, бросало свои последние красноватые лучи на черные, испещренные трещинами утесы. Последнее время я часто позволял себе наблюдать подобные красочные зрелища, путешествуя по приморским городам и отдыхая от летних передряг…

Однако на этот раз вечер оказался испорчен. Несмотря на меланхоличное настроение, я быстро отреагировал па резкий шорох за спиной и, обернувшись, увидел руку с кинжалом, нацеленным мне в горло. Успев заблокировать удар, я отскочил назад и выхватил из-за пояса меч. Мой несостоявшийся убийца тем не менее не стушевался и, мгновенно выхватив оружие, бросился в атаку. Фехтовал он, прямо скажем, неплохо, но все же убить его не составляло бы большого труда, если бы я куда-нибудь спешил. Но я не торопился, пытаясь выяснить что-либо о причинах этого довольно-таки странного нападения. Я пятился, аккуратно парируя прямолинейные, по мощные атаки по центру, и старался получше разглядеть противника – это был невысокого роста и чрезвычайно непропорционально сложенный воин, с очень мощными руками и грудью. Он явно не принадлежал к бессмертным и в то же время не был похож ни на одну из рас этой планеты.

Выполняя очередной отвод, я случайно заглянул в глаза врага и решил прервать свои абстрактные раздумья. Его взгляд выдавал едва ли не торжество, что меня несколько озадачило. Я провел комбинацию быстрых финтов, закончив их диагонально рубящим ударом, который принес бы врагу верную смерть, если бы в последний момент я не остановил руку. Он не мог не понять этого предупреждения, но лишь с удвоенной энергией бросился вперед, вновь заставив меня отступить. И тут, заметив подобие улыбки на его лице, я понял, что играю со смертью…

Бой в сгущающейся темноте шел уже довольно долго, а я все время отступал по узкой западной стене крепости, дойдя почти до угловой башни. Еще пара шагов – и я оказался бы у самого выхода на лестницу… Мне почему-то расхотелось делать эти шаги, и тут я выяснил, что сильно недооценивал своего противника. Его атаки стали настолько сильны и быстры, что я едва успевал вертеть клинком, даже не помышляя о контратаках. Бешеный темп и неожиданная смена направлений – его стиль напомнил мне манеру Илайджа, причем в лучших своих проявлениях…

Остался один вариант: я аккуратнейшим горизонтальным переводом расцепил наши клинки, резко отскочил назад, бросился на колени и перекатился через спину. Сноп искр и скрежет металла о камень подтвердили мои худшие ожидания, поэтому я молниеносно вскочил и отпрыгнул еще метра на два, но теперь по северной стене. Уже совсем стемнело, поэтому я не мог разглядеть лица второго убийцы, выскочившего из башни, но фигурой он в точности напоминал первого.

Бой в темноте с двумя такими крепышами не сулил мне ничего хорошего, поэтому пришлось прибегнуть к не вполне спортивному приему. Вновь отступив, я дернул завязанный под горлом шнурок, поддерживавший плащ, и когда первый из нападающих подскочил ко мне, я правой рукой парировал сложный выпад, а левой рывком сорвал плащ и набросил на голову врага. Тот успел поднять меч, чтобы ткань не захлестнулась вокруг шеи, но отразить прямой выпад в живот уже не мог никак. Наверное, его подоспевший товарищ достал бы меня, но одновременно с собственным ударом я переместился вправо, прикрываясь телом первого. Дальнейшее было делом техники: выдернув меч, я резко толкнул потерявшего сознание убийцу, и, падая, он увлек за собой коллегу. Когда же тот попытался вскочить, я хладнокровно снес ему голову.

К сожалению, при внимательном осмотре стало очевидно, что рана второго убийцы смертельна, поэтому я попросту побросал их тела в залив и отправился в ближайшую таверну перекусить и поразмыслить о происшедшем…

Выпивая стакан за стаканом вино, я пытался успокоиться, ибо прекрасно отдавал себе отчет, что это не что иное, как продолжение летней истории. В последние месяцы я постоянно убеждал себя, что правильно поступил, выйдя из игры, но подспудно все же был уверен – в покое меня не оставят. Я оказался прав, но не знал, радоваться этому или огорчаться. Разогретое вином воображение подкидывало то одну, то другую картину той поры, и потихоньку, шаг за шагом, я воссоздал всю историю целиком.

…Пять месяцев назад, в конце мая, я прибыл в Дагэрт, столицу одного из двух крупнейших государств планеты – Пантидея. Переговорив с Императором Генрихом, я отправился на рынок за новым оружием и очень необычным образом приобрел шпагу, называемую Шпагой Гроссмейстера. Оружие было уникальным – почти невесомая шпага, выкованная из неизвестного синеватого металла, резала сталь как масло…

Вернувшись во дворец, я обнаружил там переполох из-за похищения дочери Императора, юной принцессы Марции. Мы с Генрихом отправились в погоню, к которой присоединился еще один бессмертный – Кнут…

…Воспоминания о трагической гибели этого Человека до сих пор причиняли мне душевную боль, но я переборол себя и, заглушив еще стакан, продолжил…

…После часа преследования мы вступили в бой с отрядом кавалерии из соседнего, могущественного и воинственного королевства Местальгор. Мы разбили противника, но Кнут был ранен, и Генрих продолжил погоню без нас. Кнут сообщил мне, что Марция зачем-то нужна Королю Местальгора, искусному магу, однако похитил ее отнюдь не он, а двое Людей – Марк и Ганс. Затем Кнут указал мне их след, и я начал преследование, несмотря на принятый в кругу бессмертных кодекс невмешательства в дела друг друга. Погоня с переменным успехом продолжалась несколько дней, пока я не настиг их у золотых рудников Местальгора. Марции с ними уже не было, и сообщить, где она, они отказались, в результате чего у нас завязался бой, закончившийся смертью Ганса и тяжелым ранением Марка. Вот здесь я впервые столкнулся с вещами, не вписывавшимися в мое представление о реальности – пока я бился с Гансом, истекающий кровью Марк исчез без следа. Обыскав же тело Ганса, я обнаружил вещицу, сразу показавшуюся мне очень необычной. Небольшой металлический кубик, который, если положить его на ладонь гравировкой вверх, превращался в поле 12 х 12 клеток со множеством Белых и Черных Фигур. Доска Судеб…

…Порывшись в кармане, я достал кубик, ничуть не изменившийся за эти месяцы, и положил, его па залитую вином поверхность стола. Не однажды я собирался выкинуть его как символ всей этой истории, но предчувствие всегда останавливало меня в последний момент…

…С целью разузнать что-нибудь о судьбе Марции я отправился в Местальгор, столицу одноименного Королевства. Однако там я простодушно вляпался в сети, расставленные мне еще одним Человеком – Юлианом. Спас меня невесть откуда взявшийся Кнут, который увел меня из Местальгора по той самой Доске Судеб. Но затем спаситель весьма вероломно попытался меня убить, и я остался жив только благодаря неожиданному появлению на сцене своего друга Илайджа, с которым мы вместе воевали в течение столетий. В состоявшемся на следующий день разговоре Илайдж прояснил для меня многое.

Как оказалось, примерно с тысячу лет назад, еще перед Последней Войной, погубившей Человечество, дядя Илайджа – легендарный Гроссмейстер – создал на этой планете комплекс машин, наделенный сверхъестественными возможностями типа предсказаний будущего, мгновенных перемещений в пространстве и тому подобного. Прошедший через этот комплекс – Оракул, находившийся на Северном Острове, называемом среди Людей Последним Форпостом, – получал необычные возможности, становился Черной Фигурой на Доске Судеб и вступал в так называемый Клуб, главой которого был Гроссмейстер. Уже в ходе Последней Войны дядя Илайджа, боровшийся с каким-то неведомым врагом Человечества, предпринял отчаянную попытку нейтрализовать противника. Это ему удалось, хотя сам Гроссмейстер оказался намертво скован с этим существом. Клуб надолго распался, но в последние столетия вновь возродился, объединенный целью освобождения Гроссмейстера. Было известно, что для этого необходимы Шпага Гроссмейстера (именно из-за нее Ганс, Марк, Юлиан и Кнут – члены Клуба – пытались меня убить), его Фигура и расстановка Черных Фигур на Доске в тот момент, когда Гроссмейстер совершил свою акцию.

Илайдж объяснил, что Доска Судеб представляет собой разбитую на неравномерные участки Галактику и показывает местонахождение – приблизительное, естественно – всех членов Клуба, а также их врагов – Белых Фигур. К тому же с помощью Доски можно переноситься в пространстве, просто переставляя свою Фигуру, и связываться друг с другом. Затем Илайдж познакомил меня с теми, кто присутствовал на Доске…

…Вспоминая все это, я моментами с трудом удерживался от смеха – с каким интересом и верой я слушал его тогда, и как же все обстояло на деле. Однако, учитывая случившееся час назад покушение, я решил ублажить свое любопытство и вновь взглянуть на Доску. Положив кубик на ладонь, я проигнорировал удивленные взгляды соседей по столу и принялся рассматривать позицию.

В нижнем ряду, на крайнем правом, 12-м поле, стояли Фигуры Охотника и Человека с кубком: двоюродные братья, племянники Гроссмейстера Илайдж и Александр. Долго смотрел я на эти Фигуры, потому как не знал, что теперь ждать от этих Людей, которым раньше целиком доверял. Илайдж был веселым, надежным товарищем и, пожалуй, сильнейшим фехтовальщиком планеты – ходить с ним в походы было одно удовольствие, и он никогда не подводил меня, пока….С Александром я познакомился летом, и он произвел на меня очень благоприятное впечатление: твердый характер, тонкий ум, сильные руки – прямо-таки образец благородного Человека. И тоже…

В середине второго и третьего рядов, то есть в центре большого континента, где находились крупнейшие государства и их столицы, располагалось много Черных Фигур. Похоже, Пантидей и Местальгор являлись сейчас центром активности Клуба. На 15-м поле, где-то в районе Тайраса, стоял Атлант Клинта, второго из трех выдающихся воинов Клуба, специалиста по извлечению жизни из тела самыми неожиданными способами. Чуть правее и выше, на 28-м поле, соответствующем Местальгору, располагались три Фигуры: Монах Марка, Шут Юлиана и Маг Джарэта. С Марком я был знаком мало и знал лишь, что он слывет неглупым и безукоризненно честным Человеком. Кроме того, он – друг Юлиана, который, в свою очередь, был другом мне. По крайней мере, так я считал… Я невольно рассмеялся, всегда так с этим Человеком – ничего не угадаешь под насмешливой маской, не покидавшей его лица. И все же я верил в то, что Юлиан не преследовал никаких корыстных интересов, говоря о хорошем отношении ко мне. Он просто был выше подобных обманов…

Ну и, наконец, Джарэт, Король Местальгора. Он один заслуживал целой книги, и я затруднялся дать какую-нибудь характеристику или сформулировать свое отношение к нему. Джарэт мог быть надежнейшим другом или страшным врагом, а мог – попросту безразличным.

Дальше, на 29-м поле, стояли еще две Черные Фигуры: Дракон Яромира и Викинг Вотана. И с Яромиром, ближайшим другом Гроссмейстера, мои отношения были неясны. Он неоднократно пытался убить меня, но затем вроде раскаялся, и все же… Вотан же был едва ли не единственным Человеком, на которого я всецело мог положиться. Брат погибшего Кнута, Человек титанической силы, прирожденный воин, Вотан был великодушен и никогда не платил злом за добро.

На 20-м поле, скорее всего в Дагэрте, располагалась Черная Фигура богини Победы – Никэ. Это была Лоуренсия, женщина-воин, что среди бессмертных не было редкостью. Сразу же после знакомства между нами возникла взаимная симпатия, но последующие события, боюсь, сильно испортили нашу дружбу…

В следующем, четвертом ряду, находились все пять оставшихся Черных Фигур. На 37-й клетке, то есть на севере Западного континента, стояла Принцесса Елены, о которой я мало что мог сказать, хотя, как казалось, она была далеко не банальным Человеком. Ну и еще три Фигуры теснились на 39-м поле, в Последнем Форпосте:

Джейн, Эрсин и сам Гроссмейстер. Джейн, хозяйка Форпоста, была одним из координаторов действий Клуба. Без се помощи мне пришлось бы тяжко в любом своем начинании, я помнил ее отчаянную попытку спасти меня от смерти и надеялся, что в любой ситуации она будет на моей стороне… Или на стороне Илайджа, в которого она давно влюблена, поразмыслив, возразил я сам себе… Что же касается Эрсина, то, глядя на Сфинкса, его Фигуру, я думал, насколько точно в этом случае совпадали характер и символ, его олицетворяющий… Однако после трагических для него событий лета Эрсин, наверное, еще более погрузился в любимую историю, в прошлое…

Последняя, не считая моей, Черная Фигура на Доске изображала полулежащего в кресле Человека, за поясом которого была заткнута миниатюрная шпага с рукоятью в форме головы дракона. Гроссмейстер… Я не думал о нем ничего хорошего, и небезосновательно.

Белых Фигур, которые являлись либо врагами Оракула, либо персонами, жизненно важными для него и Клуба, на Доске было лишь две, и обе малые. Одна из них находилась в Дагэрте, и, очевидно, это была Марция, другая пребывала в глубинах космоса, и, как мне думалось, это – Вайар… Еще на поле, как всегда, находилось несколько пешек, но кого они обозначают, я не знал, да и не казалось мне это особенно важным.

Закончив эту краткую экскурсию, я все же решил вернуться к воспоминаниям, ибо ответов на свои вопросы пока на Доске не видел. Итак…

…Разговор с Илайджем закончился тем, что он предложил мне выбор: либо отдать Шпагу, чтобы меня оставили в покое, либо отправиться с ним в Форпост и попытаться пройти смертельно опасное Испытание Оракула. По нескольким причинам я предпочел второе, и с помощью Джейн, умевшей корректировать переходы по Доске, мы мгновенно перенеслись в Форпост, где я и вступил в Чертог Оракула…

…Так я впервые столкнулся с Грезами, фантастическими, созданными воображением мирами, существование которых обеспечивал Оракул. Уже несколько месяцев я не был в Грезах и сильно соскучился по ним…

…Ведомый силовыми полями, я промчался по Грезам, этому калейдоскопу картин и образов, пока не достиг центра – стеклянного цветка, где находился сам Оракул. Последовал короткий диалог из вопросов и ответов, и на Доске Судеб возникла моя Фигура – Рыцарь.

Тем же вечером в Форпосте состоялось импровизированное совещание, где присутствовали девять членов Клуба, собранные известиями о появлении Шпаги и моем вступлении в Клуб. Была там и прекрасная Диана, чья Фигура тоже навсегда покинула Доску… Содержание тех споров я припоминал с трудом, важно было другое – тогда ко мне впервые пришло ощущение или, если хотите, предчувствие обмана, двойной игры, опасности. Это был дар Оракула, один из тех даров, которые получал каждый, вернувшийся от него… Я много раз сохранял себе жизнь благодаря этому предчувствию, но сама его природа все же оставалась для меня загадочной.

На следующий день мы с Илайджем и Юлианом покинули Последний Форпост, отправившись обратно на континент на поиски Марции, спрятанной в Асских горах. Пользуясь полученными указаниями, мы легко нашли пещеру и пробудили девушку от магического сна, наложенного Марком. Но уже на следующий день, спустившись с гор на тракт, мы втроем угодили в западню, расставленную Королем Местальгора с должным его величию размахом. Бой с сотней воинов закончился плачевно: Илайдж был сброшен со скалы, а Марция и я попали в плен. Правда, вечером я пережег веревки и бежал, с трудом добравшись до Ассэрта.

Придя через день в себя, я бросился в Местальгор, вдогонку за Джарэтом, Марцией и своей Шпагой. Дорога была пыльной и скучной вплоть до последнего вечера, когда я впервые столкнулся с Альфредом – черно-красным…

…При одном воспоминании о нем у меня начинало противно сосать под ложечкой. Это был самый страшный враг, которого я когда-либо имел…

…Разговор с незнакомцем, напоминавший своего рода психологическую атаку, закончился неожиданно: черно-красный исчез, а я оказался у ворот Местальгора.

На следующий день я встретился с Лоуренсией, которая, по просьбе Илайджа, любезно согласилась помогать мне. А после мы случайно натолкнулись на Юлиана, также решившего принять участие в освобождении Марции и Шпаги Гроссмейстера. Вечером мои друзья прокрались во дворец, но Лаура была схвачена, а Юлиану пришлось бежать…

Уже ранним утром мне удалось связаться с легкораненым Юлианом, который, ужасно волнуясь, сообщил, что Марция, оказывается, является проводником особой энергии для Оракула, и Джарэт, желая уничтожить Оракула и всех нас, убьет ее ближайшей ночью.

До вечера я бесцельно носился вокруг Черного города, не в силах проникнуть внутрь, однако неожиданно помощь пришла ко мне от Александра. Используя магию, он переправил меня во дворец, и я успел как раз вовремя, чтобы помешать Королю Местальгора.

Скрываясь от погони, мы с Марцией неожиданно заскочили в кабинет Джарэта, где я нашел свою Шпагу и… Фигуру Гроссмейстера! Внезапно возникший в кабинете Король едва не прикончил нас, но Марции удалось увести меня за собой в Грезы, использовав магические янтарные бусы, найденные ею там же, в кабинете. Оставив девушку в одной из спокойных Грез, я вернулся в Местальгор и, вызвав на подмогу Клинта, попытался добыть Фигуру. Однако Джарэт вместе с Фигурой бежал, и, освободив Лауру, мы вернулись в Форпост.

Поддавшись на уговоры Лоуренсии, я отправился с ней и Клинтом в погоню за Джарэтом на Западный континент. Через пару дней мы нашли его в пещерах, где жило странноватое племя г'нола. Джарэт был настороже и дал нам жесточайший бой, который (чему я не переставал удивляться) закончился нашей победой.

Мы отобрали Фигуру, но Лоуренсия настаивала на том, чтобы убить местальгорского Короля, а все мои ощущения ясно говорили, что этого делать совершенно не нужно. Пришлось пойти на обман: я пообещал Лауре, что убью Джарэта, а на деле предложил ему оригинальным способом убрать свою Белую Фигуру с Доски, имитировав тем самым гибель. Направившись к известному Джарэту источнику тонкой энергии, мы случайно оказались свидетелями удивительного явления – в небольшом скальном колодце на наших глазах произошел бой призраков. Я был несказанно удивлен, потому как одним из призраков был тот самый незнакомец, с которым я беседовал по дороге в Местальгор, в руках же второго была моя Шпага! Конец схватки был не очень понятен, но создавалось впечатление, что бойцы смертельно ранили друг друга…

Джарэту удалось реализовать мой план, и его Фигура исчезла с Доски, поэтому я со спокойной совестью вернулся в Форпост, а оттуда, отужинав и переговорив с Кнутом, – в Грезы за Марцией.

Однако Марции на месте не оказалось (точнее, я не смог ее найти), и передо мной встала проблема: как вернуться назад, в реальный мир, без магических бус принцессы. Помощь пришла неожиданно – пока я в задумчивости сидел на камешке, Шпага Гроссмейстера, зажатая в моей руке, сама написала на песке некую комбинацию цифр! Как выяснилось вскоре, они означали координаты клеток Доски, и, переставив свою фигуру в такой последовательности полей, можно оказаться в реальности. Так, уже ночью, я вернулся в Форпост, где собрались в тот момент все члены Клуба, кроме Илайджа и Александра.

По дороге в свою комнату я зашел в библиотеку и забрал Фигуру Гроссмейстера, решив поэкспериментировать с ней и Доской. У дверей комнаты меня окликнул Эрсин, и у нас завязался продолжительный разговор, после которого я сразу лег спать…

…Я до сих пор не переставал корить себя за то, что поленился тогда вернуть Фигуру, но, с другой стороны, это привело лишь к форсированию событий…

Проснувшись наутро, я обнаружил, что Фигуру у меня украли, и, не собравшись с мыслями, соврал встревоженной Джейн, что Фигуру из библиотеки не брал. Так что во время «официального» расследования, проводимого Юлианом, мне пришлось заняться своим…

Мои попытки что-либо выяснить закончились неудачно, а главное, быстро, потому как Юлиан справился с задачей и определил, что Фигуру взял я. Мне оставалось лишь срочно эвакуироваться в Грезы, где, к счастью, я все же нашел Марцию в пещере в обществе ужасного на вид зверя, оказавшегося на деле совершенно безобидным и даже добрым.

Мы поспешили вернуться в кабинет Короля Местальгора, откуда мы попали в Грезы. Как выяснилось, там нас уже долго ждал Джарэт. Только на этот раз он был настроен по-иному…

…Тогда-то я и понял, что втянут в игру, значительно более крупную, чем мне до этого казалось, потому как призом в этой партии была целая Галактика… И сейчас, в свете прогулки по стенам Сириона, у меня возникло ощущение, что партия эта не завершилась, а была лишь отложена…

…Рассказ же Джарэта был таков: давным-давно в Галактике существовали две могучие цивилизации – ректифаи на Эгрисе и кипэ на Яфете, планете в недалекой звездной системе. Эти цивилизации не были технологически развиты, но достигли необычайных высот в управлении природой, используя лишь силу мысли. Оба народа, несмотря на серьезные различия культурных и научных систем, были очень дружны, и все шло прекрасно, пока пятнадцать тысяч лет назад не появились сканки – непонятно откуда взявшиеся существа. Запас их знаний был огромен, и сканки охотно делились ими, но вдруг исчезли – так же внезапно, как и возникли. И кипэ, и ректифаи недоумевали, что же могло с ними произойти, а тем временем среди кипэ начали откуда-то распространяться слухи, что соседи обманывают их и готовятся к захвату Яфета. Итог был чрезвычайно печален: Яфет, раздираемый алчностью и борьбой за власть, погиб в междоусобной войне даже раньше, чем отважился напасть на Эгрис. Из всей великой цивилизации уцелели лишь двое: Джарэт и его друг Вайар. Эти ученые незадолго до катастрофы неожиданно открыли способ отделения разума от тела, которым и воспользовались перед лицом неминуемой гибели…

Впоследствии Джарэт отправился в бесцельные странствования по Галактике, а Вайар остался на Яфете, откуда уже во времена владычества Людей вел непримиримую войну с Оракулом и Клубом, именно с ним впоследствии был скован Гроссмейстер. Почему? Да потому что Оракул, оказывается, вовсе не был созданием Гроссмейстера, а являлся разумом одного из ректифаи, былую ненависть к которым оставшиеся в живых кипэ пронесли через тысячелетия. По этим же причинам и Джарэт в свою очередь пытался уничтожить Оракула, убив Марцию.

Попав же в загадочное пространство под Доской, Джарэт совершил путешествие на дальний край Галактики, к стоявшей тогда на 144-м поле Большой Белой Фигуре. И это оказались сканки! Подслушав же чьи-то мысли, Джарэт узнал, что история гибели Яфета, уже поросшая быльем, была организована сканками, желавшими захватить Галактику и активно использовавшими принцип «разделяй и властвуй». Более того, теперь они вновь мечтали об этом, а Оракул и Клуб воспринимались ими как единственные заслуживающие внимания противники…

Посовещавшись, мы пришли к выводу, что в самом Клубе уже кроется измена, которую совершенно необходимо разоблачить, а также нужно сделать все возможное для освобождения Гроссмейстера и Вайара…

…Были у меня тогда сомнения на этот счет, остались они и теперь. Кого же мы освободили: друзей или врагов?..

…В итоге я направился на 12-е поле, в гости к Александру, единственному Человеку, который мог бы помочь мне. Как ни странно, я не застал хозяина дома, зато обнаружил там легендарное Завещание Гроссмейстера, где рассказывалось о том, как можно его освободить.

Ну а вскоре после этого появился Вотан, посланный Клубом за мной и Фигурой. Я бился с ним почетно долго, но конец мне не пришел только потому, что в решающий момент на поле боя появился Александр, вынудивший Вотана убраться.

Та беседа в доме посреди степи также принесла немало важной информации. Например, я узнал, что Шпага Гроссмейстера предназначалась Александру, а торговец нас просто перепутал… Внезапно наш разговор был прерван нападением невесть откуда взявшейся орды кочевников, причем атака эта была организована сканками, ибо Доска Судеб, спасающая в таких ситуациях, отказалась работать. Однако мы отбились…

На следующее утро мы с Александром выяснили, что для освобождения Гроссмейстера не хватает лишь одного поля в расстановке Фигур. Его мог знать Илайдж, и я отправился к нему. Опять воспользовавшись способом перехода под Доской, я едва не расстался с жизнью из-за еще одной атаки сканков…

Разговор с Илайджем никак не складывался, но неожиданное появление Альфреда (он и был той самой Большой Белой Фигурой) и его попытка подкупить нас решили дело – Илайдж передал мне пластину, где содержалась, как я надеялся, необходимая информация. Теперь мне нужно было попасть в Форпост и постараться раскрыть заговор…

Долго, очень долго я ничего не мог придумать, хотя и возникало впечатление, что в интриге наверняка замешан Эрсин. В момент просветления я вдруг сообразил, что, вероятно, мне может помочь Кнут, и связался с ним. Казалось, мои надежды оправдались – он предложил мне вернуться в Форпост, сообщив при этом, что знает теперь, кто предатели!

Я рискнул и, связавшись с весьма настороженной Джейн, перешел в Форпост. С ней и Юлианом мы поспешили в комнату Кнута, но… он оказался мертв, заколот кинжалом! Рядом с его телом валялась злополучная Фигура Гроссмейстера…

…Я горько усмехнулся – бессмертных так мало, горстка сухих листьев на холодном осеннем ветру. Мы, практически неуязвимые, медленно уничтожали друг друга сами, невзирая ни на какие принципы. С моей точки зрения, это было ужасно глупо…

…Внезапная и трагическая смерть Кнута на некоторое время выбила меня из колеи, но я сумел взять себя в руки и заставить действовать. Сомневаясь, что Юлиану и вызванному на подмогу Александру удастся выяснить, кто убийца, а главное, доказать это, я отправился за разгадкой к всевидящему Оракулу. По дороге я случайно столкнулся с Эрсином и в приступе ярости рассказал ему об убийстве Кнута…

Оказавшись в Грезах, я обнаружил, что на этот раз вести меня за ручку никто не собирается и придется находить способ передвижения по ирреальным мирам самому. Я справился с этой задачей, просто восстанавливая в памяти ключевые образы Грез, по которым шел к Оракулу когда-то. Таким путем я вновь очутился в одном малоприятном мире, где все живое было окружено странным синеватым свечением, и внезапно заметил, что рукоять моей Шпаги тоже очень слабо светится… Да, в первый момент разгадка показалась мне сумасбродной, но все же я попытался найти Грезу, в которой проходил бой призраков. Я нашел ее (а точнее, создал), и со мной заговорил тот самый призрак, державший мою Шпагу…

…Принц Гэлдор. Как хотел бы я вновь поговорить с ним, ведь, право же, это был один из самых приятных собеседников, которых я знал, но увы…

…Разговор с Гэлдором получился крайне интересным, хотя я не узнал ничего нового, поэтому, пользуясь маленькой подсказкой принца, отправился прямиком к Оракулу. Но там меня тоже поджидало разочарование…

Мы поговорили о психологии, истории, принципах работы Доски Судеб, но Оракул, к сожалению, не был всеведущ, как любой биологический мозг, и не знал, кто же убил Кнута. Правда, он сообщил мне, что в заговоре участвуют по крайней мере двое – Диана и Эрсин, встречавшиеся с Альфредом и действовавшие заодно… И еще Оракул довершил печальное повествование пятнадцатитысячелетней давности…

После гибели Яфета Эгрис едва уцелел, чуть не разрушенный внезапным обрывом энергетического канала, затем на него начали действовать центробежные силы. Однако этого оказалось явно недостаточно, и сканки прибегли к прямому вторжению, используя все что угодно: диких кочевников, болезни, чудовищных монстров… Сплотившиеся ректифаи победили в одной войне, другой, но шли века, и они не выстояли, исчезнув из истории… Но и сканкам Галактика не досталась. Благодаря Оракулу последние правители Эгриса Энгебард и Гиорд нашли-таки базу своих противников и уничтожили ее, погибнув вместе с ними…

Глубоко разочарованный, я вернулся в замок, обнаружив, что у Чертога Оракула меня дожидается Эрсин. Обычно хладнокровный, он был словно не в себе…

…Вспоминая тот разговор, я до сих пор не перестаю удивляться Эрсину – это уникальный Человек, ведь Люди редко становятся предателями, а уж чтобы самого себя выдать…

…По словам Эрсина, заговор сложился так: в середине мая неожиданно возникший Альфред встретился с Дианой и предложил ей безобидное, на первый взгляд, сотрудничество: помочь молодым нациям этой планеты, чтобы через века Эгрис стал новым галактическим центром. Идея казалась благородной, и Диана, а вслед за ней и Эрсин, согласились, хотя Альфред и утверждал, что бессмертные в целом, а Клуб в особенности, мешают нормальному развитию планеты, и, следовательно, их необходимо нейтрализовать… В результате попытки помешать действиям Клуба вылились в кражу, а затем в убийство, чего Эрсин принять не мог никак…

Итак, заговор был раскрыт. Сообщив об этом Александру и Юлиану, я отправился отдыхать.

На следующий день общее собрание Клуба приговорило Диану к смерти, и в отнюдь не веселом состоянии духа мне пришлось отнести ей бокал с ядом…

После этих двух смертей в Клубе осталось двенадцать Человек, для освобождения же Гроссмейстера требовалось тринадцать… Совершенно неожиданно этот пробел восполнил Джарэт. Как ни удивительно, но серьезных разногласий по поводу новой Фигуры в Клубе не возникло…

Затем последовали полтора полных приключений дня, когда мы с Вотаном опытным путем выясняли недостающее поле в расстановке Фигур. В Форпост мы вернулись на похороны…

Я часто встречался со смертью, но никогда она не потрясала меня сильнее, чем трагедии Дианы и Кнута. Я знаю, что мне никогда не удастся вытравить из памяти лицо Дианы, такое прекрасное в спокойствии смерти, и за одно это сканкам не было прощения в моей душе…

Ну а затем наступила развязка, то есть мы приступили к освобождению Гроссмейстера и Вайара. Сразу же возник вопрос: кто будет осуществлять этот ритуал в Грезах? Претендовали на это Александр и Яромир, но, так как обряд был невозможен без Шпаги, решать пришлось мне. По ряду причин я предоставил выбор случаю… В итоге мы с Александром обменялись оружием, и Джарэт, используя лишь ему ведомые силы, начал расставлять Фигуры по Доске…

Волею случая я оказался на опушке леса на Богом забытой планете, где вскоре, оправдав мои ожидания, появился Альфред. Он был полон решимости уничтожить меня, разрушив тем самым наш замысел… В общем-то я желал его смерти не меньше, поэтому бой получился долгим, однако… Он был лучшим бойцом и правильнее распределил силы, я получил удар кинжалом в правый бок, и от смерти меня отделяло лишь мгновение. В этот миг я с безумной надеждой воззвал к своей Шпаге, и она пришла ко мне… Я убил Альфреда, пронзив ему горло, а потом потерял сознание…

Придя в себя, я отдал Шпагу Джарэту, дабы тот передал ее Александру – и вскоре на 12-м поле появилась Фигура Гроссмейстера…

…Тот момент до сих пор вызывал у меня чувство триумфа. Это была величайшая победа в моей жизни. Тем горше оказалось разочарование…

…По моей просьбе Джарэт переправил меня в Дагэрт, где, располагая гостеприимством Императора, я намеревался подлечиться и отдохнуть. Шли день за днем, со мной связывались практически все члены Клуба, они поздравляли меня, справлялись о здоровье, заверяли в дружбе… Меня вызывали все, кроме Гроссмейстера и его племянников. Наконец я не выдержал и поговорил с Александром сам. Он был предельно вежлив, но, когда я поинтересовался своей Шпагой, стушевался и принялся объяснять, что отдал ее дяде, следовательно, мне надо поговорить с ним… Ну, я, конечно, могу пользоваться его оружием, раз получилось так нехорошо… Послав его ко всем чертям, я связался с Илайджем, но и тот лишь извинялся и улыбался. Не сдержавшись, я попросил его передать, что посылаю подальше весь этот маразматический Клуб, а сам отправился в путешествие по приморским городам Пантидея…

…И вот теперь вновь попытка убийства, которая означает только одно: кому-то надо устранить меня до того, как случится нечто, что заставит меня снова вступить в игру!

 

Глава 2

Не знаю, насколько утро мудренее вечера, но браться за дело не выспавшись в мои привычки не входило, поэтому, только когда солнце уже приблизилось к полудню, я вернулся к обдумыванию очередного покушения на мою довольно прозаическую жизнь. Однако думать, собственно, оказалось не о чем, потому как я не располагал информацией по поводу последних действий Клуба или его врагов. Из тех же, кто мог бы мне помочь что-либо узнать, наиболее подходящим казался Юлиан, за внешней легкомысленностью которого скрывался острейший логический ум…

На какое-то мгновение у меня вновь возникло желание не ввязываться и лишь убраться подальше, но предчувствие подсказывало, что даже небольшое промедление может стать роковым, и, раскрыв Доску, я прикоснулся к Фигуре Шута. Контакт был быстрым, буквально через секунду туманный кокон преобразился в Юлиана, завтракающего в такой же гостиничной комнате, как и моя. Узрев меня, Юлиан на мгновение застыл с открытым ртом, но затем его лицо расплылось в улыбке.

– Рад вас видеть, Рагнар! Прошло немало времени после того, как Илайдж сообщил… э-э… о вашем решении покинуть Клуб, и я уж было думал…

– Полагаю, так бы оно и оказалось, – отрезал я. – Однако, как выяснилось, я все еще кому-то мешаю.

– Что-нибудь случилось? – Юлиан выглядел обеспокоенным.

Я коротко пересказал события вечера и поинтересовался:

– Не будет ли у вас каких-либо соображений по этому поводу?

Юлиан не отвечал слишком долго, поэтому я не удержался и добавил:

– Хоть что-нибудь: чье-то странное поведение или фраза…

Он рассмеялся.

– Вы меня не уважаете, Рагнар! Неужели за несколько месяцев я мог поглупеть настолько, чтобы не понять вас сразу? – И вновь замолчал.

Минуты через две-три он, видимо, пришел к какому-то выводу и сказал:

– Видите ли, с одной стороны, все вроде бы идет нормально – Гроссмейстер с жаром взялся за дело и отдает приказы, которые, как и прежде, – Юлиан весьма цинично усмехнулся, – выполняются беспрекословно. А с другой стороны, лично мне приказов не отдают.

– Хотите сказать, что так-таки ничего и не знаете?

Юлиан чуть не вспылил, но мгновенно взял себя в руки.

– Рагнар, я хочу сказать только то, что хочу сказать!

– Ну так и говорите! – Я был не в лучшем настроении, и эта игра словами мне поднадоела.

– Въедливый вы человек… Впрочем, вам явно не до шуток. Понимаете, мой милый, в данный момент мне просто хочется увидеть в событиях нечто, ускользнувшее ранее, потому как в противном случае… Судите сами, внешних врагов у Клуба сейчас нет, внутри Клуба командует один, совершенно определенный Человек. Случайность же или козни местных царьков в вашем случае просто отпадают…

– А Джарэт?

Юлиан пожал плечами.

– Наши с ним отношения изначально строились по принципу: он терпит мое присутствие, а я не сую нос в его дела. Но он отпадает… Вы, Рагнар, для него, грубо говоря, Человек его уровня, сравнимой с ним силы, а потому он никогда не унизится до того, чтобы подсылать к вам наемных убийц.

С этим трудно было не согласиться, и, на мой взгляд, в уравнении оставалось лишь одно неизвестное.

– Вайар?

– Ничего не знаю, ни разу не видел. Но на Эгрисе он вроде как не появлялся.

– Значит, все-таки Гроссмейстер, – скорее утвердительно, чем вопросительно, заметил я.

Обычно спокойное, даже безмятежное лицо Юлиана перекосило так, будто у него все зубы заболели разом.

– Да не верю я в это, черт возьми! Я очень хорошо помню все эти разговоры о том, что он мог переродиться, подчиниться сильнейшему разуму… И тем не менее это не так!

Я позволил себе усмехнуться:

– Как бы то ни было, если он пытался меня убить, то я и пытаться не стану. Я его просто…

– Вот что, – перебил меня Юлиан, – разберитесь в этом получше, а потом делайте выводы. Я постараюсь помочь вам… По крайней мере, в этом можете не сомневаться.

– Договорились.

Юлиан явно собрался прервать контакт, но вдруг передумал и с завидным хладнокровием заметил:

– Знаете, поговаривают, что Гроссмейстер очень интересовался вами… и Марцией. До встречи!

Марция! Я почувствовал себя идиотом. Действительно, пожалуй, единственное, что могло заставить меня вернуться в эту игру, была ее гибель. Следовало немедленно вернуться в Дагэрт!

Быстро открыв Доску, я уже совсем было прикоснулся к Всаднице Джейн, как вдруг, поддавшись безотчетному порыву, сомкнул пальцы на стоящей рядом Фигуре Гроссмейстера. Наверное, я все же не ожидал ответа, ибо, когда передо мной возникла мощная и прекрасно сложенная фигура, я невольно вздрогнул.

Несколько секунд мы молча изучали друг друга – Гроссмейстер и в самом деле был незаурядной личностью. Мужественное лицо с крупными правильными чертами, черные как смоль волосы, зачесанные назад, высокий лоб, глубоко посаженные глаза со странно пронзительным взглядом. Я невольно почувствовал к нему симпатию, ведь казалось, что даже от его изображения веет необычной силой и спокойствием. Неожиданно он заговорил:

– Что вам угодно, Рагнар?

– Не знаю. Наверное, я просто хотел взглянуть на вас, – честно ответил я, добавив про себя: «Своих врагов надо знать в лицо».

Он кивнул, словно я подтвердил какие-то его мысли, и заметил:

– Мне тоже интересно с вами познакомиться. Летние подвиги сделали вас легендой.

– Ага, – согласился я, – именно поэтому кто-то решил, что, как и всякая легенда, я буду хорош в прошлом.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, лишь левая бровь недоуменно поползла вверх.

– О чем вы?

– Неважно. – Я вежливо улыбнулся. – Раз уж мы повстречались, не расскажете ли, чем сейчас занимается Клуб?

– Насколько я понял, вас это не интересует. – Ничего, ни единой эмоции. Этот Человек определенно нравился мне все больше и больше…

– Времена меняются.

– Что ж, извольте. В последний месяц на планете происходит что-то непонятное: неожиданно активизировались все варварские и полуцивилизованные народы, создается впечатление, что намечается широкомасштабная агрессия. Мы пытаемся разобраться в этом и предотвратить кровопролитие, если возможно.

Так вот, просто и понятно. Не сдержав иронии, я заметил:

– Дело, безусловно, хорошее. Может быть, я мог бы чем-нибудь вам помочь?

Секунду он раздумывал, вроде собираясь что-то сказать, и у меня уже промелькнула надежда на интересную информацию, но Гроссмейстер лишь покачал головой:

– Нет, Рагнар, я не хочу и не могу давать вам указания. Действуйте сами, как считаете нужным.

Разговор был исчерпан, но мне уж очень хотелось задать один вопросик.

– Простите, Гроссмейстер, мое любопытство, но как же вы сами оцениваете то, что не вернули мне Шпагу?

Как ни странно, даже это его не задело. Все тем же ровным звучным голосом он ответил:

– Скажите, если бы вы вдруг узнали, что некто имеет неоспоримое право на эту Шпагу и желает немедленно получить ее, вы бы ее отдали?

– Думаю, что нет. – Лукавить мне почему-то не хотелось.

– Тогда вы меня понимаете!

Это было ребячеством, но все же я заявил:

– Как бы то ни было, если мне понадобится эта Шпага, я заберу ее у вас!

Впервые за весь разговор слабая улыбка тронула его губы, и, пробормотав:

– Быть может… – он исчез.

Теперь настала очередь Джейн – в Дагэрт явно следовало поторопиться. Удача сопутствовала мне – Джейн ответила сразу.

– О, Рагнар, это вы! – с редкой приветливостью воскликнула она, но, очевидно, Выражение моего лица не способно было никому внушить радужных чувств, потому как – следующий ее вопрос прозвучал тревожно: – Что-нибудь произошло?

– Пока нет, – пессимистически заметил я и неожиданно для себя добавил: – Я рад вас видеть!

Она улыбнулась. Казалось, на ее бледных щеках даже проступил румянец.

– Замечательно, что вы все же решили вернуться, Рагнар. Эта история со Шпагой… О, простите, я не хотела вас задеть, – поспешила извиниться она, заметив мою нехорошую усмешечку. – Наверное, я могла бы быть чем-нибудь полезна вам?

– Мне надо как можно скорее оказаться в Дагэрте. – К сожалению, эту фразу мне не удалось произнести достаточно беззаботно, и Джейн опять занервничала.

– Вы опять никому не доверяете, Рагнар, – не без грусти проронила она. – Подождите секунду!

Ее образ растаял, но уже через мгновение она стояла передо мной. Поднявшись из-за стола и застегивая пояс с мечом, я заметил:

– Началась вторая серия, Джейн.

– Опять сканки?

Я взглянул ей в глаза и… промолчал. С «доверять» и в самом деле было плоховато… Отведя взор, Джейн раскрыла Доску и поинтересовалась:

– Полагаю, вы хотели бы переместиться к Фигуре Марции?

– Совершенно точно.

Она кивнула и протянула мне руку. Наши пальцы соприкоснулись, и через мгновение я оказался в роскошно обставленном кабинете Императора Пантидея. Правда, ни самого Генриха, ни Марции здесь не было.

– Прежде чем мы расстанемся, я хотела бы сказать вам, – неожиданно серьезно начала Джейн и вдруг замялась: – В общем, вы всегда можете рассчитывать на мою помощь… Я очень благодарна вам…

– За что же?

– Вы заставили меня поверить в свои силы…

Она не стала дожидаться моего ответа, а потому свое недоумение я мог теперь переваривать в одиночку. Все это плохо вязалось с моими представлениями о Джейн, но сейчас передо мной явно стояли проблемы поважнее – с первого мгновения пребывания во дворце я почувствовал буквально висящую в воздухе угрозу…

Выходя из кабинета, я столкнулся с камердинером Генриха. Он, молниеносно справившись с изумлением, сообщил, что Император и его приближенные обедают. Уже через минуту я был в трапезном зале.

Похоже, мое появление посреди пира, да еще из августейших покоев, вызвало молчаливый шок, который нарушил лишь безудержный смех Марции. Однако Генрих, как и подобает бывалому монарху, быстро сориентировался.

– Приветствую, Рагнар! Я рад твоему возвращению. Присаживайся рядом.

– Привет! – отозвался я и уселся в заботливо подставленное кресло по правую руку от Генриха, еще больше постаревшего за последние два месяца.

Такой поворот событий меня вполне удовлетворил: пока все было спокойно, и можно было не торопясь перекусить. Кормили у Императора Пантидея по традиции отменно…

Генрих во время обеда имел обыкновение выслушивать своих многочисленных министров. Таким образом, через часок я мог хорошо представить себе положение этого крупнейшего и наиболее развитого государства на планете. И положение это было, по моим понятиям, предынфарктным. Результатом летних событий стал договор о дружбе и взаимопомощи между Пантидеем и Местальгором, вследствие чего всяческие угрозы с запада отпали, но на севере и юге тучи сгущались. И фанатичные кочевники Дахета, и короли северных варваров, очевидно, готовились к войне, силы же самой Империи были основательно подточены подавлением недавнего восстания в северных колониях…

– А что ты думаешь об этом, Рагнар? – вдруг спросила Марция с невинной улыбкой.

От неожиданности у меня кусочек жареной птички в горле застрял. Я, конечно, был неплохим, более того, хорошо известным полководцем, но в политике не разбирался по определению, и даже юная Марция не могла не знать об этом. Я глянул на Генриха, но тот с явным интересом ждал моего ответа.

– Если уж вы хотите знать мое мнение, – буркнул я, – то надо изо всех сил готовиться к войне.

Генрих промолчал, но я услышал, как один из его министров пробормотал:

– У этих бессмертных всегда одно на уме – кровь и война…

Я пропустил это оскорбление мимо ушей, подумав, что интересно было бы узнать, чем занимается в Дагэрте Лоуренсия, один из старейших членов Клуба и опытнейший воин… Пожалуй, пора было задать Генриху парочку вопросов с глазу на глаз.

Не дожидаясь официального конца обеда, я предложил:

– Генрих, пойдем поболтаем где-нибудь в тишине. Кивнув, он поднялся, и мы отправились в малую библиотеку. Марция уверенно двинулась следом за нами.

Когда мы уютно устроились у камина, я поинтересовался:

– Марция, ты что, стала интересоваться политикой?

Она образцово-показательно надула губки.

– Нет, я последнее время увлекаюсь астрономией… Но отец говорит, что из меня получится хорошая Императрица.

Генрих рассмеялся, я тоже, но про себя отметил, что ведь есть еще и старший сын…

– Ты понимаешь, что происходит на планете, Рагнар? – неожиданно резко спросил Император.

– Я даже не понимаю, что ты имеешь в виду.

Генрих посмотрел на меня, как казалось, с легкой укоризной.

– Рагнар, моя жизнь коротка, не чета твоей, и я не обладаю столь колоссальными знаниями, как ты, но всю жизнь я занимаюсь политикой, которой ты пренебрегаешь. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам…

Нехорошее ощущение, что я опять очутился в центре пренеприятной заварухи, достигло своего максимума. Тем временем Генрих продолжал:

– Я совершенно исключаю возможность того, что разрушительные тенденции возникли сейчас на Эгрисе самопроизвольно. Все эти варварские народы явно действуют под диктовку чужой, навязанной им извне, воли. Причем, как сообщает разведка, то же самое происходит и в Местальгоре, и на Западном континенте, и даже в самом Дагэрте…

Пока он говорил, я мысленно представил себе поле Доски и заметил, что во всех названных критических точках находится как минимум одна Черная Фигура. Закончил Генрих именно тем, что я и предполагал услышать:

– Я думаю, ты помнишь, что рассказывал Джарэт о сканках, и сумеешь сопоставить это с нынешней ситуацией. Разделяй и властвуй в классическом исполнении!

Я призадумался. Конечно, новое появление сканков многое объясняло, но ведь не мог же Оракул не заметить их возвращения, а тогда на Доске появилась бы Большая Белая Фигура. Да и с Клубом, это я чувствовал точно, не все в порядке.

– Что делает в Дагэрте Лоуренсия, Генрих? Он не смог сдержать удивления.

– Я вообще не знал, что в Дагэрте есть кто-то из Клуба. К тому же мы не имеем привычки следить за бессмертными…

– Проследите! – отрезал я.

– Это приказ? – с ироничной улыбкой поинтересовался монарх.

Не знаю, что бы я ответил, но в этот момент Марция, рассматривавшая в окно дворцовый парк, поднялась и с милой улыбкой заметила:

– С вами, конечно, очень интересно, но я лучше пойду, посмотрю за прохождением кометы…

Генрих очень по-доброму улыбнулся, и юная принцесса, проскользнув по кабинету, как легкий порыв бриза, скрылась в дверях.

Наверное, не прошло и пяти секунд, как сердце у меня защемил прямо-таки могильный холод, и, вскочив с кресла, я бросился вслед за ней…

 

Глава 3

Вылетев из кабинета и помчавшись по коридору в направлении покоев Марции, я внезапно сообразил, что понятия не имею, где принцесса могла оборудовать себе обсерваторию. Остановившись, я прислушался, но в этом крыле дворца было тихо, как в омуте… Я занервничал, буквально всей кожей чувствуя, что еще немного промедления – и случится непоправимое. Чертыхнувшись, я наугад бросился вперед, устремившись в поисках выхода на крышу дворца. Несмотря на все возрастающее волнение, натренированная за долгие годы память в нужный момент подсказала мне, как побыстрее найти ближайшую лестницу, ведущую на чердак.

Когда я наконец добрался до узенькой винтовой лестницы, то заметил, как в лучах солнца, бьющих через стрельчатое окно под самой крышей, промелькнуло кремовое платье Марции. И в тот же миг сердце у меня захолонуло так, что я замер, не в силах перевести дыхания. Спустя мгновение я кинулся вверх по ступенькам, практически уже не различая ничего вокруг себя…

Небольшая деревянная дверь была полуоткрыта, и, рывком распахнув ее, я увидел картину, показавшуюся мне кошмарным сном наяву. Метрах в семи впереди, почти у самого выхода на крышу, на дощатом полу лежало распростертое тело Марции, над которым нависала фигура, похожая на тень, с зажатым в руке кинжалом… Этого единственного взгляда было вполне достаточно, чтобы понять – Марцию уже не спасти, и все же с безумным криком я бросился вперед. Убийца на мгновение дрогнул, но все же нанес удар и опрометью вылетел на крышу. На долю секунды я задержался подле Марции, но струйка крови, стекавшая по ее тонкой шее, не давала никакой надежды… Больше ни одной мысли у меня в голове не оставалось. Я был охвачен только неистовой жаждой мести и, позабыв об осторожности, ринулся на крышу.

Однако мой враг оказался далеко не прост. Он спокойно поджидал меня, притаившись справа от двери. Ну, и когда я вынесся из полумрака чердака на залитую солнцем медную крышу, он хладнокровно нанес мне удар саблей практически в спину… Как я ни старался впоследствии вспомнить, каким чудом успел развернуться и отразить клинок, мне так это и не удалось. Пожалуй, именно тогда я был максимально близок к внезапному окончанию своей жизни…

Но в тот момент на все эти тонкости мне было глубоко наплевать. Я хотел лишь самым изощренным способом вынуть жизнь из тела своего противника. Но не тут-то было. Бешеная ярость мешала мне сосредоточиться. Я наносил серии страшных ударов со всех позиций, но они не были точны. И все же хладнокровие изменило убийце – он испугался. Иначе я не могу объяснить того, что когда я поскользнулся и едва не потерял равновесие, он бросился бежать, вместо того чтобы зарубить меня уже наверняка.

Наш бой завязался в самом конце левого крыла дворца, и мой противник устремился к центральному куполу. Я напрягался изо всех сил, но расстояние между нами неуклонно увеличивалось. Я уже начал всерьез беспокоиться, что он может уйти, когда из двери под центральным куполом на крышу высыпали личные гвардейцы Императора. Мгновенно сориентировавшись, убийца бросился к краю и, мельком глянув вниз, спрыгнул. Через пару секунд я уже смотрел вниз, ожидая увидеть переломанное тело, однако каким-то чудом убийце удалось уцепиться за перила балкона на третьем этаже. Еще немного, и он уже заберется на балкон… Поддавшись мгновенному импульсу, я в одно движение прикинул в руке баланс тяжелого меча и метнул его с высоты пяти метров в незащищенную спину врага, перелезавшего через перила. Угодив под правую лопатку, клинок прошиб его насквозь. На невыносимо долгое мгновение он застыл, а затем последним усилием поднял голову и, выкрикнув что-то на неизвестном мне языке, сорвался вниз. Досматривать, как он приземлится, мне уже почему-то расхотелось, и я побрел обратно к чердаку, совершенно опустошенный. Смерть Марции была полной катастрофой для Клуба, я даже удивлялся, почему еще жив…

В дверях на крышу я столкнулся с Генрихом, лицо которого было перекошено такой гримасой ненависти и боли, что, признаться, я просто испугался. Отступив на пару шагов, я пробормотал:

– Мне нет прощения, Генрих…

Стиснув зубы, он вышел на крышу и хотел было что-то сказать, но тут за его спиной показалось весьма безмятежное лицо личного врача Императора.

– Не беспокойтесь, Ваше Величество, вскоре она придет в себя. Ничего серьезного.

– Что?! – Мне почудилось, что я нахожусь в каком-то дурацком сне, ведь я собственными глазами видел, как кинжал вонзился в горло Марции.

Не дожидаясь ответа, я бросился на чердак и, растолкав хлопотавших вокруг слуг, склонился над принцессой. Доктор, безусловно, был прав. Нож, к счастью, лишь слегка задел шею девушки, и через неделю от этого пореза не останется и следа, констатировал я, окончательно сбитый с толку. Закрыв глаза и еще раз прокрутив мысленно эту кошмарную сцену, я вновь отчетливо увидел смертельный удар! Создавалось впечатление, что в последнюю долю секунды некая сила сдвинула руку убийцы на несколько сантиметров… Больше я ничего подумать не успел, меня захлестнула волна безумной радости. Не совладав с чувствами, я истерически рассмеялся – напряжение оказалось чересчур сильным для моей нервной системы…

Пришел в себя я оттого, что меня довольно-таки грубо трясут за плечи. С трудом заставив себя соображать, я сфокусировал взгляд и обнаружил, что все еще стою на чердаке, прислонившись спиной к стене, а встряхивает меня сам Генрих.

– Что с тобой, Рагнар? – Его лицо выражало неподдельную тревогу.

– Все в порядке. – Я чуть поколебался и добавил: – Видишь ли, я собственными глазами видел, как Марции нанесли смертельный удар!

По тому, как побледнело его лицо, я понял, что он вполне доверяет моему глазу профессионального воина. Ничего не сказав, Генрих вернулся к Марции, которая уже приходила в себя. Я последовал за ним.

– Что происходит, Рагнар? – едва заметив меня, слабым голосом спросила девушка.

– Уже ничего. – Я постарался улыбнуться максимально успокаивающе. – Ты помнишь что-нибудь?

Марция едва заметно качнула головой, взглянув на меня с удивительным спокойствием. Уже в который раз я поразился ее самообладанию…

Спустя несколько минут девушку отнесли в ее покои, вокруг которых Генрих выставил огромное количество стражи. Однако и он, и я прекрасно понимали, что по большому счету толку от этих предосторожностей мало…

– Ну как, ты по-прежнему считаешь, что в этом может быть замешан Клуб? – скептически поинтересовался Генрих, когда мы вновь вернулись в кабинет.

– Пожалуй, нет, – согласился я, с трудом пытаясь проанализировать ситуацию. После пережитого стресса мысли в голове ворочались, как хорошо раскормленные слоны…

И тут Генрих сорвался:

– Я не хочу, чтобы Марция погибла, слышишь?! Я не хочу лишиться дочери из-за ваших дурацких игр… – и так далее.

Я понял, что здесь мне уже одному не управиться, поэтому молча открыл Доску и прикоснулся к Фигуре единственного человека, который мог бы сейчас помочь мне. Ответа долго не было, но все же минуту спустя я увидел перед собой лицо Джарэта, Короля Местальгора. Он был в ярости.

– Черт возьми, это вы, Рагнар! Даже жаль – злости не сорвешь…

– Что это у вас приключилось?

– Меня едва не угробили!

– Да? Меня тоже.

Джарэт несколько отвлекся от собственного гнева.

– А полчаса назад чудом не погибла Марция.

Несколько секунд Король усваивал эти сообщения, а затем, бросив: «Сейчас я буду у вас!» – прервал контакт.

Во время этого краткого разговора предоставленный самому себе Генрих сумел-таки взять себя в руки, тем не менее взгляд его был насторожен.

– Ты полагаешь, что Джарэту мы можем доверять полностью?

– Более чем кому-либо другому, – ответил я с уверенностью, которой, надо признаться, в глубине души не чувствовал. Недавние события изрядно запутали и даже напугали меня… Жить под угрозой постоянного удара в спину – пренеприятное занятие.

Джарэт не заставил себя долго ждать, его эффектное появление с хлопками воздуха и вспышками света несколько разрядило обстановку. Одетый в расшитый серебром черный бархатный костюм, с изукрашенным сапфирами золотым Кубком в руке, Король смотрелся очень даже величественно, если б не язвительная усмешка, кривившая его губы. Поздоровавшись с Генрихом, Джарэт перехватил мой взгляд, брошенный на кубок, и осклабился еще шире:

– Да, Рагнар, вот подарочек притащил. Не вам, правда… Впрочем, можете попробовать, конечно, а мы с Императором заключим пари, сколько еще будем наслаждаться вашим замечательным обществом. Я ставлю секунд на тридцать…

Меня передернуло, я всю жизнь относился к яду с суеверным отвращением, а после смерти Дианы это чувство перешло почти что в фобию. Тем временем Генрих поинтересовался:

– Как вы заметили?

– По запаху. Слишком уж люблю это вино. – Джарэт подошел к письменному столу и аккуратно поставил кубок. – Дал попробовать слуге, который принес это… м-м… пойло. Он прожил секунд пятнадцать, но Рагнар покрепче, так что все-таки я ставлю на тридцать.

– Бросьте свои шутки, – кисло предложил я. – И без того тошно.

Джарэт открыл было рот для очередной язвительной шпильки, но передумал и попытался изобразить улыбку.

– Ладно, бросаю. Что тут у вас происходит?

Я в очередной раз рассказал историю своей прогулки по стенам Сириона, добавив к ней веселенькие приключения в Дагэрте, после чего Джарэт вынес вердикт:

– Достали…

– Да-да. Только вот кто?

Король взглянул на меня с некоторым удивлением.

– Сканки, я полагаю. А у вас есть другие варианты?

Я пожал плечами, а Генрих осторожно заметил:

– Рагнар предполагает, что здесь может быть замешан Клуб.

– То есть Гроссмейстер, – уточнил Джарэт. – Но какой ему смысл уничтожать Оракула?

– В принципе эти покушения могут быть совпадениями, – не вполне уверенно заметил я. – К тому же если это сканки, то почему Оракул никак не отреагировал на их появление?

Два монарха переглянулись, но ни одной светлой мысли им в голову не пришло.

– Почему бы вам не спросить у самого Оракула? – поинтересовался наконец Джарэт.

– А как я к нему попаду?

– Но у вас же есть бусы?

Бус у меня не было, и некоторое время я вспоминал, куда они подевались. Потом вспомнил, но это меня не обрадовало.

– Они остались в Форпосте, в моей комнате… То есть в комнате Илайджа.

– Да, вы – молодец, Рагнар! Такую вещь оставить… – Джарэт прошелся по кабинету, уселся на краешек стола и заметил: – Боюсь, их постигнет участь Шпаги.

Я угрюмо кивнул и тут же спохватился:

– А почему это, собственно? С какой стати мне их не вернут, если они не ведут двойную игру?

– Характер у них, – Джарэт язвительно ухмыльнулся, – по этой части не очень благородный. Ладно, к Оракулу я попробую попасть сам. Какие-нибудь еще интересные соображения есть?

Здесь Генрих завел излюбленную политическую песенку, и наша встреча превратилась в саммит двух виднейших монархов планеты. Когда же я наслушался подробностей о числе кораблей флота островных пиратов и о том, сколько доспехов можно было бы выковать из железа, добытого на таком-то руднике, то решил прогуляться к покоям Марции и проверить, все ли там в порядке.

Редкий случай – все оказалось действительно в полном порядке. Врачи, слуги, стража – все на местах, ворон никто не считает. Сама же Марция спала, я не стал ее будить и двинулся обратно в библиотеку. И тут вдруг мне пришла в голову любопытная идея – получить заключение о политической ситуации на планете от независимого эксперта.

Опустившись на ближайший подоконник, я раскрыл Доску и прикоснулся к Фигуре Сфинкса. Контакт быстро установился – через пару секунд я уже видел Эрсина, сидящего за своим рабочим столом в библиотеке Форпоста. Он не скрывал своего изумления:

– Рагнар, вы? Здравствуйте. Чем могу быть полезен?

– Скажите, Эрсин, вы в курсе, чем занимается Клуб?

Он покачал головой, как мне показалось, с тенью иронии.

– Нет, после смерти Дианы я фактически удалился от дел. Разве что Гроссмейстер консультировался со мной пару раз по вопросам общей истории, так, ничего конкретного. Но в чем дело, Рагнар? Мне говорили, что вы тоже больше не хотите суетиться.

– Да, покуда меня не убивают. И моих друзей – Марцию, Джарэта… Пока, правда, никого не убили, – поспешно добавил я, заметив неподдельное волнение на его лице. – Значит, и о состоянии дел на Эгрисе вы тоже не осведомлены?

Эрсин печально покачал головой и с олимпийским спокойствием поинтересовался:

– Это снова сканки?

– Возможно. Хотя я сильно в этом сомневаюсь.

Эрсин кивнул и некоторое время смотрел сквозь меня отсутствующим взглядом. Наконец он, видимо, принял какое-то решение и глухим голосом спросил:

– Я могу предпринять что-нибудь по этому поводу?

Честно говоря, мне не слишком хотелось втягивать его в эту историю, обещавшую стать достаточно скверной, но уж если сам спросил…

– Скажите, вы могли бы подготовить аналитический отчет о политической ситуации на планете и связанной с этим деятельностью Клуба? Только, пожалуйста, он должен быть максимально объективен вне зависимости от того, что вы узнаете.

Эрсин бесцветно улыбнулся:

– Мои исследования всегда максимально объективны.

Я не хотел его задеть, поэтому, чтобы загладить свою ошибку и слегка польстить его самолюбию, решил спросить о чем-нибудь из его любимой общей истории. Брякнул я первое, что пришло на ум:

– Какова вероятность того, что все варварские народы одновременно ополчатся против цивилизованных королевств?

– Нулевая. Если, конечно, на планете нет более развитой субкультуры.

– Как, например, на Эгрисе?

– Верно. – Эрсин смотрел на меня с известным интересом, словно ожидая следующего вопроса.

Я решил не обманывать его надежд, благо вопрос напрашивался сам.

– И сколько же времени требуется, чтобы раскачать планету?

– Если вы имеете в виду Эгрис, то месяца два-три… при умелом подходе. – Он сделал небольшую паузу, а затем сообщил: – Только я уже отвечал на эти вопросы Гроссмейстеру, сразу после его возвращения…

Он хотел было продолжить, но вдруг замолк, глянул куда-то в сторону, прислушался и недовольно скривился.

– По-моему, кто-то вошел в библиотеку.

Я приложил палец к губам, и он медленно кивнул:

– Хорошо. Я сделаю то, что вы просите.

– Только будьте поосторожнее, – прошептал я, и Эрсин кивнул еще раз. Очень медленно.

Отойдя от подоконника на пару шагов, я подумал, что, пожалуй, для одного дня переговоров по Доске уже достаточно, как вдруг почувствовал легкое покалывание в висках – кто-то вызывал меня. Я дал добро, и вот это был уже полный сюрприз!

На фоне незнакомого мне морского залива стоял Яромир. Не дав мне даже поздороваться, он начал скороговоркой:

– Я понимаю, что вы здорово удивлены, Рагнар, но у меня нет времени на болтовню. – Яромир заметно нервничал, поэтому я почел за лучшее его не перебивать. – Вы когда-то совершили благородный поступок по отношению ко мне, сейчас я попробую отплатить вам тем же… Так вот, ни в коем случае не появляйтесь в Последнем Форпосте, там расставлена ловушка, из которой вы не выберетесь никогда.

Заметив достаточно скептическое выражение моего лица, он тяжело вздохнул и проронил:

– Поверьте, я не шучу.

– А почему я должен вам верить?

Яромир пожал плечами и, утерев пот со лба, усмехнулся:

– Уж лучше б вам поверить! – Контакт прервался.

Когда я дошел-таки до библиотеки, уже окончательно одурев от темпа разворачивающихся событий, выяснилось, что самое вкусненькое, как водится, осталось на закуску. Стоило мне закрыть за собой дверь, как Джарэт, прервав разговор с Генрихом, встал, и рядом с ним возникла фигура Юлиана. Я не видел его лица, но похоже было, что он порядком взволнован.

– Ваше Величество, тревога! По магической связи передали, что у западного берега, практически в виду Тайраса, появился огромный пиратский флот!

– Дофилософствовались, – пробормотал Джарэт, и лицо его исказила такая гримаса, что мне на мгновение даже стало жалко бедных пиратов.

Через пару секунд Король все же взял себя в руки и повернулся к нам:

– Извините, господа, но мы договорим в другой раз. Возникли некоторые затруднения…

– Секундочку! – Я лихорадочно соображал. – Джарэт, Юлиан нужен вам в Местальгоре?

– Не слишком. А что?

– Мне нужна его помощь в другом месте.

– Ладно. – Джарэт махнул нам рукой. – Юлиан, сейчас я буду, а вы переговорите пока с Рагнаром!

Король Местальгора растворился в воздухе, а я который уже раз вынул Доску и дотронулся до Фигуры Шута. Юлиан тотчас же почувствовал мое присутствие, и его призрачная фигура развернулась лицом ко мне. Он действительно был взволнован, даже слишком.

– Рагнар, что, черт возьми, здесь творится?!

Я мог только развести руками. Я ничего не понимал.

– Так что же вы хотите мне сказать?

– Со мной только что связывался Яромир – он предупредил меня, что в Форпосте на меня расставлена смертельная ловушка. Может быть, вы выясните, в чем там дело?

Лицо моего друга медленно менялось с изумленного на растерянное и обратно. Наконец он выдавил:

– Ну, Рагнар, вы уж попросите так попросите… Ладно, я попробую.

– Тогда заодно присмотрите ненавязчиво за Эрсином, а то у нас тут по три покушения в день…

Юлиан поперхнулся, но все же кивнул головой и, махнув рукой в знак прощания, отключился.

– Да-а, дела, – протянул за моей спиной Генрих, и следующие пару минут я высказывал все накопившееся у меня в душе о таких делах.

Однако и это был не конец, потому как мои излияния были прерваны стуком в дверь, вслед за которым появился личный камердинер Генриха.

– Милорд, простите, но прибыл гонец из Ассэрта. Говорит, у него известия государственной важности.

– Проси…

Запыхавшийся, сплошь покрытый серой дорожной пылью гвардеец влетел в комнату как маленький смерч. Даже не преклонив колена, он крикнул:

– Ваше Величество, громадное войско дахетских кочевников сбило посты у южных границ и в боевом порядке движется к Ассэрту. Они будут у города завтра к вечеру!

Мы с Генрихом глянули друг на друга и… промолчали. Слов у нас уже не было.

 

Глава 4

– Какой гарнизон защищает Ассэрт? – поинтересовался я у Генриха, когда спустя час после получения новостей мы выехали из Охотничьих ворот Дагэрта.

– Около десяти тысяч. Половина – гвардейцы.

Я поперхнулся.

– Черт, но там же испокон века было в три раза больше.

Генрих фыркнул:

– После подписания договора с Джарэтом я собрал все войска, какие только мог, с этого континента, и перекинул за море, в северные колонии. Только так мы смогли подавить там восстание, да и то… – Император устало махнул рукой и уставился в булыжник тракта.

Я чуть-чуть притормозил и, обернувшись, подозвал к себе капитана Императорской гвардии, привезшего известие о нашествии. Бедный парень даже посерел от усталости, но держался молодцом.

– Послушайте, друг мой, расскажите-ка мне, что, собственно, происходит на юге?

Капитан глянул на меня с некоторым удивлением.

– Мы регулярно отсылаем донесения в канцелярию Его Величества.

– К сожалению, не имел удовольствия их читать. Я вообще мало читаю, – не без сарказма заметил я. – Вы попроще, своими словами…

Капитан некоторое время с явным сомнением взвешивал, что мне стоит говорить, а что – нет, но потом решил быть откровенным и начал с неожиданной страстностью:

– Вы, наверное, знаете, что южные рубежи всегда были самой спокойной границей Пантидея. Со стороны Великой пустыни нападений не было никогда, да и дахетские кочевники воевали только с Местальгором, отправляясь в набеги, они огибали Асский хребет с запада…

– Ну, положим, так было не всегда. У вас был плохой учитель истории, – пробормотал я, разглядывая разукрашенные осенними листьями деревья и гадая о том, откуда у диких дахетских кочевников могли взяться хорошие учителя истории.

– Вам виднее, – согласился мой собеседник и продолжил развивать свою мысль: – Тем не менее определенные меры безопасности предпринимались. Вдоль границы располагался ряд сторожевых постов, укрепленных двумя небольшими крепостями, а в горах Асса – наблюдательные пункты, с которых просматривалась часть пустыни, прилегающая к Пантидею. Кроме того, существует и эффективная разведывательная сеть в среде кочевников…

Все это я хорошо знал, просто прекрасно знал. Ведь я сам разрабатывал эту систему безопасности еще четыреста лет назад, после очередного внезапного набега, когда Ассэрт удалось спасти лишь чудом. Меня интересовало другое – как же эта система могла не сработать?!

Тем временем капитан, немного передохнув, вернулся к своему рассказу:

– В последние месяцы наши разведчики доносили, что кочевники спешно готовятся к войне, но их помыслы, как обычно, направлены на Местальгор…

– Вы сами читали эти донесения?

– Нет. – Капитан посмотрел на меня очень выразительно. – Это прерогатива командира гарнизона. И я не совсем верю в то, что он точно передавал нам содержание рапортов. Ведь не могли же варвары за один день переменить свои намерения. К тому же что случилось с наблюдательными постами? Вы меня понимаете? – спросил он, глядя на мое весьма сумрачное лицо.

Я кивнул. Действительно, что ж тут непонятного – измена всегда непредсказуема, но предельно ясна.

– Кто командир гарнизона?

– Моррис, бессмертный, – как будто извиняясь, ответил гвардеец и, еще более смешавшись, добавил: – Вы его знаете, наверное…

– Да уж как не знать! – довольно резко бросил я, и парень совсем приуныл.

Моррис… Ничего выдающегося, Человек как Человек. Один из самых исполнительных и надежных командиров. Без большого военного таланта, но с колоссальным опытом. Никаких отличительных качеств, кроме одного – это был исключительно честный Человек. Я прекрасно помнил, как в свое время некий младший брат Императора, страстно желавший стать Императором, сулил ему золотые горы за измену. Но Моррис мало что не купился, так еще и прикончил дурня… Ситуация начала осложняться глобально.

Итак, картина получалась интересная – существует несколько опасных диких (или полудиких) народов: северные варвары, дахетские кочевники, островные пираты и народы Западного континента. Кочевники столетиями воюют с Местальгором, северяне – с Пантидеем, пираты нападают на прибрежные города и тех и других, а западники просто пытаются грабить все, что под руку попадется. Естественно, когда все эти ребята явно собираются воевать, то Местальгор стягивает войска на юг, а Пантидей – на север, после чего и Джарэт, и Генрих получают неожиданный удар практически с тыла! Гениальный план, я мысленно поаплодировал его автору, пожелав ему побыстрее сдохнуть в злых корчах…

Придя к такому выводу, я пожалел, что не сижу где-нибудь у камина с трубкой в одной руке и бутылкой в другой. Бешеная скачка вкупе с бряцанием оружия и топотом копыт двух тысяч лошадей не располагает к мыслительной деятельности, а подумать явно стоило, ибо не мог столь хороший план включать всего два этапа… И все-таки я попытался поставить себя на место противника и составить план заново, считая, что предполагаемой целью всех этих мероприятий является минимум – дестабилизация ситуации на Эгрисе, максимум – уничтожение Пантидея, Местальгора и бессмертных.

Итак, первый этап – попытка уничтожить главных действующих лиц простым, так сказать, явочным путем. Не удалось, хотя устроено все было по первому классу. Впрочем, на это, очевидно, не очень рассчитывали. Более того, по зрелом размышлении мне даже подумалось, что это и вовсе могло быть простым объявлением войны, своего рода первым ходом в партии… Тут, однако, начиналось уже чистое гадание на кофейной гуще, и я двинулся дальше.

Второй этап – внезапное нападение на слабо защищенные границы двух государств, причем одновременно, так, чтобы они не могли прийти друг другу на помощь. Это удалось, пока, правда, не ясно насколько.

«Ну, и что дальше?» – поинтересовался я сам у себя, не без удивления отмечая, что быть злым гением не так уж скучно. Видимо, я хорошо вошел в роль, потому что не успели мы и полкилометра отмахать, как я уже догадался. Отвечая на вторжение, Джарэт спешно переводит войска из Местальгора в Тайрас, а Генрих из Дагэрта в Ассэрт, после чего обе столицы остаются по сути голыми. Следовательно, третий этап – внезапная атака на эти два города, их захват, и Местальгор с Пантидеем летят в… ну, очень далеко. Но кто же будет нападать? А очень просто. На Местальгор – флот северных варваров, прошедший незамеченным за спиной пиратов, а на Дагэрт – все те же дахетские кочевники. Как? Еще проще. Они подходят к Ассэрту, где сидит Генрих со своими войсками, и, пользуясь своей численностью, якобы осаждают его. Затем ближайшей ночью они делают ручкой «привет» и на своих быстрейших в мире лошадях мчатся к оставленному Императором Дагэрту… А если Генрих проявит дальновидность и не кинется защищать второй по величине город своей Империи? Прекрасно. Тогда мы либо берем штурмом Ассэрт, что, прямо скажем, более чем вероятно, и ждем дальнейших указаний, либо обходим город и, сбросив стражу у Бронзового перевала, врываемся в Местальгор со стороны Пантидея. Там у Джарэта войск нет, и ему хана…

Честно говоря, о четвертом этапе я и думать не стал (как выяснилось впоследствии, зря). Отчаянно нахлестывая своего вороного скакуна, я бросился вдогонку за оторвавшимся метров на двести Генрихом. Даже не дав ему рта раскрыть, я в течение минут пятнадцати сбивчиво излагал ему свои соображения. Когда же я финишировал, то обнаружил, что монарх смотрит на меня прямо-таки с благоговением. Слова же его меня попросту удивили.

– Теперь я понимаю, почему они хотели тебя убить, – сказал он.

Некоторое время мы ехали молча, и я судорожно пытался придумать еще что-нибудь, но тем временем Генрих резонно заметил:

– Ты бы предупредил Джарэта, а то он может и не догадаться.

И в самом деле, может, почему-то подумалось мне, поэтому, перехватив поводья в одну руку, я достал Доску и прикоснулся к Фигуре Мага. Контакт возник моментально, и через мгновение чуть левее морды моей лошади появилась призрачная фигура местальгорского Короля. Надо заметить, это было забавное зрелище: сидящий в своем кабинете Джарэт, сквозь которого видны проносящиеся деревья, стоящие вдоль обочины. Впрочем, Джарэту явно было не до шуток.

– А, Рагнар! Что-нибудь еще?

– Я полагаю, что завтра на вашу столицу нападут северные варвары.

Лицо Джарэта вытянулось.

– С чего это вы взяли?

– Мне кажется, что именно таков наиболее вероятный вариант дальнейшего развития событий. – Я решил не вдаваться в подробные объяснения.

Джарэт с сомнением покачал головой.

– Звучит совершенно невероятно. Скажи мне кто другой, я бы, наверное, даже смеяться не стал, но ваши слова, как показывает практика, стоит хотя бы проверить.

– Проверьте.

Джарэт кивнул, и мы расстались, после чего ко мне вновь обратился Генрих:

– Слушай, а что же ты предлагаешь делать? Я что-то не вижу варианта, когда мы не проигрываем.

Я пожал плечами. Мало того, что такой вариант был мне вовсе не очевиден, я вообще сомневался в его существовании. Хорошо придуманные планы злодеев легко опровергаются только в бульварной литературе.

– Ты приказал пехоте со всех ног мчаться к Ассэрту? – поинтересовался я.

Генрих кивнул.

– Тогда пошли кого-нибудь назад и прикажи, чтобы они не слишком торопились. Завтра к вечеру они должны быть примерно на полпути.

Мой друг глянул на меня как на безумного.

– Что ты задумал?

– Пока ничего, – честно ответил я.

К счастью, он не стал со мной спорить, гонец отправился навстречу пехоте, а мы продолжали мчаться к Ассэрту в сгущающихся сумерках.

Солнце уже садилось, когда на горизонте показались величественные вершины Асского хребта. И тут я подметил интересный факт. Ровно четыре месяца назад, после памятной первой встречи с Джарэтом, я точно так же мчался вдоль этих гор к Ассэрту. Только вот ехал я с другой стороны хребта, и солнце вставало, а не закатывалось, и проблемы у меня были другие…

К Ассэрту мы прибыли часам к десяти следующего дня после восемнадцати часов непрерывной скачки с тремя переменами лошадей. К этому моменту у меня уже сложился приблизительный план действий, выглядевший достаточно сумасшедшим, чтобы сработать. Один из наиболее существенных пунктов этого плана заключался в том, что Ассэрт подвергнется жестокому штурму, который он выдержит, поэтому уже на подъезде к городу я заставил себя открыть слипающиеся глаза, дабы оценить состояние крепостной стены, с трех сторон окружавшей город (с запада он выходил на высокий берег широкого и глубокого Панта, и оттуда нападения ждать не приходилось). И должен заметить, что даже беглый осмотр вселял вполне определенную надежду, потому как я вновь убедился, что крепость была построена очень толково – в форме трапеции, где широким основанием служила река. По углам располагались четыре мощные башни, далеко выступающие из стен и создающие удобный угол для обстрела. Ворота в стене были только одни, и я не мог вообразить себе таран, который сумел бы их пробить. Одно лишь плохо – длина стены по периметру составляла километров пять, и я не представлял, как разместить на ней десять тысяч так, чтобы в обороне не оставалось дыр. Но я надеялся, что этот вопрос мне решать не придется.

Правда, когда мы проскочили через ворота и въехали в город, настроение у меня ухудшилось. Потому как в Ассэрте царила суета, больше напоминавшая панику. Люди сновали туда-сюда, кричали, ругались, тащили куда-то какие-то вещи – от взгляда на все это у меня уже через полминуты в глазах зарябило. Немногочисленные военные патрули, изредка попадавшие в поле зрения, даже не пытались навести порядок – им это явно было не под силу. Причем жители настолько обезумели, что даже не замечали Императора, скакавшего рядом со мной мрачнее тучи… Когда штурмуют крепость, которую ты защищаешь, ничего нет хуже, чем паника в тылу, поэтому здесь напрашивался один-единственный вывод – необходимо будет оставить достаточно крупный заградительный отряд, чтобы он, по крайней мере, не подпускал толпу близко к стенам. А если при этом еще и предположить, что в городе есть шпионы, которые будут в нужный момент подталкивать людей в нужном направлении… Пока мы мчались до императорского дворца – старинного замка, стоящего на берегу реки в самом центре Ассэрта, я с жалостью смотрел на древний, очень красивый город, превратившийся в бедлам.

У замка мы были в одиннадцать, и, надо заметить, его состояние также не вызывало никаких нареканий – Моррис действительно был образцовым командиром. У меня даже промелькнула мысль, что если стену удержать не удастся, то можно с успехом использовать этот замок в качестве цитадели. Впрочем, при этом мой план проваливался напрочь, а это меня совершенно Не устраивало.

Подъемный мост замка был опущен, а во внутреннем дворе нас встретила группа офицеров, возглавляемая командиром гарнизона. Я с любопытством оглядел Морриса, но он совершенно не изменился за последние годы – все то же сосредоточенное выражение на худощавом лице с заостренными чертами, и ни единой мысли в глазах… Ответив на приветствия резким кивком, Генрих приказал разместить вновь прибывших и жестом предложил Моррису следовать за ним. Я двинулся в том же направлении, сильно опасаясь, как бы Генрих в горячке не натворил беды…

И в самом деле, как только мы вошли в личный кабинет Императора, он набросился на бедного Морриса с отповедью, приводить которую дословно нет возможности, смысл же ее сводился к тому, что Моррис – полный идиот к тому же без глаз и ушей как минимум. Отчасти это было верно, но Генрих явно перегибал, поэтому я почел за лучшее вмешаться.

– Генрих, у меня есть предложение. – Мой друг обернулся, оборвав брань на полуслове. – Прикажи собрать народ на площади и прочти им столь же зажигательную речь. Может быть, тебе удастся убедить их, что паника ни к чему хорошему не приведет. А я тем временем займусь делом.

Император посмотрел на меня взглядом «И ты, Брут…» и вышел из кабинета.

– Спасибо, Рагнар, – заметил Моррис после некоторой паузы. – Я рад, что вы здесь. Это дает нам некоторые шансы.

– Моррис, как получилось, что наблюдательные посты не сообщили о приближении кочевников? – Я не был настроен на светский разговор.

Он пожал плечами.

– По-видимому, кто-то выдал варварам расположение наших постов, и они застали ребят врасплох.

– И кто бы это мог быть?

– Я даже не представляю себе, как это можно выяснить.

Неожиданно для самого себя я спросил:

– Моррис, это были не вы?

Он очень долго не отвечал, спокойно глядя мне в глаза, очень спокойно.

– Нет, Рагнар, вы же давно меня знаете. Это был не я.

Я чувствовал, что он говорит правду, но тогда оставался лишь один способ хоть немного уменьшить вероятность еще одной измены. Я указал рукой на письменный стол.

– Составьте, пожалуйста, список всех, кто мог знать расположение постов.

Моррис недоуменно посмотрел на меня, но молча сел за стол и стал быстро писать. Минуты через две он протянул мне список человек из десяти, чьи имена ничего мне не говорили. Взяв у него перо, я вычеркнул имя Морриса, стоявшее в списке первым, и, вернув бумагу, попросил:

– Отнесите, пожалуйста, этот список Генриху и передайте, что все эти люди должны быть немедленно посажены под арест в самые глухие казематы.

Теперь уже Моррис посмотрел на меня как на безумного.

– Но, черт возьми, Рагнар, я же останусь без своих лучших командиров.

– Ничего, я найду вам других, – пообещал я, и Моррис нерешительно двинулся к двери. На полпути он остановился и, неожиданно улыбнувшись, заметил:

– Вы очень изменились за последние годы.

– Каким образом?

– Стали значительно серьезнее.

– Это хорошо или плохо?

– Для кого как, – бросил Моррис, уже выходя из комнаты, но тут я окликнул его, дабы задать куда более важный практический вопрос.

– Моррис, какова приблизительно численность кочевников?

– Тысяч семьдесят-восемьдесят.

Прошло минут пять, прежде чем я обрел дар мысли. Это была самая неприятная новость за последние три дня.

Тем не менее, как бы плохо ни складывались обстоятельства, мой план оставался единственным полупризрачным шансом выкрутиться, – поэтому, вызвав слугу и пожелав кофе с коньяком, я вплотную взялся за его воплощение.

Раскрыв Доску, я некоторое время рассматривал порядочно изменившуюся позицию, а затем прикоснулся к Фигуре Всадницы, стоявшей на 39-м поле, рядом с Шутом, Сфинксом и Гроссмейстером. Уже через несколько секунд Джейн поздоровалась со мной.

– О, Рагнар! Добрый день! Как ваши дела? Я слышала, на континенте начались какие-то ужасные войны.

– Дела мои хуже некуда, – честно признался я, но увидев ее огорченное лицо, соврал: – Но пока они вполне поправимы. Джейн, в ближайшее время к вам, возможно, будут обращаться с просьбой переправиться ко мне. Конечно, это может оторвать вас от важных дел, но если вы мне поможете, то окажете неоценимую услугу.

– Ну что вы, тут и говорить не о чем… – Джейн согласно кивнула и, едва заметно улыбнувшись, спросила: – Вы пытаетесь взять ситуацию под контроль?

Этот вопрос меня несколько озадачил, потому как я ни разу не рассматривал проблему в таком ракурсе, так что я ответил нейтрально:

– Я просто стараюсь хорошо сделать свою работу!

Джейн улыбнулась чуть шире, махнула мне рукой, и мы расстались.

Следующим номером моей программы стоял Вотан, поэтому отыскав на доске Викинга, переместившегося на 28-е поле, я прикоснулся к этой Фигуре. Контакт возник быстро, и я увидел великана, во весь опор мчащегося по дороге на огромном буланом коне.

– О, Рагнар! – не поверил своим глазам Вотан. – Как живешь, дружище?

– Как обычно. Куда спешишь?

Вотан ухмыльнулся:

– В Местальгор. Там дерутся крепко, я слышал.

Я покачал головой:

– Не-а, дерутся здесь.

– А крепко?

– Даже тебе мало не покажется. Даю гарантию.

Вотан хитро прищурился.

– Твоя гарантия – это годится… Ты договорился с Джейн?

Я кивнул.

– Тогда я скоро буду. Коня только пристрою куда-нибудь и сразу к тебе…

Что ж, на душе у меня стало полегче – примадонну на свой спектакль я ангажировал, но этого было маловато, и я двинулся дальше и прикоснулся к Фигуре Атланта. Нельзя не отметить, что в целом в этот день для меня все складывалось удачно, потому как ответ пришел и на этот раз. Клинт сидел в походной палатке и мастерил что-то у себя на коленях (подозреваю, что это была очередная «смерть из кармана»). Глянув на меня, он позволил себе слегка удивиться:

– Какими судьбами?

Я решил сразу взять быка за рога.

– Я нахожусь в Ассэрте, который скоро подвергнется штурму всемеро превосходящим числом врагом. Мне очень нужна ваша помощь.

Клинт с сомнением покачал головой.

– У меня есть приказ. – Он выразительно посмотрел наверх.

Я пожал плечами.

– Ну, это уж вам самому решать.

Клинт колебался недолго и, отложив рукоделье с колен, бросил:

– Ждите!

Это было просто прекрасно, и я уже совсем собрался закрыть Доску, как вдруг мой взгляд упал на стоящие в правом нижнем углу поля Фигуры Охотника и Человека с кубком. Некоторое время я колебался, однако зазванная Моррисом цифра в восемьдесят тысяч наталкивала меня на мысль, что гордость – это отличная штука до тех пор, пока она не мешает делу. В конце концов я пошел на компромисс с самим собой и решил связаться только с Илайджем. Мне опять повезло – он был не слишком занят, лениво листая какую-то книгу из библиотеки своего дяди. Увидев меня, он неожиданно широко и открыто улыбнулся:

– Привет, Рагнар! Что новенького?

Я решил вновь воспользоваться методикой, уже апробированной с Вотаном.

– Много разного. Здесь, знаешь ли, дерутся.

– Да? И как?

– Десять тысяч против восьмидесяти.

– О-о-о. – На лице Илайджа появилось выражение заинтересованности. – И где это?

– В Ассэрте. Они нападают на город, мы его защищаем.

– А-а-а. – Синие глаза Илайджа заблестели. – И когда?

– Завтра. В худшем случае – сегодня вечером.

– У-у-у… Подъехать?

– Если тебе не трудно…

Илайдж весело рассмеялся, поднимаясь из кресла.

– Хитрая ты бестия, Рагнар, – сказал он.

Следующие минут пятнадцать я провел в приятном отдыхе, расслабленно размышляя о том, что подумает Гроссмейстер, когда в следующий раз взглянет на Доску. Ну, а потом стали прибывать гости.

Первым, под руку со слегка удивленной Джейн, прибыл Клинт, одетый в прежний кожаный костюм, с огромным двуручным мечом за поясом и аккуратным фибровым чемоданчиком в руке. После обмена краткими приветствиями Джейн исчезла, а Клинт уселся в кресло, попросил кофе и уставился в потолок. Я подумал, что он, пожалуй, очень терпеливый Человек.

Минут пять спустя объявился веселый Илайдж, а сразу вслед за этим Джейн вернулась в последний раз с порядком запыхавшимся Вотаном. Оглядев нашу ощерившуюся сталью компанию, она с укоризной спросила у меня:

– Рагнар, вы затеваете бойню?

За меня ей ответил Илайдж:

– Нет, Джейн, я не думаю, что даже нам вчетвером удастся перебить восемьдесят тысяч. Вы как полагаете, Вотан?

– Если только в три присеста, – благодушно заметил богатырь.

Рассмеявшись, Джейн отправилась обратно в Форпост и, дабы не вдаваться в долгие объяснения, я выбрался из кресла и предложил:

– Пойдемте!

Перекидываясь шуточками, мы вышли во двор, где заставили глаза Морриса полезть на лоб. Я думаю, он и во сне не мог представить трех знаменитейших воинов планеты, собранных в одной точке…

Прихватив командира крепости с собой, мы дождались, пока Генрих закончит свое обращение к народу, а затем отправились вместе с ним на крепостную стену. По дороге я заметил, что суеты в городе заметно поубавилось, да и просто людей на улицах стало поменьше. Приятно удивленный, я поинтересовался у Генриха, как он достиг такого результата.

– Очень просто. Я объявил, что все желающие защищать город могут получить оружие у коменданта крепости, а все желающие спасти свою шкуру, могут сидеть по домам, иначе… они ее не спасут.

Добравшись до стены, мы поднялись на верхнюю площадку южной башни, где и расселись в ожидании подхода кочевников. Следующие несколько часов мы потратили на всестороннее изучение и детальную разработку моего плана.

 

Глава 5

Варвары явились точно по расписанию, когда до захода солнца оставалось часа два. Было еще светло, и нам удалось хорошенько рассмотреть их со стен. Ни их вид, ни количество ничем не поразили моего воображения. К счастью, дахетские кочевники оставались такими же, как я их помнил на протяжении столетий. Невысокие, коренастые, вооруженные короткими мечами и короткими луками – они не казались столь уж грозными. Для тех, кто их не знал. Бывалые же люди единодушно соглашались, что по ловкости обращения со своим немудреным оружием и по свирепости в рукопашном бою жители Дахета превосходили на Эгрисе всех. В открытом поле, когда они смерчем налетают на своих быстроногих и вертких лошадях, остановить их практически невозможно… Но вот оборона крепости – другое дело, потому как на стену на лошади не въедешь, да и вообще захват укреплений требует определенных знаний воинского дела, чего раньше за примитивными кочевниками не наблюдалось. Однако времена меняются, и я ни на секунду не забывал об этом.

Поэтому, когда кочевники разделились на несколько отрядов, аккуратно взяли город в полукольцо и, выставив немалые дозоры, стали разбивать лагерь, я не мог не cогласиться с Вотаном, заметившим:

– Похоже, эти ребята кой-чему научились в последние годы. Что-то я начинаю сомневаться в некоторых пунктах нашего плана.

– Видишь ли, друг мой, – ответил ему Илайдж, – идеальных планов и стратегий не бывает, так как на любой план можно придумать контрплан, а затем еще один и так далее… Так что, по сути, все упирается в вопрос осведомленности о планах противника. В нашем случае мне кажется обнадеживающим уже хотя бы то, что некоторые наши изначальные допущения, похоже, оправдываются.

Илайдж изящным жестом указал на воздвигаемый в некотором отдалении от главного лагеря огромный шатер, даже на значительном расстоянии выглядевший весьма заметным на фоне основной массы кочевников.

– Да, видимо, у этого стада есть ярко выраженный вожак, слегка поднаторевший в управлении своим быдлом, – согласился Вотан. – Но если это не просто тупой и здоровый мешок с дерьмом, то нам труднее будет его провести.

– Обмануть глупца зачастую бывает труднее, чем умного, – не без улыбки заметил Генрих.

– Это почему же? – недоверчиво усмехнулся Вотан.

– Ах, Вотан, это же так просто, – откровенно рассмеялся Илайдж. – Дурак запрограммирован на выполнение определенных действий, и никакими доводами его тупую уверенность не поколебать, а умному человеку свойственно, знаешь ли, сомневаться.

– Тогда я, видимо, очень умный человек, – глубокомысленно резюмировал богатырь.

– Это почему же?

– Потому что я очень сомневаюсь…

Все, включая Вотана, весело заржали, но мне почему-то было не до шуток. Дахетские кочевники выглядели вполне уверенной в себе и весьма грозной, по масштабам этого мира, силой.

Тем временем быстрая южная ночь уже начала вступать в свои права, стремительно надвигаясь по мере того, как солнце скрывалось за горным хребтом. Варвары разжигали костры, в неярком свете которых было заметно, что по всей их стоянке вовсю кипит работа. Походило на то, что они и впрямь собираются назавтра штурмовать твердыню Пантидея. Это в общем-то вполне отвечало программе моих дальнейших действий, так что пришла пора воплощать ее в жизнь, поэтому, повернувшись к своим товарищам, я спросил:

– Ну что, действуем, как договорились?

В наступившей темноте я не видел лиц окружавших меня товарищей, но, судя по общему молчанию, возражений не было.

Достав из кармана Доску, я раскрыл ее, но практически ничего не смог разглядеть.

– Посветите мне, пожалуйста.

Не успел я закончить фразу, как из-за моего плеча появилась затянутая в кожу рука Клинта с зажженной спичкой. Удивительная реакция и бесшумность его движений в темноте невольно вызвали у меня легкий пробег мурашек по спине… Переведя же взгляд на Доску, я заметил, что одна из белых пешек действительно переместилась с 8-го поля на 20-е. Я уже взялся за своего Рыцаря, когда Клинт поинтересовался:

– Рагнар, вы запомнили мои указания?

– Да-да! – Желая свести процедуру прощания к минимуму, я быстро переставил свою Фигуру на соседнее 21-е поле и тотчас же вернул обратно.

Согласно моему предыдущему опыту, такие манипуляции со своей Фигурой позволяли быстро переместиться на километр-другой в выбранном направлении, и мои ожидания оправдались… Проморгавшись после смены освещения, я обнаружил, что нахожусь рядом с костром в дальнем конце лагеря дахетян. По другую сторону костра у входа в небольшой шатер располагались трое кочевников, только что занимавшихся подготовкой штурмовых лестниц. Сейчас же они просто сидели, выпучив глаза. Не давая им опомниться и перехватить инициативу, я, с трудом припоминая дахетские слова, поинтересовался:

– Чего вылупились?

Кочевники с сомнением переглянулись, и один из них потянулся за мечом, воткнутым в землю неподалеку.

– Брось эти глупости! – резко приказал я и потребовал: – Ну-ка, проводите меня к своему вождю, да побыстрее!

При упоминании вождя кочевники чуть ли не инстинктивно выпрямили спины и подтянулись, после чего еще раз переглянулись и решили, видимо, что со мной лучше не спорить. Тот, который пытался поднять меч, встал и двинулся к центру лагеря, бросив мне:

– Иди за мной!

Пробираясь вслед за ним по лабиринту костров и палаток, я отметил, что орда укомплектована для штурма крепости куда лучше, чем можно было ожидать. У них были и хорошие штурмовые лестницы, и большие деревянные щиты для защиты от стрел, и специальные кошки с крючьями, использовавшиеся пиратами с Западного континента, и даже зажигательные стрелы, которые изготавливают далеко за пределами восточной пустыни. Это все не слишком меня обнадежило, зато радовало, что пока события разворачиваются в соответствии с намеченным мной планом.

Правда, радость эта оказалась недолгой и кончилась, когда мой провожатый остановился в центре лагеря у шатра, явно не похожего на апартаменты главнокомандующего. Здесь кочевник жестом приказал мне ждать и скрылся внутри палатки, откуда через весьма непродолжительное время понеслись восклицания, удивительно похожие на отменную брань. Спустя еще пару секунд изнутри донесся звук пары смачных плюх, затем полог отдернулся, и наружу выбрался бугай, очень приличных для дахетянина размеров. По-видимому, он явно собирался продолжить хай, но, завидев меня, сменил тон:

– Ты кто?

– А ты кто? – спокойно спросил я, в глубине души чувствуя, что начинаю балансировать на опасной грани.

Некоторое время кочевник явно думал, а надо ли ему отвечать, но все же пробурчал:

– Я – сотник Габар.

– А я – Рагнар.

Маленькие глазки на круглой роже сощурились, и некоторое время он сопел, стимулируя, видимо, тем самым умственную деятельность.

– Что же ты хочешь, Рагнар Бессмертный?

– Я уже, кажется, все объяснил – мне надо поговорить с твоим командиром.

Видно было, что внутри сотника происходит нелегкая борьба между гневом и осторожностью, но самое печальное, что я тоже не мог решить, какое же развитие ситуации было бы для меня предпочтительнее.

– Откуда мне знать, что ты – не враг?

– Действительно, ты не можешь этого знать, – согласился я.

– Тогда скажи пароль, и мы пойдем…

Честно говоря, Габар мне надоел и, вспылив, я поступил весьма рискованно. Подняв правую руку, я поманил его пальцем и, когда он сделал пару шагов навстречу, нанес ему левой прямой в глаз. Удар вышел на славу, и, слегка булькнув, он рухнул навзничь. Боковым зрением я тотчас же заметил, что двое стоявших поблизости слева кочевников схватились за свои короткие мечи, а один даже двинулся в мою сторону. Не знаю, каковы были его намерения, но я левой же рукой вытащил меч и проткнул его в резком выпаде. Второй поспешил ретироваться в тень, откуда завопил тревогу. Ситуация полностью выходила из-под контроля, но остатки здравого смысла подсказали мне единственную возможность…

Подскочив к Габару, я рывком поднял его тушу на ноги и, взяв одной рукой за грудки, другой приставил окровавленный клинок к горлу. Я не видел, что происходит вокруг, но буквально осязал сбегающихся отовсюду врагов, поэтому энергично тряхнул оглушенного сотника и заорал ему:

– Совсем, что ли, спятил, козел? Может, мне надо человек двадцать прибить, чтобы ты начал шевелиться?! Или лучше начать с тебя? – Для пущей убедительности я слегка поднажал лезвием на горло.

Ощущение металла у сонной артерии вернуло затуманенному взору Габара некоторую ясность, и он быстро зыркнул по сторонам.

– Не вздумай качать права! – прошипел я. – Скажи ребятам, что все в порядке, и пошли к командиру!

Еще секунду Габар колебался, но, похоже, он был в курсе, что бессмертные никогда не угрожают попусту, а подыхать зазря ему не хотелось. Он приосанился, насколько это позволяло его положение в моих руках, и рыкнул:

– Чего встали? Уберите эту падаль и за работу!

Я услышал за спиной несколько шорохов, после чего отпустил Габара, развернулся вполоборота и, убедившись, что кочевники расходятся, вложил меч в ножны.

– Пошли!

Габар посмотрел на меня с некоторым недоумением, но молча двинулся в сторону от центра лагеря. Кратчайшим путем мы миновали основное скопление палаток и, выйдя на чистое пространство, двинулись к стоящему в отдалении шатру. Неожиданно Габар заговорил:

– Ты что же, и с Газреном собираешься так обойтись?

Мысленно я рассыпался в изъявлениях признательности – узнать имя вождя кочевников было совершенно необходимой удачей, – а вслух ответил:

– Нет, мне действительно надо с ним поговорить.

Габар вздохнул так, будто подтвердились какие-то его ожидания, и проворчал:

– Все вы, бессмертные, такие…

Да, похоже, часто тебе приходилось с нами встречаться, усмехнулся я про себя и впервые почувствовал, что, пожалуй, и в самом деле все может получиться.

Тем временем мы добрались до цели, и, не доходя метров десяти до входа в шатер, где дежурили двое стражников, я остановил Габара:

– Иди, доложи!

Хмыкнув, он пошел вперед и, бросив что-то стражникам, скрылся в шатре.

Не было его очень долго, и я уже всерьез подумывал, что надо отваливать, покуда меня не подстрелили в спину какой-нибудь глупой стрелой. И все же у меня хватило нервов дотерпеть, пока Габар не показался снаружи. Жестом пригласив меня войти, он молча побрел прочь, а я не без волнения подошел к шатру и отдернул полог. Донесся голос глашатая:

– Рагнар Бессмертный к Владыке Газрену!

Уверенной походкой я прошел внутрь и, остановившись, осмотрелся. Увиденное сильно поразило меня…

В былые времена мне случалось бывать в гостях у правителей полудиких народов, и всех их объединяло стремление к показной роскоши, желание окружить себя хором льстецов и тому подобное. Огромный позолоченный шатер Газрена наводил на схожие мысли, однако изнутри он выглядел совершенно иначе, прямо-таки по-спартански. Все помещение было надвое разделено перегородкой, позади которой, видимо, находилась спальня. Я же очутился в своеобразном рабочем кабинете. Меблирован он был небогато: посередине большой стол со стульями, невысокий столик у правой стенки и тренажер для атлетических упражнений в левом углу. В центре шатра в очаге весело потрескивал огонь, в свете которого отчетливо вырисовывались две фигуры, стоящие вполоборота ко мне у маленького столика. Оба они были дахетяне: один, ближайший ко мне, – типичный пожилой воин, другой же – личность как минимум незаурядная. Он был очень высок, почти с меня ростом, строен, худощав и, самое главное, молод, удивительно молод, не старше двадцати пяти лет. Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться – этот юноша и есть Владыка Газрен…

Чувствуя, что пауза затягивается сверх меры, я со смешавшимися чувствами шагнул вперед и приготовился что-нибудь сказать, но тут был довольно грубо схвачен за правый локоть… Как правило, у хорошо тренированного профессионала реакция несколько опережает мысли. Так вышло и на этот раз – рефлекторно развернувшись, я нанес левый боковой в челюсть и лишь затем обнаружил, что это стражник, охранявший покои Газрена с внутренней стороны входа. Быстро сообразив, что, наверное, сзади меня находится второй охранник, я снова развернулся – тот уже доставал меч. Не берусь сказать, что бы я сделал дальше, но в этот момент раздался голос Владыки Газрена. По-юношески высокий, он неприятно отдавал металлом.

– Что такое?

Не будучи уверен, что вопрос относится ко мне, я все же рискнул ответить.

– Ваше Величество, я не люблю, когда меня хватают за руки.

– Обычно меня называют Владыка, – мимоходом заметил он и, пройдя пару шагов в мою сторону, остановился со странной холодной улыбкой. – Дело в том, что в мои покои нельзя входить с оружием, а моя личная стража неукоснительно выполняет приказы.

– А-а… – довольно глупо вякнул я, но Газрен даже не обратил на это внимания.

– Но вы можете не снимать меч. С моей стороны было бы невежливо лишать оружия столь прославленного воина, как вы.

Все это он проговорил, по-прежнему улыбаясь одними губами и спокойно глядя мне в глаза. Почтя за лучшее сделать ответный жест, я сказал:

– Я у вас в гостях, поэтому уважаю ваши правила.

– Ценю вашу любезность, – столь же ровно ответил молодой полководец и, развернувшись, ушел обратно к столу.

Еще более сбитый с толку, я отстегнул пояс с ножнами и отдал его ближайшему стражнику, а затем, не торопясь, двинулся к столу, пытаясь привести мысли в порядок. Всякое ожидал я увидеть в лагере дахетян, но такой Владыка застал меня врасплох. И чем больше я пытался быстренько продумать предстоящий разговор, тем лучше понимал, что на этот раз придется целиком и полностью положиться на интуицию.

Когда же я наконец дошел до беседующих, то был поражен еще больше – на маленьком столике располагался макет Ассэртской крепости, сделанный довольно грубо, но без ошибок. К счастью, вновь заговоривший Газрен отвлек меня от мрачных раздумий.

– Аргел, мой дядя и начальник штаба. – Он кивнул в сторону полного пожилого воина, внимательно изучавшего меня.

Я поздоровался, и разговор вновь на мгновение затих. Мне же прямо-таки физически было трудно отвести взгляд от макета, и Газрен, видимо, заметил это…

– Как, по-вашему, можно захватить такую крепость? – просто поинтересовался он.

Я не сдержал усмешки.

– Когда я в свое время разрабатывал план реконструкции Ассэртской крепости, то не предусмотрел в нем слабых мест, которые было бы удобно использовать в подходящий момент.

Мой ответ все-таки немного удивил Газрена, и после некоторого раздумья он вновь спросил:

– Так что же, эту крепость невозможно захватить?

– Практически невозможно. – Я сделал маленькую паузу. – При условии, что ее защищает достаточный гарнизон. Сейчас же это не так. Поэтому вы сможете занять ее, хотя все равно это сложно.

– Откуда вы знаете, сколько людей в Ассэрте? – вмешался в разговор Аргел.

Наступал критический момент, и я чувствовал – все зависит даже не от того, что именно я скажу, а от того, как я это сделаю. Поэтому, постаравшись придать взгляду легкое недоумение, я повернулся к Аргелу и слегка удивился:

– Но я ведь только что оттуда!

Их реакция несколько удивила меня. Аргел, казалось, не знал, что и думать, а Газрен с заметной ноткой интереса спросил:

– И что же происходит в Ассэрте?

– Сегодня туда прибыл Император с небольшим отрядом кавалерии. Пехоту он побоялся брать с собой, дабы не оставить неприкрытой столицу. – Краем глаза наблюдая за Газреном, я заметил, как он чуть-чуть, самую малость, кивнул, словно мои слова подтверждали его предположения. Я почувствовал заметное облегчение, успех моего предприятия не был столь уж сомнителен… – В городе идет напряженная подготовка к обороне. Создается ополчение. В связи с подозрением в измене арестованы все высшие офицеры за исключением командира гарнизона.

– Это скверная новость, – отметил Владыка, проигнорировав предупреждающий взгляд своего дяди. – Но, с другой стороны, кто же тогда будет командовать? Император не сможет быть везде.

Похоже, он не ждал ответа на свой вопрос, тем не менее я его дал:

– Поговаривают, что на помощь Генриху придут несколько бессмертных.

Я не успел проконтролировать реакцию юноши, ибо услышал очень не понравившуюся мне фразу Аргела:

– А нас предупреждали, что прийти на помощь Генриху можете именно вы!

Стараясь ничем не выразить легкое замешательство, я улыбнулся и намеренно ответил Газрену:

– Нет, на этот раз я играю за другую команду.

Лицо юного командира по-прежнему оставалось непроницаемым. Аргел же тем временем продолжал:

– Но почему мы должны вам верить?

Надо отметить, что я безусловно рассчитывал на подобный вопрос. И первоначально я просто собирался продемонстрировать свою эмблему как символ принадлежности к Клубу. Это, конечно, было опасно и даже проваливало все дело, если Клуб, а точнее, Гроссмейстер, не имел отношения к нашествию, однако я практически не сомневался в его причастности и готов был рискнуть. Но… Сейчас ситуация изменилась. Если их заранее предупредили обо мне как о возможном враге, то доказательством своего участия в делах Клуба я уже ничего не выигрывал. Таким образом, фактическое отсутствие аргументов и необходимость действий подтолкнули меня к откровенному блефу, добавлю, к блефу, рассчитанному исключительно на Газрена.

Повернувшись и подойдя к Аргелу, я взглянул на него в упор и спросил:

– Как бы мне получше доказать вам свою честность?

Отдавая должное противнику, замечу, что он не отвел глаз и даже собрался что-то ответить, но Газрен его перебил:

– Оставьте это, дядя! – Его тон, к счастью, не предполагал возможности пререканий.

Поразмыслив с минуту, Газрен продолжил прежним ровным голосом, будто бы ни к кому и не обращаясь:

– Нам и не нужно знать, честен ли Рагнар. Он принес последние новости, очень похожие на правду, и, насколько я понял, недвусмысленно указал на необходимость штурмовать крепость. Так как это полностью отвечает нашим собственным планам, то я не вижу повода для разногласий.

После этой речи он обратился непосредственно ко мне:

– Надеюсь, вы останетесь в лагере до конца штурма, дабы не возбуждать ничьих подозрений.

Я поздравил себя с тем, что мой блеф удался, и не без удовольствия ответил:

– Да, это всецело отвечает моим собственным намерениям.

Неожиданно Газрен сбросил свой ледяной покров и заговорил с редкой живостью:

– Рагнар, я изучал историю этой планеты. Вы занимаете в ней немалое место, и всю жизнь вы защищали интересы одной-единственной страны – Пантидея. По моему глубокому убеждению, именно вы сделали Империю непобедимой. И сейчас утверждаете, что станете помогать мне против нее. Что же могло заставить вас изменить своим принципам?

Я никак не ожидал столкнуться в стане кочевников с людьми, знающими историю и, тем паче, мое имя, хотя все уже увиденное могло бы натолкнуть на размышления… Теперь же я не знал, что ответить этому юноше. Хорошо еще, что он меня не торопил… В конечном итоге пришлось отделаться прописной истиной:

– К сожалению, Владыка, в жизни иногда возникают ситуации, когда человек должен оказаться выше своих принципов, хорошие они или плохие. Поверьте, я помогаю вам без всякого удовольствия.

Сказав так, я не без иронии подметил, что это и вовсе было бы чистой правдой, если слово «помогаю» заменить на «предаю».

Видно было, что Газрена мой ответ абсолютно не удовлетворил, но он не счел возможным развивать эту тему и вновь замкнулся, вернувшись к обозрению макета крепости.

Это означало, что очередной раунд я выиграл и самая сомнительная часть моего плана осталась позади. Справедливости ради отметим, что все действительно висело на волоске, и окажись, например, предводителем войска Аргел, а не Газрен, то пришлось бы мне туго. Оба они были неглупы и не слишком мне поверили, но Владыка со свойственным молодости легкомыслием и уверенностью в своих силах решил, что я в любом случае не представляю для него опасности; старик же просто для надежности попытался бы от меня отделаться…

Мои раздумья вновь были прерваны Газреном.

– Теперь, когда мы знаем, что помощь извне крепости не придет, надо разработать план штурма. Рагнар, вы поможете, или вам это слишком неприятно?

– Второе, – коротко ответил я, поддавшись желанию побыстрее закончить этот нервный разговор.

– Но, может быть, вы дадите хотя бы парочку своих ценных стратегических советов? – неожиданно подключился Аргел.

– Да, пожалуйста. Нам желательно захватить крепость за один день, используя значительное численное превосходство, целесообразно продумать тактику боя на изматывание. То есть вначале атаки разных участков обороны относительно небольшими группами, и лишь под конец боя – главный штурм.

Газрен кивнул головой, а Аргел с непонятным мне вздохом произнес:

– Да, наверное, вы правы.

Я не удивился, ведь это и в самом деле была правильная стратегия, но главное ее достоинство заключалось все же в том, что она полностью отвечала моей собственной стратегии. На этом месте я и решил быстренько откланяться.

– Владыка, последние дни выдались у меня весьма напряженными, так что с вашего разрешения я хотел бы пойти отдохнуть перед боем.

– Разумеется, – невозмутимо согласился Газрен и неожиданно предложил: – Вы можете отдохнуть в моих личных покоях, за этой перегородкой. Мне кровать сегодня не понадобится.

Не вдаваясь в причины такого радушия, я коротко поблагодарил его и отправился за перегородку, где быстро нашел кровать…

К числу моих очевидных достоинств, несомненно, можно отнести одно – бессонницей я не страдаю никогда. На этот раз, прежде чем отрубиться, я успел подумать лишь одно: хорошо бы у Газрена с Аргелом не было возможности моментальной связи с той личностью, которая заварила всю эту кашу, ибо в противном случае мне едва ли удалось бы проснуться…

 

Глава 6

Накануне я забыл попросить поставить себе будильник, поэтому проснулся (что, впрочем, уже было неплохо) сам, то есть часов эдак в девять. Нет, конечно, выспаться всегда приятно, но проспать в день, когда штурмуют твою любимую крепость, – это… как минимум безалаберность.

Придя от этого в редкое для себя состояние злобы, я проигнорировал приставленного ко мне слугу, плеснул в лицо водой из умывального тазика и вынесся из шатра, где обнаружил: во-первых, безоблачное небо и яркое южное солнце, во-вторых, войска кочевников, выстроившиеся в боевом порядке перед лагерем, в-третьих, полное отсутствие моего меча… Все эти три новости причислить к хорошим было трудновато, поэтому, пока моя злоба плавно переплавлялась в ярость, я отыскал взглядом командный пункт варваров, расположившийся на небольшой возвышенности метрах в трехстах справа, и направился туда со скоростью, граничившей с неприличной.

По мере приближения я разглядел среди стоящей на холме группы всадников Газрена и Аргела, остальные же, похоже, были обычными связными адъютантами. Владыка внимательно следил за моим торопливым приближением, уделяя ему больше внимания, чем всему своему войску. Когда же я взобрался наверх, он неожиданно любезно произнес:

– Доброе утро! Как спалось?

На мгновение я задумался, пытаясь сообразить какую-нибудь колкость, но не нашелся и пробурчал:

– Слишком долго.

Он кивнул, как бы соглашаясь, и заметил:

– Все готово для штурма.

– Да? И чего же вы ждете?

– Вас. – Газрен позволил себе улыбнуться.

Ярость моментально сошла на нет – дело принимало серьезный оборот. Мой внутренний голос, мое предвидение громко заявляли, что вчера я слишком рано порадовался успеху своей миссии, настоящие же испытания уготованы мне сегодня.

Внутренне подобравшись, я с усмешкой спросил:

– И давно ждем?

Эти слова могли быть расценены как вызов, но Газрен его проигнорировал.

– Минут десять. Полагаю, будет неудобно, если мы все будем наблюдать битву верхом, а вы – пешим. Я прикажу подать вам коня.

В первое мгновение я не хотел возражать, но потом не смог удержаться от небольшой демонстрации своих возможностей и со словами «В этом нет необходимости» я позвал своего коня.

Заколдованный Джарэтом, мой шанахарский скакун, живший в уютных конюшнях королевского дворца в Местальгоре, был способен примчаться ко мне в любую точку Вселенной, повинуясь мысленному зову. И хотя я давненько не востребовал его услуг, тем не менее не сомневался, что магия Джарэта не подведет. Так и вышло. Спустя едва ли пару секунд мой серый конь возник метрах в пяти ниже по склону холма. Намеренно не глядя на оторопевших варваров, я свистом подозвал коня и вскочил в седло. Когда я развернулся к Газрену, то заметил, как Аргел, согнувшись в седле, тихо прошептал ему какую-то фразу. Сузив глаза, Владыка взглянул на меня, и, перехватив его оценивающий взгляд, я вдруг почувствовал: он знает!!! Знает мою истинную роль…

Подавив судорожное желание бежать, я не отвел глаз и якобы спокойно ожидал его решения. Не знаю уж, насколько молодой полководец отдавал себе отчет в моих намерениях и что вообще думал в тот момент, однако он решил продолжать прежнюю линию, смысла которой я, признаться, не понимал.

– Пора начинать! – сказал Газрен и сделал мне жест, приглашая занять место по левую руку от себя.

Повиновавшись, я проехал несколько шагов, с тем чтобы оказаться чуть позади него, развернул коня и… впервые за все утро увидел Ассэртскую крепость.

Сверкающие в лучах солнца белокаменные стены в три человеческих роста смотрелись на фоне угрюмых пиков Асса столь красиво и грозно, что я невольно подумал: нет, не может пасть такая крепость! Но, посмотрев на равнину и так же впервые окинув взглядом заполонившее ее море контрастно черных отрядов кочевников, я не мог не согласиться с тем, что именно такая армия способна сломить сопротивление любой твердыни. Дахетяне были достаточно дики, фанатичны и неистовы, но в то же время отлично организованы и на удивление дисциплинированы и, как я подозревал, хорошо управлялись. Насколько хорошо, я в ту минуту даже не мог догадываться.

Засмотревшись на общую панораму, я прозевал момент подачи Газреном сигнала к выступлению и поэтому невольно вздрогнул, когда три отряда южан, набирая скорость, помчались в сторону Ассэрта…

– Я решил использовать предложенную вами стратегию, Рагнар, – донесся до меня голос Владыки. – Сначала мы просто прощупаем их линию обороны.

– Воля ваша, Владыка.

– Вы возражаете? – Неожиданный вопрос застал меня врасплох.

– Да нет, собственно. Я только хотел сказать, что командир – вы.

Газрен не удостоил меня ответом, поэтому я тоже решил заняться делом и изучить линию обороны.

В общем-то мои друзья, на первый взгляд, не стали устраивать ничего оригинального. Основные силы сосредотачивались на широкой восточной стене, и руководил ими Вотан, его сверкающие белые доспехи были заметны, пожалуй, даже слишком хорошо. Здесь же, в районе ворот размещался резерв под командованием Морриса. На южной стороне, которую защищал второй по значимости отряд, я умудрился разглядеть голубой плюмаж Илайджа, и, наконец, на слабее всех прикрытой северной стене командира видно не было, но я не сомневался, что на той стороне будет сражаться Клинт. Императора я нигде не заметил, что полностью отвечало моему замыслу…

Пока я рассматривал ряды обороняющихся, варвары преодолели отделявшую их от крепости равнину, и бой уже начался. Не останавливаясь, дахетяне выпустили рой стрел, которые, однако, не могли нанести серьезного ущерба. Огонь же, открытый со стен, и, в первую очередь, ядра баллист оказались куда эффективнее, в результате чего боевые порядки отряда, примеривавшегося к главной стене, были смешаны прежде, чем кочевники успели предпринять что-либо действенное. На флангах дела у них пошли получше, и наиболее отважные даже попытались с помощью крючьев и лестниц взобраться на стены, но горящая смола и лучники в угловых башнях доказали им полную несостоятельность таких наскоков – ни один из дахетян даже не добрался до зубцов стен. Ничтоже сумняшеся варвары перестроились и двинулись обратно в лагерь. Разведка боем завершилась…

– Что скажете, Рагнар? – поинтересовался Газрен.

– Фланги прикрыты хуже, причем отряд на северной стене слабее и менее опытен, чем на южной.

– И что вы предлагаете?

Мне начала надоедать эта игра, поэтому, повернувшись к Газрену, я возможно вежливее сказал:

– Владыка, вы командуете войсками, вам и вести битву!

Газрен молчал очень, я бы даже сказал, неприлично долго… Ответ же его меня поразил.

– Рагнар, я придерживаюсь высокого мнения о своих воинских способностях, но все же с моей стороны было бы крайне легкомысленно не отдавать отчета в вашем превосходстве. Так что, раз уж вы на нашей стороне, я хочу, чтобы битвой командовали вы!

Вот так. Просто и ясно. План Газрена стал мне теперь предельно понятен: если я откажусь командовать, он убьет меня как предателя, если я соглашусь, но буду халтурить, то смотри выше. Если же я соглашусь и использую весь свой потенциал, то, вероятно, выиграю битву… Неплохая идея. Газрен и в самом деле мог бы далеко пойти, однако неопытность его сгубила.

– Три отряда на северную стену. И бригаду лучников для подавления огня угловых башен… Да, и не посылайте лучших, это так – для затравки.

Газрен повернулся к адъютантам:

– Слышали? Выполнять!

Адъютанты понеслись в лагерь, и вскоре объявленные мною силы двинулись к крепости по широкой дуге, чтобы зайти непосредственно на северную стену. Детская ошибка. Мои друзья, разумеется, проследили направление атаки, и я заметил, как в крепости быстро перегруппировывают силы. К сожалению, подобные просчеты были очевидны не только мне, поэтому я указал Газрену:

– Передайте своим сотникам, чтобы в следующий раз маскировали направление удара.

Владыка ничем не выразил своего отношения к моим словам, и я стал смотреть за развитием атаки. Вообще-то дела у варваров шли похуже, чем я предполагал, и это не могло не радовать. Слишком уж опытными были защитники крепости. Точность и разумность при выборе целей стремительно расстраивали ряды варваров, и пока что они фактически не могли добраться до стены. Понаблюдав за этим, я отправил еще лучников и приказал стрелять горящими стрелами. Конечно, камень не горит, но люди начинают нервничать, когда в них стреляют факелами, и это сказывается на точности их действий. Эта уловка отчасти сработала, но все же бой перешел па стену, только когда я бросил в атаку еще два отряда. Впрочем, боем происходящее на стене можно было считать лишь условно, потому как защитники моментально сбрасывали дахетян вниз. Особенно меня заинтриговало одно место в центре стены, где варвары дохли с удивительной скоростью. Я не мог толком разобрать, что там происходит, но это было очень похоже на штучки Клинта…

Увлекшись зрелищем, я чуть не забыл продолжать штурм, но, вовремя спохватившись, приказал начать атаку южной стены, правда, меньшими силами. На этот раз, двигаясь правильно, варвары слегка смутили защитников, и в итоге атака оказалась внезапной, а следовательно, удачной. Удачной в том смысле, что удалось навязать бой и на южной стороне. Таким образом, у командиров крепости должен был возникнуть соблазн перебросить войска с главной стены на боковые, однако они там, к счастью, тоже соображали, что к чему. Ладно, я продолжал гнуть свою линию и отправил в бой следующие отряды. В крепости посчитали, что я должен усиливать захлебывающуюся атаку на южной стене, но я сделал наоборот, в результате чего нажим на позиции Клинта стал уже весомым… Через несколько минут нервы у защитников начали пошаливать, и один из отрядов центра отправился на северную стену. В ответ я приказал войскам, безуспешно пытавшимся взобраться на южную стену, бросить эту глупость и перебазироваться на север. Конечно, такая передислокация под огнем со стен повлекла за собой большие потери, но сам маневр оказался столь неожиданным, что уже через несколько минут стал заметен перевес наступающих…

– Рагнар, если бросить свежие силы, то мы сможем захватить стену! – Газрен был заметно возбужден.

Это сильно смахивало на правду, поэтому я несколько задумался над ответом. Но в этот момент защитники вдруг разом отхлынули от северной стены, и не успел я подивиться, к чему бы это, как по стене крепости прокатилось пламя. Над зубцами неожиданно возник вал огня, который с ревом рухнул вниз, сжигая все на своем пути. Зрелище это было настолько впечатляющим, что даже чуждые сантиментов дахетяне застыли, парализованные ужасом. Не скрывая усмешки, я повернулся к Газрену:

– Не думаю, что Ассэрт падет так уж легко!

Молодой Владыка посмотрел на меня в растерянности.

– Но что мы можем этому противопоставить?

– Ничего. Мы будем продолжать атаки. Просто продолжать атаки.

Нет нужды детально пересказывать следующие несколько часов – они были настолько скучны и однообразны, насколько вообще может быть сражение. Я упрямо штурмовал боковые стены, полностью игнорируя главную, и потихоньку добился того, что гарнизон Вотана заметно поредел, разбросанный по сторонам. Сами же атаки были малопродуктивны, хотя защитники, поджарившиеся на солнце, явно начали уставать. Стрелы и ядра, посылаемые ими, летели уже не столь точно, да и на стенах периодически удавалось зацепиться на несколько минут. Впрочем, время от времени Вотан и компания выдавали очередной фокус, вроде вала огня, и тогда живая сила варваров заметно уменьшалась… Но кочевников все еще оставалось ужасающе много.

В общем так, потихоньку-полегоньку, и настало время для решающего удара. Не меняя обычного спокойного тона, я скрепя сердце приказал:

– Всем отборным войскам – минутная готовность. Выкатывайте таран и лучшие стенобитные орудия. По готовности – начинать штурм ворот!

С удивлением я отметил, что адъютанты не спешат мчаться с приказом, и обратился к Газрену:

– В чем дело?

Он долго смотрел на меня, словно еще раз взвешивая что-то. Я понимал его колебания, ведь теперь он действительно начинал рисковать по-настоящему… Наконец Газрен решился, но для острастки все же спросил:

– Вы полагаете, уже пора?

– Вы, кажется, хотели захватить эту крепость, Владыка?

Газрен молча кивнул.

– Тогда пора!

Юноша взмахнул рукой, и гонцы бросились вниз с холма, унося мой приказ. Тем временем вперед неожиданно выехал Аргел.

– Владыка, я хотел бы лично возглавить атаку!

При этом он посмотрел на меня так, будто при малейшем возражении с моей стороны последует… А я и не думал спорить, даже поддакнул ему:

– Безусловно, Владыка, присутствие высших командных чинов на поле боя очень способствует поднятию боевого духа войска.

Газрен едва заметно поморщился, но согласился. Напоследок я решил дать Аргелу еще один «свой ценный стратегический совет». Придержав его рукой, я указал на возвышающуюся над воротами фигуру Вотана.

– Видите великана в белых доспехах? – Аргел прищурился и кивнул. – Если вам удастся его свалить, то победа будет на вашей стороне.

– А если нет?

– Тогда мне вас жаль!

Аргел слегка взбесился, но промолчал и, выхватывая из ножен ятаган, помчался вниз по холму.

– Желаю удачи! – крикнул я вслед и мысленно с ним попрощался.

– А кто этот великан? Вы его знаете? – неожиданно спросил Газрен.

– Знаю. Это Вотан.

– Вотан?! Но что он… – Ого, похоже, и это имя было Газрену известно.

Однако я предпочел не развивать эту тему и принялся рассматривать атакующие построения дахетян. Основную ударную силу штурма составляли огромный, окованный железом таран, поставленный по новой моде на колеса, и несколько приземистых катапульт. Вокруг них сформировался небольшой пеший отряд, которому и надлежало их обслуживать. По обе стороны от центра крыльями раскинулись два больших конных отряда, своеобразная гвардия Газрена, а сзади группировались лучники и даже, как я заметил, арбалетчики. Выглядело все очень грамотно и грозно, и, к сожалению, у меня не было сомнений, что на этот раз моих друзей ждет по-настоящему серьезное испытание.

Причем, когда отряд Аргела выступил вперед, дахетяне, продолжавшие штурмовать боковые стены, заметно воодушевились и усилили натиск, не давая командирам крепости возможности переформироваться…

Минут через десять после начала непосредственной атаки на ворота мне стало казаться, что дело швах. Стрелки кочевников вели настолько массированный и прицельный огонь, что защитники практически не могли высунуться из-за укреплений, ядра катапульт наносили стене весомый ущерб, а первые же два удара тарана показали, к сожалению, что я значительно преувеличивал надежность Ассэртских ворот.

«Да, ворота выдержат еще три-четыре удара, а потом вся эта орава хлынет внутрь, и это конец – и Ассэрту, и моему плану…» – думал я, и в этот момент на сцену вышел Вотан.

Полностью игнорируя рой стрел, он неожиданно возник на стене с огромной алебардой в руке. Сперва я его не понял, но он очень быстро и наглядно продемонстрировал свои намерения.

Обычно, когда строят крепостную стену, то венчающие ее каменные зубцы не пригоняют очень плотно, чтобы при необходимости их можно было обрушить на головы штурмующих. Используя алебарду как рычаг, Вотан и высвободил четыре таких зубца, затем по одному поднял(!), пронес и сбросил вниз. Но не на головы, а на землю. На землю перед воротами – так, чтобы таран на колесах не мог к ним подъехать!

Когда до варваров дошло, чем он занимается, то воздух вокруг богатыря прямо-таки почернел от стрел. Пару-тройку раз в него, похоже, даже попали, тем не менее мой друг хладнокровно закончил свою работу и, весело помахав алебардой, скрылся в глубине крепости.

И тогда, издав вой ярости, дахетяне полезли на стены. И если предыдущие несколько часов битвы я помянул как преснейшие и скучнейшие, то отчаянный и короткий (всего-то полчаса!) штурм стал одним из самых ярких эпизодов в моей военной биографии…

Я жутко волновался. Подавляя усталых защитников теперь уже по всему периметру стены, кочевники были близки к прорыву в десяти точках одновременно, и я даже не успевал определить, где же дело становится опаснее… Но кое-что я все-таки замечал. Вот Клинт, перебравшийся на угловую башню, нерасчетливым ударом сломал меч об ее стену и остался с голыми руками против четырех варваров на узкой площадке. Примерно с минуту он, демонстрируя поразительную гибкость, просто уворачивался от ударов, пока не достал одного, ногой сломав ему шею. На остальных троих он затратил секунд десять… У Илайджа дела шли вроде получше. Окруженный кольцом стали из собственных шпаг, он казался неуязвимым и сбивал врагов как кегли, но вдруг поскользнулся на залитом кровью камне и стал терять равновесие, падая наружу. Моментально к нему с разных сторон ринулись двое, и сердце у меня сжалось. Но Илайдж, в падении метнув шпагу в горло одному, освободившейся рукой успел схватиться за край стены, а затем, вися в воздухе, парировал пару ударов и перерубил ноги другого!.. Однако тяжелее всех пришлось Вотану. Даже несмотря на помощь последних резервов Морриса, оборона участка над воротами пришлась практически на него одного(!), к тому же, как я узнал впоследствии, он был дважды проткнут стрелами. Но все равно каждое его движение оставалось продуманным, быстрым и гибельным для врагов. Глядя на окружавшую его феерию смерти, я подумал, что если в истории и существовал совершенный воин, то без сомнения – это Вотан…

Восхищение моим другом неожиданно породило во мне вопрос: а где же, собственно, Аргел, отправившийся его убивать? Немного порыскав взглядом, я обнаружил кочевника в гуще воинов у подножия стены, раздающего приказы. Жаль, подумал я, что он проявил такую осмотрительность, отсутствие грамотного полководца на поле боя могло бы спасти висевших на волоске защитников. Но с другой стороны, пока наверху стоит Вотан, Ассэрта им не видать, неужели Аргел этого еще не понял?..

И словно в ответ на мой вопрос, Аргел несколько раз махнул рукой и, сколотив отряд человек из десяти, ринулся на стену. К несчастью, Вотан, занятый другими смертными, не заметил этой прекрасной возможности покончить с ним побыстрее.

– Сейчас все решится! – неожиданно охрипшим голосом сказал подзабытый мной Газрен.

– Пожалуй, – промямлил я, с большой тревогой видя, как отряд Аргела благополучно влез на стену и приближается к богатырю.

Произошедшего дальше не ожидали ни я, ни сам Вотан. Не останавливаясь, не пытаясь вступить в бой, дахетяне, возглавляемые Аргелом, просто с разбегу всей массой навалились на Вотана, стараясь столкнуть его вниз. На этот раз даже фантастической силы моего друга оказалось недостаточно, и, успев-таки разрубить пару голов, он рухнул вниз, захватив с собой Аргела.

– Похоже, ничья, – бесстрастно констатировал Газрен, но я проигнорировал это замечание, пытаясь разобрать что-нибудь в куче, образовавшейся на месте падения Вотана.

Каковы же были мои удивление и радость, когда над кочевниками внезапно появилась белокурая шевелюра Вотана. Раздавая мощные удары, он рванул к ближайшей штурмовой лестнице и с поразительной для такой комплекции легкостью взлетел обратно на стену. Поймав там подвернувшегося под руку неудачника, он поднял его и, сбросив на столпившихся внизу варваров, показал им некий очень интернациональный жест…

Не знаю, как штурм сложился бы дальше, но в этот момент над полем боя раздался долгожданный звук горна. Повернув как по команде головы, дахетяне обнаружили семитысячный легион гвардии Пантидея, подходивший к осажденному городу со стороны дороги на Дагэрт… Схватив меня за плащ, Газрен проскрежетал:

– Что это?

– Гвардия Пантидея.

– Сам вижу! Как она здесь оказалась?!

– Я что, ясновидящий? – холодно поинтересовался я, подумав, что любопытно было б узнать его реакцию, если бы я сообщил, что этот легион по моему приказу за один день прошел весь путь от Дагэрта и сейчас практически небоеспособен…

А так неопытный Газрен просто растерялся и, пытаясь скрыть это, прямо-таки заорал на меня:

– Что же вы стоите?! Командуйте, спасайте битву!

Не вступая в полемику, я начал отдавать приказы, суть которых сводилась к прекращению штурма и построению войска перед крепостью так, чтобы подкрепление не могло соединиться с основным гарнизоном. К чести Газрена, у него было удивительно дисциплинированное и обученное войско. Даже застигнутые врасплох, кочевники не растерялись и, быстро выстроив боевые порядки на поле, отрезали легион от крепости, куда он, к слову сказать, и не стремился…

Уже все было готово для атаки, а я все тянул с приказом… из-за глупейшей сентиментальности. Построив хитроумный (вероломный) капкан, я поймал своего страшного хищника, но теперь мне было как-то даже стыдно его захлопывать… Газрен поступил честно, он захлопнул ловушку сам.

– Ну, что же вы ждете? Атакуйте!

Пожав плечами, я отдал приказ, и дахетяне бросились на построившийся каре легион. Когда они преодолели полпути, ворота крепости с грохотом распахнулись, и оттуда вынесся еще один – конный – отряд гвардии во главе с Императором. Буквально через пару минут дахетяне смогли выяснить, как чувствует себя железо между молотом и наковальней. Битва за Ассэрт была закончена.

Газрен тоже понял это. Отъехав на пару шагов и развернувшись лицом ко мне, он с удивительным спокойствием спросил:

– Это ведь все вы подстроили? Вы?

Кладя правую руку в карман и нащупывая Доску Судеб, я усмехнулся:

– Только не говорите мне, что ничего не подозревали!

Ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Вы умрете, Рагнар! Страшной смертью!

Я покачал головой.

– Не я.

Через секунду он понял весь мой замысел до конца, но даже тогда не испугался, полагая, что контролирует ситуацию. Он думал, что его стоящие наготове лучники подстрелят меня мгновенно, лишь только я попытаюсь что-то предпринять…

Но все они следили не за той рукой! Вскидывая левую руку, я резко вывернул кисть вверх, и из прикрепленного под запястьем самострела Клинта вылетел маленький отравленный дротик, угодивший Газрену точно в правый глаз.

В следующее мгновение я уже переставлял своего Рыцаря по Доске Судеб. Хищник был убит.

 

Глава 7

Переход по Доске без корректировки – рискованное занятие, а учитывая, что я совершенно не представлял себе место назначения и переставил свою Фигуру абы куда, – рискованное вдвойне. Поэтому для начала я просто порадовался, что все еще жив, а не погребен под водой или замурован в скале, затем же осмотрелся, предполагая увидеть совершенно незнакомый пейзаж.

Однако мои ожидания были ошибочны. Это место я знал. Более чем хорошо. Безмерно удивленный таким поразительным фактом, я обнаружил, что стою посреди окруженной скалами площадки. Отсюда несколько месяцев назад вместе с Джарэтом я наблюдал за боем призраков, а затем воссоздал эту площадку чуть позже в Грезах, чтобы встретиться там с Принцем Гэлдором. Совпадение было слишком уж редкостным и неправдоподобным, поэтому я мог только гадать, что это: перст Судьбы или причуды моего собственного подсознания?..

Да, но как бы дело ни обстояло, я не стал развивать свои мысли в этом направлении, потому как досужие раздумья – не лучшее занятие, когда у тебя идет война. Так что, вернув свой блуждающий по утесам взгляд на Доску, я стал раздумывать, с кем же мне надо связаться и куда попасть.

Перво-наперво я решил все же узнать, чем корчилось дело в Ассэрте. Я последовательно вызвал Вотана, Илайджа (они не отвечали) и наконец Клинта. Тот сидел, прислонившись спиной к стене на площадке той самой угловой башни, где сражался во время последнего штурма.

Вопреки моим надеждам, лицо Клинта радостью не светилось.

– А, Рагнар! Рад, что вы живы.

– Что у вас происходит?

Клинт устало кивнул и криво усмехнулся.

– У меня для вас новости хорошие, скверные и неопределенные. С чего начинать?

Настроение у меня падало со скоростью авиабомбы.

– С чего хотите…

– Тогда в порядке поступления. Битву мы выиграли, кочевники улепетывают что есть мочи. Илайдж преследует их во главе Императорской гвардии. Это хорошие новости… – Клинт замялся.

– Ну и?

– Мы потеряли Генриха и можем потерять Вотана.

– Что?!

– Генрих скакал впереди всех, вы же видели. Шальная стрела. – Он помолчал. – Сожалею, Рагнар.

Я был настолько ошеломлен несчастьем, что даже не мог собраться с мыслями и только выдавил:

– А Вотан?

– Ранен четыре раза. После боя из его одежды можно было отжимать кровь. Врачи делают все возможное, но… По меньшей мере, он надолго выбыл из строя.

– Что еще? – спросил я таким похоронным тоном, что Клинт даже подбодрил меня:

– Крепитесь, Рагнар. Вы очень нужны сейчас. А ещё, полагаю, вам будет интересно, что со мной только что связывался Гроссмейстер.

Я вяло выказал заинтересованность.

– Он спросил, почему я не выполняю его инструкции и что здесь, мать его так, происходит.

– И что же вы ему ответили? – Мое любопытство продиралось даже сквозь поистине глубочайшее горе.

– Я сказал, что видел его инструкции на стенках сортиров в Местальгоре…

– Да нет! Я про…

Клинт пожал плечами.

– Я просто рассказал ему все, что здесь происходило. Может быть, напрасно? – По его угрюмому лицу пробежала легкая тень сомнения.

– Наплевать. Все равно он узнает, раньше или позже. Ну, и что же он? Расстроился небось? – Я не мог удержать злой иронии.

– Трудно сказать, – ответил Клинт без всякой улыбки. – Он только пробурчал, будто вы не ведаете, что творите, и отключился. Все.

Ну все, так все. Мало мне не показалось. Я уже собрался разорвать контакт, как вдруг Клинт как о чем-то само собой разумеющемся напомнил:

– Я жду дальнейших указаний.

Заметив мое замешательство, он пояснил:

– Если я не выполняю приказов Гроссмейстера, то было бы логично следовать вашим, не так ли?

Своеобразная логика, заметил я про себя, однако отказываться от услуг чрезвычайно квалифицированного Клинта было бы явной глупостью. Да и занятие ему я нашел моментально.

– Отправляйтесь с максимальной скоростью в Дагэрт. Там найдете дочь Генриха, Марцию, и скажете, что я послал вас ее охранять. И помните, Клинт, от ее жизни зависят все наши!

– Не волнуйтесь, с ней ничего не случится, – сказал Клинт так просто, что я действительно перестал беспокоиться по этому поводу.

– И еще, передайте Илайджу, что… Просто передайте, чтобы он связался со мной сразу, как сможет.

Клинт кивнул.

– Все.

Он слегка приподнял руку и отключился. Закрыв Доску, я тяжело опустился на камни.

Не знаю, сколько времени после этого разговора я провел в тупом оцепенении. Мы, бессмертные, за долгие годы своей жизни приучаем себя к горю, к неизбежному расставанию с теми, кого мы любим, но иногда этот иммунитет не срабатывает, и тогда бывает по-настоящему плохо… Из забытья меня вывел вызов – кто-то хотел со мной поговорить. Не будучи, прямо скажем, расположен к общению, я решил не отвечать, но, вспомнив, что сам просил Илайджа связаться со мной, передумал. Однако это оказался не Илайдж. Это был Гроссмейстер.

Наверное, в любой другой момент такой разговор вызвал бы у меня живейший интерес, но тогда я просто сказал ему самое любезное, что мог.

– Убирайтесь к…!

Гроссмейстер поморщился, но, предупреждающе подняв руку, попросил:

– Погодите секунду, Рагнар! Мне необходимо сказать вам… – По моему лицу он понял, что я не намерен выслушивать всякие занудные проповеди, и заговорил по-другому: – Остановитесь, Рагнар! Своими действиями вы раскалываете Клуб, разрушаете тщательно продуманные планы…

– Планы всех нас угробить? – грубо прервал его я.

Гроссмейстер замолк и долго смотрел на меня, будто взвешивая что-то… Затем с неожиданной усмешкой он сообщил:

– В общем-то да, если вы предпочитаете видеть это так!

Честно говоря, я просто не знал, что ответить на такое откровение, и промолчал. Гроссмейстер же, как ни в чем не бывало, сменил тему:

– Кстати, а где это вы находитесь?

Что-то насторожило меня в этом вопросе, очень насторожило, и, зло бросив ему:

– В преддверии ада! – я резко прервал контакт.

Не знаю, почему я так сказал – просто пришло на ум. Тем не менее мои слова оказались пророческими, причем как в переносном смысле, так и в прямом…

В целом же разговор оставил у меня противоречивые чувства. С одной стороны, он сильно расстроил и где-то даже напугал меня, но с другой – заставил встряхнуться и напомнил, что борьба еще не закончилась, а только началась…

Вновь раскрыв Доску, я решил связаться с Джейн и попросить ее перенести меня неважно куда, но она не ответила.

Тогда я прикоснулся к Фигуре Мага. Джарэт ответил, но даже прежде, чем я успел рассмотреть его, крикнул:

– Позже, Рагнар, позже! У меня критический момент! – и отключился.

Это было уже досадно, потому как теперь в моем распоряжении оставался только один способ быстрого перемещения – переход под Доской. Но он требовал большого количества тонкой энергии, а что бы там ни говорил Джарэт, здесь я ее не ощущал. Вот так, с некоторым недоумением я обнаружил, что застрял в этом каменном колодце на неопределенный срок…

Обычно, когда в моей жизни выпадала неожиданная передышка, я занимал это время сном, но как раз в этот день я отлично выспался и совершенно не устал. Так что, побродив немного вдоль стен и попинав камешки, я в конце концов уселся на валун в тени, закрыл глаза (слишком уж унылым был пейзаж) и посвятил всего себя ничегонеделанию.

Процесс шел с трудом. В голове постоянно проносились образы, так или иначе связанные с Генрихом. Мне почему-то вспоминались то эпизоды его юности, то коронация, первая битва, женитьба, рождение сына… Я пытался переключить сознание на другие темы, но оно упрямо возвращало меня к безвременно ушедшему другу. Это было ужасно, я начинал чувствовать себя почти физически больным и в какой-то момент понял, что растравлять душу дальше уже невозможно. Разрыдаться, чтобы хоть как-то облегчить горе, я просто не мог.

Но что было делать? Я открыл глаза и еще раз обвел взглядом утесы – заурядный гранит, прихотливым образом скрепленные друг с другом плиты. Гранит-то обычный, а вот место – совсем нет, заметил я себе. Ведь не зря же именно здесь происходит бой призраков… За эту мысль о загадочности каньона я ухватился с цепкостью утопающего. Действительно, чем можно отвлечься лучше, как не решением нетривиальной загадки…

Но для начала я даже не представлял, в чем же суть тайны этого каньона, поэтому просто попытался вспомнить все, что мне было о нем известно. Если расставить эту информацию в хронологической последовательности, то получится следующее.

Первое упоминание об этом месте относилось ко временам Принца Гэлдора. Тогда здесь, в окружавших меня пещерах, квартировали некие шестирукие великаны Горбага, монстры, порожденные или импортированные откуда-то сканками.

Принц Гэлдор и его войска разбили и уничтожили монстров, после чего, бродя по галереям в скалах, он почувствовал какой-то странный источник энергии. Направляясь к источнику, Принц и наткнулся на этот колодец, где его уже поджидал Альфред.

В бою с этим мерзавцем Гэлдор погиб, но каким-то непостижимым даже для него самого способом перенес свое сознание в Шпагу, бывшую мою Шпагу… Альфреда он, по его словам, убил. Я сам сделал это же пятнадцать тысяч лет спустя – напрашивалась аналогия, от которой мне стало неуютно…

Тело Гэлдора не было найдено его соратниками, из чего логично вытекало, что долгие века в этом самом колодце покоилась Шпага, которую впоследствии нашел Гроссмейстер. И по всему выходило, что нашел-то он ее именно здесь. А вспомнив про его последний вопрос, я и вовсе утвердился в этой мысли – ведь, похоже, он узнал это место! Я чувствовал, что загадка заинтриговывает меня все больше и больше…

После встречи Гэлдора и Альфреда пятнадцатого июля каждого года здесь, по словам Джарэта, происходит бой призраков, с точностью повторяющий случившуюся здесь некогда трагедию. Я сам стал свидетелем одного из них. В свою очередь, Джарэт также упоминал об источнике энергии поблизости от этого места, а его компетенцию в подобных вопросах подвергать сомнению не приходилось…

И наконец, я сам с помощью воображения и Шпаги воссоздал этот каньон в Грезах, дабы встретиться там с Принцем Гэлдором.

Что ж, сама по себе эта последовательность фактов ни о чем не говорила, но постоянные реминисценции со скалками и Шпагой плюс удивительные свойства этого места заставляли задуматься.

Поразмыслив же над проблемой, я пришел к выводу, что ключ ко всей задаче находится в пресловутом источнике энергии, который явственно чувствовали Гэлдор и Джарэт и который я совершенно не воспринимал. Сконцентрировавшись на этой точке, я припомнил, что в разговоре со мной Джарэт даже махнул рукой в ту сторону, где, по его мнению, находился источник.

За давностью времени и малозначительностью этот жест практически стерся из памяти, но, проявив упорство, я тщательно реконструировал эпизод и даже встал на то же место у входа в пещеры, где стоял тогда. В конечном итоге я решил, что Джарэт указывал на юг – юго-восток, то есть практически на левый угол каньона. Туда я и направился.

Солнце еще не дошло до зенита, но интересующее меня место уже скрывалось в тени, и рассмотреть там что-либо было сложновато. Однако после нескольких минут тщательного изучения зубчатой поверхности скал и земли перед ними я убедился, что и рассматривать-то вроде как нечего – вокруг такие же утесы, никаких заманчивых уступов или впадин, ни малейшего следа разумной деятельности…

Но не желая сдаваться и возвращаться мыслями на круги своя, я продолжал буравить взглядом стену, покуда мое внимание внезапно не привлекла одна из тонких вертикальных трещин. Она казалась несколько темнее других, что было особенно заметно в рассеянном свете. Темнее – значит глубже… Это заинтересовало меня, и я стал прослеживать ее взглядом сначала в одну сторону, а потом и в другую. Выяснилось, что вниз она, извиваясь и несильно отклоняясь от вертикали, доходит до самой земли. Уходя же вверх, она сложными зигзагами заворачивала налево, а затем так же спускалась вниз.

«Мать твою, да это же дверь!» – догадался я с восторгом, быстро, однако, угасшим. Я не знал, как открывать двери без замков и ручек. Динамит, возможно, помог бы, но под рукой его почему-то не оказалось. «Да на худой конец и Шпага бы сгодилась», – с тоской констатировал я, но тут же посмеялся над собственными мыслями. Ну что может сделать полоска металла, пусть даже и обладающая фантастическими свойствами, против тонн гранита? С усмешкой я представил себе, как подхожу к скале со Шпагой в руке, грозно говорю: «Откройся!» – и дверь открывается… И дверь открылась!!!

С тупым удивлением я смотрел, как очерченный замеченной мной трещиной кусок скалы с негромким скрежетом сошел с места, вдвинулся вглубь стены, а затем развернулся вправо, открывая проход в… ничто. По крайней мере, другого слова для матово-черного тумана, покоившегося по ту сторону двери, я подобрать не могу. Подойдя поближе, я попытался высмотреть что-нибудь сквозь эту завесу, но взгляду не за что было даже зацепиться…

Куда же вела эта дверь? Да и вела ли куда-нибудь вообще, или то, что некогда было там, уже перестало существовать? С какой-либо определенностью сказать это было, конечно же, невозможно, но я вдруг почувствовал уверенность, что знаю ответ. И знание это обдало меня холодом – походило на то, что я стою на пороге дома сканков! Вот оно, пресловутое преддверье ада…

Мне жутко хотелось умчаться без оглядки, но я заставил себя побороть малодушие. В самом деле, если ничего фатального не случилось сразу, то почему это должно произойти в следующую секунду?.. «Так что ты находишься в относительной безопасности, пока не вошел в эту клятую дверь», – убеждал я себя, и это было правдой. Одновременно правдой было и то, что я был прямо-таки раздираем желанием туда войти.

Страх и осторожность довольно долго боролись во мне с любопытством и безрассудством, и – по традиции – битву проиграли. В конце концов, жить я, конечно, хотел, но и фраза «он слишком молод, чтобы умереть» ко мне уже тоже не относилась, поэтому я сделал пару шагов и, глубоко вдохнув, нырнул во тьму.

В следующее мгновение мне показалось, что мое несчастное тело буквально разрывает на молекулы, и я только и успел, что подумать: «Все, довыпендривался!»

Эта мысль, к счастью, оказалась ошибочной – я уже вновь был цел и невредим, стоя в… помещении, определить которое известным мне словом затруднялся. Помимо этого оно было красиво, столь чарующе красиво, что у меня перехватило дыхание…

Я находился будто бы внутри огромного алмаза. Все вокруг – пол, выгибающийся аркой свод, вычурные колонны, его поддерживающие, – состояло из драгоценного камня чистейшей воды. И это не был природный феномен – четкость, отшлифованность граней, расположение колонн, в котором даже при поверхностном осмотре наблюдалась некая система, явственно указывали на работу чьих-то рук. Мне неприятна была одна лишь мысль о том, что такое великолепие могло быть создано сканками… В памяти всплыли строчки, словно специально сказанные о красоте этого места:

Будь ты дитя небес иль порожденье ада,

Будь ты чудовище иль чистая мечта,

В тебе безвестная, ужасная отрада!

Ты отверзаешь нам к безбрежности врата…

С большим трудом я заставил себя отвлечься от созерцания и предпринять хоть какие-нибудь действия. Для начала я обернулся и обнаружил, что за спиной у меня находится кристаллическая стена. Присмотревшись, я заметил на ней слегка затемненный контур, практически повторяющий, насколько я помнил, знакомые очертания двери.

Обрадованный тем, что, по крайней мере, выход отсюда до конца жизни искать не придется, я собрался выяснить, хотя бы приблизительно, куда же меня занесло, и с этой целью раскрыл кубик Доски. Однако тут меня поджидал первый из трех больших сюрпризов, которые преподнес этот фантасмагорический мир, – на Доске было пусто. Совсем. Ни одной Фигуры.

О том, что это может означать, я собрался подумать потом, а пока, проведя рукой по сверкающей грани и удостоверившись, что это действительно холодный алмаз, решил прогуляться вдоль стены, чтобы составить хоть какое-нибудь представление о топографии этого места.

Надо заметить, что прогулка эта удовольствия доставляла мало. Конечно, все было очень красиво, замечательная игра цветов и светотеней, но пол был чертовски скользкий, и к тому же у меня постоянно сбивалось дыхание. Воздух тут был густой и какой-то даже вязкий, и я никак не мог вздохнуть полной грудью. С другой стороны, замечал я себе, радуйся, что здесь вообще есть воздух…

Тем временем я, вглядываясь в алмаз до рези в глазах, обнаружил еще три двери, аналогичные той, через которую я вошел, сама же стена вроде как плавно забирала вправо. Это наводило на мысль, что я нахожусь внутри некой окружности, по периметру которой находятся двери в другие миры… Интересное такое место, да?

В другие миры я совершенно не собирался, поэтому дальнейшее хождение вдоль стены было явно бесперспективным, а вот в центре этого алмазного чертога вполне могло обнаружиться нечто интересное. Исходя из этого, я вернулся к «своей» двери и направился перпендикулярно стене.

Эта задачка оказалась посложнее: в рассеянном, многократно преломленном свете невозможно было правильно оценить расстояние, и опасность заблудиться была чрезвычайно велика. Плюс к этому мне с чего-то вдруг стало казаться, что я хуже вижу. Однако я решил для очистки совести пройти вперед, насколько смогу, а для подстраховки внимательно считал шаги. Вскоре я обнаружил, что для сохранения прямой линии движения достаточно оставлять каждую следующую колонну с другой стороны: то справа, то слева. Возможно, это было сделано специально, потому как ближайший алмазный столп рассмотреть удавалось четко. Я задвигался поживее, но чем дальше я продвигался в глубь алмаза, тем сильнее на меня накатывала необъяснимая гнетущая усталость. Каждый шаг давался с трудом, я тяжело дышал, но продолжал идти, словно подстегиваемый кем-то или чем-то извне…

Не могу сказать, сколько я прошел, ведь никаких внешних ориентиров здесь не было, а скверное самочувствие напрочь вырубило внутренний контроль времени. Но так или иначе я добрался до центра этого мира, где с удивлением обнаружил странный овальный павильон, словно перемещенный сюда из другого измерения. Сделанный из неизвестного мне материала серо-стального цвета, он был очень прост – без малейших архитектурных украшений и изысков. В поле моего зрения слева попала черная, похоже, металлическая, дверь, к которой я недолго думая и направился.

Подойдя к двери вплотную, я даже не успел начать гадать, как ее открывать, потому что две створки бесшумно разъехались в стороны, будто приглашая внутрь темного помещения. Понимая, что останавливаться сейчас было бы верхом непоследовательности, я осторожно перешагнул порог.

Едва я вошел, появился свет. Не вспыхнул, а именно появился. Ровный, неяркий, идущий как бы ниоткуда – создавалось впечатление, что светится сам воздух. Радуясь возможности отдохнуть от постоянного сверкания и бликов, я огляделся – внутри павильон представлял собой нечто схожее с рубкой космического корабля, насколько я таковую помнил. Какие-то приборы, датчики, дисплеи, нагромождение пультов, несколько кресел странной конструкции, большую часть правой стены занимал матовый экран… Основная масса аппаратуры казалась отключенной, но кое-где я заметил мерцающие огоньки индикаторов, да и в целом эта «рубка» не носила следов заброшенности и запустения.

Весь этот беглый осмотр занял у меня едва ли несколько секунд, потому как в дальнейшем мое внимание полностью переключилось на предмет, стоявший в центре комнаты, рядом со здоровенным пультом. Высокий деревянный стенд казался совершенно чуждым в этом металлопластиковом окружении, и я подивился, что бы это могло быть…

Быстренько подойдя туда, я с глубочайшим изумлением обнаружил, что это тривиальная подставка для оружия, где клинки располагаются друг над другом горизонтальными рядами. И подставка эта использовалась по своему прямому назначению. В ней хранилось оружие. Ряд за рядом в захватах висели длинные тонкие Шпаги из синеватого металла – родные сестры Шпаги Гроссмейстера!

Утирая выступивший па лбу пот, я с непередаваемым чувством пожирал взглядом добрую сотню сверкающих изящных клинков, будто только что вышедших из-под руки неведомого мастера. Все Шпаги были одинаковой длины и формы, но тем не менее они были разными, я бы даже сказал, индивидуальными, из-за своих рукоятей. Здесь были какие-то странные звери вроде драконов, грифонов, сфинксов и прочих мифологических персонажей, были имитации геометрических фигур, стилизованные изображения различных предметов, попадались и вовсе непонятные мне формы. Все эфесы были исполнены из редких материалов и инкрустированы разнообразными драгоценными камнями, а точность, филигранность деталей и изумительные композиционные решения делали работу уникальной – я преклонялся перед гением, сотворившим это чудо… Тем временем, с восхищением переводя взгляд с одного эфеса на другой, я заметил нечто, первоначально ускользнувшее от моего внимания – одно из гнезд второго снизу ряда пустовало! Я быстро произвел инспекцию и обнаружил, что все остальные Шпаги висят на своих местах…

Поразмыслить о том, что все это может означать, я не успел. Неожиданно в глазах у меня потемнело, голова отчаянно закружилась, и я не рухнул на пол только благодаря тому, что обеими руками ухватился за стенд. Я вообще-то не был подвержен обморокам и поэтому ничего не мог понять. С трудом поборов тошноту, я выпрямился, глубоко вдохнул, – и тут меня озарило… Воздух! Густой, спертый воздух, которым я дышал уже добрых два часа. С ужасом я понял, что нахожусь на грани потери сознания от отравления углекислым газом. Таков оказался третий сюрприз, подготовленный мне этим зловещим миром!

Дальнейшее несколько скомкано в моей памяти, потому как с прискорбием должен констатировать, что я просто ударился в панику. Не отдавая себе отчета в своих действиях, я выхватил одну из Шпаг и бросился наружу. Даже не пытаясь определить, куда точно мне надо двигаться, я помчался к стене.

Ноги постоянно разъезжались, в глазах роились кровавые шарики, раскаленный воздух жег легкие – не знаю, что мне помогло удержаться на ногах даже после того, как пару раз я с разбегу врезался в алмазные колонны. Последнюю часть пути я не помню вовсе, остался только финальный эпизод, когда, уже добравшись до стены, я нашариваю взглядом дверь и, протягивая вперед Шпагу, шепчу: «Откройся!» – а затем последним рывком проваливаюсь в проем.

Единственное, что я заметил перед тем, как потерять сознание, было солнце, заходящее за скалы знакомого каньона… Говорят, что дураку везет, с другой стороны, существует версия, что везет сильнейшему. Трудно определить, под какую категорию я подпал в этой истории, но Судьба меня хранила…

 

Глава 5

Очнулся я от холода. Солнце зашло и, судя по температуре камней, на которых я валялся, довольно давно. В каньоне завывал сильный ветер. Многократно отражаясь от стен, он издавал стонущие звуки, от которых мне стало жутковато…

Однако, чтобы предпринять какие-то действия, необходимо было подняться. Я попытался. В общем-то получилось легко – не считая головокружения и противной слабости в членах, мой организм сигналов бедствия не подавал. Удовлетворенный этим, я решил немедленно реализовать свой прежний план действий, то есть убраться подальше от этих чертовых скал, которые и днем-то не выглядели слишком гостеприимно…

Доставая правой рукой кубик Доски из кармана, я заметил себе, что вроде бы перед тем, как рухнуть, держал кое-что в этой же руке… Шпага! Эта мысль живо встряхнула меня и заставила дико озираться по сторонам… Не буду заинтриговывать, ничего экстраординарного не случилось. Для разнообразия я просто нашел ее, мирно поблескивающую в лучах луны, откатившуюся под близлежащий валун. Что ж, не без легкого трепета я поднял ее и, заткнув за пояс, вернулся к прежнему занятию.

За прошедший день положение на Доске заметно изменилось, но ни желания, ни возможности анализировать его в неверном лунном свете у меня не было. Я просто попытался быстренько отыскать Фигуру Мага – Джарэт был единственным, с кем мне очень хотелось поговорить в спокойной обстановке. Но тут меня поджидала неудача. Маг Джарэта медленно переползал по правому краю Доски с одного поля на другое – это означало, что Джарэт находится в Грезах, выполняя свое обещание связаться с Оракулом.

Посокрушавшись по поводу невозможности оказаться в том же месте, я приступил к весьма глазоломному дельцу, а именно отыскиванию Фигуры Джейн в скоплении на 39-м поле. Так, Гроссмейстер, рядом Шут Юлиана, чуть правее Сфинкс Эрсина, а вот и Всадница Джейн – я аккуратно прикоснулся к черной фигурке. К счастью, Джейн откликнулась. Она сидела за своим столом в библиотеке Форпоста, но, завидев меня, даже встала.

– Ой, Рагнар, это вы! Как прекрасно, что с вами все в порядке!

– А что, собственно?

Джейн потупила глаза.

– Ну, когда я заметила, что вашей Фигуры нет на Доске, то стала выяснять, в чем дело. Клинт сообщил, что вы на западе, в пещерах г'нола, а когда я связалась с Еленой, та сказала, что там сегодня вроде было землетрясение.

«Землетрясение?! Да, на мелочи мы уже не размениваемся», – подумал я про себя и, отвечая на невысказанный вопрос Джейн, пояснил:

– Да я как-то не заметил. Я был… э-э… в другом месте.

Она улыбнулась и понимающе кивнула. Похоже, я слыл завзятым заговорщиком. .

– Я чем-нибудь могу вам помочь?

Я не сдержал вздоха.

– Хотелось бы поесть и отдохнуть в спокойной обстановке. Правда, сейчас я не знаю такого места. Может, подскажете что-нибудь?

Джейн пожевала губами, а потом с сомнением качнула головой:

– Вы же знаете, я почти не покидаю замок. К тому же он вполне безопасен.

Я решился. Конечно, Форпост с Гроссмейстером не был похож на чертовски безопасное место, но, с другой стороны, поесть-то уж он мне всяко не помешает…

– Хорошо. Тащите меня к себе, – кивнул я.

Через пару секунд я уже стоял в библиотеке Форпоста, наслаждаясь теплым воздухом и чуть терпким запахом дерева. Еще через мгновение я заметил расширившиеся от изумления глаза Джейн и, перехватив ее взгляд, уткнулся… в Шпагу, висящую у меня за поясом!

Не сдержав стона, я подумал: «Интересно, я всегда такой невозможный идиот или это побочные последствия отравления?!»

– Что это, Рагнар?

– Это Шпага! – довольно находчиво ответил я.

Джейн посмотрела на меня в упор. Взгляд ее серых глаз выражал любопытство, настороженность и, как мне показалось, сочувствие. Отчетливо выговаривая каждое слово, она произнесла:

– Я вижу, что это – Шпага! Но где, дьявол вас забери, вы ее нашли?

Пришлось проявить жесткость – слишком уж мне не хотелось распространяться об Алмазном Мире, в котором я побывал. Предчувствие подсказывало мне, что это может оказаться едва ли не ключом ко всей истории…

– Извините, Джейн, но я не хотел бы говорить об этом сейчас.

Все-таки это сильно задело ее, но она продолжила разговор.

– Как угодно. Могу я взглянуть?

Не без колебаний я вытащил клинок и протянул рукоятью вперед. Осторожно взяв Шпагу в руки, Джейн развернулась к стоявшей на столе лампе и принялась скрупулезно ее разглядывать. Собственно, и я, подойдя к столу, последовал ее примеру, ибо до того момента, по сути, не имел возможности рассмотреть свой трофей.

Так как клинок был идентичен моему прежнему, разве что поновее, то основное внимание я уделил рукояти. По иронии судьбы я обнаружил, что из доброй сотни Шпаг случайно выхватил именно ту, которая была, наверное, самой схожей с прежней. Здесь также был изображен дракон, только вид у него был еще более грозный. Если прежний, ощетинившись гребнем, распахивал пасть, то этот, посверкивая синими сапфировыми глазами, выглядел спокойным и даже задумчивым. Когда же Джейн развернула Шпагу так, что я оказался лицом к лицу с этим созданием, окруженным черным ореолом крыла, то мне просто стало не по себе…

– И что же вы собираетесь с этим делать? – прервала мои раздумья Джейн, возвращая Шпагу.

Это был хороший вопрос. Изначально никаких соображений по этому поводу я не имел, но тут у меня в голове возникла неожиданная и довольно дерзкая идея.

– Джейн, а Юлиан еще здесь?

– Да.

– Не были бы вы так любезны найти его и попросить встретиться со мной… скажем, в комнате Кнута?

Одним из величайших достоинств Человека является умение не задавать лишних вопросов, и, к счастью, Джейн обладала им в полной мере. Кивнув, она направилась к двери и, уже выходя, бросила мне:

– Кстати, ужин будет через час.

– Спасибо.

Меня не слишком радовала перспектива ужина в компании с Гроссмейстером, но я считал, что проблемы надо решать по мере их возникновения, и поэтому двинулся вслед за Джейн.

Несмотря на то что я несколько месяцев не появлялся в Форпосте, да и вообще бывал там считанные разы, я прекрасно помнил его внутреннюю структуру и расположение комнат. Слишком уж неординарные события там происходили… Так что я быстро и без приключений добрался до осиротевшей летом комнаты Кнута.

За прошедшие месяцы здесь ничего не изменилось, и когда я зажег свет, то испытал малоприятное дежа вю, словно вновь увидел Кнута с торчащим из шеи кинжалом. Невольно я вспомнил его последние слова: «Рагнаради приближается…» Мне не хотелось даже догадываться о том, что он имел в виду.

От малоприятных воспоминаний меня оторвал звук открывающейся двери. Обернувшись, я увидел Юлиана, и явно спешившего навстречу. Прежде чем я успел поздороваться, он окинул меня цепким взглядом и удовлетворенно хмыкнул. Отбросив церемонии, я поинтересовался:

– Джейн уже успела назвонить?

Юлиан хронически криво улыбнулся.

– Нет, она только сказала, чтобы я ничему не удивлялся. Мило, правда? Пока я мчался сюда, успел такого навыдумывать… Впрочем, по сути, ее предупреждение было нелишним. Я поражен.

«Гораздо интереснее, что ты там навыдумывал», – подумал я, усаживаясь па кровать Кнута. К сожалению, в последнее время моя жизнь оказалась не приспособлена для болтовни, поэтому, подождав, пока Юлиан расположится в кресле, я взял быка за рога.

– Юлиан, я хочу поменять эту Шпагу на Шпагу Гроссмейстера!

Все-таки мне удалось его удивить. Некоторое время он смотрел на меня выпученными глазами, потом выдавил:

– Ну и?..

– И я подумал, что, возможно, вы могли бы оказать мне какую-нибудь помощь…

Юлиан посмотрел на меня определенно подозрительно.

– Вам рассказали о моем таланте? Кто?

Тут уже удивился я, ибо о даре Юлиана мне ничего известно не было…

– Да никто в общем-то. А что у вас за дар?

Юлиан рассмеялся:

– Ловко вы меня подловили. – Он помедлил. – Теперь что уж, сказал "а", придется сказать и "б"… Я умею накладывать иллюзии на предметы, кратковременные и нестойкие, но вполне действенные. И если вы об этом не знали, то проявили верх проницательности, обратившись за помощью именно ко мне.

«Скорее у меня просто не было выбора», – возразил я ему про себя – неразумно разрушать собственное реноме.

Юлиан закурил трубку и, покуда та не прогорела, обдумывал мою просьбу. Я терпеливо ждал ответа.

– Не слишком мне хочется это делать. Рискованно, да и вообще… Зачем вам это? – Юлиан выжидающе глянул на меня. – Чем этот кусок металла хуже того?

Логичный вопрос, ведь Юлиан ничего не знал о Принце Гэлдоре, да и о многом другом он тоже не знал… Я закрыл глаза. Почему бы мне не рассказать ему всю историю? Нет, рано, пока рано, подсказывало мне предчувствие…

– Юлиан, бывали в вашей жизни случаи, когда вы владели информацией, преждевременное разглашение которой могло привести к непоправимым последствиям?

Юлиан сдержанно кивнул.

– Тогда вы понимаете мое положение. Я считаю, что обнародование некоторых известных мне фактов преждевременно…

Какое-то время еще он просидел молча. Его подвижное лицо застыло как изваяние, видно, решение давалось ему с большим трудом… Наконец он заговорил:

– Вы не можете не понимать, Рагнар, что практически ждете от меня слепого доверия, а это не то чувство, в котором я силен… Тем не менее я постараюсь исполнить вашу просьбу. – Через паузу он продолжил: – Сделаем так: сейчас вы оставите здесь эту новую Шпагу, затем ночью я постараюсь ее подменить и, если получится, верну вам прежнюю. Ваша помощь не потребуется.

Я кивнул. Это было лучшее, на что я мог рассчитывать. Что же до остального, то ведь, подумал я, и мне приходится доверять тебе без особых гарантий. Однако Юлиан не закончил.

– За это вы честно ответите мне сейчас на один маленький вопросик. Он не потребует никакой суперинформации. Просто скажите, что, по-вашему, происходит?

Я был не вправе лукавить.

– Полагаю, Гроссмейстер пытается уничтожить Клуб и, возможно, цивилизацию Эгриса.

С облегчением я увидел, что мои слова не стали для него большим откровением. А вот ответ Юлиана меня поразил:

– Может, и так… Но, Рагнар, вы проявили себя летом как хороший аналитик и неплохой стратег. Так вот, ответьте себе честно: не слишком ли это просто, а?

По моему лицу он понял, что застал меня врасплох; и ободряюще улыбнулся:

– Можете не отвечать. Подумайте об этом на досуге… Ну да ладно. И что вы сейчас собираетесь поделывать?

– Поужинать.

Юлиан вновь, похоже, услышал нечто удивительное.

– Но ведь там… э-э… Гроссмейстер. К тому же Александр, говорят, подъехал.

– Что же мне, не жрать после этого?

Юлиан с трудом подавил усмешку.

– Экий вы иронический… Пойдемте тогда!

Я спрятал Шпагу под матрац кровати Кнута, и мы отправились в гостиную Форпоста.

Пока мы шли по галерее, я поинтересовался у своего друга, как обстоят дела у Эрсина.

– Я переговорил с ним по приезде. Он сказал, что очень занят, но не сказал чем. Как вы знаете, он очень скрытный… – Юлиан усмехнулся. – Почти как вы. Все время он проводит в библиотеке и у себя. На него практически не обращают внимания.

– Прекрасно, – подытожил я, когда мы входили в гостиную, где уже находились три Человека.

За накрытым столом друг напротив друга сидели заметно угрюмые Джейн и Александр, а у камина стоял Гроссмейстер, одетый в строгий черный костюм. Это была моя первая встреча с ним вживую, ибо до этого мы общались исключительно посредством Доски, и надо заметить, я был несказанно поражен. Как я уже упоминал, внешность Гроссмейстера, тяжелые черты его лица словно дышали величавостью и уверенностью в себе. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что Гроссмейстер был коротышкой…

Развернувшись на стук двери, он моментально почувствовал мою заминку.

– Добрый вечер, господа! Кажется, Рагнар, я не оправдал каких-то ваших ожиданий? – Он иронически заломил домиком левую бровь.

– Ну, я думаю, здесь мы квиты, – пробурчал я под смешок Юлиана. – Вы не возражаете, если я поужинаю?

– О, конечно, – Он сделал приглашающий жест к столу. – У вас, наверное, выдался нелегкий день…

Это был даже не вопрос. «Наглец», – подумал я и ответил в том же духе:

– Вашими молитвами.

Напряжение, моментально возникшее в комнате, сковало всех, кроме меня и его. Краем глаза я заметил, что Александр даже не донес вилку до тарелки. Однако Гроссмейстер вроде бы не стремился к открытой конфронтации и поэтому промолчал.

Пожав плечами, я сел за стол по правую руку от Джейн, Юлиан расположился на другой стороне, рядом с Александром. Взяв себе парочку салатов, я принялся за ужин, чем слегка ослабил нервное состояние остальных. Они ожили и тоже занялись непосредственно тем, зачем сюда пришли. Спустя пару минут к трапезе, как ни в чем не бывало, присоединился и Гроссмейстер. Хотя, как я отметил не без злорадства, аппетит у дяди с племянником что-то подкачал…

Довольно долго над столом нависало молчание, но, когда я приступил к жаркому, Александр попытался завести разговор. Тему он выбрал неудачно…

– Извините за любопытство, Рагнар, но я не вижу у вас меча. Конечно, это уже не мое дело, – сразу же поправился он, – но все же…

Я улыбнулся:

– Ну, это не секрет. Ваш меч отобрали у меня дахетские кочевники. При желании вам, я думаю, не составит труда получить его обратно.

Это был открытый вызов. Александр побледнел и метнул взгляд в сторону дяди, однако тот невозмутимо продолжал разделываться с жарким. В результате ответа не последовало. Но не прошло и минуты, как Гроссмейстер обратился ко мне, словно продолжая беседу:

– А вы смелый Человек, Рагнар! Явиться сюда, в гости к тому, кто, по вашему же мнению, ищет вашей смерти, да еще без оружия – это отчаянный поступок.

Гроссмейстер как будто бы шутил, но никто почему-то и не думал смеяться. Угроза, прозвучавшая в его словах, была слишком очевидна…

– Ой, да бросьте вы! – Я демонстративно рассмеялся. – Если бы даже вы хотели убить меня, то никогда не стали делать этого здесь, при свидетелях. Вам не меньше моего понятно, что стратегически это был бы полный провал.

Несколько секунд Гроссмейстер смотрел мне прямо в глаза. Взгляд его был холоден и абсолютно спокоен. Он ни о чем не волновался, и меня это всерьез обеспокоило. Тем временем Юлиан театральным шепотом заметил:

– Похоже, мы сегодня остались без мордобоя…

Закончился ужин, как и начинался, – в молчании. Юлиан и Джейн, по-моему, просто боялись накликать бурю неосторожным словом, Александр и Гроссмейстер не спешили нарваться на очередную отповедь с моей стороны, а я просто не хотел разговаривать. Для одного дня слишком уж много событий…

Пока я раздумывал, чем лучше заняться после еды, мы остались за столом вдвоем с Юлианом, и, перехватив мой взгляд, он выразительным кивком указал на дверь. Такой вариант меня устраивал, поэтому, отодвинувшись от стола, я встал и, поблагодарив за ужин, подошел к камину, куда уже вернулся Гроссмейстер. Намеренно громко я обратился к нему:

– Я тут собираюсь вздремнуть немного. – Проигнорировав слегка поспешно возникшее на его лице выражение «а мне-то что за дело?», я продолжил: – А так как перед сном я люблю подумать о чем-нибудь серьезном, то не будете ли вы так любезны пояснить мне одну фразу из нашего разговора…

Не дав мне договорить, он покачал головой:

– Не стоит. Но если хотите, можете поломать голову над следующим вопросом: а почему сканки вообще появились в нашей Галактике?

Должен констатировать: я не сумел стереть с лица выражение тупой остолбенелости, что Гроссмейстера весьма позабавило. Спрятав усмешку в углах рта, он глянул на меня снизу вверх и кивнул почти приветливо:

– Доброй ночи, Рагнар!

Как бы я ни был ошарашен, но сигнал тревоги внутри меня все равно сработал, поэтому я решил спрятаться в Форпосте получше. Не понадобилось и секунды, чтобы определить место, где меня стали бы искать в последнюю очередь… Проходя мимо Юлиана, я одними губами шепнул ему:

– В комнате Дианы.

Слабым кивком он подтвердил, что понял, и проводил меня долгим тяжелым взглядом.

Пропетляв немного по коридорам, я добрался до намеченной цели и тихонько вошел внутрь. Не зажигая света, я почти на ощупь нашел кресло, в котором летом Диана сидела во время разговора со мной, и тяжело в него опустился. Уже через минуту я осознал свою ошибку, потому как это место не было для меня самым безопасным в крепости, скорее уж наоборот…

Нет, здесь не витал тот непереносимый для Людей дух смерти, что был так заметен в комнате Кнута. Напротив, даже в темноте это место было спокойным и уютным… Просто оно наводило меня на философские раздумья.

Я почему-то не пытался определить, кто виноват в дестабилизации обстановки на Эгрисе, не высчитывал дальнейшие действия врагов и не продумывал свои ответные шаги. Вместо этого я думал, почему Люди устроены так глупо, что, собираясь в количестве больше двух, сразу же начинают строить друг другу козни? Почему нормальным состоянием Человека является война – с врагами реальными или им же выдуманными? Куда, наконец, подевались такие чувства, как радость, любовь?..

Я не мог ответить на эти вопросы и барахтался в своих мыслях, как щенок в реке во время половодья. То мне казалось, что я не должен отвлекаться на эту ерунду и действовать во имя высших интересов (чьих опять же?), или же, наоборот, мне стоит позаботиться только о сохранности своей шкуры… Я окончательно запутался и приуныл. Мне хотелось услышать чей-нибудь совет, и я подумал: интересно, что сейчас сказала бы мне, сильному и удачливому, Диана?..

Неожиданно я словно увидел ее, стоящую посреди комнаты, и услышал доносившийся очень издалека голос: «Не пытайтесь переделать Вселенную, Рагнар. Это не под силу и вам. Просто действуйте согласно своим чувствам. Сердце выручит вас там, где покинет разум…»

Не знаю, долго ли я сидел как истукан, уставившись в одну точку, без единой мысли в голове. Я не пошевелился, даже когда чуть скрипнула дверь и в проем проскользнул темный силуэт Юлиана. Каким-то шестым чувством, несмотря на темноту, он почувствовал, что я не в порядке

– Эй, Рагнар! Что с вами?

Я через силу улыбнулся.

– Ничего страшного. Я просто видел призрак.

У Юлиана хватило такта не расспрашивать. Вместо этого он подошел к моему креслу и, вынув из-под плаща руку с блеснувшей Шпагой, протянул мне оружие.

– Вот ваша Шпага!

Поднявшись, я взял клинок и крепко пожал ему руку.

– Спасибо, Юлиан! Как же вам удалось?

Он пожал плечами.

– Как вы полагаете, много выиграет моя репутация от оглашения этой истории?

– Ну, тогда еще раз благодарю… – Я коротко кивнул и двинулся к выходу из комнаты.

– Куда это вы? – с известной тревогой поинтересовался мой друг.

– К Оракулу. Больше всего я хочу поговорить сейчас с ним и Джарэтом. – «И с Принцем Гэлдором», – добавил я про себя.

Не похоже, чтобы Юлиан одобрил эту идею, но промолчал.

Чуть ли не бегом я отправился к Чертогу Оракула, уже предвкушая, как окажусь в прекрасных и умиротворяющих Грезах.

Двери в Чертог, как обычно, распахнулись, и я без колебаний шагнул внутрь. Оказавшись на знакомой солнечной равнине, я мимоходом огляделся и сразу же вызвал в голове образ следующего мира. Но… ничего не произошло. Я повторил процедуру четче и настойчивее. Результат был прежним.

Слегка заволновавшись, я решил взглянуть на Доску Судеб, но та просто не раскрылась. И тут я с некоторым запозданием вспомнил предостережение Яромира, что в Форпосте меня поджидает ловушка, из которой выбраться уже не удастся…

Поглядев на безоблачное небо над головой, я с сожалением вынужден был признать, что Гроссмейстеру действительно не о чем было беспокоиться…