В которой ситуация с убийцей приходит к логическому завершению, из доктора удается вытряхнуть весьма неожиданные сведения, дриада рыдает на плече у дракона, а героиня, напившись, устраивает свою личную жизнь

Мсье Эндрю, к которому нас с Эриком в приказном порядке отвезли, был довольно любезен, а получив от меня упаковку лединье, своим довольным урчанием напомнил толстого оцелота в обнимку с миской сметаны. Благодарность его зашла так далеко, что нам даже предоставили повозку, чтобы добраться до нотариуса, но, прежде чем удалось покинуть сверх меры гостеприимный дом наркобарона, я еще пару раз отказалась от предложений пойти к нему на работу или просто поужинать на днях. Последняя идея, безусловно, плохой не была, просто свободного времени в моем ближайшем будущем категорически не предвиделось. Ограничившись стребованным с меня обещанием, что как-нибудь мы непременно поужинаем, мсье Эндрю все же вызвал дворецкого, и тот проводил нас вниз, к повозке, велев охране погрузить на нее скурр. По дороге я ворчала, жалуясь на тряску, которой никогда не бывает при полетах на скурре, но, поймав себя на мысли, что подобное поведение имеет несомненную нервную подоплеку, заткнулась на полуслове, и оставшуюся треть пути мы проделали в молчании.

В кабинете нотариуса мне пришлось ждать еще полчаса, пока Эрик строчил подробное признание, испытывая при этом, судя по его гримасам, настоящие муки творчества. Наконец, перечитав густо исписанные три листа в пятый раз, он констатировал:

– Готово.

Не теряя больше времени, мы заверили признание у зевающего нотариуса, с нетерпением поджидавшего конца рабочего дня, и Эрик отдал мне залог моей будущей свободы.

Осторожно взяв листки через рукав, предотвращая проявление на бумаге моих отпечатков пальцев, я заговорила:

– Послушайте, мне правда очень неудобно, что так получилось, но у меня просто нет выбора. Я не хочу в тюрьму.

– Не оправдывайтесь, – прервал мои излияния горе-убийца. – Не стоит. Вы в отличие от меня ничего плохого не сделали, я же должен заплатить за свой поступок. А тюрьма Теннета – далеко не самое плохое место. Поверьте, в лабораториях, где я провожу большую часть своего времени, обстановка значительно неприятнее, да и сбалансированное тюремное питание пойдет на пользу моему желудку.

Слушая, как Эрик успокаивает меня, я вдруг поняла, что мне следует сделать. Достав листок и перо, я написала адрес Дэйва в Кохиноре и, добавив небольшую записку с пояснениями для брата, протянула бумагу преступнику, сделавшись тем самым его сообщницей.

– Ни в какую тюрьму вы не отправитесь. Летите в Кохинор, найдите там моего брата. У него всегда есть работа, и, думаю, вам там понравится.

Лицо Эрика просветлело.

– Спасибо. Я всегда мечтал побывать в Кохиноре. – Немного помолчав, он добавил: – Айлия, простите меня за то, что вы оказались втянуты в эту не очень приятную историю. Если бы я мог, непременно повернул бы время вспять…

– Но это, увы, невозможно, – продолжила я. – И не стоит предаваться сожалениям о случившемся, надо идти вперед, не оглядываясь. Просто учесть ошибки и не повторять их. Я верю, у вас все сложится замечательно.

Реакция Эрика меня удивила.

Как-то моментально увяв, он пробормотал: «Прощайте, Айлия», резко повернулся и направился к выходу, по дороге зацепившись о собственную ногу и чуть не упав.

Не став его останавливать, я вышла следом и кивнула охране, показывая, что Эрика можно отпустить. Посмотрев некоторое время, как он, опустив плечи и склонив голову, бредет вдаль по узкой улочке, я поблагодарила людей мсье Эндрю и сообщила, что в их услугах больше не нуждаюсь. Они мигом сгрузили мой скурр и отбыли, я же, оставшись на крыльце нотариуса в одиночестве, сказала себе: «Не стоит переживать. Просто когда нервное напряжение отпустило, Эрик впервые понял, что он натворил. К тебе его поведение не имеет отношения. Кроме того, согласись, было бы странно, если бы человек, убивший любимую женщину и вынужденный покинуть родной дом, улыбался да шутил».

Собственная глубокомысленная тирада меня несколько успокоила, и я, пребывая уже во вполне бодром состоянии духа, полетела домой. Бедный брошенный Фарь там наверняка уже совсем одичал.

Утро началось с того, что я, походив в сомнениях из угла в угол и основательно на себя порычав, все же решила быть последовательной – раз заставила Эрика сорваться и уехать, то и его признание в полицию стоит отправить, иначе зачем вообще было затевать так успешно завершившуюся операцию? Или все еще в тюрьму хочется? Взяв себя в руки, я при помощи салфетки положила письмо в ящик и набрала код полицейского управления. В отличие от обычной корреспонденции, которая шла через огромный почтовый телепорт, срочные официальные послания можно было прямо из дома отправить непосредственно адресату.

Разобравшись с единственным неприятным моментом, я позволила себе в полной мере насладиться прелестью весеннего выходного утра. Нагрузив поднос разнообразными вкусностями, я позвала Фарьку, и мы отправились завтракать на крыльце. Моя сторона домика выходила к лесу, и никто, случайно или не очень, проходящий мимо, нам не мешал. Прихлебывая в меру горячий кофе со сливками и жуя круассаны с луком, я любовалась заботливо выпестованными Тьорком клумбами, которые начинали радовать глаз яркими красками, обещая летом поистине изумительное зрелище. Листья на деревьях тоже уже полностью распустились, не оставив и следа от печального зимнего зрелища. Разделив с Фарем по-братски последний кусок сыра, мы закончили завтрак, заглянули в почтовый ящик в ожидании ответа из полицейского управления, ничего там не нашли и, усевшись на скурр, отправились на консультацию к великому и чешуйчатому.

Зенедин, как и я, находился в изумительном расположении духа и, лежа на краю обрыва, принимал ванны из солнечных лучей, в изобилии льющихся с неба, да прислушивался к птичьим серенадам.

– Что-то ты сегодня рано. Вроде у вас выходной перед балом, – не соизволив даже глаза приоткрыть, поздоровался он в своей излюбленной манере.

Не моргнув глазом я парировала: «Я тоже рада вас видеть» – и, прошествовав к валуну, удобно на нем расположилась.

– Не дерзи. Лучше расскажи в подробностях, как вчера прошло, – соизволил дракон перейти к разумной беседе.

– В общем-то, именно такой и была одна из целей моего прихода, – фыркнула я и, внутренне дрожа от перспективы грядущей реакции Зенедина на мои самовольные выходки, приступила к изложению.

Вопреки моим паническим настроениям, особого недовольства на морде дракона заметно не было, и, внимательно меня выслушав, он потянулся и пробормотал:

– Да, чего-то подобного я и ожидал.

– Как? – Я даже немного опешила. – Вы не сердитесь? Не будете читать нотаций, объясняя, что я кругом не права?

– Я похож на идиота? – риторически поинтересовался Зенедин.

Зажав рот уже собиравшемуся прокомментировать происходящее Фарьке, я на всякий случай отрицательно помотала головой.

– Так почему я буду учить тебя жить так, как мне кажется правильным? Совсем немногие в состоянии недрогнувшей рукой отправить человека в тюрьму. Так что по людским меркам ты не так уж и не права, – снизошел оборотень до легкого одобрительного комментария.

– И на том спасибо, – усмехнулась я, будучи в душе более чем довольной подобным исходом.

Решив, что солнца чешуя впитала достаточно, дракон неуклюже встал и, аккуратно ставя затекшие лапы, дабы не раздавить скачущего во всех направлениях одновременно Фарьку, переместился поближе к пещере, чтобы дать моим глазам возможность отдохнуть, смотря в направлении, противоположном солнцу. Привалившись к стене своей пещеры, Зенедин осведомился:

– Надеюсь, ты собираешься сегодня навестить доктора Рича?

– А как же, – чуть ли не плотоядно улыбнулась я. – И это как раз вторая цель моего появления здесь в несусветную рань выходного утра. Очень хотелось бы услышать ваши умудренные опытом рекомендации насчет того, как себя следует вести с доктором, чтобы он испытал непреодолимое желание поделиться со мной имеющейся у него ценной информацией.

Глаза Зенедина опасно сверкнули, и я поспешила уточнить:

– Для начала давайте попробуем обойтись без силового воздействия. Тем более что его физическая кондиция несколько получше моей.

– Ты же волшебница. Какая разница, чьи мышцы сильнее?

Чуть усмехнувшись, я парировала:

– Боюсь вас разочаровать, но меня как-то забыли научить заклинаниям, пригодным для пыток. Они не включены в программу ни школы, ни колледжа.

– Какое досадное упущение, – съязвил дракон. – Ничего, это не страшно, я покажу тебе парочку.(Нечего сказать, успокоил.) – Теперь что касается так не любимого тобой воздействия. Для начала можешь попробовать припугнуть его, мол, если он не выдаст требуемую информацию добровольно, ты пойдешь в полицию, с которой у тебя после поимки убийцы мадам Моризо сложились прекрасные отношения, и расскажешь им, что уважаемый всеми доктор Адоф Рич распространяет наркотики. Правда, я очень сомневаюсь, что доктор на это купится, так что тебе представится возможность попытаться его уговорить, используя разнообразные аргументы и построения. Когда же и этот план успешно провалится, придет пора переходить к заклинаниям.

Хм… звучало все довольно логично. Вздохнув, я покорно признала:

– Похоже, вы всегда правы. Давайте ваши заклинания.

– Хотелось бы побольше уважения к знаниям и опыту, – буркнул Зенедин, но к обучению все же приступил.

Через час, гордая от собственных успехов в постижении черных заклинаний и очень довольная тем, что они больше не оказывают на меня столь пагубного воздействия, как раньше, я вернулась в домик и первым делом метнулась к почтовому ящику. В нем лежало письмо, вскрыв которое я не сдержала победного вопля. Инспектор Орно в сугубо официальной форме приглашал меня посетить управление, дабы снять с моей ноги опостылевшую уже железку.

Потратив некоторое время на спор с Фарькой, я признала, что на этот раз проиграла словесную дуэль, и, посадив самого занудливого оцелота на свете на плечо, полетела в гости к полиции.

Несмотря на внешнюю любезность и принесенные сквозь зубы извинения, инспектор никаких подробностей касательно причин, по которым с меня вдруг снялись подозрения, не выдал, и намеков на личность убийцы я от него тоже не дождалась, хоть и пыталась разговорить полицейского по мере возможностей. Констебль снял с меня трайсер и, мельком убедившись, что моя лодыжка в целости и сохранности, проводил к выходу. Пришлось удаляться, так сказать, в полном неведении. Но, по крайней мере, на всех углах объявления о розыске Эрика не висели, и это хоть немного обнадеживало.

Освободившись от браслета на ноге, я провела беседу с оцелотом на животрепещущую тему «Как вести себя в обществе подозрительного доктора» и, убедившись, что зверь все понял, полетела к офису мсье Рича.

На сей раз в приемной наблюдалось легкое столпотворение – на кресле, неестественно вытянув ногу и постанывая, сидел довольно крупный, плотного телосложения мужчина, а вокруг суетилась целая толпа. Две хрупкие молоденькие девушки махали журналами, создавая поток свежего воздуха, юноша, немного их старше, поил пострадавшего чаем, а дама, телесами под стать мужу, поглаживала его по голове. Создаваемый при этом шумовой эффект был совершенно потрясающим, и блондинка за стойкой выглядела так, словно ей вскоре тоже понадобится врач.

– Простите, – привлекла я к себе внимание замученной девушки. – Мне необходимо переговорить с доктором Ричем.

Блондинка подняла ничего не выражающие, замученные глаза и с сожалением покачала головой:

– Боюсь, это невозможно. У доктора очень напряженный график, и он не сможет выкроить даже минуту.

– Пусть попробует, – мягко возразила я. – Иначе неприятности с полицией ему гарантированы.

Секретарша изумленно взглянула на меня и собралась возразить, но тут с кресла раздался недовольный вопрос:

– Девушка, нам тут до следующего года сидеть? При таких гонорарах, которые берет ваш лекарь, меня должны были принять сразу, а не заставлять сидеть в приемной. Интересно, сколько пациентов до меня умерли прямо в этом кресле, так и не увидев хваленого доктора?

Некоторое время блондинка ошарашенно переводила глаза с меня на скандального пациента, затем встала и почти бегом скрылась за дверью, ведущей в кабинет.

Довольно быстро она вновь появилась в приемной, осторожно ведя под локоть почтенную матрону преклонного возраста. Почтительно проводив пациентку до двери и не забыв поинтересоваться, когда та соизволит посетить доктора в следующий раз девушка мышкой юркнула за стойку и принялась сосредоточенно копаться в бумагах. Заметив возвращение жертвы, мужчина открыл рот, собираясь разразиться очередной гневной тирадой, но тут из кабинета вышел доктор. В руках он беззаботно крутил внушительных размеров шприц, при одном взгляде на который поежилась даже пребывающая в полном здравии я.

– Ну-с, – заговорил доктор, оглядывая диспозицию. – Кто тут у нас буянит? Вы? – Направившись к побледневшему пациенту, он успокаивающе продолжил: – Ничего страшного, сейчас сделаем укольчик, и нога перестанет так болеть.

– К-какой укольчик? – Глядя на шприц, как кролик на удава, мужчина вскочил и вполне бодро поковылял к выходу. – Спасибо, доктор, все уже прошло. Пришлите счет за услуги почтой.

Вслед за отцом семейства, благодарно кивнув мсье Ричу, к дверям потянулись все его многочисленные домочадцы, и вскоре приемная опустела. После того как в помещении установилась не привычная уху тишина, секретарша осторожно подняла голову и с облегчением выдохнула:

– Что, ушли?

– Безотказный прием, – усмехнулся эскулап. – Кстати, не забудь отправить счет. Ногу-то мы вылечили. – И он весело рассмеялся над собственной шуткой.

Желая привлечь к себе внимание, я осторожно кашлянула.

– О! – Все еще усмехаясь, мсье Рич ловко повернулся на каблуках. – Мадемуазель Нуар, если я не ошибаюсь. Я не очень понял послание, переданное вами через Эльрику. Поясните, если не сложно.

– Может, мы пройдем в ваш кабинет? – предложила я. – Там как-то удобнее разговаривать, мало ли какой очередной покалеченный сюда заглянет.

Согласно кивнув, доктор открыл дверь кабинета, пропуская меня вперед.

Когда мы расположились по разные стороны стоила, собеседник сплел пальцы и немного напряженно поинтересовался:

– Так что за глупости вы наговорили моей секретарше?

Закинув ногу на ногу, я откинулась на спинку и улыбнулась, демонстрируя полную уверенность в своих силах.

– Я бы не стала так сразу утверждать, что это были глупости. Неужели у вас нет никакого скелета в шкафу и полиция вам совершенно не страшна?

Во взгляде доктора промелькнуло раздражение.

– Послушайте… Айлия, кажется. Я не очень понимаю ваши цели. Нам будет проще разговаривать, если вы прямо поясните, зачем явились.

– Все для вас, – ухмыльнулась я. – Явилась я, как вы изволили выразиться, чтобы задать два простых вопроса. Первый – почему в прошлый раз вы понавешали мне на уши первосортной лапши, не пожелав, кроме того, рассказать о болезни мсье Траэра. Вроде коллендия не такое заболевание, факт которого следует тщательно скрывать.

– В прошлый раз я уже отвечал, – продолжил доктор играть в несознанку. – Диагноз пациента – это врачебная тайна, и к смерти мсье Траэра его болезнь отношения не имеет.

– Вы в этом уверены? – саркастически уточнила я.

Проигнорировав мое замечание, мсье Рич нервно постучал пальцами по столу и осведомился:

– А что за второй вопрос?

– Он довольно интересен, – порадовала я собеседника. – Вам понравится. Особенно в свете нашей предыдущей беседы. Скажите, если вам совершенно нечего скрывать, зачем вы подослали людей встретиться со мной в кафе и попытаться что-нибудь разнюхать?

Как ни старался собеседник сохранять невозмутимость, гримаса недовольства по его лицу все же скользнула.

– Честно говоря, – буркнул он, – я не вижу особого смысла продолжать этот разговор. Тем более что у меня рабочий день в разгаре.

– Для начала, в приемной, как вы помните, никого нет, – парировала я. – Но, если вы настаиваете, я могу покинуть этот гостеприимный кабинет, отправившись прямиком в управление полиции. После того как я недавно сдала им убийцу, у нас наладились чудесные отношения. Как вы думаете, они обрадуются сообщению, что благонравный лицензированный доктор занимается сбытом моуфри?

Руки доктора Рича непроизвольно сжались в кулаки. Нахмурив густые брови, он уставился в точку на стене, напряженно о чем-то размышляя. Наконец он повернулся ко мне и решительно изрек:

– Мадемуазель Нуар, как я уже говорил, у меня в разгаре рабочий день и мне некогда с вами разговаривать.

И почему Зенедин всегда оказывается прав? Чуть привстав, я оглянулась на дверь и повернула ключ в замке. Затем вернулась на место и улыбнулась немного удивленному хозяину кабинета.

– Очень жаль, что вы не воспринимаете меня всерьез. Скажу сразу – я не намерена покидать это кресло, не получив ответов.

– И как вы их из меня достанете? – усмехнулся ничуть не напуганный доктор. – Будете прижигать пятки?

Я скривилась

– Это банально, и запах совершенно неаппетитный. У меня есть идеи получше.

Скрестив для более угрожающего вида руки на груди, я произнесла одно из выученных сегодня заклинаний. Предполагалось, что от него по всему телу оппонента забегают маленькие, невидимые, но очень быстрые существа, наподобие паучков. Но сработать это могло, лишь если доктор боится щекотки. Некоторое время он сидел с задумчивым видом, затем заметил:

– Знаете, это даже приятно.

– Наслаждайтесь, – пожала я плечами, думая, что бы из моего немногочисленного пыточного арсенала применить дальше, но тут доктор вскочил и принялся дико отряхиваться. Секунд через несколько он мешком упал на пол и принялся корчиться там, время от времени издавая нечленораздельные звуки. Немного подождав, я остановила заклинание.

Со стоном облегчения доктор заполз в свое кресло и мрачно на меня уставился.

– Будете отвечать на вопросы? – ласково поинтересовалась я.

– А может, это мне стоит написать в полицию и рассказать, чем вы тут занимаетесь? – предложил собеседник.

Тут на нем сказался результат примененного мной темного заклинания – доктор поморщился и встряхнулся, пытаясь избавиться от липкой гадости, которую я уже почти не замечала. Поскольку в мои планы это не входило, то я, вспомнив уроки Зенедина, испарила ее и располагающе улыбнулась.

– В полицию? Давайте. Посидим тут рядышком, подождем их приезда.

Неожиданно эта идея доктору разонравилась, по крайней мере с места он не сдвинулся, лишь нахмурился еще больше.

– Ну что,—задумчиво вопросила я. – Давайте продолжим?

И паучки снова забегали по несговорчивому доктору.

– Нет, – только и смог выдавить снова оказавшийся на полу оппонент. – Хватит!

Выждав для верности еще около полминуты, я остановила дающую отличные результаты импровизированную пытку, и мсье Рич, вернувшись в кресло и в изнеможении откинувшись на спинку, прохрипел:

– Что вы желаете знать?

Я ворчливо огрызнулась:

– Вроде как вам это уже неоднократно повторялось. Хочу знать причину, по которой вы наврали мне в прошлый раз.

Тут моя позиция была немного слаба, поскольку не факт, что мне врали, возможно, мсье Траэр действительно не обсуждал своих личных дел с лечащим врачом и единственное, в чем он провинился, – это нежелание рассказать мне про болезнь преподавателя Академии Магии. Но реакция доктора оказалась неожиданной – не сделав даже попытки возразить, он отрезал:

– Да потому что меня об этом попросили, ясно вам?

Я, не обращая внимания на тон, которым со мной разговаривали, – все же глупо ожидать дружелюбия в подобной ситуации, – покачала головой.

– В общем-то, совершенно не ясно. Поясните, если вам не сложно. Кто и, главное, зачем вас об этом просил.

Видно было, что отвечать на данный вопрос доктору совершенно не хочется, но и перспектива оказаться на полу с очередным приступом щекотки энтузиазма не вызывала.

– Килд Голльери, – буркнул он.

Я в прямом смысле этого слова чуть с кресла не свалилась, хорошо хоть дикий вопль «кто?» сумела удержать. Пару раз глубоко вздохнув, я прикинула, что к чему, и высказала показавшееся мне разумным предположение:

– Он что, тоже моуфри занимается?

Эскулап кивнул.

– Да, причем довольно долго. Собственно, именно поэтому его и бросила жена, не пожелав жить с человеком, добровольно губящим здоровье других

– Но мне говорили, что она сбежала с любовником, – возразила я, не очень поверив в рассказ собеседника.

– Как же, сбежала она. Рената была влюблена в мужа до потери сознания. Но, кроме того, она оказалась слишком порядочным человеком и не пожелала жить с наркодилером. Ни о каких других мужчинах там и речи не шло.

Я снова скрестила ноги, приготовившись к долгому разговору, и уточнила:

– Я понимаю, что мсье Голльери просил вас ничего о нем лично не рассказывать, но почему он не хотел, чтобы кто-нибудь узнал подробности о состоянии мсье Траэра? Кстати, а сам-то он знал про коллендию?

– Да, – кивнул собеседник.

Я не удержалась и съязвила:

– А как же врачебная тайна? Или вы привыкли рассказывать знакомым все подробности болезни своих пациентов?

– Нет, естественно, – оскорбленно взвился эскулап. – Сколько раз вам повторять, что есть понятие врачебной тайны?

– И как это коррелируется с тем, что вы обо всем разболтали мсье Голльери?

– Траэр сам виноват, – рявкнул собеседник. – не так давно он заявился к Килду и сообщил, что знает все про моуфри и, кроме того, накопал улик достаточно, чтобы засадить его за решетку.

Да уж… чем дальше в лес… Слушая рассказ доктора, я постепенно сползала по креслу. Получаемая информация напрочь отказывалась укладываться у меня в голове.

– Простите, а зачем мсье Траэру это понадобилось? Почему он просто не отнес улики в полицию?

Мсье Рич злобно сплюнул в стоящую на его столе каменную пепельницу.

– Эта скотина пыталась шантажировать Килда. Он требовал денег. И что Килду оставалось делать?

– Вы хотите сказать, что это мсье Голльери убийца?

Собеседник уставился на меня как на ненормальную.

– Вы что, с ума сошли? Нет, конечно. Я имел ввиду, что Килд принялся раскапывать данные про чертового шантажиста и, естественно, пришел за помощью ко мне. Он же знал, что я лечащий врач Траэра. А услышав про смертельную болезнь, Килд попросил меня никому ничего о ней не рассказывать, отговариваясь врачебной тайной. Безусловно, я не мог не пойти ему навстречу. Мы же друзья.

Ну что тут скажешь? У каждого свое понимание дружбы, и уже поздно переучивать мсье Рича, да и не мое это дело.

Встав, я дошла до двери и, открыв замок, сказала:

– Спасибо за информацию. Жаль, что вы не рассказали мне все добровольно, но в этом сложно вас обвинить.

– Предупреждаю, – вклинился в мою речь доктор, – если вы используете эти сведения против Килда, то я ни за что не ручаюсь.

– Не стоит мне угрожать, – улыбнулась я и, сняв заклинание полностью, выскользнула за дверь.

От приемной доктора я полетела прямиком к дракону, причем нарушив по дороге все мыслимые и немыслимые правила. Но Зенедин, к моему искреннему удивлению, совсем не воспылал желанием немедленно сдать мсье Голльери полиции и, приняв сообщение к сведению, отправил меня готовиться к балу, безапелляционно велев отдыхать и веселиться, пообещав досконально разобраться во всем завтра. Особого энтузиазма у меня его предложение не вызвало, но дракон, фыркнув, что он все сказал, закончил беседу и уполз в пещеру. Некоторое время я потратила на возмущенный монолог, но довольно быстро мне это надоело, и я двинулась к дому. По дороге все мысли об убийстве каким-то непостижимым образом выветрились из моей головы, оставив место лишь хорошему настроению.

Чуть ли не летая от сознания, что обвинение снято и тюрьма мне в ближайшем будущем не грозит, я собиралась на бал в честь дня рождения Академии. После часа тщательного наведения марафета и придирчивого выбора наряда я с удовлетворением разглядывала свое отражение. Рассыпанные по плечам и доходящие почти до пояса кудри чуть переливались и создавали импровизированную накидку, несколько скрывающую обнаженные плечи. Платье цвета шерсти Фарьки, совершенно открытое сверху, мягко струилось до лодыжек, облегая мою, без ложной скромности сознаюсь, безупречную фигуру, правое предплечье обвивала серебряная змейка, то и дело подмигивающая глазами из зеленого камня, практически совпадающего цветом с моими.

– Пусть только он попробует не оценить, – довольно улыбнувшись, проворчала я, отходя от зеркала.

– Айлия, ты готова? – ворвалась Мэрион, в платье, на изготовление которого хватило бы трети моего. – Ух ты, шикарно выглядишь.

– Ты тоже, впрочем, как обычно, – вернула я комплимент. – Пойдем, нужно успеть занять местечко поуютнее.

Оказавшись на улице, я мечтательно вздохнула:

– Почему так не может быть всегда?

Хоть на дворе и стоял темный, еще безлунный вечер, но территория Ауири сияла, как днем. Ветви стоящих вдоль дорожек кустов и деревьев опутывала магическая светящаяся сеть, повсюду порхали, то и дело поблескивая, привлеченные лакомствами светлячки, а на каждой развилке расположили затейливые, невиданных форм фонари. Возможно, Мэрион и остальные обитатели городка, на чьих глазах происходили приготовления, не слишком удивились, но я, будучи в последнее время слишком занята, чтобы глазеть по сторонам, в полном шоке замерла посреди тропинки, восхищенно оглядываясь.

– Эй, мы опоздаем к началу действа, – дернула меня за платье Мэрион. – Рассмотришь все по дороге.

Тряхнув волосами, я вернулась в реальный мир, и мы зашагали по переливающимся дорожкам к учебному корпусу, превращенному сегодня в бальный зал. Но, увы, добраться до средоточия веселья не удалось – едва мы поднялись на крыльцо, по обеим сторонам которого били фонтаны из вишневого пунша, ко мне направилась мадам Хоури, размахивающая каким-то листком.

– Айлия, добрый вечер. – Одарив сразу напрягшуюся Мэрион рассеянным кивком, она продолжала: – У меня будет к вам небольшая просьба. К сожалению, девушка, ответственная за прием приглашенных гостей, запаздывает, не могли бы вы ненадолго заменить ее? Вот список.

Она протянула мне густо исписанный листок, а я мысленно взвыла. Ну почему, почему подобные поручения всегда достаются мне, несчастной? Все одногруппники будут расслабляться, соревнуясь в разнообразных волшебных фокусах, обсуждать свежие сплетни и флиртовать направо и налево, а мне придется торчать на крыльце в бессмысленном ожидании. Тьфу…

– Конечно, мадам Хоури, – улыбнувшись, ответила я, взяла список и пристроилась в уютном кресле, стоящем поблизости. Собственно, если разобраться, мне даже повезло – все, как идиоты, толкаются в душном, тесном помещении, а я сижу, дышу свежим воздухом и наслаждаюсь огромными магическими цветами, вырастающими и медленно тающими на центральной полянке.

– Привет, ты где пропадала? – раздался сбоку насмешливый голос.

Вздрогнув от неожиданности, я повернула голову и увидела сидящего на корточках рядом с креслом Георга, чья густая шевелюра находилась примерно на уровне моей груди. По поводу праздника одет он был в светлые брюки и рубашку, одного тона с моим платьем, темные глаза, так меня волнующие, задорно искрились, а на губах блуждала рассеянная улыбка. Мгновенно просияв, я фыркнула:

– А ты заметил мое отсутствие? Как странно…

Джо, к счастью, не успел никак отреагировать, поскольку в этот момент на подходе к крыльцу появилась группа гостей, с первого взгляда вполне похожих на тех, кого мне велено было встречать, и я дисциплинированно поднялась им навстречу. Так и есть – к нам пожаловал один из городских советников Теннета в сопровождении семьи. Сверившись со списком, я проводила их в предоставленную комнату и вернулась на пост. Джо все так же сидел рядом с креслом, задумчиво потягивая из высокого стакана вишневый пунш, благо источник напитка находился недалеко. Минут десять мы просидели практически молча, лишь время от времени перебрасываясь ничего не значащими фразами, затем появившаяся мадам Хоури все же освободила меня от несения вахты на крыльце и, поблагодарив, напутствовала:

– Идите, развлекайтесь, вы это заслужили.

Немедленно встав, Джо крепко ухватил меня за руку и потащил внутрь. Я покорно следовала за ним, удивляясь таким переменам. Мы до этого вечера еле парой слов перекинулись – я ему книжку дала, он помог мне с наркодельцами, а тут такое внимание… Нет, не скажу, чтобы мне это было неприятно, но никакого разумного объяснения найти я не могла. Да и черт с ним… Увлеченная спутником танцевать, я выбросила из головы дурацкие мысли и целиком отдалась ощущениям, возникающим от непосредственной близости привлекательного мужского тела.

Где-то через час, когда собравшиеся натанцевались до упаду, потребили невероятное количество спиртного и обсудили вечер и присутствующих гостей во всех подробностях, нас позвали на банкет. В связи с полной невозможностью усадить такое количество народа стол сервировали в саду, расставив в непосредственной близости от него скамейки, стулья, диванчики и прочие подобные предметы. Предполагалось, что, нагрузив тарелки, гости рассядутся кто где и, вкушая угощение, уделят внимание происходящему на импровизированной сцене, сотворенной перед учебным корпусом. Все развивалось по плану – открывая вечер, на сцену взобрался ректор, за спиной которого немедленно возникла мадам Паола, немало повеселив публику своим появлением. Размахивая бокалом, мсье Клеачим произнес длинную речь, от всей души поблагодарив собравшихся за то, что они пришли разделить с ним этот праздник, и выразил надежду на то, что мы все увидимся еще не раз, и прочая, и прочая. Конец спича был встречен бурными и совершенно искренними аплодисментами изрядно заскучавших гостей.

– А сейчас вас ждет шоу-программа. Отдыхайте, – провозгласил ректор и слез со сцены, вернувшись к столу для важных персон.

Джо, воспользовавшись ситуацией, немедленно уволок меня танцевать, шепнув на ухо, что всех магов, призванных для нашего развлечения, он в гробу видел. Не желая с ним спорить, я подчинилась, и мы вернулись в зал. Когда же снаружи заполыхало что-то непонятное, я в ультимативном порядке, немного пошатываясь, вернулась на улицу и с неподдельным восхищением уставилась на сцену, где пара искусных магов, мужчина и женщина, облаченные в красную кожу и металл, гоняли разноцветные языки пламени, заставляя их принимать разнообразные формы и составлять фантастические фигуры. Неожиданно меня словно толкнули, я вспомнила пожар, сгубивший моих родителей, и, отпустив руку ничего не понявшего Джо, опрометью кинулась прочь, к ближайшим деревьям. Оказавшись за толстым дубом, я прислонилась к стволу, перевела дух и с удивлением заметила, что не одна – спиной ко мне стояла мадам Гретель Арно, плечи которой подозрительно вздрагивали.

– Простите, – неуверенно спросила я, – мадам, с вами все в порядке?

– Кто здесь? – вздрогнула она и повернулась.

Едва увидев выражение ее перекошенного лица, я поняла, что в порядке далеко не все, а вишневый пунш, которого я выпила совсем немало, развязал мне язык, и, не очень думая, я брякнула:

– Вижу, вы тоже вспомнили пожар, да? И как, совесть не мучает?

– В-вы о чем, Айлия? Я вас не понимаю. – Дриада нервно комкала в руках платье цвета чуть пожухшей листвы.

– Ой, да ладно. Я недавно из приюта под Льоном, и мадам Шеремета мне все рассказала. Ревность – плохое чувство. Кстати, мне ужасно интересно, за что вы убили мсье Траэра? Он отверг вас в шестилетнем возрасте?

В свете оплетающей листву сетки было прекрасно видно, как от лица мадам Арно мгновенно отхлынула вся кровь. Покачнувшись, она обхватила голову руками, в результате чего ее сложная прическа рассыпалась и придерживающие локоны шпильки оказались на земле.

– Айлия, – удивительно твердым голосом произнесла дриада. – Я не знаю, что втемяшилось вам в голову, но это полный бред.

– Да? – язвительно поинтересовалась я. – Хотите сказать, что ваше появление в Академии не имеет ничего общего с мсье Траэром? И детективов, чтобы его найти, вы не нанимали? Тогда извините за беспокойство. – И, пожав плечами, я немного неуверенно пошла обратно, на поляну с закусками.

– Постойте. – Холодные пальцы мадам Арно крепко ухватили меня за руку. – Вы сильно заблуждаетесь, уверяю вас. Все обстоит совсем не так, как вам кажется, и я никого не убивала.

– Неубедительно, – фыркнула я, и тут мне в голову пришла неплохая идея. – Давайте спросим, кто прав, у беспристрастного арбитра?

– Кого вы имеете в виду? – обеспокоенно огляделась она.

– А куда же подевалась ваша хваленая сообразительность? От страха разоблачения думать не в состоянии?

Хм… похоже, дриада сильно напугана, раз пропускает мимо ушей все мои грубости. И на этот раз она, не моргнув глазом, поправила волосы и спросила:

– Мы идем или как?

Не оставшись в долгу, я развернулась и молча пошла в глубь парка, направляясь к реке. Через несколько шагов мадам Арно осведомилась:

– А дракон не рассердится, что мы потревожили его в столь поздний час?

Еле слышно фыркнув, я ответила:

– Думаю, нет, в крайнем случае поджарит чуть-чуть, ничего страшного, – и, коротко рассмеявшись, пошла дальше, то и дело спотыкаясь о невидимые в темноте корни.

Зенедин, как водится услышавший мое приближение, решил не производить сокрушительного впечатления на мою спутницу и встретил нас, развалившись на излюбленном краю обрыва.

Одного взгляда ему хватило, чтобы примерно понять обстановку.

– М-да, – рыкнул оборотень. – Я всегда считал, что алкоголь для людей чрезвычайно вреден. Надеюсь, дамы, вы добрались благополучно?

Дриада просто кивнула, я же проворчала:

– Да, конечно, но вообще-то не мешало бы проложить более удобную тропинку.

– Учту на будущее. Присаживайтесь, мадам, – пригласил он мою спутницу, подогрев ей мой (мой!)валун. – Да, и ты тоже. Подушка в пещере.

Оскорбленно вскинув голову, я все же вытащила подушку и плюхнулась на нее. Ну… сначала, конечно, мимо, но со второй попытки получилось.

С трудом сдержав смех, Зенедин оглядел нас.

– Вижу, дамы, вам вполне удобно. Итак, что вас привело сюда? Вряд ли желание со мной потанцевать.

Какой-то дракон сегодня подозрительно разговорчивый, совсем не похожий на того нелюдимого монстра, о котором нам рассказывал мсье Голльери.

– Дело в том, – заговорила дриада, – что Айлия обвинила меня в поджоге детского дома, в котором я выросла, и убийстве Галя Траэра.

– А разве это не так? – немедленно влезла я.

Фыркнув в меня клубом дыма, отчего я закашлялась и временно утратила способность видеть, Зенедин преувеличенно вежливо обратился к дриаде.

– Давайте для начала выясним факты. Из слов Айлии я понял, что после пожара в детском доме ваше поведение сильно изменилось и вы превратились в нелюдимую девочку. Затем же подняли на ноги половину детективов Льона, чтобы отыскать пропавшего соприютника, а обнаружив, что он работает в Академии Магии, немедленно устроились сюда на работу, в результате чего мы имеем труп волшебника, к которому вы питали весьма негативные чувства. Я все верно излагаю?

– В общем, да, – вынуждена была согласиться мадам Арно. – Но из этого ничего не следует.

– Пытаетесь убедить меня, что это все простое совпадение?

– Смотря что. – Было видно, что мадам Арно судорожно пытается взять себя в руки. – Его смерть уж точно ко мне не имеет отношения.

– Но вы хотели ее? Желали уничтожить Траэра?

– Да! – неожиданно резко выкрикнула дриада. – Да, хотела! – И, уронив голову на колени, разрыдалась.

Зенедин сразу же предостерегающе взмахнул хвостом, чтобы я не вздумала как-то выражать свое сочувствие. Подчинившись, я осталась сидеть на подушке и довольно долгое время слушала звуки ночного леса вперемежку с всхлипами дриады. И, замечу, шум бурлящей воды, редкие плески рыб, неугомонное птичье общение и шорох старой сухой травы под чьими-то невидимыми лапками нравились мне значительно больше. Со временем слезы утихли, мадам Арно вытерла заплаканные глаза и, вымученно улыбнувшись, извинилась:

– Простите, не сдержалась.

– Ничего страшного, – успокаивающе произнес Зенедин, незаметно пододвигаясь таким образом, чтобы практически загородить меня и создать впечатление приватной беседы. – Со всеми бывает. Чувства и эмоции нельзя слишком долго таить в себе, это ни к чему хорошему не приводит. Итак, вы успокоились?

– Да, – кивнула дриада.

– Тогда самое время поговорить спокойно. Насколько я понял, вы собирались убить Галя Траэра, но не успели. Чем же он вам насолил?

– А вы даже не догадываетесь?

– Я, безусловно, догадываюсь. Даже просто знаю. Но хотел бы услышать все из ваших уст.

Интересное что-то здесь происходит. Раньше за драконом не замечалось склонности к прямой лжи, а значит, он действительно знает, что произошло в далеком прошлом между маленькой Гретель Арно и Галем Траэром, носящим в те времена другое имя. При этом я пребываю насчет тех давних событий в полнейшем неведении… Возможно, стоило немного поразмыслить на досуге, вместо того чтобы посвящать столько времени прическе для бала?

Пока я предавалась самобичующим мыслям, дриада вздохнула, обхватила руками колени и заговорила:

– Я никому и никогда об этом не рассказывала, но раз вы все равно все знаете… Давным-давно я, гуляя на опушке леса у приюта, обнаружила в траве маленького, раненного соколом мышонка с очень необычным окрасом шкурки – он был светло-бежевым, только хвост и мордочка темные. Он беспомощно лежал в траве и плакал. Схватив находку в ладошку, я бегом кинулась в мамин кабинет, чтобы она вылечила рану на его шее. Мамы в кабинете не оказалось, но я застала там Эмиля, читающего какие-то листки. Когда я спросила, что он тут делает и где мама, он взглянул на меня совершенно диким взглядом, наорал и выбежал вон, отбросив бумаги. Забравшись на кресло, где мне иногда позволялось сидеть, я решила подождать маму и от нечего делать начала читать один из листков, выкинутых Эмилем. – Тут мадам Арно подняла голову. – Я по сей день помню его содержание практически наизусть. – Закрыв глаза, она принялась излагать по памяти: – «Дорогой сынок. Надеюсь, мадам Арно выполнила мою просьбу и передала это письмо в день твоего шестнадцатилетия. Прости, что не сообщала о себе раньше, но мы с бабушкой сочли, что это будет правильно. Я очень тебя люблю, но обстоятельства сложились таким образом, что я вынуждена тебя оставить, надеюсь, в приюте тебе понравится. По всем отзывам, это лучшее место в стране. Сынок, я буду очень по тебе скучать и надеюсь, что ты приедешь меня навестить. Твоя любящая мама, Сара Этони». Дриада замолчала, глядя прямо перед собой невидящим взором, и Зенедин вынужден был спросить:

– А что было во втором листке?

После паузы мадам Арно ответила:

– Сообщение от одного из советников Теннета, повествующее о трагической смерти в водах Каппы матери Эмиля. Правда, фамилия у нее была уже другая…– Она наморщила лоб. – Нет, не помню.

– Это пока не объясняет, почему вы желали Траэру смерти, – очень мягко уточнил Зенедин.

Вздрогнув, мадам Арно обхватила себя крепче, словно защищаясь от призраков прошлого, и продолжила:

– Мышонка мама подлечила и до полного выздоровления поселила у меня. Через пару дней поздно вечером ему стало хуже, и я пошла искать маму, чтобы она что-нибудь сделала. В смежной комнате ее не обнаружилось, и я направилась в кабинет, находящийся неподалеку. Тогда строение приюта было еще другое, и кабинеты администрации находились в том же крыле, только на первом этаже. Спустившись по лестнице, я увидела, как мимо, в сторону кабинетов прошел Эмиль, и, испугавшись, спряталась за дверью, наблюдая за ним в щелку. – Голос дриады сорвался. – Я увидела, как он поджег мамин кабинет. Я слышала, как она кричала, но была так напугана, что не могла стронуться с места, просто сидела и дрожала. Лишь когда пламя разгорелось во всю силу, обитатели приюта проснулись и принялись бегать туда-сюда с ведрами воды, я очнулась. Сама не помню, как я выползла из своего укрытия и вышла на улицу, выпустить мышонка, чтобы он не сгорел. Там меня и нашла мадам Шеремета. – Повисла пауза… Наконец, спустив ноги с камня и даже чуть расслабившись, дриада с вызовом спросила: – Теперь вам все ясно?

– Мне и до этого было ясно, – сознался дракон. – Что-то подобное я и предполагал.

– Тогда, надеюсь, глупости с обвинением меня в убийстве закончены и я могу идти?

– Не спешите. Раз уж вы все равно здесь, ответьте на несколько вопросов.

– Давайте, – вздохнув, согласилась дриада.

Честно говоря, вопросы были и у меня, но из-за спины дракона задавать их было чрезвычайно неудобно, пришлось молча слушать. В конце концов, Зенедин старше, мудрее и лучше меня знает, какие вопросы нужно задавать свидетелю. Будем учиться да наматывать на несуществующий ус.

– Скажите, Гретель, детективное агентство, в которое вы обратились, сообщило вам только место пребывания объекта или еще снабдило информацией о его жизни?

– Понимаете, я никогда не отличалась особым достатком, соответственно и заказать толковое расследование я не могла себе позволить. Мне сказали лишь имя и место пребывания. Такая у нас была договоренность.

– Жаль. Но, возможно, пообщавшись с Траэром в Академии Магии, вы в состоянии предположить, по какой причине его убили?

Дриада молча покачала головой, но Зенедина это ничуть не обескуражило, и он продолжал:

– Мой вопрос, вероятно, покажется вам странным, но не отвечайте сразу, подумайте. Не замечали ли вы неприязни со стороны Траэра к другим обитателям городка? Не было ли конфликтов, угроз?

Мадам Арно, выполняя просьбу, некоторое время молчала, морща лоб, затем снова мотнула распущенными волосами:

– Нет, ничего подобного не припоминаю. А какое это имеет отношение к его убийству?

– По всей видимости, никакого. Так, была одна мыслишка.

Ага, и тут врет. Я нисколько не сомневалась, что Зенедин почти наверняка знает, кто виновен в преступлении и какой был мотив, и просто ищет неопровержимые доказательства, попутно мороча мне голову и обучая думать. Практик-любитель на мою голову.

– И последний вопрос. Вспомните, пожалуйста, видели ли вы в вечер убийства у своего коттеджа садовника, Тьорка.

После небольшой заминки дриада кивнула.

– Да. Мы вместе сажали маргаритки. Но он ушел около восьми часов, сославшись на другие дела.

– И не возвращался? Вы уверены?

– В такой ливень ни в чем нельзя быть уверенной, но я довольно долго сидела под дубом на лужайке. Видите ли, я люблю дождь. И до полуночи я у своего коттеджа никого не заметила.

– Что ж. – Зенедин поднялся и сладко потянулся, огласив окрестности оглушительным треском суставов. – Спасибо за помощь и извините, что пришлось расстроить вас, разворошив воспоминания, но иначе наш начинающий детектив ни за что бы не поверил, что вы тут ни при чем.

Замечу, что после всего услышанного я в невиновность мадам Арно верила еще меньше, чем раньше.

– Ничего страшного. – Не очень искренне улыбнувшись, дриада встала и, попрощавшись, скрылась в зарослях.

– Кстати, – рыкнул дракон вслед. – Я бы на вашем месте не стал близко общаться с Килдом Голльери.

– Это еще почему? – заинтересовалась я. – Что, все же мсье Голльери перерезал горло своему коллеге? Кстати, сомневаюсь, что мадам Арно услышала ваше заботливое предупреждение.

– Перестань гадать на кофейной гуще. Или лучше развлекайся и проспись. А еще раз заявишься ко мне в подобном виде – скину в реку. Тьфу!

– Ну и ладно. – Обидевшись, я в молчании ретировалась.

Когда я вернулась на поляну перед Академией, там все еще вовсю веселились обитатели городка вкупе с приглашенными гостями. Сграбастав с одного из столов пару слоеных пирожков с брынзой и зеленью, я прошла в зал, где обнаружила совершенно нетрезвого Георга. Заметив мое появление, он отделился от группы приятелей и, подойдя ко мне, собственническим жестом обхватил за талию.

– Пойдем потанцуем.

Хоть я никогда не любила общаться с пьяными мужчинами, но противиться не стала. Причин тому было две – во-первых, мне нравилось танцевать с Джо, а во-вторых, даже в таком виде он сохранял свою совершенно неуловимую притягательность. Мне просто хотелось быть с ним рядом, чувствовать его руки на своем теле, глядеть в насмешливые глаза… Короче, я пошла танцевать, пить пунш и вообще превесело проводить время.

Около пяти утра Георг с трудом открыл дверь своего домика и, впустив меня внутрь, провел прямиком в спальню, где, даже в полном сумраке, я сумела разглядеть с утра не застеленную двуспальную кровать.

Пока я осматривалась, стоящий у тумбочки Георг расстегнул и снял рубашку.

– Иди сюда, – настойчиво позвал он, протягивая руку.

– Погоди, – остановила я, – дай хоть туфли сниму.

Скинув четырехдюймовые шпильки, я с наслаждением пошевелила ступнями и сделала шаг к Джо.

– Так ты, оказывается, мелкая, – обнаружив мою макушку примерно на уровне носа, насмешливо фыркнул он и сгреб меня в охапку.

– Какая есть, – только и успела пробормотать я перед тем, как мои губы оказались заняты.